Увидев ее, Гаттер разозлился — вот скотина! Стоит себе спокойно, обгрызает кустик как ни в чем не бывало. Будто не с ее седла отправились в ад двое ирландцев, и будто не она содействовала побегу третьего висельника. От мексиканца, удравшего от петли, не осталось никаких следов. Только обрывки перетертой веревки, обнаруженные в сотне шагов от того места, где его собирались повесить. По всей видимости, он соскочил сразу же, как только завернул в лабиринт скал, и затаился. А рейнджеры до самой темноты, выходит, гонялись за лошадью без седока. И гонялись впустую.
За ночь мексиканец мог уйти далеко. Причем в любую сторону — в горы, в пустыню, да хоть и обратно в Тирби. В горах его не найдешь. В пустыне он сам сдохнет. А вот если он подался в город, дело хуже. Что ему стоит затеряться среди своих? Флойд, помощник Гаттера, слыхал немного об этом Васкесе. Бывший солдат из армии какого-то мятежного генерала. Конокрад. Такие лихие парни весьма популярны среди работяг, и они его просто так не сдадут.
Бен Гаттер приказал рейнджерам никому не рассказывать о побеге. Впрочем, он знал, что кто-то все равно проболтается, когда они вернутся по домам и станут за кружкой пива вспоминать свои подвиги. Такие истории рассказывают вполголоса, оглядываясь, да только все равно им никто не верит. А зря. Он и сам не раз слышал, как приговоренные к расстрелу увертывались от пуль. Или как из реки выплывал кто-то с камнем на шее и со связанными руками. Думал — вранье. Вот пусть и про историю с Васкесом все думают так же.
После завтрака в лагерь прискакал посыльный из города и сообщил, что к каньону выдвигается отряд охранников, снятых с рудника. В ожидании подкрепления Гаттер приказал рейнджерам заняться чисткой оружия. Многие из них были недовольны новыми винтовками и относились к ним небрежно, рассчитывая со временем вернуться к старым винчестерам. Однако Бен Гаттер знал, что будущее — за «маузерами». У этого оружия есть недостатки, но они с лихвой перекрываются достоинствами — дальнобойностью и скорострельностью. А еще очень важно то, что полковник Тирби закупил у мексиканских генералов целый вагон таких винтовок, предназначенных для армии. Наверно, старый лис рассчитывает перепродать их все тем же мексиканцам и ждет подходящего момента. Цены на оружие быстро растут, стоит только начаться полномасштабной войне. Но пока в Мексике все спокойно, и винтовки лежат на складе…
— Бен, у нас гости! — крикнул часовой со скалы, вытягивая руку в сторону дороги.
Гаттер встал со складного кресла, увидев двоих всадников, и отошел подальше от своей палатки, чтобы не приглашать гостей в ее тень. Таких гостей он бы и в лагерь не пустил. Но Джерри Хезелтайн был слишком важной птицей. Его не пошлешь с порога подальше.
— Какие новости? — спросил Хезелтайн, не слезая с седла.
— Мы сели им на хвост. Троих прикончили, вон их могилы.
Под скалой темнели три свежих холмика. Гаттер не стал уточнять, что под одним из них лежит девчонка. Он также промолчал, что в лесу есть еще две могилы. О своих потерях он будет отчитываться перед полковником. Да и то — если тот спросит.
— Троих? Отлично, — сказал Хезелтайн. — Среди них не было никого в белом сюртуке и в желтых сапогах?
— Нет.
— Я так и думал. Майор Кардосо не так прост.
— Что еще за майор?
— Потом расскажу. Значит, трое готовы. Когда рассчитываешь догнать остальных?
— Сейчас парни разбираются со следами. Я хочу устроить засаду. Жду подкрепление.
— Мои ребята заметили кого-то в котловине. Надо послать туда людей. Я беспокоюсь за профессора.
— Банде незачем спускаться в котловину, — отмахнулся Гаттер. — Да и когда б они успели? Нет, я не думаю, что…
— Про виллу ты тоже не думал, — перебил его Хезелтайн, дружелюбно улыбаясь. — И правильно. Потому что думать — не твоя обязанность. Твоя обязанность — ловить преступников и защищать население. Сколько ребят ты пошлешь со мной к профессору? Мне кажется, четверых будет достаточно. Ведь они — рейнджеры.
«Нечем крыть, — подумал Гаттер. — Вот же сукин сын. Если с Адамсом что-то случится, я окажусь крайним».
