Потом в них кто-то стрелял и… Джей быстро поднесла трубку к уху.
– Алло?
В голосе Ноны звучали слезы.
– Что случилось? – встревожилась Джей. – Патрику хуже?
– Нет! – воскликнула Нона. – Ему лучше, температура снизилась.
Джей ощутила такое облегчение, что забыла о собственной боли.
– Так он уже не бредит? – спросила она.
– Нет, но пока Патрик еще очень слаб, его тошнит и болят все суставы. Его накачивают огромным количеством лекарств. Бедный Патрик!
– Но ведь ты сказала, что ему лучше?
– Да, однако… он с трудом говорит. Патрика все еще держат в строгой изоляции. Посетителей пускают только после того, как они вымоются бактериальным средством и наденут стерильную одежду…
Нона снова заплакала.
– Успокойся, Нона, мы сделаем для Патрика все, что в наших силах. Я уже нашла человека, который может нам помочь.
– Правда? – с детской надеждой спросила Нона.
– Да, – подтвердила Джей и рассказала о Тернере Гибсоне, описав его как святого Франсиска Ассизского. Чтобы успокоить Нону, Джей бессовестно приврала.
– И он поможет нам? – оживилась Нона.
– Обязательно поможет. Утром у меня с ним назначено деловое свидание. Тернер хочет прочесть твое письмо, если ты не возражаешь, конечно.
– Конечно, не возражаю! – поспешно ответила Нона. – Он действительно хочет помочь нам?
– Да, – бодро солгала Джей.
Она не стала говорить Ноне, что Тернеру не по душе ее появление в Кодоре и он уговаривает ее немедленно вернуться в Бостон. Джей, разумеется, не сообщила Ноне, что в нее и Тернера стреляли. Она поступила так, как привыкла делать всю жизнь, – сообщила Ноне только хорошие новости, умолчав о плохих.
Душа в доме не оказалось, и Джей пришлось принять ванну. Старые водопроводные трубы жалобно выли на все лады, когда она включала горячую и холодную воду. Если бы у Джей было свободное время, она с удовольствием полежала бы в горячей душистой пене.
В зеркале она увидела громадные синяки с левой стороны грудной клетки. Ладони были сильно поцарапаны гравием.
Завернувшись в розовое махровое полотенце, Джей стояла перед запотевшим зеркалом и, вытирая его тряпкой, разглядывала свое отражение: волосы спутаны, бледное лицо, повязка на лбу, не вполне закрывавшая ссадину. Загипсованный мизинец чопорно торчал в сторону.
Включив в розетку электрические щипцы для волос, Джей достала косметичку и мысленно вознесла хвалу придумавшему профессиональную косметику Максу Фактору. Спустя двадцать минут она открыла дверь своей комнаты и вдохнула запах свежего кофе.
Беременная внучка хозяйки медленно шла по коридору с пустой корзиной для белья. На ней был все тот же блузон с медвежонком на животе и желтые пушистые шлепанцы. Загипсованный мизинец Джей вызвал у нее неподдельный интерес.
– Бабушка готовит завтрак, – сказала она.
– Спасибо, – кивнула Джей и направилась в кухню.
Ей вовсе не хотелось завтракать. Доносившиеся из кухни аппетитные запахи вызывали у нее тошноту. Но ей очень хотелось поговорить с миссис Долл.
Хозяйка пансиона, крупная седая женщина в розовом домашнем халате, стояла у плиты спиной к Джей. Услышав ее шаги, она почти сразу обернулась и приветливо улыбнулась.
Густые волосы миссис Доля были тщательно причесаны и блестели, как свежевыпавший снег. Время оставило свой след на ее лице, но живые и молодые глаза василькового цвета задорно блестели. Отложив в сторону деревянную лопаточку для взбивания масла, миссис Долл крепко пожала протянутую Джей руку.
– Здравствуйте, милочка, – сказала она. – Должно быть, вы и есть мисс Гаррет? А я миссис Долл. Брайт рассказала мне о вас.
– Брайт?
– Ну да, Брайт Энн, моя младшая внучка. – Миссис Долл достала из-под стола хромированный кухонный табурет и подвинула его гостье. – Она мне все рассказала про вас. Садитесь, милочка. Да садитесь же!
Джей села, и миссис Долл, ловко подхватив большой кофейник, наполнила светло-голубую чашку горячим кофе и подала ее гостье.
– Сливок? Сахару? Может, вы предпочитаете обезжиренные сливки? Или хотите черный кофе?
Джей удивила несколько навязчивая гостеприимность хозяйки пансиона.
– Черный, спасибо, – ответила она.
