Задачу перед собой поэт поставил архитрудную: не только создать образ Ленина, но и дать широкий исторический фон - дать «капитализма портрет родовой», показать рождение рабочего класса; развитие и победу социалистической революции, утверждение ее завоеваний, укрепление Советской власти. И уже на этом фоне показать роль Ленина как вождя рабочего класса, партии в борьбе за торжество великих идей социализма.
Ленин вне истории, вне тех событий, которые потрясли мир в двадцатом веке, немыслим. А один из вопросов, который задавал себе и на который искал ответ Маяковский, был вопрос о том, почему Л_е_н_и_н возглавил борьбу трудящихся масс против буржуазного строя, почему он стал во главе партии рабочего класса и повел ее на штурм старого мира. Он искал разгадку _л_и_ч_н_о_с_т_и.
Маяковский прекрасно понимал, сколь велика опасность при решении такой творческой задачи свести ее к политическому пересказу событий, к голой публицистике об этом он написал и в своей автобиографии. Не случайно из многих записок, посланных ему во время чтения поэмы в Доме печати, он выбрал для ответа одну, видимо, сильно его задевшую.
«- Вот тут один товарищ спрашивает, почему я написал в стихах политграмоту. Отвечаю: для науки тем, кто политграмоте до сих пор не выучился».
В ответе Маяковского можно уловить нотку раздражения. Но когда он услышал возмущенные реплики слушателей по поводу записки, то успокоился, сказал, что вопрос вполне законный, «он сам, когда писал, все время думал о том, чтобы не впасть в голую публицистику». И совсем доверительно, как близким друзьям, добавил:
- Я эту поэму писал, оставаясь поэтом. Очень было трудно, товарищи.
Уже приступив к работе над нею, словно начинающий, почувствовал: «Как бедна у мира слова мастерская! Подходящее откуда взять?»
Поэма о Ленине - это одновременно и нравственная самопроверка. Написать эту поэму - а не написать нельзя: «Голосует сердце - я писать обязан по мандату долга», - значит для Маяковского как бы прожить вместе с Лениным его прекрасную жизнь-подвиг, по ней сверить себя, свои нравственные устои.
«Я себя под Лениным чищу, чтобы плыть в революцию дальше». Такой лирический зачин своею эмоциональной открытостью, своим мощным внутренним импульсом вовлекает нас в эпическое течение поэмы, прорывая в разных местах перегородки сюжета и завершаясь патетическим финалом. Но патетике финала предшествуют трагические, полные бесконечной скорби строки прощания с Лениным...
Размышляя о жизни Владимира Ильича Ленина, ища ответа на вопрос: «Почему ему такая почесть?», Маяковский углубляется в диалектику взаимоотношений вождя и массы, частицей которой считает и себя («Сквозь мильоны глаз, и у меня сквозь оба, лишь сосульки слез, примерзшие к щекам»).
Лирическое начало поэмы располагает к человеческой близости, к душевному взаимопониманию поэта с читателем. И Ленин в таком доверительном общении тоже предстает как земной, близкий и понятный человек, «совсем такой же», как все, но и не такой, не из тех, «кто глазом упирается в свое корыто», он - провидец. Ленин, как и все, имел слабости людские, но он мог охватить взглядом _в_с_ю_ _з_е_м_л_ю...
В лирическом зачине - подступы к постижению образа вождя, здесь все-таки больше вопросов, чем ответов. Главный вопрос: «Что он сделал, кто он и откуда...»? На этот вопрос отвечает история. Давняя и близкая.
«Далеко давным, годов за двести, первые про Ленина восходят вести». С этих строк и начинается эпический рассказ, куда - контрастной краской «родовому» портрету капитализма - вписывается жизнь сначала старшего брата Ленина - Александра Ульянова, казненного за подготовку цареубийства, а потом самого Владимира Ильича, пламенного революционера, политического деятеля, вождя рабочего класса.
Маяковский отнюдь не уходит ни от политики, ни от публицистики, его поэму с полным правом можно назвать и п_о_л_и_т_и_ч_е_с_к_о_й. Он предвидит, какие претензии по этому поводу предъявит пристрастная критика, но он хочет заставить звучать «могучей музыкой» слово «пролетариат», музыкой, способной «мертвых сражаться поднять». Поэт, он становится политиком в высоком смысле этого слова. Политик, он остается поэтом. Не это ли и есть черта новаторства, столь щедро и творчески масштабно осуществленная в поэме «Владимир Ильич Ленин»!
