Эти офицеры хотят передать ему ящик лучшего шампанского.— Но… — Губернатор заколебался, а потом сильно побагровел. — Какое им до него дело?— Они считают…— Они считают! Почему они должны что-то считать? У них имеются определенные обязанности. Они должны быть на карауле, чтобы никто не убежал. Я ведь приказал: никто не смеет выказывать к нему симпатию… Это — неподобающе… и неприлично…— Сэр, я должен им передать, что вы им отказываете в посещении императора?Губернатор начал о чем-то мрачно рассуждать. Потом он снова взглянул на записку и задержался на имени лейтенанта Греннисона.— Я думал о них лучше, но не стану создавать лишние проблемы. Пусть они его навестят… вместе со своим вином. При определенных условиях. Свидание в течение одного часа и ни секунды более. После посещения они должны мне обо всем доложить.— Мне нужно знать о каждом слове, которое говорилось во время визита, и о том, что там происходило. Пусть они это себе зарубят на носу.Потом все, кто посетил Наполеона, решили, что это было самое интересное время, которое они провели с тех пор, как бывший император Франции оказался на острове. Наполеон был сама любезность. Он отвечал на все вопросы, шутил и смеялся вместе с ними. Он легко делился собственным мнением по всем военным проблемам.Когда пожаловали визитеры, император стоял перед камином. Одна нога прикрывала темное пятно на ковре, и никто не заметил, что позади генерала Бонапарта отклеился кусок обоев. Шестеро молодых офицеров смотрели только на внушительную фигуру великого полководца. Наполеон был в парадной форме, на груди сверкали ордена. Офицеры все же заметили, что он поразительно похудел.— Джентльмены, — сказал он на английском с сильным акцентом. — Мне нравится ваша идея — только одни военные и никаких штатских, никаких дам и официальных лиц. Все это очень приятно, не так ли?Гости рассмеялись.— Да, генерал, — согласился один из них.— Мы… Нас семеро, мы станем разговаривать на… профессиональные темы, согласны?Офицеры, конечно же, согласились. Он разговаривал с ними как с равными. И это было крайне приятно. Они искоса поглядывали друг на друга.Наполеон обратился к старшему по званию:— Мне бы хотелось продолжить разговор на вашем языке. Но, к сожалению, я им плохо владею. Мне известно, что вы говорите по-французски, и поэтому я прошу вас быть для нас переводчиком. Я предлагаю, чтобы мне задавали вопросы, а я попытаюсь наиболее полно ответить на них.Визитеры более получаса задавали императору разные вопросы. После начала беседы Наполеон сел, но офицеры отказались это сделать. Кроме того, в комнате было еще только четыре кресла, у двух из них были продавлены сиденья. Они встали полукругом. Большинство вопросов задавались по поводу различных сражений. Как он расположил войска во время, например, этого сражения? Почему не пускал в ход кавалерию до самого последнего момента? Какую битву он считает самой важной для себя? Назовите, пожалуйста, своих самых лучших маршалов. В чем был секрет Мюрата В чем был секрет Мюрата в качестве командующего кавалерией? — Иоахим Мюрат (1771 — 1815) — поступил на военную службу во время революции, при Наполеоне быстро выдвинулся после женитьбы на сестре Наполеона Каролине, был произведен в маршалы и получил царство Бергское, а в 1803 г. — королевство Неаполитанское. В 1814 г. изменил Наполеону, но в 1815 г., во время «Ста дней», занял позицию, враждебную Австрии, лишился престола и при попытке вернуть его вооруженной силой был взят в плен и расстрелян.