Миссис Долл открыла духовку и достала целый противень свежеиспеченных печений золотистого цвета. Выложив их на стеклянное блюдо, она поставила рядом блюдечко со сливочным маслом и несколько баночек джема и меда.
– На подходе пирог с заварным кремом. Хотите пока сока? Или овсяных хлопьев с молоком? Или большой грейпфрут?
– Спасибо, печенья вполне достаточно, – поспешно отозвалась Джей. – Я вообще-то не голодна…
Миссис Долл недоверчиво хмыкнула.
– Милочка, вам пришлось проделать неблизкое путешествие, не помешало бы как следует подкрепиться. Мой пирог вернет вам нормальный цвет лица. Он уже почти готов, вам не придется долго ждать…
– Прошу вас, не беспокойтесь…
– Какое же это беспокойство? – Хозяйка повернулась к холодильнику и вынула оттуда два пакета молока и апельсиновый сок.
– Нет, честное слово… – попыталась снова возразить Джей, но миссис Долл лишь махнула рукой.
– Мне очень приятно заботиться о гостях и вообще о людях. Именно этим я и занимаюсь всю жизнь. Собственно говоря, это и составляет смысл жизни – заботиться о других, не так ли?
Джей улыбнулась и сделала несколько глотков кофе, надеясь, что это прочистит ей мозги. Напиток оказался превосходным. Джей взяла печенье и разломила его пополам. Оно было легким и рассыпчатым. Впервые со времени прибытия в Кодор она почувствовала настоящий голод. Миссис Долл налила ей стакан апельсинового сока.
– Я слышала, на вас вчера напали эти чертовы мексиканцы.
– Мексиканцы? – удивилась Джей, взглянув в васильковые глаза хозяйки.
– Ну да, – энергично тряхнула головой миссис Долл. – В этом городе полным-полно мексиканцев. Они приехали сюда работать на птицеперерабатывающем комбинате.
Кружка кофе в руке Джей замерла на полпути ко рту. Ни Дэйви, ни помощник шерифа не упоминали о мексиканцах. Девушка вопросительно смотрела на миссис Долл.
Та приподняла тщательно нарисованные брови.
– Тут, возле границы с Арканзасом, – тихо сказала она, – их целая банда, этих выходцев из Мексики, Гватемалы, Сальвадора. Боже, я их уже перестала различать. Они и между собой постоянно дерутся, особенно кто помоложе. Они приезжали и сюда, палили куда глаза глядят, но чтобы в людей!.. Такое впервые… Ах, милочка, как это ужасно!
Миссис Долл прижала руку к сердцу, и Джей машинально отметила, что у нее ярко-розовый маникюр.
– Но как вы узнали о том, что со мной случилось?
– Наш городок такой маленький, – лукаво улыбнулась хозяйка. Повернувшись к плите, она открыла духовку и заглянула в нее.
– Конечно, но кто именно сказал вам об этом?
Хозяйка обернулась к Джей и округлила накрашенные розовой помадой губы.
– О, милочка, я услышала об этом сегодня утром в магазине. Пошла за яйцами, а там все говорили о том, как вчера стреляли в людей! А что, это неправда?
– Кто-то из проезжавшего грузовика стрелял по машине, – сдержанно ответила Джей, – но я не знаю, кто именно.
– Это там вы повредили палец?
– Да, но это не огнестрельная рана, а результат несчастного случая…
– Держу пари, это были латиносы! Поверьте мне, милочка, уж я-то знаю этих бандитов! Давайте-ка я налью вам еще кофе.
Не успела Джей отказаться, как дымящийся напиток снова появился в ее кружке.
– Я слышала, вы приехали к нам в город, чтобы навести справки о вашем брате. Кажется, он серьезно болен? – Миссис Долл сочувственно поцокала языком. – Надо же, из самого Бостона приехать сюда ради брата!
Джей напряглась, но потом облегченно вздохнула, вспомнив, что сама расклеила объявления по всему городу, да и рыжеволосой внучке все рассказала.
Однако она решила прощупать миссис Долл.
– Мой брат – приемный сын, а недавно очень тяжело заболел. Необходимо найти его кровных родственников. Он был усыновлен с помощью доктора Хансингера, когда тот руководил клиникой.
– Ах, милочка, – с еще большим сочувствием вздохнула хозяйка, – это было так давно. Бедный доктор Хансингер, у него болезнь Альцгеймера. – Миссис Долл многозначительно постучала пальцем по лбу. – Теперь он уже ничего и никому толком не может рассказать.
– Я слышала, он попал в автокатастрофу, – с деланным безразличием заметила Джей.
