К тому же в случае нападения туннели подземки окажутся самым безопасным местом.
Аннабелла прислушалась к разговору соседей: здорового бородача в поношенной голубой кепке с сомкнутыми буквами NY, которые, кажется, обозначали местную бейсбольную команду (Аннабелла никогда не уделяла большого внимания спорту), и низенькой толстушки с большой родинкой на щеке. Странно, что женщина от нее не избавилась: несложная косметическая процедура занимала четыре минуты и стоила всего тридцать кредитов.
Бородач спросил:
– Получила известие от брата?
Родинка в ответ покачала головой:
– Похоже, никому не позволяют связываться друг с другом после недавних действий со стороны Нод.
– Черт, по крайней мере, эти придурки могли бы позволить людям разговаривать, ты бы тогда узнала, жив он или нет.
Пожимая плечами, Родинка ответила:
– Я продолжаю смотреть «Дабл-Ю-Три-Эн» – надеюсь, они наконец сообщат о потерях. Я считала, раз он работает в ВОИ, они что-нибудь сообщат, но, похоже, на уборщиков там всем плевать.
– Да. Можно подумать, им не наплевать на семьи погибших. Просто стараются делать вид, что все хорошо. Ненавижу этих долбаных придурков из «Дабл-Ю-Три-Эн».
Аннабелла порадовалась, что у нее есть маскировщик. А еще она решила, что может оказаться полезной.
– Извините, – обратилась она к Родинке, – а как зовут вашего брата?
– А вам-то на кой черт его имя понадобилось? – спросила та.
– Я работаю в ВОИ, – ответила Аннабелла. Это было неправдой, но уж лучше так, чем говорить, что ты «придурочная из „Дабл-Ю-Три-Эн“». – Нам прислали список убитых сотрудников.
Родинка моргнула.
– Серьезно? Томми мне никогда не говорил, что так делают.
– Делают. Я могу посмотреть.
Бородач подозрительно щурился из-под кепки.
– Ваш голос кажется мне знакомым, дамочка. Я вас знаю?
– Сомневаюсь.
– Его зовут Томми Стефан, – ответила Родинка.
Аннабелла подключила электронного помощника к домашнему почтовому ящику. Она никогда не отправляла в корзину списки погибших, которые могли оказаться весьма ценными для исследований. Никого с фамилией Стефан в списке не было. Родинка закрыла глаза и протяжно выдохнула.
– Слава богу. – Она открыла глаза и прикоснулась свободной рукой к руке Аннабеллы. – Большое вам спасибо.
– Но никаких гарантий нет. – Аннабелла подумала, что, возможно, напрасно обнадежила женщину. – Это лишь означает, что не было сообщений о его ранении или смерти. Там настоящее безумие творится, и…
– Что ж, – ответила Родинка, – по крайней мере я знаю, что есть надежда. Это лучше, чем ничего.
– Не для меня, – заметил Бородач. – Я предпочел бы точное знание или полное незнание, а не эту неопределенность.
Аннабелла пожала плечами:
– Это все, что я могу сделать.
– О нет, нет, нет. Вы не виноваты. Вы пытаетесь помочь, и это очень радует, но меня бесят эти придурки из «Дабл-Ю-Три-Эн».
Аннабелла хотела ответить, но передумала. Ей уже надо было пробираться к выходу. Автобус поворачивал на 231-ю стрит.
Еще несколько минут – и они на Бродвее. В 2033 году метро в Нью-Йорке полностью перестроили. Жилые районы города в основном группировались вокруг станций, подземный транспорт также был реконструирован, стал если не более удобным, то более быстрым и эффективным. Количество остановок уменьшилось, например, поезд № 1 останавливался в северо-западном Бронксе только один раз, а не четыре, как раньше. Это привело к росту очередей на остановках, зато дорога, длившаяся час, когда Аннабелла была ребенком, теперь занимала вместе с поездкой на автобусе всего двадцать минут.
Протиснувшись на платформу, заполненную пассажирами на Манхэттен, который по-прежнему оставался центром активности в этом регионе, Аннабелла подумала о своем новом задании. Она еще ни разу не бывала в Желтой зоне. Наверное, ей придется пройти через определенные процедуры, дезинфекция и тому подобное. Пенни об этом не говорила, но, вероятно, все указания содержались в присланных материалах. Аннабелла могла получить доступ к ним прямо отсюда, но решила подождать, пока не приедет в офис, чтобы видеть объемную голограмму, а не плоское изображение на экране электронного помощника.