в качестве командующего кавалерией? В конце один из офицеров расхрабрился и задал вопрос, который интересовал их всех. Что он думает о герцоге Веллингтоне как о генерале?— Велилингтон… — медленно произнес Наполеон. — Ему повезло во время сражения, а мне — нет. Мне жаль, что нам не пришлось встретиться при равных условиях.— Вы имеете в виду погоду? Сильный дождь утром?— Да, и это. И многое другое. Мне не хочется вспоминать об этом дне.Через секунду он продолжил рассказ о противнике при Ватерлоо.— Он хорошо сражался в Испании и победил некоторых из моих маршалов. Но вам все и так об этом известно.Потом экс-император захохотал и потрепал по плечу ближайшего к нему офицера, который оказался лейтенантом Греннисоном.— Хватит, мы и так слишком долго обсуждали вашего Велленгтона. Он был…— Самым сильным вашим противником? — поинтересовался кто-то.Наполеон нахмурился — они теснили его оборону. Наконец он кивнул головой.
— Да, могу сказать, что вы правы.Его жаждущие знаний молодые гости продолжили бы задавать ему вопросы до бесконечности, если бы в тот момент в дверях не появился Перрон.— Ваше Императорское Величество, легкие закуски поданы.Наполеон жестом показал, чтобы офицеры последовали за Перроном в столовую. На столе, покрытом убогой скатертью, для офицеров был сервирован великолепный чай с закусками. Там был английский чай во французской интерпретации. На столе стояло огромное блюдо вестфальской ветчины, ломтики холодной индейки, горячие булочки и множество сладостей. Всем очень понравились крохотные тарталетки, начиненные великолепными взбитыми сливками. Греннисон быстро проглотил парочку тарталеток и шепнул своему соседу:— Могу сказать, что это — здорово! Невозможно сравнить это тесто с клеклыми тортами с патокой, которые нам постоянно подают в «Плантейшн-Хаус».— Мне кажется, что наш губернатор вообще обожает патоку, — тихо ответил товарищ Греннисона. — Меня интересует, почему такие яства подаются на дешевой посуде? Вы только взгляните на вилки и ножи. У них деревянные ручки!— Неужели вы не знали, что он переплавил свой серебряный сервиз, а вместо него купил дешевый фаянсовый сервиз на острове?Собеседник Греннисона был поражен.— Клянусь, мне это не известно. Значит, у него не все так просто?Наполеон ничего не ел, но выпил бокал подаренного ему вина. Он вообще не переносил шампанское, но не показал вида. Он отпивал по глоточку и с благодарностью кивал офицерам поверх ободка бокала.В «Плантешн-Хаус» губернатор внимательно выслушал отчет. Он снова и снова повторял вопросы и делал уточнения, а потом сравнивал ответы каждого из офицеров.— Какой ответ он дал на этот вопрос? — чаще всего говорил он.— Мне нужны его точные слова. Пожалуйста, будьте более точными и ничего не опускайте.Когда заговорили о герцоге Веллингтоне, он напряженно выпрямился в кресле.— Так. И что же он вам ответил?Лейтенант Греннисон стал отвечать на этот вопрос.— Он сказал, сэр, что герцог оказался для него самым трудным противником.Сэр Хадсон Лоув был разочарован. Он надеялся услышать оскорбления, которые он с удовольствием бы записал, а потом отослал в Англию, чтобы они стали известны Веллингтону.— Он сказал именно так? Вы уверены, что точно передаете его ответ.— Да, сэр.— Хм-м-м, мы к этому еще вернемся. Меня больше всего интересует, не проскользнули ли во время беседы намеки на то, что он собирается покинуть остров?Наконец после длительных расспросов им позволили покинуть кабинет губернатора. Когда Греннисон повернулся, чтобы уйти, он задел карман мундира. Там что-то зашелестело. Он ничего не клал в карман и поэтому достал из него бумагу. На ней было написано несколько предложений по-французски. Греннисон понял, что кто-то в Лонгвуде положил ему эту бумагу в карман. Он не понимал по-французски, и поэтому положил записку на стол секретаря.— Мне неизвестно, что там написано. Кто-то положил записку мне в карман.Секретарь расправил бумагу и прочитал то, что там было написано.— Это весьма интересно. Когда вы нашли записку?