Пос
ол был честен, ведь обман гяура Ц это не обман.
Смертоносный кубок в руках князя дрогнул, словно тот чуял тлетворный дух
, витающий над густым вином.
- Здоровье князя! Ц подхватила дружина.
И широкая кровать напомнила в полутьме дрова погребального костра, а неп
роницаемый полог Ц стоящую на них домовину.
- Здоровье князя уже не в моей власти, - горечь слов доктора Велезара остал
ась на языке долгим послевкусием.
Растворение во множестве стало невыносимым; наслаждение, от которого ны
ла грудь, перешло в пресыщение, тошноту; легкость обернулась головокруже
нием: Млад тщетно собирал крупицы себя, словно рассыпанные по полу зерна
пшена. А князь понемногу отхлебывал яд из смертоносного кубка, каждый де
нь по маленькому глотку, и каждый день Ц за свое здоровье. И рука его уже н
е дрожала, словно он и в самом деле верил, что этот глоток возвратит ему си
лу. И всходил на погребальный костер с кубком в руках. Огонь поднимал его д
ушу наверх, огонь ревел и жег, огонь заслонял небо и раскалял землю, огонь
дышал в лицо, пока не ударил в грудь широким языком: Млад пошатнулся и едва
не упал. Белояр, конечно, великий волхв, но выходить в явь можно и мягче…
Площадь бесновалась: дружина требовала немедленного отмщения. Млад сид
ел на снегу, прислонившись к срубу колодца возле терема: Перемысл явно пр
еувеличил его силу. Другие волхвы, по крайней мере, остались на ногах. Не б
ыло сил даже снять флягу с пояса, чтоб отхлебнуть настоя, малейшее движен
ие рождало немощную дрожь, как в горшке с киселем. Челка промокла от пота и
прилипла ко лбу.
Юный князь поднял руку навстречу ярящийся толпе, и крики примолкли. У нег
о еще не вполне сломался голос, и громко говорить басом он не смог, пусть и
очень хотел. Зато звонкий голос мальчика разлетелся до самого вала, и, каз
алось, его услышат и в Новгороде.
- Решение еще не принято! Грамота не скреплена подписями! Но и когда волхвы
подпишут свои выводы, по закону мы не сможем вынести приговора. Мы хотели
знать правду не для мщения за прошлое, а для решений в будущем. Я призываю
дружину и новгородцев не чинить татарам вреда. Это наше внутреннее дело!
Мы сделали это для Правды, а не для мести! Останемся верными Правде!
К Младу подошел Белояр и присел перед ним на корточки, сразу потянувшись
к его поясу, где висела фляга.
- Ты говорил с духами три дня назад и еще не восстановился, - сказал волхв, вы
дергивая из фляги пробку, - тебе было тяжелее всех.
Он подложил руку Младу под затылок и поднес флягу к губам.
- Ты сильный волхв, - продолжил Белояр, - ты один из всего круга смог противит
ься мне. Ты делал это нарочно?
Млад покачал головой.
- На это тоже уходили твои силы, - Белояр кивнул, - ты видел все так же, как друг
ие, или что-то еще?
- Только на выходе, - Млад тряхнул головой, - но это было больше похоже на пут
аный конец сна. Мне виделся князь Борис с ядовитым кубком в руках Ц в свое
й постели. И еще я видел, как он сам всходит на погребальный костер.
- На выходе у всех исказились видения. И у всех они разные, - Белояр поднялся
на ноги, передавая флягу Младу в руки, - тебе нужна помощь?
- Нет, я скоро встану.
- Грамоту составлять заканчивают. Минут через двадцать начнется подписа
ние. Ты успеешь?
- Вполне.
Млад смотрел на прямую удаляющуюся спину Белояра, когда к нему подбежал
доктор Велезар.
- Я не заметил тебя сразу, извини, - он протянул руку, чтоб помочь Младу встат
ь, - не надо сидеть на снегу, ты простудишься. Я помогу, там, в тереме, для вас н
акрыты столы, можно выпить горячего меду или пива.
- Я бы выпил чаю. Покрепче и послаще, - сказал Млад, принимая руку.
- Самовары давно кипят, челядь с ног сбилась. Не дождутся, когда волхвы изв
олят приступить к трапезе.
Поднимаясь на ноги, Млад заметил, как сильно кружится голова. Ему снова по
мерещилась тончайшая паутина, натянутая в воздухе со всех сторон, но на э
тот раз он списал это на усталость. Доктор Велезар подставил ему свое узк
ое плечо Ц Млад был выше доктора и намного моложе, поэтому только слегка
оперся на него, чтоб не шататься.
