– Я надеюсь, ты не имеешь в виду финансовую, – заметил отец.
Господи, она хотела их порадовать, но лишь дала еще один повод для беспокойства.
– Послушай, у нас действительно все в порядке, – поспешила успокоить Ева.
– А чем сейчас занимаются Том и Денни? – спросил отец.
Ева ответила, предупредив неизбежный вопрос: «Разве они оба не учатся на юристов?»
– Фотографией и компьютерами? Ну что ж… – произнес он, сделав гримасу, которую Ева называла «кошачья задница». – И как долго, по-твоему, они смогут продолжать эту карьеру?
– Что ты имеешь в виду?
– Нужны ли будут миру через десять лет фотографы и программисты?
Теперь она поняла, что он хотел добавить «в отличие от юристов».
– Кто знает, что нас ждет за углом, – ответила Ева, надеясь, что на этом серия вопросов закончится. – Карьера теперь не пожизненная обуза, как было раньше. Думаю, у них хорошие профессии, и горжусь ими обоими.
Последовало многозначительное молчание.
– Послушай. – Ева буквально заставляла себя оставаться спокойной. – Мы здесь для того, чтобы побыть с тобой. Давайте не касаться других тем.
– Почему бы тебе не принять ванну, папа? – вмешалась Дженни. – А мы с Линии здесь все уберем.
Итак, Ева и ее сестра остались в кухне одни. Дженни, как обычно, энергично взялась за работу – чистила кастрюли, включив радио, что еще больше угнетало Еву. Она увидела на стене выгоревшую свадебную фотографию родителей и сняла ее. Усевшись за кухонный стол, стала внимательно разглядывать снимок, но почти сразу повесила на место, потому что расплакалась.
– Линии… – Сестра положила ей на плечо руку. – Не распускайся. Ради отца мы обязаны сохранять мужество.
– Зачем? – спросила Ева.
– А зачем заставлять его переживать еще и из-за нас? Мы приехали, чтобы его поддержать.
– Разве? Как можно его успокоить, если он знает, что умрет?
– Пока еще ничего не известно, – возразила Дженни.
– Послушай… ему больше семидесяти. Папа не может жить вечно. – Ева вытерла глаза, стараясь остановить слезы. – Очень скоро ему придется попрощаться с нами, со своим домом, друзьями и со всем, что он любит.
– Кто знает? Может, он встретится с мамой.
Им очень хотелось в это верить, очень! Но… они не верили. Эта мысль не приносила успокоения.
– Может, мама там уже встретила кого-нибудь другого. – Ева почувствовала небольшое облегчение от шутки. – Я имею в виду, что она слишком долго была одна. А там ведь такие известные люди… Бинг Кросби, Спенсер Трейси… Элвис.
– Ради Бога! Что ты несешь? Минуту назад проливала слезы, а теперь городишь какую-то чушь! – Дженни включила посудомоечную машину и пустила в раковину горячую воду, чтобы помыть плиту.
– Ты права. Прости, – сказала Ева, а потом неожиданно добавила: – Тебе цены бы не было во время войны.
– Почему? – спросила сестра, не переставая мыть сковородку.
– Я в хорошем смысле. Тебе прекрасно удается все поставить на свои места, разложить по полочкам. По-моему, во время войны такие люди были очень полезны. Я бы лично впала в панику, особенно если бы моим сыновьям нужно было идти на фронт. Какой ужас! Нет, я бы уговорила их отказаться от прохождения военной службы.
– Господи, – сердито воскликнула Дженни, – как глупо! Не успела ты закончить обсуждение одной из домашних проблем, как перескочила на другую: «Почему Ева считает, что лучше быть одной, чем посылать сыновей на войну».
Вот и опять сестра все расставила по местам. Действительно, не надо было и начинать.
– Прости. Куда-то не туда занесло, – поспешно сказала Ева. – Как ты себя чувствуешь?
– Откровенно говоря, я в шоке, – ответила Дженни, продолжая тереть сковородку. – Папа так хорошо выглядит. Я просто не могу заставить себя поверить, что у него рак и что нам придется пережить самое ужасное. Отец даже еще не на пенсии. Ему всего семьдесят два года.
– Знаю. – Ева встала, чтобы обнять сестру.
– Если это рак… Не знаю, хватит ли у меня мужества… – пробормотала Дженни Еве в плечо.
– Я тоже. Но нам придется собрать все силы. Мы будем поддерживать друг друга. – Что еще могла ответить Ева? Она опять крепко обняла сестру и добавила с усмешкой: – Мне кажется, надо проверить содержимое папиного бара.
– Хорошая идея, – поддержала ее Дженни.
