И он мне поможет.
Вечером был потревожен телефонным звонком из общества любителей экзотики «Красная стрела». Господин Арсений поинтересовался моим самочувствием и ходом нашего любительского расследования.
— Работаем, — буркнул я.
— Веселее, товарищи, веселее, — засмеялся мой собеседник. — Проявите смекалку и находчивость. Литвяк — пустышка. Проверено: мин нет, в смысле дискеты.
— Это вы ее?
— Зачем же? Мы женщин любим… разнообразно…
— Тогда кто?
— Кто ищет, тот всегда найдет.
— И это все?
— Нет, спешу сообщить: время нас прессует.
— То есть?
— Неделя у тебя, мой дорогой Чеченец, — ответил краснострелочник. Увы, ситуация меняется и не в лучшую для всех нас сторону.
— А если?..
— Ищи-ищи. В этом диске, родной, твоя жизнь, как у Кощея в игле.
— Благодарю. Вы меня необыкновенно взбодрили, — признался я. — А можно вопрос?
— Смотря какой?
— Что с теми двоими, которые там в клетке… были?..
— Догадайся с одной мелодии, — хекнул мой собеседник. — Ты ведь умненький да разумненький?
— Не знаю, — ответил я.
Что и говорить: начало нового года случился ухарский — два трупа женского пола, ночная встреча в казематах подозрительного союза «Красная стрела», их пока добродушный прессинг по телефону, невнятная беседа с господином Грымзовым и много вопросов, не имеющих пока ответа.
Хорошо, что мне хватило ума взять под контроль дядю Грымза. И это принесло определенный результат. Если появление очередных трупов, можно назвать так.
После известия о гибели подельщицы господин Грымзов заметно занервничал. Судя по его хаотичным телодвижениям, он решил покинуть любимую родину. И понять такое желание можно — стужа и снег, головорезы за каждым сугробом, чудовищные налоги на прибыль, танкисты на бронированных монстрах, постоянно прибывающие на личную заправку к универсаму «Товары для населения».
Лучше в бунгало на островках Кариба, где штормит океан, цветут кипарисы и шоколадные папуасочками с шоколадными попками и кокосками сутками пляшут «еньку-леньку».
Но для такого райского наслаждения необходима зеленая листва. Нужен капиталец, накопленный беспримерным и кропотливым трудом. Очевидно, его не хватало, и господина Грымзов в спешно порядке принялся продавать квартиру, дачу, авто.
Квартирку для любимой дочери Анджелы по бросовой цене прикупил генерал-танкист, дачу для любовницы Анджелы приобрел мэр города Харлампиев-Вельд (это такая фамилия), а лимузин достался все той же Анджеле в качестве подарка от юного ветровского Вертера, которого милая шлюшка лишила девственности на унитазе ресторана «Эсspress» нетрадиционным путем. Словом, во всей этой бестолковой истории больше всех cвезло трижды вышеупомянутой честной девушке.
Всех, с кем встречался за последние дни наш подопечный, мы хорошо знали, и поэтому не проявляли беспокойства о здоровье дяди Грымза. Тот, кого он боялся должен был проявиться из внешнего мира. Не появлялся. Я уж решил, что ошибся в своих скверных предположениях, и господин Грымзов чист, аки агнец в стаде Господнем.
Однако принял решение ситуацию отслеживать до исчезновение подопечного в люке дюралюминиевого гроба «Boing-747», на который он поспешил приобрести билет.
Дальнейшее развивалось в лучших традициях дешевой детективной story. Утром к подъезду подкатил новенький таксомотор, заказанный клиентом до Шереметьево-II. За рулем находился лохматый хиппи, забывший про существование расчески и ножниц. Что, каюсь, не вызвало у меня никаких подозрений, равно как и у Сурка, сидящего рядом со мной.
— И чего, мы его так и отпустим? — поинтересовался мой юный друг.
— В каком смысле? — не понял.
— С такой суммой.
— С какой?
— Полмиллиона баксов, я знаю.
— Вот почему люди учатся всему дурному, — от досады крякнул я. Сурок, дорогой, это все чужое.
— Какое это чужое, — не согласился. — Ворованное…
— И тем не менее чужое.
Пока мы припирались, из подъезда в окружении своих бывших коллег появился господин Грымзов. Началась прощальная суматоха — крики, поцелуи, объятия, кто-то пихнул в салон такси букет роз.
— Господа! — утверждал будущий эмигрант. — Я ещё вернусь на щите. Ждите меня и я вернусь!
