– Привет, Ириночка Михайловна! – Алевтина потянулась к начальнице, чмокнула в щеку.– Не передумала развращать меня?– Вижу, не совсем матушка-голубушка готова к счастливой встрече. Скажи, что смущает? – проворковала Алевтина.– А наше с тобой служебное положение? Стоит ли рисковать?– Еще как стоит! – подхватила Алевтина. – Будете вспоминать всю оставшуюся жизнь.– Ты так уверена? – Тиунова внутренне была уже сломлена, готова была ехать к «королю секса», сопротивлялась по инерции.– Звезды говорят, что вас сегодня ждет удача! – Алевтина подняла глаза к настенным японским часам. – И еще. Осмелюсь заметить, моя королева, «король» ждать не любит, у него все строго по графику. – Алевтина спохватилась: не сказала ли больше положенного, вовремя прикусила губу. – Двинулись? Машина у вашего подъезда. Мой муженек, само собой, не должен знать, куда едем.– Ладно, была не была! – махнула рукой Ирина.Альберт, как всегда, с любезной улыбочкой угодливо распахнул перед ней дверцу «жигулей» Алевтина села рядом с мужем, бывшим центром защиты футбольной команды «Металлург», а ныне настоящим телком, заглядывающим в глаза жене. Адрес, наверное, Альберт знал, ибо, не спрашивая, дал газ.Алевтина обернулась к начальнице, будто рядом не было мужа, принялась бойко рассказывать «городские сплетни» про некоего «короля секса», приехавшего на гастроли аж из Риги, сравнила его с герцогом Морисом Саксонским, за которым в старые добрые времена волочились королевы Европы. Она так увлеклась, что не заметила, когда начальница закрыла глаза, сделав вид, будто дремлет, прося таким образом оставить ее в покое. Алевтина отвернулась и, обиженная, уставилась в окно. И вдруг вскрикнула:– Вот это явление Христа народу! Ирина Михайловна! Ваш бывший начальник, смотрите, мешки таскает! – Алевтина захлопала в ладоши, радуясь за Тиунову, которой эта картина, несомненно, должна была принести удовольствие. Однако все получилось совсем наоборот.Ирину Михайловну словно током ударило. Еще не сообразив, что будет делать, она решительно положила руку на плечо Альберта. Муж Алевтины, послушный жесту, нажал на тормоза.– Вы что, Ириночка? – изумилась Алевтина.– Алевтина, Альберт, я, пожалуй, здесь выйду. Простите, друзья, за хлопоты, – не своим голосом произнесла Ирина Михайловна.– Помилуйте, Ириночка Михайловна, разве это возможно? Разве стоит терять время на этого… грузчика? У нас может сорваться деловое свидание. – Алевтина перегнулась через спинку сиденья. – И потом, извините, я внесла задаток, а это, уверяю вас, недешево. Опомнитесь! О чем вы намерены говорить с бывшим председателем? О чем? О равенстве богатых и бедных? О злом роке? Это же смешно, в наше время выживают сильные. Умоляю вас, едем.– Не могу! Не могу я никуда ехать. А задаток… я рассчитаюсь. – Стала решительно выбираться из автомашины.– Здравствуйте, Анатолий Михайлович! – проговорила Тиунова, чувствуя, как заколотилось в груди сердце.– Несказанно рад вас видеть! – он приблизил ее руку к своим губам и нежно поцеловал. И этот жест был столь неправдоподобен и неуместен, что она слабо вскрикнула: «Настоящий цирк!» Чудак Булатов, оказывается, вовсе не изменился, по-прежнему в своем репертуаре, нисколько не смущен нынешним положением. Ирине даже показалось, что он не только не стыдится новой роли, наоборот, гордится ею: мол, нам, русакам, все нипочем, можем и руководить, можем и мешки таскать. – Вы еще больше похорошели. Стали светской дамой.– Спасибо! – только и ответила Ирина. – Давненько мы не виделись.– О, кажется, целый век прошел! – Булатов был, как всегда, естествен и спокоен. Его не удивила ни ее прическа, ни дорогой импортный костюм, ни украшения. И это сразу поломало стену отчуждения.– Мускулы наращиваете? – спросила Ирина Михайловна. В ее груди вдруг вместо тревоги появилось приятное успокоение, мгновенно забылось, что несколько минут назад ее волновали иные мысли, порочные, грязные. Рассказать бы Булатову о том, что ехала к знаменитому «королю секса», по которому балдели самые богатые дамы города. Что она мечтала получить? Мимолетное наслаждение, после которого наверняка сгорела бы со стыда.