А полковник может заняться углублением рудника, раз уж он так на этом настаивает.
Кстати, о руднике. А вдруг профессор Адамс ошибается в своих прогнозах? В таком случае через год… Хезелтайн отбросил одеяло, вмиг избавившись от сонливости,
В таком случае, вернувшись из Европы, он застанет здесь только развалины.
Через час он уже был в конторе. Затребовал отчеты по добыче за последние три месяца и погрузился в их изучение. За этим занятием его и застал полковник Тирби.
— Не ожидал увидеть тебя здесь. Почему ты бросил рейнджеров?
— Потому что они и без меня знают, что делать. — Хезелтайн захлопнул папку. — Сайрус, ты можешь вспомнить все, что говорил Адамс? Я понимаю, что старик иногда несет чушь. Но, может быть, его слова только кажутся чушью? Может быть, мы чего-то не слышим, потому что не хотим услышать?
— Я услышал то, что хотел, — сказал полковник. — И меня это устраивает. Весь остальной разговор сводился к тому, что Мексика в будущем станет самой богатой страной мира.
— Речь шла о новых месторождениях?
Полковник досадливо поморщился:
— Старческий бред.
— Но он наверняка показывал тебе свои карты. Он всегда их показывает…
— Это были карты Соноры, а не Аризоны. Там нам с тобой нечего делать.
Хезелтайн возбужденно подался вперед:
— Ты забыл, о чем мы с тобой говорили однажды, стоя на мексиканской границе? Всего полвека назад Калифорния, Юта, Техас и Аризона были такой же частью Мексики, как Сонора. А сейчас об этом уже никто и не помнит. Пройдет еще десяток лет, и Сонора будет нашей. Разве ты не хочешь стать ее первым губернатором?
— Я не понимаю, к чему ты клонишь, — сказал полковник. — И еще я не понимаю, почему ты сидишь здесь, когда Дэвид Кардосо разгуливает по моей земле.
Эти слова подействовали на Хезелтайна как ледяной душ. Он опустил голову, чтобы скрыть гнев.
«Да, я слишком часто соглашался с ним в последнее время. И вот результат. Мои слова для него ничего не значат».
Взяв себя в руки, Хезелтайн медленно поднялся из-за стола.
— Прости, Сайрус. Я не спал всю ночь и просто немного забылся. — Он сложил все папки в стол и оглядел кабинет. Снял шляпу с вешалки и долго вертел, придавая тулье и полям нужные формы. — Я немедленно отправляюсь в горы. Ты прав, без меня им не справиться. Ведь они не знают, на что способен Дэвид. А меня он не проведет. Ты прав. Только один вопрос. В каком виде ты хочешь его получить — живым или мертвым?
— Все равно.
Хезелтайн прошел мимо него, не простившись. И только садясь в седло, подумал: «А какого черта полковник забрел в контору? И почему даже не обмолвился о биржевиках? Почему он так настойчиво держит меня подальше от них?»
Он нашел Мутноглазого там же, где всегда, — в баре «Парнаса».
— Собирай своих отморозков, — бросил он. — Поедете со мной.
— Опять к рейнджерам?
— Не беспокойся. В другую сторону.
21
Прорыв в никуда
Он полз медленно, прислушиваясь к ветру. Как только новый порыв начинал пригибать колосья и раскачивать макушки кустарника, Илья переползал вперед, скользя в густой траве.
Сзади хлестнули еще два выстрела, и из леса ответил грохот «маузера».
«Не хотел бы я получить такую пулю, — подумал Илья. — Револьвер как-то приятнее. По крайней мере, его видишь, когда он в тебя стреляет. А тут — бабах, и готово. Даже не успеешь понять, откуда пришла смерть. Бедная девчонка, наверно, и почувствовать ничего не успела. А может, так и лучше… Нет, лучше выбросить из головы эти дурацкие мысли. Чтобы не накаркать. Надо думать о приятном. Об Инес, к примеру. Как она на меня смотрела… Ей стыдно, что она назвала меня трусом. А мне вот почему-то не стыдно, что я ее ударил. Что бы сказал Кира на это? Что я законченный подонок, не хуже, чем он сам».
Невидимый стрелок снова выпустил пять пуль по ущелью в ответ на жалкий хлопок винчестера.
