— Простите еще раз. Я забрал свое заявление из милиции. Дело закрыто.— Спасибо… — сказала Маша.— Мне очень жаль, что так получилось и что Маша пострадала… В знак компенсации… Вот, возьмите… — Самойлов замялся, достал из кармана конверт и положил его на стол.— Что это, Борис Алексеевич? — изумилась Маша.— Я понимаю: невозможно компенсировать то, что вы все пережили… Но я хочу хотя бы частично…— Ты что, деньги принес? — нахмурился— Сан Саныч.— Это, конечно, слишком скромная сумма… — начал было Самойлов.— Вы хотите нас подкупить? Хотите заплатить Маше за ее страдания в тюрьме? — прервала его Зинаида.— Поверьте, я не подкупаю, я пытаюсь хоть как-то сгладить… — Самойлов был искренен.— Уберите ваши деньги, — твердо сказала Зинаида. — Мы люди бедные, но своя гордость у нас есть.— Ни в коем случае не хотел вас обидеть, — стал горячо убеждать Самойлов. — Я пришел все объяснить, извиниться…— Ваши извинения нам не нужны, — сухо сказала Зинаида.Сан Саныч решительно взял конверт со стола и потянул Самойлова за рукав к двери:— Ну-ка, давай выйдем, поговорим на свежем воздухе.— Подождите! — попросила Маша. — У меня к вам есть один вопрос. Скажите, как Леша? Я слышала, он уже может самостоятельно ходить?— Да, это так. У Леши все хорошо. И в этом, конечно, ваша огромная заслуга, Маша.— А… он не спрашивал обо мне? Как он отнесся к тому, что меня подозревали… в покушении?— Маша, все мы, и Леша тоже, знаем, что вы не имеете никакого отношения к аварии!— Значит, Леша выздоравливает… — улыбнулась Маша.— Да! Еще раз вам огромное спасибо за помощь! И… в общем, мы думаем, что сиделка ему больше не понадобится.Сан Саныч снова взял Самойлова за рукав и повторил:— А теперь все-таки пошли на улицу. Поговорим, друг любезный…Как только они вышли из дома, Сан Саныч раздраженно сунул Самойлову в руки конверт с деньгами.— Забери. И как тебе только в голову могло такое прийти?!— Прости, Сан Саныч. Я извиниться хотел…— Извиниться? За то, что девка ни в чем не повинная в тюрьме сидела?! Ты хоть понимаешь, что это для нее было?— Я понимаю…— Нет, не понимаешь! Вы ей чуть жизнь не сломали!— Саныч, это недоразумение.— Что? Недоразумение? Ты думаешь, мы все тут идиоты? Не поняли, откуда у Маши ампулы взялись? Да от сынка твоего, Костика, и взялись! Он их Маше подкинул!— Он ничего плохого не хотел. Просто испугался, растерялся…— Не рассказывай мне сказки. Я хорошо твоего старшего сына знаю. Он всегда умудряется сухим из воды выходить.— Саныч, давай спокойно поговорим.Я знаю, зачем ты сюда пришел. Это такой хитрый, упреждающий маневр: решил проверить, не будем ли мы жаловаться. И, если что, задобрить, рот деньгами заткнуть.— Сан Саныч, поверь: Костя ужасно переживает, что так получилось.— Мне плевать на его переживания. Скажи: он ответит за все, что Маше сделал?Самойлов молчал.— Нет? — понял Сан Саныч. — Я так и думал. Значит, благодаря тебе и твоим связям в милиции он останется безнаказанным.— Я должен был ему помочь.— Значит, так: вот твое приглашение на свадьбу, и уходи. Я знать тебя больше не хочу, — решительно заявил Сан Саныч.— Саныч, постой. Пойми, Костя — мой сын. Кто еще его пожалеет, если не я?— А эту девочку тебе не жаль? — укоризненно спросил Сан Саныч. Больше ему не о чем было говорить со своим старым другом Самойловым, и он ушел в дом.Самойлов постоял немного, повертел в руках конверт, положил его обратно во внутренний карман пиджака и пошел к машине.