Поезд прибыл, и как минимум трижды Аннабелле наступили на ногу. Ей почти не нужно было двигаться, волна людей буквально внесла ее в вагон.
В отличие от автобусов – или метро до тридцать третьего года – в этих поездах не было сидений за исключением тех, которые предназначались для людей с физическими ограничениями, и они могли садиться на них только после авторизации. (Как-то возвращаясь поздно вечером домой, Аннабелла видела двоих подростков, пытавшихся проскользнуть мимо сканера, чтобы занять сиденья. На следующей остановке их арестовал полицейский, получивший сигнал тревоги и ожидающий прибытия поезда.) Удерживать равновесие пассажирам помогали поручни.
Иногда Аннабелла думала, что такая жизнь ужасна. Дядя Фредди часто рассказывал о старых добрых временах «до тибериума». Люди тогда жили в квартирах, в которых на каждого приходилось несколько комнат, а не одна, многие имели машины, и никому не приходилось принимать по семь таблеток в день лишь для того, чтобы не отравиться самим воздухом. И в мире было больше двух наций. Теперь же все люди принадлежали к ВОИ или к Братству Нод.
«Какой бы плохой ни была жизнь, – подумала Аннабелла, когда поезд накренился и на нее навалился мускулистый мужчина, – по крайней мере, мной не правят террористы».
Глава 4
Голден использовал уже четвертый гигиенический пакет, когда Сердитый Щенок Момоа наклонился к Веге и спросил:
– Что ты ему дал?
Прежде чем Вега успел ответить, Боулз произнес:
– Он сказал, что благодаря этой таблетке Голдена не будет тошнить.
Вмешался Бродер:
– Он сказал не это.
Вега кивнул:
– Бродер прав. Я сказал, будто слышал, что они помогают от тошноты. – Он ухмыльнулся. – Наверное, я неправильно расслышал.
Бойцы подразделения «Эпсилон» сидели на длинной металлической скамье, одной из пяти в этом отсеке «Гурона». Воздухолет взлетел двадцать минут назад, буквально в ту же секунду, как двадцать вторая дивизия и все ее снаряжение – включая несколько «Дельфинов» и танков – оказались на боргу. Вспоминая насмешки солдат над пилотом, Рикардо радовался, что перелет проходит так гладко.
Многие веселились. Момоа, сидящий рядом с Рикардо, хлопнул его по спине чуть сильнее, чем тому хотелось бы, – он даже через бронекостюм почувствовал боль, – и воскликнул:
– Неплохо, салага!
Веге пришлось немного отклониться влево, чтобы широченные плечи Щенка не задевали его, когда тот двигается. Момоа не надел наплечники, и было видно, какие у него массивные, мускулистые руки.
Голден наконец закончил блевать и устремил на Вегу убийственный взгляд (эффект оказался несколько снижен: глаза его были мутными, а кожа приобрела зеленоватый оттенок).
– Тебе конец, салага!
– Можешь особо не утруждаться, – заметила Галлахер, – я его сама уложу.
– Успокойся, – сказал Вега, – через три минуты с тобой все будет в порядке. Поверь мне.
– Поверить тебе?!. – спросила Галлахер. – Да я тебя убью!
– Уймись, Галлахер, – вмешался Боулз. – Голден несколько месяцев держал это в себе.
– Да, салага молодец. Заставил Голдена позеленеть. Зеленый поделился зеленью. – Момоа засмеялся собственной остроте.
Остальные солдаты тоже.
– Офигенно смешно, Щенок! – Галлахер перевела сердитый взгляд на Момоа.
Сидящий с другой стороны от Веги Бродер тихо произнес:
– Это было умно.
С невозмутимым видом Рикардо ответил:
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Ты Вега?
Обернувшись, он увидел невысокую женщину с большим носом и проницательными карими глазами. Бронекостюма на ней не было, а на рукавах рабочей одежды имелось две нашивки. Вероятно, канцелярский работник, подумал Вега. За исключением обслуживающего персонала все на «Гуроне» были в скафандрах. Кроме того, в руках она держала коробку, а пехота обычно не занималась доставкой.
Момоа улыбнулся женщине, и на сей раз его улыбка оказалась приятней.
– Как дела, капрал Сильверстейн?
– Лучше, если я дышу через рот в твоем присутствии, рядовой Момоа. – Она снова посмотрела на Вегу. – Ты не ответил.
Поглядев на свою грудь, Рикардо ухмыльнулся:
– Если я не Вега, значит, кто-то должен выдать мне новый бронекостюм.
Сильверстейн закатила глаза.
– Здорово, еще один умник чертов.