Начали они с портвейна, потом переключились на виски, дальше последовали мартини и теплый лимонад в банке.
– «Адвокат»? – предложила Ева, открывая бутылку и нюхая напиток.
– О Боже, не трогай. Там все давно испортилось, потому что в состав входят яйца.
Ева наклонилась и засунула бутылку к самой стенке бара.
– «Блю болз»?! Эта бутылка, наверное, стоит с семидесятых годов… О, здесь есть вино, которое делали монахи. – Она достала грязную бутылку с осадком и ярко разукрашенной этикеткой. – И еще крем-ликер. Его, по-моему, мама любила?
– Может, это ее бутылка? – предположила Дженни.
По какой-то причине они нашли это забавным и начали со смехом трясти бутылку, пока в комнату не вошел Гарди, чтобы посмотреть, что случилось. Не обнаружив ничего интересного, он пукнул и вышел.
Ева помахала перед носом рукой, от смеха у нее ручьем лились слезы.
– О нет… – Она с трудом взяла себя в руки. – Папе строго-настрого заказано умирать, ведь ты непременно подкинешь собаку мне?
Дженни бросила в нее диванную подушку, и Ева осознала, что не видела сестру пьяной или просто подвыпившей уже много лет. Стыдно признаться, но она гораздо больше нравилась ей именно такой.
Сестры уселись на диван с бокалами в руках, и Дженни стала расспрашивать Еву о свадьбе Тома.
– Я поступила, как идеальная мать. Выдала им чек и предложила делать все, что они пожелают. И не собираюсь интересоваться этим вопросом, пока по почте не придет приглашение. Хотя я, конечно, помогу с деньгами, если меня попросят, мне не хочется вмешиваться в свадебные дела. Дипа и ее семья – индийцы, я тебе говорила? Не знаю, как там у них устраивают свадьбы. Когда я встречусь с ними, наверное, все выяснится.
– Они индусы?
– Нет, они принадлежат к англиканской церкви. Какая разница для нас, агностиков? Дипа очень славная девушка, – добавила Ева. – Мне лично она очень нравится.
– Как ее семья восприняла известие о свадьбе и беременности?
– Если верить Тому и Дипе, смирились. Я просто остолбенела, когда мой двадцатилетний сын появился на пороге и сообщил, что собирается стать отцом. Могу предположить, что, если об этом сообщает дочь, шок еще сильнее, потому что у них еще дополнительные беспокойства… Роды. Будет ли все нормально с их дочерью и ребенком? Будет ли отец ребенка рядом или оставит мучиться ее одну? Кошмар! Наверное, ее семья с ума сходит. Она учится на врача; сможет ли она продолжать учебу после перерыва, и что вообще потом делать?
– Боже мой…
– Но они действительно любят друг друга. Думаю, у них все получится. По крайней мере мне этого очень хотелось бы. – Ева сделала большой глоток из бокала – по-настоящему большой – за Тома. – Деннис Лей, человек, формально известный как мой бывший муж, планирует приехать на свадьбу вместе со своей нынешней женой и дочерьми.
– Нет! Деннис? – На мгновение Дженни показалось, что она неправильно поняла сестру.
– Ты бы посмотрела сейчас на себя, – улыбнулась Ева.
– Но это невозможно. Он не может… приехать. Как он смеет? Деннис все испортит…
– Не будь такой категоричной, Дженни. По-моему, это даже интересно. Он ведь приедет не только на свадьбу. Деннис прилетит из Америки с женой и дочерьми за несколько дней до церемонии, и у нас появится немного времени, чтобы… акклиматизироваться.
– Господи, но ты же никогда не встречалась с его женой и детьми?
– Нет, конечно. Я и его-то видела всего несколько раз с тех пор… Ну, ты знаешь.
– О Господи! – повторила Дженни. – Не могу поверить, что мы опять его увидим. Крыса!
– Я знаю, – засмеялась Ева. – Довольно мужественный поступок – встретиться с нами лицом к лицу да еще привезти жену и дочерей-подростков.
– Подростков? – Дженни ухватилась за это слово. – Неужели он так давно тебя оставил?
– Шестнадцать лет. Он даже не упомянул о детях, когда возник передо мной через три года, чтобы попросить развода. А ведь они уже родились… иначе его дочери не могли бы сейчас быть подростками.
– Зачем, ради всего святого, Тому понадобилось приглашать его на свадьбу?
– Деннис его отец. Том тоже собирается стать отцом, вот и решил, что ребенок захочет знать своего деда. Меня это не удивляет, хотя, конечно, я не в восторге от его затеи.
