Потом Жюли подняла голову с его плеча, и он почувствовал теплую влажность ее губ возле своего рта, время остановилось, и она стояла в ожидании, предлагая ему себя, как девять лет назад.
Но на этот раз он не в силах был устоять.
Его рот прижался к ее губам, сокрушая их нежную спелость. Когда ее губы стали невыносимо жаркими и подвижными, его язык ворвался внутрь. Она встретила его без сопротивления – нет, с восторгом! – и пустилась вместе с ним во взаимное исследование, увлекая его в такие области страсти, где он никогда еще не бывал. Между ними царила полная гармония, их тела вытягивались, переменяли позу и вновь прилаживались друг к другу в едином ритме, какого невозможно добиться никакими тренировками. Что-то глубинное говорило ему, что танец этот может привести только к одному. С той же неизбежностью, с какой солнце встает над океаном, ревущим внизу, он станет ее любовником Она почувствовала, что он сдался, и всю ее – нежным контрапунктом страсти – наполнила звенящая радость. Эрик не просто оттаял, он весь пылал, обжигая ее раскаленными поцелуями. Она никогда раньше не чувствовала, как сильно его влечение, но теперь ощущала это всем своим существом. Должно быть, его сдержанность и самообладание, которыми она всегда восхищалась, были еще сильнее, чем она думала, если они могли обуздать такую пугающую мощь. Целуя ее, он и покорял, и уступал. Жюли поняла, что у нее тоже есть власть над ним. То была чисто женская власть, сочетавшаяся с чисто женским желанием, от которого у нее заныло все тело. Когда он на миг прервал поцелуй, жадно глотая соленый морской воздух, у нее вырвался жалобный стон.
Он был слишком мужчиной, чтобы не откликнуться на этот призыв, и в следующий миг уже подхватил ее на руки. После нескольких кратких, жестких поцелуев он опустил ее на землю и сам растянулся рядом. Потом приподнялся, опершись на локоть, а его свободная рука пустилась в странствие по ее телу, равно как и его взгляд. Все тело Жюли горело под его восхищенным взглядом, выражавшим неприкрытое желание. Он без малейшего смущения любовался ею, лаская рукой гладкую, чувствительную кожу у нее на животе. Эти поглаживания пробудили в ней все усиливающуюся жажду. Когда ей уже казалось, что она не выдержит больше этой сдержанной ласки, он наконец перекатился к ней, перекинув одну ногу через ее ноги и снова припадая к ее губам в требовательном поцелуе.
На этот раз, встретив его настойчивый язык таким же безудержным порывом, она почувствовала, как его рука скользнула вверх и легла ей на грудь. Уверенными, обдуманно-дразнящими движениями он, словно скульптор, измерял и разминал ее грудь, пока девушка не выгнулась протестующе. Зная лучше, чем она сама, о чем она просит, он наконец одарил своим вниманием чувствительный кончик ее груди, нежно пощипывая его, так что вскоре ему в ладонь уперлось отвердевшее острие.
И снова он прервал поцелуй, едва не пересиливший потребность его организма в кислороде. Он дышал прерывисто, кровь мчалась по жилам в бешеном темпе, в такт мерным ударам океана о прибрежные скалы. Женщина под ним, увлекавшая его к еще не изведанным высотам наслаждения, извивалась от легчайшего его прикосновения, и это возбуждало его еще больше. Невозможно было ошибиться, но он хрипло спросил:
– Жюли?
– Да? – шепнула она, и их глаза встретились.
– Хочешь, чтобы я был с тобой сейчас?
– Да, – шепнула она, на этот раз – с нетерпением. Все было ясно, ее согласие подтвердили и ее руки, притянувшие его к себе.
Он сопротивлялся, напрягая все мускулы, и вглядывался в ее глаза, ища следы сомнения, но их не было.
– Ты уверена? – спросил он, предлагая ей последнюю возможность отступить.
– Конечно, уверена, – сказала она. И вдруг, неожиданно для себя самой, ляпнула:
– Эрик, я же люблю тебя.
Он не шевельнулся, он застыл над нею, окаменев в борьбе с земным притяжением и с притяжением инстинкта. И все же она почувствовала, что ее слова поразили его до мозга костей. Очень медленно он выпрямился и сел рядом с ней, глядя на океан. Холодок разочарования подкрался к Жюли, проникая в самую душу.