В нижнем ярусе терема действительно дым стоял коромыслом: бегали девки с
блюдами и посудой, солидно распоряжались ими мужики, бабы носили дрова и
мели полы. Вокруг гремело, стучало, парило, дымилось и приятно пахло едой.
Доктор хотел провести Млада наверх, но тот отказался и присел в углу на ск
амейке, чтоб никому не мешать. Откуда-то появились две бабы, ахая и причита
я, проводили Млада к печке, за стол Ц узнав в нем волхва, они и на руках бы е
го отнесли, и он с трудом отделался от их помощи.
- Чаю, девки, чаю велено нести! Ц крикнула в пространство одна, - быстрей дав
айте, сейчас грамоту подписывать будут!
И чай появился чуть ли не через мгновение: на огромном подносе, где кроме б
ольшой кружки поместился сахар, мед, патока, сушки, калачи, пряники и три к
уска мясного пирога. Млад чувствовал себя очень неловко: хорошо, что никт
о не стал пихать этого ему в рот. Бабы почтительно стояли по бокам и чуть с
зади Ц словно стража; девка, притащившая поднос, с любопытством выгляды
вала из-за угла на пару с подругой.
Горячий крепкий чай иногда помогал не хуже отвара, который Млад носил во
фляге и пил после подъемов наверх. В тепле унялась дрожь, только голова пр
одолжала кружиться Ц теперь легко и приятно. Он сидел и вспоминал виден
ия, явившиеся ему в круге волхвов Ц чтоб ничего не пропустить. И чем больш
е он их вспоминал, тем сильней его одолевало беспокойство. Беспричинное,
смутное. Оно приходило на смену усталости и головокружению, и Млад списы
вал его на последствия гадания Ц ему ни разу не приходилось так выклады
ваться во время волхования. Втроем-вчетвером волховать ему случалось, но
настолько глубокого помрачения сознания он никогда не испытывал. От нег
о что-то ускользало, как уходящий сон, который стремишься удержать, просы
паясь. Он хотел понять Ц что же это, и никак не мог. Бабы, стоящие за спиной,
сильно его раздражали, он думал, что причина именно в них.
Подписание началось торжественно, на широкой галерее княжьего терема. К
нязь стоял, заложив руки за спину, между двух столов. За одним сидел Перемы
сл, три волхва с капища в детинце и Белояр, за другим: новгородский посадни
к Ц Смеян Тушич Воецкий-Караваев, боярин из старинного и уважаемого род
а, двое думных бояр и пятеро кончанских старост Ц из житьих людей: когда-т
о Борис посоветовал новгородцам не избирать в «кончатники» бояр, и с тех
пор новгородцы строго следовали его завету.
Думные бояре отличались от остальных не только нарочитым богатством од
ежды. Являя друг другу полную противоположность, они, тем не менее, были уд
ивительно похожи. Один Ц Чернота Свиблов Ц высокий и тучный, толстогуб
ый, мягкотелый, другой Ц Сова Осмолов Ц поджарый и быстрый, остролицый и
черноглазый, с горящим взором. Оба имели бороды, только у Свиблова борода
лежала на груди и напоминала ощипанную мочалку, а у Осмолова была густой
и исправно постриженной. Но оба смотрели на мир свысока, оба понимали сво
ю значимость, оба снисходительно мирились с присутствием «малых» людей
за столом. В них не чувствовалось ни властности юного князя, ни мудрой отр
ешенности Белояра. Они были хозяевами, а не властителями и не мудрецами.
Посадник отличался от них обоих: несмотря на знатность рода, Смеян Тушич
обладал скромной внешностью: не худой Ц не толстый, не низкий Ц не высок
ий, с серо-пегими волосами и без бороды. И шубу он носил хоть и соболью, как п
одобает человеку зажиточному, но какую-то серую, невзрачную, с протертым
местами бархатом. Характер у Воецкого-Караваева был покладистый, тихий,
на людей он свысока не смотрел и хозяином себя не выставлял. Но все знали,
что лучшего защитника прав новгородцев среди бояр нет, и лучше Смеяна Ту
шича никто не умеет улаживать споры и разногласия, особенно с иностранны
ми посольствами.
Перемысл зачитывал грамоту на всю площадь, волхвы внимательно слушали и
кивали. Млад поднялся наверх последним, чуть не опоздал и стоял у самого к
рая галереи, за спинами остальных, практически в дверях. Люди на площади, к
оторых прибавилось, потому что открыли ворота, переговаривались тихо и ш
ипели друг на друга, боясь пропустить хоть слово. Млад тоже прислушивалс
я, и тоже боялся что-нибудь пропустить Ц беспокойство не оставляло его, н
апротив, только усилилось. Он что-то забыл, что-то очень важное! И вместе с т
ем, происходящее стало казаться ему наваждением. Это не ему явились карт
ины из прошлого! Не ему! Он не был собой! Он был каплей в ручье! Его собственн
ыми стали только последние видения, которые не имели никакого отношения
к правде Ц бред, бред на выходе в явь!
