– Поздновато, старик, – пробормотал он. – Давай завтра утром, а? В Японию я улетаю послезавтра, так что завтра с утречка прокатимся. Годится?– Заметано! – тряхнул кудрями Мартин. – Это я просто так ляпнул про сегодня. Есть хочу, как сто волков! – Он бросил взгляд на стол и присвистнул. – Ты это все сам?Блейк щелкнул каблуками.– Так точно, ваша честь!Мартин засмеялся и бросился ему на шею.– Ну ты, Блейк, даешь! Ты просто супер!Блейк проглотил ком в горле. Он прижимал к груди сына и подумал о том, что в жизни ему ничего больше и не надо.– Старик, – сказал он хриплым голосом, справившись с волнением, – а я-то думал, ты у бабушки основательно подзаправился.– Ага, щас!.. – протянул Мартин. – Знает ведь, что я терпеть ненавижу луковый суп, а только и слышу, что это полезно.– Бабушка права, – сказал Блейк, опуская его на пол.В кухню вошла Джемма с багажными сумками.– Вот и мы! – сказала она и, поставив сумки на пол, подошла к столу. – Ну и ну! Вот это сюрприз!– Мамочка, классно, да? Не то что у бабушки! – вставил свое слово Мартин.– Придержи язык, маленький сплетник! – Джемма погрозила сыну пальцем. – Не смей обижать бабушку!– А ты, Джемма, прекрасно выглядишь, – сказал Блейк, не сводя с нее глаз.Джемма и в самом деле посвежела и похорошела, как это часто бывает, когда случается хорошее расположение духа.– Просто у меня новая блузка, – засмеялась она радостным смехом и прошлась по кухне плавным шагом, как манекенщица.– Тебе очень к лицу, – сказал Блейк, подумав, что красавица всегда красавица, даже в джутовом мешке.– Блейк, умираю как есть хочу! Ты на все руки мастер! Ну-ка… – Она взяла кусок пиццы, откусила. – Восторг! Как хорошо дома!Да, дорогая, да, моя милая! – думал Блейк, дотрагиваясь до коробочки с кольцом у себя в кармане. Когда лучше надеть ей кольцо? Здесь, на кухне, или когда они останутся вдвоем? Может, прямо сейчас? Или чуть позже?– Давайте пить чай, – сказал он бодрым тоном, обдав кипятком заварочный чайник. – Скажи-ка, Мартин, а к бабушке Санта-Клаус приходил? – обернулся он к сыну.– Приходил, – сказал Мартин с набитым ртом. Не поднимая глаз, положил на бутерброд с ветчиной кусок сыра, сверху рыбную палочку и, откусив, добавил: – А как же!Джемма вскинула брови и покачала головой. Блейк не понял, что означает и кому адресован этот жест, но выяснять не стал.– А что Санта-Клаус тебе принес?Мартин нахмурился, положил бутерброд на тарелку, вылез из-за стола и направился к сумкам.– Что принес? – Он открыл одну из сумок. – Пижаму с кроликами на карманах, вот что. С кроликами, прикинь? – Достав пакет с пижамой, он скорчил жалобную рожицу и посмотрел на Блейка.Блейк придал своему лицу скорбное выражение и развел руками. Мол, ничего не поделаешь…– И еще Библию с картинками. Для малышни… – Мартин растянул губы в презрительной улыбке.– Марти, будь мужчиной! – заметила Джемма. – Подарки получают с благодарностью. Любому подарку надо радоваться, ведь их дарят с любовью.Прекрасно, просто великолепно! Именно так он и скажет, когда настанет роковая минута, размышлял Блейк.– Это еще не все! Блейк, приготовься! – Мартин извлек из сумки плюшевого мишку. – Мне подарили мишку. Как тебе этот прикол? – Он поддал игрушку ногой, и она чуть не угодила в мойку.Джемма вскочила и успела спасти мишку.– Мартин! Разве можно так?! – сказала она, прижимая игрушку к груди. – Бабушка тебя так любит, она нас ждала, покупала подарки… Откуда она могла знать, что тебе не понравится плюшевый мишка? Между прочим, не все дети в Рождество получают подарки. Не у всех есть деньги, чтобы ты знал. Ступай к себе и подумай об этом.– Вот возьми и отправь этим детям мои подарки, – заявил Мартин и, демонстративно топая, вышел из кухни.