Волосы его были подстрижены по последней моде: густые у висков, едва ли не полностью выбритые на макушке и затылке. Кожа кофейного цвета, глаза почти черные.
– Не понял?
– Я спросил, за что ты тут? Я вот за нападение. Думаю, лучше здесь, чем париться на нарах, да?
Как только он сказал «париться на нарах», Вега понял, что этот парень вступил в ряды объединенных миротворцев Всемирной оборонной инициативы, чтобы не сидеть в тюрьме. Отец говорил ему, что из-за сокращения набора после окончания ВТВ ВОИ все чаще предлагает людям, совершившим преступления, службу в армии.
– Ни за что, – ответил Вега. – Я доброволец.
Темные глаза парня сузились:
– Браток, ты чего меня паришь? Кто сам захочет заниматься этой фигней?
– Наверное, это у меня наследственное. – Вега пожал плечами. – Видишь ли, мой отец…
– Смирно! – скомандовал сержант.
Все поднялись и почти одновременно стали по стойке «смирно», даже парень позади Веги. В комнату вошел белый мужчина средних лет. На нем были такая же черная футболка, как на всех солдатах, и шляпа с дубовым листом майора спереди. Его нос казался чуть крупнее обычного, а в темных усах пробивалась седина.
– Отставить. – В его речи чувствовался рубленый британский акцент.
Все сели. Вега сидел, выпрямив спину. Большинство в комнате тоже. Рикардо не оборачивался и не видел позы парня, обвиненного в нападении, но готов был поспорить, что тот сидит согнувшись.
Майор вышел к трибуне в передней части комнаты.
– Я майор Гастингс, заместитель командира Двадцать второй дивизии пехоты ОМВОИ. – Вега заметил, что Гастингс произнес эту аббревиатуру как пять букв. Отец Вега обычно произносил ее слитно. – Я буду краток, потому что, по правде говоря, у меня есть дела поважнее, чем болтать тут с вами. Во-первых, тем, кто поступил на службу, думая, что, раз мы официально не воюем с Нод или с кем-нибудь еще, здесь будет тепленькое местечко, я предлагаю вернуться туда, откуда вы пришли. Двадцать вторая дивизия относится к числу элитных, и тот, кто расслабится, долго здесь не продержится. Меня не волнует, убьют вас или нет, хотя бумажная работа доставит мне мало радости. Однако из-за вас могут погибнуть талантливые ребята, а я предпочитаю этого избежать.
Затем Гастингс начал ходить по комнате, по очереди заглядывая в глаза каждому солдату.
– Во-вторых, вы должны понимать, что буква «М» в ОМВОИ означает «миротворцы». Таким образом, вы здесь для того, чтобы поддерживать мир. Мы защитники мира на нашей планете, и именно ей мы служим, а не ВОИ, хотя эта организация и выполняет руководящую функцию.
Вега удивился. Он и не подозревал о существовании такого различия и был озадачен тем, что о нем заговорил майор, заместитель командира элитной дивизии.
– В-третьих, у нас, миротворцев, командование по цепочке. Если у вас проблема, обсудите ее со своим сержантом, затем с командиром роты, потом с командиром батальона и, наконец, со мной.
Кто-то пробормотал:
– А затем с Богом, да?
– Вообще-то со строевым командиром Макнилом. Он командует Двадцать второй дивизией, и это означает, что вся ответственность лежит на нем. Я же просто обладаю властью и обычно применяю ее по отношению к солдатам, которые меня прерывают.
Вега услышал, как кто-то сглотнул. Звук донесся оттуда же, откуда и комментарий о Боге, но Вега не решился нарушить дисциплину и посмотреть.
– А если у вас проблема, которую следует изложить Богу, предлагаю вам отправляться прямо к нему, поскольку никто из нас, вероятно, не сможет вам помочь. – После этих слов Гастингс вернулся за трибуну и прикоснулся к ней. Над трибуной появилась голограмма со списком имен. С места, где сидел Вега, они выглядели написанными наоборот. – А теперь последняя проверка, нужно убедиться, что здесь нет лишних и отсутствующих. Подайте какой-нибудь знак, когда я назову ваше имя. Абернати Лисхай.
– Здесь.
– Поступаете в распоряжение лейтенанта Лемиша из второй роты. Аковон Марио.
Звучали имена. Солдаты откликались, и Гастингс говорил каждому, в распоряжение какого лейтенанта (произносил он «леттенант») он поступает, затем прикасался к этому имени на голограмме, и оно исчезало из списка. Наконец осталось лишь два имени.
– Вега Рикардо.
– Здесь, сэр.
– Вы поступаете в распоряжение лейтенанта Опал из седьмой роты, но задержитесь на минутку, когда мы закончим, хорошо?