Сан Саныч вернулся к Зинаиде и сказал:— Никогда не думал, что деньги так меняют человека. Я же Борьку с молодости знаю, другом его считал…— Неужели он не понимает, как обидел этими деньгами и нас, и Машу.— Я теперь даже не знаю, как дальше с ним общаться… — признался Сан Саныч.— А мне Машу жалко. Она больше всех в этой ситуации пострадала. И продолжает переживать из-за этого Леши. Наверное, плачет сейчас у себя в комнате… — прислушалась Зинаида.Старики, не сговариваясь, дружно поднялись и пошли в Машину комнату. Маша не плакала, но и радости в ее глазах не было.— Как ты, Машенька? — Зинаида присела к ней на кровать. — Очень расстроилась?— Да нет. Я рада, что Леша выздоровел, сам ходит…— Повезло парню, — отметил Сан Саныч. — Все могло бы закончиться гораздо хуже.— С другой стороны, он во мне теперь не нуждается, и я его больше не увижу… — продолжила свою мысль Маша.— И очень хорошо! — уверенно сказала Зинаида. — Я точно говорю, Машенька! Видишь, что за семейка? Брат Леши тебя оклеветал, отец взятку хотел дать… Но нет худа без добра. Зато мы увидели, что они нам не ровня. Их деньги испортили. А мы люди честные.— Ладно, Зин, что ты их всех в подлецы записываешь? Борис — хороший мужик, да и Леха тоже парень хоть куда, — вступился за друзей Сан Саныч.— А Костя? — возмутилась Зинаида.— Костя с гнильцой, это — да. Борис из-за него и растерялся, стал творить не пойми что.— Помолчи, Саныч, — остановила его Зинаида. Она погладила Машу по голове и сказала:— Никто из этой семьи нам не нужен. Хватит грустить, внучка. Всякое в жизни бывает. Главное — забыть плохое и жить дальше. Пошла бы ты, погуляла, развеялась.— Я и сама об этом подумала. Хочу с Ксюхой увидеться. Соскучилась.— Правильно! У нее, наверное, как обычно, куча новостей.— Интересно, как она? Не заходила к нам, пока я… пока меня не было?— Нет, не заходила. Видно, работы как всегда невпроворот. Она ничего не знает о тебе, Машенька. Ни про ампулы, ни про милицию… Мы с Санычем эту ситуацию не афишировали…Полина решила, что пора выполнять то, что обещала мужу: заказывать банкет. Она пришла в ресторан «Эдельвейс» и нашла Леву.— Добрый день, Лев Давидович. Лева, улыбаясь, шел ей навстречу:— Мое почтение, Полина Константиновна. Что угодно? Мне кажется, вы желаете сделать заказ.— Угадали. Намечается один юбилей. На ближайшие выходные.На Левином лице изобразилась максимальная готовность сделать все и даже больше, чем все.— Организуем по высшему разряду. Если не секрет, что празднуем? — поинтересовался он.„— День рождения?— Нет. Серебряную свадьбу, — без особой радости сообщила Полина.— Вашу с Борисом Алексеевичем? Поздравляю!— Спасибо. Стол нужен на пятьдесят человек. Рассаживать по протоколу. Меню составьте, пожалуйста, сами. Я подготовила список гостей, чтобы вам было легче.Полина передала Леве список, Лева стал его читать, и было видно по его лицу, что фамилии ему знакомы:— О, я вижу, среди приглашенных — вице-мэр! Его вкусы я хорошо знаю.— Вот и хорошо.— Я детально изучу список гостей, все спланирую. И составлю предварительное меню, чтобы вы ознакомились и одобрили, — предложил Лева.— А это обязательно?— Так принято. Но не извольте беспокоиться: все будет по высшему разряду. Лучшие блюда, живой оркестр, флористика… Я позвоню вам завтра. Это удобно?— Я вам полностью доверяю, Лев Давидович.