И вместе с тем, все видели одно и то же. Грамота очертила общее в видениях в
сех сорока человек и вычеркнула то, что не помнил хотя бы один из них. Даже
сводчатые окна ханского дворца, даже рисунок мозаики на полу Ц записали
всё. Это ли не доказательство правды Ц рисунок на полу дворца в Казани, г
де Млад никогда не бывал?
Волхвы по очереди подходили к Белояру и Перемыслу, внимательно перечиты
вали грамоту глазами и скрепляли ее своей подписью. Юный князь цепко вгл
ядывался в лица волхвов, словно проверял, словно старался запомнить. Боя
ре скучали, посадник тихо переговаривался с «конечниками». Площадь молч
ала, подавленная или торжественностью этих минут, или значимостью волхв
ов, смотрящих на нее сверху. У Млада за спиной и у окон, выходящих на галере
ю, толпилась челядь, прислушиваясь и всматриваясь Ц даже шепота не было
слышно. Подписавшие грамоту волхвы вставали на место, с их лиц исчезало н
апряжение Ц наверное, каждый, как и Млад, немного волновался и отдавал се
бе отчет в последствиях совершенного действа. И пусть законной силы грам
ота не получит, обвинения в смерти князя Бориса хану никто не предъявит, н
о Правда… Правда останется.
А Правда ли? Сорок человек заглянули в прошлое, сорок человек увидели одн
о и то же. Лучше бы Млад не стоял последним, лучше бы подписал грамоту сраз
у, потому что сомнение с каждой минутой терзало его все сильней. Он не был
собой! Это не его видения! Какое он имеет право подписывать то, что будут с
читать Правдой?
Перемысл выкрикнул его имя, Млад протиснулся вперед и прошел по галерее
в другой ее конец, почему-то с особенной силой ощущая, насколько не похож н
а остальных, стоящих на галерее. Своим полушубком Ц действительно, как у
истопника, декан совершенно прав; своим лисьим треухом, столь рыжим, что т
от издали бросался в глаза, своей походкой, нисколько не напоминающей ст
епенную поступь волхвов, своей мнимой молодостью Ц другие волхвы обычн
о выглядели старше своих лет.
- Читай, Млад Мстиславич, и не торопись, - кивнул ему Перемысл, протягивая гр
амоту, для верности написанную на толстом пергаменте, а не на бумаге.
Млад рассеянно кивнул. От волнения строчки разбежались перед глазами, и
стоило определенного труда вернуть их на место. Он действительно не торо
пился, внимательно изучая каждое предложение и сравнивая со своими виде
ниями Ц обмануться не трудно. Если тридцать девять человек до тебя сказ
али, что черное Ц это белое, ты повторишь это не задумываясь и будешь увер
ен, что не солгал.
Торжество хана описывалось скупо: Млад мог бы расцветить описание больш
им числом подробностей. И… чего-то не хватало. Очень важного, очень нужног
о для Правды… Млад прочитал грамоту до конца Ц в нее не вошли слова докто
ра Велезара, впрочем, не надо было собирать сорок волхвов, чтоб вытащить и
х из прошлого Ц доктор говорил их в присутствии десятка свидетелей. Мла
д дочитал, посмотрел на Перемысла и вернулся к хану и его дворцу. Да, рисун
ки на воротах, на полу, форма окон Ц именно такими их видел Млад. Очень точ
ные рисунки. Но…
Он положил бумагу на стол, нагнулся, взялся за перо, макнул его в чернильни
цу и в этот миг вспомнил взгляд вишневых татарских глаз. Хан опоздал. Не бы
ло никакого торжества! Не было! Разочарование и, в лучшем случае, злорадст
во вместо торжества! Все Ц ложь! Млад не был собой! Это не его видения!
Он поднял глаза на Перемысла, который смотрел на него выжидающе, глянул н
а отрешенного Белояра, и уперся в синий, пронзительный взгляд юного княз
я сверху вниз.
- Я не могу этого подписать, - сказал Млад еле слышно.
Белояр мгновенно повернул голову, отрешенность его вмиг исчезла. Князь п
ерестал щуриться, глаза его распахнулись от удивления, и брови поползли
вверх. Волхвы, стоящие рядом, зашептались, передавая новость дальше. Бояр
е недовольно зашевелились, Сова Осмолов сжал кулак и скрипнул зубами, по
садник переглянулся с «конечниками».