«Как он щедро тратит патроны, — думал Илья, дожидаясь нового порыва ветра, чтобы проползти еще немного вперед, вслед за волнами травы. — Наверно, у него с собой несколько пачек. Хорошо снабжают рейнджеров, от души. Поливает свинцом, не дает головы поднять. Интересно, он знает, что стреляет по девчонкам? Знает, не слепой. Пули винчестеров, наверно, только в листьях шуршат у него над головой. И то — если долетают. Как он наслаждается своей мощью и неуязвимостью… Наверно, устроился между корнями толстого дуба. Красота! Ствол на опоре, защищен со всех сторон. Со всех? А сзади? Хорошо бы зайти ему за спину. Конечно, проще всего найти его лошадь и подождать поблизости. Рано или поздно стрелок соберется возвращаться к своим, тут бы я его и перехватил. Но мы не можем ждать… Стоп. Об этом тоже лучше не думать. Какие у нее глаза…»
Раздвигая упругие ветви кустарника, он протиснулся вперед и оказался в сухом русле ручья, который некогда тек со склона горы.
Время от времени он слышал выстрелы. Сухой щелчок винчестера, и в ответ ему два-три раскатистых Удара чужих винтовок. Радовало то, что, пока он полз, выстрелы противника становились все ближе. Наконец Илья понял, что зашел стрелку во фланг.
«Надеюсь, нашим удалось незаметно перебраться в проход. Лишь бы не мешкали. Хорошо, что шакалы так удачно расположились. Удачно для нас. Они не ожидают, что мы рванем не в долину, а в горы. Они не сразу заметят. Может быть, даже не успеют обстрелять. Обидно будет получить шальную пулю, когда ты уже вырвался из ловушки».
Слева ударил выстрел «маузера». Теперь до стрелка было метров пятьдесят. Но Илья не различил ни вспышки выстрела, ни порохового дыма.
Он не сводил глаз с линии кустов над обрывом. Пожалуй, на месте стрелка Илья выбрал бы именно эти кусты. Сразу за ними поднимались плотной стеной высокие деревья, над которыми кружила птица. Кружила, но не садилась. Значит, что-то ее отпугивало.
«Ненавижу, когда надо торопиться, — подумал он. — Подождать бы еще пару часов. Солнце начнет садиться, и будет у меня за спиной, и станет просвечивать сквозь деревья и кусты. В косых лучах любое движение в лесу становится более заметным. Мне хватит отблеска, хватит и тени, чтобы его засечь. Он же не каменный, ему надо будет пошевелиться, или он захочет сменить позицию… Надо ждать. Да только некогда».
Он провернул шейный платок узлом назад и поднял его до переносицы, чтобы лицо не маячило белым пятном среди веток и листьев. Снова громыхнул «маузер», и он переполз вперед, пользуясь тем моментом, когда стрелок всматривается вдаль, пытаясь увидеть результат выстрела.
И вот порыв ветра принес ему запах человека. Он скользнул чуть правее и застыл, вжимаясь в землю.
В легком шелесте листвы Илья уловил новый звук. Впереди, совсем рядом, металл скользнул по металлу и мягко щелкнул. Такой звук может издавать только патрон, загоняемый в магазин.
Стрелок перезаряжает винтовку! Сейчас он не видит ничего, кроме патронов и магазинной щели. Остерман вытянул клинок из нарукавных ножен и, почти не таясь, пополз вперед, огибая сзади то дерево, за которым — теперь он знал это абсолютно точно — прятался стрелок.
И вдруг кто-то поднялся с земли прямо перед ним! С винтовкой в одной руке и со свернутым одеялом в другой. Стрелок хотел сменить позицию, а может быть, собрался уходить совсем. Ему не удалось ни то ни другое. Илья вскинулся и налетел на него. Рубанул ножом по шее — и потянул за собой наземь враз обмякшее тело.
Лежа рядом с бьющимся в агонии стрелком, Остерман крепко прижимал ладонь к земле. Если кто-то побежит сюда, он почувствует шаги раньше, чем услышит.
Убитый затих. Илья привстал, осматриваясь, — и в этот момент раздался револьверный выстрел.
Кинувшись в траву, он услышал, что кто-то падает рядом, с хрустом обламывая сухие ветки.
— Илюха, это я…
Он поднял голову и увидел между деревьями Кирилла. Из дула его револьвера сочился дымок.
Шагах в десяти от себя он увидел второго стрелка. Тот лежал на боку, запрокинув простреленную голову, и ствол его винтовки был нацелен прямо на Илью.
— Они работали парой, — сказал Кирилл, поднимая с земли «маузер». — Как и мы.
Он передернул затвор и дважды выстрелил в воздух, подавая сигнал Кардосо.
— Ого! Ну и отдача! Поищи их лошадей. А я прикрою Мануэля.
Кирилл прокрался вперед, туда, где только что скрывался один из стрелков.