– Это лучше, чем быть тупицей, так всегда говорит мой отец.
– О, – воскликнула Галлахер, – вот почему он герой войны. Он изобрел все эти глупые штампы.
Сильверстейн бесцеремонно грохнула коробку перед Вегой:
– Это твое. Если что-то неисправно, приходи ко мне. Не обращайся к квартирмейстеру. Они там все разломают, понял? Пойдешь в квартирмейстерскую службу – я ни за что не отвечаю.
– Если что, приходить к вам, понял.
– Хорошо. – Она посмотрела на Момоа. – Я получила ответ на твой запрос.
Здоровяк наклонился вперед, и его глаза стали как тарелки.
– И?…
– Как я тебя и предупреждала, они сказали: «Нет». «Джи-Ди-3» не были одобрены для обычного использования.
– Да, как будто Момоа обычный, – заметил Боулз.
– Как бы то ни было, – ответила Сильверстейн, – ты не сможешь получить это оружие по меньшей мере еще месяц. Извини.
Не похоже было, что она слишком сожалеет. Момоа сердито забурчал. Вега спросил у Бродера:
– Ротный писарь?
– Да, Мемо.
– Ее зовут Мемо? – хихикнул Вега. Боулз быстро ответил:
– В лицо ее так называть не стоит. Она терпеть этого не может. – Он нахмурился. – По крайней мере, мне кажется, что она этого терпеть не может. Так или иначе, я на своей шкуре не проверял. Никогда не беси ротного писаря. Это наш девиз.
Вега, в котором отец воспитал уважение к обслуживающему персоналу, молча согласился. Однако кое-что по-прежнему вызывало его любопытство.
– Я и не знал, что «Джи-Ди-3» уже готовы.
Боулз вздохнул:
– Видимо, еще не готовы. Похоже, ты не получишь свое ОО, Щенок.
Нахмурившись, Вега спросил:
– Что?
Бродер объяснил:
– Огромное оружие. Щенку грустно, он хочет самое большое оружие из того, что доступно.
Момоа стукнул мясистым кулаком по скамейке:
– Черт! Я так хотел получить его! В нем должен быть гранатомет!
– Да, – тоскливо протянул Боулз, – представляю, как будет выглядеть нодец после того, как ему снесет башку одна из таких штуковин.
Голден хмыкнул:
– Да ладно, Щенок, тебе прекрасно подойдет «Джи-Ди-2», которая у тебя на груди.
– Это не одно и то же! – Момоа едва не рявкнул.
Закатив глаза, Голден произнес:
– Ты будешь жить. – Затем улыбнулся: – Наверное.
– Эй, – воскликнул Боулз, – похоже, ты жив.
– Да, по правде говоря, давно я себя так хорошо не чувствовал. Спасибо, малыш.
Вега хихикнул:
– Не за что. И меня зовут Вега, а не «малыш». – Он всю жизнь был «малышом Хавьера Веги», не хотел больше слышать это слово из пяти букв.
Судя по виду Момоа, он напряженно о чем-то думал.
– Мы могли бы называть тебя Тошнотиком.
Галлахер сразу же отреагировала:
– Мне нравится.
Прежде чем Вега успел возразить, сержант Гудьер, все это время сидевший на краю скамейки, поднялся. В отсеке «Гурона» было пять рядов скамеек для пяти подразделений седьмой роты четвертого батальона двадцать второй дивизии. Скамьи были установлены так, что бойцы сидели по обе стороны от центра, «Альфа» и «Бета» напротив «Гаммы» и «Эпсилона».
Встал не только Гуди. Все пять сержантов были на ногах.
– Слушайте внимательно! – произнесла сержант «Альфы», бритоголовая женщина с приплюснутым носом. Что это женщина, Вега определил по ее высокому голосу и довольно большой груди. – Сейчас мы получим приказы на марш.
В центре отсека прямо над их головами появилась голограмма. Чтобы увидеть изображение, надо было посмотреть вверх. «Вот почему мы сидим лицом к середине», – понял Вега.
У парня, который появился сейчас перед ними, были нашивки капитана – вероятно, к солдатам собирался обратиться командир батальона Район Генри. У капитана были темная кожа с еще более темными веснушками под глазами и серьезные карие глаза. Хотя кепка скрывала большую часть его головы, казалось, что он лысый. Капитан только что закончил встречу с шестью другими начальниками батальонов, майором Гастингсом и строевым командиром Макнилом по разработке плана боя.