Миссис Долл печально поджала губы.
– Нет, нет, это болезнь Альцгеймера. Теперь он совсем как младенец – ничего не помнит, никого не узнает…
– Но ведь в клинике работали и другие врачи и медсестры. Должен же хоть кто-нибудь из них помнить о том, что происходило тогда…
Хозяйка всплеснула руками.
– Все давно разъехались по всему свету. В нашем городе наступили тяжелые времена. Когда-то здесь успешно работали консервные заводы – помидоры, шпинат, виноградный сок, виноградное желе… а потом они все постепенно закрылись, и люди стали уезжать в поисках лучшей жизни.
– Но ведь не все уехали, – возразила Джей.
– Милочка, вы видели центральную часть Кодора? Вернее, ту часть, которая прежде называлась деловым центром города? Когда-то здесь проживало больше тысячи, теперь же число жителей не превышает четырех сотен, причем половина из них не говорит по-английски. Если бы не птицеперерабатывающий комбинат, мы бы тут уже давно отдали концы.
– А когда открылся этот комбинат?
– Лет пять назад. У людей появилась работа, но не совсем такая, какую бы они хотели иметь. Вот почему сюда понаехал этот сброд из Мексики…
Джей больше не желала выслушивать шовинистические высказывания миссис Долл и попыталась вернуть беседу в изначальное русло:
– А вы? Вы жили здесь, когда существовала клиника доктора Хансингера?
Миссис Долл закатила глаза, словно изумленная таким предположением.
– Я? Нет! Я приехала сюда всего пятнадцать лет назад! Этот дом мой муж получил в наследство. Он потратил на ремонт все наши сбережения, потом заболел и умер. У меня не осталось ничего, кроме отремонтированного дома. И я решила превратить его в скромный источник дохода.
– Но может, вы знакомы с кем-то, кто жил в этом городе в те времена, когда здесь существовала клиника доктора Хансингера? С кем-нибудь, кто мог бы рассказать мне о кровных родственниках моего брата?
– Ах, милочка, – вздохнула хозяйка, подкладывая на тарелку Джей свежего печенья, – люди не хотят говорить об этом.
– Почему? – спросила Джей, незаметно переложив печенье на стеклянное блюдо.
– Это дела очень давних времен, – философски отозвалась миссис Долл.
– Не таких уж давних, если мой брат нуждается в своих кровных родственниках. Я должна спасти его и найду их!
Миссис Долл положила руку на плечо Джей:
– Милочка, вам никогда не приходило в голову, что мамаши этих отданных в приемные семьи детишек вовсе не хотят, чтобы их нашли? Ведь именно поэтому они и приезжали рожать в клинику доктора Хансингера. Эти женщины желали сохранить в тайне то, что они произвели на свет внебрачных детей.
В кухню вошла внучка хозяйки. На этот раз ее рыжие волосы не были заплетены в косички, а были туго стянуты в конский хвост.
На ней были джинсы и просторный блузон для беременных с матросским воротником.
– Завтрак готов? – мрачно осведомилась Брайт.
– Почти, милочка, – засуетилась миссис Долл. – А пока сядь-ка и попей молочка. Это нужно для косточек твоего малыша.
– Плевать мне на его косточки, – грубо ответила внучка, однако села и окинула Джей оценивающим взглядом.
– Брайт ждет ребенка, – сказала миссис Долл. Брайт сердито посмотрела на бабушку, но та, проигнорировав ее взгляд, ловко открыла духовку и вынула оттуда дымящийся пирог с заварным кремом – высокий, пышный, румяный, само совершенство! Брайт снова уставилась на Джей.
– Ага, – она похлопала себя по животу, – Брайт ждет ребенка. А то никто и без того не видит, что я беременна!
– Когда должен родиться малыш? – ласково спросила Джей.
– Не так скоро, как мне хотелось бы.
Миссис Долл поставила пирог на решетку, чтобы он немного остыл, и подошла к внучке. Положив свои большие руки ей на плечи, она стала умело массировать их.
– Брайт, – сказала она, – мисс Гаррет не понимает, что незамужние матери никогда не хотят заботиться о рожденном вне брака ребенке. Они жаждут покончить с нежеланной беременностью и начать новую жизнь. Но ведь это правда, милочка? Скажи сама, это правда?
– Беременность – самое худшее в моей жизни! – с чувством воскликнула Брайт. – Я ненавижу это состояние, ненавижу!
– Но ведь ты не можешь ненавидеть своего ребенка, – мягко возразила ее бабушка. – Ты любишь его и хочешь, чтобы его жизнь была гораздо лучше твоей. Потому ты и решила отдать его в хорошую семью.