- Почему, Млад? Ц обиженно, разочаровано спросил Перемысл, оглядываясь на
бояр.
- Я не уверен, - ответил тот немного тверже, - надо быть уверенным до конца, а я
до конца не уверен.
Осмолов посмотрел на Млада с ненавистью и собирался что-то сказать, но пе
редумал.
- В чем конкретно ты не уверен? Ц князь вернул лицу спокойствие.
- Во всем. Я не был собой. Это не мои видения. Моих собственных видений было в
сего два, и их здесь, очевидно, нет.
- Млад, ты опять начинаешь подводить теории под гадание, - тихо сказал Пере
мысл.
- Да, - Млад решил, что ему проще согласиться, чем доказать обратное.
- Твои видения противоречат остальному? Ц Белояр смотрел на Млада, как иг
рок в кости на брошенные фишки: глаза его горели огнем.
- Да. Мои видения перечеркивают сделанные выводы. Но это не значит, что они
истинны, а все остальное Ц ложь.
- В таком случае, я с тобой согласен, - кивнул Белояр, - не подписывай. Пусть ос
танется толика сомнений.
Князь перевел взгляд на Белояра: глаза юноши выражали негодование и обид
у.
- Но… но почему? Ведь… ведь это Правда? Ц запинаясь спросил он у волхва.
- Никто не знает, что есть Правда. Один голос Ц против тридцати девяти. Это
ничего не меняет, лишь подчеркивает: гадание не может иметь законной сил
ы.
Площадь заволновалась, почувствовав заминку.
- Сорок, - князь упрямо сжал губы и чуть откинул лицо назад, - сорок, а не тридц
ать девять против одного! Я подпишу грамоту. Я видел то же самое.
- Не делай этого, юноша, - Белояр кивнул князю и снисходительно нагнул голо
ву на бок, - не делай. Ты слишком молод, чтоб принимать подобные решения сам
остоятельно. На тебя смотрит Новгород. Подумай, что будет в городе сегодн
я ночью, если ты подпишешь эту грамоту. А завтра в ответ на кровавую ночь н
ачнется война. И не только Казань Ц но и Крым, и Астрахань, и Ногайская орд
а через месяц встанут под стенами Москвы и Киева, а через два Ц осадят Нов
город. Не полагайся на чувства в своих действиях. Такие вопросы решает бо
ярская дума. Пока.
Князь втянул воздух сквозь раздутые ноздри и опустил голову, но тут в раз
говор вступил Сова Осмолов.
- С каких пор волхвы дают советы князьям? Ты верно заметил, старик, такие во
просы решают бояре, а не волхвы. Если речь идет о Правде, о какой осторожно
сти мы говорим? Юноша горяч, но на этот раз он прав Ц Правда стоит того, что
бы бороться за нее с оружием в руках.
- И кто сказал тебе, что Русь слабей орды? Ц добавил Чернота Свиблов, - Это м
ы встанем у стен Казани и Астрахани, а не они у стен Новгорода! Это они наши
подданные, они платят нам дань, а не мы им!
- Давно ли? - чуть усмехнулся Белояр.
- Довольно, - оборвал их юноша, - ты отрезвил меня, Белояр. Я благодарен тебе. Я
не стану подписывать грамоты, даже если дума единогласно решит, что я дол
жен ее подписать.
- А татары слишком вольно разгуливают по торгу… - пробурчал под нос один из
«конечников», но князь глянул на него коротким взглядом, и тот осекся.
- Новгородцы ненавидят татар, - продолжил за него Сова Осмолов, - Русь сноси
ла их засилье сотни лет.
- Новгородцы видели татар только на торге, - отрезал князь, - им не за что их н
енавидеть! Это не Москва и не Киев. Если, конечно, твои люди, Сова Беляевич, н
е уськают их на каждом углу, как собак на медведя.
- Новгородцы имеют свою голову на плечах, - с достоинством сказал посадник
, - они не собаки, чтоб их кто-то уськал.
- Я не хотел обидеть новгородцев, - кротко ответил князь, опустив голову.
- Может быть, мы вернемся к грамоте? - робко вставил Перемысл, - люди волнуютс
я…
Сова Осмолов с ненавистью глянул на Млада и полушутливо проворчал:
- Выискался… Сомневается он! Никто не сомневается, а он Ц сомневается! Я е
ще выясню, кто ты таков…
Млад вскинул глаза Ц несмотря на снисходительный тон, в голосе боярина
он услышал и презрение, и угрозу.
- Я Ц Ветров Млад Мстиславич, сын Мстислава-Вспомощника, мне нечего стыди
ться и нечего скрывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
ол был честен, ведь обман гяура Ц это не обман.