В качестве телохранителя его решил сопровождать грузный и неповоротливый человек по прозвищу Илья Мудищев. Они тиснулись в таксомотор, ударили дверцами, не своими голосами взвизгнули две всклокоченные бабенки:
— Грымза! Не забудь нас, сука такая!… Не забудь!..
Я не торопился — такси юзило на промороженной трассе впереди нас. Сурок нервничал — нельзя ли поближе, уйдут? Куда, был спокоен, все дороги ведут в Рим.
Мой малообразованный друг удивился: какой Рим; Грымзов вроде улетает в Нью-Йорк, город контрастов? Я популярно объяснил, что имел ввиду и сказал, что надо не только уметь считать чужие монеты, но и читать популярные книжки.
— А я читаю, — огрызнулся мой спутник и продемонстрировал небольшую как блокнотик книжулю, где выпукло-золотыми буквами отпечатывалось название: «Кровавый передел».
Я вздохнул — что-то, а верно: живем в эпоху беспредела, когда кровь течет рекой, кости похрустывают днем и ночью, а живые души отлетают с систематичностью пусков в пасмурные небеса искусственных спутников планеты Земля.
— Чего они там делают? — отвлек меня от столь глобальных мыслей нервный голос Сурка.
Действительно, впереди нас происходили странные события: такси сползло на замызганную обочину, из него рвался человек с бритым черепом.
Что за цирюльники, мать вашу так, ругнулся я, выкручивая руль — джип заносило от резкого торможения.
Тем временем бритая личность, прижимающая к себе два «дипломата», точно мать любимых чад своих, запрыгнула в мощное БМВ цвета морской волны, которое возникло, по-моему, из ниоткуда.
Давненько не видел подобных цирковых кульбитов на подмосковных дорогах и поэтому подрастерялся. Что происходит? Ааа, это внешний враг проявил себя таким оригинальным способом?
— Они уходят!!! — блажил Сурок, будто я сам не видел, как красиво, выбивая ледяную крошку из-под колес, стартует автомобиль врага.
— За руль, — рявкнул я, выпадая из джипа, чтобы до конца понять причину столь драматических, как выяснилось позже, событий.
Рванул дверцу такси — знакомый кисловатый запах крови, бездыханная туша Ильи Мудищева с выражением бескрайнего удивления, всхлипы корчащегося от боли господина Грымзова — пули пробили легкие и на его губах лопались кровавые пузыри…
— Кто?! — крикнул, заметив под водительским местом кусок морских водорослей; потом понял — парик.
В последний миг своего земного существования несчастный дядя Грымз узнал меня и прохрипел:
— Д-д-джафар… — и поник головой.
Последнее, что я успел приметить: розы, лежащие на его коленях; они были упакованы в фольгу. И казалось, что цветы пропитаны кровью. И благоухают ею.
В подобных экстремальных ситуациях время будто исчезает: мне показалось, прошла вечность, прежде чем я вернулся в реальность. Но прыгнув в джип, обнаружил впереди мелькающий лакированный, как туфель, зад БМВ.
— Гони, Сурок! — заорал я. — Сделаем, сук!
— А если они нас?
— Не бойся, пастушок, — тянулся к спортивной сумке, валяющейся на заднем сидении. — Укрепим веру врага свинцовым приветом, — тащил старенький и надежный АКМ. — Не подведи, родной Калашик, — отщелкнул предохранитель.
Признаться, действовал в эмоциональном угаре; так и не научился сдерживать свои чувства. На то была причина: появился реальный шанс приблизиться к неуловимым призракам.
Наш вездеходный джип чувствовал себя на обледенелой дороге куда увереннее, чем престижная колымажка, не привыкшая к подобным варварским испытаниям ходовой части.
Мы медленно приближались к БМВ — встречные авто мелькали, как все те же болиды в мозаичном космическом пространстве. Рвущийся холодный ветер в лицо доказывал, что находимся в межгалактической дыре, где случайно проросла коралловая жизнь, блекло отражающаяся на бампере БМВ. Сколько потенциальных трупов находилось в лимузине не знал — стекла его были тонированы. Нет, я не ставил перед собой такой жесткой задачи: как правило, труп молчалив и с ним не поговоришь про жизнь. Я решил лишь сбить самоуверенный драндулет с трассы. Короткими автоматическими очередями. Как меня учили.
