5
О том, что случилось потом, долго рассказывать не придется. Калиф не был злым человеком, хотя его безудержное стремление к власти и исковеркало его душу. Ведь поначалу его благодарность отцу была безмерна, и потому, увидев его смерть — смерть своего верного и преданного друга, — Абдул Самад сильно опечалился.
Вскоре мы с братьями снова предстали перед владыкой. Он сказал, что готов покаяться перед нами за то зло, которое он нам причинил, и спросил, чего бы мы пожелали, дабы, исполнив наши желания, он искупил свою вину. Вот так и получилось, что у нас появилась возможность осуществить свои мечты — хотя и совсем не так, как мы того хотели.
Мой брат Симонид жестоко страдал из-за того, что пробудившийся в нем дар стал причиной гибели отца. Он попросил лишь о том, чтобы калиф послал его в Каль-Терон, в Школу Имамов, где бы он посвятил себя простой и скромной жизни набожного аскета. На самом деле будущая жизнь Симонида сложилась далеко не так просто, как он того желал. Позволю себе напомнить тебе о том, принц, что калиф был двоюродным братом султана. Оказавшись в Школе Имамов с рекомендательным письмом от такой высокопоставленной особы, Симонид изначально был обречен на особые привилегии, и на него сразу же возложили большие надежды. Верно, калиф в своем письме ни словом не обмолвился о необыкновенном даровании юноши, и все же моему старшему брату предстояла блестящая карьера на службе султану. Думаю, с тех пор он более никогда не взывал к своему пророческому дару, но частенько я гадал, сколько раз у него бывало такое искушение и сколько раз грядущее само приоткрывалось перед ним. Я уверен в том, что до конца его дней у него еще появится повод нарушить ту клятву, которую он в слепоте своей некогда дал при дворе калифа Куатани.
Моего брата Эвитама подобные мысли не мучили. Как я уже говорил, он мечтал только о том, чтобы выслужиться при дворе, и думал исключительно о богатстве и милостях, которыми был окружен наш покойный отец. Эвитам убеждал себя в том, что он сумеет избежать глупых ошибок отца, и потому стал умолять калифа о том, чтобы его послали учиться в Великую Гильдию Прорицателей. Нас с Симонидом эта просьба брата повергла в замешательство. Думаю, из-за этого и мать наша скорее сошла в могилу. Казалось бы, калифу стоило отвергнуть эти мольбы, однако он настолько привык к тому, что во всем полагался на придворного прорицателя, что решил, что не сумеет обойтись без такого человека и впредь.
Вот так и вышло, что в конце концов Эвитам стал обучаться тому искусству, которым владел наш покойный отец, и через некоторое время вернулся из Гильдии со звездой на лбу и грубыми шрамами между тремя прядями бороды. Увы, его дар обманывал его, если он представлял, что теперь его жизнь при дворе калифа станет легкой и беззаботной. На самом же деле Эвитам ухитрился нажить злейших врагов и принес страшные страдания и себе, и другим людям. Боюсь, теперь мой бедный глупый брат уже мертв. Однако почему-то у меня есть сильнейшее предчувствие, что он еще восстанет из могилы, дабы исправить множество совершенных им жестоких ошибок.
Что сказать об Альморане, младшем из троих братьев? Я не желал иметь ничего общего с искусством прорицания. Со временем у меня развился другой дар — конечно же, я имею в виду свои способности к торговле, которые в итоге позволили мне со временем нажить большое состояние, отойти от дел и поселиться в этом чудесном жилище, которое я именую Домом Истины. Печалюсь я лишь о том, что мои братья не здесь, не со мной и не могут предаться великой радости, ибо этот дворец я воздвиг, стараясь, чтобы он целиком и полностью походил на дворец нашей детской мечты, окруженный роскошными садами. Но насколько прекраснее была бы моя жизнь — так я думаю порой, — если бы мои братья оказались теперь рядом со мной, в объятиях нашей мечты!
* * *
Джем очнулся. Но нет, он же не спал, правда? Его просто вогнал в дремоту негромкий монотонный голос Альморана. И все же почему-то у Джема возникло такое чувство, что рассказ остался незавершенным, как ни длинен он был. Вероятно, Альморан упустил какие-то подробности. Джем пытался придумать вопрос — словно ему непременно нужно было узнать эти подробности, но почему-то в голову не приходила связная мысль о том, что именно его интересует. И вопрос, и желание его задать вскоре испарились без следа.