Смертоносный кубок в руках князя дрогнул, словно тот чуял тлетворный дух
, витающий над густым вином.
- Здоровье князя! Ц подхватила дружина.
И широкая кровать напомнила в полутьме дрова погребального костра, а неп
роницаемый полог Ц стоящую на них домовину.
- Здоровье князя уже не в моей власти, - горечь слов доктора Велезара остал
ась на языке долгим послевкусием.
Растворение во множестве стало невыносимым; наслаждение, от которого ны
ла грудь, перешло в пресыщение, тошноту; легкость обернулась головокруже
нием: Млад тщетно собирал крупицы себя, словно рассыпанные по полу зерна
пшена. А князь понемногу отхлебывал яд из смертоносного кубка, каждый де
нь по маленькому глотку, и каждый день Ц за свое здоровье. И рука его уже н
е дрожала, словно он и в самом деле верил, что этот глоток возвратит ему си
лу. И всходил на погребальный костер с кубком в руках. Огонь поднимал его д
ушу наверх, огонь ревел и жег, огонь заслонял небо и раскалял землю, огонь
дышал в лицо, пока не ударил в грудь широким языком: Млад пошатнулся и едва
не упал. Белояр, конечно, великий волхв, но выходить в явь можно и мягче…
Площадь бесновалась: дружина требовала немедленного отмщения. Млад сид
ел на снегу, прислонившись к срубу колодца возле терема: Перемысл явно пр
еувеличил его силу. Другие волхвы, по крайней мере, остались на ногах. Не б
ыло сил даже снять флягу с пояса, чтоб отхлебнуть настоя, малейшее движен
ие рождало немощную дрожь, как в горшке с киселем. Челка промокла от пота и
прилипла ко лбу.
Юный князь поднял руку навстречу ярящийся толпе, и крики примолкли. У нег
о еще не вполне сломался голос, и громко говорить басом он не смог, пусть и
очень хотел. Зато звонкий голос мальчика разлетелся до самого вала, и, каз
алось, его услышат и в Новгороде.
- Решение еще не принято! Грамота не скреплена подписями! Но и когда волхвы
подпишут свои выводы, по закону мы не сможем вынести приговора. Мы хотели
знать правду не для мщения за прошлое, а для решений в будущем. Я призываю
дружину и новгородцев не чинить татарам вреда. Это наше внутреннее дело!
Мы сделали это для Правды, а не для мести! Останемся верными Правде!
К Младу подошел Белояр и присел перед ним на корточки, сразу потянувшись
к его поясу, где висела фляга.
- Ты говорил с духами три дня назад и еще не восстановился, - сказал волхв, вы
дергивая из фляги пробку, - тебе было тяжелее всех.
Он подложил руку Младу под затылок и поднес флягу к губам.
- Ты сильный волхв, - продолжил Белояр, - ты один из всего круга смог противит
ься мне. Ты делал это нарочно?
Млад покачал головой.
- На это тоже уходили твои силы, - Белояр кивнул, - ты видел все так же, как друг
ие, или что-то еще?
- Только на выходе, - Млад тряхнул головой, - но это было больше похоже на пут
аный конец сна. Мне виделся князь Борис с ядовитым кубком в руках Ц в свое
й постели. И еще я видел, как он сам всходит на погребальный костер.
- На выходе у всех исказились видения. И у всех они разные, - Белояр поднялся
на ноги, передавая флягу Младу в руки, - тебе нужна помощь?
- Нет, я скоро встану.
- Грамоту составлять заканчивают. Минут через двадцать начнется подписа
ние. Ты успеешь?
- Вполне.
Млад смотрел на прямую удаляющуюся спину Белояра, когда к нему подбежал
доктор Велезар.
- Я не заметил тебя сразу, извини, - он протянул руку, чтоб помочь Младу встат
ь, - не надо сидеть на снегу, ты простудишься. Я помогу, там, в тереме, для вас н
акрыты столы, можно выпить горячего меду или пива.
- Я бы выпил чаю. Покрепче и послаще, - сказал Млад, принимая руку.
- Самовары давно кипят, челядь с ног сбилась. Не дождутся, когда волхвы изв
олят приступить к трапезе.
Поднимаясь на ноги, Млад заметил, как сильно кружится голова. Ему снова по
мерещилась тончайшая паутина, натянутая в воздухе со всех сторон, но на э
тот раз он списал это на усталость. Доктор Велезар подставил ему свое узк
ое плечо Ц Млад был выше доктора и намного моложе, поэтому только слегка
оперся на него, чтоб не шататься.