Увы, часто наши желания и мечты расходятся с действительностью. Моя попытка пробить шипованные колеса оказалась неудачной. Пули прошили бензобак и яркая даже в солнечном морозном деньке огненно-хвостатая комета улетела с магистральной траектории. Ухнул взрыв — и над чистым снегом, точно прорвался огромный мешок с сажей.
— Мама-мия! — завопил Сурок. — Что же это такое?!
— Нехорошо получилось, опять трупы, — признался. — Дорога проклятая, как каток.
— Я про другое, — переживал мой юный друг. — Полмиллиона баксов в дым!..
— Дело житейское, наживное, — вздохнул я. — А вот ниточку потеряли.
— Наживное? — не слушали меня. — За всю жизнь не нажить, мать моя!..
— Прекрати скулеж, — не выдержал. — В следующий раз сам работай.
— А будет следующий-то?
— Все возможно, — хекнул я. — Как в том анекдоте, — и рассказал историю про русского Ванюху, который затребовал у золотой рыбки ящик водки и америкашку с французиком возвернуть обратно на необитаемый остров.
Мы возвращались в Ветрово — у такси с открытыми дверцами находилась машина ПМГ, её сапфировый по цвету маячок на крыше кружил, искрясь, как новогодний шарик на елке.
Старт Нового года даже для меня был слишком резв, словно я находился на аэродинамических санях, мчащимся по антарктическим просторам в ралли «Саха — Аляска». Боюсь предположить, что последует дальше, если гонка будет продолжаться в таком невероятном темпе. И главное, нельзя остановиться. Либо я перерву ленту на финише, либо…
О дурном думать не хотелось, слишком праздничным был новый денек. Холодный воздух был настолько прозрачен от январского солнца и снега, что все происходящее несколькими минутами назад казалось нелепой химерой.
Противоестественные события происходят в моем ныне капитализированном отечестве. Такое впечатление, что наши души уже скопом отданы всемогущему дьяволу, который прячется под маской доброго дедушки Мороза-красного (от чрезмерного возлияния) носа, побрякивающего торбой с презренным металлом. Не многие устоят от соблазна владеть несколькими монетками, якобы дающим независимость и свободу. Чтобы это понять, надо пройти через смрад войны и увидеть смерть друзей?
Мой юный друг Сурок, вижу, переживает за сожженную бумагу. Не за тех, кто сгорел в огненном болиде БМВ. Конечно, они враги наши, но вроде как и люди. Я-то имею право на равнодушие, а вот откуда это у него, молодого? Вопрос скорее риторический: мы все обречены дышать ядовитым смогом от политической идиотии.
— Эх, — вздохнул Сурков. — Если б свезло, засветил бы свадебку на все Ветрово.
— Свадьбу? — удивился. — А невеста кто? Анджела?
— Не, — обиделся. — Очень хорошая девушка.
— Сколько лет, жених?
— Скоро восемнадцать.
— И куда спешишь?
— Теперь никуда, — вздохнул. — Полмиллиона баксов в пепел…
Я в сердцах плюнул и пригрозил пристрелить халявщика, если не прекратит стенания. Не успел возникнуть в мире, а уже мечтает о чудесах в решете и зеленой листве в ней.
— А без капусты не туда и не сюда, — признался Сурок. — Никакой любви.
— Ты что, козел? — спросил я. — И какая это тогда любовь?
— Любовь, — перевел дух и пошутил. — А за козла ответишь.
Мы расстались у ресторана «Эсspress», где перспективный женишок был приглашен якобы на семейный (со стороны невесты) рождественский обед. Он попытался было затащить и меня; я тактично отказался, представив себя в коллективе, дружно хлебающем горячие щи под разжиженную водой теплую водочку.
Покинув автомобиль, суженый поспешил в ресторан. Перепрыгивал козликом через сугробы; был ломок и нескладен. У кадушек с туями, покрытыми все тем же серебряным дождиком, оглянулся и отмахнул рукой. Я в ответ нажал на клаксон и отправился домой спать. Мечтал спать, как горняк из прошлой счастливой жизни, когда была возможность перевыполнять производственный план по добыче горючего сланца на 127,5 %.
Утомленный последними событиями, спал долго. Сначала бродил во мгле сновидений, затем угодил в туманное варево, постоянно проваливаясь в рытвины и ямы, наконец почувствовал под ногами твердь. Она была скользкая, как лед; это и был лед знакомого мне лесного озера. Он был чист и синел под ногами, как стеклянное небо. Я скользил по нему, находясь в состоянии легкой беспечности, так со мной было раньше в детстве. Дымка постепенно рассеивалась и я скоро увидел полынью. В ней находилось нечто малопонятное.
