Нильс спросил, не хочет ли она договориться о следующей встрече.
В этом вопросе полной уверенности у нее еще не было.
– Знаешь, у меня много дел… работа, маленькие дети. Трудно вот так, с ходу…
– Ты хочешь еще раз встретиться со мной, Ева? – уже настойчивее спросил он, поправляя постель.
– Да. Просто…
– Ш-ш-ш! – Он поднес палец к губам. – Все в порядке. Никакой спешки. Посмотрим, как будет дальше.
– Спасибо. – Она села рядом с ним и потянулась, чтобы поцеловать, но поцеловала – вот стыд! – в лоб, как мама ребенка.
– Из-за этого? – Нильс взял ее левую руку и провел пальцем по тонкому колечку с изумрудом, украшавшему ее безымянный палец.
– О нет, это так, привычка… Правда. Мы расстались сто лет назад. – Она почувствовала, как расползается по щекам и шее теплая краска румянца, и смутилась еще сильнее. – С тех пор у меня никого не было. Так что сегодня… все как в первый раз.
– Нам некуда спешить, – заверил ее Нильс и ободряюще кивнул.
– Я как-нибудь расскажу тебе обо всем. – Ева улыбнулась, застегнула брюки, сунула ноги в туфли и взяла кардиган. – Только не сегодня.
Глава 2
В четыре рабочий день у Евы обычно заканчивался, а вот работа – нет. Отдохнуть она могла не раньше половины одиннадцатого, когда погружалась в ванну с добрым стаканом красного вина.
В шестнадцать ноль-ноль Ева-служащая выключала компьютер, закрывала папки с делами «больших мальчиков» и на следующие несколько часов превращалась в Еву-мамочку, озабоченную готовкой, уборкой, стиркой и прочими домашними делами.
Сегодняшняя пятница не стала исключением. Раунд первый – поездка в автобусе, который доставлял ее к дому, где жила няня Робби. Она всегда подавала условленный сигнал – три коротких звонка – и, открывая дверь, уже видела и слышала несущегося по коридору и вопящего от радости сына.
– Здравствуй, милый, – сказала Ева, подхватывая его на руки и прижимая к себе.
Перед тем как уйти, она перебрасывалась парой слов с Арлен – что делали, что ели, сколько спали, – потом сажала Робби в коляску, и они выходили на улицу и шли за Анной в продленку.
Воссоединение с дочерью не сопровождалось столь бурным проявлением чувств. Анна, не по возрасту высокая, светловолосая девочка, даже не заметила появления Евы и Робби, потому что сидела за столом в углу комнаты за домашним заданием, не обращая внимания на царивший вокруг хаос.
– Анна!
Воспитательница окликнула ее еще пару раз, пока она наконец не подняла голову. Потом Анна повернулась, одарила мать сдержанной улыбкой, закончила предложение и лишь затем собрала книжки, тетрадки и ловко сложила все в портфельчик. В такие мгновения она напоминала маленькую и строгую секретаршу.
Матери Анна позволила только чмокнуть ее в щечку, не более. Потом она наклонилась и сдержанно, с милой снисходительностью, несвойственной девятилетним девочкам, поцеловала Робби.
– Ну, рассказывай, – попросила Ева, когда они повернули к дому.
Дорога занимала пятнадцать минут, и это время обычно посвящалось школьным новостям и девчоночьим сплетням.
Около пяти они наконец ввалились в свою маленькую, с двумя спальнями, квартирку, вот уже десять с лишним лет служившую семье Евы надежным убежищем.
Все трое любили возвращаться домой, а потому, переступая порог, всегда вздыхали с облегчением. Анна сразу умчалась в свою комнату, а Робби, посаженный на кровать, с любопытством наблюдал за тем, как мамочка переодевается в джинсы, яркий топ, шерстяные носки и истоптанные едва ли не до дыр сандалии. Только по завершении этой процедуры Ева обретала привычный домашний вид.
Она вынула из ушей сережки и взъерошила волосы в надежде получить хоть небольшой заряд энергии, необходимой для завершения последних раундов: ужина, уборки, встречи с Джозефом, ванны и отхода ко сну.
– Что у нас сегодня на ужин? – поинтересовалась из-за двери Анна.
– Суп, салат, хлеб и сыр, – ответила Ева.
Меню их не отличалось большим разнообразием.
– Какой суп?
– С морковью и фасолью.
Анна вошла в комнату, одетая в скромные брюки из хлопка и белую футболку. Стиль матери, предпочитавшей джинсы в обтяжку, эффектные топы и пестрые побрякушки, был ей совершенно чужд.