— Спасибо, — обрадовался Лева. — Значит, стол я беру на себя?— Да, пожалуйста.— А карту вин вам дать домой? Чтобы вы спокойно все выбрали, — предложил Лева.— Карту вин? — рассеянно переспросила Полина. — Нет, это тоже, пожалуйста, выберите сами. Я не специалист по винам.— Хорошо. Но, может, у Бориса Алексеевича будут какие-нибудь пожелания?— Может, — согласилась Полина, но тут же переложила и эту заботу на Леву: — Вы позвоните ему, пожалуйста. Спасибо, что приняли заказ.Да, редкий заказ принял Лева. И редко какая заказчица так загружала его проблемами выбора.Работы, таким образом, у Левы было много, но личные дела тоже надо было решать. Поскольку Машу выпустили, то Римма ни дня больше не должна была оставаться в тюрьме. Надо было вызволять ее. Лева принялся за дело со свойственным ему азартом и артистизмом.Он пришел к следователю и начал издалека:— Я по поводу моей бывшей жены. Вы ее за хулиганство посадили на пятнадцать суток.— Да, прекрасно помню, какой разгром она устроила в вашем ресторане.— Так Римма уже, наверное, все осознала, исправилась. Я хочу забрать заявление. И ее заодно.— Но прошло только полсрока, а вы настаивали на максимальном наказании! — напомнил следователь.— Тогда я был очень зол на нее: посуда побита, посетители напуганы. А теперь мне ее стало жалко. Не такой уж большой ущерб она мне нанесла.— Не зря я терпеть не могу все эти семейные драмы, — с досадой сказал следователь. — Одно и то же: поругались, потом помирились, полюбились, а нам — сплошная морока.— Вы не представляете, как я вам сочувствую, — с пониманием сказал Лева. — Но… отпустите мою Риммочку. Пожалуйста.Следователь вынул из папки бумагу и отдал ее Леве.— Вот ваше заявление. Забирайте его, свою бывшую и идите с моих глаз.— Спасибо вам, господин следователь. Но следователь только отмахнулся.Однако Лева не был бы Левой, если бы не устроил из радостной процедуры прощания с тюрьмой целого" спектакля.Он встретил Римму в комнате для свиданий и ничего сразу, конечно, не сказал.— Левочка, как мне тут плохо, — жалобно сказала Римма. — Машу выпустили, теперь я совсем одна…— Я понимаю, Риммочка. Но придется потерпеть, — серьезно ответил Лева.— Я не могу больше терпеть, забирай меня отсюда.— Родная, во-первых: никто не отпустит, пока срок не отсидишь. А во-вторых… Я и сам не хочу тебя раньше времени забирать.— Это еще почему? — растерялась Римма.— Понимаешь, какой пердимонокль получается: похоже, тебе тюрьма на пользу идет. Ты такая ласковая стала, шелковая, я бы сказал…— Лева, ты с ума сошел! Ты что, издеваешься?! — возмутилась Римма.— Нисколько, милая. Ты вспомни, на сколько денег ты мне посуды перебила?— Подумаешь, посуда! Да благодаря мне, Лева, ты в своей жизни гораздо больше приобрел, чем потерял!— Не знаю, что я приобрел, но денег потерял много.— Как ты можешь быть таким меркантильным? — заломила руки Римма. — Лева, забери заявление, пожалуйста. Прошу тебя.— Вот такая ты мне нравишься: нежная, беззащитная, — улыбаясь, сообщил Лева.— А ты меня в тюрьме держишь! — напомнила Римма жалобно.— Забрал бы, если бы ты всегда была такой…— Я буду! — быстро пообещала Римма.— Правда? Поклянись! Что будешь стирать мне рубашки и носки.— О Боже! Ладно, стиральная машинка у меня есть, — кивнула Римма.— И борщи будешь варить.— Но ты же в ресторане питаешься! — напомнила Римма. — И в сто раз лучше меня готовишь.