То, что ему оставили прежний вид криминальной деятельности давало выигрыш во времени, а уж что произойдет под расчет, Ярова мало волновало. Для него интересней было прояснение общей ситуации происходящего, необходима была беседа непосредственно с Аликом, а не наставления нелепого парня.
- Все понял? - спросил тот.
- Капитально.
- Тогда уже мой совет. Курс доллара прыгает. Продавай порциями. Продал - разменяй на доллары и отложи. Снова продал порцию - снова поменяй. Чтоб Алику сдать в конце месяца его четыре куска баксов. А что сверх того, то уж твое законное. И сюда, в табачку, приноси порциями, чтобы в случае чего тебя менты не накрыли при работе "в больших размерах".
- Где-нибудь в шашлычной можно припрятать? Я договорюсь с Воробьем? пошел на провокацию Яров, проговорив фразу беззаботно.
- Ты что?! - вытаращился Дон Кихот. - Да Воробей же с ментами в завязке!
Он тут же понял, что проговорился, выдал сведения весьма опасные и торопливо принялся поправляться:
- Воробей у нас не охвачен, подставлять его не надо! Нет, у него свои дела. Где-нибудь возле бензоколонок закопай, хоть той, хоть этой. Там и вонь хорошая, так что собаки не унюхают.
- Понял.
- Ну, а уж совсем на худой конец - глотай!
- Все что есть глотать? - осведомился Яров. - Так ведь концы отдашь!
- Это твои проблемы.
- А если я быстрее, за две недели расторгую?
- Во вкус вошел?! - заржал Дон Кихот, сверху вниз гладя на Ярова, отчего казался колодезным "журавлем".
- Вошел.
- Тогда так сдалай. Выстави в окно, - он пошарил глазами по киоску. Ну, выстави в окно вот эту пустую пивную бутылку. Как сигнал. Подвезут ещё партию. К нам не ходи. Не светись лишний раз.
Яров понял, что вся сеть подпольной торговли находится под постоянным контролем, а потому и нечего было искать похитителя его коробки с "кайфом". Кто-то практически постоянно, по всяком случае регулярно держал под наблюдением все местые точки подпольной торговли. Коробка с "кайфом" теперь в руках все той же банды, и его, Ярова - плотно зацепили "на крючок", так что условия ужесточились. Партнеры по шелудивому бизнесу попались нешуточные и Яров сам лез в их сеть.
- И будь осторожней, - тихо добавил Дон Кихот. - У нас есть сигнал, что облава скоро может случится.
Следом за ним Яров вышел из киоска. Спутника Дон Кихота в машине не было. А тот сел за руль, подмигнул и укатился. Оставалось только предполагать, сопровождал ли эту поездку сам Алик Черный, или он предпочитал действовать все в той же системе глухой конспирации, чтоб, скажем, при грядущих опознаниях в милиции никто из его подчиненных не смог ткнуть пальцем ему в лицо: "Это он, Алик Черный! Организатор и владелец сети наркоторговли в этом районе Подмосковья, а может и более широкой!"
Продуманная сеть торговли, по сути своей копировала схему революционеров-подпольщиков: вся организация делилась на "пятерки" и "тройки", так что в случае провала, гибли только рядовые, "низовые" члены организации, почти не затрагивая "верхушку пирамиды". Яров понял, что и Дон Кихот прямой связи с Аликом Черным не имел. Но такой многоступенчатый механизм конспирации имел и свою уязвимую сторону: сведения снизу доходили до верху столь же долго, как нервный сигнал от хвоста до мозга динозавра ему уже мыши ногу наполовину сгрызли, а он, динозавр, все ещё полагает, что на колючку наступил.
А в то, чтоб хитрюга Воробей по настоящему "стучал" в милицию - Яров не поверил. Вполне вероятно, что осторожный трактирщик слегка и "подстукивал", но выдавал информации не более, чем остальные владельцы общедоступных точек питания и развлечений с отдыхом. Сдавал пьяниц, проворовавшихся бомжей, мелких хулиганов (они похвалялись в шалычной своими подвигами) различную шпану, но чтоб задевал лидеров крупного рекета и уж упаси Бог подпольной наркоторговли - такого он себе позволить не мог: от его заведения давно бы остались одни головешки и угольки.
Но все же Алик Черный остерегался общаться с Воробьем лично и непосредственно - вот что важно было в качестве вывода из полученной информации.
От всех этих размышлений у Ярова не то чтоб голова разболелась, а на душе муторно стало. Но мозг был настолько загружен работой, что глядя сквозь окно табачки на шашлычную, Яров даже не сразу признал, что парень, крутившийся у веранды - его собственный сын Игорь! Приехал-таки проведать папу!