Сбив движение, с осторожностью приближался. После нескольких неуверенных шагов остановился: в оледенелом жабо полыньи вмерзла голова человека. Она принадлежала Сурку. Он улыбался мертвой улыбкой. Глаза его были приоткрыты и, казалось, вместо зрачков впаян горный хрусталь.
Я сделал шаг к отступлению, чувствуя, как под ногами потрескивает. Попытался бежать, беспомощно скользя по нему. А треск все усиливался, превращаясь в нестерпимый и угрожающий звук… и я проснулся.
За вечерними окнами расцветали скоротечными китайскими зонтиками рождественские фейерверки, запущенные ветровскими малолетками. Треск, крик, свист и смех сопровождали полет дешевых петард и ракет.
Я прошел на кухню — разломил на дольки огромный мандарин, выращенный на африканском огороде, и принялся его жевать.
Солнечный и насыщенный запах вернул меня в реальный мир. Физически чувствовал себя прекрасно, да какой-то мутный осадок остался со сна. Что снилось? Невероятная чертовщина: мертвая голова, впаянная в полынью ледяного озера. И голова эта принадлежала… Кому? Не помню.
Вернулся в комнату, включил телевизор: прыгали маленькие и смешные человечки из мультфильма. Такие же скакали на экране в квартире госпожи Литвяк. В этой жизни выдуманные рисованные человечки живут куда дольше, чем люди из крови и плоти. Предполагаю, что у мадам случился неудачный любовный роман с неким Джафаром, любителем горячих русских пизд… нок и холодного оружия. Что там говорить, горло боготворимой перерезали квалифицированно. С любовью и нежностью.
Ощущаю, что опасные призраки рядом, их дуновение похоже на болотные газы, врывающиеся из топких глубин. Но фантом, как и сон, нельзя задержать руками.
Я, смотря на метущихся мультфильмчеловечков, испытывал непонятную для себя тревогу. Что-то угнетало. Что? Закономерная смерть господина Грымзова? Нет. Гибель мадам Литвяк? Нет. Безуспешные поиски компакт-диска для общества вольных стрелков «Красная стрела»? Нет. Тогда что? Последний сон, вот в чем дело.
А для того, чтобы прекратить душевное истязание, довольно набрать номер телефона моего юного приятеля. У него, думаю, хватит силенок поднять трубку после праздничного обеда, перешедшего в ужин?
Мои попытки наладить телефонную связь через космос оказались напрасны Любезный голосок девушки-оператора сообщил, что абонент либо не отвечает, либо находится на недосягаемом расстоянии, чтобы вести с ним конфидециальные разговора.
Либо дрыхнет под прелой подмышкой невесты, ругнулся про себя, собираясь на поиски драпарника вечнозеленой бумаги и преждевременной любви.
Нет, не понимал своего невротического состояния. Сон тому виной? Или слишком хорошо передохнул и мой организм требовал новых впечатлений? Как обкуренный мечтает засмолить гашичек-косячок, так и я мечтаю вляпаться в смертельную и опасную историю, чтобы потешить себя и публику.
Словом, состояние как из модной песенке: «И на белых листах отпечатались мы, как рассказы огня от холодной луны».
… Облитая поливой мертвого света, луна фонарем покачивалась в рождественском небе.
Любопытно, как выглядит наша планета оттуда ? Наверно, похожа на стеклографический шарик, скромно болтающейся на веревочке своей орбиты. Уверен, никто, кроме нас самих, не знает о том, что мы есть и живем со своими вечными проблемами. И среди более шести миллиардов тварей божьих я, Алеша Иванов, превращающийся с каждым шагом своим в Чеченца, неуловимого, как эфемерный свет спутницы нашей ночной жизни. И все довольно странно, если задавать детские вопросы: зачем живем? Какую такую великую миссию и чью волю выполняем? И какое такое поле вечности грешными душами удобряем?
Полет моих мыслей прервался — отвлекли яркие огни «Эсspress», продолжающего мчаться на всех парах в вечерней мгле.
Зачем задавать вопросы, на которых нет ответа, проще надо быть, мой друг любезный Алеха, проще, и народец потянется к тебе с рюмашкой родной зверобойной, и на каждый твой вопрос даст верный ответ.
В ресторане под расхлябанную музыку ансамбля местных лабухов штормил праздник — коммерсанты во фраках и бандиты в спортивных костюмах вместе со своими пыхтящими леди отплясывали нечто немыслимое:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Вечером был потревожен телефонным звонком из общества любителей экзотики «Красная стрела». Господин Арсений поинтересовался моим самочувствием и ходом нашего любительского расследования.