Джемма налила себе чаю, отхлебнула пару глотков с видимым удовольствием, потянулась за бутербродом.– Чаю мне как раз недоставало, – сказала она и допила чашку до конца. Помолчав, заметила: – Знаешь, после того как мы возвращаемся от мамы, Мартин всегда возбужден сверх меры. По-моему, это просто выброс накопленной энергии, ведь она ему ничего не разрешает.– Возможно, – кивнул Блейк. – Только зря ты ему выговаривала за критические высказывания насчет подарков. Во-первых, Мартин еще ребенок, а во-вторых, он, на мой взгляд, не из тех детей, кто играет в мягкие игрушки. Твоей матери пора бы об этом знать.– Возможно, ты прав… – Джемма задумалась. – Но, с другой стороны, нельзя потакать его капризам, потому что ни мне, ни тебе не нужен слюнтяй, закатывающий истерики по поводу и без повода.Возразить Блейку было нечего. Джемма угодила в самую точку.– С тех пор как умер папа, мама сильно сдала, – прервала Джемма затянувшуюся паузу и налила себе еще чаю. – То и дело рассказывала мне, какая в этом году была удачная предпраздничная ярмарка. Наверняка подарки Мартину выиграла в лотерею.Блейк вскинул брови. Он не понял, шутит Джемма или нет.– Я не шучу, – сказала она, перехватив его недоуменный взгляд. – На бутылке с пеной для ванны, которую она мне подарила, так и осталась бирка с номером лотереи.Блейк вышел из-за стола, сполоснул чайник и насыпал свежей заварки. К матери Джеммы он никогда не питал особой симпатии, но сейчас внезапно почувствовал укол совести. Ведь он никогда не утруждал себя размышлениями об отношениях матери и дочери. А надо бы! Бедная Джемма… С такой матушкой, как у нее, не очень-то в жизни преуспеешь. Неудивительно, что Джемма выскочила замуж за Адриана. А что было делать послушной дочке? Все лучше, чем вечная промывка мозгов милой мамочки…– Джемма, может, сходить за Мартином, а? – спросил Блейк. У него кошки скребли на сердце оттого, что сын сидит один, да еще и голодный. Видно, воспитатель из него никудышный…Джемма кивнула.– Сходи, а то как бы плинтус не сгрыз с голодухи! И пусть попросит прощения!.. – крикнула она вдогонку.У двери Блейк задержался.– Я ужасно скучал без вас, – сказал он, а когда Джемма бросила на него изумленный взгляд, добавил: – Я кое о чем хочу тебя спросить, но не сейчас, а чуть позже.Мартин играл у себя в комнате в одну из новых, подаренных на Рождество компьютерных игр.– Это ты? Заходи! – пригласил он Блейка. – Я уже на втором уровне. Клево, да? – расплылся он в улыбке, когда Блейк опустился на край кровати.На мониторе стремительно проносились астероиды и истребители. Компьютерные игры по-прежнему оставались для Блейка тайной за семью печатями, хотя Мартин терпеливо его просвещал.– Ну ладно, потом доиграешь! – сказал Блейк, когда Мартин потерял в звездном бою истребитель. – Мама велела сказать, что тебя ждет чай.– Если, конечно, я попрошу прощения… – добавил Мартин.Блейк кивнул и хотел было встать, но передумал, потому что Мартин, выключив компьютер, подошел и пристроился рядом.– Блейк, знаешь что?.. – начал он и замолчал.– Пока нет, но, если скажешь, буду знать, – улыбнулся Блейк, поглядывая на сына, усердно ковырявшего пальцем маленькую дырку на джинсах.– Блейк, а скажи, ты правда хочешь пожениться с моей мамой? – спросил Мартин и посмотрел на Блейка в упор.Блейк задержал дыхание. Вот те раз! Интересно, откуда он знает? Неужели они вчера были в Ньюкасле и видели его в ювелирном магазине? Чтобы потянуть время, он спросил:– А почему ты спрашиваешь?– Бабушка сказала, ты один раз уже хотел.– Когда бабушка это сказала?– Вчера. А еще она говорила, что ты раньше был маминым другом. Давно, когда она была девочкой, а ты мальчиком.– Все верно. Я и твоя мама… мы были тогда друзьями, когда тебя еще не было, – объяснил Блейк, с трудом сдерживая негодование.