– Есть, сэр!
Вега точно не знал, в чем дело, но догадывался: наверное, это связано с отцом. Всегда одно и то же. Он был сыном героя войны, и это давало ему определенные преимущества. Но и сильно мешало. Обычно офицеры любили вести разговор в стиле: «Я служил с твоим отцом, и тебе нужно многому научиться, чтобы стать таким, как он» или «Я служил с твоим отцом, поэтому если тебе вдруг что понадобится»… Он предпочитал второе – всегда приятно, когда старшие офицеры хотят тебе помочь, – но хотел бы не слышать ни того, ни другого и просто выполнять солдатский долг. Он желал быть рядовым Рикардо Вегой, а не сыном Хавьера Веги.
Он был очень рад, что никого больше не направили в седьмую роту. Ему очень не хотелось бы разбираться с другими солдатами только лишь из-за того, что Гастингс вздумал предаться воспоминаниям.
Майор прикоснулся к голограмме, где осталось только одно имя.
– Зайпс Мустафо.
– Н-да.
– Вы тоже к лейтенанту Опал. Подождите с ней на улице, пока я поговорю с рядовым Вегой. Все.
Сержант в углу рявкнул:
– Смирно!
Все встали по стойке «смирно».
– Разойдись.
Новобранцы направились к задней двери. Зайпс сказал:
– Особо не торопись, браток. Я не спешу.
Вега фыркнул. Он прошел вперед, отдал честь – Гастингс быстро ответил – и остался стоять по стойке «смирно».
– Всё, сержант, – сказал Гастингс после того, как все новобранцы за исключением Веги вышли из комнаты.
Сержант отдал честь и вышел через ту же дверь, через которую ранее вошел Гастингс.
– Значит, вы сын Хавьера Веги, верно?
– Да, сэр!
– У меня к вам вопрос, рядовой. Почему вы решили вступить в ряды миротворцев?
– Всегда хотел стать солдатом, сэр!
– Хм. – Гастингс скрестил руки. – Спрошу прямо, рядовой. Вы стали миротворцем, потому что вам велел отец?
«Да, подобного разговора я не ожидал».
– Нет, сэр!
– Не было чрезмерного давления со стороны pater familias продолжить семейную традицию?
– Нет, сэр!
– Вы не поступаете на службу против его желания, а?
– Нет, сэр!
– Потому что меньше всего мне надо, чтобы все друзья вашего отца начали просить меня быть помягче с пареньком, и я совершенно не желаю убеждать вас уйти со службы в качестве одолжения старику.
– Нет, сэр! Отец всегда говорил, чтобы я поступал так, как считаю нужным, сэр!
Гастингс кивнул:
– Очень хорошо. Того или иного особого отношения к вам, рядовой, не будет. Вы сын Хавьера Веги. Я не стану обращаться с вами хуже или лучше, чем вы того заслуживаете. – Он помедлил. – Но если кто-то будет, я хочу об этом знать. Это как раз тот случай, когда я предлагаю вам пропустить несколько звеньев в цепочке командования и прийти сразу ко мне.
Вега заколебался.
– Сэр, при всем уважении я не смогу так поступить.
– В самом деле?
Внезапно стало казаться, что система кондиционирования совершенно не нужна, поскольку температура в комнате вдруг упала на несколько градусов.
Однако Вега решил истолковать это как просьбу объясниться:
– Сэр, если я не буду следовать цепочке командования, это лишь подтвердит, что ко мне особое отношение из-за моего отца.
При этих словах Гастингс ухмыльнулся:
– Неплохо. Что ж, ладно, поступайте как хотите. Свободны.
– Сэр! – Вега отдал честь, повернулся на каблуке и направился к задней двери.
– Могу вас порадовать: я не встречался с вашим отцом и не служил с ним, поэтому вам не придется выслушивать утомительные воспоминания о прежних временах. Однако я не могу ручаться за всех своих подчиненных. Что же касается моего единственного начальника здесь, то строевой командир Макнил как раз служил с вашим отцом, поэтому я заранее прошу прощения.
– Спасибо, сэр!
– Не заставляйте лейтенанта Опал ждать, рядовой. И добро пожаловать в Двадцать вторую дивизию.
– Спасибо, сэр!
Только выйдя из комнаты, Вега позволил себе улыбнуться. «Возможно, не все так плохо». Лишь одно заставляло его сопротивляться искушению присоединиться к миротворцам: бесконечные сравнения с отцом и рассказы о нем. Большинство из них он слышал тысячу раз от приходящих в гости многочисленных друзей отца.
Но благодаря этим рассказам Веге захотелось стать одним из них.
На улице, где жара и влажность были просто невыносимыми, он оценил даже плохо работающие кондиционеры. По небу с шумом пронеслось несколько военных самолетов. Солдаты в черных рабочих рубашках занимались строевой подготовкой.