Эрик глубоко дышал, стараясь восстановить утраченный самоконтроль. Вожделение затмило ему разум, иначе бы он сообразил, что такая женщина, как Жюли, не станет отдаваться мужчине без любви. Это он во всем виноват. У него были определенные обязательства по отношению к ней, потому что он втравил ее в эту чертову помолвку. А он не выполнил свой долг перед нею. И вот теперь она страдает. Настоящие чувства приносят настоящую боль. Он никогда, ни за что не хотел причинять ей боль:
Рядом с ним Жюли села на траве и рывком опустила платье. Она была в ярости! Она вывернула перед ним душу – еще раз! – а он снова оттолкнул ее. А теперь имеет наглость сидеть с таким спокойным видом, черт его побери Жюли было стыдно, она так разозлилась, что не могла говорить.
– Все это зашло слишком далеко, – сказал Эрик.
– Наоборот! – воскликнула Жюли. – Недостаточно далеко, совсем недостаточно.
– Я не хотел, чтобы ты меня полюбила.
– Что поделаешь, – ответила она. – Бывает. Я же не нарочно.
– Ты уверена?
Жюли прищурилась:
– Ты на что намекаешь?
– Я все думаю, не настроила ли ты сама себя, – сказал он ровным тоном. – Ты живешь словно в сказке, сидишь у себя в башне и веришь в любовь, как в шестнадцать лет.
Это было уж слишком! Жюли вскочила на ноги, подбоченившись и глядя на Эрика сверху вниз.
– Да как ты смеешь меня осуждать! Да, я все еще верю в любовь, потому что она действительно существует! Я любила тебя, когда мне было шестнадцать, и сейчас люблю, и – Господи, помоги мне! – я любила тебя все это время. Как же мне не верить в любовь?
Ее занесло, и она уже не могла остановиться.
– Слушайте, вы, Ваше Высочество! Может, я и живу сейчас в башне, но я много лет проработала в самом обыкновенном городе. Вот уж где реальность, так реальность! Я видела, как дети чахнут от недостатка любви, цепляются за нее, как утопающий цепляется за соломинку, спасаются теми крохами, которые перепадают им от учителей и других доброхотов, которым на них не наплевать. Я видела супружеские пары, которые в самой трясине нищеты сохраняют надежду и достоинство, потому что у них есть любовь, – страстно продолжала Жюли. – Так что не надо меня обвинять, будто я живу в сказке, принц Эрик. Я верю в любовь, потому что своими собственными глазами видела и сердцем чувствую: только она одна может придать жизни смысл, принести покой и счастье.
Существует она, не сомневайтесь, и больше того – только любовь и имеет значение.
Жюли остановилась, чтобы перевести дух, грудь ее вздымалась.
– Для меня любовь – это серьезно, мистер.
И когда я говорю кому-то, что я его люблю, стоит принять это к сведению – Она добавила, наставив на Эрика указательный палец:
– А люблю я тебя, Эрик Андерс.
Эхо ее голоса постепенно затихло в скалах.
Измученная своей тирадой и страстью, не нашедшей выхода, Жюли обхватила себя руками, дрожа на ночном ветру, который, казалось, вдруг выстудил все вокруг.
– Я… я, пожалуй, пройдусь, – сказала она, повернулась и пошла прочь.
После ее ухода Эрик какое-то время сидел неподвижно. Потом он встал и направился в замок, прикидывая на ходу, много ли понадобится времени, чтобы уложить свои вещи и убраться отсюда.
Он уже вытаскивал чемоданы, когда раздался стук в дверь.
– Эрик! – сказала Жюли, слегка задыхаясь. – Ты там?
– Да, – сказал он. Он знал, что обязан поговорить с ней перед отъездом, так почему бы не теперь? – Входи.
Он еще не договорил, как она уже влетела в комнату. Лицо у нее было белым. Эрик невольно встревожился.
– Жюли, что случилось?
Она быстро заговорила:
– Он только что приехал. Он звонил днем, что приезжает, но нас не было дома, а потом мы оба забыли посмотреть сообщения на автоответчике. Он сейчас внизу.
– Кто?
– Твой отец, – ответила она, озабоченно сдвинув брови. – Эрик, он выглядит неважно.
Глава 8
Король плохо выглядел, и неудивительно.
Когда он улегся в постель, Гюстав, сопровождавший его во время поездки, сообщил Эрику и Жюли подробности.
Врач выписал короля Ивара рано утром, и король решил выполнить свое намерение – посетить их в замке Андерс-Пойнт перед возвращением на остров. Он настоял на том, чтобы ехать в Мэн на автомобиле, а не лететь самолетом, король не любил путешествий по воздуху. Пробки на дорогах и неполадки в моторе лимузина еще продлили поездку. Прощаясь со всеми на ночь, король утверждал, что, кроме усталости, никаких недомоганий не ощущает, и Гюстав был склонен с этим согласиться.