Взрослые дети навещают родителей, в восьми случаях из десяти, по причине выпросить денег. В двух оставшихся случаях, детишки триумфально похваляются своими жизненными успехами. То и другое достаточно приятно. И, наблюдая за действиями своего наследника, Яров прикидывал, насколько сработает этот математический закон больших чисел.
От шашлычной до табачки Игорь докатился на темном "форде", вылез из него и Яров шагнул к нему навстречу из киоска.
- Ну, батя, и нашел ты себе место творческой деятельности! распростер обьятия Игорь, но Яров тут же приметил, что ни легкости, ни жизнерадностности в Игоре сегодня не наблюдается и математический закон общения, похоже, дал сбой.
- Здраствуй, - сказал Яров.
- Здраствуй. Чем ты здесь занимаешся?!
- Живу. - пожал плечами Яров. - Заятие не хуже другого.
- Сказал бы мне. Я бы нашел тебе место потеплее.
Не смотря на уверенность ответа в Игоре было что-то незнакомое, вглядывался в отца он тревожно и сказал не скрывая нервозности.
- Батя, нам бы поговорить надо. Где-тут присесть... Пойдем пивка попьем что ли, в эту забегаловку?
Он кивнул на веранду шашлычной, но Яров уже понял в чем дело.
- Пиво у меня есть в своей фирме. А там нам помешают. Заходи.
Они тесно устроились внутри табачки и Яров подал сыну бутылку пива, пробку с которой Игорь сорвал зубами.
- Ну уж и манеры у тебя, Игорь. - укорил Яров, а тот сказал быстро.
- Батя, я был в твоей больнице.
- Да?
- Да. И говорил с твоими врачами. Я все знаю, батя.
Яров не придумал ничего лучше, чем профилософствовать.
- Знания умножают скорьбь...
- Перестань держать меня за младенца! И юморить по глупому перестань! - тоскливо выкрикнул Игорь.
- Хорошо. - кивнул Яров. - Но не разводи соплей, ладно?
Игорь покосился на него, глотнул из бутылки пиво и пробормотал.
- Ты оказался посильней меня. Я такого не ожидал, честно говоря... Меня с утра трясет, как на вибраторе. Ты мужественный мужик, батя.
- Перестань. - поморщился Яров. - Я трус. Каждое утро я просыпаясь только с одной мыслью. И трясусь, просто задыхаюсь от дикого страха. И каждый вечер так же засыпаю.
- Поэтому и торчишь здесь?
- Да. Но не будем об этом.
- Подожди. Разве совсем ничего нельзя сделать?
Яров пожал плечами.
- Получается так. - он попытался улыбнуться предельно беспечно. - И то сказать, Игореха. По трезвому размышлению, мне уже не за что цепляться. Просто жизнь наша приходит к моменту, когда это понимаешь. Отжил - и точка. Конец рано или поздно неизбежен. А ценности со временем угасают. От бесконечного повтора. Не за что тут цепляться, по большому счету!.. Во всяком случае, я себя в этом убедил.
- И тебе не страшно?
- Я тебе уже ответил...
Игорь передернул плечами, словно от озноба и сказал напряженно.
- Быть может, тебе даже проще... А я просто вою от беспомощности и бессилия. Батя, я просто не знаю, что тебе сказать!
- Так и не говори ни хрена! - засмеялся Яров. - Очень мне приятно слушать твой жалкий лепет?!
- Но хоть что-то я сделать могу?
- Можешь. - кивнул Яров . - Пристрелишь меня, как собаку, когда придут боли и мучения.
Игорь опустил бутылку на прилавок и вытаращил глаза.
- Ты что? Как это - пристрелишь?
- Да очень просто. Я выпью водки до невменяемого состояния, а ты изобразишь ограбление и пристрелишь. То ли бандиты, то ли диверсанты называют такой финт "выстрелом милосердия".
Игорь ответил тихо.
- По-моему, батя, ты уже с ума сошел.
- Нет. Я просто рассуждаю с точки зрения религиозного человека. Самому на себя руки наложить - грех, Господь не велит. А безвинно убиенный получает прямой доступ о десницу Господа в рай.
- Так ты же ни во что никогда не верил, черт тебя дери! - вовсе отчаялся Игорь.
- Ну, так уж сказать нельзя... В богов, понятно, не верил и не верю. Но верю в науку, в прогресс, в бесконечность мироздания. Да и в человека тоже. Как ни крути, а мир меняется к лучшему, хотя и весьма замедленными темпами. За убеждения уже не карают, на кострах не жгут, фашизм придавили. Национализм держат в узде. Уже достаточно.
Сын помолчал и ответил хмуро.