— А я твоего, домашнего хочу.— Домашнего? Но я тебе не жена, Левик, позволь напомнить… — начала Римма.— Ну раз не жена ты мне, Римма, так и сиди тут дальше, — прервал ее Лева.— Хорошо-хорошо, Левочка, я на все согласна. Лева ждал от нее этих слов всю свою сознательную жизнь. * * * Самойлов снова неожиданно зашел к Полине на работу.— Боря? — Полина оторвалась от своих черепков. — Не ожидала… Почему не позвонил, не предупредил?— Хотел поскорее узнать, как дела с заказом юбилея в ресторане. Ты все сделала?— Да. Как ты приказал, — по-солдатски ответила Полина.— Почему приказал? Я просто попросил тебя подготовить наш с тобой общий праздник.— Ах, наш… Ну что ж, заказ сделан по высшему разряду. Твой вице-мэр будет доволен.— Спасибо. Это очень важно для нас всех. Поверь мне.— Я верю, — безразлично согласилась Полина.— А когда ты собираешься заняться своим нарядом? Я могу прямо сейчас повезти тебя по магазинам. Вместе выберем платье.Любая женщина на ее месте тут же согласилась бы, но Полина отрицательно покачала головой.— Тогда завтра? — Самойлов знал, что предлагать женщине, но здесь он не угадал.— Нет, Боря. Никаких платьев. Я на этот юбилей не пойду. Празднуй без меня.— Ничего не понимаю… Как ты можешь не прийти на наш юбилей? — спросил Самойлов.— Я не считаю его праздником. Ты собрался пустить пыль в глаза городской администрации решить таким образом свои проблемы. Это понятно. Но я здесь при чем?— Ты мне жена? — жестко спросил Самойлов.— Что за вопрос, Боря?— Так вот: если ты — моя жена, то должна быть рядом со мной. Если для тебя юбилей нашей свадьбы не праздник — можешь не праздновать. Но ничто не должно помешать тебе хотя бы просто прийти в ресторан! И никаких отговорок я не принимаю!— Ты что, приказываешь мне? — как-то странно спросила Полина.— Ты моя жена, поэтому обязана меня во всем поддерживать и помогать мне. Ты придешь в ресторан и будешь улыбаться всем, кто мне нужен. — Самойлов закусил удила.— Нет, Боря! Я не хочу больше играть в твои игры. Мне надоело врать.— В чем врать?— В том, что я рада этому юбилею. Ты знаешь, что я вышла за тебя замуж по глупости. И всю жизнь жалею об этом. А ты предлагаешь мне отметить юбилей моей глупой ошибки…Самойлов вдруг понял, что она сказала, и ударил ее по щеке.Полина ахнула:— Все, Боря. Это был предел. Этого я тебе никогда не прощу.— Полина, послушай… — Муж уже сам испугался того, что сделал.— Запомни этот момент, Боря! — резко сказала Полина.— Я не хотел тебя ударить, Поля… — начал оправдываться Самойлов.— Однако ты это сделал. — Полина собралась уходить, чтобы прекратить этот разговор.— Поля, прошу тебя… — попытался удержать ее муж.— Нет. Хватит. Мне все понятно. Достаточно. Полина вышла на улицу и решительно прошла мимо машины Самойлова.— Полина, подожди! Постой, давай поговорим, я прошу тебя! — Самойлов вдруг понял, что сейчас потеряет все.— Боря, успокойся.— Прости, Полина… Не знаю, что на меня нашло… Прости…— Нет, очень хорошо, что так вышло. Как раз этой капли мне недоставало, чтобы принять правильное решение.— Что ты хочешь этим сказать?!— То, что я ухожу от тебя.— Полина, сядь в машину. Мы спокойно поговорим. Послушай, я уже извинился, сколько можно?! Чего тебе еще надо?— От тебя — ничего. Уезжай.— Полина, прекрати. Мы уедем вместе! — попытался снова вернуться к спасительному командному тону Самойлов.