Обнаженная, она откинула одеяло и увидела сияние его открытых глаз.
– Мне было интересно, что ты станешь делать, – ласково сказал он, оглядывая ее тело загоревшимися глазами, сузившимися от подступающей страсти.
– Ах, Том! – Задрожав, она скользнула в тепло одеял, в теплый кокон, наполненный запахом Тома, так возбуждающим ее.
Голый, он прижался к ее боку, и она застонала от удовольствия, как будто бы ждала этого момента целую вечность, а не несколько дней. Она любила его и не знала, что с этим делать.
Она почувствовала его губы на своей шее, нежное прикосновение, которое заставило ее задрожать. Он касался ее кожи легкими поцелуями, нежно ласкал ее. Под его дразнящими прикосновениями она выгибалась, ее бедра раздвинулись, как если бы она умоляла его поспешить. Под одеялами он навис над ее телом, но только для того, чтобы покрыть его поцелуями. Он целовал низ ее живота, внутренние поверхности бедер, шелковистые волосы. Она гладила его, пыталась побудить его войти в нее, но он игнорировал ее желания, преследуя собственные цели.
Диана пришла к нему, жалея и любя, и его ласки доставляли ей наслаждение.
Она сжалась, когда его губы двинулись еще ниже, и он осторожными пальцами раздвинул завитки в том месте, где соединялись ее бедра.
– Расслабься, – шепнул он.
Почувствовав его дыхание в самом интимном месте, она засопротивлялась в смущении, когда он еще шире раздвинул ее ноги. Но потом он лизнул ее, его горячий язык был шершавым и заставил ее подавить крик экстаза. Она не могла вынести наслаждения, она извивалась, выгибала тело и, казалось, вот-вот могла взорваться.
Том еще шире развел ее бедра и вошел в нее, не в силах ждать дольше. Ей нравилось чувствовать его страсть, и она прижимала его к себе, гладила его, приподнималась, чтобы поцеловать его грудь, его шею и, наконец, его губы. Они потерялись друг в друге, в экстазе соединенных тел, в сладкой наполненности друг другом.
Он кончил так быстро, что она широко раскинула руки и засмеялась, зная, что он не смог контролировать себя из-за силы своего желания.
Он со стоном упал на нее, и ей доставляло удовольствие чувствовать вес его тела и крепость его гладких мышц.
– Ты настоящая ведьма, я забыл обо всем на свете. Она обхватила его руками и ногами, в ней радостно пенилось удовлетворение.
Насыщенный и нежный, но все еще несколько обеспокоенный, не зная, что привело ее к нему, Том повернулся на бок, приподнялся на локте и подумал, что мог бы смотреть на Диану вечно.
– Почему ты рискнула прийти ко мне? Это очень опасно.
– Мой брат ужасно повел себя с тобой, даже при том, что ты изъявил готовность облегчить его ношу, взяв меня в жены.
Так она пришла из-за брата? Он старался справиться с разочарованием, твердил себе, что если ему когда-либо и требовалось терпение, то больше всего сейчас.
Он положил руку ей на грудь, потому что не мог лежать рядом и не прикасаться к ней.
– Да, с братьями у нас беда, – сказал он, надеясь, что разговор о братьях выведет их на другие темы.
– Арчи, конечно же, эгоистичен и чванлив, его больше волнует его собственная репутация, чем мы с Сесили. Это единственная причина, по которой он здесь.
– Мне так не кажется. Я склонен предположить – он не знает, как выразить, что беспокоится за своих сестер.
Она задумалась над его словами, но было видно, что в силу долгой привычки не могла согласиться с ними.
– Люди меняются, – мягко добавил он.
Она перевернулась на бок, чтобы видеть его. Ее груди прикасались к нему, одной рукой она обхватила его за талию.
– Наверное…
– Но я не уверен, что мог бы измениться мой брат. Она напряглась.
– Нет, не думай, что я все еще зол на него. Это осталось позади. В любом случае я сейчас говорю не о его смерти. Я о том, что он пытался сделать с тобой. Ты оставалась девственницей, когда я пришел к тебе. А его насилие ты бы не перенесла.
Она ласково провела ладонью по его лицу.
– Зачем возвращаться к прошлому, Том? Оно позади.
– У меня такое чувство, словно оно, как призрак, постоянно стоит между нами. И я не знаю, как избавиться от него.
Она поцеловала его, потерлась носом о его нос.
– Иногда ты говоришь слишком много.
– Да, но я могу меняться. Сегодня я был на обедне. Она хихикнула.
