Тогда слуги королевы стали привязывать одну
лестницу к другой, но лестницы обрывались под теми, кто пытался по ним
взобраться, и люди падали на землю, ломая себе руки и ноги или разбиваясь
насмерть.
Королева пришла в отчаяние: она видела ветви, гнувшиеся под тяжестью
плодов, которые казались ей необыкновенно вкусными, и решила, что если она
их не отведает, то умрет. И вот она приказала разбить возле замка
роскошные шатры и полтора месяца прожила в них вместе со своей свитой. Она
не спала, не ела, а все вздыхала и говорила только о плодах этого
неприступного сада. Наконец она опасно занемогла, и никто не мог облегчить
ее страдания, потому что неумолимые феи даже ни разу не показались
королеве с тех пор, как она разбила шатры поблизости от их жилища. Все
придворные были в страшном горе. В шатрах раздавались только слезы да
стоны, а умирающая королева просила у тех, кто ей прислуживал, принести
плодов, но она желала только тех плодов, в которых ей было отказано.
Однажды ночью, когда ей удалось ненадолго забыться сном, она,
проснувшись, увидела, что у ее изголовья сидит в кресле маленькая
старушка, безобразная и дряхлая. Не успела королева удивиться, почему
придворные дамы разрешили незнакомке приблизиться к ее особе, как та вдруг
сказала:
"Твое величество очень нам докучает, упрямо желая отведать плодов с
наших деревьев. Но поскольку дело идет о твоей драгоценной жизни, мы
решили уделить тебе столько плодов, сколько ты сможешь унести с собой и
съесть здесь, на месте, однако за это ты должна сделать нам подарок".
"Ах, добрая матушка, - воскликнула королева, - говорите, я готова
отдать вам мое королевство, мое сердце, мою душу, только бы поесть ваших
плодов, мне за них ничего не жалко отдать".
"Мы хотим, - отвечала старуха, - чтобы ты отдала нам дочь, которую
носишь в своем чреве. Как только она родится на свет, мы возьмем ее к
себе. Мы сами ее вырастим, мы одарим ее всеми добродетелями, красотой и
ученостью, словом, она станет нашим дитятей, мы сделаем ее счастливой, но
помни, что Твое величество увидит ее не раньше, чем она выйдет замуж. Если
ты согласна на эти условия, я тотчас вылечу тебя и отведу в наш сад. Хотя
сейчас ночь, тебе все будет видно как днем, и ты сможешь выбрать все, что
захочешь. А если мои слова тебе не по нраву, спокойной ночи, госпожа
королева, я иду спать."
"Как ни жестоки ваши условия, - отвечала королева, - я их принимаю,
потому что иначе я умру: я чувствую, что не протяну и дня, а стало быть,
погибнув сама, погублю свое дитя. Вылечите меня, мудрая фея, - продолжала
она, - и позвольте мне без промедления воспользоваться обещанным правом".
Прикоснувшись к королеве золотой палочкой, фея сказала:
"Да избавится Твое величество от недуга, который приковывает тебя к
постели", - и тотчас королеве показалось будто ее тело освободили от
сковывавших его тяжелых и грубых одежд, только кое-где она все-таки еще
ощущала их прикосновение - должно быть, в этих местах болезнь поразила ее
особенно глубоко. Королева позвала своих дам и, улыбаясь, сказала им, что
чувствует себя отлично, сейчас она встанет, перед ней наконец-то
распахнутся крепко запертые, неприступные двери волшебного замка и она
сможет поесть чудесных плодов и унести их с собой.
Дамы все до одной вообразили, что королева бредит и в бреду ей
мерещатся вожделенные плоды. Не отвечая ей, они залились слезами и пошли
будить врачей, чтобы те посмотрели, что с королевой. А королева была в
отчаянии от этого промедления. Она приказала, чтобы ей немедленно подали
ее платье, - дамы отказывались, королева рассердилась, покраснела.
Окружающие решили, что у нее лихорадка. Однако пришли врачи и, пощупав у
королевы пульс и вообще проделав все, что полагается в подобных случаях,
должны были признать, что королева совершенно здорова. Придворные дамы,
поняв, какую оплошность совершили из усердия, поспешили загладить, как
можно скорее одев королеву. Каждая попросила у нее прощения, все
успокоились, и королева поспешила вслед за старой феей, которая попрежнему
ее ждала.