— Отличная позиция, — послышался его довольный голос из кустов. — Наши как на ладони. И фланги просматриваются.
Илья вытер нож, несколько раз вонзив его в лесной настил, осмотрел лезвие и загнал в ножны. Затем наклонился над убитым. Его внимание привлекла крючковатая рукоятка револьвера. То был карманный кольт 22-го калибра.
«Хороший подарок для Инес», — подумал он.
— Ага! Илюха, наши тронулись! Давай живее с лошадьми, а то потом не догоним!
— Ты же собирался дальше идти без них, — сказал Остерман.
— Передумал. С ними веселее.
Лошади стояли недалеко. Илья снял путы с их ног и повел к Кириллу.
— Эх, жалко уходить, — сказал тот, выбираясь из кустов. — Если бы они сунулись, положил бы всех. Не нравится мне это, Илюха. Слишком легко они нас выпустили. Тут что-то не то.
Выглянув из-за дерева, Илья увидел, как несколько всадников мчатся от каньона к лесу. Он узнал Мануэля по красной рубахе. А вот и майор в своем белом сюртуке. Вот девчонки. Сколько их? Три, четыре, и вот еще одна. Это Инес? Да. Наконец-то. Вот же копуша!
— Их мало, — заметил Кирилл. — Кого-то не хватает.
— Потом разберемся! — Илья погладил чужую лошадь по шее, прежде чем вставить ногу в стремя.
Чем выше они забирались, тем прозрачнее и реже становился лес. Мануэль ехал первым, его красная рубашка мелькала между голыми стволами сосен. Илья держался рядом с Инес. За ними сбились в стайку остальные девчонки, а Рико, Кирилл и Кардосо прикрывали тыл.
Маленький отряд стал еще меньше, вырвавшись из каньона. Фернандо, Шон и Пит остались среди скал.
— Я знал, что они не пойдут с нами, — сказал Кардосо. — Фернандо не верит, что мы перейдем через гору. Пит ранен, а Шон не может его бросить.
— Думаете, им удастся спрятаться? — спросил Рико.
— По одиночке это легче, чем вместе со всеми. К тому же Фернандо рассчитывает, что рейнджеры пойдут за нами.
— А они пойдут?
— Конечно.
— Сволочь он, ваш Фернандо, — сказал Рико. — Я с первой минуты ему не доверял. Хорошо, что его нет с нами.
— Нет, плохо, — сказал Кирилл. — У него остался дробовик. У нас только винчестеры и «маузеры». С ними не поохотишься. А сухарей осталось мало.
— Не пропадем. Зато — все свои.
Мануэль остановился, поджидая их у границы леса. Впереди расстилался луг, зеленым ковром огибающий скальную гряду.
— Пойдем вдоль скал, — сказал он. — Пока светло, надо забраться повыше. Сверху будет видно, куда идти.
— Я думал, ты и так знаешь, куда идти, — сказал Остерман.
— Знать-то я знаю… — Мануэль сбил шляпу на затылок и вздохнул.
— Пора искать место для ночевки, — сказал майор. — Как только увидим хорошую пещеру, остановимся.
— Нам нельзя останавливаться, — возразил Илья. — Рейнджеры наверняка уже идут по нашим следам.
— Может быть. Но даже если так, они тоже остановятся и начнут разбивать лагерь, не дожидаясь темноты.
— Вот и отлично! Пусть они разбивают лагерь, варят кофе, выставляют часовых. А мы оторвемся еще дальше.
— Если мы будем спорить по каждому поводу, ничего хорошего не выйдет, — сказал майор,
— Вот и не спорьте, — ответил Остерман. — Мануэль, почему стоим? Чего ждем?
Двигаться по ровному лугу оказалось ничуть не легче, чем по лесу. Склон, огибая скалы, становился все круче, и лошади замедляли ход, осторожно переступая по скользкой траве. Когда солнце уже касалось вершин далеких гор, они увидели широкую расщелину между скал. Мануэль свернул туда и тут же вернулся. На его лице сияла улыбка:
— Это проход! Все сюда!
Действительно, расщелина, понемногу расширяясь, уходила вниз, туда, где виднелись макушки елей. Сумерки уже заливали их густой синевой, но за лесистым склоном угадывался простор долины.
— Остановимся здесь, — предложил Кардосо. — Хорошее место. Можно развести костер, его не увидят ни с какой стороны. Разве что сверху. Но выше нас только небо.
— Да, пожалуй, надо отдохнуть, — сказал Мануэль. И посмотрел на Илью.