– Как дела? – спросила Ева, но, прежде чем Анна успела ответить, Робби совершил кувырок с кровати и с жалобным плачем грохнулся на деревянный пол.
Пока его поднимали, водружали на место и успокаивали, Анна успела сообщить:
– Все в порядке, жива, стараюсь держаться в рамках и не связываться с одноклассниками. Большинство их, похоже, так и остановились на младенческой стадии.
– Хм… – Ева кивнула, зная, что высказывать свое мнение по столь сложной проблеме не стоит, – все закончится криками: «Ты просто не хочешь меня понять!»
Время от времени Ева задавала себе вопрос, а нормальна ли для девятилетней девочки такая доходящая до крайности увлеченность психологией? Нормально ли, что девочка проводит свободное время не за играми в куклы, а за бесконечным чтением пособий и учебников? С другой стороны, что следует считать нормальным? Наверное, лучше не задаваться такими вопросами, а надеяться, что жизнь расставит все по местам.
Во время ужина Робби, накрошив в тарелку хлеба, ловил «уточек», а Анна громко причитала из-за того, что пролила на футболку апельсиновый сок («Пятно так и останется!»). Ева же пыталась поговорить по телефону со старшим сыном, Денни.
– Ты уже познакомилась с новой девушкой Тома? – спрашивал Денни, голос которого тонул в нарастающей какофонии.
– Да. Правда, хорошенькая? Я так рада за него.
У Тома, похоже, начинался первый серьезный роман. У него и прежде были подружки, но до серьезных отношений дело не доходило. С Дипой Ева встретилась неделю назад, и девушка ей очень понравилась: красивая, умная, веселая – как и сам Том – и к тому же студентка, будущий врач. И еще амбициозная – это порадовало Еву, потому что Том, хоть и был программистом, всегда отличался беззаботностью, ничего не принимал всерьез и намеревался как можно дольше оставаться в положении «вольного стрелка», не обремененного никакими проблемами.
– Да, – согласился Денни. – Не представляю, чем ей так приглянулся Том.
– Денни! У Тома хорошие перспективы. С работой полный порядок, финансовое положение улучшается. – Ева верила в своего доброго, хотя и немного несобранного второго сына.
– Чего нельзя сказать о вкусе, – добавил Денни. – Одевается он по-прежнему ужасно.
– Ну, Дипа наверняка поправит дело. Еще не поздно. Что нового у тебя? – спросила Ева, стараясь не обращать внимания на Робби, открывшего для себя, что суп можно развозить по столу ложкой. – Как на работе?
– Порядок. Надеюсь на следующей неделе получить серьезный заказ, так что держи за меня пальцы скрещенными. У Патриции тоже все хорошо.
– Рада слышать.
Брызги супа долетели до Анны.
– Мне надо идти, – быстро сказала Ева под оглушительные крики: «Мама, посмотри, что он наделал!»
– Слышу, иди, – рассмеялся Денни. – Обними их за меня.
– Да, пока. Так у тебя все в порядке?
– В полном.
– Ладно, вы двое, успокойтесь. – Ева направилась к зоне боевых действий, вооружившись бумажными полотенцами. – Вот кто у нас на младенческой стадии, – добавила она, обращаясь к заплаканной дочери.
– Можно йогурта, мамочка?
Робби посмотрел на нее совершенно невинными глазами и обезоруживающе улыбнулся. Это у него получалось великолепно.
– Да, только минутку подожди, пожалуйста. – Она вытерла стол, утерла физиономии и поставила перед дочерью фруктовый йогурт, уже зная, что сейчас последует.
– Что у нас сегодня? – бодро поинтересовался Робби.
Ева заглянула в холодильник.
– «Джеймс», «Томас», «Энни».
Пару месяцев назад она не выдержала постоянного нытья и сдалась, впервые купив йогурт с картинками. И получила еще одну проблему. С тех пор Робби требовал только «Генри» и упрямо отвергал все прочие. Конечно, надо было просто вымыть коробочку из-под «Генри» и наполнить ее любым йогуртом, но, как всегда, хорошая мысль пришла с опозданием.
– Хочу «Генри», – захныкал маленький упрямец.
– Нет, «Томас» обидится. Послушай, он уже плачет. – Ева жалобно засопела: – Пожалуйста, Робби, съешь меня.
Анна закатила глаза.
В конце концов Робби все же смягчился и позволил Еве накормить его бледно-розовой кашицей.