— Нет. — Полина была холодна как лед.— Ну и черт с тобой!Самойлов сел в машину и, хлопнув дверцей, уехал.Но это не была просто очередная семейная ссора. Это было нечто большее, и Полина уже осознала, что все должно измениться. * * * Ксюха работала в аппаратной дискотеки. Маша тихонько туда заглянула. Ксюха оторвалась от аппаратуры и очень обрадовалась подруге:— Привет! Сто лет тебя не видела!— Привет. И я по тебе соскучилась. Какие новости? — спросила Маша.— Ужасные! Женька в рейсе, а мне так и не удалось отдать ему талисман, который ты зарядила на удачу.— Неужели потеряла? — огорчилась Маша.— Сначала потеряла, долго искала, потом нашла, побежала в порт. А корабль уже отчалил. Так талисман у меня и остался…— Ничего страшного, — успокоила Маша. — Я уверена: у Жени и без талисмана будет удачный рейс.— Надеюсь. А что у тебя? Ты давно не заходила.— А вот сейчас ты услышишь сенсацию, — горько усмехнулась Маша.— Леша выздоровел?— Выздоровел. Это одна сенсация. А вторая — я хотела убить Лешу, и меня за это посадили в тюрьму.— В тюрьму? — изумилась Ксюха. — Машка, ничего не понимаю. Что за бред про убийство?— Не бред. Я действительно сидела в камере по обвинению в покушении на жизнь Леши. Но в итоге с меня сняли обвинение и отпустили.— С ума сойти! — выдохнула Ксюха. — Вот это да! Ты, наверное, столько пережила в тюрьме!— Никогда не думала, что могу попасть в такую ситуацию…— Как жаль, что я ничего не знала! Почему Зинаида Степановна ничего мне не рассказала?— Обычно люди стараются не афишировать подобные ситуации.— Но я бы могла помочь! Я бы при помощи прессы раструбила об этой несправедливости на весь город! — В Ксюхе заговорил профессиональный журналист.— Бабушка надеялась, что справедливость и так восстановится. И оказалась права. Я же ни в чем не виновата. Вот все и закончилось, практически не начавшись.— Если не считать, что чуть до суда не дошло… А Леша? Что он сказал по этому поводу? — спросила Ксюха.— Не знаю, я с ним не виделась. А его отец дал понять, что я больше Леше не нужна. А я так хочу его увидеть…— Так сходи к нему! — Для Ксюхи все было просто.— Неудобно. После всех обвинений…— Перед тобой же извинились, признали, что несправедливо тебя обвиняли? Так что смело иди!Воодушевленная Ксюхой, Маша решилась-таки прийти к Алеше.Она долго не решалась нажать кнопку звонка, в конце концов позвонила. Дверь ей открыла Катя. Она очень удивилась:— Маша? Какими судьбами ты здесь? Разве ты не в тюрьме?!— Уже нет, как видишь.— Да ну?! Странно, разве преступников выпускают на волю без суда и Следствия? Я бы на месте следователя тысячу раз подумала, ты же для общества опасна, милая!Но Маша пришла не для того, чтобы ссориться с Катей.— Катя, можешь говорить все, что угодно, мне все равно. Я пришла не к тебе. Можно мне войти?— Нет, — ответила Катя.— Катя, а почему ты говоришь со мной таким тоном?— Каким?— Высокомерным.— Потому что я не понимаю, что ты здесь делаешь! Ты к кому пришла? — строго спросила Катя.— К Леше. Хотела увидеть его, узнать, как он.— Он? Он отлично! Пока ты там по тюрьмам сидела, тут все переменилось. У Леши все хорошо.— Могу я хотя бы увидеть его?— И не надейся, незачем тебе его видеть. Помнишь анекдот про ложки? Осадок остался. Он знать тебя не хочет.— Но я хотела по-человечески… Все объяснить…— Ничего не получится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37