– Отец Френсис чуть не споткнулся у алтаря, когда увидел не самого добросовестного прихожанина. Что послужило тому причиной?
Пожав плечами, он сказал:
– Но ведь ты познакомила меня с ним. Он показался мне хорошим человеком, который больше интересуется паствой, чем поддержанием своего авторитета как духовного лица. Я пришел к выводу, что не Бог причина моих бед. Совсем напротив, он даровал мне встречу с тобой.
Он лег на спину и теперь смотрел в потолок, по которому бегали тени, а она угнездилась на сгибе его руки, положив голову ему на плечо.
– Я всегда был скор на оценки и не спешил менять их, – продолжал он. – Мой брат защищал меня, когда я был мальчиком, поэтому я считал, что он не может сделать что-нибудь плохое. Я долгое время был убежден в этом. Уже став мужчиной, я сетовал, что Всевышний отвернулся от меня. А виноват во всем был один человек. А когда я решил жениться, то готов был принудить к браку первую женщину, которая соответствовала моим представлениям о жене. И «принудить» слишком мягкое слово для того, что я делал.
– Люди меняются, – повторила она.
– Ты доказала это.
– Что ты хочешь сказать?
– Ну, когда я впервые появился здесь, ты засадила меня в подземелье.
Она застонала и закрыла руками лицо, но он отвел ее руки, чтобы поцеловать.
– А когда приехал твой брат, – сказал он, – тебе захотелось выразить справедливое негодование тем, как он обошелся со мной. И хорошо, что ты взяла себя в руки.
– Этим я обязана тебе. Кроме того, я должна благодарить тебя – или винить, уж не знаю – за блаженство, в котором пребывает Сесили.
Он поднял бровь, притворяясь оскорбленным.
– Это звучит не очень лестно. Игнорируя его тон, Диана сказала:
– Сегодня она выглядела невероятно довольной и в конце концов призналась, что ты дал слово вызволить ее отсюда, оплачивать ее расходы. Том, после всего, что она сделала…
– Разве ты не хочешь видеть ее счастливой?
– Да, конечно, но…
– Как долго, по-твоему, она бы продержалась, чтобы не выдать твои секреты? Особенно после того, как выяснилось бы, что я не выбрал ее в жены?
– Ну…
– Вот именно. Это малая цена за то, чтобы она не мешала нам. При ее красоте она найдет мужчину, который снимет с нас эту ношу.
– Да, так и есть. Но она считает, что одержала победу! – разочарованно произнесла Диана.
– Пусть. Победила ты, потому что тебе больше не придется зависеть от нее.
Она застонала.
– Как случилось, что я без тебя жить не могу?
– Видно, так распорядился Господь.
Том услышал, как она прерывисто вздохнула, и подумал, что Диана, может быть, не готова услышать эти слова, но их обязательно надо произнести.
Глядя в ее растерянные глаза, он сказал:
– Диана, позволь мне всегда быть рядом с тобой. Я люблю тебя. Выходи за меня замуж.
Он долго проверял себя, думал о совершенных ошибках и понял, как должны прозвучать эти слова, осознал, что за ними стоит, и был готов пожертвовать всем ради того, чтобы его мечта осуществилась.
Но глаза Дианы затуманили слезы, в них не было радости. Над ними все еще темной тенью нависали ее секреты. Не дав ей заговорить, он пальцами закрыл ей рот.
– Подумай над моими словами. Мне не нужно, чтобы ты дала ответ сегодня. Я готов ждать.
Она обвила его шею руками и не отпускала.
– Я должна идти, – вскоре прошептала она.
Он перекатился так, что она оказалась над ним, и быстро поцеловал ее. Она не могла не заметить, что он снова хотел ее, он всегда хотел ее.
Она застонала и прижалась к нему животом.
– Я не могу оставаться. Если мой брат захочет продолжить настраивать меня против «непутевого виконта», он не станет считаться со временем дня.
– Тогда иди. Но обещай мне, что подумаешь о моих словах. И главное, верь, что я люблю тебя.
Она на миг задержала на нем взгляд, в котором читались неуверенность и нежность.
– Я подумаю, – прошептала она и выскользнула из тепла его постели.
Она быстро подобрала свое платье и натянула его на себя, чтобы не замерзнуть, но ноги ее были босыми, словно она совсем не думала о себе, направляясь к нему.
– Поторопись, а то совсем окоченеешь, – забеспокоился он.
Она послала ему поцелуй и выскользнула из спальни.