- Я в тебя выстрелить не смогу. Даже яд тебе достать не смогу. Не проси. - он перехватил взгляд Ярова и спросил осторожно. - Батя, может ты хочешь куда за границу сьедить? Или в свою Карелию? У меня сейчас одна группа в Прагу собирается, можно прристроиться. На неделю? У меня есть возможности, не стесняйся. Погуляешь.
Яров негромко рассмеялся.
- Я уже пробовал. В казино ходил. Мог их там всех ободрать до разорения, но пожалел.
Сын отвел глаза и неожиданно покраснел, явно собираясь сделать ещё какое-то предложение. Яров положил ему руку на плечо:
- И попрошу тебя, не помогай мне с позиций своего возраста. Ты сейчас ещё до того додумаешся, что родному батюшке придложишь женщину. Понятно, что у тебя их навалом, но в этом я обойдусь без твоей помощи.
Игорь ответил сдавленно.
- Ладно... Так и будешь торчать на этой пыльной трассе?
- А что? - удивился Яров. - Прекрасный Подмосковный пейзаж! Пасторальная идилия, можно сказать. Милый коллектив. Мошенничают, правда, с бензином, да наркотиками приторговывают, но в этом плане теперь в Росси ни одной деревни не найдешь, наверное, чтоб не боролись за выживание всеми способами.
Игорь глянул подозрительно.
- Ты что, батя, уж не занялся ли тут борьбой с мафией?
- Я сам мафиози. - заверил Яров. - Хочешь получить задание?
Игорь посмотрел недоверчиво, а Яров неожиданно понял, что хоть таким диким предложением можно прекратить эту тягостную, категорически ненужную беседу. Толку от неё - никакого.
- Какое задание?
- Покрутись по округе, будто ты ишешь наркотики. Ну, а если духу наберешся, то изобрази деятеля, который собирается загнать крупную партию "дури". Прикинь, кто клюнет на предложение.
- Ты серьезно?
- Вполне.
Сын колебался несколько секунд, потом поднялся и спросил.
- Где работать?
- Начни с шашлычной. - он уже пожалел о диком предложении. - Только будь острожней. В этом пастральном пейзаже народец обитает лихой.
- Не учи.
Яров видел, как Игорь сел в машину и покатил в шашлычную.
Вышел из неё он минут через сорок, вновь сел к рулю своего "форда" и мимо табачки погнал в Щелковск.
Он вернулся часа через полтора и загнал автомобиль за стену табачки, так чтоб оставаться неприметным со стороны шалшычной и трассы.
В киоск он залез едва сдерживая возбуждение.
- Батя! Да тут прямо черт знает что творится!
- Да?
- Главное, что в основном, знаешь, к кому советуют обратиться за "косяком"?
- Ко мне, понятно.
- Вот именно! К тебе и на газетный развал, там две женщины торгуют. Их сегодня временно нет. У мамаши иногда бывает "экстези", но это только для своих. Шашлычная - чистая. В основном, как я думаю, промышляют возле рынка. Ну, и к цыганам, понятно, отправляют, это как везде.
Яров усмехнулся.
- А ты, оказывается, кое что и можешь. Кроме своего умения причесывать дамочек во всех местах. Переночуешь у меня? Я сейчас закроюсь.
Игорь заколебался.
- У меня конкурс на носу, батя. На ночь я бригаду для видео-сьемок заказал. Могу, конечно, позвонить, отменить...
- Не надо. - прервал Яров. - У меня тоже вечером свои дела. Мы с тобой ещё успеем поговорить "за жизнь".
Они простились, страясь разыграть бодрячество друг перед другом.
"Форд" Игоря вписался поток движения на трассе и исчез. Яров вернулся в киоск, и попытался разобраться в смешанных своих чувствах. Хорошо, что Игорь заглянул и хорошо, что самому близкому,из оставшихся людей теперь тоже все известно и от него не надо ничего скрывать.
Вообще всё относительно хорошо, кроме того, что беспомощных беженцев-киргизов втянули в безобразия торговли наркотиками. И вырвать их их этого у Ярова не было возможностей - это не по музеям устраивать экскурсии.
глава 3. Дуэль
Вечером в шашлычной "У трассы" только и разговоров было, что о катастрофе возле реки. Яров никому не задавал наводящих вопросов, без них можно было понять, что из воды извлекли машину с прицепом, а из машины труп мужика с прострелянной головой. Бедолагу никто не опознал, но судя по вещам, которыми были набиты "волга" и прицеп, он был подпольным торговцем оружием. В багажнике и прицепе оказалось с дюжину автоматов, фермерских помповых ружей, взрывчатка и целый чемодан фальшивых долларов! Дружный коллектив завсегдатаев шашлычной пострадавшего не пожалел - так и надо этим подонкам, которые торгуют оружием, фальшивыми деньгами, а от того страдают невинные люди. Да хоть бы все эти говнюки утопли в нашей реке - места хватит!