– Мальчики и девочки, у нас есть задание. Нодцы захватили Сан-Диего, и наша задача отбить его. Они вторглись на военно-морскую базу и используют Дворец съездов в качестве командного пункта. – Рядом с Генри появилось изображение Дворца съездов в Сан-Диего – массивного длинного здания площадью более двух миллионов квадратных футов, как сообщалось в тексте рядом с картинкой. – Местные войска уничтожены, и хотя, по некоторым данным, сопротивление кое-где продолжается, полной уверенности в этом нет, поэтому мы должны рассчитывать только на себя.
– Как обычно, – пробормотал Боулз.
Генри продолжил:
– Задача четвертого батальона уничтожить командный пункт. Первому и второму батальонам поручается захват военно-морской базы, а третий батальон будет обеспечивать воздушную поддержку обеих операций.
Вега кивнул. Солдаты третьего батальона полетят на «Дельфинах» и «Журавлях». Первый батальон (танковая группа) отправится к военно-морской базе при поддержке пехотинцев второго и четвертого батальонов. Особую роль пехота должна будет сыграть при захвате Дворца съездов.
– Мы могли бы просто разбомбить дворец к чертям собачьим, но один из башковитых сотрудников ВОИ попал в плен к НОД, и оперативно-разведывательный отдел утверждает, что он в ДССД. Этот башковитый – доктор Джозеф Такеда. Он представляет большую ценность для ВОИ, и, если нам не удастся доставить его задницу на «Гурон» в целости и сохранности, мы будем драить сортиры до конца этой войны.
– А, черт, – пробормотала Галлахер. – Ненавижу эту политическую фигню!
– Если он ученый, – заметил Вега, – он им понадобится, тем более после гибели Мобиуса на «Филли».
Галлахер бросила на Вегу взгляд, который словно говорил: «А ты-то что, черт возьми, можешь об этом знать?» Но она промолчала, а Генри тем временем продолжал обрисовывать в общих чертах план атаки.
– По данным оперативно-разведывательного отдела, Такеду держат в одном из крошечных залов заседаний на втором этаже, куда почти невозможно проникнуть, не минуя полдюжины охранников. В то время как третий батальон будет отвлекать их ударами с воздуха – все окажутся мимо, – первая и вторая роты осуществят заход из гавани, третья, четвертая и пятая войдут через юго-восточный вход, а шестая и седьмая – через северо-западный. – Голограмма рядом с Генри вращалась и показывала аэроснимок ДССД. На нем солдаты четвертого батальона передвигались в соответствии с указаниями Генри.
Вега сосредоточил внимание на правой части голограммы, где будут демонстрироваться действия его группы. От парковки она поднимется по лестнице на второй этаж Дворца съездов.
Голограмма ДССД увеличилась и дала крупный план выставочного зала на первом этаже. Этот зал был лишь немного меньше, чем весь массивный дворец. Вторая, четвертая и шестая роты заходили с различных точек. Вега подумал о том, где пойдет его рота.
– Оперативно-разведывательный отдел полагает, что в выставочном зале они, возможно, держат пленников. ВОИ считает их жертвами войны.
При этих словах бойцы напряглись. Одно дело, если они все были солдатами, местными полицейскими или еще кем-нибудь, но если там гражданские.
Затем Вега подумал: «Что ж, на „Филадельфии" тоже были гражданские».
– Было бы неплохо спасти пленников, но это не главное. Однако док Такеда должен выйти из ДССД живым при любом раскладе. – Изображение ДССД уменьшилось, затем вновь увеличилось: появился крупный план второго этажа, который по контрасту с выставочным залом представлял собой сеть коридоров и залов заседаний. Нарушали ее два больших открытых павильона. Видно было, как первая, третья, пятая и седьмая роты двигаются по этажу, все они заходили с разных точек. – Точно мы знаем лишь одно – вернее, оперативно-разведывательный отдел утверждает, что знает: Такеда где-то на втором этаже.
В ходе инструктажа выражение лица Генри почти не менялось, но, когда он говорил об оперативно-разведывательном отделе, в голосе его чувствовалось сомнение Вега вспомнил отцовские слова: «Лишь в очень редких случаях, если все идет идеально и они полностью сосредоточатся, возможно, им удастся точно определить, зеленый тибериум или нет».
– ЭВА сейчас отправляет все это на ваши головные дисплеи. Мы приземляемся через восемьдесят или, если Йохансен займется делом, через семьдесят минут. Генри, конец связи.