После ужина она собрала тарелки и чашки, поставила посуду в крохотную, карманного размера посудомойку, подаренную старшими сыновьями на Рождество, и перешла с детьми в гостиную.
Свет в этой комнате приходилось включать даже днем, потому что квартира находилась на подвальном уровне и над ее двумя маленькими окошками нависал зеленый полог плюща и ломоноса.
Еве нравился зеленый, «подводный» эффект. Она покрасила рамы краской абрикосового цвета, поставила в комнату продавленный, купленный на распродаже диван, повесила книжные полки, добавила две настольные лампы с абажурами из цветного стекла и протянула длинную ленту белых китайских фонариков. Больше всего пришлось возиться с полом: приподнять, выровнять и прибить заново покрытые лаком половицы. Занавесок на окнах не было – их с успехом заменяла зелень снаружи.
Как и в другой комнате, стены в гостиной украшали всевозможные постеры, картины, семейные фотографии и разные поделки – голубые отпечатки ладоней в рамках, раскрашенные динозаврики, засахаренные веточки и даже розовое детское платьице из тюля. Начало этой причудливой коллекции было положено Денни и Томом в их далекие детские годы.
Робби залез на диван и начал поправлять подушки. Ева вставила в видеомагнитофон кассету с мультиками, включила воспроизведение и устроилась рядом с сыном так, чтобы ему хватило места у ее коленей.
Анна принесла учебники и расположилась за столом у дивана. Ева могла при необходимости, не вставая, помочь дочери с домашним заданием.
С первыми звуками музыки Ева почувствовала, что глаза слипаются, и не стала бороться с дремотой. Впрочем, она знала, что отдохнуть не удастся – либо Анна задаст какой-нибудь вопрос, либо непоседа Робби ткнет локтем в лицо. Вопрос лишь в том, кто сделает это первым.
Ждать ответа долго не пришлось.
– Сколько будет шестью восемь? – спросила Анна.
– А сколько будет пятью восемь?
– Сорок… прибавить еще восемь… получается сорок восемь.
– Молодец. Кстати, ты все собрала?
Прежде чем Анна успела что-то ответить, в дверь позвонили.
– Это папа? – радостно встрепенулась Анна.
– Посмотрим.
Ева поднялась с дивана и машинально поправила волосы. У нее вдруг подвело живот. Появлению Джозефа всегда сопутствовало какое-то странное напряжение, но будет ли так сейчас, когда она сделала большой, решительный шаг в сторону, начала по-настоящему встречаться с другим мужчиной?
Ева никогда не думала, что ей удастся поддерживать с Джозефом дружеские отношения. Они прожили вместе семь лет, и она любила его все это время. У них была Анна, их связывали несколько лет счастья, которое никуда не уйдет и никогда не забудется, то, о чем никогда не станешь жалеть. Но потом все вдруг начало разваливаться и развалилось еще до рождения Робби.
В итоге получилось, что они расстались на первых месяцах ее беременности. Что же произошло? Единственное объяснение, которое могла предложить Ева, сводилось к заурядному клише: «Он переменился». Разумеется, эти два слова ни в коей мере не отражали всю сложность обстоятельств, но они помогли ей справиться с ситуацией, остаться на плаву, выдержать. Все еще считая себя пострадавшей стороной, Ева тем не менее решила, что лить слезы по безвозвратно утерянному бессмысленно, никакая боль не бывает вечной и надо брать пример с Джозефа, который вел себя как ни в чем не бывало.
Так они и жили: каждый сам по себе, вдали друг от друга, стараясь сохранять – ради детей – видимость добрых отношений, пытаясь не замечать того, что осталось, – все еще объединяющих их, но с болью рвущихся чувств.
Во многих отношениях ей было гораздо легче, когда ушел Деннис, ее первый муж, отец старших мальчиков. Он просто исчез, пропал, растворился в воздухе. Да, был шок, да, ей пришлось привыкать к тому, что мир вдруг, в одночасье перевернулся. Зато не было никакой неясности, никакой неопределенности, никаких игр, никакого притворства.
– Привет, Джозеф. – Она встала, встречая гостя улыбкой.
– Здравствуй, Ева.
Он прикоснулся губами к ее щеке. И… Что-то все-таки осталось. Даже после бурного отрыва с Нильсом. Что-то, напомнившее о себе пробежавшей по телу дрожью. Вот досада! А еще, как она ни старалась, взгляд то и дело обращался в его сторону. Впрочем, на него, наверное, засматривались многие – высокий, мускулистый, подтянутый, с темными глубокими глазами и густыми черными волосами.