Том со вздохом улегся обратно, сжав руками голову. Столько лет он сетовал на Бога, а теперь молил его о чуде.
Вернувшись в свою спальню, Диана надела самую теплую ночную рубашку, нырнула под одеяла и долго дрожала, пока наконец не согрелась. Когда к ней вернулась способность думать, она потрясенно уставилась в потолок.
Том любит ее. Он хочет жениться на ней. Любая женщина от радости прокричала бы «да» так, чтобы услышали небеса. Господи, ей хотелось того же!
Закрыв глаза, она повернулась на бок. Но другим женщинам не надо было скрывать от того, кого они любили, что они его предавали.
Она снова и снова твердила себе, что помогла вернуть ему честное имя, что теперь может оставить все позади. Но в состоянии ли она отказаться от Лиги? Хочет ли она этого?
Она любит Тома, и этого должно быть достаточно. И разве он заставляет ее делать выбор между ним и ее мечтой? Нет, она сама вынуждает себя выбирать.
На следующий день Том и его люди закончили упражняться на арене для турниров перед самым обедом. Они добродушно подсмеивались насчет его отношений с Дианой. Все давали ему советы, со смехом предлагая ему сочинить для нее сонет или отправиться в долину и нарвать для нее цветов. «Зимой?» – отшучивался он.
– Удивляюсь, почему с нами не было Уинслоу, – сказал Том, когда Толбот помогал ему снять доспехи. – Я ожидал, что он захочет показать мне свое воинское умение – в надежде, что я перестану ухаживать за леди Дианой.
– Дайте ему привыкнуть к вам, милорд, – посоветовал Толбот. – Он, конечно же, хочет, чтобы его сестра была счастлива.
– Что он может? Не дать за ней приданого? Меня это нисколько не заботит. Кроме того, Диана не девочка, она совершеннолетняя. Когда мы поженимся, он ничего не сможет поделать.
– Когда? – с невинным видом отозвался Толбот. В уголках его губ таилась улыбка.
Том только покачал головой. Как мог он объяснить, что для Дианы все не так просто?
Он направился умываться, когда к нему торопливо подошла Мэри. Увидев тревогу на ее лице, он перестал улыбаться.
– Милорд, – спросила она, – вы не видели мистрис Диану?
– С нами ее не было, Мэри. Я считал, что она занята в доме.
Мэри покачала головой, нервно сжимая руки.
– В замке ее нет. Я спрашивала у всех, никто из слуг не видел ее после обедни. Во дворе ее тоже нет.
– Вы спрашивали у слуг, работающих за воротами замка?
– Нет, – откликнулась она с надеждой. – Я пошлю людей.
– Я тоже пойду.
В конце концов после долгих расспросов Том нашел молоденького грума, который, заикаясь, сказал ему, что Диана взяла своего коня и куда-то отправилась верхом.
Том слегка успокоился, услышав это, но Диана отсутствовала уже несколько часов. Поднялся ветер, небо потемнело, похоже, могла начаться метель.
– Где лорд Уинслоу? – спросил Том у грума.
– Его тоже нет, милорд. Он сказал, что едет в деревню.
– Один?
– Он взял с собой двух человек.
Тревога охватила Тома. Диана не сообщала ему о своих планах, но он не мог поверить, что она надолго отлучилась, не дав ему знать. Тем более в такую погоду.
Когда Том узнал, что Уинслоу тоже отсутствует, тревога переросла в гнев. Неужели Уинслоу твердо решил разлучить их с Дианой и похитил ее?
Верховая езда всегда успокаивала Диану. Езда по холмистой местности требовала внимания, беспокойные мысли отступали, переставали мучить.
День выдался холодным, ветер обжигал щеки, но езда согревала. Она любовалась пейзажем. Длинные склоны долины поднимались к плоским вершинам, поросшим вереском. Тут и там на полях фермеров горели костры. Люди праздновали Двенадцатую ночь, последний день Рождества.
Проскакав несколько часов вдоль извилистого берега реки Сузил, далеко углубившись в покрытую лесом долину, она повернула, чтобы ехать обратно.
И увидела четырех мужчин, цепочкой скачущих за ней. Диана натянула поводья, останавливая жеребца, и ждала, положив, руку на пояс, где был спрятан кинжал. Она не приторочила кинжал к седлу, потому что не собиралась покидать земли Керкби, но она ускакала дальше, чем предполагала.
Всадники хмуро наблюдали за ней. Расстегнутые плащи позволяли видеть широкие плечи и мощные руки воинов. Она встретила их взгляды с поднятой головой.