— Внизу отдохнем, — сказал Остерман. — Я понимаю, что все устали. И мне тоже хочется есть. Но не забывайте — за нами гонятся.
— Ночью в горах не ходят. — Майор обвел всех взглядом, ожидая поддержки. — Никто не ходит, ни рейнджеры, ни индейцы. В темноте мы собьемся с пути. Тем более — в незнакомой местности.
— Но рейнджеры знают эти места, — быстро сказал Илья. — Они могут и не остановиться. Говорите, костер не будет видно? Так они найдут нас по запаху дыма. Ночью от глаз мало проку, зато уши и нос работают лучше, чем днем. И как мы можем сбиться с пути? Тут одна дорога — вниз.
Кардосо потянулся к седлу и досадливо отдернул руку:
— Черт! Моя фляжка осталась в городе… Билли, я провел в горах не один год. И знаю, что говорю. К тому же я хорошо изучил повадки наших преследователей.
Кирилл понял, что ему снова пора вмешаться.
— Дэвид, никто не сомневается, что у вас больше опыта, — сказал он. — Но опыт охотника не подходит для убегающего зверя.
— Мы не звери.
— Да. Мы слабее и глупее, чем звери. Но мы можем у них кое-чему научиться.
Кардосо еще раз оглядел всех.
— Что ж, будем учиться у зверей.
У Кирилла отлегло от сердца. Больше всего он боялся, что у майора начнется командирский зуд. Ясное дело, военный человек, привык к дисциплине, да еще знаком с тактикой… Казалось очевидным, что сейчас именно ему все должны беспрекословно подчиняться.
Но людей из каньона вывел не майор, а Илья. И продолжал вести дальше. Он не знал дороги, понятия не имел о тактике и никогда не командовал — никогда раньше. Кардосо, возможно, умел ловить преступников. А Илья с Кириллом сами были преступниками и умели удирать от таких, как майор. Видимо, Кардосо это понял без лишних объяснений. И подчинился. Великое дело — дисциплина…
Темнота навалилась, как только они вошли в лес. Лошади шли так тесно, что одна била хвостом по морде другую. Спуск становился все круче. Мануэль вел своего коня зигзагом, отчего цепочка то и дело разрывалась, и приходилось останавливаться — иначе, оторвавшись от группы, можно было и не найти ее спустя несколько минут. Наконец они остановились на небольшой поляне, залитой лунным светом.
— Два часа на отдых, — объявил Остерман. — Огонь разводить не будем, иначе потом ослепнем в темноте. Мануэль, покорми девушек.
— Располагайтесь, а я покараулю, — сказал майор.
Он накинул темное пончо поверх сюртука и отошел, мгновенно растворившись в черноте.
Девчонки сидели кружком. Они молчали, и было слышно только, как хрустят сухари.
Рико рылся в сумке и ворчал:
— Одни тряпки! Набрали всякой дряни, и никто не догадался заглянуть на кухню…
— Это не дрянь, — подал голос Мануэль. — Шелковые рубашки. Где такие найдешь? Они же вечные. Нам их хватит на всю жизнь.
— Собираешься жить вечно? — спросил Илья. — Что у нас кроме сухарей? Были же консервы,
— Наверно, они остались у Фернандо.
Рико выругался сквозь зубы и закрыл сумку.
— Вот, нашел галеты. Погрызем. А когда встанем на дневку, я раскину силки. Ничего, лес прокормит.
Кириллу не хотелось есть. Но он заставил себя разжевать каменную галету. Запил водой из фляжки. Потом вытянулся на траве, глядя в звездное небо, окруженное черными кронами елей. Чтобы не думать о том, что будет завтра, он принялся вспоминать названия созвездий. И не обнаружил в памяти ничего, кроме пары Медведиц и Стожар. Выждав еще несколько минут, он поднялся и отошел, прихватив винчестер.
Отойдя на десяток шагов, он тихонько свистнул. В ответ послышался приглушенный голос майора:
— Что случилось?
— Смена пришла. Идите ужинать.
Кардосо подошел бесшумно, как призрак.
— Все тихо. Но Билли прав, кто-то может идти за нами.
— Ничего. Оторвемся. Днем заляжем в лесу, а ночью снова двинемся.
— Понимаю. Вы хотите сыграть с рейнджерами в прятки, а они думают, что играют в догонялки. Как у нас с провиантом?
— Негусто. С виллы утащили только винтовки без патронов и ворох шелковых рубашек. И никакой еды.
