– Он небось?
– Скажи лучше, что с твоим лицом, Шанталь, – ни капли не смутившись, произнесла Джини и сразу же почувствовала, как рядом напрягся Роуленд, словно опасаясь неверного шага, который может стать роковым. В глазах Шанталь зажглись огоньки бешенства. Она смерила Джини взглядом, вложив в него все презрение, которое имелось у нее в запасе.
– Да пошла ты!.. – Она глубоко затянулась сигаретой. – Не твое собачье дело, ясно? – Поджав губы, девица снова обратилась к Роуленду. На сей раз взгляд ее маслянистых глазок был откровенно сексуален. – Может, скажешь ей, чтобы катилась отсюда на хрен? – попросила она, будто Роуленд был здесь главным начальником. – И эта узкожопая, что у двери топчется, – тоже. Вдвоем побеседуем малость, а там я, глядишь, и подобрею. Может, открою тебе кое-что…
При этом «обольстительница» призывно облизнула губы и вся подалась вперед, чтобы заношенный свитер получше обтянул ее маленькие грудки. Вероятно, этот опробованный прием был нацелен на то, чтобы поставить Роуленда в неловкое положение, сбить его с толку. Однако убедившись, что ее усилия не принесли ни малейшего результата, Шанталь оказалась сбитой с толку сама. Глаза ее забегали, а сама она съежилась, став еще меньше. Зябко подняв свои острые плечики, девушка скрестила руки на груди. Этот невольный жест был очень красноречив: самоуверенность куда-то исчезла – теперь Шанталь выглядела полностью беззащитной. Попытка соблазнения провалилась, и это повергло ее в смятение. Джини увидела возможность нового подхода и тут же решила испробовать ее.
– Вообще-то, я знаю, откуда у тебя этот шрам, – доверительно наклонилась она вперед. – Твое лицо рассек бритвой человек по имени Стар. В Англии, в прошлом году. У меня такое ощущение, будто я этого Стара уже тысячу лет знаю. Этот парень не вполне в себе. Права я или нет? Кокаином балуется, частые перепады настроения – и очень быстрые. Когда с ним такое творится, он запросто может схватиться за бритву и изуродовать женщину. Или хуже того. Но отчего, Шанталь? Он что, вообще женщин ненавидит? Может, у него с ними проблемы? – Она ненадолго замолчала.
Шанталь словно онемела. Низко опустив голову, она ковыряла ногти. Джини искоса взглянула на Роуленда, и тот ответил еле заметным кивком.
– Мне даже кажется, я знаю, что он говорил тебе, Шанталь. – Джини пристально смотрела на опущенную голову девушки. – Хочешь, напомню? Он говорил, что ты наделена даром умиротворения. Кажется, именно это он говорит женщинам? Во всяком случае, Аннеке говорил. И Майне Лэндис, должно быть, сейчас говорит. А она, наверное, верит ему, глупая. Ведь ей всего лишь пятнадцать. И она намного доверчивее, чем ты, потому что в отличие от тебя росла не на улице, а дома, как у Христа за пазухой. Но даже ты поверила ему, Шанталь, разве нет? Ведь ты почти сразу поверила, что сможешь держать его в узде. И верила до тех пор, пока он не располосовал тебе бритвой лицо.
Шанталь рывком вскинула голову и впилась в лицо Джини ядовитым взглядом:
– Специально для тебя повторяю, ты, сучка долбаная, не знаю я никакого Стара! Сколько можно талдычить об этом!
– Знаешь, Шанталь, знаешь, – вздохнула Джини. – И еще знаешь о том, как он умеет лгать. Не сказал же он тебе правды о других девочках. Скажи, ты знала, что Майна находится сейчас здесь, в Париже, вместе с ним? Если нет, то знай: он держит ее при себе. Вчера их видели вместе. Тебе он в этом признался? Думаю, что нет. Скорее, что-нибудь другое вкручивал: насчет того, что Майна, как Аннека и прочие сопливые девчонки, – это лишь балласт, от которого в любой момент избавиться можно. А сама ты, получается, вечно будешь в его жизни… Не это ли он говорил тебе, Шанталь?
Это была инстинктивная догадка – пасьянс, разложенный по наитию. И все же, едва высказав ее, Джини уже знала, что попала в точку. Лицо Шанталь мертвенно побледнело, рука ее предательски дрогнула, но она умело скрыла это. Девица преувеличенно небрежным жестом сунула окурок в переполненную пепельницу и закурила последнюю сигарету.
– Да пошла ты в задницу! Меня уже тошнит от тебя. В последний раз говорю: не знаю я никакого Стара. И не знала никогда. Все эти твои описания ничего мне не говорят. Ничего! Так что сделай милость, отстань от меня и проваливай отсюда к чертям собачьим.
