Потом она добавила, что всем очень жаль, что их покидает свита Наполеона.Французы низко поклонились и ушли, а слуги Бэлкумов отправились на кухню. Младшие сыновья с трудом повиновались приказанию учителя продолжить занятия.Джейн не сводила взгляд широко раскрытых глаз с произведения кулинарного искусства.— Его можно есть?— Вскоре от торта не останется ни крошки.В этот момент появился бравый Гурго. На нем был настолько облегающий темно-синий мундир, что он чуть не лопался по швам.Он остановился и поднял руку в воздух. Его грум понял приказание. К Гурго подвели коня, и он взлетел в седло, хотя обтягивающий мундир мешал его движениям.Гурго широко раскрыл глаза, увидев розовый торт, но он проехал мимо мадам Бэлкум и ее дочери, будто они не были ему известны. Добравшись до главной дороги, он пришпорил коня и исчез в облаке пыли.— Боже! Какие ужасные манеры! — заметила госпожа Бэлкум. — Джейн, он даже не взглянул на тебя, а мне казалось… Ну-у-у, мне показалось, что он интересовался тобой.— Так оно и было, — ответила дочь. — Но меня он абсолютно не интересовал, и я дала ему это понять. Видимо, он сильно разозлился. Эти офицеры считают себя неотразимыми. До меня дошли слухи, что он пытался ухаживать еще кое за кем.Все повозки отправились в путь, и скрип колес уже не был слышен, когда Наполеон и Бетси возвращались с прогулки по саду. Император с мрачным видом пошел к летнему домику. Бетси даже не взглянула на торт и исчезла в доме. Джейн посмотрела на мать и тоже пошла в дом. Через несколько минут она возвратилась с расстроенным видом.Аршамбо подъехал в карете императора и вышел из нее. Вскоре появился Наполеон в парадной форме. Грудь у него сверкала от наград.— Дорогая мадам, я надел эти награды в вашу честь, — сказал император, указывая на сверкающие драгоценными камнями награды. Он поцеловал мадам Бэлкум руку, а потом продолжал на английском, стараясь правильно употреблять слова. — Как я могу вас отблагодарить за все, что вы для меня сделали? Я был здесь очень счастлив и не думаю, что смогу в будущем оставаться таким счастливым.— Но мы будем с вами часто встречаться?— Это зависит не от меня. Мне не позволят свободно передвигаться по острову, и меня станут сильно охранять. — Он обратился к Джейн, стоящей возле матери. — Вы, мадемуазель Джейн, вы тоже были ко мне добры, и я буду скучать без вас, — он оглянулся.— А где же Бетси-и? Неужели она не желает со мной попрощаться?— Нет, генерал Бонапарт, — ответила Джейн. — Она не спустится вниз: Бетси лежит в постели и рыдает. Книга втораяБетси подрастает Глава первая 1 Адмирал Кокберн взял с собой английскую газету, отправляясь навестить семейство Бертранов в их маленьком жалком домике под названием Хаттс Гейт. Он положил газету на стол. Она была свернута так, чтобы было можно прочитать длинную статью.Когда он ушел, Бертран накинулся на газету. Он понимал английский настолько, что смог понять статью. Целый час он сидел молча, не выпуская из рук газету.Позже маршал вызвал карету, чтобы сообщить о прочитанном Наполеону. Наполеон в это время брился. Он весь день пробездельничал и оставался до сих пор в халате. Сейчас он жестом позволил Бертрану войти.— Новости? Хорошие новости? — спросил он, поудобнее устраиваясь в кресле, — Ma foi, нет! Откуда нам взять хорошие новости? Я не доживу до того времени, когда до нас дойдут хорошие новости. Значит, вы мне принесли плохие известия?— Вы правы, Ваше Императорское Величество.— Кто-то умер?— Да, храбрый человек. Я слышал, как вы называли его самым храбрым из храбрецов.— Ней Ней, Мишель (1769 — 1815) — маршал Франции, герцог Эльхингенский, князь Московский (1812). Участник революции и наполеоновских войн, командующий корпусом под Аустерлицем, Иеной, в походе на Россию. После «Ста дней» расстрелян Бурбонами.