— Только сейчас.— В ней говорится, что мы должны проверить вино, которое поступает для генерала Бонапарта. Если на этикетке имеются капли воска, нам следует искать кое-что в пробках. Это очень важно! Благодарю вас, лейтенант Греннисон, я передам записку губернатору. 2 Несколько недель Бетси не удавалось повидать свою подругу Джулию. Калитка дома была постоянно закрыта, и когда бы Бетси ни позвонила, Маргетт выходила на вымощенную камнями дорожку и грустно кивала головой. Служанка так и не смогла выучить хотя бы несколько английских слов.— Больна, — отвечала она. — Очень больна. Никто не видеть.— Даже меня? — спрашивала Бетси, указывая на себя.— Никто не видеть.Как-то Бетси подъехала, решив, что она должна увидеть подругу, которая явно нуждалась в ее помощи. У ворот была привязана лошадь доктора Генри Троттла. Ее можно было узнать по привязанному к седлу кожаной сумке, в которой добряк доктор возил различные лекарства. Маргетт показала на дом и на лошадь, которая срывала траву, выросшую у дома.— Твоя хозяйка плохо себя чувствует?У девушки покраснели от слез глаза, и она кивнула головой. Видимо, наступил кризис. Бетси говорила с ней негромким голосом.— Я останусь и поговорю с доктором. Я должна знать состояние бедной Джулии.Казалось, что Маргетт ее поняла. Она устало улыбнулась и отправилась по своим делам в заднюю часть дома. Через минут десять доктор медленно вышел из дверей и пошел к воротам.— Доктор Генри, как у нее дела? Мне не удавалось ее видеть длительное время.Доктор покачал головой.— Я привез с собой Генриэтту Ваттс. Она здесь останется… пока не придет конец. Бетси, мне кажется, что бедная леди не протянет ночь. Вам известно, что у нее больные легкие?— Да, доктор Генри. Когда я разговаривала с ней в последний раз, она мне об этом рассказала и еще сказала, что быстро теряет силы. Она едва могла говорить шепотом.Доктор отвязал коня и собирался сесть в седло, но потом решил задать девушке несколько вопросов.— Вы когда-нибудь ее видели?— Только раз. Таково было ее желание, и она показала мне только часть лица. Она была прекрасной дамой! Но мы с ней долго обо всем разговаривали.— Она вам рассказала историю своей жизни?— Да, доктор Генри.— Значит, она вам доверяет больше, чем мне. Я несколько раз спрашивал ее о том, как получилось, что у нее изуродовано лицо, но она мне ничего не ответила. Наверно, она стала жертвой ужасного несчастья. Вы кому-нибудь о ней рассказывали?— Конечно, нет. Я не говорила об этом даже моим родителям. Я дала ей обещание.У маленького доктора было прозвище — Генри Без Шляпы — он был единственным человеком на острове, кто ходил повсюду без головного убора. В результате вокруг круглой лысины у него в разные стороны, как спираль, торчали остатки волос, и он казался весьма забавным.Доктор никак не мог поверить, что Бетси не нарушила обещания. Он провел рукой по голове и нахмурился.— Моей жене стоило родиться мужчиной, тогда она бы стала удивительным адвокатом. Она могла бы допросить Сфинкса, и он вынужден был бы ей все рассказать! Вы не можете представить, как на меня давили, чтобы я все разузнал об этой бедной леди!Он мрачно покачал головой.— Я боюсь сказать ей о том, что бедная леди унесет с собой в могилу секрет своей жизни.Бетси его хорошо понимала. Его жена была самой отчаянной сплетницей на всем острове, половина населения называли ее — Пронырливая Керри, а остальные — Болтушка Троттл.— Когда умрет ваша бедная подруга, вы мне все о ней расскажете? — спросил Бетси доктор.— Нет, доктор Генри. У нее остались знакомые в Англии и следует позаботиться об их чувствах.— Как жаль! Я надеялся, что вы мне поможете. Мне попадет за это! — он помолчал. — Должен сказать, юная леди, что вы у меня вызываете уважение своим поведением. Многие люди на острове просто взорвались, если бы им пришлось хранить такой секрет. У них из ушей пошел бы дым.