Ц младшая топнула ногой, - что несешь-то? Кого слу
шаешь? Язычников проклятых? Они же враги Господу нашему! Они дьяволу покл
оняются!
- Я бы забрал его с собой, на несколько дней… - обратился Млад к матери мальч
ика, - я бы попробовал… Это очень трудно Ц без наставника в такие дни…
- На что наставлять-то его станешь, а? Ц змеей зашипела младшая, - Нашелся на
ставник! Поумней тебя наставники найдутся!
- Млад Мстиславич Ц опытный наставник, через него прошло множество шама
нов, и темных и белых, - терпеливо сказал доктор Велезар матери, не обращая
внимания на тетку, - ему можно доверять.
Мать только расплакалась в ответ, всхлипывая и причитая:
- Как же… в ад на муки вечные… кровиночку мою…
- Да не в ад, дура ты дура… - вздохнул доктор.
Млад склонился над мальчиком:
- Поехали со мной, парень. Тебе зовут родные боги.
- Я… я не могу… отец Константин сказал…
- Плевать на отца Константина! Ц вдруг разозлился Млад. Он привык уважать
чужую веру, но всему есть предел! Принести мальчика в жертву, даже не попыт
аться спасти ему жизнь! Запугать, мучить его столько времени, и все ради то
го, чтоб он не мог приблизиться к родным богам, чтоб достался тому огненно
му духу с мечом?
Млад поднялся, подошел к двери и распахнул ее настежь: холод ворвался в из
бу, перемешиваясь с душным паром и чадом свечей. Младшая выскочила из-за с
тола и попыталась ему помешать, с криком:
- Что делаешь? Что творишь-то? Дьявола в дом пустить хочешь? Тошно тебе от бо
жьей благодати?
- Ой-ё-ё-ё-ё-ёй! Ц взвыла мать, - ой, что будет, что будет теперь!
- Не смей тут распоряжаться! Не твой дом! Антихрист проклятый! Ц младшая в
цепилась в полушубок Млада, когда он направился к окну. Младу очень хотел
ось усадить ее на лавку, но он сдержался и дернул на себя створки перекоше
нной рамы, впуская морозный ветер, сквозняком прорвавшийся в избу. Ветер
пролетел к двери, свечи затрепетали и стали гаснуть одна за другой, напол
няя избу едким, пахучим дымом. Полумрак разгоняла только лампадка с дрож
ащим огоньком под золоченым образом: в темноте Младу показалось, что хри
стианский бог оскалился и сверкнул глазами.
Млад склонился к лавке, на которой лежал мальчик.
- Так легче?
- Я не знаю… - шепнул тот и вдохнул морозный воздух: глубоко, полной грудью.

- Я отца Константина сейчас позову! Думаешь, нет у нас заступников? Сам Гос
подь нам заступник! Ц младшая кинулась к двери, хватая по дороге фуфайку.

- Поедешь со мной? Ц спросил Млад у мальчика.
- Я не знаю… - лицо его скривилось Ц он собирался заплакать.
- Нет, парень, так не пойдет! Решай! Сам решай, никого не слушай!
- Я не знаю! Ц всхлипнул юноша, - я больше не могу! Мама!
- Что, сыночка? Ц рыдающая мать подскочила к ребенку, - что дитятко мое?
Млад скрипнул зубами: он не переживет пересотворения. Если только за ост
авшиеся ему несколько дней не научится быть мужчиной…
- Мама, мамочка! Ц мальчик разрыдался у нее на груди, - я боюсь! Я боюсь их! Они
хотят меня убить!
Доктор Велезар прикрыл дверь и подошел поближе к лавке.
- Мы не хотим тебя убивать, честное слово! Ц спокойно сказал он и положил р
уку на трясущееся от рыданий плечо.
- Не вы, - сквозь слезы выговорил мальчик, - не вы… Бесы, бесы в белом тумане! Он
и хотят меня убить и забрать в ад!
- Это не бесы. Это духи, - доктор оставался бесстрастным, - перестань плакать
и решай: будешь ты шаманом, как твой дед, или останешься умирать здесь, с ма
мками и тетками. Ну?
Невозмутимый голос доктора возымел действие: мальчик поднял на него гла
за, полные слез.
- Поезжай, Мишенька, - вдруг сказала из-за стола бабка, - поезжай. Что ж напрас
но мучиться-то? Отец Константин только разговоры разговаривает, а вылечи
ть тебя не может.
Мать прижала сына к себе изо всех сил.
- Как он поедет? Куда? Кто за ним ухаживать будет, кормить-поить? Он же шагу с
тупить не может, ложку в руках не держит!
- Ну? Ц доктор не слушал женщину и говорил только с мальчиком, - решай сейча
с, немедленно. Ты едешь или остаешься?
- А я умру, если останусь? Ц лицо мальчика дернулось.
- Ты умрешь, и твой Михаил Архангел заберет тебя к себе… - ответил Млад, - уж н
е знаю, на небеса, или в райские кущи…
Мать взвыла с новой силой.
- А если нет?
- А если нет Ц тебя ждет пересотворение. И тут все зависит от тебя: если ты х
очешь жить, если будешь сильным Ц ты останешься жить.
- Я хочу жить, - угрюмо сказал мальчик и отстранился от матери.

