А если они все правы и ее муж уже мертв? Что, если японцы действительно захватят Сингапур, сея смерть и разрушения на своем пути? Может, нужно было остаться с этим пьяным офицером и позволить ему повалить себя на траву? По крайней мере она получила бы хоть минуту удовольствия на фоне этого вселенского безумия и ужаса. А что еще можно ожидать от этой жизни? Что ждет ее в будущем? Ничего. Ровным счетом ничего.
Проснувшись на следующее утро с мерзким чувством стыда и унижения, она решила, что вчерашний день был для нее позором и мир действительно катится в пропасть. Клайва Нейпира надо забыть – забыть немедленно и навсегда. Оставалась надежда лишь на третье января, когда должен был приехать Эйб, и, возможно, он спасет ее от дальнейшего падения в пропасть. Она ждала его с самого утра. Но к обеду он не появился. Рут тоже начала нервничать и не отходила от матери ни на шаг. Кончилось тем, что девочка нечаянно разбила бутылку с косметическим маслом для лица и Фрэнсин отшлепала ее, чего никогда не делала прежде.
Весь вечер они просидели в номере, чутко прислушиваясь к каждому звуку. Фрэнсин часто подходила к окну и с ужасом смотрела на бесконечные колонны беженцев, заполонивших тихую улочку перед отелем. Куда они все идут? На что надеются? Ведь Сингапур уже давно не может вместить всех, кто добрался сюда в поисках надежного и безопасного укрытия. А что будет завтра, послезавтра и во все последующие дни?
В тот день Эйб так и не появился, как, впрочем, и на следующий день. Она часами лежала на диване, тупо уставившись в потолок, стараясь найти хоть какое-то объяснение его задержке. В конце концов, она попыталась успокоить себя тем, что третьего января он планировал не приехать в Сингапур, а только выехать из Ипо. Она понимала, что это маловероятно, но ничего другого в голову ей не приходило.
Проснулась она глубокой ночью от какого-то шума и громких голосов. Яркая луна мягко освещала комнату, отбрасывая на стены причудливые тени. Первая мысль была о том, что теперь-то уж она точно увидит Эйба. Громкий стук в дверь показался ей подтверждением ее пророческих снов. С трудом сдерживая волнение, Фрэнсин вскочила с дивана и бросилась к двери. Но на пороге она увидела не мужа, а дрожащую Эдвину, в одной ночной рубашке.
– Эдвина, – потрясенно выдохнула она, – что случилось?
– Отец… – едва слышно прошептала девушка побелевшими губами. – Прошу вас, пойдемте со мной…
Фрэнсин посмотрела на спящую дочь, набросила халат и последовала за Эдвиной. Переступив порог их комнаты, она от ужаса чуть не рухнула на пол. Ее взору предстала кошмарная картина. Стены комнаты и даже потолок были забрызганы кровью, а на полу, скрючившись, лежал отец Эдвины. Голова его раскололась, а в мертвой руке был зажат револьвер.
– Он мертв, – услышала она голос Эдвины.
Девушка дрожала всем телом и с трудом держалась на слабеющих ногах.
– Я думала, он хотел почистить револьвер, а он застрелился.
Фрэнсин подошла к ней, обняла за плечи и вывела из комнаты.
– Не смотри на него, – тихо сказала она. – Пойдем. Не надо ничего здесь трогать.
– Мне показалось, что он хочет почистить оружие, – повторила Эдвина. – Он всегда чистил его поздно вечером. А я уже была в постели… – В этот момент она начала медленно оседать на пол, и Фрэнсин стоило немалых усилий ее удержать.
В коридоре появились заспанные, в пижамах и ночных рубашках, постояльцы.
– Это мистер Давенпорт, – размахивая руками, утверждал какой-то молодой парень. – Он застрелился, снес себе всю голову.
– Прошу вас, вызовите врача, – обратилась Фрэнсин к окружившим ее людям. – Пожалуйста, позвоните в «Скорую помощь».
На рассвете, после тяжелой, беспокойной ночи, их разбудил сигнал воздушной тревоги. На этот раз японские бомбы падали совсем рядом, и массивное здание отеля содрогалось, как бамбуковая хижина. Фрэнсин подхватила спящую Рут и бросилась вниз по лестнице в бомбоубежище, но там ее встретила плотная толпа обезумевших от страха людей. Она попыталась протиснуться в подвал, но кто-то грубо оттолкнул ее, не пуская дальше порога.
– Здесь больше нет места, – прозвучал у нее за спиной мужской голос.