– Джентльмены, вы следуете за мной? – наконец спросила она.
– Леди Диана. – Светловолосый всадник выехал вперед. Он назвал ее имя не в форме вопроса, а как данность.
– Да, – сказала она, не видя смысла отрицать это. – Какое у вас дело ко мне?
Он поднес руку к горлу, и она замерла, положив руку на спрятанный кинжал, гадая, что у него под плащом. Но он только засунул руку под рубашку и вынул знакомый медальон на цепочке.
Это были члены Лиги клинка.
Она вздохнула с облегчением, плечи у нее обмякли.
– Вы искали меня, сэр?
– Я сэр Дэвид, – бесстрастно сказал он, ограничившись именем, как это было принято в Лиге. – Мы получили ваше донесение.
– Зачем вам было искать меня? Вы мне не доверяете, не верите, что я выполнила задание? – Она надеялась, что он будет отрицать ее слова, скажет, как хорошо она все сделала, и отпустит ее.
Вместо этого сэр Дэвид заявил:
– Нам необходимо поговорить с вами. Это не сулило ничего хорошего.
– Не думаю, что вы захотите обогреться, поехав со мной в Керкби-Кип.
Рыцарь покачал головой.
– Нам известно, что вверх по долине недалеко отсюда есть заброшенная ферма.
– Звучит обещающе, – сухо сказала она. Его губы искривились в подобии улыбки.
– Там мы согреемся. Поедете с нами?
У нее не было выбора. Они назвались людьми Лиги, они знали о ее задании. И она поехала с ними – рядом с сэром Дэвидом. В течение следующего часа, пока лошади карабкались выше по извилистой тропинке, никто не произнес ни слова. Хорошо, что Диану не тяготило затянувшееся молчание. Другую женщину четверо отнюдь не словоохотливых мужчин могли бы лишить присутствия духа.
Но она была женщиной из Лиги клинка. Она была одной из них. Ей было чем гордиться. Она не собиралась отказываться от того, чего добилась. Она хотела помогать людям, которым больше никто не мог помочь.
Наконец всадники подъехали к строению, дверь которого криво висела на кожаных петлях, однако деревянные ставни были закрыты, а земляной пол оказался сухим. Один из прибывших начал разжигать огонь, благо трут и несколько поленьев лежали рядом, остальные двое отправились на поиски дров.
Сэр Дэвид встал рядом с Дианой перед разгорающимся пламенем.
– Мне можно говорить о своем задании в присутствии ваших людей и вашем, конечно? – спросила она.
Он кивнул:
– Я буду признателен, если вы подождете до их возвращения, чтобы мы все вместе выслушали вас.
Она стояла рядом с ним и молча смотрела на огонь, испытывая замечательное чувство общности с другим человеком, связанным с ней единством целей. Он выглядел теперь гораздо выше, чем когда сидел на лошади. Ей почему-то пришло в голову, что он мог бы достать головой до пучков сухих трав, свисавших кое-где с потолочных балок.
Вскоре четверо мужчин были в сборе. Для нее отыскали ветхий стул, еще нашлись две грубые скамьи, и вскоре все сидели, согреваясь перед долгожданным огнем.
Говорить начал сэр Дэвид:
– Мы получили ваше донесение, и мои руководители благодарят вас за детальный доклад. Усилия виконта Баннастера исправиться достойны похвалы, но…
– Но? – повторила Диана. Неужели они узнали о ее нелепом поступке, о том, что она держала Тома в подземелье?
– Но… хотя вы изложили свои соображения и подкрепили их фактами, из вашего описания явствует, что вы не можете быть объективной, когда дело касается лорда Баннастера.
У сэра Дэвида был несколько неуверенный вид, как будто он повторял чьи-то слова, и разговор этот давался ему непросто.
– Ведь я привела факты, и вы не отрицаете их, тогда почему же вы считаете меня необъективной?
– Моих руководителей беспокоит, что между вами и лордом Баннастером сложились особые отношения.
Она пристально смотрела на него, делая усилие, чтобы не волноваться, стараясь обдумывать ответы.
– Да, это так, хотя я еще не знаю, во что это выльется в дальнейшем. Вы говорите, что это было видно из текста моего донесения?
– Не вполне очевидно, но моих руководителей обеспокоило, что…
– Позвольте мне сказать. Я полюбила лорда Баннастера, это правда. – Она не могла поверить, что произносит эти слова, которые еще не сказала Тому. Но они приняли это как должное. – Но он и в самом деле очень хороший человек. У него была тяжелая жизнь, семья пожелала, чтобы он стал священником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Мне было интересно, что ты станешь делать, – ласково сказал он, оглядывая ее тело загоревшимися глазами, сузившимися от подступающей страсти.