– Отойдем в сторонку? – предложил Анатолий, оглянувшись на своего напарника. Тот перестал таскать мешки и во все глаза пялился на них.– Можно и отойти. Но… я не наврежу тебе? Работа есть работа.– Напарник доделает, там всего ничего осталось. – Он повел Ирину к скамейке, усадил на свою кепчонку, чтобы она не испачкала дорогой английский костюм.– Да, действительно, мы давно не виделись, – повторила Ирина Михайловна.– Вы теперь, наверное, уже замужем? Кто же он, счастливец? – Булатов старался говорить равнодушным тоном, но она отлично понимала, какого ответа ждет этот странный человек. Хотелось соврать, посмотреть на его реакцию, но…– Жизнь, дорогой товарищ Анатолий, – это движение к лучшему! – Ирина не ответила на прямой вопрос. Ею вдруг овладело сумасшедшее ощущение вседозволенности, подумала о том, что, будь этот человек ее супругом, одела бы с иголочки, как лондонского денди, устроила бы к себе в центр. Знакомые бы не узнали Булатова. От этих мыслей захотелось броситься ему в объятия. – А у вас, Анатолий Михайлович, вижу, новое увлечение. – Рабочая косточка взыграла?– Можете смеяться сколько угодно, я уже ни на что не реагирую. Жизнь заставит калачики кушать. Разве плохо звучит: старший грузчик? В любое время дня и ночи могу достать овощи, фрукты. – Попытался беззаботно улыбнуться, но улыбка вышла жалкой.– Эх, если бы я вас не знала! – протянула Ирина. Понимала, Булатов не рисуется, не изображает из себя пострадавшего от режима. Грузчик с высшим образованием, дальше ехать некуда. Неужто и сейчас не наступило прозрение? – Давайте напрямую.– Это лучше, чем по кривой.– Мы с вами были друзьями не-разлей-вода. Рассказывайте, что стряслось?– Прямо тут?– Нет, конечно, это не место для душеспасительных бесед. – Ирина вновь почувствовала, как решимость возвращается к ней, покосилась на золотые часики. – Не считайте нахальством с моей стороны, но… приглашаю вас сегодня эдак часиков в двадцать.– Этот вариант вполне приемлем, правда, с одним жестким условием.– Диктуйте! – обрадовалась Ирина Михайловна. Кажется, права была Алевтина, уверявшая ее, что звезды сегодня сулят приятное времяпровождение. – Итак, я вся внимание.– Не люблю пижонства, будем называть друг друга на «ты». К чему нам, сослуживцам-однополчанам, эти чайные церемонии. Согласна?– Адресок, надеюсь, не забыли? Извини, не забыл? – с удовольствием поправилась Ирина Михайловна.– Обижаешь, гражданин начальник! Извини, до встречи, а то… – кивнул в сторону магазина. Теперь уже несколько продавцов глазели на них.Проводив Тиунову, Булатов прошел в подсобку магазина. Мешки уже были разгружены. Грузчики забивали на перевернутом ящике «козла».– Слышь, старик! – окликнул Анатолия парень-разнорабочий с испитым лицом. – Где эдакую кралю подцепил? Второй там не имеется?Булатов не ответил. Сел на ящик, задумался. «Как странно устроен мир: работали рядышком, близости не было, а тут… дама, приятная во всех отношениях, не постеснялась ни его сомнительных дружков, ни его внешности. Изменилась, видать, гордая Ирина, изменилась».– Толя! – Заведующая магазином загородила грузным телом весь проход. – Чего расселся, как шейх во дворце? Работать надо, а не свидания на службе назначать. В винном отделе, глянь, гора пустых ящиков. Луку мешка три принеси. Да живей, живей, жентельмен!День, казалось, тянулся медленно, а вечер никак не мог начаться. Но, как было договорено, в назначенное время, гладко выбритый, в тщательно выглаженной болгарской кремовой рубашке, с блестящей заколкой в галстуке, Булатов стоял перед обитой черной клеенкой дверью квартиры Тиуновой. Оставалось нажать кнопку звонка. Давно так не волновался. Что-то мешало сделать этот последний шаг.Дверь, казалось, распахнулась сама собой, и Анатолий отступил в смятении. Ирина Михайловна была необычайно хороша. В расшитом бисером заморском белом махровом халате, с тонкой изящной драгоценной брошью на шее, благоухая духами, она гостеприимно раскинула руки:– Добро пожаловать, Анатолий Михайлович! А я вас жду.Хозяйка квартиры что-то говорила, Анатолий плохо слышал и еще хуже соображал. Казалось, нежданно-негаданно он очутился в запасниках местного музея, где, по слухам, хранятся неслыханные богатства купцов Заусайловых, расстрелянных в далеком девятнадцатом. Но главное ждало впереди. В гостиной возвышался Его Величество празднично накрытый стол. Цветы в японских вазах, два кресла. Все для двоих.