В нижнем ярусе терема действительно дым стоял коромыслом: бегали девки с
блюдами и посудой, солидно распоряжались ими мужики, бабы носили дрова и
мели полы. Вокруг гремело, стучало, парило, дымилось и приятно пахло едой.
Доктор хотел провести Млада наверх, но тот отказался и присел в углу на ск
амейке, чтоб никому не мешать. Откуда-то появились две бабы, ахая и причита
я, проводили Млада к печке, за стол Ц узнав в нем волхва, они и на руках бы е
го отнесли, и он с трудом отделался от их помощи.
- Чаю, девки, чаю велено нести! Ц крикнула в пространство одна, - быстрей дав
айте, сейчас грамоту подписывать будут!
И чай появился чуть ли не через мгновение: на огромном подносе, где кроме б
ольшой кружки поместился сахар, мед, патока, сушки, калачи, пряники и три к
уска мясного пирога. Млад чувствовал себя очень неловко: хорошо, что никт
о не стал пихать этого ему в рот. Бабы почтительно стояли по бокам и чуть с
зади Ц словно стража; девка, притащившая поднос, с любопытством выгляды
вала из-за угла на пару с подругой.
Горячий крепкий чай иногда помогал не хуже отвара, который Млад носил во
фляге и пил после подъемов наверх. В тепле унялась дрожь, только голова пр
одолжала кружиться Ц теперь легко и приятно. Он сидел и вспоминал виден
ия, явившиеся ему в круге волхвов Ц чтоб ничего не пропустить. И чем больш
е он их вспоминал, тем сильней его одолевало беспокойство. Беспричинное,
смутное. Оно приходило на смену усталости и головокружению, и Млад списы
вал его на последствия гадания Ц ему ни разу не приходилось так выклады
ваться во время волхования. Втроем-вчетвером волховать ему случалось, но
настолько глубокого помрачения сознания он никогда не испытывал. От нег
о что-то ускользало, как уходящий сон, который стремишься удержать, просы
паясь. Он хотел понять Ц что же это, и никак не мог. Бабы, стоящие за спиной,
сильно его раздражали, он думал, что причина именно в них.
Подписание началось торжественно, на широкой галерее княжьего терема. К
нязь стоял, заложив руки за спину, между двух столов. За одним сидел Перемы
сл, три волхва с капища в детинце и Белояр, за другим: новгородский посадни
к Ц Смеян Тушич Воецкий-Караваев, боярин из старинного и уважаемого род
а, двое думных бояр и пятеро кончанских старост Ц из житьих людей: когда-т
о Борис посоветовал новгородцам не избирать в «кончатники» бояр, и с тех
пор новгородцы строго следовали его завету.
Думные бояре отличались от остальных не только нарочитым богатством од
ежды. Являя друг другу полную противоположность, они, тем не менее, были уд
ивительно похожи. Один Ц Чернота Свиблов Ц высокий и тучный, толстогуб
ый, мягкотелый, другой Ц Сова Осмолов Ц поджарый и быстрый, остролицый и
черноглазый, с горящим взором. Оба имели бороды, только у Свиблова борода
лежала на груди и напоминала ощипанную мочалку, а у Осмолова была густой
и исправно постриженной. Но оба смотрели на мир свысока, оба понимали сво
ю значимость, оба снисходительно мирились с присутствием «малых» людей
за столом. В них не чувствовалось ни властности юного князя, ни мудрой отр
ешенности Белояра. Они были хозяевами, а не властителями и не мудрецами.
Посадник отличался от них обоих: несмотря на знатность рода, Смеян Тушич
обладал скромной внешностью: не худой Ц не толстый, не низкий Ц не высок
ий, с серо-пегими волосами и без бороды. И шубу он носил хоть и соболью, как п
одобает человеку зажиточному, но какую-то серую, невзрачную, с протертым
местами бархатом. Характер у Воецкого-Караваева был покладистый, тихий,
на людей он свысока не смотрел и хозяином себя не выставлял. Но все знали,
что лучшего защитника прав новгородцев среди бояр нет, и лучше Смеяна Ту
шича никто не умеет улаживать споры и разногласия, особенно с иностранны
ми посольствами.
Перемысл зачитывал грамоту на всю площадь, волхвы внимательно слушали и
кивали. Млад поднялся наверх последним, чуть не опоздал и стоял у самого к
рая галереи, за спинами остальных, практически в дверях. Люди на площади, к
оторых прибавилось, потому что открыли ворота, переговаривались тихо и ш
ипели друг на друга, боясь пропустить хоть слово. Млад тоже прислушивалс
я, и тоже боялся что-нибудь пропустить Ц беспокойство не оставляло его, н
апротив, только усилилось. Он что-то забыл, что-то очень важное! И вместе с т
ем, происходящее стало казаться ему наваждением. Это не ему явились карт
ины из прошлого! Не ему! Он не был собой! Он был каплей в ручье! Его собственн
ыми стали только последние видения, которые не имели никакого отношения
к правде Ц бред, бред на выходе в явь!