2.

Проповедники и духи

Возница свистел, гикал, шевелил кнутом, и тройка неслась по В
олхову галопом Ц лед прогибался и кряхтел под ударами копыт. Месяц туск
ло просвечивал сквозь морозную дымку, окутавшую землю. Мальчик рядом с М
ладом глубоко дышал, ворочался и постанывал Ц Млад старался не дотрагив
аться до него и не смотреть в его сторону.
Он еще до отъезда хотел сказать доктору Велезару, что пересотворения мал
ьчик не переживет, но у него не повернулся язык. Словно этими словами он по
дписывал парню приговор, словно эти слова могли что-то значить в его судь
бе. Словно Млад снимал с себя ответственность, заранее оправдывал неудач
у, и после них можно было не беспокоиться, отстраниться, наплевать…
Погоня не заставила себя ждать Ц в полумраке, на белом снегу Млад легко р
азглядел двое саней, идущих следом. Чтоб попы так легко выпустили из рук к
ого-то из своей и без того малочисленной паствы?
Они успели добраться до университета и подъехали к дому Млада, когда сан
и отца Константина только поднимались на берег Волхова. Млад хотел взять
мальчика на руки, но тот покачал головой и сказал:
- Я сам. Я могу ходить. Мне только после корчей тяжело…
Млад кивнул и распахнул перед ним дверь в сени. Ленивый рыжий пес Хийси, др
емлющий в будке, нехотя приподнял голову и два раза хлопнул по полу хвост
ом Ц поприветствовал хозяина.
Домики профессорской слободы нисколько не напоминали крестьянские изб
ы: профессора не вели большого хозяйства, не держали скотины, им не нужны б
ыли обширные подклеты и высокие сеновалы. В университете домики называл
и теремками: несмотря на малый размер, все в них было устроено, как настоящ
ем тереме. Каждый дом делился на спальни и столовые, небольшие решетчаты
е окна в двойных рамах закрывались стеклами; топились дома по-белому Ц у
ниверситет не знал нужды в дровах; сени, хоть и назывались сенями, больше н
апоминали маленькие кладовки между двух дверей.
Дома было жарко натоплено и пахло едой Ц двое подопечных Млада отлично
справлялись с хозяйством.
- Ты что так долго, Млад Мстиславич? Ц спросил семнадцатилетний Ширяй, не
отрывая лица от книги.
- Товарища вам привез, - ответил Млад и хотел подтолкнуть мальчика в спину,
но вовремя остановился: любое неосторожное движение может вызвать судо
роги.
Ширяй оторвался от книги, а из спальни выглянул Добробой. Оба прошли испы
тание в конце лета, и только в мае должны были попробовать себя в самостоя
тельных путешествиях к богам, а пока поднимались наверх вместе с Младом.
Они слишком хорошо помнили свою шаманскую болезнь, и Млад не опасался, чт
о ребята не поймут новичка или обидят по неосторожности.
- Как тебя зовут? Ц не дожидаясь, пока новенький разденется, спросил Добро
бой Ц здоровый шестнадцатилетний парень, ростом и шириной плеч обогнав
ший Млада.
- Михаил, - затравлено ответил мальчик, рядом с Добробоем казавшийся тощим
цыпленком.
- Какое-то странное у тебя имя, нерусское, - Добробой пожал плечами Ц беззл
обно, скорей удивленно.
- Меня дома Мишей звали, - словно извиняясь, тут же добавил тот.
- Миша так Миша, - Ширяй поднялся и протянул руку, - я Ц Ширяй, а он Ц Добробой
. У нас уже настоящие имена.
- Как это Ц «настоящие»?
- После пересотворения каждому шаману дают настоящее имя. И тебе тоже дад
ут. Давайте ужинать, а то мы заждались уже.
- Погодите с ужином, - Млад повесил полушубок на гвоздь у двери, - сейчас к на
м гости пожалуют.
- Так тут и на гостей хватит… - Добробой приоткрыл крышку горшка, стоящего
на плите и заглянул внутрь: крышка со звоном упала на место, а Добробой при
жал пальцы к мочке уха.
- Думаю, они с нами трапезничать не станут, - пробормотал Млад.
Храп коней и множество голосов за дверью были ему ответом. На этот раз Хий
си не поленился подняться и гавкнуть пару раз тяжелым басом.
Дверь распахнулась без стука: первым в дом вошел толстый жрец в золочено
й ризе, надетой поверх шубы, за ним еще трое Ц в черных рясах под фуфайкам
и: это, очевидно, были ортодоксы, причем болгары, а не греки. Но и на этом дел
о не кончилось Ц вслед за ортодоксами появились два католика, с ног до го
ловы закутанных в меха Ц от русского холода. Вот ведь… Говорят, они непри
миримые враги и вечные соперники в борьбе за чистоту веры. Только на Руси
они почему-то не ссорятся, напротив, горой стоят друг за дружку…
Жрец в ризе осмотрелся по сторонам и перекрестил помещение. Миша ссутули
лся и низко опустил голову Ц Млад прикрыл его спиной на всякий случай.
- Безбожное место… - проворчал жрец и бесцеремонно обратился к Младу, - зач
ем отрока забрал?
Млад не стал ссылаться на то, что отрок сам пожелал ехать с ним: только доп
роса мальчишке сейчас и не хватало.
- Если он не пойдет на зов богов, он умрет.
- Если он и умрет, то только для того, чтоб возродиться к жизни вечной. И не т
вое поганое