Он взглянул за окно, в сад, и увидел Дона Белу, которая медленно, задумчиво прохаживалась по дорожке под ивами. Какой далекой она казалась, какой нереальной! У Джема было такое впечатление, что ее место здесь, что девушка принадлежит к этому странному миру — словно бы она совсем не та, которую он совсем недавно спас... или ему только казалось, что это случилось совсем недавно.
Альморан улыбнулся.
— Однако я стар и чересчур болтлив. Бедный принц, ты, наверное, проголодался. Да-да, ты голоден и к тому же пока не совсем здоров! Думаю, принцесса также себя неважно чувствует.
— Принцесса? — озадаченно переспросил Джем, не спуская глаз с девушки, гуляющей в саду.
Альморан только улыбнулся в ответ.
— Пойдем. Не пора ли нам присоединиться к множеству моих друзей?
Глава 32
КАЗНЬ ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ
— Перец!
— Специи!
— Оливки!
— Масло!
Запруженный народом базар оглашался криками торговцев. Крики взмывали над заваленными всевозможными товарами прилавками, многократным эхом разлетались по прохладным аркадам, по узким проулкам.
— Хина!
— Янтарь!
— Шафран!
— Сахар!
По всему югу, где солнце всегда стояло высоко, не было базара более знаменитого, чем базар в Куатани. Со всего огромного города и из местностей за его пределами, от пристаней, где с плеском бились друг о дружку рыбацкие лодки, от мастерских в глухих переулках и из садов, которыми поросли окрестные холмы, приходили сюда женщины в черных чадрах, мужчины в запыленных белых одеждах, торговцы, чьи головы венчали высокие тюрбаны. Каждый день на этой просторной площади собирались толпы народа.
Рыночную площадь обрамляла смотровая галерея, которая была связана сетью переходов с Дворцом с Благоуханными Ступенями. Здесь, под сводами прохладных стрельчатых арок благородные господа могли наблюдать за всем, что происходило на базаре, оставаясь вдали от всяческих простонародных вульгарностей.
Визирь Хасем шел по галерее вместе с гостями.
— Удивительное зрелище, не правда ли?
— Визирь, тридцать солнцеворотов назад оно было для меня удивительным. Теперь же могу лишь сказать, что оно еще более восхитительно.
Визирь усмехнулся.
— Эмпстер-лорд, я все время забываю о том, что ты уже бывал в Куатани прежде. Прими мои смиренные извинения.
— Почтенный визирь, тебе не стоит извиняться передо мной. Когда человек так долго живет на свете, разве не приятно ему порой забыть об этом? Однако давайте остановимся здесь. Мой приятель притомился и отстал от нас.
Галерея быстро наполнялась придворными, и капитан Порло, пробираясь между ними, успел подрастерять свой обычный апломб.
Его щеки побагровели, глаза налились кровью. На плече его подпрыгивала обезьянка Буби, голова у которой была замотана белой повязкой.
Визирь тепло пожал руку капитана.
— Надеюсь, благородный адмирал, ты простил нас за вчерашнюю шутку? Ничто так не услаждает взор и слух Великого Владыки, как маленькие розыгрыши, а разыграть сразу троих — ты ведь согласишься со мной — намного веселее, чем кого-то одного. И конечно же, мы никому не желали зла.
— Только одна господина Раджа, — пробормотал капитан.
— Воистину, — кивнул лорд Эмпстер, — кто бы мог предположить, что он окажется таким злобным изменником? Визирь, мы в неоплатном долгу перед вами за то, что вы указали нам на нашу ошибку.
Визирь разулыбался и был готов ласково погладить Буби, но сразу передумал: обезьянка свирепо зашипела.
— Ты уверен бывай, что эти парни — изменники? — ошеломленно спросил капитан.
— Никакого сомнения. Никакого сомнения.
Последние фразы принадлежали лорду Эмпстеру. Налитые кровью глаза капитана выпучились от изумления, но его работодатель только улыбнулся и, подойдя к парапету, слегка наклонился вперед. Набивая трубку табаком, агондонский вельможа лениво наблюдал за карнавалом красок, развернувшимся внизу, под лучами послеполуденного солнца. Его взгляд рассеянно пробегал по разложенным на прилавках серьгам и артишокам, плодам манго и связкам четок, крюкам, на которых были подвешены копченые угри, грудам сваренной в меду саранчи.
Посередине площади находился Круг Казни. Он выглядел устрашающе просто: диск из грубо оструганных досок, в котором был вырезан люк, и вертикально поставленная дыба в форме колеса. На колесе должны были распять жертву.