– Врач наблюдал за ним дольше обычного, – сообщил он молодым людям. – Когда он выписывал короля, то был совершенно уверен, что Его Величество достаточно поправился, чтобы выдержать такое путешествие. Увидите, насколько лучше он будет себя чувствовать, когда как следует отдохнет.
И Гюстав тоже отправился спать.
Жюли в свою очередь поднялась наверх.
Она привела себя в порядок в ванной, которую они делили с Эриком, затем двинулась к арке, ведущей в башню.
Эрик стоял у окна спальни, спиной к комнате.
– Мне очень жаль, – сказал он тихо.
Жюли не ответила.
– Мне очень жаль, что ты полюбила меня, Жюли. Я этого не хотел.
– Я знаю, – сказала она мягко. Ему просто была нужна невеста для виду.
Он обернулся к ней.
– Что я могу сделать, чтобы ты разлюбила?
Жюли не могла сдержать тихого смеха.
– Ничего ты не можешь сделать, принц, – сказала она. – Ты можешь править страной, но не моим сердцем.
Несколько минут он молчал, потом заговорил снова:
– Жюли, я хочу, чтобы ты знала: я покончу с этой помолвкой как можно скорее.
– А как же твой отец?
– Он скоро вернется на остров Андерс. После его отъезда я тоже уеду. Это будет самый подходящий момент для разрыва, – деловито продолжал он. – Ты сможешь вернуться к нормальной жизни, и все снова войдет в обычную колею.
Жюли покачала головой. Какая насмешка: та самая ранимость, которая отчасти и привлекла ее к нему, теперь встала перед ней преградой.
– Эрик, если ты сбежишь от моей любви, она от этого не исчезнет. Я буду любить тебя, где бы ты ни был.
– Думаю, время и расстояние окажут свое действие.
– Нет, ты так не думаешь. Ты только надеешься на это. В глубине души ты веришь в любовь так же, как я.
Эрик помрачнел.
– Ты, видимо, невнимательно меня слушала.
– Я слушала достаточно внимательно, чтобы понять: ты думаешь, тому, кто уходит, не так больно, как тому, кто остается, – мягко сказала Жюли. – Ты боишься рискнуть.
Эрик смотрел на нее.
– Жюли, после того, что только что произошло в парке, ты понимаешь так же хорошо, как и я, что случится, если я останусь здесь с тобой.
– Да.
Он чуть слышно выругался.
– Если бы я был другим человеком, я остался бы здесь, наплел бы тебе с три короба и воспользовался бы твоим чувством ко мне, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Но я пытаюсь поступить как должно, нравится тебе это или нет.
Жюли покачала головой и вздохнула.
– Давай, Эрик. Играй в благородство. Делай то, что считаешь своим долгом. Но моя любовь остается при мне, нравится тебе это или нет.
С этими словами она повернулась и зашагала вверх по лестнице.
Хоть Эрику и хотелось поскорее убраться восвояси, это ему не удалось. Его отец выглядел уже лучше, но по-прежнему быстро утомлялся и на другой день почти не вставал с постели. На следующий день он или играл в шахматы с Гюставом в библиотеке, или сидел на лужайке в шезлонге, беседуя с Жюли. И только на третий день Эрик свозил его в Андерс-Пойнт. Король был необычайно рад повидать знакомые места и людей, но весь остаток дня он отдыхал в своей комнате.
У Эрика были связаны руки, и это выводило его из себя. Мало того, что ему не терпелось вырваться из мучительного положения между небом и землей, в которое завели его отношения с Жюли; кроме всего прочего, он начал беспокоиться, не было ли здоровье короля хуже, чем думал доктор. Однако на четвертый день отец его совершенно оправился, и приехавший утром доктор остался доволен осмотром.
Но только тревога Эрика за отца немного улеглась, осложнилась ситуация с Жюли. К королю вернулась прежняя властность, и он стал проявлять живой интерес к их помолвке. За ланчем он спросил с деланной небрежностью:
– Как продвигаются свадебные планы?
Эрик не знал, что сказать. Пока он колебался, Жюли ответила за него:
– Мы пока на стадии обсуждения, Ваше Величество. – Она многозначительно глянула на Эрика.
– Обсуждаете детали бракосочетания? Отлично, отлично, – сказал король. – Хотя на твоем месте, сынок, я доверился бы своей невесте. Женщины лучше разбираются в таких вещах.