— Работаем, — буркнул я.
— Веселее, товарищи, веселее, — засмеялся мой собеседник. — Проявите смекалку и находчивость. Литвяк — пустышка. Проверено: мин нет, в смысле дискеты.
— Это вы ее?
— Зачем же? Мы женщин любим… разнообразно…
— Тогда кто?
— Кто ищет, тот всегда найдет.
— И это все?
— Нет, спешу сообщить: время нас прессует.
— То есть?
— Неделя у тебя, мой дорогой Чеченец, — ответил краснострелочник. Увы, ситуация меняется и не в лучшую для всех нас сторону.
— А если?..
— Ищи-ищи. В этом диске, родной, твоя жизнь, как у Кощея в игле.
— Благодарю. Вы меня необыкновенно взбодрили, — признался я. — А можно вопрос?
— Смотря какой?
— Что с теми двоими, которые там в клетке… были?..
— Догадайся с одной мелодии, — хекнул мой собеседник. — Ты ведь умненький да разумненький?
— Не знаю, — ответил я.
Что и говорить: начало нового года случился ухарский — два трупа женского пола, ночная встреча в казематах подозрительного союза «Красная стрела», их пока добродушный прессинг по телефону, невнятная беседа с господином Грымзовым и много вопросов, не имеющих пока ответа.
Хорошо, что мне хватило ума взять под контроль дядю Грымза. И это принесло определенный результат. Если появление очередных трупов, можно назвать так.
После известия о гибели подельщицы господин Грымзов заметно занервничал. Судя по его хаотичным телодвижениям, он решил покинуть любимую родину. И понять такое желание можно — стужа и снег, головорезы за каждым сугробом, чудовищные налоги на прибыль, танкисты на бронированных монстрах, постоянно прибывающие на личную заправку к универсаму «Товары для населения».
Лучше в бунгало на островках Кариба, где штормит океан, цветут кипарисы и шоколадные папуасочками с шоколадными попками и кокосками сутками пляшут «еньку-леньку».
Но для такого райского наслаждения необходима зеленая листва. Нужен капиталец, накопленный беспримерным и кропотливым трудом. Очевидно, его не хватало, и господина Грымзов в спешно порядке принялся продавать квартиру, дачу, авто.
Квартирку для любимой дочери Анджелы по бросовой цене прикупил генерал-танкист, дачу для любовницы Анджелы приобрел мэр города Харлампиев-Вельд (это такая фамилия), а лимузин достался все той же Анджеле в качестве подарка от юного ветровского Вертера, которого милая шлюшка лишила девственности на унитазе ресторана «Эсspress» нетрадиционным путем. Словом, во всей этой бестолковой истории больше всех cвезло трижды вышеупомянутой честной девушке.
Всех, с кем встречался за последние дни наш подопечный, мы хорошо знали, и поэтому не проявляли беспокойства о здоровье дяди Грымза. Тот, кого он боялся должен был проявиться из внешнего мира. Не появлялся. Я уж решил, что ошибся в своих скверных предположениях, и господин Грымзов чист, аки агнец в стаде Господнем.
Однако принял решение ситуацию отслеживать до исчезновение подопечного в люке дюралюминиевого гроба «Boing-747», на который он поспешил приобрести билет.
Дальнейшее развивалось в лучших традициях дешевой детективной story. Утром к подъезду подкатил новенький таксомотор, заказанный клиентом до Шереметьево-II. За рулем находился лохматый хиппи, забывший про существование расчески и ножниц. Что, каюсь, не вызвало у меня никаких подозрений, равно как и у Сурка, сидящего рядом со мной.
— И чего, мы его так и отпустим? — поинтересовался мой юный друг.
— В каком смысле? — не понял.
— С такой суммой.
— С какой?
— Полмиллиона баксов, я знаю.
— Вот почему люди учатся всему дурному, — от досады крякнул я. Сурок, дорогой, это все чужое.
— Какое это чужое, — не согласился. — Ворованное…
— И тем не менее чужое.
Пока мы припирались, из подъезда в окружении своих бывших коллег появился господин Грымзов. Началась прощальная суматоха — крики, поцелуи, объятия, кто-то пихнул в салон такси букет роз.
— Господа! — утверждал будущий эмигрант. — Я ещё вернусь на щите. Ждите меня и я вернусь!