– Я не люблю его! – У Брайт задрожал подбородок. – Это чудовище! Там, внутри, он питается мной, пьет мою кровь, укорачивает мою жизнь!
– Ну-ну, – начала успокаивать внучку миссис Долл, продолжая массировать ей плечи. При этом она посмотрела на Джей с таким выражением, словно хотела сказать: “Теперь вы понимаете, что я имела в виду?”
Джей услышала, как в гостиной зазвонил телефон. Обрадовавшись предлогу уйти с кухни, она быстро встала:
– Спасибо за все, миссис Долл. Я сыта.
Торопливо идя по коридору, Джей вспомнила ужасные слова будущей юной матери, называвшей своего ребенка чудовищем, и думала о том, что, наверное, то же самое испытывала по отношению к Патрику и его мать. Или ее мать по отношению к ней самой.
Войдя в гостиную, Джей плотно закрыла за собой дверь и сняла трубку.
– Мисс Гаррет? – прозвучал нерешительный женский голос.
– Да, это я.
– Я узнала, что вы приехали в Кодор разузнать кое-что о клинике доктора Хансингера. Возможно, я смогу вам помочь.
– Да? – с радостью выдохнула Джей, боясь поверить в удачу. – Прошу вас, расскажите все, что знаете об этом деле! Прошу вас!
Кафе, где была назначена встреча, находилось в деловом центре Маунт-Кодора. Это было небольшое кирпичное здание, такое же квадратное, как и клиника Хансингера.
На стенах висели лозунги и всевозможные плакаты, преимущественно на охотничьи темы.
Здесь не было отдельных, разделенных перегородками столиков. В небольшом зале стояли столы и стулья красного дерева довольно грубой работы. Тернер Гибсон занял столик напротив входной двери и заказал кофе, который ему принесли в белой кружке.
На нем был синий блейзер и светло-голубая сорочка с расстегнутым воротом. Одежда Тернера была обманчиво проста, и тот, кто не заметил бы изысканного покроя, принял бы его за обыкновенного молодого бизнесмена.
Здесь, в кафе, Тернер собирался увидеться с Джей, убедиться, что с ней все в порядке, и получить от нее то, что она обещала. Потом он намеревался пожелать Джей счастливого возвращения в Бостон и выпроводить из города. Ему нужно было вплотную заняться делом Дельвехо, которое из щекотливого превратилось в опасное. Присутствие Джей осложняло и без того непростую ситуацию.
Без пяти десять она вошла в кафе, принеся с собой прохладу утреннего воздуха и аромат дорогих духов. Джей была заметно бледна, однако держалась с достоинством, пожалуй, даже заносчиво. Она совсем не походила на человека, в которого несколько часов назад стреляли. Напротив, Джей производила впечатление праздной дамочки, только что принявшей ванну и отполировавшей ногти.
Тернер вдруг понял, что и Джей владеет искусством надевать маску, необходимую ей в тот или иной момент. Это не испугало его, потому что себя он считал непревзойденным мастером такого рода искусства.
– Привет! – Джей села напротив Тернера. На ней были незамысловатые слаксы, голубая водолазка и твидовый пиджак. В одежде Джей не было ничего провокационного, и все же вид ее был именно таким. Гладя на девушку, Тернер опять подумал о том, как она выглядит без одежды.
“Когда-нибудь я непременно разыщу ее в Бостоне, – пообещал он себе. – А пока она должна исчезнуть с моей дороги”.
– Привет! – отозвался Тернер, придав своему голосу теплоту и дружелюбие. – Как дела? Как себя чувствуете?
– Отлично! Немного побаливает палец, а в остальном все в полном порядке. А как ваши дела?
– Хорошо, – солгал Тернер. Вчера он сильно ушиб колено и локоть, и они теперь ужасно болели.
– Я рада, – улыбнулась Джей, и Тернеру это показалось особенно неприятным, поскольку он не сомневался, что ей куда хуже, чем ему.
Она уложила волосы так, что они светлой шелковистой волной падали ей на лоб, скрывая рану. На забинтованном мизинце красовался изящный голубой бантик.
– Хотите кофе? – предложил Тернер. – Или позавтракаете?
– Нет, спасибо, я уже позавтракала у миссис Долл.
– А к чему этот бантик? – Тернер взглянул на ее мизинец. – Последний писк моды?
Голубые глаза Джей холодно посмотрели на него.
– Это для того, чтобы я всегда помнила о брате. Вы принесли обещанную информацию, которая, по вашим словам, может помочь найти его кровных родственников?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Алло?
