Шум и гам стоял невообразимый: стук копыт и ног о землю, поскрипывание повозок, всхрапывание лошадей и мулов, позвякивание оружия и доспехов, возгласы людей. Чазали пришлось кричать, чтобы представить путников и рассказать киривашенам обо всем, что с ними произошло. Отчёт его был сжатым и кратким, подробности он оставил на тот момент, когда войско встанет лагерем. Пока Чазали говорил, Каландрилл чувствовал на себе внимательные, изучающие взгляды.В свою очередь командиры рассказали, что пока не встретили сопротивления. Об армиях, выдвигавшихся из Заг-тенга и Фечин-тенга, новостей поступало мало: восставшие, осадившие Анвар-тенг, не предпринимали попыток захватить его, дожидаясь прибытия основных сил. Главной их задачей на данном этапе было отрезать цитадель от страны. И это они делали не только в физическом плане. В эфире стояла такая мгла, что всякое общение с вазирь-нарумасу или оккультное наблюдение за восставшими было просто невозможно.Каландрилл отдавал себе отчёт в том, что среди такого огромного скопления людей отыскать Рхыфамуна, принявшего новое обличье, почти невозможно. Если он в армии, то теперь, конечно, знает, что они здесь, и, без сомнения, попытается себя обезопасить. Либо вновь сменит форму, либо просто ускользнёт. И то и другое было возможно. Скорее же всего, он скачет параллельно армии, сторонясь её, чтобы, обогнав, добраться одному до… Анвар-тенга? А может, прямо до Боррхун-Маджа? Если он выбрал Анвар-тенг, то надо как можно быстрее добраться до цитадели, дабы перехватить там противника. Если же он направляется к Боррхун-Маджу, то, после того, как они доберутся до Анвар-тенга, и при условии, что обгонят Рхыфамуна, им предстоит прибегнуть к мощи вазирь-нарумасу и подготовить врагу достойную встречу. Если же там его перехватить не удастся, то они выйдут за город и устроят ему западню. Каландриллу не верилось, что им удастся распознать его по пути: слишком долго они преследуют Рхыфамуна по пятам, чтобы сейчас можно было рассчитывать на такое простое решение.Маршируя с войсками макузенов весь световой день, Каландрилл становился все нетерпеливее и нетерпеливее.Но ему пришлось ждать, пока бледное солнце не спрячется за западным горизонтом и длинные тени не опустятся на заснеженную равнину, а затем — когда огромная масса людей и животных не расположится биваком на ночь. Только после того, как укрепят шатры, выставят часовых, коням зададут корм и будут зажжены костры, командиры и колдуны выслушают полный отчёт Чазали и Очена.Они собрались в шатре, в котором могла бы расположиться целая семья. Штандарты макузенов скрипели под напором сильного ветра. Символы и гербы, коими были расписаны стены и навес, колыхались. Единственным источником света внутри шатра служили жаровни, в коих горели ароматические поленья. Пол устилали ковры. Котуджи поставили посередине длинный стол, вокруг которого расположили табуреты. Принеся трапезу и вино, они удалились. Во главе стола очень прямо восседал Айджан Макузен, верховный главнокомандующий Памур-тенга. Курчавые волосы и борода старика, все ещё крепкого и по-солдатски подтянутого, украшала благородная седина. Он был предводителем главного клана, коему остальные поклялись в верности, и олицетворял собой власть. Чазали, Очен и четверо путников сели в конце стола. Никто не произнёс ни слова до тех пор, пока Айджан Макузен жестом не позволил им говорить. Киривашен и вазирь представили собравшимся чужеземцев и дополнили короткий отчёт Чазали новыми деталями. Каландрилл, которому товарищи доверили говорить от их имени, поведал о путешествии до Кесс-Имбруна. Закончив в полной тишине, он под испытующим взглядом рыжевато-коричневых глаз сделал несколько глотков вина, чтобы смочить пересохший рот. Наконец молчание было нарушено вазирем по имени Ченди.— Страшные вести, — заявил Ченди. — Если бы Очен Таджен и Чазали Накоти не подтвердили ваш рассказ, я бы не поверил, но…Он замолчал, задумчиво поглаживая умащённую бороду. Вместо него заговорил другой вазирь, которого звали Даккан:— Мы все чувствуем волнение эфира, мы все знаем, что эфир загажен. Разве целью нашей не является не допустить Безумного бога к Анвар-тенгу и спасти хана и махзлена?