Он попытался взобраться на лошадь. Доктор был небольшого роста, и для него было сложно выполнять подобное упражнение.— Все станут приставать к вам, чтобы что-то узнать об этой леди. Вы сможете выдержать расспросы?— Конечно.— Не удивляйтесь, если даже человек из «Плантейшн-Хаус» начнет все у вас расспрашивать. Он считает, что в этом каким-то образом замешан Наполеон. Вы выдержите официальные расспросы?— Наверняка.Доктор хлопнул в ладоши.— Молодец! Я вас за это уважаю. Не поддавайтесь, дорогая, если даже сам губернатор почернеет от ярости!Он сел в седло, а Бетси чуть не заплакала. Она подошла ближе к окну, где лежала умирающая Джулия и прислушалась. Там стояла тишина.— Джулия!Никакого ответа. Девушка заговорила:— Джулия! Джулия! Моя дорогая подруга. Вы мне сказали, что так будет лучше, но мне очень тяжело!Никакого ответа не последовало, и Бетси уже не могла сдерживать слезы.— Прощай, дорогая Джулия! Прощай навеки!Бетси с трудом взобралась в седло, потому что глаза у нее затуманили слезы.— Поехали со мной, дитя мое, — сказал доктор. Глава восемнадцатая 1 Бетси опоздала к обеду. Еда была разложена по тарелкам, и Сара Тиммс волновалась, стоя рядом со столом. Мальчики поели и ушли к себе. Бетси села рядом с отцом и, увидев тушеную говядину, недовольно сморщила нос.— Я знаю, что тебе не нравится тушеная говядина, — сказала мать. — Но мы не можем достать другие продукты.— Дело не только в этом. Мне она, конечно, не нравится, но помните ли вы, что у нас была тушеная говядина в тот день, когда на остров прибыл Наполеон. Теперь нам опять подали это блюдо.Она внимательно взглянула на отца.— Мне кажется, что папа собирается сказать нам что-то важное.— Что? — Вильям Бэлкум был удивлен, потом он взглянул на остальных присутствующих за столом и покачал головой. — Дитя мое, откуда вам это известно? Но… мне действительно, нужно вам кое-что сказать. Нам приказали покинуть остров и возвратиться в Англию.— Я так и думала, — сказала Бетси. — На ее лице появилось выражение страха.Мадам Бэлкум и Джейн были поражены.— Вильям, как это для вас ужасно! — сказала мадам Бэлкум.Казалось, что сообщение не очень сильно взволновало Джейн. Наверно, ей всегда хотелось возвратиться в Англию и вести там насыщенную жизнь.— Тушеная говядина сопровождает нашу жизнь в самые ответственные моменты, — сказала Бетси.— Сегодня днем меня вызвал губернатор, — начал объяснять глава семейства. — Мы с ним разговаривали около часа, и временами разговор был весьма острым. Его не удовлетворило ни одно мое объяснение. Он желает побыстрее от нас избавиться. — Он серьезно взглянул на жену. — Причиной отъезда станет ваше здоровье, моя дорогая. Вы плохо переносите жару.Миссис Бэлкум поддержала мужа.— И это правда. Этот климат мне не подходит. Все время, пока мы тут находимся, у меня болит печень. Но вы должны понять, что мне, как и всем остальным, не хочется покидать остров.— Папа, когда мы должны уехать? — спросила Джейн.— Мы отправляемся на первом судне. Лоуву не терпится как можно быстрее избавиться от нас. На следующей неделе корабль направляется в Кейптаун и мы на нем отплывем.— Это небольшое судно? — поинтересовалась его жена.— Да, дорогая. Если будет плохая погода, на судне поднимется сильная качка. Но, возможно, нам повезет. Все замолчали. Никто не поднимал глаз, чтобы не показать, как всем плохо.— Вильям, вы уверены, что у нас все будет в порядке с финансами?— При любых обстоятельствах я смогу позаботиться о моей семье. Не волнуйтесь, дорогая.— Возможно, вам придется воспользоваться вашим влиянием дома, — намекнула жена.