- Понятно. - беззаботно кивнул Яров. - Это арест?
- Задержание. - вновь поправил капитан, а сержант опять уточнил.
- Временное, лет на десять-пятнадцать.
Эдак с шутками-прибаутками они спутились вниз, где зеленая "нива" уже была аккуратно окружена длинной черно-желтой, провисающей на колышках и кустах, лентой. Возле кабины машины толпилась публика в штатском, но любопытный, праздный народ из домов округи - ещё не унюхал события, ещё не клубился вокруг, мешая работать специалистам.
Сохраняя прежний тон, Яров спросил капитана.
- Господин капитан, а как же это вам так быстро удалось накрыть и повязать убивца кровожадного? Сиречь гражданина Ярова?
- Высокая бдительность ваших соседей, господин Яров. А телефонная связь в славном городе Щелковске пока действует безотказно.
Сержант при этом потерял чувство юмора первым. Сказал неодобрительно.
- Вы бы, господин Яров, этак не изгилялись над органами. Каждое ваше слово может быть направлено против вас.
- Хрен с ним. Со словом. Меня по делам судить будут.
Следует отметить, что начиная с этой минуты всё, что произошло впоследствии, Яров воспринимал несколько безучастно, точнее - будто это происходили не с ним. А ещё точнее - он чувствовал себя непосредсвенным участником "КИНО". Будто бы он, по собственной воле, разыгрывает свою роль в предлагаемом действии. И все поступки, весь текст роли - знает заранее настолько точно, что не ошибается ни в одном слове. Он даже испытывал какую-то сатанинскую радость, остренькое наслаждение от того, что оказался в таком переплете. Истино сказано - в жизни нужно познать всё! Сиречь: счастье и горе, любовь и ненависть, суму и тюрьму, рождение и смерть.
Честно признаться, более всего в эти первые часы задержания Ярова волновало единственное обстоятельство: выдержить ли его ослабленный желудок столь суровое испытание, или придеться позориться и каждые пять минут просить тюремную охрану подать горшок, поскольку именно так Ярову виделся этот арест - камера, нары, параша, вертухаи.
Но желудок выдержал. И сам Яроов прошел испытание с гордо поднятой головой. Около семи утра его повязали, а около восьми вечера, фигурально выражась - пнули под зад ногой и выгнали их мест присутственных.
Однако, в указанный промежуток времени он впервые в жизни подвергся принудительному ограничению личной свободы, в обеденный час был накормлен за казенный счет, ознакомился с утройством камеры и нар, а главное был подвергнут Допросу, Очной ставке, а затем Лжесвидетельствовал и участвовал в Опознании, чтобы в конечном счете свободным орлом вырваться на свободу. Таким образом, за четырнадцать часов он прошел, можно сказать, полный цикл задержанного, арестованного, расследованного и для завершения этого комплекта не хватало лишь Суда, Приговора и отправки по Этапу. Правда, весь этот краткий курс образования оказался несколько искаженным - но это уж зависит от точки зрения.
ДОПРОС проводила женщина юных лет, которая ещё училась на юридическом факультете - оказавшись там ненароком, случайно: шла поступать в институт благородных девиц, заведущей детским садиком мечтала стать, да ошиблась дверями. Она краснела при каждом собственном вопросе, всеми силами подсказывала Ярову спасительные ответы, поскольку с первого взгляда на Ярова уверовала в его полную невиновности. Было совершенно очевидно, что если это не самый первый допрос "убийцы" в жизни Екатерины Васильевны, то самое большее - третий. Невысокого роста, светленькая, она в минуты напряженной работы мысли хмурила тонкую линию бровей и казалась обиженной девчонкой. После взаимных представлений и официальных формальностей, Яров тут же "раскололся".
- Я готов признать за собой любую вину, Екатерина Васильевна, только не избирайте мне меру присечения в виде содержания под стражей. Я никуда не убегу до суда. Нет смысла подаваться в бега.
- Почему? - спросила девушка и покраснела.
- А потому, что если вы заглянете в мою медицинскую карточку, то убедитесь, что мне не страшен ни топор палача, ни виселица, ни электрический стул с газовой камерой.
- Илья Иванович, ды мы вас ни в чем ещё не обвиняем!
Яров оглянулся на углы кабинета:
- Кто - "мы"?
Он тут же пожалел о своей глупой шуточке - дознавательница смутилась едва ль не до слез.
- Это так говорят - "мы". Имея ввиду органа правоохраны. Но мы имеем информацию, что вас видели в этой зеленой "ниве" утром, примерно в шесть десять, за четверть часа до вашего задержание. Вы вылезали из указанной машины?