— Истинно, — согласился вазирь по имени Тазен. — И все мы в той или иной степени видели то, что видел Очен. И война сия, и затемнение в эфире — все указывает на то, что он говорит истину.— Так вы хотите, чтобы мы осмотрели каждого котуанджа из племени Орати? — спросил вазирь, чьё имя Каландрилл забыл. — На это уйдёт по меньшей мере два дня.— Столько, а может, и больше понадобится этой женщине, — скептически пробормотал киривашен по имени Таджур, глядя на Ценнайру, — чтобы осмотреть их всех.— И без малейшей гарантии успеха, — вставил ещё один вазирь, — ибо Рхыфамун, о коем говорят чужеземцы сможет переселиться в другое тело, пока мы осматриваем воинов.— Придётся присматриваться к каждому воину в наших рядах, — сказал другой.— Хоруль! — воскликнул киривашен, которого, по мнению Каландрилла, звали Мачани. — Сколько же времени займут поиски? А опасность для Анвар-тенга растёт день ото дня.— Колдуна, меняющего своё обличье, нет среди Орати — с вызовом заявил вазирь этого клана. — Я бы его сразу почувствовал.— Он могущественный колдун, — дипломатично и мягко вставил Очен. — И обладает огромной силой, коя растёт по мере приближения его к Фарну.Один из киривашенов кивнул и перевёл взгляд с Очена на Чазали.— Ты уверен в том, что их цели истинны, Чазали Накоти? — спросил он.— Да, — подтвердил Чазали, — я верю во все, что они говорят. Ежели мы им не поможем, то не исполним свой долг перед ханом и махзленом и перед самим Хо-рулём.Тут впервые заговорил Айджан Макузен. Все замолчали.— Разве не будет Очен Таджен в скором времени объявлен вазирь-нарумасу? Разве кто-нибудь из присутствующих ставит под сомнение преданность Чазали Накоти? Посему не можем мы ставить под сомнение истинность того, что чужеземцы сии ведут войну с самим Фарном и что некоторые из них говорили с нашим богом. Я заявляю: мы должны помочь им, чем можем.Тут же послышались возражения, что подобная поддержка замедлит продвижение армии, а это будет на руку восставшим. К тому же нельзя быть уверенными, что они отыщут Рхыфамуна среди такого огромного количества воинов макузенов, а чужеземцы могут находиться на Услужении у восставших, целью которых является задержать армию, для чего они околдовали и Очена, и Чазали.Но разноголосица стихла, едва Айджан Макузен поднял руку.— С моей стороны, я не верю в то, что можно околдовать Очена Таджена, обладающего бесспорной оккультной силой, — проговорил он. — Я также не сомневаюсь, что если бы Чазали Накоти был околдован, то Очен бы это знал. Посему я выступаю за взаимопонимание и помощь.Смуглые лица повернулись к старцу, кто-то смотрел на него с одобрением, кто-то нет. Сколько ещё продлятся эти дебаты? — с раздражением подумал Каландрилл. Каков будет их исход? Но тут Очен предложил решение проблемы. Он взглянул на Айджана Макузена и, когда тот кивнул, изложил свой план.— Я не околдован, — твёрдо заявил он, — Чазали тоже. Но, дабы развеять ваши сомнения, я предлагаю вам подвергнуть нас испытанию. Загляните в наши мысли, а затем в мысли наших чужеземных союзников, и вы увидите, что мы говорим правду.— Верное решение, — поддержал Айджан Макузен. — Вы согласны? — спросил он, обращаясь к вазирям.Те поднялись и жестом попросили Очена выйти вперёд.Старец смотрел на них почти с вызовом. Вазири впились глазами в его морщинистое лицо. Затем разом заговорили, и большой шатёр заполнился запахом миндаля. Вся процедура заняла не более нескольких ударов сердца. Столько же, сколько понадобилось самому Очену, чтобы войти в их мысли в форте, у Дагган-Вхе.— Теперь видите? — спросил он, когда все закончилось, и вазири кивнули.Вслед за ним поднялся Чазали и, хотя и с неохотой, тоже подвергся этому испытанию. За ним — четверо чужеземцев. Тридцать глаз вперились в Каландрилла, и ему показалось, что он бросается головой в бездну. Когда его отпустили, он даже пошатнулся. С мгновение в ушах у него стоял звон, затем он расслышал голос вазиря по имени Тазен:— Не может быть ни малейшего сомнения в истинности их рассказа.— Хоруль! — воскликнул другой. — Неужели Фарн пробудится?— Если ему суждено пробудиться, то это произойдёт не по нашей вине, — заявил Айджан Макузен, с прищуром глядя на Очена. — Какая помощь вам необходима, вазирь?