– Ах, Том! – Задрожав, она скользнула в тепло одеял, в теплый кокон, наполненный запахом Тома, так возбуждающим ее.
Голый, он прижался к ее боку, и она застонала от удовольствия, как будто бы ждала этого момента целую вечность, а не несколько дней. Она любила его и не знала, что с этим делать.
Она почувствовала его губы на своей шее, нежное прикосновение, которое заставило ее задрожать. Он касался ее кожи легкими поцелуями, нежно ласкал ее. Под его дразнящими прикосновениями она выгибалась, ее бедра раздвинулись, как если бы она умоляла его поспешить. Под одеялами он навис над ее телом, но только для того, чтобы покрыть его поцелуями. Он целовал низ ее живота, внутренние поверхности бедер, шелковистые волосы. Она гладила его, пыталась побудить его войти в нее, но он игнорировал ее желания, преследуя собственные цели.
Диана пришла к нему, жалея и любя, и его ласки доставляли ей наслаждение.
Она сжалась, когда его губы двинулись еще ниже, и он осторожными пальцами раздвинул завитки в том месте, где соединялись ее бедра.
– Расслабься, – шепнул он.
Почувствовав его дыхание в самом интимном месте, она засопротивлялась в смущении, когда он еще шире раздвинул ее ноги. Но потом он лизнул ее, его горячий язык был шершавым и заставил ее подавить крик экстаза. Она не могла вынести наслаждения, она извивалась, выгибала тело и, казалось, вот-вот могла взорваться.
Том еще шире развел ее бедра и вошел в нее, не в силах ждать дольше. Ей нравилось чувствовать его страсть, и она прижимала его к себе, гладила его, приподнималась, чтобы поцеловать его грудь, его шею и, наконец, его губы. Они потерялись друг в друге, в экстазе соединенных тел, в сладкой наполненности друг другом.
Он кончил так быстро, что она широко раскинула руки и засмеялась, зная, что он не смог контролировать себя из-за силы своего желания.
Он со стоном упал на нее, и ей доставляло удовольствие чувствовать вес его тела и крепость его гладких мышц.
– Ты настоящая ведьма, я забыл обо всем на свете. Она обхватила его руками и ногами, в ней радостно пенилось удовлетворение.
Насыщенный и нежный, но все еще несколько обеспокоенный, не зная, что привело ее к нему, Том повернулся на бок, приподнялся на локте и подумал, что мог бы смотреть на Диану вечно.
– Почему ты рискнула прийти ко мне? Это очень опасно.
– Мой брат ужасно повел себя с тобой, даже при том, что ты изъявил готовность облегчить его ношу, взяв меня в жены.
Так она пришла из-за брата? Он старался справиться с разочарованием, твердил себе, что если ему когда-либо и требовалось терпение, то больше всего сейчас.
Он положил руку ей на грудь, потому что не мог лежать рядом и не прикасаться к ней.
– Да, с братьями у нас беда, – сказал он, надеясь, что разговор о братьях выведет их на другие темы.
– Арчи, конечно же, эгоистичен и чванлив, его больше волнует его собственная репутация, чем мы с Сесили. Это единственная причина, по которой он здесь.
– Мне так не кажется. Я склонен предположить – он не знает, как выразить, что беспокоится за своих сестер.
Она задумалась над его словами, но было видно, что в силу долгой привычки не могла согласиться с ними.
– Люди меняются, – мягко добавил он.
Она перевернулась на бок, чтобы видеть его. Ее груди прикасались к нему, одной рукой она обхватила его за талию.
– Наверное…
– Но я не уверен, что мог бы измениться мой брат. Она напряглась.
– Нет, не думай, что я все еще зол на него. Это осталось позади. В любом случае я сейчас говорю не о его смерти. Я о том, что он пытался сделать с тобой. Ты оставалась девственницей, когда я пришел к тебе. А его насилие ты бы не перенесла.
Она ласково провела ладонью по его лицу.
– Зачем возвращаться к прошлому, Том? Оно позади.
– У меня такое чувство, словно оно, как призрак, постоянно стоит между нами. И я не знаю, как избавиться от него.
Она поцеловала его, потерлась носом о его нос.
– Иногда ты говоришь слишком много.
– Да, но я могу меняться. Сегодня я был на обедне. Она хихикнула.