Эти слова вырвали Бетси из состояния шока и возмущения, в которое она погрузилась после слов отца. Она была уверена в ответе отца и вспомнила, что случилось, когда она навещала с ним странного и доброго старика в Виндзорском замке.Вильям Бэлкум помолчал. На обычно добром лице у него появилось упрямое выражение. Потом он резко сказал:— Нет!— Но Вильям, вам понадобится поддержка, чтобы получить другое назначение.— Мне не кажется, что я нуждаюсь в еще одном официальном назначении. Пожалуйста, дорогая, не думайте, что я позабыл о своих обязанностях в отношении семьи. До сих пор я стоял на собственных ногах и собираюсь делать это и в будущем!Бетси подумала: «Молодец папа. Они его не испугают!»Ей казалось, что лучше продолжать жить по-старому, никого ни о чем не просить, не использовать тайну отца. Хотя она понимала, что не для всех это было тайной. Конечно, никто к нему не обратится с предложением о помощи, но отец не станет никого осаждать просьбами.— Нам не стоит брать с собой много мебели, — продолжил Вильям Бэлкум, желая переменить тему. — По опыту нам известно, как все разрушается и бьется в пути. Мы с собой возьмем только личные вещи, а остальное я продам прямо на острове.— Да, — тихо согласилась с ним мадам Бэлкум. Она с трудом сдерживала слезы. — Мы должны много сделать за короткий срок. Как мы со всем справимся?— Сара Тимсс займется этим. Мне кажется, что мы должны взять ее с собой.Настроение жены слегка улучшилось, когда она услышала это предложение. Она промокнула глаза платочком.— Нам она очень понадобится, но неужели нам придется взять с собой и Менти?— Нет, Сара достаточно благоразумна, чтобы не возражать, если ему придется остаться на острове. Она должна понимать, что от него мало прока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
в качестве командующего кавалерией? В конце один из офицеров расхрабрился и задал вопрос, который интересовал их всех. Что он думает о герцоге Веллингтоне как о генерале?— Велилингтон… — медленно произнес Наполеон. — Ему повезло во время сражения, а мне — нет. Мне жаль, что нам не пришлось встретиться при равных условиях.— Вы имеете в виду погоду? Сильный дождь утром?— Да, и это. И многое другое. Мне не хочется вспоминать об этом дне.Через секунду он продолжил рассказ о противнике при Ватерлоо.— Он хорошо сражался в Испании и победил некоторых из моих маршалов. Но вам все и так об этом известно.Потом экс-император захохотал и потрепал по плечу ближайшего к нему офицера, который оказался лейтенантом Греннисоном.— Хватит, мы и так слишком долго обсуждали вашего Велленгтона. Он был…— Самым сильным вашим противником? — поинтересовался кто-то.Наполеон нахмурился — они теснили его оборону. Наконец он кивнул головой.
— Да, могу сказать, что вы правы.Его жаждущие знаний молодые гости продолжили бы задавать ему вопросы до бесконечности, если бы в тот момент в дверях не появился Перрон.— Ваше Императорское Величество, легкие закуски поданы.Наполеон жестом показал, чтобы офицеры последовали за Перроном в столовую. На столе, покрытом убогой скатертью, для офицеров был сервирован великолепный чай с закусками. Там был английский чай во французской интерпретации. На столе стояло огромное блюдо вестфальской ветчины, ломтики холодной индейки, горячие булочки и множество сладостей. Всем очень понравились крохотные тарталетки, начиненные великолепными взбитыми сливками. Греннисон быстро проглотил парочку тарталеток и шепнул своему соседу:— Могу сказать, что это — здорово! Невозможно сравнить это тесто с клеклыми тортами с патокой, которые нам постоянно подают в «Плантейшн-Хаус».— Мне кажется, что наш губернатор вообще обожает патоку, — тихо ответил товарищ Греннисона. — Меня интересует, почему такие яства подаются на дешевой посуде? Вы только взгляните на вилки и ножи. У них деревянные ручки!