Королева вошла во дворец, который был так прекрасен, что никакой
другой дворец не мог с ним сравниться. Вы легко поверите мне, принц, -
добавила Белая Кошка, - если я скажу вам, что это тот самый дворец, где мы
с вами сейчас находимся. Две другие феи, моложе первой, встретили мою мать
на пороге и любезно ее приветствовали. Она просила их тотчас проводить ее
в сад, к шпалерам, где растут самые лучшие плоды.
"Все они равно хороши, - отвечали феи, - и если бы не твое желание
самой их сорвать, мы могли бы просто кликнуть их и они явились бы на наш
зов".
"Умоляю вас, сударыни, - воскликнула королева, - дайте мне приятную
возможность увидеть это чудо".
Старшая из фей вложила в рот пальцы и три раза свистнула, а потом
крикнула:
"Абрикосы, персики, вишни, сливы, груши, черешни, дыни, виноград,
яблоки, апельсины, лимоны, смородина, клубника, малина, явитесь на мой
зов!"
"Но ведь те, кого вы зовете, - удивилась королева, - зреют в разное
время года".
"В нашем саду не так, - отвечали феи. - Все плоды, растущие на земле,
у нас круглый год бывают спелыми, сочными и никогда не гниют и не
червивеют".
И в эту минуту явились все те, кого созвала фея, - они катились и
прыгали все вперемежку, но при этом не мялись и не пачкались, и королева,
горя нетерпением исполнить свое желание, кинулась к ним и схватила первые,
какие подвернулись ей под руку. Она не съела, а жадно проглотила их.
Утолив немного свой голод, она попросила фей провести ее к шпалерам,
чтобы полюбоваться плодами, прежде чем их нарвать.
"Охотно, - ответили все три, - только не забудь про обещание, что ты
нам дала, тебе уже нельзя от него отступиться".
"Я уверена, - сказала королева, - что жить у вас очень приятно, а
дворец ваш так прекрасен, что, не люби я горячо моего супруга-короля, я бы
и сама охотно осталась с вами. Поэтому не бойтесь, я не нарушу свое
слово".
Феи, очень довольные ее словами, открыли королеве все калитки и
ворота, и она оставалась в их саду три дня и три ночи, не желая уходить, -
так ей понравились плоды. Она нарвала плодов и про запас и, поскольку они
никогда не портятся, приказала нагрузить ими четыре тысячи мулов, чтобы
увезти их с собой. Феи дали королеве золотые корзины искусной работы,
чтобы было куда положить подаренные ими плоды, и преподнесли ей много
драгоценных редкостей. Они обещали королеве растить меня как принцессу,
наделить меня всеми совершенствами и найти для меня мужа, а королеву они,
мол, уведомят о дне бракосочетания и надеются, что она явится на свадьбу.
Король был счастлив, что королева наконец вернулась, радовался и весь
двор, балы сменялись маскарадами, конными состязаниями и всевозможными
пиршествами, и на них, как особое лакомство, подавали плоды, привезенные
королевой. Король предпочитал их всем другим угощениям. Он ведь ничего не
знал о договоре, который королева заключила с феями, и часто спрашивал ее,
в какой стране она побывала и где ей удалось найти такие удивительные
плоды.
Королева овечала, что они растут на горе, почти неприступной, но в
другой раз уверяла, что они растут в долинах, а потом, что в саду или в
густом лесу. Король дивился противоречивым ответам королевы. Он пытался
расспросить ее спутников, тех, кто сопровождал королеву в путешествии, но
она столько раз наказывала им молчать о ее приключении, что они не смели
открыть рта. Однако, видя, что скоро ей придет срок родить, королева стала
с беспокойством думать о том, что обещала феям, и впала в глубокую печаль.
Она поминутно вздыхала и менялась на глазах. Король потерял покой. Он стал
просить королеву рассказать ему, что ее тревожит, и после мучительных
колебаний она наконец призналась ему во всем, что произошло между нею и
феями и как она обещала им отдать дочь, которую она родит.