Но именно этого, к сожалению, не поняла, а в некоторых случаях и не хотела понять тогдашняя критика, которая талдычила о «раздвоенности сознания и чувства» у Маяковского, о рассудочности, о «политграмоте», о том, что поэма не представляет «шага вперед ни в области формы, ни в области углубления содержания». Известный критик А. К. Воронский, которому Владимир Владимирович читал поэму, сказал, что Маяковский не дал «нового Ленина». «Я ему ответил, что нам и старый Ленин достаточно ценен...» - пикировался с ним Маяковский. И в этой колкости сквозит не только раздражение, но и непонимание, чего же от него хочет критика. С издевкой писал о поэме И. Гроссман-Рощин, этот, по словам Маяковского, перебежчик из одной литературной передней в другую. Не удивляли выпады П. Когана, Г. Лелевича, но поэму не приняли и «свои»: О. Брик, Н. Чужак. А поэма завоевывала массовую аудиторию политической страстью, мощью образов, созвучностью чувств и мыслей поэта чувствам и мыслям народа, тяжело пережившего кончину вождя.
Ленин и Россия, Ленин и народ - вот опорные образы всей серединной, эпической части поэмы, развивающейся с последовательностью летописно-хроникального рассказа о событиях важнейшего исторического значения. Россия - это и значит ее народ. «Я знал рабочего. Он был безграмотный». «Я слышал рассказ крестьянина-сибирца». Тут же появляется и горец в лохмотьях... Эти эпизодические персонажи - народ России, те, кто пошли за Лениным.
И Россия - «рассинелась речками, словно разгулялась тысяча розг, словно плетью исполосована». Внешний штрих, пейзаж и вдруг такой поворот, такое углубление смысла, такой неожиданный угол зрения. Образ приобретает социальную окраску. Политик и поэт выступают в одном лице. Политик и поэт подводят читателя к мысли о диалектике развития личности Ленина, как вождя, и рабочего класса, как организованной силы, чтобы сказать, что «с классом рос Ленин».
Одним из величайших завоеваний Ленина стала созданная и выпестованная им в боях с буржуазией, с оппортунистами всех мастей партия рабочего класса, партия большевиков, Коммунистическая партия. И к этой, казалось бы, сугубо политической, подразумевающей ярко и громко сказанное публицистическое слово, теме Маяковский подходит с высшей меркой:
Хочу
сиять заставить заново
величественнейшее слово -
«ПАРТИЯ».
Не как партийный пропагандист и агитатор, даже не как партийный публицист (хотя, естественно, и этого он не исключал), но как поэт он произносит вдохновенное слово о партии. Слово, сказанное на многие десятилетия вперед, прозвучавшее гимном во славу Коммунистической партии. Строки, образно воплощающие идею единства Ленина с партией, партии с Лениным, ныне вошли в обиход, в духовную жизнь как афоризм, как символ веры.
Лирическое волнение пронизывает эпизоды и перипетии политической борьбы, Маяковский как бы вместе с Лениным проходит весь путь - от потрясения, вызванного казнью его брата Александра и тогда же вызревшего решения идти «путем другим!», - через победы и тернии - до Октября, до революции. Иногда один штрих, один нюанс вносит в эпический рассказ о событии ту самую лирическую окраску, которая и освещает его светом поэзии.
В каждом эпизоде, в каждом фрагменте Маяковского поджидала опасность засушить поэму, оказенить политическим пересказом событий, и каждый раз он находил поэтическое решение. Как лирически проникновенно, например, выразил он мечту о будущем:
Пройдут
года
сегодняшних тягот,
летом коммуны
согреет лета,
и счастье
сластью
огромных ягод
дозреет
на красных
октябрьских цветах.
Такие строки снимают напряжение исторического сюжета, волнуют душу сокровенной мечтой. Лирическая струя, как ручей, ныряющий под землю, то уходит в эпос, словно растворяясь в нем, то разливается мощным половодьем на лоне земли.
Труднейшую, может быть, часть сюжета произведения, - революцию, труднейшую потому, что она идет вслед за большим по объему рассказом о предшествующих событиях, а по значению должна составить кульминацию, - поэт начинает с лирической ноты и почти как летописец: «Когда я итожу то, что прожил...»