– Думаешь, он чувствует себя виноватым?
– Деннис? Нет. Вряд ли такое слово есть в его словаре. Ну… возможно, он ощутит внезапный приступ сожаления и тогда выпишет им чек, пошлет его и сразу станет чувствовать себя гораздо лучше. – Ева, покрутив в руках бокал, сделала глоток. – Меня беспокоит, что мальчики всегда немного идеализировали отца. А теперь, когда дети стали взрослыми, есть шанс, что им удастся разобраться во всем самим. – Ева фыркнула при мысли, что ее сыновья стали взрослыми. Разве мать способна поверить, что ее дети действительно стали взрослыми? – По крайней мере я надеюсь, что они увидят, что он собой представляет, – предположила она. – И это может стать для них большим разочарованием.
– Наверняка так и будет. Но ничего страшного, – сказала Дженни. – Зато они поймут, какая у них замечательная мама. У тебя с ними такие хорошие отношения, Ева. Ты можешь гордиться.
– Спасибо. Ладно, хватит говорить о нас. Лучше расскажи, как у вас дела с Дэвидом, о своих прелестных ребятишках.
– У нас все хорошо. Все прекрасно, – с улыбкой ответила Дженни. Потом, сделав небольшой глоток, неожиданно добавила: – Можно мне задать тебе вопрос о Деннисе?
– Конечно. Мне нечего скрывать.
– Ты все еще переживаешь о том, что случилось?
– Господи, конечно, нет, – немедленно ответила Ева. – Теперь я только благодарна ему за то, что он нас бросил.
– И что, не осталось даже осадка на сердце?
– Осадка? Никакого. Деннис исчез из моей жизни окончательно и бесповоротно. – И с неожиданной откровенностью добавила: – Единственный человек, который оставил осадок в моем сердце, это Джозеф.
– Джозеф тоже придет? – Дженни пролила немного вина на свой свитер.
– Разумеется. Он из нашей семьи, отец Анны и Робби.
– Прости, Ева. Мне всегда нравился Джозеф.
– Да? Мне тоже. – Ева улыбнулась сестре, стараясь отогнать грусть, сразу возникшую при упоминании о Джозефе.
– У него все в порядке?
– Похоже. Он только что обручился.
– Боже… Беременная индийская новобрачная, давно пропавший муж, экс-любовник и его невеста… Похоже, это будет лучшая свадьба на свете, – усмехнулась Дженни, пытаясь поднять сестре настроение.
– Дженни, именно потому, что я не живу на викторианской вилле в Винчестере с мужем-адвокатом и двумя детьми, я сейчас в норме.
– А как насчет бойфренда? – спросила Дженни.
– Что?
– Почему бы тебе не завести бойфренда? Деннис будет с женой, у Джозефа тоже кто-то есть…
Ева кивнула.
– Итак, у тебя появился друг. Рассказывай скорее. – Дженни с любопытством наклонилась к сестре.
– Не совсем друг. – Ева усмехнулась. – И наши отношения недостаточно серьезные, чтобы приглашать его на свадьбу Тома. Нет, придется мне идти одной. – Она засмеялась. – У меня четверо детей. Я никогда не бываю одна. Ладно, что мы будем делать завтра?
– Давай поедем куда-нибудь на пикник, если повезет с погодой. И если согласится папа, – предложила Дженни.
– Отлично. Хорошая идея.
Глава 20
На верхнем этаже автобуса, прокладывающего себе путь среди машин по пятничной послеобеденной дороге, у Евы было достаточно времени, чтобы подумать. Она ехала с работы забирать младших детей из школы.
Сегодня у нее состоялся разговор с боссом, Лестером, появившимся в офисе как раз в тот момент, когда она собралась уходить. Он хотел предупредить Еву, что его заместитель, Роб Грин, тоже хочет предложить свою кандидатуру на более высокую должность, а значит, у нее появился конкурент.
– Лестер, ты уверен, что мне стоит претендовать на это место? У меня лично такой уверенности нет, – сказала она.
– В противном случае я не стал бы делать тебе предложение, – ответил он.
Но сейчас Ева очень беспокоилась. Ее тревожила не сама работа, а время и дополнительный стресс.
Она все еще не могла решить, то ли это, чего ей хочется. А теперь еще и Роб претендует на вакантное место. Неплохой человек, однако в качестве босса будет невыносим. Несдержанный, легко поддается переменам настроения, с трудом принимает решения… Все коллеги будут за нее, и если она получит должность, ему придется уходить. Черт!
До операции отца осталось совсем немного. Том и Дипа решили перенести свадьбу на август, чтобы дождаться результата и дать ему возможность достаточно окрепнуть.