— Четверых? — Он презрительно сплюнул. — Хватит и одного. Я сам съезжу, проведаю старика.
— Что ж, поедем втроем.
— Нет. Меня перестанут уважать, если я буду ездить с эскортом. Особенно с таким грозным.
Бродяга, который таскался за Хезелтайном, побелел от злости и отвернулся, вытаскивая из гривы коня сухие хвоинки.
— Едут! — снова закричал часовой. — Вижу шерифа! С ним целая армия! Дюжины две, не меньше!
— Отлично, — сказал Хезелтайн. — Бен, ты можешь продолжать готовить засаду. Не стану тебе мешать. А к профессору я отправлю ребят Бюргера. В конце концов, раз они охранники, то пусть занимаются своим делом. Пусть охраняют Адамса. Верно, Бен? Каждый должен заниматься своим делом.
— Верно.
Гаттер развернулся и зашагал к своим рейнджерам, которые смазывали винтовки под брезентовым навесом.
— Флойд, сворачивай лагерь, — сказал он негромко. — Выступаем через пять минут.
«Этот пройдоха Хезелтайн что-то знает, — думал Гаттер, быстрой рысью ведя отряд по лесной дороге. — Он всегда знает что-то такое, чего не знают другие. Поэтому ему так везет в картах. Но сейчас все тузы у меня. Пока он будет болтать с Бюргером, я просто заберу профессора с собой. Обстановка того требует. Нельзя распылять силы. Охранники? Что ж, пусть охраняют профессорскую хибару. Пускай занимаются своим делом».
Он стал обдумывать, как побыстрее уломать профессора, который наверняка не захочет никуда уезжать. Бандой его не напугаешь — старики не боятся смерти. Может, надавить на то, что у Бена будут неприятности, если с Адамсом что-то случится? Да только профессору плевать на всех. А если сказать, что отряду нужен проводник? Старый геолог облазил все горы вокруг, он забирался в такие места, куда даже индейцы боятся сунуть нос. Да, пожалуй, эта маленькая хитрость должна сработать…
Увидев у профессорской фермы двух стреноженных лошадей, Бен поднял руку, и отряд за его спиной остановился.
— У Адамса гости? Кто бы это мог быть? Акула, глянь.
Рейнджер подскакал к лошадям и спешился. Осмотрел их седла. Затем осторожно направился к хижине, скрывшись за высокой кукурузой. Через несколько минут показался обратно и покрутил шляпой над головой, что значило «все в порядке».
Однако, подъехав, Бен Гаттер убедился, что неправильно понял этот жест. В профессорском доме, действительно, все было в порядке. Посуда, одежда и книги — все на месте. Цесарки, корова и козы — тоже. А вот профессора нигде не было.
Зато на краю кукурузного поля рейнджеры нашли двоих городских бездельников, одного — уже остывшего, а второго — полумертвого от страха. Когда его развязали, он не смог встать сам. Ему помогли подняться, но он снова осел на землю.
— Мясник, — выдавил он и обхватил голову руками. — Я ждал, что он вернется и прирежет меня. Мясник…
— Сколько их? — спросил Гаттер.
— Не знаю.
— Откуда они пришли?
— Не знаю.
— Куда ушли?
— Не знаю. Это Мясник.
На него не стоило тратить время. Допросом займется шериф, когда доберется сюда.
Следы на дороге были свежими — банда прошла здесь не более часа назад. Гаттер выслал вперед пару дозорных и приказал:
— Парни, не зевать! Впереди может быть засада! — Он достал револьвер из кобуры и засунул его за пояс. — Скажу вам одно: Мясник зашел слишком далеко. Зря он похитил профессора. Теперь разговор с ним будет иной. Сколько б подонков ни было в этой банде, им не устоять против рейнджеров. Как бы резво они ни удирали, им не уйти от рейнджеров. Покончим с ними побыстрее. Нас ждут дома. Вперед!
Самого Бена никто дома не ждал. Как и многих из его ребят. Но такая уж была у него присказка. Он слышал ее на войне от своего командира. А теперь сам стал командиром и понимал, как много смысла в этих простых словах. Нас ждут дома. Надо убить всех, кто угрожает твоему дому. И надо самому не попасть под пулю, не напороться на клинок, не свалиться под копыта — потому что нас ждут дома…
Они пронеслись через лес, не встретив засады. Следы вели в гору. Дорога превратилась в каменистую тропу, и отпечатки копыт исчезли, но убегавшим некуда было свернуть, разве что в пропасть.
За перевалом дозорные стали двигаться все медленнее и, наконец, остановились.