"Что я слышу! - воскликнул король. - У нас нет детей, вы знаете, как
я о них мечтаю, и ради того, чтобы съесть несколько яблок, вы способны
обещать в дар свою дочь? Значит, вы совсем меня не любите".
И он осыпал королеву такими жестокими упреками, что моя несчастная
мать едва не умерла с горя. Но король этим не удовольствовался - он
приказал запереть королеву в башню, а кругом поставить охрану, чтобы она
не могла сноситься ни с кем, кроме тех, кто ей прислуживал, и потом он
удалил всех придворных, которые сопровождали королеву в замок к феям.
Разлад между королем и королевой поверг весь двор в страшное уныние.
Вместо преждних одежд все надели другие, выражавшие всеобщий траур. Что до
короля, он был неумолим - он больше не желал видеть свою супругу и, едва я
появилась на свет, повелел принести меня к себе во дворец, чтобы я росла
возле него, а моя несчастная мать оставалась пленницей. Феи, конечно,
знали обо всем происходящем. Они разгневались - они хотели, чтобы я жила у
них, они смотрели на меня как на свою собственность и считали, что меня у
них украли. Прежде чем найти способ мести, соразмерный их гневу, они
послали королю пышное посольство, предлагая ему освободить королеву из
заточения, вернуть ей свою милость и прося также отдать меня послам, чтобы
самим меня вырастить и воспитать. Но посланцы фей были такими крохотными и
уродливыми - это были безобразные карлики, - что они не сумели убедить
короля. Он грубо отказал им в просьбах, и, если бы они не поспешили
уехать, быть может, им пришлось бы совсем плохо.
Узнав о том, как поступил мой отец, феи пришли в страшную ярость и,
обрушив на шесть его королевств страшные бедствия, чтобы их опустошить,
наслали на них еще и ужасного дракона, который отравлял ядом те места, где
проходил, пожирал мужчин и детей и своим дыханием губил деревья и
растения.
Король был в отчаянии, он вопрошал всех мудрецов своего королевства о
том, что ему делать, чтобы спасти своих подданных от обрушившихся на них
несчастий. Мудрецы посоветовали ему созвать со всего мира лучших врачей и
привезти самые лучшие лекарственные снадобья, а кроме того обещать жизнь
осужденным на смерть преступникам, которые захотят сразиться с драконом.
Королю понравился этот совет, он ему последовал, но это не помогло. Люди
продолжали умирать, а дракон сожрал всех тех, кто решился с ним сразиться,
так что пришлось королю обратиться за помощью к фее, которая
покровительствовала ему с ранних лет. Она была очень стара и пости не
вставала с постели, король сам отправился к ней и стал ее укорять, что она
видит, как его преследует судьба, но не хочет ему помочь.
"Я ничего не могу сделать, - сказала фея. Вы разгневали моих сестер.
Мы обладаем равной властью и редко действуем друг против друга. Лучше
умилостивьте их, отдав им вашу дочь, - маленькая принцесса принадлежит им.
Вы посадили королеву в темницу, но чем провинилась перед вами эта славная
женщина, что вы обошлись с ней так жестоко? Решитесь исполнить слово,
которое она дала феям, и, поверьте мне, вы будете осыпаны благодеяниями".
Король, мой отец, нежно меня любил, но, не видя другого средства
спасти свое королевство и избавить его от губителядракона, он сказал своей
приятельнице-фее, что решил последовать ее совету и готов отдать меня
феям, поскольку она уверяет, что меня будут холить и лелеять, как подобает
принцессе моего происхождения, что он также вернет во дворец королеву и
просит фею сказать, кому он должен поручить отнести меня в волшебную
обитель фей.
"Принцессу в ее колыбели надо отнести на вершину Цветочной горы, -
отвечала фея, - вы можете даже остаться поблизости, чтобы стать свидетелем
празднества, которое там разыграется".