Рикардо огляделся в поисках Мустафо Зайпса. Тот стоял рядом с женщиной с нашивками лейтенанта, едва заметными на закатанных рукавах. Лейтенант Опал, догадался Вега. Высокая, загорелая, она была коротко подстрижена, и только с левого виска до середины уха петлей спускалась тонкая светлая косичка. Еще одно модное веяние. Обычно косички свободно висели, но правила ВОИ требовали подбирать волосы. Вега подумал о переменах, происшедших с течением лет: во времена его отца лейтенанта заставили бы отрезать косу.
Вега подошел к ней и отдал честь.
– Рядовой Вега в ваше распоряжение прибыл, мэм.
– Вольно, рядовой. Гастингс закончил свою ободряющую речь?
– Да, мэм, – кивнув, ответил Вега.
– Он подбадривает только тех, кто, по его мнению, может доставить ему неприятности. Вы собираетесь доставить ему неприятности, рядовой?
– Нет, мэм.
– А почему тогда майор так подумал?
Сдерживая вздох, Вега ответил:
– Мой отец Хавьер Вега, мэм. Майор Гастингс выразил опасение, что я поступил на службу под давлением со стороны отца.
– Это правда?
– Нет, мэм.
– Гастингс вам поверил?
– Думаю, да, мэм.
Опал наконец улыбнулась. Ее белые зубы резко выделялись на загорелом лице.
– Что ж, он вам верит, я тоже. Оправдайте наши ожидания.
– Постараюсь, мэм.
– Хорошо. Рядовой Зайпс отправится в подразделение «Альфа», а вы – в подразделение «Эпсилон». Пойдемте.
Они пришли на стоянку питбулей. Крыша питбуля «СС6», к которому повела новобранцев Опал, оказалась поднята: здесь, на базе, вероятность нападения была низкой. Если бы на них напали, «СС6», оснащенный ракетной установкой, выступил бы в качестве легкой боевой машины. Он работал исключительно на электричестве, и на каждом из четырех колес был установлен двигатель; многовато, зато машина служила исправно. При прохождении курса подготовки Вега с удивлением узнал о таких питбулях – во времена его отца, когда шла ВТВ, все питбули были газоэлектрическими.
Опал села в питбуль, тот прочел данные с ее жетонов и сразу же завелся. Если машина находилась на территории, не принадлежащей военным, она, прежде чем заработать, сканировала ДНК водителя, но в Форт-Диксе хватало жетонов. Зайпс запрыгнул на заднее сиденье, а Вега сел рядом с Опал.
– Сначала мы отвезем вас, Вега, – сообщила она, ведя питбуль по главной подъездной дороге базы. – У подразделения «Эпсилон» сейчас утренняя пробежка. Вы как раз успеете к самому концу.
– Да, мэм. – Вега улыбнулся.
– Я сказала что-то смешное?
– Нет, мэм, просто очень хочется побегать. В колледже я был в команде легкоатлетов.
Хавьер Вега поставил сыну лишь одно условие: если он хочет служить в ВОИ, то сначала должен получить высшее образование. Сейчас у Веги была степень бакалавра истории Фордхемского университета, что, вероятно, не принесет ему большой пользы как рядовому, но может пригодиться при продвижении по служебной лестнице. Если он когда-либо займет высокий пост в армии, знание и понимание истории окажутся бесценными.
В команду легкоатлетов Вега записался, потому что любил бегать, и теперь он искренне сожалел, что не успеет к началу пробежки.
– А мои ребята не бегают? – спросил Зайпс, затем быстро добавил: – Э-э, мэм.
– «Альфа» вчера дежурила допоздна, сейчас бойцы завтракают. Я отведу вас в столовую после того, как мы высадим здесь Вегу. – Она усмехнулась: – Поверьте мне, вы будете благодарны, если опоздаете к завтраку.
Зайпс хихикнул:
– Я двадцать два года ел дерьмо, которое готовила моя мама, мэм. Уж в ВОИ вряд ли смогут кормить хуже. И потом, мне вообще грозила тюремная баланда.
– Тюремная пташка, да? – Опал повернула на немощеную грунтовую дорогу. – Значит, ты дважды прошел курс основной боевой подготовки.
– Да, мэм. И оба раза был лучшим.
Вега не знал, что это требуется. Гастингс сказал, что 22-я дивизия относится к числу элитных, поэтому Зайпсу, вероятно, пришлось заниматься «основной боевой подготовкой для головорезов», то есть пройти курс дважды.
– За что вас сюда направили, рядовой? – спросила Опал.
– За нападение, мэм, – ответил Зайпс. – Какой-то придурок клеился к моей бабе.