Увидев перед собой перекошенные от злобы и ненависти лица, она поспешила в другой подвал, но и там все было забито до отказа.
Тогда она поднялась наверх и устроилась под большой колонной в зале ресторана. А бомбы рвались все ближе и ближе. Казалось, еще минута – и от отеля не останется и следа.
В этот момент к ней подошел Абдул, пожилой официант, которого белые постояльцы отеля по-прежнему называли просто «мальчик».
– Будете завтракать, мэм? – спросил он, услужливо наклоняясь к ней.
– Да, пару бутербродов и стакан молока для дочери. Кстати, Абдул, ты, случайно, не в курсе, где дочь мистера Давенпорта?
– Ее отправили в госпиталь Королевы Александры, мэм. – Он пристально посмотрел на нее, огляделся вокруг, а потом наклонился и тихо сказал по-китайски: – Будьте осторожны, мэм.
Она хотела было спросить, что это значит и почему она должна быть осторожной, но он быстро повернулся и исчез за дверью служебного помещения.
Налет закончился так же внезапно, как и начался. Толпы людей из бомбоубежища высыпали наружу, мгновенно заполнили ресторан и теперь громко требовали официантов. Сообразив, что сейчас может начаться очередной скандал, Фрэнсин подхватила Рут на руки и поспешила из зала, уступая место белым.
– От этих черномазых проходу нет, – услышала она за спиной чье-то злобное ворчанье.
В вестибюле отеля ее встретил, как всегда, улыбающийся метрдотель мистер Мэнкин.
– Миссис Лоуренс, можно вас на пару слов?
Она послушно последовала за ним в кабинет.
Он уселся в кресло, и на его лице появилась широкая и вместе с тем какая-то приклеенная улыбка.
– Мадам, ваш муж уже приехал?
– Нет еще.
Мэнкин щелкнул языком и злорадно ухмыльнулся.
– И никаких известий?
– Никаких, – едва слышно произнесла Фрэнсин. – Связь с этим городом прервана.
– Надеюсь, вы уже подумали о том, где будете жить дальше?
– Что вы имеете в виду? – не поняла Фрэнсин. – Почему я должна думать об этом?
Его улыбка стала еще шире.
– Потому что вам придется съехать, мадам. Может быть, у вас есть здесь родственники или близкие друзья?
Фрэнсин уставилась на него ничего не понимающим взглядом.
– Почему я должна съехать? Я ведь исправно плачу вам за номер.
– Да, мадам, но клиенты все время жалуются, что им приходится жить с местными, а им это не очень-то нравится. Кроме того, мадам, – его глаза налились кровью, – вы с дочерью занимаете большой номер, а многие белые ютятся в крохотных комнатушках. Миссис Лоуренс, – он сделал паузу и пристально посмотрел на нее, – мне не очень приятно говорить об этом, но если ваш муж не появится здесь до конца сегодняшнего дня, боюсь, мы не сможем оставить за вами ваш номер.
– Куда же нам деться? – оторопело посмотрела на него Фрэнсин. – У меня ведь ребенок на руках. Сейчас в этом городе мы не сможем найти даже самую маленькую комнатку!
– Всего доброго, миссис Лоуренс, – закончил разговор метрдотель и повернулся к ней спиной.
Она вышла из кабинета, с трудом соображая, что происходит и что ей теперь делать. Повсюду она ловила открыто враждебные взгляды белых людей и злобные реплики в свой адрес. Что теперь делать? Как жить дальше? И как ее отыщет муж, если все-таки приедет сюда? А ехидный кантонский диалект назойливо показывал ей, что она и так слишком долго была госпожой для азиатов и вот теперь впервые в жизни столкнулась с жестокой реальностью. Однако врожденное чувство оптимизма поддерживало в ней надежду, что она сможет найти комнату в какой-нибудь другой гостинице. Оставив Рут на няню, она поспешила на улицу в поисках нового пристанища.
Фрэнсин потратила весь день, чтобы открыть одну ужасную для себя истину: все гостиницы забиты, и никто не изъявил ни малейшего желания помочь ей. Никто даже не удосужился выслушать ее до конца.
Следующая бомбардировка застала ее на улице вместе с тысячами других беженцев. Сначала она укрылась в ближайшем бомбоубежище на Кавенаг-роуд, а в полдень оказалась в другом конце города, где спряталась в подвале какого-то магазина и немного перекусила вместе с хозяевами. Город уже полыхал вовсю, и все меньше оставалось надежды найти хоть какую-нибудь крышу над головой.