– Привет, Джофус, – подал голос Робби.
– Эй, приятель, ты как?
Джозеф опустился на диван. Еще раньше они договорились, что Робби, когда подрастет, будет проводить выходные в Манчестере вместе с сестрой, но время шло, а решение так и не принималось, условия не обговаривались, потому что ни он, ни она не желали сделать первый шаг.
Джозеф задержался, чтобы успеть выпить чашечку чаю и даже перекинуться парой слов. Как дела у Анны и Робби? Какое домашнее задание выполняет Анна? Что она читает? И все это время Ева наблюдала, всматривалась, отмечала мелкие, не заметные постороннему взгляду детали, как хорошо знакомые, так и новые, появившиеся уже после разрыва.
Джозеф провел весь день в деловых встречах. На нем был темный костюм, мягкий, идеальный покрой которого говорил о преступной расточительности хозяина, носившего столь дорогую вещь с характерной небрежностью. Из верхнего кармашка высовывался крохотный мобильный телефончик, а из-под воротника торчал проводок наушника. Появился новый портативный компьютер. У ног стоял небольшой светлый портфель, несомненно, модный и тоже стоящий немалых денег. Дела у Джозефа явно шли хорошо, и он быстро превращался в преуспевающего, обеспеченного бизнесмена. Все, как она и предполагала. Все, что она ненавидела. Ева никогда не брала у него денег, но они договорились, что он будет класть определенную сумму на открытый для них счет. То, что он им покупал, то, чем он их баловал, она старалась не замечать.
В комнату вошла Анна, держа в руке небольшой рюкзачок с вещами.
– Не забудь положить его в багажник, – напомнила Ева.
Она плохо разбиралась в марках машин, но знала, что Джозеф обзавелся какой-то идиотской сияющей игрушкой, которая не вызывала у нее ничего, кроме отвращения.
– Мя-яуу, – протянул Джозеф и улыбнулся.
– Какие планы на уик-энд? – спросила она, стараясь сохранять достоинство и не реагировать на глупую шутку.
– Грандиозные. Повеселимся на славу, верно, Анна?
– Да. А Мишель там будет?
Они оба, и Джозеф, и Ева, невольно задержали дыхание. Девятилетние дети умеют задавать неудобные вопросы.
– Она предложила приготовить нам сегодня обед, если ты не против.
– Лучше поешь сейчас, дорогая. – Ева сознавала, что это недостойно, неприлично, плохо, но ничего не могла с собой поделать.
Мишель, нынешняя подружка Джозефа – Ева знала ее только по фотографиям и отчетам Анны, – была одной из тех нагловато-самоуверенных современных девиц, которые сдвинуты на поддержании формы и вечно сидят на каких-нибудь экзотических диетах. В данный момент Мишель обходилась без углеводов, а потому не позволяла себе ни пирожных, ни шоколада, ни мороженого, ни сахара вообще, ибо жутко боялась растолстеть, боялась, что не совладает с собой и тогда ее бедра превратятся в окорока, задница округлится, а сшитое по заказу модное платье просто лопнет по швам. Ну и дура, утешала себя Ева.
– Ева, – предостерег Джозеф, – не начинай все с начала.
– Извини.
– По крайней мере Мишель сможет приготовить что-то, кроме супа с фасолью, – не удержался от колкости бывший муж.
Вот как?!
– Пожалуйста, прекрати, – поморщилась она, надеясь, что реплика прозвучала достаточно бесстрастно, что ей удалось удержать при себе и обиду, и неприязнь.
– Какие у тебя планы? – спросил Джозеф, возможно, только для того, чтобы сменить тему.
– У меня? Вообще-то я иду завтра на свидание. Наш новый ветеринар… очень симпатичный парень.
Если новость и стала для Джозефа сюрпризом, виду он не подал. Ева внимательно наблюдала за ним, ожидая хоть какой-то реакции, но он лишь улыбнулся и вежливо произнес:
– Это хорошо. Надеюсь, ты приятно проведешь время.
«Да уж, черт возьми, можешь не сомневаться, – мысленно прокомментировала Ева, несколько задетая столь откровенным отсутствием интереса с его стороны. – Я буду есть, пить и веселиться, а потом приведу его домой, и мы устроим здесь настоящий секс-марафон, а о тебе я и не вспомню».
Ну и что, если Нильс не пригласил ее пообедать? Ну и что, если они даже не договорились о встрече? Ну и что, если это все она только придумала?