— Шелковые рубашки? Незаменимая вещь на войне. Я сам видел, как такая сорочка не порвалась под ударом стрелы. Ткань вошла в рану вместе с наконечником, и его было нетрудно вытащить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Кстати, о руднике. А вдруг профессор Адамс ошибается в своих прогнозах? В таком случае через год… Хезелтайн отбросил одеяло, вмиг избавившись от сонливости,
В таком случае, вернувшись из Европы, он застанет здесь только развалины.
Через час он уже был в конторе. Затребовал отчеты по добыче за последние три месяца и погрузился в их изучение. За этим занятием его и застал полковник Тирби.
— Не ожидал увидеть тебя здесь. Почему ты бросил рейнджеров?
— Потому что они и без меня знают, что делать. — Хезелтайн захлопнул папку. — Сайрус, ты можешь вспомнить все, что говорил Адамс? Я понимаю, что старик иногда несет чушь. Но, может быть, его слова только кажутся чушью? Может быть, мы чего-то не слышим, потому что не хотим услышать?
— Я услышал то, что хотел, — сказал полковник. — И меня это устраивает. Весь остальной разговор сводился к тому, что Мексика в будущем станет самой богатой страной мира.
— Речь шла о новых месторождениях?
Полковник досадливо поморщился:
— Старческий бред.
— Но он наверняка показывал тебе свои карты. Он всегда их показывает…
— Это были карты Соноры, а не Аризоны. Там нам с тобой нечего делать.
Хезелтайн возбужденно подался вперед:
— Ты забыл, о чем мы с тобой говорили однажды, стоя на мексиканской границе? Всего полвека назад Калифорния, Юта, Техас и Аризона были такой же частью Мексики, как Сонора. А сейчас об этом уже никто и не помнит. Пройдет еще десяток лет, и Сонора будет нашей. Разве ты не хочешь стать ее первым губернатором?
— Я не понимаю, к чему ты клонишь, — сказал полковник. — И еще я не понимаю, почему ты сидишь здесь, когда Дэвид Кардосо разгуливает по моей земле.
Эти слова подействовали на Хезелтайна как ледяной душ. Он опустил голову, чтобы скрыть гнев.
«Да, я слишком часто соглашался с ним в последнее время. И вот результат. Мои слова для него ничего не значат».
Взяв себя в руки, Хезелтайн медленно поднялся из-за стола.
— Прости, Сайрус. Я не спал всю ночь и просто немного забылся. — Он сложил все папки в стол и оглядел кабинет. Снял шляпу с вешалки и долго вертел, придавая тулье и полям нужные формы. — Я немедленно отправляюсь в горы. Ты прав, без меня им не справиться. Ведь они не знают, на что способен Дэвид. А меня он не проведет. Ты прав. Только один вопрос. В каком виде ты хочешь его получить — живым или мертвым?
— Все равно.
Хезелтайн прошел мимо него, не простившись. И только садясь в седло, подумал: «А какого черта полковник забрел в контору? И почему даже не обмолвился о биржевиках? Почему он так настойчиво держит меня подальше от них?»
Он нашел Мутноглазого там же, где всегда, — в баре «Парнаса».
— Собирай своих отморозков, — бросил он. — Поедете со мной.
— Опять к рейнджерам?
— Не беспокойся. В другую сторону.
21
Прорыв в никуда
Он полз медленно, прислушиваясь к ветру. Как только новый порыв начинал пригибать колосья и раскачивать макушки кустарника, Илья переползал вперед, скользя в густой траве.
Сзади хлестнули еще два выстрела, и из леса ответил грохот «маузера».
«Не хотел бы я получить такую пулю, — подумал Илья. — Револьвер как-то приятнее. По крайней мере, его видишь, когда он в тебя стреляет. А тут — бабах, и готово. Даже не успеешь понять, откуда пришла смерть. Бедная девчонка, наверно, и почувствовать ничего не успела. А может, так и лучше… Нет, лучше выбросить из головы эти дурацкие мысли. Чтобы не накаркать. Надо думать о приятном. Об Инес, к примеру. Как она на меня смотрела… Ей стыдно, что она назвала меня трусом. А мне вот почему-то не стыдно, что я ее ударил. Что бы сказал Кира на это? Что я законченный подонок, не хуже, чем он сам».
Невидимый стрелок снова выпустил пять пуль по ущелью в ответ на жалкий хлопок винчестера.