И вместе с тем, все видели одно и то же. Грамота очертила общее в видениях в
сех сорока человек и вычеркнула то, что не помнил хотя бы один из них. Даже
сводчатые окна ханского дворца, даже рисунок мозаики на полу Ц записали
всё. Это ли не доказательство правды Ц рисунок на полу дворца в Казани, г
де Млад никогда не бывал?
Волхвы по очереди подходили к Белояру и Перемыслу, внимательно перечиты
вали грамоту глазами и скрепляли ее своей подписью. Юный князь цепко вгл
ядывался в лица волхвов, словно проверял, словно старался запомнить. Боя
ре скучали, посадник тихо переговаривался с «конечниками». Площадь молч
ала, подавленная или торжественностью этих минут, или значимостью волхв
ов, смотрящих на нее сверху. У Млада за спиной и у окон, выходящих на галере
ю, толпилась челядь, прислушиваясь и всматриваясь Ц даже шепота не было
слышно. Подписавшие грамоту волхвы вставали на место, с их лиц исчезало н
апряжение Ц наверное, каждый, как и Млад, немного волновался и отдавал се
бе отчет в последствиях совершенного действа. И пусть законной силы грам
ота не получит, обвинения в смерти князя Бориса хану никто не предъявит, н
о Правда… Правда останется.
А Правда ли? Сорок человек заглянули в прошлое, сорок человек увидели одн
о и то же. Лучше бы Млад не стоял последним, лучше бы подписал грамоту сраз
у, потому что сомнение с каждой минутой терзало его все сильней. Он не был
собой! Это не его видения! Какое он имеет право подписывать то, что будут с
читать Правдой?
Перемысл выкрикнул его имя, Млад протиснулся вперед и прошел по галерее
в другой ее конец, почему-то с особенной силой ощущая, насколько не похож н
а остальных, стоящих на галерее. Своим полушубком Ц действительно, как у
истопника, декан совершенно прав; своим лисьим треухом, столь рыжим, что т
от издали бросался в глаза, своей походкой, нисколько не напоминающей ст
епенную поступь волхвов, своей мнимой молодостью Ц другие волхвы обычн
о выглядели старше своих лет.
- Читай, Млад Мстиславич, и не торопись, - кивнул ему Перемысл, протягивая гр
амоту, для верности написанную на толстом пергаменте, а не на бумаге.
Млад рассеянно кивнул. От волнения строчки разбежались перед глазами, и
стоило определенного труда вернуть их на место. Он действительно не торо
пился, внимательно изучая каждое предложение и сравнивая со своими виде
ниями Ц обмануться не трудно. Если тридцать девять человек до тебя сказ
али, что черное Ц это белое, ты повторишь это не задумываясь и будешь увер
ен, что не солгал.
Торжество хана описывалось скупо: Млад мог бы расцветить описание больш
им числом подробностей. И… чего-то не хватало. Очень важного, очень нужног
о для Правды… Млад прочитал грамоту до конца Ц в нее не вошли слова докто
ра Велезара, впрочем, не надо было собирать сорок волхвов, чтоб вытащить и
х из прошлого Ц доктор говорил их в присутствии десятка свидетелей. Мла
д дочитал, посмотрел на Перемысла и вернулся к хану и его дворцу. Да, рисун
ки на воротах, на полу, форма окон Ц именно такими их видел Млад. Очень точ
ные рисунки. Но…
Он положил бумагу на стол, нагнулся, взялся за перо, макнул его в чернильни
цу и в этот миг вспомнил взгляд вишневых татарских глаз. Хан опоздал. Не бы
ло никакого торжества! Не было! Разочарование и, в лучшем случае, злорадст
во вместо торжества! Все Ц ложь! Млад не был собой! Это не его видения!
Он поднял глаза на Перемысла, который смотрел на него выжидающе, глянул н
а отрешенного Белояра, и уперся в синий, пронзительный взгляд юного княз
я сверху вниз.
- Я не могу этого подписать, - сказал Млад еле слышно.
Белояр мгновенно повернул голову, отрешенность его вмиг исчезла. Князь п
ерестал щуриться, глаза его распахнулись от удивления, и брови поползли
вверх. Волхвы, стоящие рядом, зашептались, передавая новость дальше. Бояр
е недовольно зашевелились, Сова Осмолов сжал кулак и скрипнул зубами, по
садник переглянулся с «конечниками».