– Ты собираешься идти на свидание?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
В этом вопросе полной уверенности у нее еще не было.
– Знаешь, у меня много дел… работа, маленькие дети. Трудно вот так, с ходу…
– Ты хочешь еще раз встретиться со мной, Ева? – уже настойчивее спросил он, поправляя постель.
– Да. Просто…
– Ш-ш-ш! – Он поднес палец к губам. – Все в порядке. Никакой спешки. Посмотрим, как будет дальше.
– Спасибо. – Она села рядом с ним и потянулась, чтобы поцеловать, но поцеловала – вот стыд! – в лоб, как мама ребенка.
– Из-за этого? – Нильс взял ее левую руку и провел пальцем по тонкому колечку с изумрудом, украшавшему ее безымянный палец.
– О нет, это так, привычка… Правда. Мы расстались сто лет назад. – Она почувствовала, как расползается по щекам и шее теплая краска румянца, и смутилась еще сильнее. – С тех пор у меня никого не было. Так что сегодня… все как в первый раз.
– Нам некуда спешить, – заверил ее Нильс и ободряюще кивнул.
– Я как-нибудь расскажу тебе обо всем. – Ева улыбнулась, застегнула брюки, сунула ноги в туфли и взяла кардиган. – Только не сегодня.
Глава 2
В четыре рабочий день у Евы обычно заканчивался, а вот работа – нет. Отдохнуть она могла не раньше половины одиннадцатого, когда погружалась в ванну с добрым стаканом красного вина.
В шестнадцать ноль-ноль Ева-служащая выключала компьютер, закрывала папки с делами «больших мальчиков» и на следующие несколько часов превращалась в Еву-мамочку, озабоченную готовкой, уборкой, стиркой и прочими домашними делами.
Сегодняшняя пятница не стала исключением. Раунд первый – поездка в автобусе, который доставлял ее к дому, где жила няня Робби. Она всегда подавала условленный сигнал – три коротких звонка – и, открывая дверь, уже видела и слышала несущегося по коридору и вопящего от радости сына.
– Здравствуй, милый, – сказала Ева, подхватывая его на руки и прижимая к себе.
Перед тем как уйти, она перебрасывалась парой слов с Арлен – что делали, что ели, сколько спали, – потом сажала Робби в коляску, и они выходили на улицу и шли за Анной в продленку.
Воссоединение с дочерью не сопровождалось столь бурным проявлением чувств. Анна, не по возрасту высокая, светловолосая девочка, даже не заметила появления Евы и Робби, потому что сидела за столом в углу комнаты за домашним заданием, не обращая внимания на царивший вокруг хаос.
– Анна!
Воспитательница окликнула ее еще пару раз, пока она наконец не подняла голову. Потом Анна повернулась, одарила мать сдержанной улыбкой, закончила предложение и лишь затем собрала книжки, тетрадки и ловко сложила все в портфельчик. В такие мгновения она напоминала маленькую и строгую секретаршу.
Матери Анна позволила только чмокнуть ее в щечку, не более. Потом она наклонилась и сдержанно, с милой снисходительностью, несвойственной девятилетним девочкам, поцеловала Робби.
– Ну, рассказывай, – попросила Ева, когда они повернули к дому.
Дорога занимала пятнадцать минут, и это время обычно посвящалось школьным новостям и девчоночьим сплетням.
Около пяти они наконец ввалились в свою маленькую, с двумя спальнями, квартирку, вот уже десять с лишним лет служившую семье Евы надежным убежищем.
Все трое любили возвращаться домой, а потому, переступая порог, всегда вздыхали с облегчением. Анна сразу умчалась в свою комнату, а Робби, посаженный на кровать, с любопытством наблюдал за тем, как мамочка переодевается в джинсы, яркий топ, шерстяные носки и истоптанные едва ли не до дыр сандалии. Только по завершении этой процедуры Ева обретала привычный домашний вид.
Она вынула из ушей сережки и взъерошила волосы в надежде получить хоть небольшой заряд энергии, необходимой для завершения последних раундов: ужина, уборки, встречи с Джозефом, ванны и отхода ко сну.
– Что у нас сегодня на ужин? – поинтересовалась из-за двери Анна.
– Суп, салат, хлеб и сыр, – ответила Ева.
Меню их не отличалось большим разнообразием.
– Какой суп?
– С морковью и фасолью.
Анна вошла в комнату, одетая в скромные брюки из хлопка и белую футболку. Стиль матери, предпочитавшей джинсы в обтяжку, эффектные топы и пестрые побрякушки, был ей совершенно чужд.