– Но прежде я покажу тебе их фотографии.
Джини полезла в свою сумку. Достав оттуда фотографии Майны и Аннеки, она передала их Роуленду, который молча протянул снимки девушке. Шанталь резко отвернулась.
– Посмотри на них, Шанталь, – мягко попросила ее Джини. – Вряд ли ты когда-нибудь встречалась хоть с одной из них. Но об их существовании знала, не так ли? Ты знала о них, может быть, даже хотела увидеть, как они выглядят. Думала, чего такого нашел в них Стар, когда у него есть ты. – Она выдержала паузу. – Так посмотри же на них, и ты увидишь. Две совершенно разных девочки, и все же одно их объединяет – обе выглядят младше своих лет. Обе с виду совсем дети… Вспомни, Шанталь, не тогда ли у тебя перестало с ним ладиться? Не тогда ли, когда ты стала походить больше на женщину, чем на девочку? Вспомни.
Она замолчала. Роуленд незаметно накрыл ее ладонь своей – это было предупреждение об опасности. Шанталь низко склонилась над двумя фотографиями. Лоб у нее стал серо-белый, как у покойницы. Ее начинало трясти.
– Сколько лет тебе было, когда ты выглядела такой же невинной? Скажи, Шанталь. Восемь? Девять? Десять?
– Ах ты дырка грязная… – Пошатываясь, Шанталь встала со стула. – Эй, ты! – крутанулась она на месте, обращаясь к полицейской. – Выведи ее отсюда. Меня выведи! Ты не можешь держать меня здесь. Ни хрена не можешь! У меня права есть…
Теперь она тряслась всем телом. Роуленд тихо прокомментировал:
– Джини, ей нужно уколоться.
– Знаю. Я увидела это, как только мы сюда вошли. Покажи мне свои руки, Шанталь. Покажи, что еще он сделал с тобой…
Джини спокойно встала. Ни Роуленд, ни полицейская не шевельнулись. В полном безмолвии Шанталь, к изумлению Роуленда, позволила Джини взять себя за руку. Джини осторожно потянула вверх протертый на локте рукав свитера девушки. Потом то же самое проделала с другой ее рукой. Обе кисти с внутренней стороны от запястья до сгиба были сплошь истыканы иглой. Вдоль вен тянулся страшный след, как от колючей проволоки.
Так же осторожно Джини опустила рукава свитера. Руки Шанталь упали как плети. Ее лоб покрылся испариной, дрожь в конечностях становилась все сильнее. Джини взглянула на Роуленда. Одного взгляда было достаточно – он сразу понял намек.
Обогнув стол, Роуленд подошел к девушке и тихо спросил ее:
– А что, если мы отвезем тебя домой? Хочешь? Воровато оглянувшись на полицейскую, которая все это время успешно притворялась оглохшей, Шанталь утвердительно кивнула.
Поддерживая девушку за плечи, Роуленд медленно повел ее к двери, успокоительно бормоча:
– Мы позаботимся о тебе. Полиции ты больше не нужна. Сейчас поймаем такси. Так у нас быстрее получится, верно?
Уже за пределами полицейского участка Джини еще раз посмотрела на Шанталь: в лице – ни кровинки, лоб липкий от пота.
– Срок пропустила? – осведомилась она. – Намного опоздала?
– Больше чем на час. Почти на два. Эти свиньи знали что делали…
Джини стало по-настоящему жалко это несчастное существо. За какие-нибудь несколько минут Шанталь словно подменили. И куда только подевались недавние лихость и бравада? Глаза уже не повиновались ей – глаза ее незряче таращились, будто перед ними открывалась черная бездна. В них отражалось лишь животное желание как можно скорее получить очередную дозу. Именно о таких глазах рассказывал когда-то Митчелл.
Шанталь сильно покачнулась, чуть не рухнув на асфальт. Роуленду, ушедшему вперед, наконец удалось поймать такси. Вскочив в машину, он велел шоферу подъехать к двум женщинам. Джини и Шанталь наблюдали, как Роуленд объясняется с шофером. Выйдя на мгновение из ступора, девушка бросила на Джини острый взгляд уличного мальчишки:
– Ты и он… Вернее, он тебя…
– Да.