В качестве телохранителя его решил сопровождать грузный и неповоротливый человек по прозвищу Илья Мудищев. Они тиснулись в таксомотор, ударили дверцами, не своими голосами взвизгнули две всклокоченные бабенки:
— Грымза! Не забудь нас, сука такая!… Не забудь!..
Я не торопился — такси юзило на промороженной трассе впереди нас. Сурок нервничал — нельзя ли поближе, уйдут? Куда, был спокоен, все дороги ведут в Рим.
Мой малообразованный друг удивился: какой Рим; Грымзов вроде улетает в Нью-Йорк, город контрастов? Я популярно объяснил, что имел ввиду и сказал, что надо не только уметь считать чужие монеты, но и читать популярные книжки.
— А я читаю, — огрызнулся мой спутник и продемонстрировал небольшую как блокнотик книжулю, где выпукло-золотыми буквами отпечатывалось название: «Кровавый передел».
Я вздохнул — что-то, а верно: живем в эпоху беспредела, когда кровь течет рекой, кости похрустывают днем и ночью, а живые души отлетают с систематичностью пусков в пасмурные небеса искусственных спутников планеты Земля.
— Чего они там делают? — отвлек меня от столь глобальных мыслей нервный голос Сурка.
Действительно, впереди нас происходили странные события: такси сползло на замызганную обочину, из него рвался человек с бритым черепом.
Что за цирюльники, мать вашу так, ругнулся я, выкручивая руль — джип заносило от резкого торможения.
Тем временем бритая личность, прижимающая к себе два «дипломата», точно мать любимых чад своих, запрыгнула в мощное БМВ цвета морской волны, которое возникло, по-моему, из ниоткуда.
Давненько не видел подобных цирковых кульбитов на подмосковных дорогах и поэтому подрастерялся. Что происходит? Ааа, это внешний враг проявил себя таким оригинальным способом?
— Они уходят!!! — блажил Сурок, будто я сам не видел, как красиво, выбивая ледяную крошку из-под колес, стартует автомобиль врага.
— За руль, — рявкнул я, выпадая из джипа, чтобы до конца понять причину столь драматических, как выяснилось позже, событий.
Рванул дверцу такси — знакомый кисловатый запах крови, бездыханная туша Ильи Мудищева с выражением бескрайнего удивления, всхлипы корчащегося от боли господина Грымзова — пули пробили легкие и на его губах лопались кровавые пузыри…
— Кто?! — крикнул, заметив под водительским местом кусок морских водорослей; потом понял — парик.
В последний миг своего земного существования несчастный дядя Грымз узнал меня и прохрипел:
— Д-д-джафар… — и поник головой.
Последнее, что я успел приметить: розы, лежащие на его коленях; они были упакованы в фольгу. И казалось, что цветы пропитаны кровью. И благоухают ею.
В подобных экстремальных ситуациях время будто исчезает: мне показалось, прошла вечность, прежде чем я вернулся в реальность. Но прыгнув в джип, обнаружил впереди мелькающий лакированный, как туфель, зад БМВ.
— Гони, Сурок! — заорал я. — Сделаем, сук!
— А если они нас?
— Не бойся, пастушок, — тянулся к спортивной сумке, валяющейся на заднем сидении. — Укрепим веру врага свинцовым приветом, — тащил старенький и надежный АКМ. — Не подведи, родной Калашик, — отщелкнул предохранитель.
Признаться, действовал в эмоциональном угаре; так и не научился сдерживать свои чувства. На то была причина: появился реальный шанс приблизиться к неуловимым призракам.
Наш вездеходный джип чувствовал себя на обледенелой дороге куда увереннее, чем престижная колымажка, не привыкшая к подобным варварским испытаниям ходовой части.
Мы медленно приближались к БМВ — встречные авто мелькали, как все те же болиды в мозаичном космическом пространстве. Рвущийся холодный ветер в лицо доказывал, что находимся в межгалактической дыре, где случайно проросла коралловая жизнь, блекло отражающаяся на бампере БМВ. Сколько потенциальных трупов находилось в лимузине не знал — стекла его были тонированы. Нет, я не ставил перед собой такой жесткой задачи: как правило, труп молчалив и с ним не поговоришь про жизнь. Я решил лишь сбить самоуверенный драндулет с трассы. Короткими автоматическими очередями. Как меня учили.