Рикардо опустил окуляр головного дисплея на левый глаз. Появившееся меню предлагало ознакомиться с планом боя. Он прикоснулся к клавишам на назапястнике, и появилась схема, только что обрисованная капитаном Генри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Аннабелла прислушалась к разговору соседей: здорового бородача в поношенной голубой кепке с сомкнутыми буквами NY, которые, кажется, обозначали местную бейсбольную команду (Аннабелла никогда не уделяла большого внимания спорту), и низенькой толстушки с большой родинкой на щеке. Странно, что женщина от нее не избавилась: несложная косметическая процедура занимала четыре минуты и стоила всего тридцать кредитов.
Бородач спросил:
– Получила известие от брата?
Родинка в ответ покачала головой:
– Похоже, никому не позволяют связываться друг с другом после недавних действий со стороны Нод.
– Черт, по крайней мере, эти придурки могли бы позволить людям разговаривать, ты бы тогда узнала, жив он или нет.
Пожимая плечами, Родинка ответила:
– Я продолжаю смотреть «Дабл-Ю-Три-Эн» – надеюсь, они наконец сообщат о потерях. Я считала, раз он работает в ВОИ, они что-нибудь сообщат, но, похоже, на уборщиков там всем плевать.
– Да. Можно подумать, им не наплевать на семьи погибших. Просто стараются делать вид, что все хорошо. Ненавижу этих долбаных придурков из «Дабл-Ю-Три-Эн».
Аннабелла порадовалась, что у нее есть маскировщик. А еще она решила, что может оказаться полезной.
– Извините, – обратилась она к Родинке, – а как зовут вашего брата?
– А вам-то на кой черт его имя понадобилось? – спросила та.
– Я работаю в ВОИ, – ответила Аннабелла. Это было неправдой, но уж лучше так, чем говорить, что ты «придурочная из „Дабл-Ю-Три-Эн“». – Нам прислали список убитых сотрудников.
Родинка моргнула.
– Серьезно? Томми мне никогда не говорил, что так делают.
– Делают. Я могу посмотреть.
Бородач подозрительно щурился из-под кепки.
– Ваш голос кажется мне знакомым, дамочка. Я вас знаю?
– Сомневаюсь.
– Его зовут Томми Стефан, – ответила Родинка.
Аннабелла подключила электронного помощника к домашнему почтовому ящику. Она никогда не отправляла в корзину списки погибших, которые могли оказаться весьма ценными для исследований. Никого с фамилией Стефан в списке не было. Родинка закрыла глаза и протяжно выдохнула.
– Слава богу. – Она открыла глаза и прикоснулась свободной рукой к руке Аннабеллы. – Большое вам спасибо.
– Но никаких гарантий нет. – Аннабелла подумала, что, возможно, напрасно обнадежила женщину. – Это лишь означает, что не было сообщений о его ранении или смерти. Там настоящее безумие творится, и…
– Что ж, – ответила Родинка, – по крайней мере я знаю, что есть надежда. Это лучше, чем ничего.
– Не для меня, – заметил Бородач. – Я предпочел бы точное знание или полное незнание, а не эту неопределенность.
Аннабелла пожала плечами:
– Это все, что я могу сделать.
– О нет, нет, нет. Вы не виноваты. Вы пытаетесь помочь, и это очень радует, но меня бесят эти придурки из «Дабл-Ю-Три-Эн».
Аннабелла хотела ответить, но передумала. Ей уже надо было пробираться к выходу. Автобус поворачивал на 231-ю стрит.
Еще несколько минут – и они на Бродвее. В 2033 году метро в Нью-Йорке полностью перестроили. Жилые районы города в основном группировались вокруг станций, подземный транспорт также был реконструирован, стал если не более удобным, то более быстрым и эффективным. Количество остановок уменьшилось, например, поезд № 1 останавливался в северо-западном Бронксе только один раз, а не четыре, как раньше. Это привело к росту очередей на остановках, зато дорога, длившаяся час, когда Аннабелла была ребенком, теперь занимала вместе с поездкой на автобусе всего двадцать минут.
Протиснувшись на платформу, заполненную пассажирами на Манхэттен, который по-прежнему оставался центром активности в этом регионе, Аннабелла подумала о своем новом задании. Она еще ни разу не бывала в Желтой зоне. Наверное, ей придется пройти через определенные процедуры, дезинфекция и тому подобное. Пенни об этом не говорила, но, вероятно, все указания содержались в присланных материалах. Аннабелла могла получить доступ к ним прямо отсюда, но решила подождать, пока не приедет в офис, чтобы видеть объемную голограмму, а не плоское изображение на экране электронного помощника.
Поезд прибыл, и как минимум трижды Аннабелле наступили на ногу. Ей почти не нужно было двигаться, волна людей буквально внесла ее в вагон.