— Проверим спуск, Бен?
В этом месте травянистый склон был достаточно пологим, и банда могла спуститься по нему в ущелье. Но на траве не было никаких следов.
— Не останавливаться! Вперед!
Отряд двинулся дальше по дороге, но уже без прежнего рвения. Всем было ясно, что банда ушла. Исчезла, испарилась. Там, впереди, уже нет места для засады. Там не свернуть ни в лес, ни в ущелье. Впереди был только мексиканский пограничный форт.

«Даже из неудачи можно выжать немного пользы», — подумал Хезелтайн, садясь на лошадь Кирпича. Своего уставшего коня он оставил на профессорской ферме, под охраной Бюргера, а Мутноглазый пересел на мерина Бингла.
На свежих лошадях они довольно скоро догнали рейнджеров. Те стояли недалеко от форта, а Бен Гаттер прохаживался в сторонке с капитаном Рамиресом, начальником заставы. Хезелтайн присоединился к ним.
— Джерри, ты очень вовремя, — сказал Гаттер. — Меня тут не уважают. Надеюсь, тебе дон Аугусто не сможет отказать?
— Разве я отказываю? — Капитан разводил руками и крутил головой с видом полного отчаяния. — Как только будет возможность, я обязательно дам вам проводников! Самых лучших! Но сейчас у меня каждый человек на вес золота!
— Аугусто, пойми, они похитили американского гражданина! Прикинь, какой шум может подняться. Банда натворила немало дел у нас и натворит еще больше на твоей земле! — Гаттер обнял капитана за плечо. — Мы же всегда работали вместе! Дай нам только двух-трех проводников. Ручаюсь, что верну их живыми и здоровыми!
— Я постараюсь что-нибудь придумать. Потерпи до завтра.
— Завтра будет поздно.
— Но завтра, возможно, к нам подойдет пехота. И тогда я подумаю, чем тебе помочь. Бенито, ты же военный человек, сам подумай — что получится, если я отправлю с тобой людей, а на форт нападут? А? К нам идет целая орда! Они разнесут крепость по кирпичику!
— В таком случае хотя бы проводники останутся живыми, — с усмешкой заметил Хезелтайн. — А что за орда?
— Оборванцы, — презрительно скривился капитан. — Батраки. Шатаются по всей Соноре, к ним липнет всякий сброд. Громят поместья. Завидят солдат — разбегаются. Потом снова сбиваются в стаю. Ничего, пусть только сунутся…
— Кстати, насчет оборванцев, — сказал Гаттер. — Ты тут всех знаешь. Кто такой Мясник? Откуда он?
— Да обычный головорез из-за Рио-Лобо. Почему ты спрашиваешь?
— Похоже, что как раз ему мы наступаем на пятки.
Капитан истово перекрестился:
— Матерь Божья! Что же ты сразу не сказал?
— Ну что, — спросил Хезелтайн, — теперь дашь людей?
— Теперь? Да я на колени перед вами упаду! Умолять буду, чтоб вы поскорей уезжали домой! Скорее, амиго! Возвращайтесь домой и покрепче запритесь на все замки! Потому что Мясник пощады не знает… — Капитан снял фуражку и вытер посеревшее лицо рукавом. — А вот мне куда деваться? Если Мясник встретится с батраками, вся Сухая долина заполыхает. Такой пожар разгорится, что искры и до рудника долетят. Вы бы, амиго, лучше подумали, что будете делать с шахтерами, если они поднимутся, как наши батраки…
— Наши шахтеры работают за деньги, — сказал Хезелтайн. — Им некогда бунтовать.
— Они не только шахтеры, но и метисы, — заметил капитан Рамирес, в чьих жилах текла благородная креольская кровь. — От метисов всего можно ожидать.
— Да пусть хоть трижды метисы, — угрюмо сказал Гаттер. — Рейнджеры тоже работают за деньги. И твой Мясник скоро убедится, что нам их не зря платят.
Капитан еще немного повздыхал, пожал им руки и торопливо зашагал обратно к форту.
— Ты ему веришь? — спросил Гаттер. — Вранье это все. Пугает нас, чтоб мы отвязались. При чем тут Рио-Лобо? Выходит, какой-то бродяга проделал двести миль, чтобы похитить нескольких девчонок и одного старика? Не верю. А ты?
— Не верю, — сказал Хезелтайн.