Вскоре разнесся слух, что японцы расположились всего в часе полета от Сингапура и теперь будут бомбить город по многу раз на дню. Но самое страшное заключалось в том, что они могли установить пушки и обстреливать город беспрерывно, после чего сюда войдут танки и начнется массовая резня.
К концу дня Фрэнсин, обессиленная и угнетенная безвыходным положением, вернулась в отель, пообедала с дочерью и услышала последнюю ужасающую новость, что вся британская авиация разгромлена и не может оказать наступающим японцам абсолютно никакого сопротивления.
Фрэнсин погрузилась в тягостные раздумья о своем будущем, но тут в дверь кто-то постучал. Надеясь встретить на пороге мужа, она распахнула дверь и увидела перед собой бледную как полотно и еле стоящую на ногах Эдвину.
– Эдвина! – радостно воскликнула Фрэнсин. – Куда ты пропала?
– Все в порядке, – равнодушно ответила девушка.
– Ее выписали из больницы, – вмешалась стоявшая позади нее медсестра, – но ей пока еще требуется уход. Она сказала, что вы можете помочь ей перебраться в Англию или Австралию.
Фрэнсин удивленно посмотрела на Эдвину, а потом на медсестру.
– Мне самой придется завтра покинуть этот отель, – растерянно ответила она.
– Мадам, – решительно заявила медсестра с явно австралийским акцентом, – возьмите ее с собой. Сейчас ей не важно, где находиться. Главное, чтобы рядом было плечо, на котором можно поплакать.
– Боже мой, я сама еще не знаю, где буду завтра утром! – взмолилась Фрэнсин.
Медсестра протянула ей лист бумаги:
– Вот наш телефон. Попросите доктора Уилкса или сестру Картер. Они обычно всегда на рабочем месте. Сейчас у нас нелегкие дни. Они скажут вам, что нужно делать.
Не успела Фрэнсин опомниться, как она вручила ей небольшую коробку.
– Доктор прописал ей вот эти лекарства. Давайте ей по одной таблетке через каждые четыре часа. А снотворное поможет ей нормально спать. Один пакет порошка на стакан воды. Все понятно? – Она похлопала Эдвину по руке: – А ты постарайся не думать о случившемся. Ты в этом не виновата. Договорились?
С этими словами медсестра приветливо помахала рукой и быстро зашагала прочь.
– Мне очень жаль, Эдвина, – сказала Фрэнсин, повернувшись к девушке, – но мне в самом деле придется покинуть этот отель.
– Почему?
– Метрдотель сказал, что без мужа я не могу здесь больше оставаться. А от него нет ни слуху ни духу.
Эдвина вытаращила глаза:
– Значит, они просто-напросто выгоняют вас?
– Да, завтра утром.
– Но почему?
– Вероятно, потому, что у меня не тот цвет кожи, – грустно призналась Фрэнсин.
– Грязные свиньи!
– Согласна, но их тоже можно понять. Им некуда селить семьи беженцев-европейцев.
– А вы скажите им, что не уедете отсюда, – неожиданно предложила Эдвина.
Фрэнсин ничего не ответила, сняла трубку и быстро набрала номер госпиталя. На другом конце откликнулся хриплый от усталости голос доктора Уилкса.
– Эта девушка перенесла страшный шок, а ведь ей только пятнадцать лет. Ей нужны материнская забота и постоянный уход.
– Все понятно, но беда в том, что мне самой придется уехать завтра утром.
– Уехать? – удивился тот. – Из Сингапура?
– Нет, из отеля. Но найти сейчас место в гостинице практически невозможно.
– В таком случае вам придется взять ее с собой, – равнодушно ответил доктор.
– А что дальше?
– Дальше? – переспросил он. – Ее фамилию внесли в список лиц, подлежащих немедленной эвакуации, и должны отправить домой с первым же судном.
Фрэнсин облегченно вздохнула. Впервые она услышала о существовании какого-то отдела по эвакуации.
– И когда это будет?
– Думаю, не раньше чем через пару недель. Здесь пока еще хватает проблем. Но предпочтение, разумеется, будут отдавать женщинам и детям.
– У меня у самой есть маленький ребенок.
– В таком случае советую как можно скорее внести себя в этот список.
– А как же мой муж? Я дожидаюсь его уже несколько дней.
– Послушайте, мадам, – потерял терпение доктор, – вы ждете мужа, а меня ждут мои пациенты. Разбирайтесь сами со своим мужем. И не забывайте давать ей таблетки. – Он сделал паузу, но не бросил трубку. – Да, еще одно. Вам придется заняться похоронами ее отца.
– Что вы сказали? – опешила от неожиданности Фрэнсин.