– Интересно, а она оценила ваше заступничество?
Питбуль начал подпрыгивать на камнях и ухабах, и Зайпс вжался в заднее сиденье. «Еще одно улучшение, – подумал Вега о глубоких сиденьях. – На старых „СС2", на которых ездил отец, стояла отвратительная подвеска». Он неподвижно сидел рядом с водителем, чувствуя себя вполне удобно, даже когда машина прыгала, как баскетбольный мяч.
Зайпсу потребовалось не больше двух секунд, чтобы ответить на вопрос Опал:
– Не-а, не оценила, эта подстилка. Назвала меня нодцем и порвала со мной. Я решил, что мне незачем возвращаться, поэтому, когда судья предложил мне план Б, я согласился. Раз эта баба называет меня нодцем, я докажу, что она ошибается, и убью парочку из них.
– Сержант Гнайзда полюбит тебя.
Веге стало интересно, что это означает, но, не успев задать вопрос, он заметил группу одетых так же, как и он, людей, бегущих строем по направлению к холму. «Отлично. Вовремя я здесь оказался, как раз смогу подняться по холму. Дайте мне шанс сразу же показать, на что я способен».
Солдаты выстроились в две шеренги: в одной десять, в другой девять человек. Двадцатый, бледный мужчина с кудрявыми светлыми волосами, выбивающимися из-под кепки с тремя сержантскими нашивками, выкрикивал слова песни:
– Я не знал, но мне сказали!
Все девятнадцать глоток проорали:
– Я НЕ ЗНАЛ, НО МНЕ СКАЗАЛИ!
– Что нодцы с душой своей расстались!
– ЧТО НОДЦЫ С ДУШОЙ СВОЕЙ РАССТАЛИСЬ!
– Тибериум они хотят больше всего!
– ТИБЕРИУМ ОНИ ХОТЯТ БОЛЬШЕ ВСЕГО!
– Но от нас их не спасет ничего!
– НО ОТ НАС ИХ НЕ СПАСЕТ НИЧЕГО!
– По порядку рассчитайсь!
– РАЗ, ДВА!
– По порядку рассчитайсь!
– ТРИ, ЧЕТЫРЕ!
При первой команде «рассчитайсь» сержант заметил приближающийся питбуль, прекратил двигаться вперед, но продолжал шагать на месте. Не сбиваясь с ноги, солдаты сделали то же самое.
– Подразделение – стой!
Все остановились и стали по стойке «смирно». Опал подъехала прямо к сержанту.
– Как дела, Гуди?
Гуди пожал плечами:
– Так, ничего.
– Рада это слышать. Рядовой Вега, это сержант Гудьер. Гуди, вот твой новобранец. Можешь смело обращаться с ним как с дерьмом.
– Всегда так и делаю, мэм.
– Отлично.
Вега соскочил с заднего сиденья питбуля и отдал честь Гудьеру:
– Рядовой Вега в ваше распоряжение прибыл, сержант.
Гудьер смерил Бегу взглядом.
– Слышал, что вы знаменитый бегун, рядовой.
– Да, сэр, я был бегуном, когда учился в университете.
– И установили новые рекорды в Фордхеме в беге на шестьсот и восемьсот метров.
Вега не мог пожать плечами, так как стоял по стойке «смирно», но ему не хотелось хвастаться своими рекордами.
– Да, сэр, установил.
– Прекрасно, присоединяйтесь к пробежке.
Теперь Вега улыбнулся:
– Я надеялся, что вы так скажете, сэр.
– Я так и думал. В конец шеренги к Бродеру.
– Есть, сэр!
Вега побежал и встал рядом с солдатом в последнем ряду. Он решил, что это и есть Бродер. У бледного рыжеволосого парня в ушах были какие-то приспособления, очень похожие на слуховой аппарат. Они были соединены с очками. Не может быть. ВОИ не приняла бы на службу в боевое подразделение человека с плохим слухом.
Опал уехала, Зайпс по-прежнему сидел на заднем сиденье. «Вероятно, он тут долго не продержится», – подумал Вега, стоя по стойке «смирно» рядом с Бродером.
Гудьер начал бег на месте, все остальные тоже. Рикардо немного опоздал – он ждал звукового сигнала или приказа.
Затем сержант повернулся кругом и побежал вверх по склону холма. Солдаты, не сбиваясь с ноги, следовали за ним. Краем глаза Вега поглядывал на Бродера, чтобы убедиться, что бежит в ногу с ним.
Веге хотелось нестись вверх по холму что есть мочи. Но это было бы слишком легко. Трудность как раз и заключалась в том, чтобы, не нарушая строя, медленно бежать по наклонному участку, борясь с гравитацией. Вега заметил, что двое солдат сбились с ноги, но исправились со следующим шагом. К его удивлению, Гудьер не стал ругать их за это и даже ничего не сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Не понял?