В отличие от автобусов – или метро до тридцать третьего года – в этих поездах не было сидений за исключением тех, которые предназначались для людей с физическими ограничениями, и они могли садиться на них только после авторизации. (Как-то возвращаясь поздно вечером домой, Аннабелла видела двоих подростков, пытавшихся проскользнуть мимо сканера, чтобы занять сиденья. На следующей остановке их арестовал полицейский, получивший сигнал тревоги и ожидающий прибытия поезда.) Удерживать равновесие пассажирам помогали поручни.
Иногда Аннабелла думала, что такая жизнь ужасна. Дядя Фредди часто рассказывал о старых добрых временах «до тибериума». Люди тогда жили в квартирах, в которых на каждого приходилось несколько комнат, а не одна, многие имели машины, и никому не приходилось принимать по семь таблеток в день лишь для того, чтобы не отравиться самим воздухом. И в мире было больше двух наций. Теперь же все люди принадлежали к ВОИ или к Братству Нод.
«Какой бы плохой ни была жизнь, – подумала Аннабелла, когда поезд накренился и на нее навалился мускулистый мужчина, – по крайней мере, мной не правят террористы».
Глава 4
Голден использовал уже четвертый гигиенический пакет, когда Сердитый Щенок Момоа наклонился к Веге и спросил:
– Что ты ему дал?
Прежде чем Вега успел ответить, Боулз произнес:
– Он сказал, что благодаря этой таблетке Голдена не будет тошнить.
Вмешался Бродер:
– Он сказал не это.
Вега кивнул:
– Бродер прав. Я сказал, будто слышал, что они помогают от тошноты. – Он ухмыльнулся. – Наверное, я неправильно расслышал.
Бойцы подразделения «Эпсилон» сидели на длинной металлической скамье, одной из пяти в этом отсеке «Гурона». Воздухолет взлетел двадцать минут назад, буквально в ту же секунду, как двадцать вторая дивизия и все ее снаряжение – включая несколько «Дельфинов» и танков – оказались на боргу. Вспоминая насмешки солдат над пилотом, Рикардо радовался, что перелет проходит так гладко.
Многие веселились. Момоа, сидящий рядом с Рикардо, хлопнул его по спине чуть сильнее, чем тому хотелось бы, – он даже через бронекостюм почувствовал боль, – и воскликнул:
– Неплохо, салага!
Веге пришлось немного отклониться влево, чтобы широченные плечи Щенка не задевали его, когда тот двигается. Момоа не надел наплечники, и было видно, какие у него массивные, мускулистые руки.
Голден наконец закончил блевать и устремил на Вегу убийственный взгляд (эффект оказался несколько снижен: глаза его были мутными, а кожа приобрела зеленоватый оттенок).
– Тебе конец, салага!
– Можешь особо не утруждаться, – заметила Галлахер, – я его сама уложу.
– Успокойся, – сказал Вега, – через три минуты с тобой все будет в порядке. Поверь мне.
– Поверить тебе?!. – спросила Галлахер. – Да я тебя убью!
– Уймись, Галлахер, – вмешался Боулз. – Голден несколько месяцев держал это в себе.
– Да, салага молодец. Заставил Голдена позеленеть. Зеленый поделился зеленью. – Момоа засмеялся собственной остроте.
Остальные солдаты тоже.
– Офигенно смешно, Щенок! – Галлахер перевела сердитый взгляд на Момоа.
Сидящий с другой стороны от Веги Бродер тихо произнес:
– Это было умно.
С невозмутимым видом Рикардо ответил:
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Ты Вега?
Обернувшись, он увидел невысокую женщину с большим носом и проницательными карими глазами. Бронекостюма на ней не было, а на рукавах рабочей одежды имелось две нашивки. Вероятно, канцелярский работник, подумал Вега. За исключением обслуживающего персонала все на «Гуроне» были в скафандрах. Кроме того, в руках она держала коробку, а пехота обычно не занималась доставкой.
Момоа улыбнулся женщине, и на сей раз его улыбка оказалась приятней.
– Как дела, капрал Сильверстейн?
– Лучше, если я дышу через рот в твоем присутствии, рядовой Момоа. – Она снова посмотрела на Вегу. – Ты не ответил.
Поглядев на свою грудь, Рикардо ухмыльнулся:
– Если я не Вега, значит, кто-то должен выдать мне новый бронекостюм.
Сильверстейн закатила глаза.
– Здорово, еще один умник чертов.
– Это лучше, чем быть тупицей, так всегда говорит мой отец.