– Он в нашем морге, – продолжал доктор. – Мне даже пришлось делать вскрытие, как будто больше нет других забот. Свидетельство о его смерти я уже выписал, так что заберите его как можно скорее и похороните. Мы не можем держать его здесь вечно. – Последние слова он сказал очень быстро и сразу положил трубку.
Фрэнсин посмотрела на Эдвину, которая, похоже, немного пришла в себя.
– Ничего страшного, – сказала девушка, – я еду с вами.
– Эдвина, – попыталась переубедить ее Фрэнсин, – это невозможно.
– У меня здесь больше никого нет, – упрямо возразила та. – Кроме того, я должна забрать отсюда все деньги отца. И я буду помогать вам с Рут. Поверьте, вдвоем нам будет спокойнее.
Фрэнсин поняла, что другого выхода сейчас просто нет.
– Это еще не все, Эдвина. Надо похоронить твоего отца, а я понятия не имею, с чего начать.
– А что, если спросить у генерала Нейпира? – предложила девушка.
– Он болен и лежит в постели.
– Тогда у его племянника. Он, конечно, жуткий тип, но в таких вещах, я думаю, разбирается.
Фрэнсин вспомнила тот памятный новогодний вечер и принялась лихорадочно искать визитную карточку Клайва. Конечно, за все приходится платить, но другого выхода нет.
– Клайв Нейпир, – раздался в трубке хриплый голос.
– Это Фрэнсин Лоуренс, – с трудом выдавила она из себя. – Не знаю, помните ли вы…
– Привет, малышка! – радостно воскликнул майор. – Какой приятный сюрприз!
– Мне нужна ваша помощь, – сразу перешла к делу Фрэнсин. – У нас случилась трагедия. Мистер Давенпорт покончил с собой.
– Давенпорт? – недоуменно переспросил майор.
– Да. Он сидел с нами за одним столиком в тот вечер.
– Тот самый угрюмый старик с розовощекой дочерью?
– Да.
– Застрелился, надо полагать?
Фрэнсин очень удивилась, что он догадался о случившемся, и вместе с тем была рада, что теперь ей не придется объяснять детали в присутствии Эдвины.
– Да.
– Ну что ж, от него этого можно было ожидать, – хладнокровно заключил Клайв. – Ну и чем я могу помочь? Похоронить несчастного старика?
– Да, – снова обрадовалась Фрэнсин такой догадливости. – Его дочь сейчас рядом со мной…
– Не надо ничего объяснять, – прервал ее майор. – Где его тело?
– В госпитале Королевы Александры.
– Хорошо. Буддист, христианин, еврей?
Фрэнсин растерянно посмотрела на Эдвину:
– Кто твой отец по религиозным убеждениям?
– Англиканская церковь, – ответила та.
– Я сейчас же займусь этим делом, – пообещал Клайв. – Позвоните мне вечером.
– Вы очень добры, Клайв, – смущенно поблагодарила Фрэнсин.
– Пустяки. Я ведь сказал, что можете обращаться ко мне в любое время и по любому поводу. Клубника, лобстеры и все такое прочее. Всегда к вашим услугам, мадам.
– Если вам нужны деньги для похорон…
– Об этом поговорим позже, – сказал Клайв и положил трубку, оставив ее в полной растерянности.
Фрэнсин посмотрела на Эдвину:
– Он сказал, что все сделает. А мне сейчас нужно попытаться подыскать новое жилье.
Эдвина с готовностью кивнула:
– Я присмотрю за Рут, а няню вы можете отправить домой. Это была неплохая идея, так как теперь нужно было беречь деньги. Кто знает, что ждет их в будущем?
– Где вы собираетесь искать? – спросила Эдвина.
– Не знаю, – откровенно призналась Фрэнсин. – Скорее всего, в тех кварталах, где живут китайцы, индусы или малайцы. На лучшее нам сейчас рассчитывать не приходится.
Эдвина грустно улыбнулась:
– Лично у меня нет никаких расовых предрассудков. Главное – быть вместе с вами.
Фрэнсин кивнула и стала собираться в дорогу.
В тот вечер она видела смерть ближе, чем когда бы то ни было. Она поймала небольшое желтое такси, водитель которого пообещал отвезти ее в китайский квартал, где еще можно было снять комнату. Как только они пересекли границу квартала, водитель неожиданно затормозил, выскочил из машины и с криком «Спрячься под машину!» мгновенно исчез.