- Вылезал. - покаялся Яров.
- Но тогда, значит, вы в эту машину и влезали?!
Яров задумался.
- Да. Если вылезал, то для подобного акта поначалу нужно туда зелезть. Несомненно. Это я тоже признаю.
- Так. - голос Екатерины Васильевны окреп. - С какой целью вы залезали в салон машины?
- Чтобы разглядеть труп, имеющий место там быть.
- Зачем разглядывать?
- Из любопытства. Не в каждой машине за рулем сидит по трупу.
- Да. Это правда. - подумав, согласилась Екатерина Васильевна.
Яров с трудом удерживался, чтоб не расхохотаться. По его разумению, для этой милой девушки требовалось ещё десятка полтора лет работы в стенах указанного унылого учреждения, чтоб она хотя бы поняла, чем именно занимается. Чтоб научилась поначалу впиваться не в суть "дела", которое уже начала оформлять, а в суть человека, перед ней сидящего. Но с другой стороны, глядя на своего дознавателя, Яров укрепился в давнем убеждении, что есть ряд профессий, от которых женщины - да ещё молоденькие - должны быть отстранены строжайшим государственным Указом.
"Господа! Оставим вопросы равноправия полов в стороне! - сказал бы Яров при случае. - Но вспомните историю десятилетней давности, когда такого следователя в юбке один ловкий убийца "влюбил" в себя по уши, и та принесла ему пистолет, помогла совершить побег. И что?! А ничего дамочка-следователь уселась за решотку, а лихой любовничек-уголовничек сбежал, да ещё кого-то пристрелил, пока снова не вернулся на предназначенное ему место в казенном доме. Но все-таки, мы так любим женщин, что будем бороться за равноправие: сунем бабе, которая покрепче, хороший топор в руки и пусть работает палачом! Представляете, как бы ещё поболее возвысился светлый дух старушки Матери Терезы, если б она таким топориком, да с утра перед завтраком, отрубала на плахе дюжину преступных голов?!"
По счастью, Екатерина Васильевна не только не собиралась рубить шею Ярову, но задавала вопросы, из которых он черпал полезные для себя сведения.
- Вы знали убитого?
- Да. То есть имени не знал. Я ему дал кличку, для удобства идентификации.
- Какую?
- Дон Кихот.
Екатерина Васильевна глянула подозрительно, убедилась, что Яров серьезен, сказала официально.
- Он - Нефедов Виктор Дмитриевич. Чем вы обьясните наличие в автомобиле, где обнаружен труп Нефедова ваших отпечатков пальцев?
- Господин Нефедов неоднократно катал меня на своем автомобиле.
- Расскажите о последних поездках.
Яров - рассказал. Практически поведал правду, тольку скрыл цели этих автомобильных прогулок.
Екатерина Васильевна записывала его показания и вот это она делала мастерски - рука с шариковым карандашом просто летела над бумагой, оставляя ровные строчки четких букв. Потом наступила длинная, роковая пауза - перед самым убийственным и главным вопросом. Он, вопорос, понятное дело, сопровождался предьявлением улик.
Медленно и многозначительно Екатерина Васильевна скинула газету с какого-то предмета, лежавшего на столе и Яров увидел тонкий стальной трос, упакованный в пластиковый пакет. Трос был обтрепанный, из него торчали иглы плетения, но что самое неприятное, посредине его длинны он был измазан красно-бурой грязью.
- Вам знаком этот предмет? - спросила Екатерина Васильевна.
- Нет. Но я знаю, что это такое.
- Я тоже.
- О чем мы тогда спорим?
- Мы не спорим. Этим тросом был задушен Нефедов.
- В таком случае я невинен, как новорожденный. - убежденно обьявил Яров, а Екатерина Васильевна воскликнула обиженно.
- С какой стати такие поспешные заявления?!
- Видите ли, если душить кого-либо таким старым истрепанным тросом, то на руках обязательно остануться следы, зарапины, порезы. Даже если перчатки оденешь. А мои ладони - чисты.
Яров тут же предьявил свои ладони, на которых сохранились остатки черной краски - после дактилоскопии.
ОЧНУЮ СТАВКУ дотошная Екатерина Васильевна организовала Ярову, естественно, с тетей Верой. Последння явилась в строгий кабинет, слава те Господи, без своего пуделя Артошки. Но была печальна и, давая показания, глаз с Ярова не спускала. Суть её заявления была убийственна.