– Я спросил, за что ты тут? Я вот за нападение. Думаю, лучше здесь, чем париться на нарах, да?
Как только он сказал «париться на нарах», Вега понял, что этот парень вступил в ряды объединенных миротворцев Всемирной оборонной инициативы, чтобы не сидеть в тюрьме. Отец говорил ему, что из-за сокращения набора после окончания ВТВ ВОИ все чаще предлагает людям, совершившим преступления, службу в армии.
– Ни за что, – ответил Вега. – Я доброволец.
Темные глаза парня сузились:
– Браток, ты чего меня паришь? Кто сам захочет заниматься этой фигней?
– Наверное, это у меня наследственное. – Вега пожал плечами. – Видишь ли, мой отец…
– Смирно! – скомандовал сержант.
Все поднялись и почти одновременно стали по стойке «смирно», даже парень позади Веги. В комнату вошел белый мужчина средних лет. На нем были такая же черная футболка, как на всех солдатах, и шляпа с дубовым листом майора спереди. Его нос казался чуть крупнее обычного, а в темных усах пробивалась седина.
– Отставить. – В его речи чувствовался рубленый британский акцент.
Все сели. Вега сидел, выпрямив спину. Большинство в комнате тоже. Рикардо не оборачивался и не видел позы парня, обвиненного в нападении, но готов был поспорить, что тот сидит согнувшись.
Майор вышел к трибуне в передней части комнаты.
– Я майор Гастингс, заместитель командира Двадцать второй дивизии пехоты ОМВОИ. – Вега заметил, что Гастингс произнес эту аббревиатуру как пять букв. Отец Вега обычно произносил ее слитно. – Я буду краток, потому что, по правде говоря, у меня есть дела поважнее, чем болтать тут с вами. Во-первых, тем, кто поступил на службу, думая, что, раз мы официально не воюем с Нод или с кем-нибудь еще, здесь будет тепленькое местечко, я предлагаю вернуться туда, откуда вы пришли. Двадцать вторая дивизия относится к числу элитных, и тот, кто расслабится, долго здесь не продержится. Меня не волнует, убьют вас или нет, хотя бумажная работа доставит мне мало радости. Однако из-за вас могут погибнуть талантливые ребята, а я предпочитаю этого избежать.
Затем Гастингс начал ходить по комнате, по очереди заглядывая в глаза каждому солдату.
– Во-вторых, вы должны понимать, что буква «М» в ОМВОИ означает «миротворцы». Таким образом, вы здесь для того, чтобы поддерживать мир. Мы защитники мира на нашей планете, и именно ей мы служим, а не ВОИ, хотя эта организация и выполняет руководящую функцию.
Вега удивился. Он и не подозревал о существовании такого различия и был озадачен тем, что о нем заговорил майор, заместитель командира элитной дивизии.
– В-третьих, у нас, миротворцев, командование по цепочке. Если у вас проблема, обсудите ее со своим сержантом, затем с командиром роты, потом с командиром батальона и, наконец, со мной.
Кто-то пробормотал:
– А затем с Богом, да?
– Вообще-то со строевым командиром Макнилом. Он командует Двадцать второй дивизией, и это означает, что вся ответственность лежит на нем. Я же просто обладаю властью и обычно применяю ее по отношению к солдатам, которые меня прерывают.
Вега услышал, как кто-то сглотнул. Звук донесся оттуда же, откуда и комментарий о Боге, но Вега не решился нарушить дисциплину и посмотреть.
– А если у вас проблема, которую следует изложить Богу, предлагаю вам отправляться прямо к нему, поскольку никто из нас, вероятно, не сможет вам помочь. – После этих слов Гастингс вернулся за трибуну и прикоснулся к ней. Над трибуной появилась голограмма со списком имен. С места, где сидел Вега, они выглядели написанными наоборот. – А теперь последняя проверка, нужно убедиться, что здесь нет лишних и отсутствующих. Подайте какой-нибудь знак, когда я назову ваше имя. Абернати Лисхай.
– Здесь.
– Поступаете в распоряжение лейтенанта Лемиша из второй роты. Аковон Марио.
Звучали имена. Солдаты откликались, и Гастингс говорил каждому, в распоряжение какого лейтенанта (произносил он «леттенант») он поступает, затем прикасался к этому имени на голограмме, и оно исчезало из списка. Наконец осталось лишь два имени.
– Вега Рикардо.
– Здесь, сэр.
– Вы поступаете в распоряжение лейтенанта Опал из седьмой роты, но задержитесь на минутку, когда мы закончим, хорошо?
– Есть, сэр!