Поганый (здесь): от лат.
paganus Ц языческий.
дело за него решать.
Млад глянул попу в глаза: удивительно, жрец христианского бога, занимающ
ий, по-видимому, высокий пост среди других жрецов, вообще не имел
potentia sacra


Сакральная сила (лат.) . Как же он общается со
своим богом? Откуда узнает его волю?
- Юноша останется здесь, - ответил Млад.
- Душу, уже спасенную, погубить стараешься? Ц усмехнулся священник, - сам в
дикости первобытной живешь и других за собой тащишь?
«Первобытная дикость» больно задела Млада Ц разговор переходил в обла
сть politik o

государственные или общест
венные дела (греч) .
- Мы со своей первобытной дикостью разберемся сами, без иноземцев. Юноша р
усич, а не болгарин, его зовут родные боги.
- Твои боги Ц деревянные истуканы, не более. Бог Ц един и всемогущ, он не зн
ает границ и народностей, для него все равны! Ц с пафосом произнес поп.
- Мне интересно, а кто тогда зовет юношу? Деревянные истуканы? Ц усмехнулс
я в ответ Млад.
- Бесы, прислужники Сатаны, врага рода человеческого. И ты Ц тоже его прис
лужник, вольный или невольный.
- Мне все равно, как в Болгарии называют моих богов, а меня Ц и подавно. Спас
айтесь от своего бога сами, без нас. Мальчик останется здесь, даже если вы
всю ночь будете читать мне лекцию о чужих богах.
- Мы заберем его силой, - мрачно кивнул поп.
- Я слышал, христиане не противятся злу насилием. Или к жрецам это не относ
ится?
- Защита веры Ц это не противление. Спасти божьего раба, его душу от адовы
х мук Ц богоугодное дело.
- Раба? И когда это русича успели продать в рабство? Убирайтесь-ка прочь, до
рогие гости. Это мой дом.
- Дикая страна и дикие люди… - пробормотал вдруг один из католиков сквозь п
латок, который от мороза прикрывал даже нос, - им несут божественный свет,
но они предпочитают гнить в своем невежестве…
Католик сказал это по-латыни, и Млад отлично его понял.
- Suum cuique placet

(лат) Каждому нравится свое. , - проворчал он т
ак же тихо. Дешево, конечно, и для католика вовсе не убедительно. Эти иност
ранцы приехали в страну, где грамоту знает каждый хлебопашец, в универси
тет, где учится две тысячи студентов, где естественные науки достигли та
ких высот, что им и во сне не приснится! И смеют говорить о невежестве? В то в
ремя как их города тонут в нечистотах?
- Напрасно ты не послушался нас с самого начала, отец Константин, - кашляну
л второй католик, - святая инквизиция давно знает, что Дьявол рано или позд
но победит даже самую крепкую в вере душу. Только огонь может вернуть так
ую душу Богу. Только actus
fidei