Все еще глядя на Эрика, Жюли демонстративно подняла брови. Эрик обратился к отцу:
– Я тоже полагаю, что о свадьбе пока задумываться рановато. Мы ведь совсем недавно обручились, сир.
Король пропустил его слова мимо ушей.
– Дай ему только срок, милая моя, – сказал он Жюли, посмеиваясь. – Судя по тому, что я видел в чулане, скоро он начнет тебя торопить. А пока пойдем-ка погуляем немного, и ты расскажешь мне, как ты представляешь себе вашу свадьбу.
Он отодвинул стул и встал из-за стола.
– Э-э… ну, конечно. – Покосившись на Эрика, Жюли встала.
Король, который уже пошел к двери, оглянулся.
– Ты, конечно, тоже пойдешь с нами.
Эрик последовал за ними, стараясь держаться на несколько шагов позади. Он ничего не говорил и, судя по сосредоточенному выражению лица, пребывал в каких-то туманных далях.
Жюли оставалось сосредоточиться на короле и постараться не противоречить самой себе.
Конечно, никаких свадебных планов и в помине не было. Так что, когда король стал рас, спрашивать, ей было проще всего описать ту свадьбу, которую она видела в мечтах.
– Тебе хочется, чтобы свадьба прошла здесь или на острове Андерс? – начал король.
– Сколько я себя помню, мне всегда хотелось выйти замуж прямо здесь, в замке, – честно ответила она. – Там же, где вы женились на королеве Александре.
Король был явно доволен.
– Бальный зал подойдет великолепно, – сказал он радостно. – Он не слишком велик и не слишком мал…
– И освещение там божественное во второй половине дня, – добавила Жюли, понемногу входя во вкус.
– Пойдем-ка посмотрим.
Убедившись в ее правоте, король посмотрел на часы.
– Ровно два часа, – заметил он. – Подходящее время для начала церемонии.
Жюли глянула на Эрика, но он, казалось, не обращал на их разговор никакого внимания.
– Два часа – это замечательно, – согласилась она.
– А как насчет музыки? Оркестр где-нибудь в уголке?
Жюли задумалась.
– Мне бы хотелось, чтобы во время церемонии играл струнный квартет, а во время приема к нему присоединится небольшой оркестр.
– Звучит неплохо. Кого ты собираешься пригласить?
– Гостей должно быть немного, только близкие люди. Родные и хорошие друзья.
Король одобрительно кивнул.
– Потом к вам хлынут целые толпы. Это – одно из неудобств брака с представителем королевской семьи, знаешь ли. – Он взял ее левую руку в свои. – Вероятно, венчальное кольцо должно быть таким же, как это. Или ты предпочитаешь что-то другое?
– Ах, нет. Я очень люблю это кольцо, – сказала Жюли, глядя на синий камень на пальце ее левой руки. Теперь она знала, что Эрик действительно выбирал это кольцо специально для нее. Его друг Лукас рассказал ей, что утром в день бала Эрик заказал кольцо с изумрудом, но после объявления о помолвке позвонил и попросил заменить его на сапфир. Может быть, он сделал это просто для того, чтобы ничто не напоминало о Роберте и ее измене, и все-таки для Жюли это кольцо стало особенным.
– А свадебное платье?
– Мамино, – решительно объявила Жюли.
Потом озабоченно добавила:
– Только, может быть, оно недостаточно шикарное.
Король, очень довольный, заверил ее, что это не имеет значения.
– Это будет твой день. Твои желания важнее требований протокола. Да я и сам любитель таких традиций. Теперь цветы. Не жалей расходов, дорогая. Охапка красных роз у тебя в руках, и еще дюжину букетов можно разместить вдоль…
Жюли замотала головой.
– Нет? – Король остановился на дорожке. – Что же тогда?
– Ромашки. Я их так люблю! Боюсь, в душе я совсем простая девушка. Ваше Величество.
Посмеиваясь, он продел ее руку себе под локоть.
– Мой сын и не догадывается, как ему повезло, – сказал он достаточно громко, чтобы Эрик мог услышать. – Теперь, моя дорогая, обсудим меню, – добавил король, увлекая Жюли на кухню, где Гюстав мыл посуду после ланча.
– С этим никаких хлопот, – отозвалась она. – Угощением займется Гюстав. После бала я доверяю ему безоговорочно.
Король улыбнулся еще шире.
– Пожалуй, я повышу ему жалованье, – сказал он. – Или позволю выиграть у меня партию в шахматы, если это доставит ему больше удовольствия.