Через три года Маяковский вернется к Октябрьскому дню 1917 года, резко изменившему ход мировой истории, он сделает это в шестой главе поэмы «Хорошо!». Но и в поэме о Ленине - по динамизму и краткости сюжета и по пластической выразительности деталей, жестов, реплик картина знаменательного Октябрьского дня врезается в память.
Во взаимоотношениях вождя и массы, в различных ракурсах исторического бытия поэту удалось раскрыть многие черты ленинского характера, удалось создать объемный образ, привлекающий своею человечностью, величием ума и воли. Но как подымает, укрупняет и обогащает этот образ последняя часть поэмы, показывающая похороны вождя, прощание народа с Ильичей, показывающая Москву и страну в трауре!..
Маяковский начинает последнюю часть поэмы так, будто он совсем забыл о форме высказывания, о ритме, о мелодии стиха, заговорил прозой: «Если бы выставить в музее плачущего большевика...» Но скоро вы начинаете понимать, что строки эти скреплены силой нарастающего чувства скорби, и, как гул сердцебиения, отдается в ушах пружинящий шаг стиха, подводящего к развязке: Калинин объявляет съезду Советов о смерти Ленина.
Читаешь последнюю часть поэмы, и кажется - Маяковский вложил в нее всю силу чувства, на какую способен, чтобы подвести читателя к мысли о победоносном шествии ленинских идей по миру, к стремлению «бурей восстаний, дел и поэм размножить», продолжить, утвердить завоевания революции. И уж тут прямо-таки выхлестывает на поверхность лирическая волна, поднимает на свой гребень поэтово «я», оставляя его «один на один... с огромной единственной правдой», и дает нам, читателям, возможность вместе с ним вобрать в себя величие этой минуты, когда хочется всем запасом сил, опыта, всею чистотою дыхания повторить:
Я счастлив,
что я
этой силы частица,
что общие
даже слезы из глаз,
Сильнее
и чище
нельзя причаститься
великому чувству
по имени -
класс!
Такого органического слияния публицистики, эпоса и лирики до поэмы «Владимир Ильич Ленин» наша литература не знала. И нелегко сказать (мы ограничиваем свои суждения ленинской темой), насколько она достигла и достигла ли его в последующие десятилетия.
В творчестве Маяковского - в этот активный лефовский период - поэма о Ленине явилась произведением, стоящим вне всяких рационалистических установок, программ, платформ, - произведением, демонстрировавшим огромные возможности реалистического метода в литературе, обогащаемого силою таланта, воображения, революционной мысли и революционного действия.
«Владимир Ильич Ленин» именно то произведение в послеоктябрьском творчестве поэта, в котором особенно заметно стремление к демократизации стиха и углублению его смысловой емкости. Так, например, входит в поэтический контекст революционная песня, диалог, лозунг. Лексика, с одной стороны, расширяется за счет новой политической терминологии, слов обиходной речи, а с другой - уже метафора как бы сбрасывает с себя лишние одежки, затемнявшие смысл, и он предстает в более резком свечении. И еще, может быть, надо указать на то, что теперь Маяковский не стремится нагрузить каждое слово как фразу (что было в раннем творчестве), что теперь он ориентируется на полноту смысла в целом.
Непосредственное воздействие поэмы на слушателя (и на читателя!), разумеется, не конечный и не абсолютный фактор ее идейно-художественной ценности, история литературы знает немало случаев, когда величие произведения приходит в полное противоречие с популярностью - и наоборот. Но то, что поэма «Владимир Ильич Ленин» была почти единодушно принята массой слушателей, имеет огромное значение.
Восторженный прием поэмы с ярко выраженной политической окраской, поэмы, в которой значительное место занимает рассказ о политических событиях, - восторженный прием такой поэмы массовой аудиторией вносит новые нюансы, вносит поправки в распространенные представления об эстетическом сознании народа и, стало быть, в саму эстетику, в литературу.
«Лучшая песнь, написанная великим мастером о нашем величайшем человеке» (Назым Хикмет) в последний раз в исполнении поэта прозвучала 21 января 1930 года на торжественно-траурном заседании, посвященном шестой годовщине со дня смерти В. И. Ленина. Маяковский читал ее в Большом театре, где присутствовали представители заводов и фабрик, члены ЦК и МК ВКП(б), ЦИК СССР, ВЦИК, ВЦСПС и других организаций. Читал он с большим волнением и подъемом. И зал наградил его бурной овацией.