В голосе Ноны звучали слезы.
– Что случилось? – встревожилась Джей. – Патрику хуже?
– Нет! – воскликнула Нона. – Ему лучше, температура снизилась.
Джей ощутила такое облегчение, что забыла о собственной боли.
– Так он уже не бредит? – спросила она.
– Нет, но пока Патрик еще очень слаб, его тошнит и болят все суставы. Его накачивают огромным количеством лекарств. Бедный Патрик!
– Но ведь ты сказала, что ему лучше?
– Да, однако… он с трудом говорит. Патрика все еще держат в строгой изоляции. Посетителей пускают только после того, как они вымоются бактериальным средством и наденут стерильную одежду…
Нона снова заплакала.
– Успокойся, Нона, мы сделаем для Патрика все, что в наших силах. Я уже нашла человека, который может нам помочь.
– Правда? – с детской надеждой спросила Нона.
– Да, – подтвердила Джей и рассказала о Тернере Гибсоне, описав его как святого Франсиска Ассизского. Чтобы успокоить Нону, Джей бессовестно приврала.
– И он поможет нам? – оживилась Нона.
– Обязательно поможет. Утром у меня с ним назначено деловое свидание. Тернер хочет прочесть твое письмо, если ты не возражаешь, конечно.
– Конечно, не возражаю! – поспешно ответила Нона. – Он действительно хочет помочь нам?
– Да, – бодро солгала Джей.
Она не стала говорить Ноне, что Тернеру не по душе ее появление в Кодоре и он уговаривает ее немедленно вернуться в Бостон. Джей, разумеется, не сообщила Ноне, что в нее и Тернера стреляли. Она поступила так, как привыкла делать всю жизнь, – сообщила Ноне только хорошие новости, умолчав о плохих.
Душа в доме не оказалось, и Джей пришлось принять ванну. Старые водопроводные трубы жалобно выли на все лады, когда она включала горячую и холодную воду. Если бы у Джей было свободное время, она с удовольствием полежала бы в горячей душистой пене.
В зеркале она увидела громадные синяки с левой стороны грудной клетки. Ладони были сильно поцарапаны гравием.
Завернувшись в розовое махровое полотенце, Джей стояла перед запотевшим зеркалом и, вытирая его тряпкой, разглядывала свое отражение: волосы спутаны, бледное лицо, повязка на лбу, не вполне закрывавшая ссадину. Загипсованный мизинец чопорно торчал в сторону.
Включив в розетку электрические щипцы для волос, Джей достала косметичку и мысленно вознесла хвалу придумавшему профессиональную косметику Максу Фактору. Спустя двадцать минут она открыла дверь своей комнаты и вдохнула запах свежего кофе.
Беременная внучка хозяйки медленно шла по коридору с пустой корзиной для белья. На ней был все тот же блузон с медвежонком на животе и желтые пушистые шлепанцы. Загипсованный мизинец Джей вызвал у нее неподдельный интерес.
– Бабушка готовит завтрак, – сказала она.
– Спасибо, – кивнула Джей и направилась в кухню.
Ей вовсе не хотелось завтракать. Доносившиеся из кухни аппетитные запахи вызывали у нее тошноту. Но ей очень хотелось поговорить с миссис Долл.
Хозяйка пансиона, крупная седая женщина в розовом домашнем халате, стояла у плиты спиной к Джей. Услышав ее шаги, она почти сразу обернулась и приветливо улыбнулась.
Густые волосы миссис Доля были тщательно причесаны и блестели, как свежевыпавший снег. Время оставило свой след на ее лице, но живые и молодые глаза василькового цвета задорно блестели. Отложив в сторону деревянную лопаточку для взбивания масла, миссис Долл крепко пожала протянутую Джей руку.
– Здравствуйте, милочка, – сказала она. – Должно быть, вы и есть мисс Гаррет? А я миссис Долл. Брайт рассказала мне о вас.
– Брайт?
– Ну да, Брайт Энн, моя младшая внучка. – Миссис Долл достала из-под стола хромированный кухонный табурет и подвинула его гостье. – Она мне все рассказала про вас. Садитесь, милочка. Да садитесь же!
Джей села, и миссис Долл, ловко подхватив большой кофейник, наполнила светло-голубую чашку горячим кофе и подала ее гостье.
– Сливок? Сахару? Может, вы предпочитаете обезжиренные сливки? Или хотите черный кофе?
Джей удивила несколько навязчивая гостеприимность хозяйки пансиона.
– Черный, спасибо, – ответила она.