– Вот о такой свадьбе я всегда мечтала, – проговорила Жюли, надеясь отвлечь короля. – Все обсудили и решили.
Король усмехнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Но на этот раз он не в силах был устоять.
Его рот прижался к ее губам, сокрушая их нежную спелость. Когда ее губы стали невыносимо жаркими и подвижными, его язык ворвался внутрь. Она встретила его без сопротивления – нет, с восторгом! – и пустилась вместе с ним во взаимное исследование, увлекая его в такие области страсти, где он никогда еще не бывал. Между ними царила полная гармония, их тела вытягивались, переменяли позу и вновь прилаживались друг к другу в едином ритме, какого невозможно добиться никакими тренировками. Что-то глубинное говорило ему, что танец этот может привести только к одному. С той же неизбежностью, с какой солнце встает над океаном, ревущим внизу, он станет ее любовником Она почувствовала, что он сдался, и всю ее – нежным контрапунктом страсти – наполнила звенящая радость. Эрик не просто оттаял, он весь пылал, обжигая ее раскаленными поцелуями. Она никогда раньше не чувствовала, как сильно его влечение, но теперь ощущала это всем своим существом. Должно быть, его сдержанность и самообладание, которыми она всегда восхищалась, были еще сильнее, чем она думала, если они могли обуздать такую пугающую мощь. Целуя ее, он и покорял, и уступал. Жюли поняла, что у нее тоже есть власть над ним. То была чисто женская власть, сочетавшаяся с чисто женским желанием, от которого у нее заныло все тело. Когда он на миг прервал поцелуй, жадно глотая соленый морской воздух, у нее вырвался жалобный стон.
Он был слишком мужчиной, чтобы не откликнуться на этот призыв, и в следующий миг уже подхватил ее на руки. После нескольких кратких, жестких поцелуев он опустил ее на землю и сам растянулся рядом. Потом приподнялся, опершись на локоть, а его свободная рука пустилась в странствие по ее телу, равно как и его взгляд. Все тело Жюли горело под его восхищенным взглядом, выражавшим неприкрытое желание. Он без малейшего смущения любовался ею, лаская рукой гладкую, чувствительную кожу у нее на животе. Эти поглаживания пробудили в ней все усиливающуюся жажду. Когда ей уже казалось, что она не выдержит больше этой сдержанной ласки, он наконец перекатился к ней, перекинув одну ногу через ее ноги и снова припадая к ее губам в требовательном поцелуе.
На этот раз, встретив его настойчивый язык таким же безудержным порывом, она почувствовала, как его рука скользнула вверх и легла ей на грудь. Уверенными, обдуманно-дразнящими движениями он, словно скульптор, измерял и разминал ее грудь, пока девушка не выгнулась протестующе. Зная лучше, чем она сама, о чем она просит, он наконец одарил своим вниманием чувствительный кончик ее груди, нежно пощипывая его, так что вскоре ему в ладонь уперлось отвердевшее острие.
И снова он прервал поцелуй, едва не пересиливший потребность его организма в кислороде. Он дышал прерывисто, кровь мчалась по жилам в бешеном темпе, в такт мерным ударам океана о прибрежные скалы. Женщина под ним, увлекавшая его к еще не изведанным высотам наслаждения, извивалась от легчайшего его прикосновения, и это возбуждало его еще больше. Невозможно было ошибиться, но он хрипло спросил:
– Жюли?
– Да? – шепнула она, и их глаза встретились.
– Хочешь, чтобы я был с тобой сейчас?
– Да, – шепнула она, на этот раз – с нетерпением. Все было ясно, ее согласие подтвердили и ее руки, притянувшие его к себе.
Он сопротивлялся, напрягая все мускулы, и вглядывался в ее глаза, ища следы сомнения, но их не было.
– Ты уверена? – спросил он, предлагая ей последнюю возможность отступить.
– Конечно, уверена, – сказала она. И вдруг, неожиданно для себя самой, ляпнула:
– Эрик, я же люблю тебя.
Он не шевельнулся, он застыл над нею, окаменев в борьбе с земным притяжением и с притяжением инстинкта. И все же она почувствовала, что ее слова поразили его до мозга костей. Очень медленно он выпрямился и сел рядом с ней, глядя на океан. Холодок разочарования подкрался к Жюли, проникая в самую душу.