Ошарашенная, Фрэнсин неохотно вылезла из машины. Шофер уже забрался под днище и елозил там в жуткой грязи. Она посмотрела на свое почти новое платье и решила немного подождать. А по улице уже мчались перепуганные насмерть люди. В это время над головой послышался жуткий грохот, и она увидела, что прямо над крышами домов летит японский самолет, поливая пулеметным огнем запруженную улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Проснувшись на следующее утро с мерзким чувством стыда и унижения, она решила, что вчерашний день был для нее позором и мир действительно катится в пропасть. Клайва Нейпира надо забыть – забыть немедленно и навсегда. Оставалась надежда лишь на третье января, когда должен был приехать Эйб, и, возможно, он спасет ее от дальнейшего падения в пропасть. Она ждала его с самого утра. Но к обеду он не появился. Рут тоже начала нервничать и не отходила от матери ни на шаг. Кончилось тем, что девочка нечаянно разбила бутылку с косметическим маслом для лица и Фрэнсин отшлепала ее, чего никогда не делала прежде.
Весь вечер они просидели в номере, чутко прислушиваясь к каждому звуку. Фрэнсин часто подходила к окну и с ужасом смотрела на бесконечные колонны беженцев, заполонивших тихую улочку перед отелем. Куда они все идут? На что надеются? Ведь Сингапур уже давно не может вместить всех, кто добрался сюда в поисках надежного и безопасного укрытия. А что будет завтра, послезавтра и во все последующие дни?
В тот день Эйб так и не появился, как, впрочем, и на следующий день. Она часами лежала на диване, тупо уставившись в потолок, стараясь найти хоть какое-то объяснение его задержке. В конце концов, она попыталась успокоить себя тем, что третьего января он планировал не приехать в Сингапур, а только выехать из Ипо. Она понимала, что это маловероятно, но ничего другого в голову ей не приходило.
Проснулась она глубокой ночью от какого-то шума и громких голосов. Яркая луна мягко освещала комнату, отбрасывая на стены причудливые тени. Первая мысль была о том, что теперь-то уж она точно увидит Эйба. Громкий стук в дверь показался ей подтверждением ее пророческих снов. С трудом сдерживая волнение, Фрэнсин вскочила с дивана и бросилась к двери. Но на пороге она увидела не мужа, а дрожащую Эдвину, в одной ночной рубашке.
– Эдвина, – потрясенно выдохнула она, – что случилось?
– Отец… – едва слышно прошептала девушка побелевшими губами. – Прошу вас, пойдемте со мной…
Фрэнсин посмотрела на спящую дочь, набросила халат и последовала за Эдвиной. Переступив порог их комнаты, она от ужаса чуть не рухнула на пол. Ее взору предстала кошмарная картина. Стены комнаты и даже потолок были забрызганы кровью, а на полу, скрючившись, лежал отец Эдвины. Голова его раскололась, а в мертвой руке был зажат револьвер.
– Он мертв, – услышала она голос Эдвины.
Девушка дрожала всем телом и с трудом держалась на слабеющих ногах.
– Я думала, он хотел почистить револьвер, а он застрелился.
Фрэнсин подошла к ней, обняла за плечи и вывела из комнаты.
– Не смотри на него, – тихо сказала она. – Пойдем. Не надо ничего здесь трогать.
– Мне показалось, что он хочет почистить оружие, – повторила Эдвина. – Он всегда чистил его поздно вечером. А я уже была в постели… – В этот момент она начала медленно оседать на пол, и Фрэнсин стоило немалых усилий ее удержать.
В коридоре появились заспанные, в пижамах и ночных рубашках, постояльцы.
– Это мистер Давенпорт, – размахивая руками, утверждал какой-то молодой парень. – Он застрелился, снес себе всю голову.
– Прошу вас, вызовите врача, – обратилась Фрэнсин к окружившим ее людям. – Пожалуйста, позвоните в «Скорую помощь».
На рассвете, после тяжелой, беспокойной ночи, их разбудил сигнал воздушной тревоги. На этот раз японские бомбы падали совсем рядом, и массивное здание отеля содрогалось, как бамбуковая хижина. Фрэнсин подхватила спящую Рут и бросилась вниз по лестнице в бомбоубежище, но там ее встретила плотная толпа обезумевших от страха людей. Она попыталась протиснуться в подвал, но кто-то грубо оттолкнул ее, не пуская дальше порога.
– Здесь больше нет места, – прозвучал у нее за спиной мужской голос.
Увидев перед собой перекошенные от злобы и ненависти лица, она поспешила в другой подвал, но и там все было забито до отказа.
Тогда она поднялась наверх и устроилась под большой колонной в зале ресторана. А бомбы рвались все ближе и ближе. Казалось, еще минута – и от отеля не останется и следа.