- Да. Я сразу позвонила в милицию, когда увидела, как Илья Иванович вылез из той машины, в которой лежал труп.
- А труп вы когда увидели? - спросила Екатерина Васильевна.
- За пять минут до этого... Я водила гулять пуделя. Увидела труп в машине. Это тот самый парень, который избивал прошлой ночью Илью Ивановича. И теперь...
- Понятно. - остановила Екатерина Васильевна. - Вы постоянно сидите у окна?
Этого тетя Вера не перенесла и возразила возмущенно.
- Я Артошку, пуделя своего, гуляю! И все вижу случайно! А Илью Ивановича я очень уважаю и зла ему не хочу. Но у меня сын служит в армии и я должна, как гражданка, выполнять свой долг. Илья Иванович, вы на меня не обижаетесь?
- Что вы, тетя Вера! - замахал Яров руками. - Мне-то на что обижаться?! Я невиновный! А вы уж лучше сознайтесь сразу, как и за что придушили этого Нефедова! Покайтесь, вам легче будет!
Шуточка кончилась скверно. Тетя Вера впала в нечто вроде ступора, сидела раскрыв рот, с остекленевшим взглядом. Но обошлось без врача - у Екатерины Васильевны в столе были предусмотрительно припасенные лекарства.
На этом, собственно говоря, суть очной ставки и закончилась, после чего Ярову показалось, что тучи над его головой настолько сгустились, что не скоро и развеются. Но ещё через час камеру ему открыл молодой прапорщик, который поначалу приказал по Уставу.
- На выход... Руки назад...Лицом к стене!
Яров послушно и с удовольствием выполнил команду.
Хорошо сидеть в тюрьме, когда тебе на неё наплевать и, в конечном счете, ну, совершенно безразлично, чем всё это кончится! Хуже чем есть - не будет.
Прапорщик прихлопнул стальную дверь камеры и прошептал уже не только неофициально, а едва слышно.
- Сейчас встретишся со своей дальней родсвенницей. Племянницей Дуковой Тамарой. Племяница она твоя - запомни.
После чего строго приказал.
- Вперед!
Это как же понимать - кто-то уже хлопочет за него, за Ярова, кто-то подкупил охрану изолятора и готовит побег?! Пока Яров осмысливал, как это вдова покойного охранника Михаила Дукова, убийца обидчика своего мужа красавица Тамара зачислилась в его племянницы, они пришли все в тот же кабинет, где в присутствиии уже посеревшей от усталости Екатерины Васильевны Яров тут же ударился в ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВО.
- Тамара! - радостно закричал он и распростер обьятия навстречу молодой женщине. - Племянница дорогая! Какое счастье, что ты не покинула меня в час грозного испытания!
Вдова выглядел очень эффектно в строгом, деловом, сексуальном костюме. Макияж, прическа - всё столь высокого стиля, что при самой буйной фантазии проедставить себе эту даму верхом на мотоцикле да с автоматом в руках, не было никакой возможности. В удовольствии расцеловать цветущую вдовушку Яров отказать себе не мог, но она при этом незаметно и сильно ущипнула его за задницу, однако воскликнула не менее одушевленно.
- Дядька, старый шелопут! Опять мне тебя из тюряги вытягивать! И вечно ты на бабах горишь!
- Да такая уж у меня планида. - повинился Яров, ровным счетом уже ничего не понимая. А потому внимательно взглянул на Екатерину Васильевну. Оказалась, что кроме усталости - дознаватель прибывает в изрядной растерянности, что и отражалось на её юном, милом лице. Она покраснела по обыкновению и сказала.
- Извините за наши действия, Илья Иванович... Будем проощаться. Ваша племянница нам очень помогла.
- Она у меня умница.
- Да... Илья Иванович, практически вопрос с вами ясен... И вы вправе отказаться. Но я бы попросила вас, если вы не против, провести неофициальное опознание двух лиц. Просто скажите, знаете ли вы их. Или может встречались.
- Конечно, конечно! - радостно согласился Яров. - Я кого угодно опознаю! У меня - фото-память: раз увижу таракана и уже с клопом его не спутаю.
Так началось ОПОЗНАНИЕ.
Екатерина Васильевна коротко проинструктировала, как себя вести и что ей собственно требуется и втроем они вышли из кабинета. Потом миновали короткий коридор и вошли в небольшую комнату.
На стульях у стены, под охраной могучего милиционера, сидели двое парней лет немногим за двацать - очень похожих друг на друга. Оба простые, крепкие, сумрачные мужички.