actus
fidei (лат. дос
ловно Ц дело веры) Ц аутодафе. .
- Методы вашей святой инквизиции распугают варваров! Ц брезгливо прошип
ел отец Константин, - поэтому ваша паства в пять раз меньше моей!
- Но зато их вера непоколебима, - с достоинством кивнул католик, - а твоя паст
ва разбегается от тебя, будто ты пасешь стадо зайцев, а не овец. Стоило ряд
ом появиться волку…
- Волк Ц это я? Ц усмехнулся Млад, прерывая их препирательства, - значит, юн
оша должен сказать спасибо за то, что его не отправили в вечную жизнь путе
м сожжения на костре? Быстро и надежно, ничего не скажешь… Убирайтесь про
чь! Ваш бог не получит мальчика!
И тут неожиданно понял: и католикам, и ортодоксам совершенно наплевать и
на их бога, и на потерянную душу, и на Дьявола… Они понятия не имеют, что там
, на кромке белого тумана, стоит огненный дух с мечом в руках и ждет добычи
… Они пользуются заученными правилами, а движет ими желание получить вла
сть. Как хитер их бог! Его слуги действуют, словно пчелы в улье, словно мура
вьи в муравейнике! Каждый тащит малую толику, и не понимает, во что эти мал
ые толики складываются!
- Михаил! Ц зычно позвал отец Константин, - Михаил! Тебя соблазняют мгнове
нием против вечной жизни!
- Оставь свои проповеди! Ц Млад пошире расставил руки, прикрывая мальчик
а, - Я его не соблазняю, я его уже соблазнил. И вся твоя вечная жизнь не стоит
и мгновенья жизни настоящей.
- Мне надо поговорить с ним наедине, - уверенно заявил поп.
Млад покачал головой:
- Не сомневаюсь, ты найдешь много сладких слов, чтоб убедить юношу в своей
правоте. Только чего они стоят, если твои построения в его душе рассыпали
сь за пять минут разговора со мной?
- Поддаться соблазну легко, трудно устоять против него, - немедленно парир
овал отец Константин, - я спасаю его, а ты толкаешь в бездну! Столкнуть Ц од
но мгновение, а вытащить?
А ведь поп верит в это… Он не знает об огненном духе с мечом. Он искренне по
лагает, что его бог единственный… А остальные Ц бесы, враги человеческо
го рода, а не его бога. Ему не надо выбирать, на чью сторону встать, за него в
се давно решено! Как же хитер их бог!

Попы отбыли ни с чем: исход спора решил Хийси, отпущенный с цепи Добробоем
. Конечно, они жаловались ректору, но ректор был одновременно деканом мед
ицинского факультета, другом доктора Велезара и ограничился тем, что на
следующий день пожурил Млада за невежливую встречу иностранных гостей.

Вечером Млад вывел Мишу в лес, опасаясь, что в одиночестве тот заблудится
в незнакомом месте: лучше всего от шаманской болезни помогали долгие про
гулки, а иногда избавляли и от судорожного припадка. Свежий ветер, добрая
еда и наставник: вот все, что могло помочь будущему шаману для подготовки
к пересотворению.
Разговор с мальчиком не удовлетворил Млада: дело не в телесной слабости,
тот действительно рос, окруженный женщинами и попами, и совершенно не пр
едставлял себе, что значит быть мужчиной. Он был на два года старше, чем Мл
ад ко времени своего испытания, но эти два года ничего не дали для его взро
сления.
Рассказ о пересотворении напугал Мишу. Млад балансировал на грани: как н
е напугать, но и не обмануть? И все равно напугал, хотя не сказал и десятой д
оли того, что знал перед испытанием сам. Млад вывел его на берег Волхова в
ту минуту, когда месяц вынырнул из тумана. Огромное пространство открыва
лось впереди, сзади светились окна в теремах университета, лаяли собаки
в Сычевке, неподвижно стоял заснеженный лес. Месяц освещал молчаливую зи
мнюю ночь бело-желтым светом.
- Посмотри вокруг. Красиво, правда?
Миша глядел с интересом, и не понимал, о чем говорит Млад.
- Мир, в котором ты живешь Ц прекрасен. Он прекрасен каждую минуту, каждый
миг. Жить в этом мире Ц большое счастье. Что бы с нами не случалось, как бы т
яжело нам ни было, надо помнить об этом.
Юноша кивнул, но слова Млада не тронули его сердца. Может быть, потом, чуть
позже, он вспомнит их и поймет?
Млад выделил ему свою спальню, а сам перебрался в спальню к ребятам, на лав
ку: нет ничего мучительней во время шаманской болезни, чем невозможность
остаться в одиночестве. А в незнакомом месте, да еще и зимой, юноше будет т
рудно уединиться.

Разглядев у Млада шаманскую болезнь, дед на следующий же день построил в
лесу шалаш Ц небольшой и довольно уютный. Пол он выстлал лапником и свер
ху навалил душистого, только что высушенного сена, стены сложил из дубов
ых и березовых ветвей, так что внутри шалаш заполнял мягкий зеленый свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10