– О, – воскликнула Галлахер, – вот почему он герой войны. Он изобрел все эти глупые штампы.
Сильверстейн бесцеремонно грохнула коробку перед Вегой:
– Это твое. Если что-то неисправно, приходи ко мне. Не обращайся к квартирмейстеру. Они там все разломают, понял? Пойдешь в квартирмейстерскую службу – я ни за что не отвечаю.
– Если что, приходить к вам, понял.
– Хорошо. – Она посмотрела на Момоа. – Я получила ответ на твой запрос.
Здоровяк наклонился вперед, и его глаза стали как тарелки.
– И?…
– Как я тебя и предупреждала, они сказали: «Нет». «Джи-Ди-3» не были одобрены для обычного использования.
– Да, как будто Момоа обычный, – заметил Боулз.
– Как бы то ни было, – ответила Сильверстейн, – ты не сможешь получить это оружие по меньшей мере еще месяц. Извини.
Не похоже было, что она слишком сожалеет. Момоа сердито забурчал. Вега спросил у Бродера:
– Ротный писарь?
– Да, Мемо.
– Ее зовут Мемо? – хихикнул Вега. Боулз быстро ответил:
– В лицо ее так называть не стоит. Она терпеть этого не может. – Он нахмурился. – По крайней мере, мне кажется, что она этого терпеть не может. Так или иначе, я на своей шкуре не проверял. Никогда не беси ротного писаря. Это наш девиз.
Вега, в котором отец воспитал уважение к обслуживающему персоналу, молча согласился. Однако кое-что по-прежнему вызывало его любопытство.
– Я и не знал, что «Джи-Ди-3» уже готовы.
Боулз вздохнул:
– Видимо, еще не готовы. Похоже, ты не получишь свое ОО, Щенок.
Нахмурившись, Вега спросил:
– Что?
Бродер объяснил:
– Огромное оружие. Щенку грустно, он хочет самое большое оружие из того, что доступно.
Момоа стукнул мясистым кулаком по скамейке:
– Черт! Я так хотел получить его! В нем должен быть гранатомет!
– Да, – тоскливо протянул Боулз, – представляю, как будет выглядеть нодец после того, как ему снесет башку одна из таких штуковин.
Голден хмыкнул:
– Да ладно, Щенок, тебе прекрасно подойдет «Джи-Ди-2», которая у тебя на груди.
– Это не одно и то же! – Момоа едва не рявкнул.
Закатив глаза, Голден произнес:
– Ты будешь жить. – Затем улыбнулся: – Наверное.
– Эй, – воскликнул Боулз, – похоже, ты жив.
– Да, по правде говоря, давно я себя так хорошо не чувствовал. Спасибо, малыш.
Вега хихикнул:
– Не за что. И меня зовут Вега, а не «малыш». – Он всю жизнь был «малышом Хавьера Веги», не хотел больше слышать это слово из пяти букв.
Судя по виду Момоа, он напряженно о чем-то думал.
– Мы могли бы называть тебя Тошнотиком.
Галлахер сразу же отреагировала:
– Мне нравится.
Прежде чем Вега успел возразить, сержант Гудьер, все это время сидевший на краю скамейки, поднялся. В отсеке «Гурона» было пять рядов скамеек для пяти подразделений седьмой роты четвертого батальона двадцать второй дивизии. Скамьи были установлены так, что бойцы сидели по обе стороны от центра, «Альфа» и «Бета» напротив «Гаммы» и «Эпсилона».
Встал не только Гуди. Все пять сержантов были на ногах.
– Слушайте внимательно! – произнесла сержант «Альфы», бритоголовая женщина с приплюснутым носом. Что это женщина, Вега определил по ее высокому голосу и довольно большой груди. – Сейчас мы получим приказы на марш.
В центре отсека прямо над их головами появилась голограмма. Чтобы увидеть изображение, надо было посмотреть вверх. «Вот почему мы сидим лицом к середине», – понял Вега.
У парня, который появился сейчас перед ними, были нашивки капитана – вероятно, к солдатам собирался обратиться командир батальона Район Генри. У капитана были темная кожа с еще более темными веснушками под глазами и серьезные карие глаза. Хотя кепка скрывала большую часть его головы, казалось, что он лысый. Капитан только что закончил встречу с шестью другими начальниками батальонов, майором Гастингсом и строевым командиром Макнилом по разработке плана боя.