Увы, часто наши желания и мечты расходятся с действительностью. Моя попытка пробить шипованные колеса оказалась неудачной. Пули прошили бензобак и яркая даже в солнечном морозном деньке огненно-хвостатая комета улетела с магистральной траектории. Ухнул взрыв — и над чистым снегом, точно прорвался огромный мешок с сажей.
— Мама-мия! — завопил Сурок. — Что же это такое?!
— Нехорошо получилось, опять трупы, — признался. — Дорога проклятая, как каток.
— Я про другое, — переживал мой юный друг. — Полмиллиона баксов в дым!..
— Дело житейское, наживное, — вздохнул я. — А вот ниточку потеряли.
— Наживное? — не слушали меня. — За всю жизнь не нажить, мать моя!..
— Прекрати скулеж, — не выдержал. — В следующий раз сам работай.
— А будет следующий-то?
— Все возможно, — хекнул я. — Как в том анекдоте, — и рассказал историю про русского Ванюху, который затребовал у золотой рыбки ящик водки и америкашку с французиком возвернуть обратно на необитаемый остров.
Мы возвращались в Ветрово — у такси с открытыми дверцами находилась машина ПМГ, её сапфировый по цвету маячок на крыше кружил, искрясь, как новогодний шарик на елке.
Старт Нового года даже для меня был слишком резв, словно я находился на аэродинамических санях, мчащимся по антарктическим просторам в ралли «Саха — Аляска». Боюсь предположить, что последует дальше, если гонка будет продолжаться в таком невероятном темпе. И главное, нельзя остановиться. Либо я перерву ленту на финише, либо…
О дурном думать не хотелось, слишком праздничным был новый денек. Холодный воздух был настолько прозрачен от январского солнца и снега, что все происходящее несколькими минутами назад казалось нелепой химерой.
Противоестественные события происходят в моем ныне капитализированном отечестве. Такое впечатление, что наши души уже скопом отданы всемогущему дьяволу, который прячется под маской доброго дедушки Мороза-красного (от чрезмерного возлияния) носа, побрякивающего торбой с презренным металлом. Не многие устоят от соблазна владеть несколькими монетками, якобы дающим независимость и свободу. Чтобы это понять, надо пройти через смрад войны и увидеть смерть друзей?
Мой юный друг Сурок, вижу, переживает за сожженную бумагу. Не за тех, кто сгорел в огненном болиде БМВ. Конечно, они враги наши, но вроде как и люди. Я-то имею право на равнодушие, а вот откуда это у него, молодого? Вопрос скорее риторический: мы все обречены дышать ядовитым смогом от политической идиотии.
— Эх, — вздохнул Сурков. — Если б свезло, засветил бы свадебку на все Ветрово.
— Свадьбу? — удивился. — А невеста кто? Анджела?
— Не, — обиделся. — Очень хорошая девушка.
— Сколько лет, жених?
— Скоро восемнадцать.
— И куда спешишь?
— Теперь никуда, — вздохнул. — Полмиллиона баксов в пепел…
Я в сердцах плюнул и пригрозил пристрелить халявщика, если не прекратит стенания. Не успел возникнуть в мире, а уже мечтает о чудесах в решете и зеленой листве в ней.
— А без капусты не туда и не сюда, — признался Сурок. — Никакой любви.
— Ты что, козел? — спросил я. — И какая это тогда любовь?
— Любовь, — перевел дух и пошутил. — А за козла ответишь.
Мы расстались у ресторана «Эсspress», где перспективный женишок был приглашен якобы на семейный (со стороны невесты) рождественский обед. Он попытался было затащить и меня; я тактично отказался, представив себя в коллективе, дружно хлебающем горячие щи под разжиженную водой теплую водочку.
Покинув автомобиль, суженый поспешил в ресторан. Перепрыгивал козликом через сугробы; был ломок и нескладен. У кадушек с туями, покрытыми все тем же серебряным дождиком, оглянулся и отмахнул рукой. Я в ответ нажал на клаксон и отправился домой спать. Мечтал спать, как горняк из прошлой счастливой жизни, когда была возможность перевыполнять производственный план по добыче горючего сланца на 127,5 %.
Утомленный последними событиями, спал долго. Сначала бродил во мгле сновидений, затем угодил в туманное варево, постоянно проваливаясь в рытвины и ямы, наконец почувствовал под ногами твердь. Она была скользкая, как лед; это и был лед знакомого мне лесного озера. Он был чист и синел под ногами, как стеклянное небо. Я скользил по нему, находясь в состоянии легкой беспечности, так со мной было раньше в детстве. Дымка постепенно рассеивалась и я скоро увидел полынью. В ней находилось нечто малопонятное.