Вега точно не знал, в чем дело, но догадывался: наверное, это связано с отцом. Всегда одно и то же. Он был сыном героя войны, и это давало ему определенные преимущества. Но и сильно мешало. Обычно офицеры любили вести разговор в стиле: «Я служил с твоим отцом, и тебе нужно многому научиться, чтобы стать таким, как он» или «Я служил с твоим отцом, поэтому если тебе вдруг что понадобится»… Он предпочитал второе – всегда приятно, когда старшие офицеры хотят тебе помочь, – но хотел бы не слышать ни того, ни другого и просто выполнять солдатский долг. Он желал быть рядовым Рикардо Вегой, а не сыном Хавьера Веги.
Он был очень рад, что никого больше не направили в седьмую роту. Ему очень не хотелось бы разбираться с другими солдатами только лишь из-за того, что Гастингс вздумал предаться воспоминаниям.
Майор прикоснулся к голограмме, где осталось только одно имя.
– Зайпс Мустафо.
– Н-да.
– Вы тоже к лейтенанту Опал. Подождите с ней на улице, пока я поговорю с рядовым Вегой. Все.
Сержант в углу рявкнул:
– Смирно!
Все встали по стойке «смирно».
– Разойдись.
Новобранцы направились к задней двери. Зайпс сказал:
– Особо не торопись, браток. Я не спешу.
Вега фыркнул. Он прошел вперед, отдал честь – Гастингс быстро ответил – и остался стоять по стойке «смирно».
– Всё, сержант, – сказал Гастингс после того, как все новобранцы за исключением Веги вышли из комнаты.
Сержант отдал честь и вышел через ту же дверь, через которую ранее вошел Гастингс.
– Значит, вы сын Хавьера Веги, верно?
– Да, сэр!
– У меня к вам вопрос, рядовой. Почему вы решили вступить в ряды миротворцев?
– Всегда хотел стать солдатом, сэр!
– Хм. – Гастингс скрестил руки. – Спрошу прямо, рядовой. Вы стали миротворцем, потому что вам велел отец?
«Да, подобного разговора я не ожидал».
– Нет, сэр!
– Не было чрезмерного давления со стороны pater familias продолжить семейную традицию?
– Нет, сэр!
– Вы не поступаете на службу против его желания, а?
– Нет, сэр!
– Потому что меньше всего мне надо, чтобы все друзья вашего отца начали просить меня быть помягче с пареньком, и я совершенно не желаю убеждать вас уйти со службы в качестве одолжения старику.
– Нет, сэр! Отец всегда говорил, чтобы я поступал так, как считаю нужным, сэр!
Гастингс кивнул:
– Очень хорошо. Того или иного особого отношения к вам, рядовой, не будет. Вы сын Хавьера Веги. Я не стану обращаться с вами хуже или лучше, чем вы того заслуживаете. – Он помедлил. – Но если кто-то будет, я хочу об этом знать. Это как раз тот случай, когда я предлагаю вам пропустить несколько звеньев в цепочке командования и прийти сразу ко мне.
Вега заколебался.
– Сэр, при всем уважении я не смогу так поступить.
– В самом деле?
Внезапно стало казаться, что система кондиционирования совершенно не нужна, поскольку температура в комнате вдруг упала на несколько градусов.
Однако Вега решил истолковать это как просьбу объясниться:
– Сэр, если я не буду следовать цепочке командования, это лишь подтвердит, что ко мне особое отношение из-за моего отца.
При этих словах Гастингс ухмыльнулся:
– Неплохо. Что ж, ладно, поступайте как хотите. Свободны.
– Сэр! – Вега отдал честь, повернулся на каблуке и направился к задней двери.
– Могу вас порадовать: я не встречался с вашим отцом и не служил с ним, поэтому вам не придется выслушивать утомительные воспоминания о прежних временах. Однако я не могу ручаться за всех своих подчиненных. Что же касается моего единственного начальника здесь, то строевой командир Макнил как раз служил с вашим отцом, поэтому я заранее прошу прощения.
– Спасибо, сэр!
– Не заставляйте лейтенанта Опал ждать, рядовой. И добро пожаловать в Двадцать вторую дивизию.
– Спасибо, сэр!
Только выйдя из комнаты, Вега позволил себе улыбнуться. «Возможно, не все так плохо». Лишь одно заставляло его сопротивляться искушению присоединиться к миротворцам: бесконечные сравнения с отцом и рассказы о нем. Большинство из них он слышал тысячу раз от приходящих в гости многочисленных друзей отца.
Но благодаря этим рассказам Веге захотелось стать одним из них.
На улице, где жара и влажность были просто невыносимыми, он оценил даже плохо работающие кондиционеры. По небу с шумом пронеслось несколько военных самолетов. Солдаты в черных рабочих рубашках занимались строевой подготовкой.