— Крутится, — сообщил гостям визирь. — Это недавнее усовершенствование.
— Колесо? — осведомился лорд Эмпстер, закуривая трубку.
— И помост тоже. Но конечно, смертельные ножевые раны наносятся тогда, когда приговоренный, распятый на колесе, повернут к ложе калифа.
— Это понятно.
— Но мы уже поняли, что затем казненного следует еще немного повертеть. Иначе простолюдины передавят друг друга — так им охота поглазеть. Не говоря уже о том, что происходит, когда толпа стремится завладеть отсеченным... органом.
— Органом? Я правильно вас понял?
— Неужели ты забыл, Эмпстер-лорд? Заполучить половой орган казненного считается особенной удачей. Но конечно, — смеясь, добавил калиф, — после того, как его помнут сотни рук, от него зачастую ничего не остается.
— А его никогда не бросают на галерею? Вельможи, полагаю, обошлись бы с ним милостивее.
— Нам вполне достаточно наблюдать за тем, что происходит внизу. Но сегодня, смею предположить, нам предстоят особые удовольствия. Я бы сказал — нечто новенькое. Или точнее — сюрприз.
Лорд Эмпстер заинтересованно выгнул одну бровь.
Визирь Хасем был готов удовлетворить любопытство гостя, но тут его кто-то окликнул, и визирь обернулся — похоже, даже с некоторым облегчением.
— А-а-а! Вот и ваши эджландские друзья.
— Позвольте поприветствовать вас, лорд Эмпстер, — дружелюбно проговорил Полти, — надеюсь, вы хорошо почивали?
Вельможа столь же дружелюбно ответил на приветствие.
— Но... что-то я не вижу вашего приятеля... господина... гм-м-м... Бергроува?
— Жак просто не в настроении. Прихворнул.
— Его выворачивало всю ночь, — уточнил Боб.
Капитан Порло подозрительно осматривал новоприбывших. Прошлой ночью мнимые венайцы в своих синих масках являли собой безумное и странное зрелище. А теперь, при свете дня, их истинные лица — красивое, холеное у Полти и веснушчатое, бледное у Боба — выглядели еще более странными на фоне роскошных дворцовых одеяний.
Визирь Хасем склонил голову.
— Надеюсь, вы извините меня, друзья мои? Казнь вот-вот начнется, и я должен вернуться к моему господину и повелителю.
Но когда визирь уже развернулся, чтобы уйти, Полти схватил его за руку и увлек в глубину галереи.
— Хасем, это правда?
— Пламенноволосый, о какой правде ты говоришь?
Полти зашипел, как змея:
— Бастард — узник-эджландец... Он бежал?
— Есть... скажем так... маленькие сложности.
— Ты тупоголовый осел, Хасем!
Визирь отстранился, горделиво вздернул подбородок.
— Дерзкий эджландец! Я вынужден напомнить тебе, что ты гостишь в моей стране!
— Да, я гость, Хасем, но еще я — торговец. Тебе еще нужно то оружие, что обещано мной, или нет? Ты отлично знаешь, что нужно мне: мальчишка-эджландец.
— Я не притворяюсь, будто не понимаю тебя, Пламенноволосый. Мальчишек у нас хватает, если тебе нужен мальчишка...
— Не зли меня!
— У меня и в мыслях этого не было, — ответил визирь и бросил резкий взгляд на руку Полти, все еще сжимавшую его руку. — Эджландец, если наш уговор тебя не устраивает, осмелюсь предложить немедленно разорвать его.
Это была чистой воды бравада, и Полти это отлично понимал. Разве Хасем отказался бы так легко от торговли с Эджландией, не говоря уже о благоприятных для Куатани отношениях с режимом синемундирников? Вряд ли, но визирь был обидчив, и его следовало успокоить.
— Хасем, прости, я немного переусердствовал. Я понимаю, что ради меня ты стараешься изо всех сил. — Полти бросил выразительный взгляд на лорда Эмпстера. — А ради других?
— За другими мы будем непрестанно следить, как ты того желаешь.
— Добрый Хасем! Надеюсь, тебе что-то перепало из их груза?
— Ты говоришь о корабле? В трюме полным-полно пиратских сокровищ. Но мы еще немного задержим у себя так называемого адмирала, еще немного задержим. А от девчонки я, конечно, уже избавился.
Глаза Полти странно сверкнули, и он крепче сжал руку визиря.
— От девчонки? Что за девчонка?
— Эти казни, мои господины... Неужто они суждены господину Раджу?