Эрик глубоко дышал, стараясь восстановить утраченный самоконтроль. Вожделение затмило ему разум, иначе бы он сообразил, что такая женщина, как Жюли, не станет отдаваться мужчине без любви. Это он во всем виноват. У него были определенные обязательства по отношению к ней, потому что он втравил ее в эту чертову помолвку. А он не выполнил свой долг перед нею. И вот теперь она страдает. Настоящие чувства приносят настоящую боль. Он никогда, ни за что не хотел причинять ей боль:
Рядом с ним Жюли села на траве и рывком опустила платье. Она была в ярости! Она вывернула перед ним душу – еще раз! – а он снова оттолкнул ее. А теперь имеет наглость сидеть с таким спокойным видом, черт его побери Жюли было стыдно, она так разозлилась, что не могла говорить.
– Все это зашло слишком далеко, – сказал Эрик.
– Наоборот! – воскликнула Жюли. – Недостаточно далеко, совсем недостаточно.
– Я не хотел, чтобы ты меня полюбила.
– Что поделаешь, – ответила она. – Бывает. Я же не нарочно.
– Ты уверена?
Жюли прищурилась:
– Ты на что намекаешь?
– Я все думаю, не настроила ли ты сама себя, – сказал он ровным тоном. – Ты живешь словно в сказке, сидишь у себя в башне и веришь в любовь, как в шестнадцать лет.
Это было уж слишком! Жюли вскочила на ноги, подбоченившись и глядя на Эрика сверху вниз.
– Да как ты смеешь меня осуждать! Да, я все еще верю в любовь, потому что она действительно существует! Я любила тебя, когда мне было шестнадцать, и сейчас люблю, и – Господи, помоги мне! – я любила тебя все это время. Как же мне не верить в любовь?
Ее занесло, и она уже не могла остановиться.
– Слушайте, вы, Ваше Высочество! Может, я и живу сейчас в башне, но я много лет проработала в самом обыкновенном городе. Вот уж где реальность, так реальность! Я видела, как дети чахнут от недостатка любви, цепляются за нее, как утопающий цепляется за соломинку, спасаются теми крохами, которые перепадают им от учителей и других доброхотов, которым на них не наплевать. Я видела супружеские пары, которые в самой трясине нищеты сохраняют надежду и достоинство, потому что у них есть любовь, – страстно продолжала Жюли. – Так что не надо меня обвинять, будто я живу в сказке, принц Эрик. Я верю в любовь, потому что своими собственными глазами видела и сердцем чувствую: только она одна может придать жизни смысл, принести покой и счастье.
Существует она, не сомневайтесь, и больше того – только любовь и имеет значение.
Жюли остановилась, чтобы перевести дух, грудь ее вздымалась.
– Для меня любовь – это серьезно, мистер.
И когда я говорю кому-то, что я его люблю, стоит принять это к сведению – Она добавила, наставив на Эрика указательный палец:
– А люблю я тебя, Эрик Андерс.
Эхо ее голоса постепенно затихло в скалах.
Измученная своей тирадой и страстью, не нашедшей выхода, Жюли обхватила себя руками, дрожа на ночном ветру, который, казалось, вдруг выстудил все вокруг.
– Я… я, пожалуй, пройдусь, – сказала она, повернулась и пошла прочь.
После ее ухода Эрик какое-то время сидел неподвижно. Потом он встал и направился в замок, прикидывая на ходу, много ли понадобится времени, чтобы уложить свои вещи и убраться отсюда.
Он уже вытаскивал чемоданы, когда раздался стук в дверь.
– Эрик! – сказала Жюли, слегка задыхаясь. – Ты там?
– Да, – сказал он. Он знал, что обязан поговорить с ней перед отъездом, так почему бы не теперь? – Входи.
Он еще не договорил, как она уже влетела в комнату. Лицо у нее было белым. Эрик невольно встревожился.
– Жюли, что случилось?
Она быстро заговорила:
– Он только что приехал. Он звонил днем, что приезжает, но нас не было дома, а потом мы оба забыли посмотреть сообщения на автоответчике. Он сейчас внизу.
– Кто?
– Твой отец, – ответила она, озабоченно сдвинув брови. – Эрик, он выглядит неважно.
Глава 8
Король плохо выглядел, и неудивительно.
Когда он улегся в постель, Гюстав, сопровождавший его во время поездки, сообщил Эрику и Жюли подробности.
Врач выписал короля Ивара рано утром, и король решил выполнить свое намерение – посетить их в замке Андерс-Пойнт перед возвращением на остров. Он настоял на том, чтобы ехать в Мэн на автомобиле, а не лететь самолетом, король не любил путешествий по воздуху. Пробки на дорогах и неполадки в моторе лимузина еще продлили поездку. Прощаясь со всеми на ночь, король утверждал, что, кроме усталости, никаких недомоганий не ощущает, и Гюстав был склонен с этим согласиться.