– Я так и подумала. Я такое сразу замечаю. Он хочет тебя так же, как я хочу ширнуться. – Она снова качнулась. – Почти так же. Секс – это такое же… – Ее всю передернуло. – О Господи!.. Доведите меня до комнаты. Только до моей комнаты…
В следующую секунду Шанталь бессильно рухнула на заднее сиденье подъехавшего такси и откинулась назад, закатив глаза. Дрожь переходила в судороги. Продолжая держать Шанталь за руку, Джини отвернулась. Сейчас ее волновал вопрос, не слишком ли она полагается на свое чутье. И так ли уж много знает Шанталь, как им кажется? Глядя на сумрачное лицо Роуленда, впору было усомниться в этом. Вскоре они были на улице Сен-Северин. Теперь уже Роуленду пришлось вести девушку по тротуару и вверх по лестнице. Джини медленно шла за ними. Шанталь еле передвигала ноги.
* * *
Комната была больше похожа на берлогу. В эту клетушку площадью примерно пятнадцать квадратных метров обитатели ухитрились впихнуть двуспальную кровать, стол со стульями, несколько шкафов и устрашающих размеров телевизор. В дополнение к этому там и сям валялись кипы грязной одежды. В комнате царил дух нищеты, если можно было назвать так приторные запахи восточной кухни, просачивающиеся снизу, из ресторана. Видно было, что из этой клетушки кто-то пытался сделать нечто, похожее на человеческое жилье, не имея на то средств.
Судя по обстановке и другим признакам, тут жили две женщины: Шанталь и скорее всего та пожилая дама, которая вчера поздно вечером открыла Джини дверь. На столе красовались остатки завтрака: две немытые тарелки, две чашки, засохший рогалик и варенье в банке. На неубранной постели валялись две скомканные ночные сорочки – голубая и розовая. В комнате было холодно и сыро.
Вместе с тем нельзя было сказать, что тут совсем уж не заботились о порядке. В раковине аккуратной горкой возвышались тарелки. Видно, кто-то собирался вымыть, да так и не собрался. На полу стоял лоток для кота, а в углу за стопкой дешевых потрепанных книжек в мягком переплете пытался спрятаться и сам черный кот. На кровати, свернувшись калачиком, мирно лежала дворняжка, которая никуда прятаться не собиралась. Нагнувшись, Джини погладила собаку по ощетинившемуся загривку, а потом подошла к окну, в котором сквозь тюлевые занавески виднелся величественный силуэт церкви святого Северина. Дождь все никак не прекращался, сумерки сгущались. А она смотрела сквозь занавески на собор, потому что ей невыносимо было видеть то, что творилось у нее за спиной.
– Помоги мне, – исступленно бормотала Шанталь. – Ты должен мне помочь. Вот видишь, разлила… Рука трясется. О Боже! Я обожглась.
Преодолевая тошноту, Джини все-таки оглянулась. Шанталь приготовила раствор для инъекции. Джини увидела небольшой пластиковый пакет с белым порошком, голубой огонек газовой горелки, маленький квадратик алюминиевой фольги. Шанталь пыталась справиться со шприцем, но дрожащие пальцы не слушались ее, и она его выронила. Покатившись по полу, шприц остановился у корытца, в котором кот справлял нужду. Джини брезгливо зажмурилась.
Она слышала, как Роуленд подобрал шприц с пола. Затем послышалось тихое шипение – в шприц набирали жидкость.
– Зеркало… – деловито забормотала Шанталь. – Мне нужно зеркало. Иначе промахнусь. Сейчас, сейчас…
Джини услышала, как Роуленд отошел в сторону. Молчание. Потом раздалось его сдавленное бормотание:
– Господи Иисусе…
Джини испуганно обернулась. Шанталь стояла перед зеркалом, держа шприц на уровне лица. До сознания Джини не сразу дошло, что та делает, но потом она поняла. Шанталь вводила героиновый раствор в глаз. Одной рукой она оттягивала вниз нижнее веко, а другой втыкала в мякоть иглу. Прозрачная жидкость в шприце окрасилась в розовый цвет. Джини отвернулась, закрыв лицо руками, и ощутила, как ее саму начинает мелко трясти. К ней приблизился Роуленд – она почувствовала его руки на своих плечах. Отняв от лица ладони, она увидела перед собой его мрачное бледное лицо.
– И такое бывает, – тихо вымолвил он. – Они довольно часто так делают, когда на венах уже нет живого места. Ничего, через минуту ей будет хорошо. А потом она скорее всего уснет.
– Хорошо? – непонимающе уставилась на него Джини. – Что в этом хорошего? Еще несколько часов, и ей потребуется новая доза. Как ты можешь, Роуленд…
– А ты на что надеялась – что мы излечим ее? Прямо здесь и прямо сейчас? Опомнись, Джини. Если бы мы не привезли ее сюда, она придумала бы что-нибудь другое. И была бы в еще худшем состоянии.
Он замолчал. Шанталь блаженно вздохнула. Джини, отважившись снова взглянуть на нее, увидела, что руки девушки больше не дрожат, лицо слегка порозовело. Шанталь заговорила – слабым голосом и обращаясь только к Роуленду, словно в комнате не было никого, кроме них двоих.