В этот момент к ней подошел Абдул, пожилой официант, которого белые постояльцы отеля по-прежнему называли просто «мальчик».
– Будете завтракать, мэм? – спросил он, услужливо наклоняясь к ней.
– Да, пару бутербродов и стакан молока для дочери. Кстати, Абдул, ты, случайно, не в курсе, где дочь мистера Давенпорта?
– Ее отправили в госпиталь Королевы Александры, мэм. – Он пристально посмотрел на нее, огляделся вокруг, а потом наклонился и тихо сказал по-китайски: – Будьте осторожны, мэм.
Она хотела было спросить, что это значит и почему она должна быть осторожной, но он быстро повернулся и исчез за дверью служебного помещения.
Налет закончился так же внезапно, как и начался. Толпы людей из бомбоубежища высыпали наружу, мгновенно заполнили ресторан и теперь громко требовали официантов. Сообразив, что сейчас может начаться очередной скандал, Фрэнсин подхватила Рут на руки и поспешила из зала, уступая место белым.
– От этих черномазых проходу нет, – услышала она за спиной чье-то злобное ворчанье.
В вестибюле отеля ее встретил, как всегда, улыбающийся метрдотель мистер Мэнкин.
– Миссис Лоуренс, можно вас на пару слов?
Она послушно последовала за ним в кабинет.
Он уселся в кресло, и на его лице появилась широкая и вместе с тем какая-то приклеенная улыбка.
– Мадам, ваш муж уже приехал?
– Нет еще.
Мэнкин щелкнул языком и злорадно ухмыльнулся.
– И никаких известий?
– Никаких, – едва слышно произнесла Фрэнсин. – Связь с этим городом прервана.
– Надеюсь, вы уже подумали о том, где будете жить дальше?
– Что вы имеете в виду? – не поняла Фрэнсин. – Почему я должна думать об этом?
Его улыбка стала еще шире.
– Потому что вам придется съехать, мадам. Может быть, у вас есть здесь родственники или близкие друзья?
Фрэнсин уставилась на него ничего не понимающим взглядом.
– Почему я должна съехать? Я ведь исправно плачу вам за номер.
– Да, мадам, но клиенты все время жалуются, что им приходится жить с местными, а им это не очень-то нравится. Кроме того, мадам, – его глаза налились кровью, – вы с дочерью занимаете большой номер, а многие белые ютятся в крохотных комнатушках. Миссис Лоуренс, – он сделал паузу и пристально посмотрел на нее, – мне не очень приятно говорить об этом, но если ваш муж не появится здесь до конца сегодняшнего дня, боюсь, мы не сможем оставить за вами ваш номер.
– Куда же нам деться? – оторопело посмотрела на него Фрэнсин. – У меня ведь ребенок на руках. Сейчас в этом городе мы не сможем найти даже самую маленькую комнатку!
– Всего доброго, миссис Лоуренс, – закончил разговор метрдотель и повернулся к ней спиной.
Она вышла из кабинета, с трудом соображая, что происходит и что ей теперь делать. Повсюду она ловила открыто враждебные взгляды белых людей и злобные реплики в свой адрес. Что теперь делать? Как жить дальше? И как ее отыщет муж, если все-таки приедет сюда? А ехидный кантонский диалект назойливо показывал ей, что она и так слишком долго была госпожой для азиатов и вот теперь впервые в жизни столкнулась с жестокой реальностью. Однако врожденное чувство оптимизма поддерживало в ней надежду, что она сможет найти комнату в какой-нибудь другой гостинице. Оставив Рут на няню, она поспешила на улицу в поисках нового пристанища.
Фрэнсин потратила весь день, чтобы открыть одну ужасную для себя истину: все гостиницы забиты, и никто не изъявил ни малейшего желания помочь ей. Никто даже не удосужился выслушать ее до конца.
Следующая бомбардировка застала ее на улице вместе с тысячами других беженцев. Сначала она укрылась в ближайшем бомбоубежище на Кавенаг-роуд, а в полдень оказалась в другом конце города, где спряталась в подвале какого-то магазина и немного перекусила вместе с хозяевами. Город уже полыхал вовсю, и все меньше оставалось надежды найти хоть какую-нибудь крышу над головой.
Вскоре разнесся слух, что японцы расположились всего в часе полета от Сингапура и теперь будут бомбить город по многу раз на дню. Но самое страшное заключалось в том, что они могли установить пушки и обстреливать город беспрерывно, после чего сюда войдут танки и начнется массовая резня.