– Мальчики и девочки, у нас есть задание. Нодцы захватили Сан-Диего, и наша задача отбить его. Они вторглись на военно-морскую базу и используют Дворец съездов в качестве командного пункта. – Рядом с Генри появилось изображение Дворца съездов в Сан-Диего – массивного длинного здания площадью более двух миллионов квадратных футов, как сообщалось в тексте рядом с картинкой. – Местные войска уничтожены, и хотя, по некоторым данным, сопротивление кое-где продолжается, полной уверенности в этом нет, поэтому мы должны рассчитывать только на себя.
– Как обычно, – пробормотал Боулз.
Генри продолжил:
– Задача четвертого батальона уничтожить командный пункт. Первому и второму батальонам поручается захват военно-морской базы, а третий батальон будет обеспечивать воздушную поддержку обеих операций.
Вега кивнул. Солдаты третьего батальона полетят на «Дельфинах» и «Журавлях». Первый батальон (танковая группа) отправится к военно-морской базе при поддержке пехотинцев второго и четвертого батальонов. Особую роль пехота должна будет сыграть при захвате Дворца съездов.
– Мы могли бы просто разбомбить дворец к чертям собачьим, но один из башковитых сотрудников ВОИ попал в плен к НОД, и оперативно-разведывательный отдел утверждает, что он в ДССД. Этот башковитый – доктор Джозеф Такеда. Он представляет большую ценность для ВОИ, и, если нам не удастся доставить его задницу на «Гурон» в целости и сохранности, мы будем драить сортиры до конца этой войны.
– А, черт, – пробормотала Галлахер. – Ненавижу эту политическую фигню!
– Если он ученый, – заметил Вега, – он им понадобится, тем более после гибели Мобиуса на «Филли».
Галлахер бросила на Вегу взгляд, который словно говорил: «А ты-то что, черт возьми, можешь об этом знать?» Но она промолчала, а Генри тем временем продолжал обрисовывать в общих чертах план атаки.
– По данным оперативно-разведывательного отдела, Такеду держат в одном из крошечных залов заседаний на втором этаже, куда почти невозможно проникнуть, не минуя полдюжины охранников. В то время как третий батальон будет отвлекать их ударами с воздуха – все окажутся мимо, – первая и вторая роты осуществят заход из гавани, третья, четвертая и пятая войдут через юго-восточный вход, а шестая и седьмая – через северо-западный. – Голограмма рядом с Генри вращалась и показывала аэроснимок ДССД. На нем солдаты четвертого батальона передвигались в соответствии с указаниями Генри.
Вега сосредоточил внимание на правой части голограммы, где будут демонстрироваться действия его группы. От парковки она поднимется по лестнице на второй этаж Дворца съездов.
Голограмма ДССД увеличилась и дала крупный план выставочного зала на первом этаже. Этот зал был лишь немного меньше, чем весь массивный дворец. Вторая, четвертая и шестая роты заходили с различных точек. Вега подумал о том, где пойдет его рота.
– Оперативно-разведывательный отдел полагает, что в выставочном зале они, возможно, держат пленников. ВОИ считает их жертвами войны.
При этих словах бойцы напряглись. Одно дело, если они все были солдатами, местными полицейскими или еще кем-нибудь, но если там гражданские.
Затем Вега подумал: «Что ж, на „Филадельфии" тоже были гражданские».
– Было бы неплохо спасти пленников, но это не главное. Однако док Такеда должен выйти из ДССД живым при любом раскладе. – Изображение ДССД уменьшилось, затем вновь увеличилось: появился крупный план второго этажа, который по контрасту с выставочным залом представлял собой сеть коридоров и залов заседаний. Нарушали ее два больших открытых павильона. Видно было, как первая, третья, пятая и седьмая роты двигаются по этажу, все они заходили с разных точек. – Точно мы знаем лишь одно – вернее, оперативно-разведывательный отдел утверждает, что знает: Такеда где-то на втором этаже.
В ходе инструктажа выражение лица Генри почти не менялось, но, когда он говорил об оперативно-разведывательном отделе, в голосе его чувствовалось сомнение Вега вспомнил отцовские слова: «Лишь в очень редких случаях, если все идет идеально и они полностью сосредоточатся, возможно, им удастся точно определить, зеленый тибериум или нет».
– ЭВА сейчас отправляет все это на ваши головные дисплеи. Мы приземляемся через восемьдесят или, если Йохансен займется делом, через семьдесят минут. Генри, конец связи.
Рикардо опустил окуляр головного дисплея на левый глаз. Появившееся меню предлагало ознакомиться с планом боя. Он прикоснулся к клавишам на назапястнике, и появилась схема, только что обрисованная капитаном Генри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26