?— Да, сир. Два месяца назад.— В постели? Нет, нет! Я не могу поверить тому, что храбрец Ней умер в своей постели.— Нет, сир. Его расстреляли.В комнате наступила мертвая тишина. Ее прерывали шажки слуги и скрип бритвы. Вдруг Наполеон мрачно промолвил:— Маршан, достаточно. Вытри мое лицо. Я должен встать.Он не сводил взгляда с Бертрана.— Это ужасные новости. Не только потому, что убит храбрый человек. Тысячи храбрых солдат погибали во время военных кампаний. Но этот факт свидетельствует о состоянии умов во Франции. Маршан, вы прочитали статью до конца?— Нет, сир. Боюсь, что мое знание английского для этого недостаточно.— Мы должны послать за Бетси-и, и она прочитает мне эту статью. Бертран, немедленно пошлите за ней. Я хочу знать все.— Сегодня к нам на обед пожалуют господин и госпожа Бэлкум, и я могу послать слугу, чтобы их дочери их сопровождали к нам.— Да, да, — сразу согласился Наполеон.После переезда в Лонгвуд ему сильно не хватало долгих прогулок и ежедневных поездок верхом с юной английской девушкой. Между двумя поместьями находилось несколько миль неровной каменистой дороги, и это затрудняло их общение.— Мне нужно знать каждое слово. Это длинная статья?— Достаточно длинная, сир. Я понял, что народ потребовал исполнения приговора от короля, и к ним присоединились члены королевского семейства.— Трусы! Негодяи! Они жили за границей с удобствами и в мире и даже не пытались ничего сделать, чтобы восстановить свое право на власть. Бертран, Бертран, это очень дурные новости. Разве не было демонстраций в поддержку Нея? Никто не пытался спасти национального героя?— Сир, я не прочитал ничего об этом.Семейство Бэлкум обедало в Хаттс Гейт, а потом их проводили в Лонгвуд два солдата. Наполеон встретил их у входа в дом. На лице у него была ласковая улыбка. Он поклонился Джейн и ущипнул за ушко Бетси.— Я очень скучал по моим юным друзьям. Возможно, мы сыграем в вист, но прежде всего я хочу, чтобы Бетси перевела мне статью из английской газеты. — Наполеон взглянул на мадам Бэлкум и спросил: — Можно мы это сделаем не мешкая?Мадам Бэлкум не понимала, почему это так важно для него, и Бетси ответила вместо матери:— Да, да, конечно, сир. Мы обсуждали это во время обеда.Наполеон провел их в небольшую комнату, где стоял стол для бильярда. Комната была недостаточно просторной для этого, и жуткие обои, наклеенные на грубые деревянные планки, делали ее еще меньше. Император уже перестал на это жаловаться. Он неважно играл в бильярд, но у него оставалось желание постоянно и во всем выигрывать, и поэтому для его более опытных партнеров было весьма сложно делать ошибки. Из-за этого играть с ним было настоящее мученье. Но сейчас стол был завален бумагами, заметками и книгами.Наполеон показал на книги и сказал с мрачной усмешкой:— Мне они доставляют больше удовольствие, чем маленькие шарики из слоновой кости, которые я должен гонять по столу. Но я должен научить тебя играть, Бетси-и. Я уверен, что ты будешь играть лучше, чем все эти глупцы, которые считают, что могут меня обыграть. Какая чушь и самодовольство!Он жестом показал Бетси, чтобы она заняла один из двух стульев, находящихся в комнате. Это было уродливое сооружение, и Бетси было неудобно сидеть на нем.— Не вините меня, Бетси-и, если вам покажется неудобной мебель. Это — английская мебель, дитя мое. Я прошу вас перевести для меня статью. Я пытался сам что-либо понять, но мои знания этого ужасного языка пока что не улучшились!Наполеон присел на угол бильярдного стола и начал очень внимательно слушать девушку и задавать ей вопросы. Когда Бетси закончила, он покачал головой и глубоко вздохнул.— Бедный Ней! Бедняга Ней! Я надеялся, что конец у него будет иным. Конечно, он сам в этом виноват. Почему он не покинул страну? Ему должно было быть понятно, что члены королевского семейства не успокоятся, пока не покончат с ним. Наполеон помолчал.— Бетси-и, я сделал ту же самую ошибку. Мне следовало удрать в Америку, но я оставался до тех пор, пока не стало слишком поздно. Я не могу поверить, что мое солнце закатилось, верил, что оно будет вечно сиять на небе! — Он грустно качал головой. — Мне повезет, если англичане станут относиться ко мне так же, как французы относились к Нею. Команда, вспышка и все закончено. Так гораздо лучше!Наполеон начал расхаживать по комнате.— Эти новости просто ужасны. Если народ Парижа не сделал даже попытки поддержать Нея или потребовать для него милосердия, почему я должен ожидать, что они что-то сделают для меня? Ждать нечего до тех пор, пока им не надоест этот ужасный король Бурбон. Сколько времени на это понадобится? Слишком долго, моя малышка. Местный климат доконает меня до того, как честь поднимет во Франции свою поруганную голову.