– Как дела? – спросила Ева, но, прежде чем Анна успела ответить, Робби совершил кувырок с кровати и с жалобным плачем грохнулся на деревянный пол.
Пока его поднимали, водружали на место и успокаивали, Анна успела сообщить:
– Все в порядке, жива, стараюсь держаться в рамках и не связываться с одноклассниками. Большинство их, похоже, так и остановились на младенческой стадии.
– Хм… – Ева кивнула, зная, что высказывать свое мнение по столь сложной проблеме не стоит, – все закончится криками: «Ты просто не хочешь меня понять!»
Время от времени Ева задавала себе вопрос, а нормальна ли для девятилетней девочки такая доходящая до крайности увлеченность психологией? Нормально ли, что девочка проводит свободное время не за играми в куклы, а за бесконечным чтением пособий и учебников? С другой стороны, что следует считать нормальным? Наверное, лучше не задаваться такими вопросами, а надеяться, что жизнь расставит все по местам.
Во время ужина Робби, накрошив в тарелку хлеба, ловил «уточек», а Анна громко причитала из-за того, что пролила на футболку апельсиновый сок («Пятно так и останется!»). Ева же пыталась поговорить по телефону со старшим сыном, Денни.
– Ты уже познакомилась с новой девушкой Тома? – спрашивал Денни, голос которого тонул в нарастающей какофонии.
– Да. Правда, хорошенькая? Я так рада за него.
У Тома, похоже, начинался первый серьезный роман. У него и прежде были подружки, но до серьезных отношений дело не доходило. С Дипой Ева встретилась неделю назад, и девушка ей очень понравилась: красивая, умная, веселая – как и сам Том – и к тому же студентка, будущий врач. И еще амбициозная – это порадовало Еву, потому что Том, хоть и был программистом, всегда отличался беззаботностью, ничего не принимал всерьез и намеревался как можно дольше оставаться в положении «вольного стрелка», не обремененного никакими проблемами.
– Да, – согласился Денни. – Не представляю, чем ей так приглянулся Том.
– Денни! У Тома хорошие перспективы. С работой полный порядок, финансовое положение улучшается. – Ева верила в своего доброго, хотя и немного несобранного второго сына.
– Чего нельзя сказать о вкусе, – добавил Денни. – Одевается он по-прежнему ужасно.
– Ну, Дипа наверняка поправит дело. Еще не поздно. Что нового у тебя? – спросила Ева, стараясь не обращать внимания на Робби, открывшего для себя, что суп можно развозить по столу ложкой. – Как на работе?
– Порядок. Надеюсь на следующей неделе получить серьезный заказ, так что держи за меня пальцы скрещенными. У Патриции тоже все хорошо.
– Рада слышать.
Брызги супа долетели до Анны.
– Мне надо идти, – быстро сказала Ева под оглушительные крики: «Мама, посмотри, что он наделал!»
– Слышу, иди, – рассмеялся Денни. – Обними их за меня.
– Да, пока. Так у тебя все в порядке?
– В полном.
– Ладно, вы двое, успокойтесь. – Ева направилась к зоне боевых действий, вооружившись бумажными полотенцами. – Вот кто у нас на младенческой стадии, – добавила она, обращаясь к заплаканной дочери.
– Можно йогурта, мамочка?
Робби посмотрел на нее совершенно невинными глазами и обезоруживающе улыбнулся. Это у него получалось великолепно.
– Да, только минутку подожди, пожалуйста. – Она вытерла стол, утерла физиономии и поставила перед дочерью фруктовый йогурт, уже зная, что сейчас последует.
– Что у нас сегодня? – бодро поинтересовался Робби.
Ева заглянула в холодильник.
– «Джеймс», «Томас», «Энни».
Пару месяцев назад она не выдержала постоянного нытья и сдалась, впервые купив йогурт с картинками. И получила еще одну проблему. С тех пор Робби требовал только «Генри» и упрямо отвергал все прочие. Конечно, надо было просто вымыть коробочку из-под «Генри» и наполнить ее любым йогуртом, но, как всегда, хорошая мысль пришла с опозданием.
– Хочу «Генри», – захныкал маленький упрямец.
– Нет, «Томас» обидится. Послушай, он уже плачет. – Ева жалобно засопела: – Пожалуйста, Робби, съешь меня.
Анна закатила глаза.
В конце концов Робби все же смягчился и позволил Еве накормить его бледно-розовой кашицей.