«Как он щедро тратит патроны, — думал Илья, дожидаясь нового порыва ветра, чтобы проползти еще немного вперед, вслед за волнами травы. — Наверно, у него с собой несколько пачек. Хорошо снабжают рейнджеров, от души. Поливает свинцом, не дает головы поднять. Интересно, он знает, что стреляет по девчонкам? Знает, не слепой. Пули винчестеров, наверно, только в листьях шуршат у него над головой. И то — если долетают. Как он наслаждается своей мощью и неуязвимостью… Наверно, устроился между корнями толстого дуба. Красота! Ствол на опоре, защищен со всех сторон. Со всех? А сзади? Хорошо бы зайти ему за спину. Конечно, проще всего найти его лошадь и подождать поблизости. Рано или поздно стрелок соберется возвращаться к своим, тут бы я его и перехватил. Но мы не можем ждать… Стоп. Об этом тоже лучше не думать. Какие у нее глаза…»
Раздвигая упругие ветви кустарника, он протиснулся вперед и оказался в сухом русле ручья, который некогда тек со склона горы.
Время от времени он слышал выстрелы. Сухой щелчок винчестера, и в ответ ему два-три раскатистых Удара чужих винтовок. Радовало то, что, пока он полз, выстрелы противника становились все ближе. Наконец Илья понял, что зашел стрелку во фланг.
«Надеюсь, нашим удалось незаметно перебраться в проход. Лишь бы не мешкали. Хорошо, что шакалы так удачно расположились. Удачно для нас. Они не ожидают, что мы рванем не в долину, а в горы. Они не сразу заметят. Может быть, даже не успеют обстрелять. Обидно будет получить шальную пулю, когда ты уже вырвался из ловушки».
Слева ударил выстрел «маузера». Теперь до стрелка было метров пятьдесят. Но Илья не различил ни вспышки выстрела, ни порохового дыма.
Он не сводил глаз с линии кустов над обрывом. Пожалуй, на месте стрелка Илья выбрал бы именно эти кусты. Сразу за ними поднимались плотной стеной высокие деревья, над которыми кружила птица. Кружила, но не садилась. Значит, что-то ее отпугивало.
«Ненавижу, когда надо торопиться, — подумал он. — Подождать бы еще пару часов. Солнце начнет садиться, и будет у меня за спиной, и станет просвечивать сквозь деревья и кусты. В косых лучах любое движение в лесу становится более заметным. Мне хватит отблеска, хватит и тени, чтобы его засечь. Он же не каменный, ему надо будет пошевелиться, или он захочет сменить позицию… Надо ждать. Да только некогда».
Он провернул шейный платок узлом назад и поднял его до переносицы, чтобы лицо не маячило белым пятном среди веток и листьев. Снова громыхнул «маузер», и он переполз вперед, пользуясь тем моментом, когда стрелок всматривается вдаль, пытаясь увидеть результат выстрела.
И вот порыв ветра принес ему запах человека. Он скользнул чуть правее и застыл, вжимаясь в землю.
В легком шелесте листвы Илья уловил новый звук. Впереди, совсем рядом, металл скользнул по металлу и мягко щелкнул. Такой звук может издавать только патрон, загоняемый в магазин.
Стрелок перезаряжает винтовку! Сейчас он не видит ничего, кроме патронов и магазинной щели. Остерман вытянул клинок из нарукавных ножен и, почти не таясь, пополз вперед, огибая сзади то дерево, за которым — теперь он знал это абсолютно точно — прятался стрелок.
И вдруг кто-то поднялся с земли прямо перед ним! С винтовкой в одной руке и со свернутым одеялом в другой. Стрелок хотел сменить позицию, а может быть, собрался уходить совсем. Ему не удалось ни то ни другое. Илья вскинулся и налетел на него. Рубанул ножом по шее — и потянул за собой наземь враз обмякшее тело.
Лежа рядом с бьющимся в агонии стрелком, Остерман крепко прижимал ладонь к земле. Если кто-то побежит сюда, он почувствует шаги раньше, чем услышит.
Убитый затих. Илья привстал, осматриваясь, — и в этот момент раздался револьверный выстрел.
Кинувшись в траву, он услышал, что кто-то падает рядом, с хрустом обламывая сухие ветки.
— Илюха, это я…
Он поднял голову и увидел между деревьями Кирилла. Из дула его револьвера сочился дымок.
Шагах в десяти от себя он увидел второго стрелка. Тот лежал на боку, запрокинув простреленную голову, и ствол его винтовки был нацелен прямо на Илью.
— Они работали парой, — сказал Кирилл, поднимая с земли «маузер». — Как и мы.
Он передернул затвор и дважды выстрелил в воздух, подавая сигнал Кардосо.
— Ого! Ну и отдача! Поищи их лошадей. А я прикрою Мануэля.
Кирилл прокрался вперед, туда, где только что скрывался один из стрелков.