– Слушай, Ирина, у меня такое ощущение, что попал не по адресу.– Объясни, что смущает?– Эдакое великолепие. Наверное, ждала члена королевской фамилии, а пришел я, грузчик из овощного магазина.– Нынче грузчики живут как короли, – отшутилась Ирина, – разве не так?– Грузчики тоже бывают разные. У меня слюнки потекли. – Признался хозяйке, чем весьма ее порадовал.– Прошу к нашему шалашу! – указала гостю место, словно нечаянно коснулась его плеча. Его словно огнем обожгло, резко повернулся к Ирине, порывисто схватил ее руку и… уронил на пол сервизную голубую тарелочку.– Я медведь, правда. Извини, ради Бога! – Анатолию стало крайне неловко. – Слон в посудной лавке! – Порыв прошел. Он окинул взглядом ее великолепную фигуру, когда Ирина, словно нарочно дразня его, обошла стол, придирчиво оглядывая, нет ли упущений. Села напротив, положив белые тонкие пальцы на край стола.– Давай, как заведено у нас, русских, нальем по рюмашке, хорошо закусим. Есть предложение выпить сначала по бокалу шампанского.– Светский прием начинается! – Анатолий с готовностью взял из серебряного ведерка со льдом бутылку шампанского. – А в честь какого события этот праздник?– Помнишь слова из песни «Праздник, который всегда с тобой»?– Припоминаю.– Мы носим праздники в сердце, а открываем души редко. – Ирина привстала, начала с удивительной ловкостью накладывать в его тарелку всевозможные деликатесы. Анатолий, не стесняясь, любовался ее руками, порхающими над столом, ее удивительно добрым и милым лицом.Она собственноручно налила в бокал шампанского, в рюмку с золотым ободком – коньяка. В душе сожалела только об одном: никто не видит, как ей сегодня хорошо и покойно. Обычно не приглашала к себе мужчин, опасалась злых языков, но сегодня никого не боялась.– Что ж, за праздник души! – Ирина подняла бокал с искристой жидкостью на уровень глаз. – Вперед! – завидя смущение гостя, спросила: – Я что-то не так сказала?– Лучшего оратора я бы не желал, – виновато улыбнулся Анатолий.Они выпили шампанского, потом коньяка. Перебросившись парой незначительных фраз, повторили все сначала. Ирине сегодня очень хотелось по-настоящему расслабиться, «отпустить вожжи», побыть просто красивой женщиной. Обычно она редко пьянела и посему надеялась, что сможет поддержать любую беседу. Однако этот коктейль, который в народе называют «бурый медведь», быстро заставил обоих забыть о приличиях и церемониях. Скоро оба расслабились, отяжелели от еды и питья, сам собой затеялся странный разговор. Начал его ни с того ни с сего Булатов.Бывшая жена Алексея Русича рассказывала, как, будучи в командировке в Японии, встретилась с тамошними гейшами. Такое поведала, что…– Ну, что уж там могло нашу бабу удивить?– Там, оказывается, не мужчина выбирает себе подругу в чайном домике, а наоборот.– Отличное правило, – подхватила Ирина, – нам бы дали право выбора! – Она плеснула себе в рюмку коньяка.– Мы с тобой, Ирина, профсоюзные работники, – пьяно согласился Анатолий, – а профсоюзы – школа коммунизма! Да, к чему это я? А, про коммунизм… Мы никогда не отступаем. Как говорит мама Зина, «гвардейцы умирают стоя».Обоим стало по-настоящему весело, свободно и просто, будто бы ничего в их жизни за эти годы не произошло, будто бы и не разлучались ни на один день. Забылось, какие острые разногласия случались между ними.– А теперь, Анатолий Михайлович, поведай-ка мне, положа руку на сердце, как живешь-можешь? Спрашиваю не ради праздного любопытства.– Э! – Булатов безнадежно махнул рукой. – Нечем хвалиться. Все, Ирина, пошло у меня прахом. Не плачусь, нет, но…– Все в основном худо! – закончила за него Ирина Михайловна.– Чем дальше, тем страшнее, – не стал кривить душой Анатолий. Накатило желание излить боль, переполнявшую грудь. – Какая страна, такие и мы.– Самый удобный способ оправдать неудачи! Во все времена, дорогой мой председатель, человек являлся хозяином судьбы.– Человек неотделим от КГБ в нашей стране. Всюду его глаза и уши. А про председателя… Не зови меня так, договорились? Слово это для меня нынче наипротивнейшее.