Лорд Эмпстер пожал плечами и снова принялся разглядывать рынок. Взгляд его, как и прежде, лениво пробегал по горкам резных трубок для курения джарвела, по рулонам золотой парчи, по пятиугольным шахматным доскам с фигурками, выточенными из слоновой кости. Противоположную сторону площади огибали крытые галереи для женщин, которые располагались по обе стороны от ложи калифа — мраморного куба внушительных размеров. Именно здесь должна была появиться дочь калифа и встать рядом с отцом. Полотнища тяжелого занавеса, закрывавшего ложу, были пока задернуты.
Капитан предпринял новую попытку.
— Могла быть не мое дело, мои господины, да только не нравится мне эти игра.
— Верно, Порло, дело не твое, — отозвался вельможа и выпустил длинную струйку дыма. Затем он, не спросив разрешения, вытащил из кармана капитана маленькую медную подзорную трубу и добавил: — Как думаешь, хорошо ли мы разглядим отсюда дочь калифа? Удастся ли нам увидеть ее?
По большому счету это было неприкрытое хамство, и другой бы на месте капитана возмутился. Поведи себя так матрос на его корабле — и Порло заставил бы его пройтись по рее. Но капитан упрямо продолжал гнуть свою линию:
— Я знать, вы быть шибко умная человеки, мои господины. Для старая моряк, как я, вы бывай даже слишком шибко умная. Но ведь вы доверяй старик Порло, не первая год мы с вами знакомцы быть, а? Ну, пожалуйста, мои господины, сказать: вы знай что-то такое, чего я не знай? Какой-то тайна?
Лорд Эмпстер старательно настраивал подзорную трубу.
— Тайна, Порло? Ну... Если я тебе скажу, это уже будет не тайна, верно? Скажем так... Пути судьбы неисповедимы.
Капитан выругался и свирепо ткнул пальцем в сторону Круга Казни.
— Какой такой судьба ожидать бедняга-парень на эта страшный штука? И про что болтать эти малые, Хасем? Что за такой-сякой сюрпризы? Говорить вам, мои господины, эти унангский собака — не цивилизованный люди, как я с вами! — Он громко топнул своей деревяшкой — как бы для того, чтобы подтвердить свои слова, — и добавил еще громче: — Вспоминайте про кобра!
Пока Полти беседовал с визирем Хасемом, Боб без дела торчал на галерее и глазел по сторонам. Народу на галерее уже собралось почти столько же, сколько на площади. Приближенные калифа обменивались приветствиями, слышался веселый смех, клубился синеватый дымок джарвела. Молодой лейтенант с тоской перегнулся через балюстраду и с притворным интересом принялся рассматривать толпы простолюдинов, плывущие мимо прилавков.
Ни с того ни с сего взгляд Боба вдруг остановился на жирной старухе посреди толпы. Старуха держала в руке корзинку, наполненную сухим печеньем, и зазывала покупателей странным улюлюканьем. Эджландцы так кричать не умели, и Боба это зрелище очень заинтересовало, хотя и показалось отвратительным. И вдруг старуха замолчала. Мальчишка-оборванец прокрался сквозь толпу, выхватил из корзинки печенье и бросился прочь. Боб не сводил глаз со старухи. Та потрясала кулаком и ругалась. Мальчишка ловко пробирался по густому лесу ног, рук, одежд. На бегу он сунул печенье в рот. Боб ухмыльнулся, но ухмылка его сразу исчезла: мальчишка вдруг налетел на чье-то куполообразное пузо. Толстяк цепко обхватил голову мальчишки, и печенье вылетело у того изо рта.
— Эй! — крикнул Боб, сам не понимая зачем — словно бы жертвой несправедливости стал мальчишка, а не старуха.
И тут он ахнул.
Толстенное пузо принадлежало Эли Оли Али. Жирный коротышка не без труда пробирался сквозь толпу, пытаясь провести ближе к помосту несколько рабынь, предназначенных для продажи. Боб узнал девушек из племени ба-ба. Но прошлой ночью их было три. Теперь же к ним прибавилась четвертая, но она разительно отличалась от обнаженных чернокожих спутниц. Девушки ба-ба, похоже, давно покорились судьбе и смиренно сносили и ругань надсмотрщика-работорговца, и удары его хлыста, и щипки и шлепки зевак. А новая девушка, скованная цепями, извивалась, — брыкалась и дерзко кричала. Но мало того. Девушка была белокожая, и на ней было зеленое платье.
— Подожди! — Полти, напрочь забыв о приличиях, схватил визиря за плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73