— Отличная позиция, — послышался его довольный голос из кустов. — Наши как на ладони. И фланги просматриваются.
Илья вытер нож, несколько раз вонзив его в лесной настил, осмотрел лезвие и загнал в ножны. Затем наклонился над убитым. Его внимание привлекла крючковатая рукоятка револьвера. То был карманный кольт 22-го калибра.
«Хороший подарок для Инес», — подумал он.
— Ага! Илюха, наши тронулись! Давай живее с лошадьми, а то потом не догоним!
— Ты же собирался дальше идти без них, — сказал Остерман.
— Передумал. С ними веселее.
Лошади стояли недалеко. Илья снял путы с их ног и повел к Кириллу.
— Эх, жалко уходить, — сказал тот, выбираясь из кустов. — Если бы они сунулись, положил бы всех. Не нравится мне это, Илюха. Слишком легко они нас выпустили. Тут что-то не то.
Выглянув из-за дерева, Илья увидел, как несколько всадников мчатся от каньона к лесу. Он узнал Мануэля по красной рубахе. А вот и майор в своем белом сюртуке. Вот девчонки. Сколько их? Три, четыре, и вот еще одна. Это Инес? Да. Наконец-то. Вот же копуша!
— Их мало, — заметил Кирилл. — Кого-то не хватает.
— Потом разберемся! — Илья погладил чужую лошадь по шее, прежде чем вставить ногу в стремя.
Чем выше они забирались, тем прозрачнее и реже становился лес. Мануэль ехал первым, его красная рубашка мелькала между голыми стволами сосен. Илья держался рядом с Инес. За ними сбились в стайку остальные девчонки, а Рико, Кирилл и Кардосо прикрывали тыл.
Маленький отряд стал еще меньше, вырвавшись из каньона. Фернандо, Шон и Пит остались среди скал.
— Я знал, что они не пойдут с нами, — сказал Кардосо. — Фернандо не верит, что мы перейдем через гору. Пит ранен, а Шон не может его бросить.
— Думаете, им удастся спрятаться? — спросил Рико.
— По одиночке это легче, чем вместе со всеми. К тому же Фернандо рассчитывает, что рейнджеры пойдут за нами.
— А они пойдут?
— Конечно.
— Сволочь он, ваш Фернандо, — сказал Рико. — Я с первой минуты ему не доверял. Хорошо, что его нет с нами.
— Нет, плохо, — сказал Кирилл. — У него остался дробовик. У нас только винчестеры и «маузеры». С ними не поохотишься. А сухарей осталось мало.
— Не пропадем. Зато — все свои.
Мануэль остановился, поджидая их у границы леса. Впереди расстилался луг, зеленым ковром огибающий скальную гряду.
— Пойдем вдоль скал, — сказал он. — Пока светло, надо забраться повыше. Сверху будет видно, куда идти.
— Я думал, ты и так знаешь, куда идти, — сказал Остерман.
— Знать-то я знаю… — Мануэль сбил шляпу на затылок и вздохнул.
— Пора искать место для ночевки, — сказал майор. — Как только увидим хорошую пещеру, остановимся.
— Нам нельзя останавливаться, — возразил Илья. — Рейнджеры наверняка уже идут по нашим следам.
— Может быть. Но даже если так, они тоже остановятся и начнут разбивать лагерь, не дожидаясь темноты.
— Вот и отлично! Пусть они разбивают лагерь, варят кофе, выставляют часовых. А мы оторвемся еще дальше.
— Если мы будем спорить по каждому поводу, ничего хорошего не выйдет, — сказал майор,
— Вот и не спорьте, — ответил Остерман. — Мануэль, почему стоим? Чего ждем?
Двигаться по ровному лугу оказалось ничуть не легче, чем по лесу. Склон, огибая скалы, становился все круче, и лошади замедляли ход, осторожно переступая по скользкой траве. Когда солнце уже касалось вершин далеких гор, они увидели широкую расщелину между скал. Мануэль свернул туда и тут же вернулся. На его лице сияла улыбка:
— Это проход! Все сюда!
Действительно, расщелина, понемногу расширяясь, уходила вниз, туда, где виднелись макушки елей. Сумерки уже заливали их густой синевой, но за лесистым склоном угадывался простор долины.
— Остановимся здесь, — предложил Кардосо. — Хорошее место. Можно развести костер, его не увидят ни с какой стороны. Разве что сверху. Но выше нас только небо.
— Да, пожалуй, надо отдохнуть, — сказал Мануэль. И посмотрел на Илью.
— Внизу отдохнем, — сказал Остерман. — Я понимаю, что все устали. И мне тоже хочется есть. Но не забывайте — за нами гонятся.