— Неужели вы не знали, что он переплавил свой серебряный сервиз, а вместо него купил дешевый фаянсовый сервиз на острове?Собеседник Греннисона был поражен.— Клянусь, мне это не известно. Значит, у него не все так просто?Наполеон ничего не ел, но выпил бокал подаренного ему вина. Он вообще не переносил шампанское, но не показал вида. Он отпивал по глоточку и с благодарностью кивал офицерам поверх ободка бокала.В «Плантешн-Хаус» губернатор внимательно выслушал отчет. Он снова и снова повторял вопросы и делал уточнения, а потом сравнивал ответы каждого из офицеров.— Какой ответ он дал на этот вопрос? — чаще всего говорил он.— Мне нужны его точные слова. Пожалуйста, будьте более точными и ничего не опускайте.Когда заговорили о герцоге Веллингтоне, он напряженно выпрямился в кресле.— Так. И что же он вам ответил?Лейтенант Греннисон стал отвечать на этот вопрос.— Он сказал, сэр, что герцог оказался для него самым трудным противником.Сэр Хадсон Лоув был разочарован. Он надеялся услышать оскорбления, которые он с удовольствием бы записал, а потом отослал в Англию, чтобы они стали известны Веллингтону.— Он сказал именно так? Вы уверены, что точно передаете его ответ.— Да, сэр.— Хм-м-м, мы к этому еще вернемся. Меня больше всего интересует, не проскользнули ли во время беседы намеки на то, что он собирается покинуть остров?Наконец после длительных расспросов им позволили покинуть кабинет губернатора. Когда Греннисон повернулся, чтобы уйти, он задел карман мундира. Там что-то зашелестело. Он ничего не клал в карман и поэтому достал из него бумагу. На ней было написано несколько предложений по-французски. Греннисон понял, что кто-то в Лонгвуде положил ему эту бумагу в карман. Он не понимал по-французски, и поэтому положил записку на стол секретаря.— Мне неизвестно, что там написано. Кто-то положил записку мне в карман.Секретарь расправил бумагу и прочитал то, что там было написано.— Это весьма интересно. Когда вы нашли записку?— Только сейчас.— В ней говорится, что мы должны проверить вино, которое поступает для генерала Бонапарта. Если на этикетке имеются капли воска, нам следует искать кое-что в пробках. Это очень важно! Благодарю вас, лейтенант Греннисон, я передам записку губернатору. 2 Несколько недель Бетси не удавалось повидать свою подругу Джулию. Калитка дома была постоянно закрыта, и когда бы Бетси ни позвонила, Маргетт выходила на вымощенную камнями дорожку и грустно кивала головой. Служанка так и не смогла выучить хотя бы несколько английских слов.— Больна, — отвечала она. — Очень больна. Никто не видеть.— Даже меня? — спрашивала Бетси, указывая на себя.— Никто не видеть.Как-то Бетси подъехала, решив, что она должна увидеть подругу, которая явно нуждалась в ее помощи. У ворот была привязана лошадь доктора Генри Троттла. Ее можно было узнать по привязанному к седлу кожаной сумке, в которой добряк доктор возил различные лекарства. Маргетт показала на дом и на лошадь, которая срывала траву, выросшую у дома.— Твоя хозяйка плохо себя чувствует?У девушки покраснели от слез глаза, и она кивнула головой. Видимо, наступил кризис. Бетси говорила с ней негромким голосом.— Я останусь и поговорю с доктором. Я должна знать состояние бедной Джулии.Казалось, что Маргетт ее поняла. Она устало улыбнулась и отправилась по своим делам в заднюю часть дома. Через минут десять доктор медленно вышел из дверей и пошел к воротам.— Доктор Генри, как у нее дела? Мне не удавалось ее видеть длительное время.Доктор покачал головой.— Я привез с собой Генриэтту Ваттс. Она здесь останется… пока не придет конец. Бетси, мне кажется, что бедная леди не протянет ночь. Вам известно, что у нее больные легкие?