Рикардо огляделся в поисках Мустафо Зайпса. Тот стоял рядом с женщиной с нашивками лейтенанта, едва заметными на закатанных рукавах. Лейтенант Опал, догадался Вега. Высокая, загорелая, она была коротко подстрижена, и только с левого виска до середины уха петлей спускалась тонкая светлая косичка. Еще одно модное веяние. Обычно косички свободно висели, но правила ВОИ требовали подбирать волосы. Вега подумал о переменах, происшедших с течением лет: во времена его отца лейтенанта заставили бы отрезать косу.
Вега подошел к ней и отдал честь.
– Рядовой Вега в ваше распоряжение прибыл, мэм.
– Вольно, рядовой. Гастингс закончил свою ободряющую речь?
– Да, мэм, – кивнув, ответил Вега.
– Он подбадривает только тех, кто, по его мнению, может доставить ему неприятности. Вы собираетесь доставить ему неприятности, рядовой?
– Нет, мэм.
– А почему тогда майор так подумал?
Сдерживая вздох, Вега ответил:
– Мой отец Хавьер Вега, мэм. Майор Гастингс выразил опасение, что я поступил на службу под давлением со стороны отца.
– Это правда?
– Нет, мэм.
– Гастингс вам поверил?
– Думаю, да, мэм.
Опал наконец улыбнулась. Ее белые зубы резко выделялись на загорелом лице.
– Что ж, он вам верит, я тоже. Оправдайте наши ожидания.
– Постараюсь, мэм.
– Хорошо. Рядовой Зайпс отправится в подразделение «Альфа», а вы – в подразделение «Эпсилон». Пойдемте.
Они пришли на стоянку питбулей. Крыша питбуля «СС6», к которому повела новобранцев Опал, оказалась поднята: здесь, на базе, вероятность нападения была низкой. Если бы на них напали, «СС6», оснащенный ракетной установкой, выступил бы в качестве легкой боевой машины. Он работал исключительно на электричестве, и на каждом из четырех колес был установлен двигатель; многовато, зато машина служила исправно. При прохождении курса подготовки Вега с удивлением узнал о таких питбулях – во времена его отца, когда шла ВТВ, все питбули были газоэлектрическими.
Опал села в питбуль, тот прочел данные с ее жетонов и сразу же завелся. Если машина находилась на территории, не принадлежащей военным, она, прежде чем заработать, сканировала ДНК водителя, но в Форт-Диксе хватало жетонов. Зайпс запрыгнул на заднее сиденье, а Вега сел рядом с Опал.
– Сначала мы отвезем вас, Вега, – сообщила она, ведя питбуль по главной подъездной дороге базы. – У подразделения «Эпсилон» сейчас утренняя пробежка. Вы как раз успеете к самому концу.
– Да, мэм. – Вега улыбнулся.
– Я сказала что-то смешное?
– Нет, мэм, просто очень хочется побегать. В колледже я был в команде легкоатлетов.
Хавьер Вега поставил сыну лишь одно условие: если он хочет служить в ВОИ, то сначала должен получить высшее образование. Сейчас у Веги была степень бакалавра истории Фордхемского университета, что, вероятно, не принесет ему большой пользы как рядовому, но может пригодиться при продвижении по служебной лестнице. Если он когда-либо займет высокий пост в армии, знание и понимание истории окажутся бесценными.
В команду легкоатлетов Вега записался, потому что любил бегать, и теперь он искренне сожалел, что не успеет к началу пробежки.
– А мои ребята не бегают? – спросил Зайпс, затем быстро добавил: – Э-э, мэм.
– «Альфа» вчера дежурила допоздна, сейчас бойцы завтракают. Я отведу вас в столовую после того, как мы высадим здесь Вегу. – Она усмехнулась: – Поверьте мне, вы будете благодарны, если опоздаете к завтраку.
Зайпс хихикнул:
– Я двадцать два года ел дерьмо, которое готовила моя мама, мэм. Уж в ВОИ вряд ли смогут кормить хуже. И потом, мне вообще грозила тюремная баланда.
– Тюремная пташка, да? – Опал повернула на немощеную грунтовую дорогу. – Значит, ты дважды прошел курс основной боевой подготовки.
– Да, мэм. И оба раза был лучшим.
Вега не знал, что это требуется. Гастингс сказал, что 22-я дивизия относится к числу элитных, поэтому Зайпсу, вероятно, пришлось заниматься «основной боевой подготовкой для головорезов», то есть пройти курс дважды.
– За что вас сюда направили, рядовой? – спросила Опал.
– За нападение, мэм, – ответил Зайпс. – Какой-то придурок клеился к моей бабе.
– Интересно, а она оценила ваше заступничество?