Миссис Долл открыла духовку и достала целый противень свежеиспеченных печений золотистого цвета. Выложив их на стеклянное блюдо, она поставила рядом блюдечко со сливочным маслом и несколько баночек джема и меда.
– На подходе пирог с заварным кремом. Хотите пока сока? Или овсяных хлопьев с молоком? Или большой грейпфрут?
– Спасибо, печенья вполне достаточно, – поспешно отозвалась Джей. – Я вообще-то не голодна…
Миссис Долл недоверчиво хмыкнула.
– Милочка, вам пришлось проделать неблизкое путешествие, не помешало бы как следует подкрепиться. Мой пирог вернет вам нормальный цвет лица. Он уже почти готов, вам не придется долго ждать…
– Прошу вас, не беспокойтесь…
– Какое же это беспокойство? – Хозяйка повернулась к холодильнику и вынула оттуда два пакета молока и апельсиновый сок.
– Нет, честное слово… – попыталась снова возразить Джей, но миссис Долл лишь махнула рукой.
– Мне очень приятно заботиться о гостях и вообще о людях. Именно этим я и занимаюсь всю жизнь. Собственно говоря, это и составляет смысл жизни – заботиться о других, не так ли?
Джей улыбнулась и сделала несколько глотков кофе, надеясь, что это прочистит ей мозги. Напиток оказался превосходным. Джей взяла печенье и разломила его пополам. Оно было легким и рассыпчатым. Впервые со времени прибытия в Кодор она почувствовала настоящий голод. Миссис Долл налила ей стакан апельсинового сока.
– Я слышала, на вас вчера напали эти чертовы мексиканцы.
– Мексиканцы? – удивилась Джей, взглянув в васильковые глаза хозяйки.
– Ну да, – энергично тряхнула головой миссис Долл. – В этом городе полным-полно мексиканцев. Они приехали сюда работать на птицеперерабатывающем комбинате.
Кружка кофе в руке Джей замерла на полпути ко рту. Ни Дэйви, ни помощник шерифа не упоминали о мексиканцах. Девушка вопросительно смотрела на миссис Долл.
Та приподняла тщательно нарисованные брови.
– Тут, возле границы с Арканзасом, – тихо сказала она, – их целая банда, этих выходцев из Мексики, Гватемалы, Сальвадора. Боже, я их уже перестала различать. Они и между собой постоянно дерутся, особенно кто помоложе. Они приезжали и сюда, палили куда глаза глядят, но чтобы в людей!.. Такое впервые… Ах, милочка, как это ужасно!
Миссис Долл прижала руку к сердцу, и Джей машинально отметила, что у нее ярко-розовый маникюр.
– Но как вы узнали о том, что со мной случилось?
– Наш городок такой маленький, – лукаво улыбнулась хозяйка. Повернувшись к плите, она открыла духовку и заглянула в нее.
– Конечно, но кто именно сказал вам об этом?
Хозяйка обернулась к Джей и округлила накрашенные розовой помадой губы.
– О, милочка, я услышала об этом сегодня утром в магазине. Пошла за яйцами, а там все говорили о том, как вчера стреляли в людей! А что, это неправда?
– Кто-то из проезжавшего грузовика стрелял по машине, – сдержанно ответила Джей, – но я не знаю, кто именно.
– Это там вы повредили палец?
– Да, но это не огнестрельная рана, а результат несчастного случая…
– Держу пари, это были латиносы! Поверьте мне, милочка, уж я-то знаю этих бандитов! Давайте-ка я налью вам еще кофе.
Не успела Джей отказаться, как дымящийся напиток снова появился в ее кружке.
– Я слышала, вы приехали к нам в город, чтобы навести справки о вашем брате. Кажется, он серьезно болен? – Миссис Долл сочувственно поцокала языком. – Надо же, из самого Бостона приехать сюда ради брата!
Джей напряглась, но потом облегченно вздохнула, вспомнив, что сама расклеила объявления по всему городу, да и рыжеволосой внучке все рассказала.
Однако она решила прощупать миссис Долл.
– Мой брат – приемный сын, а недавно очень тяжело заболел. Необходимо найти его кровных родственников. Он был усыновлен с помощью доктора Хансингера, когда тот руководил клиникой.
– Ах, милочка, – с еще большим сочувствием вздохнула хозяйка, – это было так давно. Бедный доктор Хансингер, у него болезнь Альцгеймера. – Миссис Долл многозначительно постучала пальцем по лбу. – Теперь он уже ничего и никому толком не может рассказать.
– Я слышала, он попал в автокатастрофу, – с деланным безразличием заметила Джей.