— Да, доктор Генри. Когда я разговаривала с ней в последний раз, она мне об этом рассказала и еще сказала, что быстро теряет силы. Она едва могла говорить шепотом.Доктор отвязал коня и собирался сесть в седло, но потом решил задать девушке несколько вопросов.— Вы когда-нибудь ее видели?— Только раз. Таково было ее желание, и она показала мне только часть лица. Она была прекрасной дамой! Но мы с ней долго обо всем разговаривали.— Она вам рассказала историю своей жизни?— Да, доктор Генри.— Значит, она вам доверяет больше, чем мне. Я несколько раз спрашивал ее о том, как получилось, что у нее изуродовано лицо, но она мне ничего не ответила. Наверно, она стала жертвой ужасного несчастья. Вы кому-нибудь о ней рассказывали?— Конечно, нет. Я не говорила об этом даже моим родителям. Я дала ей обещание.У маленького доктора было прозвище — Генри Без Шляпы — он был единственным человеком на острове, кто ходил повсюду без головного убора. В результате вокруг круглой лысины у него в разные стороны, как спираль, торчали остатки волос, и он казался весьма забавным.Доктор никак не мог поверить, что Бетси не нарушила обещания. Он провел рукой по голове и нахмурился.— Моей жене стоило родиться мужчиной, тогда она бы стала удивительным адвокатом. Она могла бы допросить Сфинкса, и он вынужден был бы ей все рассказать! Вы не можете представить, как на меня давили, чтобы я все разузнал об этой бедной леди!Он мрачно покачал головой.— Я боюсь сказать ей о том, что бедная леди унесет с собой в могилу секрет своей жизни.Бетси его хорошо понимала. Его жена была самой отчаянной сплетницей на всем острове, половина населения называли ее — Пронырливая Керри, а остальные — Болтушка Троттл.— Когда умрет ваша бедная подруга, вы мне все о ней расскажете? — спросил Бетси доктор.— Нет, доктор Генри. У нее остались знакомые в Англии и следует позаботиться об их чувствах.— Как жаль! Я надеялся, что вы мне поможете. Мне попадет за это! — он помолчал. — Должен сказать, юная леди, что вы у меня вызываете уважение своим поведением. Многие люди на острове просто взорвались, если бы им пришлось хранить такой секрет. У них из ушей пошел бы дым.Он попытался взобраться на лошадь. Доктор был небольшого роста, и для него было сложно выполнять подобное упражнение.— Все станут приставать к вам, чтобы что-то узнать об этой леди. Вы сможете выдержать расспросы?— Конечно.— Не удивляйтесь, если даже человек из «Плантейшн-Хаус» начнет все у вас расспрашивать. Он считает, что в этом каким-то образом замешан Наполеон. Вы выдержите официальные расспросы?— Наверняка.Доктор хлопнул в ладоши.— Молодец! Я вас за это уважаю. Не поддавайтесь, дорогая, если даже сам губернатор почернеет от ярости!Он сел в седло, а Бетси чуть не заплакала. Она подошла ближе к окну, где лежала умирающая Джулия и прислушалась. Там стояла тишина.— Джулия!Никакого ответа. Девушка заговорила:— Джулия! Джулия! Моя дорогая подруга. Вы мне сказали, что так будет лучше, но мне очень тяжело!Никакого ответа не последовало, и Бетси уже не могла сдерживать слезы.— Прощай, дорогая Джулия! Прощай навеки!Бетси с трудом взобралась в седло, потому что глаза у нее затуманили слезы.— Поехали со мной, дитя мое, — сказал доктор. Глава восемнадцатая 1 Бетси опоздала к обеду. Еда была разложена по тарелкам, и Сара Тиммс волновалась, стоя рядом со столом. Мальчики поели и ушли к себе. Бетси села рядом с отцом и, увидев тушеную говядину, недовольно сморщила нос.— Я знаю, что тебе не нравится тушеная говядина, — сказала мать. — Но мы не можем достать другие продукты.— Дело не только в этом. Мне она, конечно, не нравится, но помните ли вы, что у нас была тушеная говядина в тот день, когда на остров прибыл Наполеон. Теперь нам опять подали это блюдо.Она внимательно взглянула на отца.