– Я посплю чуть-чуть, ладно? Ты не беспокойся, со мною будет все в порядке. Скоро вернется моя подруга Жанна. А колоться я брошу – когда-нибудь брошу обязательно. Она помогает мне. К тому же я берегусь – всегда смотрю, что покупаю. Иголок своих никому не даю и чужих не беру. Когда Жанна придет, все уже будет хорошо…
Опершись ладонями на раковину, она закрыла глаза.
– Ты был добр со мной, а я это ценить умею. И потому скажу тебе. Стар… Я его полжизни знаю. Он вроде меня – смешанных кровей. Слишком много всего в нас намешано: кровей, рас, стран, семей, колотушек, издевательств – вот и получается, что и я не в себе, и он не в себе. Вот отчего у нас обоих крыша едет…
Шприц снова вывалился из ее пальцев. Ни Роуленд, ни Джини не издали ни звука. Оба затаив дыхание слушали ее.
– А вот где он, не знаю. Поклясться могу, что где-то здесь, в Париже. Но где?.. Вчера вечером с ним виделась. Сказал мне, что один. Врет небось как всегда. Если та девчонка с ним, то он определенно ее где-то прячет. Он всегда их прячет. Но вы особо не беспокойтесь. С ней почти наверняка все о'кей. «Травки» покурить ей даст, может, таблеточек каких. Побеседует с ней о вечном. Насчет таблеток не беспокойтесь – он дряни не держит, все только высшего качества. А чтобы трахнуть ее или изнасиловать, то тут и подавно беспокоиться не о чем… – Шанталь утробно хохотнула, но внезапно умолкла и широко открыла глаза. Теперь зрачки у нее сузились. Она поднесла руку к изуродованной щеке.
– Одного только бойтесь. Того, о чем она сказала. – Шанталь показала пальцем на Джини. – Твоя правда, если уж он взбесится по-настоящему, значит, худо дело. А беситься он умеет – его аж колотит всего. Такое иногда случается, когда от ЛСД протащит. К тому же вчера вечером я достала ему пистолет. Давно он этого пистолета дожидался – несколько месяцев. Деньги у него водились, а у меня полезных знакомых хоть отбавляй, вот я и организовала ему это дело с «пушкой». Он пистолет прямо вчера вечером и забрал – как раз перед тем, как ты постучалась. – Она повернулась лицом к Джини. – Ведь это ты была, не так ли?
– Да, я. – Джини чувствовала, что Роуленд, как и она, буквально окаменел от напряжения. – А что это за пистолет, Шанталь?
– А черт его знает. Просто пистолет. Он мне сказал: пистолет нужен. Вот я ему и достала. Картинку мне показал, даже название заставил на бумажке записать…
– Так это точно пистолет? Не дробовик?
– Пистолет. Небольшой такой. Еще патроны к нему нужны какие-то особые. Внешне выглядит не очень. Бумажка с названием тут валялась, да только выбросила я ее. Пистолет немецкий. Нет, кажется, все-таки итальянский…
– А зачем ему пистолет? – Роуленд приблизился к ней на шаг. Глаза Шанталь неумолимо закрывались.
– Не знаю. Любит он их – пистолеты эти. Всегда любил. Он от них торчит просто. Стоит только на картинку взглянуть – и все на свете забывает. Дорого ему этот пистолетик обошелся – вот это я точно сказать могу. Почти четыре тысячи франков… Вещь серьезная. Он сам так сказал. Серьезный, говорит, пистолет. Только потом… – Ее сильно качнуло. – Только потом что-то с ним случилось – сама даже не знаю что. Пока мы разговаривали, в углу телевизор работал. И вдруг с ним что-то неладное твориться стало. Лицо у него стало такое… Опасное лицо. В глазах огонь нехороший зажегся. Точно такой же, как в тот день, когда он меня разукрасил. – Она машинально дотронулась до шрама на щеке. – Так что, может быть, вашей девочке несладко сейчас. Не знаю. А теперь извините, я прилягу.
Еле доковыляв до постели, она повалилась на скомканное одеяло. Ее веки были плотно сомкнуты. Роуленд обернулся к Джини, потом склонился над кроватью.
– Шанталь, потерпи еще чуть-чуть, не засыпай. Слышишь? А другое имя у него есть? Или только Стар? Как его звали, когда ты впервые с ним познакомилась?
Замолчав, он отступил от кровати. С лестницы послышался торопливый стук каблуков, и в следующее мгновение дверь распахнулась настежь. В комнату вошла женщина, с которой вчера вечером разговаривала Джини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71