Он зашагал энергичнее. Книги были сложены очень высоко на столе, и ему только иногда удавалось взглянуть Бетси в лицо. Девушка понимала, что у него изменилось настроение, потому что его высокий лоб побагровел от ярости.— Вы не можете себе представить, какая тоскливая стала у меня жизнь. Это — настоящая тюрьма, сельская и полуразрушенная, которую я делю вместе с крысами. В темной дыре, которую они называют столовой, до сих пор жутко воняет краской. Мне нечего делать, время течет так медленно, — он остановился и мрачно посмотрел на Бетси через барьер из книг. — И в этом частично виноваты вы. Я не слышу по утрам вашего свиста и продолжаю оставаться в постели. И я снова набрал лишний вес, потому что не отправляюсь на пешие прогулки и редко езжу верхом. Если я этим занимаюсь, это равносильно езде по манежу, усыпанному опилками. Да, вы во всем виноваты.— Сир! — Бетси разволновалась не на шутку. — Я тут ни при чем. Я не могу к вам приехать своевольно, а родители меня не пускают. Я просила их не один раз.Только когда мы приглашены к Бертранам, я могу потом заглянуть к вам и вам это известно.— Да, моя малышка, я знаю. Не обращайте внимания на мои слова, потому что у меня дурное настроение. Мне известно, что в этом виноват один самодовольный глупец. Он так в себе уверен и считает, что все правильно делает. Это он мне посоветовал остаться.— Кто, сир? — спросила Бетси, начиная рыдать.— Мой братец Люсьен. Он был уверен, что сможет убедить депутатов оставить мне трон. И я… я его послушал! — Наполеон грустно развел руками. — Но зачем я перекладываю свои беды на ваши плечики? Бетси-и, мне приятно видеть вас, и я должен наслаждаться вашим присутствием. Мне кажется, что вы подросли.— Да, сир. Почти на полдюйма. Я знаю, потому что делаю отметки на двери. Мне это приятно. Я не хочу оставаться маленькой женщиной.— Почему бы и нет? Я предпочитаю женщин маленького роста длинным сутулым тощим дамам, каких полно в Англии.— Вы же никогда не были в Англии, как вы можете судить об английских женщинах! Сир, я не должна с вами так разговаривать. Простите меня. Мне известно, что большинство мужчин предпочитают мелких женщин и женятся на них.Наполеон улыбнулся.— Ma foi, как вы стремитесь защитить этот ужасный небольшой остров. Чем вы теперь занимаетесь, когда я провожу все время не с вами, а с моими бедными изгнанниками?— Я много читаю.— Что именно?— Часто мне попадаются книги о вас, сир. Еще читаю разные повести и романы, рассказы о лошадях и собаках. Я стала вполне образованной девушкой! Но мне так все надоедает. Мы все скучаем без вас.— Но вы, Бетси-и, скучаете по мне больше других?Бетси взглянула на него и улыбнулась.— Да, сир, вы правы. Иногда я навещаю Леди в Вуали и рассказываю ей о вас.Наполеон нахмурился.— Бетси-и, мне кажется, что вам не стоит ходить туда.— Отчего? Мне с ней легко и приятно. Словно со старшей сестрой. Она оказалась гораздо моложе, чем я думала. Мне кажется, что ей еще нет и тридцати лет.— Папа и мама Бэлкум знают, что вы ее навещаете?Бетси кивнула головой.— Я не всегда рассказываю им о моих к ней визитах, но, как правило, я им об этом говорю. И они не против. — Бетси говорила и разглядывала комнату. — Тут тихое запустение. Если бы мы могли обо всем сообщить государственным чиновникам, они, возможно, поняли бы ваши требования.— Когда к ним обращаешься, из этого не бывает никакого толка. Они отдали меня в руки суровых тюремщиков.— Вы имеете в виду человека, который собирается возвратиться в Англию?Пленник покачал головой и показал девушке из окошка на море.— Нет, нет, я имел в виду английский флот. Даже в самые унылые дни я могу различить их паруса на горизонте. Как мне от них избавиться? 2 Спустя несколько недель после визита семейства Бэлкум, было решено провести вечер за игрой в вист. Все члены императорской свиты уже собрались в небольшой гостиной и ждали, когда появится Наполеон. Их ожидал неприятный вечер. Наполеон плохо играл в карты, но всегда настаивал на выигрыше. Он начинал спорить, возмущаться и даже в открытую мошенничать. Словом, делать все, чтобы только выиграть, хотя, когда игра заканчивалась, он никогда не забирал свой выигрыш. Тем не менее, всех ожидали два долгие часа напряжения и дурного настроения.