— Мне необходимо попасть в Анвар-тенг с этой четвёркой, — ответил Очен. — Я полагаю, что прежде всего необходимо поставить в известность вазирь-нарумасу, и как можно быстрее. В остальном я согласен с теми, кто утверждает, что Рхыфамун способен легко бежать отсюда. Возможно, его уже и нет среди Орати. Но все же я не стал бы отказываться от проверки.— Это будет означать задержку в продвижении армии, что на руку восставшим, — пробормотал один из киривашенов. — А следовательно, и Безумному богу.— Ежели Рхыфамуну удастся добраться до места, где почивает Фарн, восставшим больше не понадобится никакой помощи, — возразил Очен.— Кровопролитие тоже на руку богу, — заявил вазирь по имени Кенчун. — Ежели чужеземцы не преуспеют, Безумный бог выиграет в любом случае.— Я не могу спокойно смотреть на разграбление Анвар-тенга, — заявил Айджан Макузен. — Что бы ни случилось с Безумным богом, мы обязаны освободить хана и махзлена, такова наша обязанность.— Истинно, — согласился Очен, — это мне ведомо. Поищем компромисс.Каландрилл сильно сомневался в том, что джессериты расположены идти на взаимные уступки. Киривашены были явно обеспокоены тем, что опознание колдуна задержит их и предоставит восставшим время для укрепления своих позиций. Вазири разрывались между долгом перед кланом и страхом перед пробуждением Фарна.— Компромисс? — проговорил Айджан Макузен. — Какой может быть компромисс, если мы предаём либо свой долг, либо нашего бога?Очен с мгновение подумал и скривил губы в улыбке:— Трудный компромисс. Для того чтобы его достичь, нужно терпение, коего многим из нас не хватает.— Если то, что предлагаешь ты, не противоречит нашему долгу перед махзленом, — сказал Айджан Макузен, переводя взгляд с одного на другое лицо, словно отдавая молчаливое приказание, — мы найдём такое терпение.Очен кивнул.— Сегодня вечером киривашены и котузены прикажут своим людям докладывать о том, что может произойти странного: о друге, который ведёт себя не как обычно, о болезни, обо всем, что выбивается из общей колеи. Я прошу поискать Джабу Орати Макузена среди Орати. Если таковой будет обнаружен, — вазирь криво усмехнулся, — я прошу всех вазирей объединить свою колдовскую мощь и уничтожить его. Ежели попробует он бежать, то его также следует уничтожить. Если Рхыфамун все ещё пребывает в этом злополучном теле, он может попытаться переселиться в другое. Если такое произойдёт, то Джабу Орати будет найден мёртвым, и само переселение Рхыфамуна не пройдёт незамеченным. Ни на мгновение не забывайте, что вы имеете дело с колдуном невероятной силы. Конечно, это не может не задержать ваше продвижение, но с помощью Хоруля, надеюсь, ненадолго.Он замолчал, чтобы перевести дух, и вазирь Орати — Келлу — сказал:— Если мы станем проверять каждого котуанджа, то задержка выйдет значительной.Айджан Макузен возвысил голос:— Отведём на это два дня. Будем искать его в оккультном и физическом планах, как ты просишь. Приступим к этому сегодня ночью и тогда в два дня уложимся.— Если все мы дружно приступим к делу, — заметил Келлу, — то да.— Ты будешь участвовать, Очен Таджен? — спросил один из вазирей.Очен со вздохом покачал головой.— Боюсь, наше предприятие результата не принесёт, — произнёс старец, не обращая внимания на возмущённые возгласы. — Но все же это необходимо, — продолжал он, повысив голос. — Если Рхыфамун прячет свою гнусную сущность среди воинов Памур-тенга, то нас могут обвинить в том, что мы не исполнили своего долга, что из собственной лености мы дали ему прибежище.Он замолчал, позволив киривашенам и вазирям обдумать его слова.— Мы сделаем, как ты говоришь, — сказал Айджан Макузен, — даже если поиски ни к чему не приведут. Я не хочу, чтобы нас обвинили в чем-то подобном. Но действуйте быстро, у нас есть и другие обязанности.— Истинно. Я это знаю, — сказал Очен. — И большего не прошу. Что же до меня, я поскачу в Анвар-тенг.— В сопровождении эскорта? — спросил Айджан Макузен.— Нет, но спасибо за предложение, — ответил Очен и обвёл рукой путников. — Мы поскачем впятером. Маленькую группу восставшим труднее заметить. Хоруль поможет нам беспрепятственно добраться до тенга.