К концу дня Фрэнсин, обессиленная и угнетенная безвыходным положением, вернулась в отель, пообедала с дочерью и услышала последнюю ужасающую новость, что вся британская авиация разгромлена и не может оказать наступающим японцам абсолютно никакого сопротивления.
Фрэнсин погрузилась в тягостные раздумья о своем будущем, но тут в дверь кто-то постучал. Надеясь встретить на пороге мужа, она распахнула дверь и увидела перед собой бледную как полотно и еле стоящую на ногах Эдвину.
– Эдвина! – радостно воскликнула Фрэнсин. – Куда ты пропала?
– Все в порядке, – равнодушно ответила девушка.
– Ее выписали из больницы, – вмешалась стоявшая позади нее медсестра, – но ей пока еще требуется уход. Она сказала, что вы можете помочь ей перебраться в Англию или Австралию.
Фрэнсин удивленно посмотрела на Эдвину, а потом на медсестру.
– Мне самой придется завтра покинуть этот отель, – растерянно ответила она.
– Мадам, – решительно заявила медсестра с явно австралийским акцентом, – возьмите ее с собой. Сейчас ей не важно, где находиться. Главное, чтобы рядом было плечо, на котором можно поплакать.
– Боже мой, я сама еще не знаю, где буду завтра утром! – взмолилась Фрэнсин.
Медсестра протянула ей лист бумаги:
– Вот наш телефон. Попросите доктора Уилкса или сестру Картер. Они обычно всегда на рабочем месте. Сейчас у нас нелегкие дни. Они скажут вам, что нужно делать.
Не успела Фрэнсин опомниться, как она вручила ей небольшую коробку.
– Доктор прописал ей вот эти лекарства. Давайте ей по одной таблетке через каждые четыре часа. А снотворное поможет ей нормально спать. Один пакет порошка на стакан воды. Все понятно? – Она похлопала Эдвину по руке: – А ты постарайся не думать о случившемся. Ты в этом не виновата. Договорились?
С этими словами медсестра приветливо помахала рукой и быстро зашагала прочь.
– Мне очень жаль, Эдвина, – сказала Фрэнсин, повернувшись к девушке, – но мне в самом деле придется покинуть этот отель.
– Почему?
– Метрдотель сказал, что без мужа я не могу здесь больше оставаться. А от него нет ни слуху ни духу.
Эдвина вытаращила глаза:
– Значит, они просто-напросто выгоняют вас?
– Да, завтра утром.
– Но почему?
– Вероятно, потому, что у меня не тот цвет кожи, – грустно призналась Фрэнсин.
– Грязные свиньи!
– Согласна, но их тоже можно понять. Им некуда селить семьи беженцев-европейцев.
– А вы скажите им, что не уедете отсюда, – неожиданно предложила Эдвина.
Фрэнсин ничего не ответила, сняла трубку и быстро набрала номер госпиталя. На другом конце откликнулся хриплый от усталости голос доктора Уилкса.
– Эта девушка перенесла страшный шок, а ведь ей только пятнадцать лет. Ей нужны материнская забота и постоянный уход.
– Все понятно, но беда в том, что мне самой придется уехать завтра утром.
– Уехать? – удивился тот. – Из Сингапура?
– Нет, из отеля. Но найти сейчас место в гостинице практически невозможно.
– В таком случае вам придется взять ее с собой, – равнодушно ответил доктор.
– А что дальше?
– Дальше? – переспросил он. – Ее фамилию внесли в список лиц, подлежащих немедленной эвакуации, и должны отправить домой с первым же судном.
Фрэнсин облегченно вздохнула. Впервые она услышала о существовании какого-то отдела по эвакуации.
– И когда это будет?
– Думаю, не раньше чем через пару недель. Здесь пока еще хватает проблем. Но предпочтение, разумеется, будут отдавать женщинам и детям.
– У меня у самой есть маленький ребенок.
– В таком случае советую как можно скорее внести себя в этот список.
– А как же мой муж? Я дожидаюсь его уже несколько дней.
– Послушайте, мадам, – потерял терпение доктор, – вы ждете мужа, а меня ждут мои пациенты. Разбирайтесь сами со своим мужем. И не забывайте давать ей таблетки. – Он сделал паузу, но не бросил трубку. – Да, еще одно. Вам придется заняться похоронами ее отца.
– Что вы сказали? – опешила от неожиданности Фрэнсин.
– Он в нашем морге, – продолжал доктор. – Мне даже пришлось делать вскрытие, как будто больше нет других забот. Свидетельство о его смерти я уже выписал, так что заберите его как можно скорее и похороните. Мы не можем держать его здесь вечно. – Последние слова он сказал очень быстро и сразу положил трубку.