– Отец Френсис чуть не споткнулся у алтаря, когда увидел не самого добросовестного прихожанина. Что послужило тому причиной?
Пожав плечами, он сказал:
– Но ведь ты познакомила меня с ним. Он показался мне хорошим человеком, который больше интересуется паствой, чем поддержанием своего авторитета как духовного лица. Я пришел к выводу, что не Бог причина моих бед. Совсем напротив, он даровал мне встречу с тобой.
Он лег на спину и теперь смотрел в потолок, по которому бегали тени, а она угнездилась на сгибе его руки, положив голову ему на плечо.
– Я всегда был скор на оценки и не спешил менять их, – продолжал он. – Мой брат защищал меня, когда я был мальчиком, поэтому я считал, что он не может сделать что-нибудь плохое. Я долгое время был убежден в этом. Уже став мужчиной, я сетовал, что Всевышний отвернулся от меня. А виноват во всем был один человек. А когда я решил жениться, то готов был принудить к браку первую женщину, которая соответствовала моим представлениям о жене. И «принудить» слишком мягкое слово для того, что я делал.
– Люди меняются, – повторила она.
– Ты доказала это.
– Что ты хочешь сказать?
– Ну, когда я впервые появился здесь, ты засадила меня в подземелье.
Она застонала и закрыла руками лицо, но он отвел ее руки, чтобы поцеловать.
– А когда приехал твой брат, – сказал он, – тебе захотелось выразить справедливое негодование тем, как он обошелся со мной. И хорошо, что ты взяла себя в руки.
– Этим я обязана тебе. Кроме того, я должна благодарить тебя – или винить, уж не знаю – за блаженство, в котором пребывает Сесили.
Он поднял бровь, притворяясь оскорбленным.
– Это звучит не очень лестно. Игнорируя его тон, Диана сказала:
– Сегодня она выглядела невероятно довольной и в конце концов призналась, что ты дал слово вызволить ее отсюда, оплачивать ее расходы. Том, после всего, что она сделала…
– Разве ты не хочешь видеть ее счастливой?
– Да, конечно, но…
– Как долго, по-твоему, она бы продержалась, чтобы не выдать твои секреты? Особенно после того, как выяснилось бы, что я не выбрал ее в жены?
– Ну…
– Вот именно. Это малая цена за то, чтобы она не мешала нам. При ее красоте она найдет мужчину, который снимет с нас эту ношу.
– Да, так и есть. Но она считает, что одержала победу! – разочарованно произнесла Диана.
– Пусть. Победила ты, потому что тебе больше не придется зависеть от нее.
Она застонала.
– Как случилось, что я без тебя жить не могу?
– Видно, так распорядился Господь.
Том услышал, как она прерывисто вздохнула, и подумал, что Диана, может быть, не готова услышать эти слова, но их обязательно надо произнести.
Глядя в ее растерянные глаза, он сказал:
– Диана, позволь мне всегда быть рядом с тобой. Я люблю тебя. Выходи за меня замуж.
Он долго проверял себя, думал о совершенных ошибках и понял, как должны прозвучать эти слова, осознал, что за ними стоит, и был готов пожертвовать всем ради того, чтобы его мечта осуществилась.
Но глаза Дианы затуманили слезы, в них не было радости. Над ними все еще темной тенью нависали ее секреты. Не дав ей заговорить, он пальцами закрыл ей рот.
– Подумай над моими словами. Мне не нужно, чтобы ты дала ответ сегодня. Я готов ждать.
Она обвила его шею руками и не отпускала.
– Я должна идти, – вскоре прошептала она.
Он перекатился так, что она оказалась над ним, и быстро поцеловал ее. Она не могла не заметить, что он снова хотел ее, он всегда хотел ее.
Она застонала и прижалась к нему животом.
– Я не могу оставаться. Если мой брат захочет продолжить настраивать меня против «непутевого виконта», он не станет считаться со временем дня.
– Тогда иди. Но обещай мне, что подумаешь о моих словах. И главное, верь, что я люблю тебя.
Она на миг задержала на нем взгляд, в котором читались неуверенность и нежность.
– Я подумаю, – прошептала она и выскользнула из тепла его постели.
Она быстро подобрала свое платье и натянула его на себя, чтобы не замерзнуть, но ноги ее были босыми, словно она совсем не думала о себе, направляясь к нему.
– Поторопись, а то совсем окоченеешь, – забеспокоился он.
Она послала ему поцелуй и выскользнула из спальни.
Том со вздохом улегся обратно, сжав руками голову. Столько лет он сетовал на Бога, а теперь молил его о чуде.