– Врач наблюдал за ним дольше обычного, – сообщил он молодым людям. – Когда он выписывал короля, то был совершенно уверен, что Его Величество достаточно поправился, чтобы выдержать такое путешествие. Увидите, насколько лучше он будет себя чувствовать, когда как следует отдохнет.
И Гюстав тоже отправился спать.
Жюли в свою очередь поднялась наверх.
Она привела себя в порядок в ванной, которую они делили с Эриком, затем двинулась к арке, ведущей в башню.
Эрик стоял у окна спальни, спиной к комнате.
– Мне очень жаль, – сказал он тихо.
Жюли не ответила.
– Мне очень жаль, что ты полюбила меня, Жюли. Я этого не хотел.
– Я знаю, – сказала она мягко. Ему просто была нужна невеста для виду.
Он обернулся к ней.
– Что я могу сделать, чтобы ты разлюбила?
Жюли не могла сдержать тихого смеха.
– Ничего ты не можешь сделать, принц, – сказала она. – Ты можешь править страной, но не моим сердцем.
Несколько минут он молчал, потом заговорил снова:
– Жюли, я хочу, чтобы ты знала: я покончу с этой помолвкой как можно скорее.
– А как же твой отец?
– Он скоро вернется на остров Андерс. После его отъезда я тоже уеду. Это будет самый подходящий момент для разрыва, – деловито продолжал он. – Ты сможешь вернуться к нормальной жизни, и все снова войдет в обычную колею.
Жюли покачала головой. Какая насмешка: та самая ранимость, которая отчасти и привлекла ее к нему, теперь встала перед ней преградой.
– Эрик, если ты сбежишь от моей любви, она от этого не исчезнет. Я буду любить тебя, где бы ты ни был.
– Думаю, время и расстояние окажут свое действие.
– Нет, ты так не думаешь. Ты только надеешься на это. В глубине души ты веришь в любовь так же, как я.
Эрик помрачнел.
– Ты, видимо, невнимательно меня слушала.
– Я слушала достаточно внимательно, чтобы понять: ты думаешь, тому, кто уходит, не так больно, как тому, кто остается, – мягко сказала Жюли. – Ты боишься рискнуть.
Эрик смотрел на нее.
– Жюли, после того, что только что произошло в парке, ты понимаешь так же хорошо, как и я, что случится, если я останусь здесь с тобой.
– Да.
Он чуть слышно выругался.
– Если бы я был другим человеком, я остался бы здесь, наплел бы тебе с три короба и воспользовался бы твоим чувством ко мне, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Но я пытаюсь поступить как должно, нравится тебе это или нет.
Жюли покачала головой и вздохнула.
– Давай, Эрик. Играй в благородство. Делай то, что считаешь своим долгом. Но моя любовь остается при мне, нравится тебе это или нет.
С этими словами она повернулась и зашагала вверх по лестнице.
Хоть Эрику и хотелось поскорее убраться восвояси, это ему не удалось. Его отец выглядел уже лучше, но по-прежнему быстро утомлялся и на другой день почти не вставал с постели. На следующий день он или играл в шахматы с Гюставом в библиотеке, или сидел на лужайке в шезлонге, беседуя с Жюли. И только на третий день Эрик свозил его в Андерс-Пойнт. Король был необычайно рад повидать знакомые места и людей, но весь остаток дня он отдыхал в своей комнате.
У Эрика были связаны руки, и это выводило его из себя. Мало того, что ему не терпелось вырваться из мучительного положения между небом и землей, в которое завели его отношения с Жюли; кроме всего прочего, он начал беспокоиться, не было ли здоровье короля хуже, чем думал доктор. Однако на четвертый день отец его совершенно оправился, и приехавший утром доктор остался доволен осмотром.
Но только тревога Эрика за отца немного улеглась, осложнилась ситуация с Жюли. К королю вернулась прежняя властность, и он стал проявлять живой интерес к их помолвке. За ланчем он спросил с деланной небрежностью:
– Как продвигаются свадебные планы?
Эрик не знал, что сказать. Пока он колебался, Жюли ответила за него:
– Мы пока на стадии обсуждения, Ваше Величество. – Она многозначительно глянула на Эрика.
– Обсуждаете детали бракосочетания? Отлично, отлично, – сказал король. – Хотя на твоем месте, сынок, я доверился бы своей невесте. Женщины лучше разбираются в таких вещах.
Все еще глядя на Эрика, Жюли демонстративно подняла брови. Эрик обратился к отцу:
– Я тоже полагаю, что о свадьбе пока задумываться рановато. Мы ведь совсем недавно обручились, сир.