Бертран и Ла Касе устроились в углу комнаты и начали играть в шахматы, а остальные ожидали выхода Великого Человека.Дверь императорской спальни не открывалась. Спальня Наполеона была пятнадцать футов в длину и двенадцать — в ширину. На окнах висели занавески из муслина. Стены покрывала обивка из нанки, когда-то коричневого цвета, но сейчас сильно выгоревшей. Ковер настолько выцвел, что первоначальный цвет его было невозможно определить. Мебель была потрепанной и старой. Ее собирали из той мебели, которую выбросили из других домов на острове. Кроватью служила железная походная койка, которую он использовал во время многих кампаний и предпочитал другим — более пышным и удобным.В комнате находился также диванчик, который был в таком состоянии, что еле удерживался на ножках и стонал под любым весом. Наполеон больше всего ненавидел небольшой столик: он походил на барабан и к тому же был родом из Англии. Казалось, императору доставляло удовольствие проливать чернила на его полированную поверхность и наносить царапины на его бока. Комната была лишена комфорта, даже самого элементарного, который мог бы найтись на третьем этаже доходного дома в Лондоне.Пока свита ждала его, император сидел на кушетке у окна, открывавшегося в сад. Но он не сводил взгляда с небольшого камина, расположенного от него слева. Наверху на стене висел портрет его сына, которого до сих пор называли Римским королем. Мальчик выглядел умненьким, живым и весьма красивым! Пленника мучили мысли: что было бы с мальчиком, если бы он не лишил его возможности стать наследником французского трона?«Он не смог бы стать солдатом, — постоянно думал император, — у него глаза художника. Ему не может нравиться ставить на кон множество жизней и у него не хватит воли, желания и напористости для этого. Ну и что? В нашем семействе было достаточно солдат. Возможно, мой красавец-сын смог бы закрепить наше владение троном. О чем еще я мог бы просить у него?»Он услышал резкий звук, будто что-то ударилось о стекло окошка перед ним. Сильные пассаты постоянно дули над островом, в особенности, над возвышенностью на которой располагался Лонгвуд, поэтому воздух полнился резкими звуками. Наполеон не обратил внимания на звук. Но он повторился: «Пинг-г-г!»Наполеон взглянул в окно. На улице было темно, но ему удалось различить размытые очертания человеческого лица.В комнате царил полумрак — на столике горела только одна свеча. Он медленно поднялся и задул свечу, а потом подошел к окну, с трудом отодвинул защелку — в Лонгвуде ничего нормально не работало. Подпер раму скрученными в свиток картами. Маленькая фигурка стояла на террасе под прикрытием дерева.— Сир?— Бетси-и, это вы?— Да, сир, мне нужно вам кое-что сказать.— Да? Что такое? Какие-то неприятные новости?— Нет, я так не думаю. Я к вам пришла, потому что думаю, что вам будет приятно это выслушать. Я не знаю, когда смогу вас еще раз увидеть.— Известие каким-то образом связано с политикой? Если так, моя малышка, мне ничего не должны говорить, иначе попадете в серьезную беду, а я этого не желаю.Бетси говорила с ним так тихо, что он с трудом слышал.— Нет, это — личное дело. Насчет одной женщины. Я думала, что вы захотите это выслушать.— О, дамы в моей жизни! Бетси-и, мне кажется, они вас очень волнуют. Больше, чем следовало бы! Ну, о какой даме идет речь?— Я забыла ее имя. Но ее обычно зовут Беллилот.— А, эта? Полина Фурес? Что с ней случилось?— Вы слышали выстрел из пушки два дня назад — это было, потому что прибыло судно в Роудстед. На борту судна был француз, который сел на судно в Рио-де-Жанейро. Я слышала, о чем мои родители разговаривали сегодня за ужином. Сир, он видел Ла Беллилот в Рио.— Чушь, Бетси-и. Она в Париже процветает. Я в этом уверен, потому что оставил ей много денег. Она еще раз вышла замуж.— Но это правда, сир. Француз был уверен, что видел именно Ла Беллилот. Как-то вечером он отправился в театр. Люди пристально смотрели на одну из лож. Там сидела женщина — она была прекрасна, и он ее сразу узнал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52