Питбуль начал подпрыгивать на камнях и ухабах, и Зайпс вжался в заднее сиденье. «Еще одно улучшение, – подумал Вега о глубоких сиденьях. – На старых „СС2", на которых ездил отец, стояла отвратительная подвеска». Он неподвижно сидел рядом с водителем, чувствуя себя вполне удобно, даже когда машина прыгала, как баскетбольный мяч.
Зайпсу потребовалось не больше двух секунд, чтобы ответить на вопрос Опал:
– Не-а, не оценила, эта подстилка. Назвала меня нодцем и порвала со мной. Я решил, что мне незачем возвращаться, поэтому, когда судья предложил мне план Б, я согласился. Раз эта баба называет меня нодцем, я докажу, что она ошибается, и убью парочку из них.
– Сержант Гнайзда полюбит тебя.
Веге стало интересно, что это означает, но, не успев задать вопрос, он заметил группу одетых так же, как и он, людей, бегущих строем по направлению к холму. «Отлично. Вовремя я здесь оказался, как раз смогу подняться по холму. Дайте мне шанс сразу же показать, на что я способен».
Солдаты выстроились в две шеренги: в одной десять, в другой девять человек. Двадцатый, бледный мужчина с кудрявыми светлыми волосами, выбивающимися из-под кепки с тремя сержантскими нашивками, выкрикивал слова песни:
– Я не знал, но мне сказали!
Все девятнадцать глоток проорали:
– Я НЕ ЗНАЛ, НО МНЕ СКАЗАЛИ!
– Что нодцы с душой своей расстались!
– ЧТО НОДЦЫ С ДУШОЙ СВОЕЙ РАССТАЛИСЬ!
– Тибериум они хотят больше всего!
– ТИБЕРИУМ ОНИ ХОТЯТ БОЛЬШЕ ВСЕГО!
– Но от нас их не спасет ничего!
– НО ОТ НАС ИХ НЕ СПАСЕТ НИЧЕГО!
– По порядку рассчитайсь!
– РАЗ, ДВА!
– По порядку рассчитайсь!
– ТРИ, ЧЕТЫРЕ!
При первой команде «рассчитайсь» сержант заметил приближающийся питбуль, прекратил двигаться вперед, но продолжал шагать на месте. Не сбиваясь с ноги, солдаты сделали то же самое.
– Подразделение – стой!
Все остановились и стали по стойке «смирно». Опал подъехала прямо к сержанту.
– Как дела, Гуди?
Гуди пожал плечами:
– Так, ничего.
– Рада это слышать. Рядовой Вега, это сержант Гудьер. Гуди, вот твой новобранец. Можешь смело обращаться с ним как с дерьмом.
– Всегда так и делаю, мэм.
– Отлично.
Вега соскочил с заднего сиденья питбуля и отдал честь Гудьеру:
– Рядовой Вега в ваше распоряжение прибыл, сержант.
Гудьер смерил Бегу взглядом.
– Слышал, что вы знаменитый бегун, рядовой.
– Да, сэр, я был бегуном, когда учился в университете.
– И установили новые рекорды в Фордхеме в беге на шестьсот и восемьсот метров.
Вега не мог пожать плечами, так как стоял по стойке «смирно», но ему не хотелось хвастаться своими рекордами.
– Да, сэр, установил.
– Прекрасно, присоединяйтесь к пробежке.
Теперь Вега улыбнулся:
– Я надеялся, что вы так скажете, сэр.
– Я так и думал. В конец шеренги к Бродеру.
– Есть, сэр!
Вега побежал и встал рядом с солдатом в последнем ряду. Он решил, что это и есть Бродер. У бледного рыжеволосого парня в ушах были какие-то приспособления, очень похожие на слуховой аппарат. Они были соединены с очками. Не может быть. ВОИ не приняла бы на службу в боевое подразделение человека с плохим слухом.
Опал уехала, Зайпс по-прежнему сидел на заднем сиденье. «Вероятно, он тут долго не продержится», – подумал Вега, стоя по стойке «смирно» рядом с Бродером.
Гудьер начал бег на месте, все остальные тоже. Рикардо немного опоздал – он ждал звукового сигнала или приказа.
Затем сержант повернулся кругом и побежал вверх по склону холма. Солдаты, не сбиваясь с ноги, следовали за ним. Краем глаза Вега поглядывал на Бродера, чтобы убедиться, что бежит в ногу с ним.
Веге хотелось нестись вверх по холму что есть мочи. Но это было бы слишком легко. Трудность как раз и заключалась в том, чтобы, не нарушая строя, медленно бежать по наклонному участку, борясь с гравитацией. Вега заметил, что двое солдат сбились с ноги, но исправились со следующим шагом. К его удивлению, Гудьер не стал ругать их за это и даже ничего не сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26