— Ночью в горах не ходят. — Майор обвел всех взглядом, ожидая поддержки. — Никто не ходит, ни рейнджеры, ни индейцы. В темноте мы собьемся с пути. Тем более — в незнакомой местности.
— Но рейнджеры знают эти места, — быстро сказал Илья. — Они могут и не остановиться. Говорите, костер не будет видно? Так они найдут нас по запаху дыма. Ночью от глаз мало проку, зато уши и нос работают лучше, чем днем. И как мы можем сбиться с пути? Тут одна дорога — вниз.
Кардосо потянулся к седлу и досадливо отдернул руку:
— Черт! Моя фляжка осталась в городе… Билли, я провел в горах не один год. И знаю, что говорю. К тому же я хорошо изучил повадки наших преследователей.
Кирилл понял, что ему снова пора вмешаться.
— Дэвид, никто не сомневается, что у вас больше опыта, — сказал он. — Но опыт охотника не подходит для убегающего зверя.
— Мы не звери.
— Да. Мы слабее и глупее, чем звери. Но мы можем у них кое-чему научиться.
Кардосо еще раз оглядел всех.
— Что ж, будем учиться у зверей.
У Кирилла отлегло от сердца. Больше всего он боялся, что у майора начнется командирский зуд. Ясное дело, военный человек, привык к дисциплине, да еще знаком с тактикой… Казалось очевидным, что сейчас именно ему все должны беспрекословно подчиняться.
Но людей из каньона вывел не майор, а Илья. И продолжал вести дальше. Он не знал дороги, понятия не имел о тактике и никогда не командовал — никогда раньше. Кардосо, возможно, умел ловить преступников. А Илья с Кириллом сами были преступниками и умели удирать от таких, как майор. Видимо, Кардосо это понял без лишних объяснений. И подчинился. Великое дело — дисциплина…
Темнота навалилась, как только они вошли в лес. Лошади шли так тесно, что одна била хвостом по морде другую. Спуск становился все круче. Мануэль вел своего коня зигзагом, отчего цепочка то и дело разрывалась, и приходилось останавливаться — иначе, оторвавшись от группы, можно было и не найти ее спустя несколько минут. Наконец они остановились на небольшой поляне, залитой лунным светом.
— Два часа на отдых, — объявил Остерман. — Огонь разводить не будем, иначе потом ослепнем в темноте. Мануэль, покорми девушек.
— Располагайтесь, а я покараулю, — сказал майор.
Он накинул темное пончо поверх сюртука и отошел, мгновенно растворившись в черноте.
Девчонки сидели кружком. Они молчали, и было слышно только, как хрустят сухари.
Рико рылся в сумке и ворчал:
— Одни тряпки! Набрали всякой дряни, и никто не догадался заглянуть на кухню…
— Это не дрянь, — подал голос Мануэль. — Шелковые рубашки. Где такие найдешь? Они же вечные. Нам их хватит на всю жизнь.
— Собираешься жить вечно? — спросил Илья. — Что у нас кроме сухарей? Были же консервы,
— Наверно, они остались у Фернандо.
Рико выругался сквозь зубы и закрыл сумку.
— Вот, нашел галеты. Погрызем. А когда встанем на дневку, я раскину силки. Ничего, лес прокормит.
Кириллу не хотелось есть. Но он заставил себя разжевать каменную галету. Запил водой из фляжки. Потом вытянулся на траве, глядя в звездное небо, окруженное черными кронами елей. Чтобы не думать о том, что будет завтра, он принялся вспоминать названия созвездий. И не обнаружил в памяти ничего, кроме пары Медведиц и Стожар. Выждав еще несколько минут, он поднялся и отошел, прихватив винчестер.
Отойдя на десяток шагов, он тихонько свистнул. В ответ послышался приглушенный голос майора:
— Что случилось?
— Смена пришла. Идите ужинать.
Кардосо подошел бесшумно, как призрак.
— Все тихо. Но Билли прав, кто-то может идти за нами.
— Ничего. Оторвемся. Днем заляжем в лесу, а ночью снова двинемся.
— Понимаю. Вы хотите сыграть с рейнджерами в прятки, а они думают, что играют в догонялки. Как у нас с провиантом?
— Негусто. С виллы утащили только винтовки без патронов и ворох шелковых рубашек. И никакой еды.
— Шелковые рубашки? Незаменимая вещь на войне. Я сам видел, как такая сорочка не порвалась под ударом стрелы. Ткань вошла в рану вместе с наконечником, и его было нетрудно вытащить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35