— Мне кажется, что папа собирается сказать нам что-то важное.— Что? — Вильям Бэлкум был удивлен, потом он взглянул на остальных присутствующих за столом и покачал головой. — Дитя мое, откуда вам это известно? Но… мне действительно, нужно вам кое-что сказать. Нам приказали покинуть остров и возвратиться в Англию.— Я так и думала, — сказала Бетси. — На ее лице появилось выражение страха.Мадам Бэлкум и Джейн были поражены.— Вильям, как это для вас ужасно! — сказала мадам Бэлкум.Казалось, что сообщение не очень сильно взволновало Джейн. Наверно, ей всегда хотелось возвратиться в Англию и вести там насыщенную жизнь.— Тушеная говядина сопровождает нашу жизнь в самые ответственные моменты, — сказала Бетси.— Сегодня днем меня вызвал губернатор, — начал объяснять глава семейства. — Мы с ним разговаривали около часа, и временами разговор был весьма острым. Его не удовлетворило ни одно мое объяснение. Он желает побыстрее от нас избавиться. — Он серьезно взглянул на жену. — Причиной отъезда станет ваше здоровье, моя дорогая. Вы плохо переносите жару.Миссис Бэлкум поддержала мужа.— И это правда. Этот климат мне не подходит. Все время, пока мы тут находимся, у меня болит печень. Но вы должны понять, что мне, как и всем остальным, не хочется покидать остров.— Папа, когда мы должны уехать? — спросила Джейн.— Мы отправляемся на первом судне. Лоуву не терпится как можно быстрее избавиться от нас. На следующей неделе корабль направляется в Кейптаун и мы на нем отплывем.— Это небольшое судно? — поинтересовалась его жена.— Да, дорогая. Если будет плохая погода, на судне поднимется сильная качка. Но, возможно, нам повезет. Все замолчали. Никто не поднимал глаз, чтобы не показать, как всем плохо.— Вильям, вы уверены, что у нас все будет в порядке с финансами?— При любых обстоятельствах я смогу позаботиться о моей семье. Не волнуйтесь, дорогая.— Возможно, вам придется воспользоваться вашим влиянием дома, — намекнула жена.Эти слова вырвали Бетси из состояния шока и возмущения, в которое она погрузилась после слов отца. Она была уверена в ответе отца и вспомнила, что случилось, когда она навещала с ним странного и доброго старика в Виндзорском замке.Вильям Бэлкум помолчал. На обычно добром лице у него появилось упрямое выражение. Потом он резко сказал:— Нет!— Но Вильям, вам понадобится поддержка, чтобы получить другое назначение.— Мне не кажется, что я нуждаюсь в еще одном официальном назначении. Пожалуйста, дорогая, не думайте, что я позабыл о своих обязанностях в отношении семьи. До сих пор я стоял на собственных ногах и собираюсь делать это и в будущем!Бетси подумала: «Молодец папа. Они его не испугают!»Ей казалось, что лучше продолжать жить по-старому, никого ни о чем не просить, не использовать тайну отца. Хотя она понимала, что не для всех это было тайной. Конечно, никто к нему не обратится с предложением о помощи, но отец не станет никого осаждать просьбами.— Нам не стоит брать с собой много мебели, — продолжил Вильям Бэлкум, желая переменить тему. — По опыту нам известно, как все разрушается и бьется в пути. Мы с собой возьмем только личные вещи, а остальное я продам прямо на острове.— Да, — тихо согласилась с ним мадам Бэлкум. Она с трудом сдерживала слезы. — Мы должны много сделать за короткий срок. Как мы со всем справимся?— Сара Тимсс займется этим. Мне кажется, что мы должны взять ее с собой.Настроение жены слегка улучшилось, когда она услышала это предложение. Она промокнула глаза платочком.— Нам она очень понадобится, но неужели нам придется взять с собой и Менти?— Нет, Сара достаточно благоразумна, чтобы не возражать, если ему придется остаться на острове. Она должна понимать, что от него мало прока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52