Более осведомленные люди (они выражались потише и поосторожней) делали предположения, что погибший мужик почти наверняка и может быть имел отношения к братве Солнцевской, Ивантеевской, Орехово-Зуевской групировок, а вполне возможно, что подчинялся и ребятам Алика Черного. А потому с известной степенью допустимости можно предположить, что этот оруженосец и фальшивомонетчик в чем-то "нагрел" свою братву, за что и получил столь суровое наказание, от которого пытался бежать.
Воробей, проигравшийся накануне, жаждал реванша, а когда ближе к вечеру появился Широков, то шашлычник заявил, что пора поднять "учетную ставку за вист", поскольку по его, Воробья, мнению, у них идет не настоящая игра мужчин и гусар, а сопливая детская забава. Широкова деньги как таковые не волновали, он был законченным игроком по натуре - важна сама игра, с её перепадами страстей.
- Воробей, - сказал он с укоризной. - Если память мне не изменяет, кто-то прошлым летом продул свой "форд-эскорт" проезжим армянам. А теперь тебе и твой "опель" надоел?
- А это не твои заботы! - взвился Воробей. - Я могу и заведение на кон поставить, но не позволю меня в дураках при картах числить!
В конечном итоге, после ожесточенных споров добились того, что вист оставили прежним. Но в процессе игры как-то без слов и соглашений начали дружно подыгрывать Воробью, так что после первой "пули" он выиграл рублей полтораста и был столь счатлив, будто пристроил к шашлычной бассейн с девочками. Однако нахал тут же потребовал продолжения игры, при которой был наказан на семьсот рублей - подзалетел на "паровоз" в хамском мизере и зацепил восемь взяток. В этой своей неудаче Воробей обвинил пьяниц, которые сегодня беспрерывно стучались в двери и просили продать бутылку. За ценой не стояли. А неурочные визиты свои обьясняли тем, что единственный магазин круглосуточной работы в городе - закрыт. Не ехать же в Москву?
Было уже около полуночи, играть никому, кроме Воробья не хотелось, но решили дать бедняге ещё один шанс и начали писать третью "пулю", при которой Воробью пошла фантастическая "пруха". Практически он один только и играл. Он ободрал всех подчистую! В сложности преферанса и зыбкости удачи при этой игре - крайне редко случается, чтоб один игрок так поголовно очистилтрех своих партнеров. Это рекорд сродни упоминанию в книге рекордов Гиннеса. Если Широков и Яров сумели расплатиться на месте, то Володька полез в долг.
Ликованию шашлычника не было предела, а благородство натуры выплеснулось в коммерческом варианте:
- Ладно, мужики! Коли так, то сегодняшняя вся выпивка под игру - за счет заведения!
На том бы и разошлись. Но Широков с Володькой, решили сыграть круг в "очко". Широков протасовал колоду, назначил банк в сто рублей, выкинул Володе карту и вдруг заволновался, пощупал колоду и вскинул на Воробья настороженный взгляд:
- Колода меченая!
Воробей дернулся.
- Ты что, Рудик, рехнулся?!
- Меченная, я тебе говорю! Твоя колода?!
Воробей шумно возмутился. Хотя играли они, в общем-то, не на настоящий "интерес", даже фатальный проигрыш партнера не раздевал до никтки, но среди игроков подобное преступление было делом принципа.
- Не моя это колода! - закричал Воробей. - Я не помню кто её принес!
- Врешь, Воробей! - нажал Широков. - Твоя колода! А если и не твоя, все одно игра идет в твоей хате! Ты отвечаешь!
Воробей схватил колоду и закричал истошно.
- Где меченая, где? Что ты тут увидел?!
- Стоп, не лапай! - Широков выдернул у него колоду из рук и подал её Ярову. - Иваныч, оцени и рассуди! Это дело крутое! Сейчас, Воробей, мы тебя шандалами бить будем!
Яров взял колоду, полагая, что этот скандальчик Широков разыграл от скуки, чтоб завершить вечер дружеской перепалкой. Более всех серьезен был Володька, который внимательно смотрел на руки Ярова.
Он принялся неторопливо выкидывать карты на стол рубашкой вверх. Колода была средней степени затрепанности и если говорить о "меченности" то на ней, понятно, оставались какие-то следы использования - то отогнутый уголок, то оборваный, кое-где были жирные следы, но чего ждать еще, если здесь шашлычная, а не профессинальная карточная "хаза".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46