Миссис Долл печально поджала губы.
– Нет, нет, это болезнь Альцгеймера. Теперь он совсем как младенец – ничего не помнит, никого не узнает…
– Но ведь в клинике работали и другие врачи и медсестры. Должен же хоть кто-нибудь из них помнить о том, что происходило тогда…
Хозяйка всплеснула руками.
– Все давно разъехались по всему свету. В нашем городе наступили тяжелые времена. Когда-то здесь успешно работали консервные заводы – помидоры, шпинат, виноградный сок, виноградное желе… а потом они все постепенно закрылись, и люди стали уезжать в поисках лучшей жизни.
– Но ведь не все уехали, – возразила Джей.
– Милочка, вы видели центральную часть Кодора? Вернее, ту часть, которая прежде называлась деловым центром города? Когда-то здесь проживало больше тысячи, теперь же число жителей не превышает четырех сотен, причем половина из них не говорит по-английски. Если бы не птицеперерабатывающий комбинат, мы бы тут уже давно отдали концы.
– А когда открылся этот комбинат?
– Лет пять назад. У людей появилась работа, но не совсем такая, какую бы они хотели иметь. Вот почему сюда понаехал этот сброд из Мексики…
Джей больше не желала выслушивать шовинистические высказывания миссис Долл и попыталась вернуть беседу в изначальное русло:
– А вы? Вы жили здесь, когда существовала клиника доктора Хансингера?
Миссис Долл закатила глаза, словно изумленная таким предположением.
– Я? Нет! Я приехала сюда всего пятнадцать лет назад! Этот дом мой муж получил в наследство. Он потратил на ремонт все наши сбережения, потом заболел и умер. У меня не осталось ничего, кроме отремонтированного дома. И я решила превратить его в скромный источник дохода.
– Но может, вы знакомы с кем-то, кто жил в этом городе в те времена, когда здесь существовала клиника доктора Хансингера? С кем-нибудь, кто мог бы рассказать мне о кровных родственниках моего брата?
– Ах, милочка, – вздохнула хозяйка, подкладывая на тарелку Джей свежего печенья, – люди не хотят говорить об этом.
– Почему? – спросила Джей, незаметно переложив печенье на стеклянное блюдо.
– Это дела очень давних времен, – философски отозвалась миссис Долл.
– Не таких уж давних, если мой брат нуждается в своих кровных родственниках. Я должна спасти его и найду их!
Миссис Долл положила руку на плечо Джей:
– Милочка, вам никогда не приходило в голову, что мамаши этих отданных в приемные семьи детишек вовсе не хотят, чтобы их нашли? Ведь именно поэтому они и приезжали рожать в клинику доктора Хансингера. Эти женщины желали сохранить в тайне то, что они произвели на свет внебрачных детей.
В кухню вошла внучка хозяйки. На этот раз ее рыжие волосы не были заплетены в косички, а были туго стянуты в конский хвост.
На ней были джинсы и просторный блузон для беременных с матросским воротником.
– Завтрак готов? – мрачно осведомилась Брайт.
– Почти, милочка, – засуетилась миссис Долл. – А пока сядь-ка и попей молочка. Это нужно для косточек твоего малыша.
– Плевать мне на его косточки, – грубо ответила внучка, однако села и окинула Джей оценивающим взглядом.
– Брайт ждет ребенка, – сказала миссис Долл. Брайт сердито посмотрела на бабушку, но та, проигнорировав ее взгляд, ловко открыла духовку и вынула оттуда дымящийся пирог с заварным кремом – высокий, пышный, румяный, само совершенство! Брайт снова уставилась на Джей.
– Ага, – она похлопала себя по животу, – Брайт ждет ребенка. А то никто и без того не видит, что я беременна!
– Когда должен родиться малыш? – ласково спросила Джей.
– Не так скоро, как мне хотелось бы.
Миссис Долл поставила пирог на решетку, чтобы он немного остыл, и подошла к внучке. Положив свои большие руки ей на плечи, она стала умело массировать их.
– Брайт, – сказала она, – мисс Гаррет не понимает, что незамужние матери никогда не хотят заботиться о рожденном вне брака ребенке. Они жаждут покончить с нежеланной беременностью и начать новую жизнь. Но ведь это правда, милочка? Скажи сама, это правда?
– Беременность – самое худшее в моей жизни! – с чувством воскликнула Брайт. – Я ненавижу это состояние, ненавижу!
– Но ведь ты не можешь ненавидеть своего ребенка, – мягко возразила ее бабушка. – Ты любишь его и хочешь, чтобы его жизнь была гораздо лучше твоей. Потому ты и решила отдать его в хорошую семью.