После ужина она собрала тарелки и чашки, поставила посуду в крохотную, карманного размера посудомойку, подаренную старшими сыновьями на Рождество, и перешла с детьми в гостиную.
Свет в этой комнате приходилось включать даже днем, потому что квартира находилась на подвальном уровне и над ее двумя маленькими окошками нависал зеленый полог плюща и ломоноса.
Еве нравился зеленый, «подводный» эффект. Она покрасила рамы краской абрикосового цвета, поставила в комнату продавленный, купленный на распродаже диван, повесила книжные полки, добавила две настольные лампы с абажурами из цветного стекла и протянула длинную ленту белых китайских фонариков. Больше всего пришлось возиться с полом: приподнять, выровнять и прибить заново покрытые лаком половицы. Занавесок на окнах не было – их с успехом заменяла зелень снаружи.
Как и в другой комнате, стены в гостиной украшали всевозможные постеры, картины, семейные фотографии и разные поделки – голубые отпечатки ладоней в рамках, раскрашенные динозаврики, засахаренные веточки и даже розовое детское платьице из тюля. Начало этой причудливой коллекции было положено Денни и Томом в их далекие детские годы.
Робби залез на диван и начал поправлять подушки. Ева вставила в видеомагнитофон кассету с мультиками, включила воспроизведение и устроилась рядом с сыном так, чтобы ему хватило места у ее коленей.
Анна принесла учебники и расположилась за столом у дивана. Ева могла при необходимости, не вставая, помочь дочери с домашним заданием.
С первыми звуками музыки Ева почувствовала, что глаза слипаются, и не стала бороться с дремотой. Впрочем, она знала, что отдохнуть не удастся – либо Анна задаст какой-нибудь вопрос, либо непоседа Робби ткнет локтем в лицо. Вопрос лишь в том, кто сделает это первым.
Ждать ответа долго не пришлось.
– Сколько будет шестью восемь? – спросила Анна.
– А сколько будет пятью восемь?
– Сорок… прибавить еще восемь… получается сорок восемь.
– Молодец. Кстати, ты все собрала?
Прежде чем Анна успела что-то ответить, в дверь позвонили.
– Это папа? – радостно встрепенулась Анна.
– Посмотрим.
Ева поднялась с дивана и машинально поправила волосы. У нее вдруг подвело живот. Появлению Джозефа всегда сопутствовало какое-то странное напряжение, но будет ли так сейчас, когда она сделала большой, решительный шаг в сторону, начала по-настоящему встречаться с другим мужчиной?
Ева никогда не думала, что ей удастся поддерживать с Джозефом дружеские отношения. Они прожили вместе семь лет, и она любила его все это время. У них была Анна, их связывали несколько лет счастья, которое никуда не уйдет и никогда не забудется, то, о чем никогда не станешь жалеть. Но потом все вдруг начало разваливаться и развалилось еще до рождения Робби.
В итоге получилось, что они расстались на первых месяцах ее беременности. Что же произошло? Единственное объяснение, которое могла предложить Ева, сводилось к заурядному клише: «Он переменился». Разумеется, эти два слова ни в коей мере не отражали всю сложность обстоятельств, но они помогли ей справиться с ситуацией, остаться на плаву, выдержать. Все еще считая себя пострадавшей стороной, Ева тем не менее решила, что лить слезы по безвозвратно утерянному бессмысленно, никакая боль не бывает вечной и надо брать пример с Джозефа, который вел себя как ни в чем не бывало.
Так они и жили: каждый сам по себе, вдали друг от друга, стараясь сохранять – ради детей – видимость добрых отношений, пытаясь не замечать того, что осталось, – все еще объединяющих их, но с болью рвущихся чувств.
Во многих отношениях ей было гораздо легче, когда ушел Деннис, ее первый муж, отец старших мальчиков. Он просто исчез, пропал, растворился в воздухе. Да, был шок, да, ей пришлось привыкать к тому, что мир вдруг, в одночасье перевернулся. Зато не было никакой неясности, никакой неопределенности, никаких игр, никакого притворства.
– Привет, Джозеф. – Она встала, встречая гостя улыбкой.
– Здравствуй, Ева.
Он прикоснулся губами к ее щеке. И… Что-то все-таки осталось. Даже после бурного отрыва с Нильсом. Что-то, напомнившее о себе пробежавшей по телу дрожью. Вот досада! А еще, как она ни старалась, взгляд то и дело обращался в его сторону. Впрочем, на него, наверное, засматривались многие – высокий, мускулистый, подтянутый, с темными глубокими глазами и густыми черными волосами.