– Слово не виновато.– Меня воротит от людей, занимающих высокие посты. Как гляну на товарища Лукьянова, нашего спикера Верховного Совета, выть хочется. Как люди не поймут: жесток, эгоистичен, готов ради карьеры продать отца родного.– Анатолий, плюнь ты на политику. О ней говорят только убогие, которым больше нечем заняться. Давай лучше о нас. – Ирина пересела ближе к нему, почти касалась его плечом. От тепла и тонкого аромата духов у него закружилась голова. – Кстати, о гейшах. – Ирина Михайловна храбро отхлебнула из бокала. – Тебе, Анатолий, нужна не гейша, а понимающая подруга, которая помогла бы тебе избавиться от комплекса неполноценности, осознать свое «я».– Наверное, ты права, – пожал плечами Анатолий, плохо соображая не столько от выпитого, сколько от опасной близости. – Однако где же на земле найти ангела? – Булатову вдруг показалось, в углу комнаты стоит мама Зина, в руках миска, наверное, с пшенной кашей, смотрит на него укоризненно. Анатолий потряс головой, прогоняя видение. Слишком часто с ним стало твориться непонятное: то вдруг увидит вокруг чьей-то головы светящийся круг, то прочтет чужие мысли, то посмотрит на первого встречного, и тот… на ровном месте споткнется.– Скажи, а товарищ Тиунова на роль ангела не тянет? – набралась храбрости Ирина Михайловна. Хотелось раззадорить Булатова, вспомнить прежние времена, когда она, как дурочка, бегала за ним, теряя разум от любви.– Ты в отличной форме! И живешь прилично. И на службе, наверное, процветаешь. И предназначена для более достойного.– Как там мама Зина? – перевела разговор Ирина. – Все по-прежнему борется за всеобщее равенство и братство? – Прервала тираду, поняв, что это запретная тема для насмешек. – Вижу, ты хочешь возразить?– Не совсем, – Анатолий набрал полную грудь воздуха, – оставим маму Зину, у нее своя планида. Я хочу спросить тебя об одном очень важном. Это, мне кажется, вопрос жизни и смерти.– Я вся внимание! – У Ирины екнуло сердце. – Говори, неужели это так трудно? Я не кусаюсь.– Скажи, только честно, ты еще не вышла из Коммунистической партии?– Что? – У Ирины округлились глаза, лицо исказилось, сделалось некрасивым. – Из партии? О чем ты говоришь, оставшись наедине с женщиной? Не могу поверить своим ушам.– Нужно понять: нас, коммунистов, обманывали сотни раз, принимали за круглых идиотов. И наконец теперь… До чего довели страну коммунисты. Разруха, резня. Ведь это готовилось годами, кризис пришел не сегодня. Я вчера отправил по почте свой партбилет в райком. – Победоносно взглянул на хозяйку дома, которую бросало то в жар, то в холод.– Слушай, Анатолий, ты либо полный дурак, либо притворяешься, – стараясь оставаться спокойной, холодно произнесла Ирина. У нее дрожали губы. – Слушай, есть такой анекдот с бородой, рассказать?Булатов кивнул. Ему только сейчас стало очевидно, как опростоволосился, мгновенно проанализировав ситуацию, наконец-то понял, не ради воспоминаний пригласила его к себе Ирина.– Парень с девушкой, – цедя сквозь зубы каждое слово, начала Ирина, – долго целовались и все такое прочее. Девушка была в экстазе, прошептала: «Милый, возьми, что есть у меня самое дорогое!» – «Хорошо», – обрадовался чувак, вскочил с дивана и тотчас унес с комода золотые бабушкины часы. Шел бы ты лучше, друг Анатолий, восвояси, к мамочке, к чокнутому братику. – Она уже потеряла контроль над собой, смахнула на пол хрустальный бокал. – Ты придурок! Да на тебя глядеть смешно и горько. Кто ты вообще-то есть?– Человек! – выпрямился Булатов. – И, пожалуй, не хуже многих. А ты чего взбеленилась? Извини, приняла меня за кобеля, ошиблась. Я не пользуюсь случайными связями.– Хочешь, познакомлю с отличным психиатром? Тебе нужно серьезно лечиться. Серь-ез-но! Скоро совсем крыша поедет, распахнешь окно и будешь кричать прохожим: «Люди! Давайте жить дружно!»– Наверное, я и впрямь пойду! – покорно произнес Анатолий, встал. Он сам себя ненавидел. Наверное, смешон в ее глазах, глуп как пробка. И правда, пришел в гости к одинокой женщине, которая несколько лет назад боготворила его, наелся, напился, посостязался в ослоумии и… адью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52