– Я не люблю его! – У Брайт задрожал подбородок. – Это чудовище! Там, внутри, он питается мной, пьет мою кровь, укорачивает мою жизнь!
– Ну-ну, – начала успокаивать внучку миссис Долл, продолжая массировать ей плечи. При этом она посмотрела на Джей с таким выражением, словно хотела сказать: “Теперь вы понимаете, что я имела в виду?”
Джей услышала, как в гостиной зазвонил телефон. Обрадовавшись предлогу уйти с кухни, она быстро встала:
– Спасибо за все, миссис Долл. Я сыта.
Торопливо идя по коридору, Джей вспомнила ужасные слова будущей юной матери, называвшей своего ребенка чудовищем, и думала о том, что, наверное, то же самое испытывала по отношению к Патрику и его мать. Или ее мать по отношению к ней самой.
Войдя в гостиную, Джей плотно закрыла за собой дверь и сняла трубку.
– Мисс Гаррет? – прозвучал нерешительный женский голос.
– Да, это я.
– Я узнала, что вы приехали в Кодор разузнать кое-что о клинике доктора Хансингера. Возможно, я смогу вам помочь.
– Да? – с радостью выдохнула Джей, боясь поверить в удачу. – Прошу вас, расскажите все, что знаете об этом деле! Прошу вас!
Кафе, где была назначена встреча, находилось в деловом центре Маунт-Кодора. Это было небольшое кирпичное здание, такое же квадратное, как и клиника Хансингера.
На стенах висели лозунги и всевозможные плакаты, преимущественно на охотничьи темы.
Здесь не было отдельных, разделенных перегородками столиков. В небольшом зале стояли столы и стулья красного дерева довольно грубой работы. Тернер Гибсон занял столик напротив входной двери и заказал кофе, который ему принесли в белой кружке.
На нем был синий блейзер и светло-голубая сорочка с расстегнутым воротом. Одежда Тернера была обманчиво проста, и тот, кто не заметил бы изысканного покроя, принял бы его за обыкновенного молодого бизнесмена.
Здесь, в кафе, Тернер собирался увидеться с Джей, убедиться, что с ней все в порядке, и получить от нее то, что она обещала. Потом он намеревался пожелать Джей счастливого возвращения в Бостон и выпроводить из города. Ему нужно было вплотную заняться делом Дельвехо, которое из щекотливого превратилось в опасное. Присутствие Джей осложняло и без того непростую ситуацию.
Без пяти десять она вошла в кафе, принеся с собой прохладу утреннего воздуха и аромат дорогих духов. Джей была заметно бледна, однако держалась с достоинством, пожалуй, даже заносчиво. Она совсем не походила на человека, в которого несколько часов назад стреляли. Напротив, Джей производила впечатление праздной дамочки, только что принявшей ванну и отполировавшей ногти.
Тернер вдруг понял, что и Джей владеет искусством надевать маску, необходимую ей в тот или иной момент. Это не испугало его, потому что себя он считал непревзойденным мастером такого рода искусства.
– Привет! – Джей села напротив Тернера. На ней были незамысловатые слаксы, голубая водолазка и твидовый пиджак. В одежде Джей не было ничего провокационного, и все же вид ее был именно таким. Гладя на девушку, Тернер опять подумал о том, как она выглядит без одежды.
“Когда-нибудь я непременно разыщу ее в Бостоне, – пообещал он себе. – А пока она должна исчезнуть с моей дороги”.
– Привет! – отозвался Тернер, придав своему голосу теплоту и дружелюбие. – Как дела? Как себя чувствуете?
– Отлично! Немного побаливает палец, а в остальном все в полном порядке. А как ваши дела?
– Хорошо, – солгал Тернер. Вчера он сильно ушиб колено и локоть, и они теперь ужасно болели.
– Я рада, – улыбнулась Джей, и Тернеру это показалось особенно неприятным, поскольку он не сомневался, что ей куда хуже, чем ему.
Она уложила волосы так, что они светлой шелковистой волной падали ей на лоб, скрывая рану. На забинтованном мизинце красовался изящный голубой бантик.
– Хотите кофе? – предложил Тернер. – Или позавтракаете?
– Нет, спасибо, я уже позавтракала у миссис Долл.
– А к чему этот бантик? – Тернер взглянул на ее мизинец. – Последний писк моды?
Голубые глаза Джей холодно посмотрели на него.
– Это для того, чтобы я всегда помнила о брате. Вы принесли обещанную информацию, которая, по вашим словам, может помочь найти его кровных родственников?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28