– Привет, Джофус, – подал голос Робби.
– Эй, приятель, ты как?
Джозеф опустился на диван. Еще раньше они договорились, что Робби, когда подрастет, будет проводить выходные в Манчестере вместе с сестрой, но время шло, а решение так и не принималось, условия не обговаривались, потому что ни он, ни она не желали сделать первый шаг.
Джозеф задержался, чтобы успеть выпить чашечку чаю и даже перекинуться парой слов. Как дела у Анны и Робби? Какое домашнее задание выполняет Анна? Что она читает? И все это время Ева наблюдала, всматривалась, отмечала мелкие, не заметные постороннему взгляду детали, как хорошо знакомые, так и новые, появившиеся уже после разрыва.
Джозеф провел весь день в деловых встречах. На нем был темный костюм, мягкий, идеальный покрой которого говорил о преступной расточительности хозяина, носившего столь дорогую вещь с характерной небрежностью. Из верхнего кармашка высовывался крохотный мобильный телефончик, а из-под воротника торчал проводок наушника. Появился новый портативный компьютер. У ног стоял небольшой светлый портфель, несомненно, модный и тоже стоящий немалых денег. Дела у Джозефа явно шли хорошо, и он быстро превращался в преуспевающего, обеспеченного бизнесмена. Все, как она и предполагала. Все, что она ненавидела. Ева никогда не брала у него денег, но они договорились, что он будет класть определенную сумму на открытый для них счет. То, что он им покупал, то, чем он их баловал, она старалась не замечать.
В комнату вошла Анна, держа в руке небольшой рюкзачок с вещами.
– Не забудь положить его в багажник, – напомнила Ева.
Она плохо разбиралась в марках машин, но знала, что Джозеф обзавелся какой-то идиотской сияющей игрушкой, которая не вызывала у нее ничего, кроме отвращения.
– Мя-яуу, – протянул Джозеф и улыбнулся.
– Какие планы на уик-энд? – спросила она, стараясь сохранять достоинство и не реагировать на глупую шутку.
– Грандиозные. Повеселимся на славу, верно, Анна?
– Да. А Мишель там будет?
Они оба, и Джозеф, и Ева, невольно задержали дыхание. Девятилетние дети умеют задавать неудобные вопросы.
– Она предложила приготовить нам сегодня обед, если ты не против.
– Лучше поешь сейчас, дорогая. – Ева сознавала, что это недостойно, неприлично, плохо, но ничего не могла с собой поделать.
Мишель, нынешняя подружка Джозефа – Ева знала ее только по фотографиям и отчетам Анны, – была одной из тех нагловато-самоуверенных современных девиц, которые сдвинуты на поддержании формы и вечно сидят на каких-нибудь экзотических диетах. В данный момент Мишель обходилась без углеводов, а потому не позволяла себе ни пирожных, ни шоколада, ни мороженого, ни сахара вообще, ибо жутко боялась растолстеть, боялась, что не совладает с собой и тогда ее бедра превратятся в окорока, задница округлится, а сшитое по заказу модное платье просто лопнет по швам. Ну и дура, утешала себя Ева.
– Ева, – предостерег Джозеф, – не начинай все с начала.
– Извини.
– По крайней мере Мишель сможет приготовить что-то, кроме супа с фасолью, – не удержался от колкости бывший муж.
Вот как?!
– Пожалуйста, прекрати, – поморщилась она, надеясь, что реплика прозвучала достаточно бесстрастно, что ей удалось удержать при себе и обиду, и неприязнь.
– Какие у тебя планы? – спросил Джозеф, возможно, только для того, чтобы сменить тему.
– У меня? Вообще-то я иду завтра на свидание. Наш новый ветеринар… очень симпатичный парень.
Если новость и стала для Джозефа сюрпризом, виду он не подал. Ева внимательно наблюдала за ним, ожидая хоть какой-то реакции, но он лишь улыбнулся и вежливо произнес:
– Это хорошо. Надеюсь, ты приятно проведешь время.
«Да уж, черт возьми, можешь не сомневаться, – мысленно прокомментировала Ева, несколько задетая столь откровенным отсутствием интереса с его стороны. – Я буду есть, пить и веселиться, а потом приведу его домой, и мы устроим здесь настоящий секс-марафон, а о тебе я и не вспомню».
Ну и что, если Нильс не пригласил ее пообедать? Ну и что, если они даже не договорились о встрече? Ну и что, если это все она только придумала?
– Ты собираешься идти на свидание?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28