- Почему, Млад? Ц обиженно, разочаровано спросил Перемысл, оглядываясь на
бояр.
- Я не уверен, - ответил тот немного тверже, - надо быть уверенным до конца, а я
до конца не уверен.
Осмолов посмотрел на Млада с ненавистью и собирался что-то сказать, но пе
редумал.
- В чем конкретно ты не уверен? Ц князь вернул лицу спокойствие.
- Во всем. Я не был собой. Это не мои видения. Моих собственных видений было в
сего два, и их здесь, очевидно, нет.
- Млад, ты опять начинаешь подводить теории под гадание, - тихо сказал Пере
мысл.
- Да, - Млад решил, что ему проще согласиться, чем доказать обратное.
- Твои видения противоречат остальному? Ц Белояр смотрел на Млада, как иг
рок в кости на брошенные фишки: глаза его горели огнем.
- Да. Мои видения перечеркивают сделанные выводы. Но это не значит, что они
истинны, а все остальное Ц ложь.
- В таком случае, я с тобой согласен, - кивнул Белояр, - не подписывай. Пусть ос
танется толика сомнений.
Князь перевел взгляд на Белояра: глаза юноши выражали негодование и обид
у.
- Но… но почему? Ведь… ведь это Правда? Ц запинаясь спросил он у волхва.
- Никто не знает, что есть Правда. Один голос Ц против тридцати девяти. Это
ничего не меняет, лишь подчеркивает: гадание не может иметь законной сил
ы.
Площадь заволновалась, почувствовав заминку.
- Сорок, - князь упрямо сжал губы и чуть откинул лицо назад, - сорок, а не тридц
ать девять против одного! Я подпишу грамоту. Я видел то же самое.
- Не делай этого, юноша, - Белояр кивнул князю и снисходительно нагнул голо
ву на бок, - не делай. Ты слишком молод, чтоб принимать подобные решения сам
остоятельно. На тебя смотрит Новгород. Подумай, что будет в городе сегодн
я ночью, если ты подпишешь эту грамоту. А завтра в ответ на кровавую ночь н
ачнется война. И не только Казань Ц но и Крым, и Астрахань, и Ногайская орд
а через месяц встанут под стенами Москвы и Киева, а через два Ц осадят Нов
город. Не полагайся на чувства в своих действиях. Такие вопросы решает бо
ярская дума. Пока.
Князь втянул воздух сквозь раздутые ноздри и опустил голову, но тут в раз
говор вступил Сова Осмолов.
- С каких пор волхвы дают советы князьям? Ты верно заметил, старик, такие во
просы решают бояре, а не волхвы. Если речь идет о Правде, о какой осторожно
сти мы говорим? Юноша горяч, но на этот раз он прав Ц Правда стоит того, что
бы бороться за нее с оружием в руках.
- И кто сказал тебе, что Русь слабей орды? Ц добавил Чернота Свиблов, - Это м
ы встанем у стен Казани и Астрахани, а не они у стен Новгорода! Это они наши
подданные, они платят нам дань, а не мы им!
- Давно ли? - чуть усмехнулся Белояр.
- Довольно, - оборвал их юноша, - ты отрезвил меня, Белояр. Я благодарен тебе. Я
не стану подписывать грамоты, даже если дума единогласно решит, что я дол
жен ее подписать.
- А татары слишком вольно разгуливают по торгу… - пробурчал под нос один из
«конечников», но князь глянул на него коротким взглядом, и тот осекся.
- Новгородцы ненавидят татар, - продолжил за него Сова Осмолов, - Русь сноси
ла их засилье сотни лет.
- Новгородцы видели татар только на торге, - отрезал князь, - им не за что их н
енавидеть! Это не Москва и не Киев. Если, конечно, твои люди, Сова Беляевич, н
е уськают их на каждом углу, как собак на медведя.
- Новгородцы имеют свою голову на плечах, - с достоинством сказал посадник
, - они не собаки, чтоб их кто-то уськал.
- Я не хотел обидеть новгородцев, - кротко ответил князь, опустив голову.
- Может быть, мы вернемся к грамоте? - робко вставил Перемысл, - люди волнуютс
я…
Сова Осмолов с ненавистью глянул на Млада и полушутливо проворчал:
- Выискался… Сомневается он! Никто не сомневается, а он Ц сомневается! Я е
ще выясню, кто ты таков…
Млад вскинул глаза Ц несмотря на снисходительный тон, в голосе боярина
он услышал и презрение, и угрозу.
- Я Ц Ветров Млад Мстиславич, сын Мстислава-Вспомощника, мне нечего стыди
ться и нечего скрывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10