Сбив движение, с осторожностью приближался. После нескольких неуверенных шагов остановился: в оледенелом жабо полыньи вмерзла голова человека. Она принадлежала Сурку. Он улыбался мертвой улыбкой. Глаза его были приоткрыты и, казалось, вместо зрачков впаян горный хрусталь.
Я сделал шаг к отступлению, чувствуя, как под ногами потрескивает. Попытался бежать, беспомощно скользя по нему. А треск все усиливался, превращаясь в нестерпимый и угрожающий звук… и я проснулся.
За вечерними окнами расцветали скоротечными китайскими зонтиками рождественские фейерверки, запущенные ветровскими малолетками. Треск, крик, свист и смех сопровождали полет дешевых петард и ракет.
Я прошел на кухню — разломил на дольки огромный мандарин, выращенный на африканском огороде, и принялся его жевать.
Солнечный и насыщенный запах вернул меня в реальный мир. Физически чувствовал себя прекрасно, да какой-то мутный осадок остался со сна. Что снилось? Невероятная чертовщина: мертвая голова, впаянная в полынью ледяного озера. И голова эта принадлежала… Кому? Не помню.
Вернулся в комнату, включил телевизор: прыгали маленькие и смешные человечки из мультфильма. Такие же скакали на экране в квартире госпожи Литвяк. В этой жизни выдуманные рисованные человечки живут куда дольше, чем люди из крови и плоти. Предполагаю, что у мадам случился неудачный любовный роман с неким Джафаром, любителем горячих русских пизд… нок и холодного оружия. Что там говорить, горло боготворимой перерезали квалифицированно. С любовью и нежностью.
Ощущаю, что опасные призраки рядом, их дуновение похоже на болотные газы, врывающиеся из топких глубин. Но фантом, как и сон, нельзя задержать руками.
Я, смотря на метущихся мультфильмчеловечков, испытывал непонятную для себя тревогу. Что-то угнетало. Что? Закономерная смерть господина Грымзова? Нет. Гибель мадам Литвяк? Нет. Безуспешные поиски компакт-диска для общества вольных стрелков «Красная стрела»? Нет. Тогда что? Последний сон, вот в чем дело.
А для того, чтобы прекратить душевное истязание, довольно набрать номер телефона моего юного приятеля. У него, думаю, хватит силенок поднять трубку после праздничного обеда, перешедшего в ужин?
Мои попытки наладить телефонную связь через космос оказались напрасны Любезный голосок девушки-оператора сообщил, что абонент либо не отвечает, либо находится на недосягаемом расстоянии, чтобы вести с ним конфидециальные разговора.
Либо дрыхнет под прелой подмышкой невесты, ругнулся про себя, собираясь на поиски драпарника вечнозеленой бумаги и преждевременной любви.
Нет, не понимал своего невротического состояния. Сон тому виной? Или слишком хорошо передохнул и мой организм требовал новых впечатлений? Как обкуренный мечтает засмолить гашичек-косячок, так и я мечтаю вляпаться в смертельную и опасную историю, чтобы потешить себя и публику.
Словом, состояние как из модной песенке: «И на белых листах отпечатались мы, как рассказы огня от холодной луны».
… Облитая поливой мертвого света, луна фонарем покачивалась в рождественском небе.
Любопытно, как выглядит наша планета оттуда ? Наверно, похожа на стеклографический шарик, скромно болтающейся на веревочке своей орбиты. Уверен, никто, кроме нас самих, не знает о том, что мы есть и живем со своими вечными проблемами. И среди более шести миллиардов тварей божьих я, Алеша Иванов, превращающийся с каждым шагом своим в Чеченца, неуловимого, как эфемерный свет спутницы нашей ночной жизни. И все довольно странно, если задавать детские вопросы: зачем живем? Какую такую великую миссию и чью волю выполняем? И какое такое поле вечности грешными душами удобряем?
Полет моих мыслей прервался — отвлекли яркие огни «Эсspress», продолжающего мчаться на всех парах в вечерней мгле.
Зачем задавать вопросы, на которых нет ответа, проще надо быть, мой друг любезный Алеха, проще, и народец потянется к тебе с рюмашкой родной зверобойной, и на каждый твой вопрос даст верный ответ.
В ресторане под расхлябанную музыку ансамбля местных лабухов штормил праздник — коммерсанты во фраках и бандиты в спортивных костюмах вместе со своими пыхтящими леди отплясывали нечто немыслимое:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51