Вернувшись в свою спальню, Диана надела самую теплую ночную рубашку, нырнула под одеяла и долго дрожала, пока наконец не согрелась. Когда к ней вернулась способность думать, она потрясенно уставилась в потолок.
Том любит ее. Он хочет жениться на ней. Любая женщина от радости прокричала бы «да» так, чтобы услышали небеса. Господи, ей хотелось того же!
Закрыв глаза, она повернулась на бок. Но другим женщинам не надо было скрывать от того, кого они любили, что они его предавали.
Она снова и снова твердила себе, что помогла вернуть ему честное имя, что теперь может оставить все позади. Но в состоянии ли она отказаться от Лиги? Хочет ли она этого?
Она любит Тома, и этого должно быть достаточно. И разве он заставляет ее делать выбор между ним и ее мечтой? Нет, она сама вынуждает себя выбирать.
На следующий день Том и его люди закончили упражняться на арене для турниров перед самым обедом. Они добродушно подсмеивались насчет его отношений с Дианой. Все давали ему советы, со смехом предлагая ему сочинить для нее сонет или отправиться в долину и нарвать для нее цветов. «Зимой?» – отшучивался он.
– Удивляюсь, почему с нами не было Уинслоу, – сказал Том, когда Толбот помогал ему снять доспехи. – Я ожидал, что он захочет показать мне свое воинское умение – в надежде, что я перестану ухаживать за леди Дианой.
– Дайте ему привыкнуть к вам, милорд, – посоветовал Толбот. – Он, конечно же, хочет, чтобы его сестра была счастлива.
– Что он может? Не дать за ней приданого? Меня это нисколько не заботит. Кроме того, Диана не девочка, она совершеннолетняя. Когда мы поженимся, он ничего не сможет поделать.
– Когда? – с невинным видом отозвался Толбот. В уголках его губ таилась улыбка.
Том только покачал головой. Как мог он объяснить, что для Дианы все не так просто?
Он направился умываться, когда к нему торопливо подошла Мэри. Увидев тревогу на ее лице, он перестал улыбаться.
– Милорд, – спросила она, – вы не видели мистрис Диану?
– С нами ее не было, Мэри. Я считал, что она занята в доме.
Мэри покачала головой, нервно сжимая руки.
– В замке ее нет. Я спрашивала у всех, никто из слуг не видел ее после обедни. Во дворе ее тоже нет.
– Вы спрашивали у слуг, работающих за воротами замка?
– Нет, – откликнулась она с надеждой. – Я пошлю людей.
– Я тоже пойду.
В конце концов после долгих расспросов Том нашел молоденького грума, который, заикаясь, сказал ему, что Диана взяла своего коня и куда-то отправилась верхом.
Том слегка успокоился, услышав это, но Диана отсутствовала уже несколько часов. Поднялся ветер, небо потемнело, похоже, могла начаться метель.
– Где лорд Уинслоу? – спросил Том у грума.
– Его тоже нет, милорд. Он сказал, что едет в деревню.
– Один?
– Он взял с собой двух человек.
Тревога охватила Тома. Диана не сообщала ему о своих планах, но он не мог поверить, что она надолго отлучилась, не дав ему знать. Тем более в такую погоду.
Когда Том узнал, что Уинслоу тоже отсутствует, тревога переросла в гнев. Неужели Уинслоу твердо решил разлучить их с Дианой и похитил ее?
Верховая езда всегда успокаивала Диану. Езда по холмистой местности требовала внимания, беспокойные мысли отступали, переставали мучить.
День выдался холодным, ветер обжигал щеки, но езда согревала. Она любовалась пейзажем. Длинные склоны долины поднимались к плоским вершинам, поросшим вереском. Тут и там на полях фермеров горели костры. Люди праздновали Двенадцатую ночь, последний день Рождества.
Проскакав несколько часов вдоль извилистого берега реки Сузил, далеко углубившись в покрытую лесом долину, она повернула, чтобы ехать обратно.
И увидела четырех мужчин, цепочкой скачущих за ней. Диана натянула поводья, останавливая жеребца, и ждала, положив, руку на пояс, где был спрятан кинжал. Она не приторочила кинжал к седлу, потому что не собиралась покидать земли Керкби, но она ускакала дальше, чем предполагала.
Всадники хмуро наблюдали за ней. Расстегнутые плащи позволяли видеть широкие плечи и мощные руки воинов. Она встретила их взгляды с поднятой головой.
– Джентльмены, вы следуете за мной? – наконец спросила она.