Тогда король сказал ей, что через неделю он вместе с королевой пойдет
на эту гору и пусть, мол, фея предупредит своих сестер, чтобы они устроили
все, как найдут нужным. Едва король вернулся в замок, он послал за
королевой и принял ее так же ласково и торжественно, как гневно и сурово
отправлял ее в заточение. Она была удручена и настолько изменилась, что он
с трудом узнал бы ее, если бы сердце не уверило его, что перед ним та
самая женщина, которую он любил. Со слезами на глазах он просил ее забыть
все горести, какие ей причинил, и заверил ее, что больше никогда в жизни
ничем ее не огорчит. Она отвечала ему, что сама навлекла на себя эти
горести, опрометчиво посулив феям отдать им свою дочь, и извинить ее может
только то, что она была тогда в ожидании. Король сказал жене, что решил
отдать меня феям.
Тут уже королева стала противиться его намерению. Можно было
подумать, что это какой-то рок и что мне навеки суждено стать предметом
разногласий между моими родителями. Моя мать долго стенала и плакала, но
не добилась того, чего хотела (король видел, какие страшные последствия
влечет за собой неповиновение феям, потому что наши подданные продолжали
погибать, словно они были виноваты в прегрешениях нашей семьи); тогда
наконец королева уступила и все было приготовлено для церемонии.
Меня положили в колыбель из перламутра, украшенную творениями самого
изысканного искусства. Колыбель была вся увита живыми цветами и гирляндами
из разноцветных драгоценных камней, которые под лучами солнца сверкали так
ослепительно, что на них больно было смотреть. Роскошь моего наряда
превосходила, если только это возможно, роскошь колыбели: свивальники мои
скреплены были крупными жемчужинами. Несли меня на особых легчайших
носилках двадцать четыре принцессы королевского рода, одеты принцессы были
по разному, но в знак моей невинности им долно было быть во всем белом. А
за нами шевствовали придворные - каждый на подобающем его званию месте.
Поднимаясь по склону горы, все услышали мелодичную музыку, которая
все приближалась. Наконец появились феи - их было числом тридцать шесть,
потому что они созвали всех своих подруг. Каждая сидела в жемчужной
раковине, больше той, на которой Венера явилась их морской пучины. Везли
их морские кони, которые довольно неуверенно ступали по земле. Феи были
наряжены более роскошно, нежели первые среди земных королев - но при том
они были старыми и безобразными. Они держали в руках оливковую ветвь,
чтобы дать знать королю, что своим послушанием он заслужил их милость. И
когда меня передали в их руки, они осыпали меня такими бурными ласками,
что можно было подумать, будто отныне нет у них в жизни другой цели, как
только сделать меня счастливой.
Дракон, мстивший по их повелению моему отцу, шел следом за ними на
алмазной цепи. Феи передавали меня из рук в руки, ласкали, одарили меня
множеством счастливых свойств, а потом начали танец фей. Это очень веселый
танец: трудно даже представить себе, как резво скакали и прыгали старые
дамы. Потом к ним подполз на коленях дракон, пожравший столько людей. Три
феи - те, кому моя мать обещала меня подарить, - - уселись на него верхом,
а мою колыбель поставили посредине, и едвав они хлестнули дракона
волшебной палочкой, как он расправил огромные чешуйчатые крылья, более
тонкие, чем самый тонкий шелк. На этом драконе феи направились в свой
замок. Моя мать, увидев, что меня водрузили на спину страшного чудовища,
не удержалась и стала кричать. Но король утешил жену, сославшись на свою
покровительницу-фею, которая заверила его, что мне не сделают ничего
худого и печься обо мне будут так же, как пеклись бы в его собственном
дворце.
Королева успокоилась, хотя ей очень грустно было со мной расставаться
на такой долгий срок, да еще по собственной вине, потому что, не захоти
она отведать плодов из волшебного ссада, я осталась бы в королевстве
своего отца и на мою долю не выпали бы те горести, о каких мне предстоит
вам рассказать.
Знайте же, сын короля, что мои стражницы выстроили для меня башню, в
которой было множество красивых комнат - для каждого времени года свои, а
в них дорогая мебель, интересные книги, но дверей в башне не было -
проникнуть в нее можно было только через окно, расположенное очень высоко.
В башне был прекрасный сад с цветами, фонтанами и сводами зеленых аллей,
защищавших от зноя в самый разгар жары. В этой башне феи вырастили меня,
окружив меня заботой, большой даже, чем обещали королеве. Одета я была
всегда по самой последней моде и так раскошно, что, если бы кто-нибудь
меня увидел, он решил бы, что на мне свадебный наряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37