Фрэнсин посмотрела на Эдвину, которая, похоже, немного пришла в себя.
– Ничего страшного, – сказала девушка, – я еду с вами.
– Эдвина, – попыталась переубедить ее Фрэнсин, – это невозможно.
– У меня здесь больше никого нет, – упрямо возразила та. – Кроме того, я должна забрать отсюда все деньги отца. И я буду помогать вам с Рут. Поверьте, вдвоем нам будет спокойнее.
Фрэнсин поняла, что другого выхода сейчас просто нет.
– Это еще не все, Эдвина. Надо похоронить твоего отца, а я понятия не имею, с чего начать.
– А что, если спросить у генерала Нейпира? – предложила девушка.
– Он болен и лежит в постели.
– Тогда у его племянника. Он, конечно, жуткий тип, но в таких вещах, я думаю, разбирается.
Фрэнсин вспомнила тот памятный новогодний вечер и принялась лихорадочно искать визитную карточку Клайва. Конечно, за все приходится платить, но другого выхода нет.
– Клайв Нейпир, – раздался в трубке хриплый голос.
– Это Фрэнсин Лоуренс, – с трудом выдавила она из себя. – Не знаю, помните ли вы…
– Привет, малышка! – радостно воскликнул майор. – Какой приятный сюрприз!
– Мне нужна ваша помощь, – сразу перешла к делу Фрэнсин. – У нас случилась трагедия. Мистер Давенпорт покончил с собой.
– Давенпорт? – недоуменно переспросил майор.
– Да. Он сидел с нами за одним столиком в тот вечер.
– Тот самый угрюмый старик с розовощекой дочерью?
– Да.
– Застрелился, надо полагать?
Фрэнсин очень удивилась, что он догадался о случившемся, и вместе с тем была рада, что теперь ей не придется объяснять детали в присутствии Эдвины.
– Да.
– Ну что ж, от него этого можно было ожидать, – хладнокровно заключил Клайв. – Ну и чем я могу помочь? Похоронить несчастного старика?
– Да, – снова обрадовалась Фрэнсин такой догадливости. – Его дочь сейчас рядом со мной…
– Не надо ничего объяснять, – прервал ее майор. – Где его тело?
– В госпитале Королевы Александры.
– Хорошо. Буддист, христианин, еврей?
Фрэнсин растерянно посмотрела на Эдвину:
– Кто твой отец по религиозным убеждениям?
– Англиканская церковь, – ответила та.
– Я сейчас же займусь этим делом, – пообещал Клайв. – Позвоните мне вечером.
– Вы очень добры, Клайв, – смущенно поблагодарила Фрэнсин.
– Пустяки. Я ведь сказал, что можете обращаться ко мне в любое время и по любому поводу. Клубника, лобстеры и все такое прочее. Всегда к вашим услугам, мадам.
– Если вам нужны деньги для похорон…
– Об этом поговорим позже, – сказал Клайв и положил трубку, оставив ее в полной растерянности.
Фрэнсин посмотрела на Эдвину:
– Он сказал, что все сделает. А мне сейчас нужно попытаться подыскать новое жилье.
Эдвина с готовностью кивнула:
– Я присмотрю за Рут, а няню вы можете отправить домой. Это была неплохая идея, так как теперь нужно было беречь деньги. Кто знает, что ждет их в будущем?
– Где вы собираетесь искать? – спросила Эдвина.
– Не знаю, – откровенно призналась Фрэнсин. – Скорее всего, в тех кварталах, где живут китайцы, индусы или малайцы. На лучшее нам сейчас рассчитывать не приходится.
Эдвина грустно улыбнулась:
– Лично у меня нет никаких расовых предрассудков. Главное – быть вместе с вами.
Фрэнсин кивнула и стала собираться в дорогу.
В тот вечер она видела смерть ближе, чем когда бы то ни было. Она поймала небольшое желтое такси, водитель которого пообещал отвезти ее в китайский квартал, где еще можно было снять комнату. Как только они пересекли границу квартала, водитель неожиданно затормозил, выскочил из машины и с криком «Спрячься под машину!» мгновенно исчез.
Ошарашенная, Фрэнсин неохотно вылезла из машины. Шофер уже забрался под днище и елозил там в жуткой грязи. Она посмотрела на свое почти новое платье и решила немного подождать. А по улице уже мчались перепуганные насмерть люди. В это время над головой послышался жуткий грохот, и она увидела, что прямо над крышами домов летит японский самолет, поливая пулеметным огнем запруженную улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43