– Леди Диана. – Светловолосый всадник выехал вперед. Он назвал ее имя не в форме вопроса, а как данность.
– Да, – сказала она, не видя смысла отрицать это. – Какое у вас дело ко мне?
Он поднес руку к горлу, и она замерла, положив руку на спрятанный кинжал, гадая, что у него под плащом. Но он только засунул руку под рубашку и вынул знакомый медальон на цепочке.
Это были члены Лиги клинка.
Она вздохнула с облегчением, плечи у нее обмякли.
– Вы искали меня, сэр?
– Я сэр Дэвид, – бесстрастно сказал он, ограничившись именем, как это было принято в Лиге. – Мы получили ваше донесение.
– Зачем вам было искать меня? Вы мне не доверяете, не верите, что я выполнила задание? – Она надеялась, что он будет отрицать ее слова, скажет, как хорошо она все сделала, и отпустит ее.
Вместо этого сэр Дэвид заявил:
– Нам необходимо поговорить с вами. Это не сулило ничего хорошего.
– Не думаю, что вы захотите обогреться, поехав со мной в Керкби-Кип.
Рыцарь покачал головой.
– Нам известно, что вверх по долине недалеко отсюда есть заброшенная ферма.
– Звучит обещающе, – сухо сказала она. Его губы искривились в подобии улыбки.
– Там мы согреемся. Поедете с нами?
У нее не было выбора. Они назвались людьми Лиги, они знали о ее задании. И она поехала с ними – рядом с сэром Дэвидом. В течение следующего часа, пока лошади карабкались выше по извилистой тропинке, никто не произнес ни слова. Хорошо, что Диану не тяготило затянувшееся молчание. Другую женщину четверо отнюдь не словоохотливых мужчин могли бы лишить присутствия духа.
Но она была женщиной из Лиги клинка. Она была одной из них. Ей было чем гордиться. Она не собиралась отказываться от того, чего добилась. Она хотела помогать людям, которым больше никто не мог помочь.
Наконец всадники подъехали к строению, дверь которого криво висела на кожаных петлях, однако деревянные ставни были закрыты, а земляной пол оказался сухим. Один из прибывших начал разжигать огонь, благо трут и несколько поленьев лежали рядом, остальные двое отправились на поиски дров.
Сэр Дэвид встал рядом с Дианой перед разгорающимся пламенем.
– Мне можно говорить о своем задании в присутствии ваших людей и вашем, конечно? – спросила она.
Он кивнул:
– Я буду признателен, если вы подождете до их возвращения, чтобы мы все вместе выслушали вас.
Она стояла рядом с ним и молча смотрела на огонь, испытывая замечательное чувство общности с другим человеком, связанным с ней единством целей. Он выглядел теперь гораздо выше, чем когда сидел на лошади. Ей почему-то пришло в голову, что он мог бы достать головой до пучков сухих трав, свисавших кое-где с потолочных балок.
Вскоре четверо мужчин были в сборе. Для нее отыскали ветхий стул, еще нашлись две грубые скамьи, и вскоре все сидели, согреваясь перед долгожданным огнем.
Говорить начал сэр Дэвид:
– Мы получили ваше донесение, и мои руководители благодарят вас за детальный доклад. Усилия виконта Баннастера исправиться достойны похвалы, но…
– Но? – повторила Диана. Неужели они узнали о ее нелепом поступке, о том, что она держала Тома в подземелье?
– Но… хотя вы изложили свои соображения и подкрепили их фактами, из вашего описания явствует, что вы не можете быть объективной, когда дело касается лорда Баннастера.
У сэра Дэвида был несколько неуверенный вид, как будто он повторял чьи-то слова, и разговор этот давался ему непросто.
– Ведь я привела факты, и вы не отрицаете их, тогда почему же вы считаете меня необъективной?
– Моих руководителей беспокоит, что между вами и лордом Баннастером сложились особые отношения.
Она пристально смотрела на него, делая усилие, чтобы не волноваться, стараясь обдумывать ответы.
– Да, это так, хотя я еще не знаю, во что это выльется в дальнейшем. Вы говорите, что это было видно из текста моего донесения?
– Не вполне очевидно, но моих руководителей обеспокоило, что…
– Позвольте мне сказать. Я полюбила лорда Баннастера, это правда. – Она не могла поверить, что произносит эти слова, которые еще не сказала Тому. Но они приняли это как должное. – Но он и в самом деле очень хороший человек. У него была тяжелая жизнь, семья пожелала, чтобы он стал священником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27