Король пропустил его слова мимо ушей.
– Дай ему только срок, милая моя, – сказал он Жюли, посмеиваясь. – Судя по тому, что я видел в чулане, скоро он начнет тебя торопить. А пока пойдем-ка погуляем немного, и ты расскажешь мне, как ты представляешь себе вашу свадьбу.
Он отодвинул стул и встал из-за стола.
– Э-э… ну, конечно. – Покосившись на Эрика, Жюли встала.
Король, который уже пошел к двери, оглянулся.
– Ты, конечно, тоже пойдешь с нами.
Эрик последовал за ними, стараясь держаться на несколько шагов позади. Он ничего не говорил и, судя по сосредоточенному выражению лица, пребывал в каких-то туманных далях.
Жюли оставалось сосредоточиться на короле и постараться не противоречить самой себе.
Конечно, никаких свадебных планов и в помине не было. Так что, когда король стал рас, спрашивать, ей было проще всего описать ту свадьбу, которую она видела в мечтах.
– Тебе хочется, чтобы свадьба прошла здесь или на острове Андерс? – начал король.
– Сколько я себя помню, мне всегда хотелось выйти замуж прямо здесь, в замке, – честно ответила она. – Там же, где вы женились на королеве Александре.
Король был явно доволен.
– Бальный зал подойдет великолепно, – сказал он радостно. – Он не слишком велик и не слишком мал…
– И освещение там божественное во второй половине дня, – добавила Жюли, понемногу входя во вкус.
– Пойдем-ка посмотрим.
Убедившись в ее правоте, король посмотрел на часы.
– Ровно два часа, – заметил он. – Подходящее время для начала церемонии.
Жюли глянула на Эрика, но он, казалось, не обращал на их разговор никакого внимания.
– Два часа – это замечательно, – согласилась она.
– А как насчет музыки? Оркестр где-нибудь в уголке?
Жюли задумалась.
– Мне бы хотелось, чтобы во время церемонии играл струнный квартет, а во время приема к нему присоединится небольшой оркестр.
– Звучит неплохо. Кого ты собираешься пригласить?
– Гостей должно быть немного, только близкие люди. Родные и хорошие друзья.
Король одобрительно кивнул.
– Потом к вам хлынут целые толпы. Это – одно из неудобств брака с представителем королевской семьи, знаешь ли. – Он взял ее левую руку в свои. – Вероятно, венчальное кольцо должно быть таким же, как это. Или ты предпочитаешь что-то другое?
– Ах, нет. Я очень люблю это кольцо, – сказала Жюли, глядя на синий камень на пальце ее левой руки. Теперь она знала, что Эрик действительно выбирал это кольцо специально для нее. Его друг Лукас рассказал ей, что утром в день бала Эрик заказал кольцо с изумрудом, но после объявления о помолвке позвонил и попросил заменить его на сапфир. Может быть, он сделал это просто для того, чтобы ничто не напоминало о Роберте и ее измене, и все-таки для Жюли это кольцо стало особенным.
– А свадебное платье?
– Мамино, – решительно объявила Жюли.
Потом озабоченно добавила:
– Только, может быть, оно недостаточно шикарное.
Король, очень довольный, заверил ее, что это не имеет значения.
– Это будет твой день. Твои желания важнее требований протокола. Да я и сам любитель таких традиций. Теперь цветы. Не жалей расходов, дорогая. Охапка красных роз у тебя в руках, и еще дюжину букетов можно разместить вдоль…
Жюли замотала головой.
– Нет? – Король остановился на дорожке. – Что же тогда?
– Ромашки. Я их так люблю! Боюсь, в душе я совсем простая девушка. Ваше Величество.
Посмеиваясь, он продел ее руку себе под локоть.
– Мой сын и не догадывается, как ему повезло, – сказал он достаточно громко, чтобы Эрик мог услышать. – Теперь, моя дорогая, обсудим меню, – добавил король, увлекая Жюли на кухню, где Гюстав мыл посуду после ланча.
– С этим никаких хлопот, – отозвалась она. – Угощением займется Гюстав. После бала я доверяю ему безоговорочно.
Король улыбнулся еще шире.
– Пожалуй, я повышу ему жалованье, – сказал он. – Или позволю выиграть у меня партию в шахматы, если это доставит ему больше удовольствия.
– Вот о такой свадьбе я всегда мечтала, – проговорила Жюли, надеясь отвлечь короля. – Все обсудили и решили.
Король усмехнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15