Ей хотелось, чтобы автобус шел быстрее, чтобы дети поскорее оказались рядом с ней дома.
Наконец они вернулись в свою квартиру, и Ева с головой окунулась в пятничную вечернюю рутину: Робби смотрел мультфильм, Анна заканчивала домашнее задание, Ева, одетая в летнюю юбку и топ, с босыми ногами старалась не зацикливаться на мысли, что вот-вот придет Джозеф.
Потом зазвонил телефон.
– Очень жаль, но я попал в пробку, – сообщил Джозеф, – и все еще на шоссе М6. Придется простоять пару часов.
Он попросил к телефону Анну, чтобы объяснить ситуацию. Слушая их разговор, Ева не могла удержаться от мысли, какой он замечательный отец.
– Хорошо… да, я посплю в машине… Все хорошо, папа… Будь осторожен. Увидимся.
Гораздо позже, почти в половине десятого, Джозеф наконец позвонил в дверь. Ева дремала на диване, Робби давно спал, а Анна читала в кровати.
– Вот и твой папа, – позвала ее Ева из гостиной, но ответа не последовало.
– Анна?
По пути к входной двери она сначала заглянула в детскую комнату. Девочка уснула с книгой на груди.
Анна открыла глаза, услышав, что родители разговаривают в прихожей, но решила, что им надо дать возможность побыть наедине. Она рассудила – кстати, совершенно правильно, – что Джозеф должен отдохнуть после поездки, и никто не станет ее будить, пока папа не соберется уезжать. Таким образом, полчаса, может быть, даже больше родители могут побыть вдвоем. Девочка понимала, что, возможно, уже слишком поздно спасать отца от женитьбы на Мишель, но до тех пор, пока дело не сделано, нужно предпринимать все возможные усилия, чтобы родители опять сошлись.
Анна слышала, как они вошли в ее комнату, и быстро закрыла глаза.
– О! – прозвучал голос отца. Она не видела его две недели, и ей очень хотелось повернуться и улыбнуться ему. – Какие они оба милые, правда?
Но потом дверь закрылась. Значит, отец принял мамино предложение выпить чашечку чая.
Анна скрестила пальцы и опять взялась за книгу.
Ева пошла готовить чай, оставив Джозефа сидеть на диване в уютном беспорядке гостиной, так хорошо ему знакомом.
Он утонул в подушках с цветочным узором, до сих пор хранивших тепло Евы, только что лежавшей на них. Его взгляд упал на блюдо, заполненное яблочными огрызками, шкурками от мандаринов и фантиками от конфет, стоящее рядом с пустым бокалом от вина.
Когда она вошла с подносом, на котором стояли чайные принадлежности, Джозеф подвинул столик, и Ева поставила поднос, села рядом с ним и стала разливать чай.
Разговор шел о работе, детях, Мишель, Манчестере, Лондоне и так далее. Они оба устали, были озабочены проблемами прошедшей недели, а поэтому забыли, что должны саркастически относиться друг к другу. Удобно устроившись, рядом сидели вполне дружелюбно настроенные люди. Оба помнили, как приятно им было беседовать друг с другом, прежде чем наступила эра язвительных замечаний и ехидных комментариев.
– Так ты собираешься ехать в Германию? – спросила Ева. – Новые деловые идеи?
– Ну да… – Он выглядел смущенным. – Довольно интересные, по моему мнению.
– Значит, опять зарабатываешь деньги?
– Ева, я не такой уж плохой, и у меня тоже есть идеалы. – Джозеф поднял на нее темные глаза и улыбнулся.
Что происходит? Похоже, он изменился. Она, наверное, повредилась рассудком, когда выставляла его из дома.
Ева теряла выдержку. Одно было неопровержимо и абсолютно ясно: ей хотелось постоянно смотреть на него, видеть его глаза и ободряющую улыбку. Сомнений быть не могло, она до сих пор им увлечена.
– Как дела у твоего отца? – спрашивал в этот момент Джозеф, и Ева подробно рассказывала об отце, о Томе и Дипе, о том, как переживает из-за них… и о работе.
Она не могла не заметить, что он приехал к ним не из офиса, у него было время переодеться в джемпер свободного покроя, широкие белые брюки и кроссовки. Джозеф сидел, заложив руки за голову, и выглядел ничуть не старше, чем в тот день, когда они встретились. С годами он слегка поправился, но все же остался таким же стройным и гибким, как в то время, когда они занимались йогой на полу в спальне.
Йога на полу в спальне… почти всегда их занятия заканчивались в позах, больше подходящих для «Камасутры», чем для йоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28