Екатерина Васильевна вопросительно взглянула на Ярова, а тот отрицательно покачал головой.
А уже в коридоре пояснил:
- Клянусь счастьем моей дорогой племянницы Тамары, я этих двух граждан в наручниках никогда не имел чести видеть!
- Мы так и думали! - опять же от имени органов правоохраны ответила Екатерина Васильевна и закончила вовсе радостно. - Дорогой Илья Иванович, спасибо вам за помощь, вы свободны!
- Вам тоже спасибо. - сказал Яров и искренне попращался. - Я желаю вам всяческих успехов на вашем славном поприще, Катюша. Я убежден, что в будушем вас ожидают лавры комиссара Мэгре.
Девушка смутилась, разума её хватило, чтоб уловить иронию в прощальных словах Ярова и она ответила просто и, пожалуй, правильно.
- Спасибо, Илья Иванович. Мне очень нравиться эта работа, но пока я здесь круглая дура.
- А я думаю, что вы уже самая большая умница во всей системе правоохраны! - заканчивая фиглярство всего этого дня, Яров поцеловал девушку руки и пошел следом за Тамарой к выходу, ожидая очередного поворота событий.
До выходных дверей учреждения Тамара прошипела.
- Нечего ментам ручки целовать, дорогой дядюшка! Если бы не я просидели бы вы тут, как минимум, три месяца!
А уже когда они оказались на улице и поравнялись с яркокрасным "фордом", изумительных по изяществу спортивных линий, Тамара открыла дверцу и закончила с громким смехом.
- А ещё Илья Иванович, Рол, то есть Василий Петрович Роликов, велел передать, что если вы ещё раз вляпаетесь в говно, то он больше вас из этого дерьма вытаскивать не будет! Их Сиятельства - устали!
- Понятно. Я сокрушаюсь. - заверил Яров.
- Куда вас подвезти?
Игривое настроение ещё не покидало Ярова и он спросил.
- А куда вы сами едете?
- В баню! Нужно смыть с тела вонь от этого заведения! Арестанской псиной провоняла! Прямо в баню!
- Возьмите меня с собой! - тут же предложил услуги Яров, а Тамара, воспринимая слова всерьез, окинула его беглым взглядом от туфлей до макушки и ответила.
- Не в очередь встряли, дядюшка. В другой раз. На следующей неделе.
В словах её не было насмешки и Яров даже возгордился, тут же подумав, что все мужички, до самой смерти - суть спесивые петухи: достаточно одного одобрительного женского взгляда, чтоб каждый такой обтрепанный и потасканный петушок возомнил себя эдаким орлом-стервятником.
Тамара помахала на прощанье рукой и Яров ответил тем же, не подозревая, что веселенькое настроение его через секунду резко измениться и поникнет - причем весьма значительно.
Задняя дверца открылась и на тротуар вышагнул человек, которого Яров по началу и не узнал, но потом увидел черную перчатку на протезе левой руки, сухое лицо, пристальный взгляд из подлобья - и тут же воскликнул с радостным удиывлением.
- Здраствуйте, господин Свиблов!
Свиблов молчал, неотрывно глядя в глаза Ярову. По лицу Свиблова видно было, что вместо приветствия он подыскивает слова нехорошие, резкие и как минимум оскорбительные. Но вместе с тем, чего-то боится - скореее всего, выдать себя неосторожной репликой. Но что-то скахзать - ему очень хотелось! Свиблов процедил с силой, едва разжимая безкровные губы.
- Здраствуй... Живи, пока живешь, дохлый труп.
И тут же вернулся в салон машины, словно ради этой подлой фразы и выкарабкивался из автомобиля. Тамара, уже сидевшая за рулем, ударила по газам.
Красный "форд" рявкнул мотором, выплюнул из трубы глушителя синий выстрел дизельного дыма и исчез.
За секунду до остолбенения Ярова, Свиблов стоял пред ним все в том же своем потертом и помятом плаще, плохо выбритый, высохщий серый человек с отметинами и признаками мелкого скуперодяя во всем облике...
Но Ярова словно озарило. Та-ак! Ну, а что получиться, если допустить вариант, будто Свиблов вовсе не безликий кассир в криминальной бригаде, а фигура рангом повыше? С какой целью он здесь оказался? Он - любитель подсматривать за чужой игрой в Казино? А сам - не рискующий ни одной копейкой?!
Пред внутренним взором Ярова словно пелена упала. Красный спортивный "форд" давно уже исчез за поворотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46