...Русская поэзия и прежде не чуралась политических реальностей. В произведениях Маяковского, в поэме «Владимир Ильич Ленин» политика предстала главным предметом поэзии, уточним для ясности - предметом высокой поэзии!
«Я ПОЛПРЕД СТИХА...»
С поездкой в Штаты не обошлось без приключений, ей предшествовали некоторые печально-курьезные события чуть было не заставившие Маяковского вернуться домой из Парижа.
Как и в прежние приезды в Париж, он остановился в недорогом отеле «Истрия». Напротив снял номер некто, оказавшийся по «профессии» гостиничным вором. Стоило Владимиру Владимировичу «на двадцать секунд» покинуть свой номер, как жилец из номера напротив с необычайной быстротою вытащил у него деньги, бумажник и скрылся в неизвестном направлении. В кармане осталось три франка.
Денег, по молодости лет, было не жалко, но Маяковский, конечно, расстроился, ведь это случилось после того, как дела с визой уже были улажены, и он должен был выезжать в Сен-Назер, на пароход, чтобы отплыть в Америку...
Билет, кстати, вор оставил.
Положение казалось безвыходным, разумно было бы, поскорее раздобыв деньги на обратный проезд, вернуться домой, в Москву. Но свидетельница этого события Эльза Триоле (Маяковский при ней надел пиджак и обнаружил пропажу) уверяет, что подавленное состояние, вызванное потерей денег, не длилось и часа. Маяковский и не подумал об отмене поездки, он начал раздобывать деньги.
В это время в Париже проходила Всемирная художественно-промышленная выставка, было много советских русских, у которых Маяковский раздобыл деньги взаймы.
Однако частными займами всей утраченной суммы не возместишь. Выручили Торгпредство и Москва, Госиздат. Под гарантию Госиздата (под собрание сочинений) деньги на дорогу выдало Торгпредство. Поездку отменять не пришлось.
А перед этим случилось событие, которое не могло не порадовать Маяковского: на Всемирной художественно-промышленной выставке в советском павильоне экспонировались рекламные плакаты с его стихотворными текстами. За эти плакаты (раздел «Искусство улицы») Маяковский получил диплом и серебряную медаль.
Поездка в Америку была самой длительной заграничной поездкой Маяковского. Продолжительность ее - полгода, с конца мая и до конца ноября 1925 года. Из них около трех месяцев (с 30 июля по 28 октября) Маяковский пробыл в Соединенных Штатах.
21 июня пароход «Эспань», водоизмещением 14000 тонн, с пассажирами на борту, рассортированными согласно достатку и социальной принадлежности по трем классам, отчалил от пристани города Сен-Назер и устремил свой ход к берегам Америки.
Про «Эспань» в автобиографии: «Пароход маленький, вроде нашего «ГУМа». Три класса, две трубы, одно кино, кафе-столовая, концертный зал и газета».
Про океан: «Океан надоедает, а без него скучно».
Восемнадцать суток на пароходе - это время работы и размышлений. Впереди - Америка. Маяковский не с чистого листа «открывал» эту страну. США не были для него загадкой ни в мировой политике, ни в классовой структуре и государственном, общественном устройстве. И вовсе не удивительно, что еще по дороге в Америку, на пароходе, он пишет стихотворение «Христофор Коломб» с концовкой, которая вряд ли могла понравиться «стопроцентным» американцам: «...я б Америку закрыл, слегка почистил, а потом опять открыл - вторично». Между тем, Маяковский не только читал его, оказавшись в Соединенных Штатах, но и издал отдельной книжкой.
Поэтическое «открытие Америки» началось еще до выхода Маяковского из вагона на нью-йоркском вокзале. Но восемнадцатидневное путешествие на пароходе «Эспань» располагало к размышлениям и одаривало наблюдениями, которые тоже просились в стихи. В тихую погоду - на палубе, во время обеда или ужина - за столом, с одинаковыми, похожими на печеные картошки, личиками, одинаково сухонькие, с одинаковыми серебряными крестиками и медалями «со Львом и с Пием» на тех местах, где у женщин выпуклость, - у этих выем», - изо дня в день попадались ему на глаза монашки, ставшие «персонажами» сатирического стихотворения «6 монахинь».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70