Он никому не верил, особенно мексиканцам. Капитан Аугусто Рамирес был замечательным собутыльником и достойным картежником, но сейчас от его талантов было мало проку. Как истый креол, он не мог сказать «не могу». Вместо прямого и честного отказа он обещал подумать. Но если он не дал проводников сегодня, то не даст и завтра.
Что же до Мясника, то и о нем капитан, скорее всего, слышал впервые. Но, как офицер пограничной стражи, не мог допустить, чтобы гринго сомневались в его познаниях. Он обязан знать всех разбойников, живых, мертвых и вымышленных.
— Как думаешь, Аугусто пропустил банду?
— Думать — не моя обязанность, — буркнул Гаттер. — Следов нет. Свидетелей нет. Если пропустил, мы об этом узнаем от наших людей на той стороне. Дня через два или три.
— А если банда осталась в лесу? Незаметно сошла с дороги и затаилась? Они играют с тобой в прятки, Бен.
— Я не собираюсь прочесывать лес.
— И не нужно. Они сами оттуда выйдут. Надо просто встретить их там, куда они направятся.
— Ты знаешь — куда?
— Давай подумаем вместе. Что нам известно о банде?
— Ничего.
— Нет. Мы знаем, что это не местные. Раз они откуда-то пришли, значит, должны туда же и уйти. Что еще мы знаем? Они забрали проституток. Но только тех, кого недавно привезли из Мексики. Чем они так привлекли Мясника? Есть только одно объяснение — эти девчонки с ним как-то связаны. И, скорее всего, это родственная связь.
— Ага, — задумчиво протянул Гаттер. — То есть мы на верном пути? Он не двинется на город, не уйдет на север, а будет прорываться в Мексику, так?
— Именно!
— Погоди, Джерри. А профессор? Зачем Мясник прихватил с собой Адамса?
— Думаю, что это ему подсказал майор Кардосо. Вот о нем мы знаем немного больше. Он — опытный офицер. Не знаю, зачем он связался с голодранцами, но это неважно. Важно, что он профессионал. Ты обратил внимание, что в доме Адамса не осталось ни одной бумажки? Карты, Бен, карты! Вот в чем разгадка. Мясник прихватил Адамса для того, чтобы не заблудиться! Он же чужак! Он не знает этих гор, и профессор проведет его! А не проведет сам, так майор проложит путь по карте! Все так просто, что мне даже странно — как ты сразу не додумался.
Гаттер сбил шляпу на затылок и обернулся, разглядывая горы, которые зеленой стеной возвышались над песками.
— Значит, банда сейчас карабкается через горы, чтобы перейти границу там, где ее не охраняют. Где нет ни патрулей, ни наших постов. Где нет дорог, а есть только звериные тропы…
— Не только звериные. В горах живут индейцы. И иногда они спускаются к мексиканцам. Понимаешь, о чем я?
Бен Гаттер кивнул:
— Бандиты обожают останавливаться в брошенных деревнях. Там мы их и накроем.

Он в кровь разбил ноги, когда бежал по каньону, петляя между скал. Шум погони остался далеко позади, но Фернандо не останавливался. Он не знал, куда его выведет лабиринт. И почти не верил, что выберется из него. Но даже если придется подохнуть здесь от жажды или укуса змеи — все равно, это лучше, чем болтаться в петле.
На рассвете он обнаружил, что выбрался совсем не туда, куда хотел. За ночь он забрел в пески, окружавшие Тирби с юга. Это была настоящая пустыня. Правда, маленькая: на горизонте, куда ни посмотри, были горы, а в горах — вода, зелень, жизнь. Надо только дойти до них. Пешком. Без воды. Под убийственным солнцем. И он пошел.
Пошел молча, хотя сейчас можно было дать выход накопившейся ярости и погорланить, не боясь, что тебя заметят. Но кричать, вопить, извергать проклятия и даже просто говорить было опасно. В пустыне лучше молчать. Потому что у болтунов быстро пересыхает глотка, а смочить ее нечем. Фернандо Васкес огляделся с вершины песчаного холма. Никаких признаков колодца. Только редкая, еле заметная цепочка следов. Да и та становится все бледнее, потому что ее быстро заносит тончайшим песком.
«Здесь кто-то прошел совсем недавно! — подумал Фернандо. — Две лошади! Надо идти за ними. Потому что больше некуда»…
Он проследил взглядом, куда уходят следы, чтобы найти для себя подходящий ориентир. На горизонте виднелась лиловая зубчатая стена гор, и Васкес запомнил приметный двуглавый пик. Теперь можно не торопиться. Текучий песок сравняет ямки, оставленные копытами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35