— А ежели нет? — спросил Келлу, и Очен пожал плечами, не произнеся ни слова.— Ежели мы отыщем Рхыфамуна, — спросил Даккан, — что делать с «Заветной книгой»? Как мы её распознаем?Очен посмотрел на Каландрилла и жестом попросил его объяснить.— Это маленькая книжица в чёрном переплёте с тиснёными красными буквами, — проговорил Каландрилл. — Безделица. Но от неё исходит потрясающая мощь. Мы поклялись доставить её в Вану, как вы уже знаете, где святые отцы смогут её уничтожить.— Из сего следует, что если мы её найдём, а вас убьют, — сказал Айджан Макузен без всяких сентиментальностей, — то нам следует доставить книгу в Вану. Даю вам слово.— Благодарю, — поклонился Каландрилл.Угрюмая ухмылка на мгновение разрезала суровое лицо старика.— Я в одинаковой степени не заинтересован в том, чтобы Безумный бог пробудился, и в том, чтобы восставшие взяли Анвар-тенг. Я молю Хоруля, чтобы он даровал вам успех. — Улыбка слетела с его губ, и он обвёл взглядом собравшихся за столом. — Итак, нам многое предстоит сделать и много миль пройти. Посему прошу киривашенов приступить к исполнению своих обязанностей, а вазирей — своих.Командиры и колдуны поднялись и вышли из шатра. Чазали задержался, осматривая путников.— Наши дороги расходятся, — сказал он, — я соединяюсь со своими воинами. Ежели не увидимся мы до вашего отправления, знайте, что я молюсь за вас и что вы всегда желанные гости в моем доме. — Он повернулся к Очену. — Да пребудет с тобой Хоруль, мой старый друг! Я буду молиться о новой встрече.— Я тоже, — пробормотал вазирь.Они пожали друг другу руки, и Чазали низко поклонился чужеземцам, затем ещё раз Айджану Макузену и, развернувшись на каблуках, твёрдым шагом вышел.— У меня тоже есть дела, — сказал Айджан Макузен, — прошу прощения.Они поклонились и вышли из шатра.К обычным звукам ночи примешивался шум ставшей лагерем армии: киривашены и вазири исполняли свои обязанности, слышались приказы, по лагерю носились всадники, солдаты толпились вокруг костров. Но эта неразбериха была осмысленной, о чужеземцах словно забыли. Лошади их стояли возле расположившихся ровными рядами шатров Накоти, чистые и накормленные. Очен приказал собрать все вещи в одном шатре.Он был меньше, чем шатёр Айджана Макузена, но тоже роскошный, с застеленным коврами полом. Жаровни согревали его. Очен показал им, где они будут спать. От женщин Каландрилла и Брахта отделял лишь занавес из тяжёлого шелка. Во второй комнате шатра стояли стол и табуретки. Через открытый полог отсюда был виден весь лагерь. Вазирь задумчиво смотрел на лагерную суматоху.— Ты считаешь, он здесь? — спросил Каландрилл, подходя сзади к маленькому колдуну.— Не думаю. — Очен покачал головой. — Даже если бы он был здесь, то видел нас и наверняка успел сбежать. — Слова старца подтвердили опасения Каландрилла. — Он уже слишком близок к цели, чтобы рисковать.— Тогда зачем эти поиски? — сказал Брахт, махнув рукой в сторону лагеря, гудевшего как потревоженный улей.— Я могу и ошибаться, — устало проговорил Очен и почти шёпотом добавил: — К тому же необходимо замедлить продвижение армии, да простит меня Хоруль.— Что? — Керниец непонимающе нахмурился. — Почему?Очен отошёл от полога и протянул озябшие руки к пламени жаровни.— Я подозреваю, — пробормотал он так тихо, что они едва его слышали, — что Рхыфамун вообще не шёл с армией. С Накоти ему пришлось бы продвигаться со скоростью войска. И сейчас он бы места себе не находил от нетерпения. Полагаю, он идёт самостоятельно.А чем ближе он к Фарну, тем сильнее становится и тем больше у него возможностей добраться до Безумного бога. Вы знаете, что Фарна питает пролитая кровь, следовательно, война только усиливает его. Так представьте, что будет, когда такая армия появится под Анвар-тенгом. Представьте, сколько прольётся крови, когда эти силы схлестнутся с восставшими.Очен отвернулся от жаровни. В тусклом свете лицо его, казалось, было омрачено ужасными сомнениями. Каландрилл понимающе кивнул, но Брахт все ещё хмурился, и колдун пояснил:— Ежели войско, соединённое с тысячами Озали-тенга, столкнётся с восставшими, то земля пропитается кровью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46