Нет, это уму непостижимо! Несет такую ахинею собственному внуку! Впрочем, чего еще от нее ждать… И что теперь делать? А Джемма тоже хороша!.. И зачем только он пообещал ей ни при каких обстоятельствах не говорить Мартину, что именно он, Блейк, его родной отец? Стояла на своем. Она, мол, мать, девять лет одна воспитывала сына и имеет полное право объявить ему, кто его отец… Ну почему он согласился молчать, почему уступил ей? Что у нее за страсть вечно делать из всего тайну?!– Блейк, – Мартин толкнул отца локтем в бок, – бабушка считает, будто ты купил мне на Рождество дорогой подарок, чтобы я тебя полюбил и…– Это вздор, Мартин! – перебил его Блейк. – Это чушь собачья!.. – Достал носовой платок и вытер пот со лба. Проклятая баба! Что ей неймется? Куда лезет, чего добивается? – Послушай, что я тебе скажу, Мартин! – Блейк обнял сына за плечи, повернул к себе лицом и, глядя ему в глаза, сказал: – Я тебя люблю. Надеюсь, что и ты меня любишь. А даже если бы ты меня не любил, думаю, ничего бы не изменилось, накупи я тебе все самые дорогие игрушки мира. Любовь, Мартин, ни за какие деньги не купишь, а если когда-нибудь тебе покажется, что ты купил любовь, значит, это не та любовь, какая нужна. Вот так-то!Блейк задержал дыхание, а потом медленно выдохнул.Ну что он плетет? Какой дурью забивает ребенку голову, а? Совсем спятил… Любовь и деньги, оказывается, взаимоисключающие понятия. Тогда отчего же, уважаемый Блейк, вы не женились на Джемме, когда бедствовали? Любви в те годы было навалом, а вот денег… Н-да! Неувязочка получается… Любовь была, а вот с финансами… С финансами постоянно был напряг. Блейк опустил руки между коленей и уставился в пол.– Блейк, знаешь?.. – Мартин прижался еще ближе. – Ты не думай, я любил тебя, еще когда велика и в помине не было!– Ну, тогда я рад. Нет, я просто счастлив! – Блейк улыбнулся, потрепал Мартина по плечу. – Я очень рад, что мы разобрались с этим вопросом. А ты рад?– А то! И что разобрались и что ты мне велик подарил! – Мартин взвизгнул по-щенячьи, повалился на ковер и сделал кувырок через голову.Славный у него сын, хороший, милый… У Блейка запершило в горле, и он откашлялся.– Мартин, старик, а скажи-ка мне, сколько денег у тебя уходит в неделю на карманные расходы?– Мама дает мне двести пенсов на неделю. Говорит, что могла бы и больше, если бы я не просаживал все на сладости.– А ты, как я погляжу, неплохо устроился! Но раз уж мы выяснили, что любим друг друга совершенно безвозмездно, отныне я тоже буду тебя спонсировать, как теперь принято говорить. Пять фунтов, то есть пятьсот пенсов, тебе не помешают?– Не помешают, сэр! – пробасил Мартин и засмеялся. – Ой, Блейк, мы с тобой забыли выяснить самое главное! Ты с мамой женишься или нет?Блейк привлек Мартина к себе, поцеловал в макушку, отстранил и, глядя ему в глаза, сказал:– Когда я надумаю жениться на твоей маме, тебе первому скажу. Договорились?– Договорились! – тряхнул вихрами Мартин. – Я буду знаешь как рад, если ты и мама поженитесь!– Отлично! – улыбнулся Блейк. – А теперь пойдем пить чай.Блейк спускался по лестнице следом за Мартином, смотрел на него, а думал о том, что от утреннего восторга души не осталось и следа. В чем дело, почему? Неужели незримое присутствие «милой» бабушки в состоянии отравить ему настроение? Нет, не в этом дело! Зачем понадобилось посвящать Мартина в бабские пересуды? Может, мамочка с доченькой обсуждали стратегию и тактику боевых действий и план захвата богатых трофеев? Неужели в присутствии Мартина?!– Блейк, хочешь свежего чаю? – спросила Джемма с милой улыбкой. – Твой совсем остыл.Блейк покачал головой и подошел к окну. Снаружи было темно. Он стоял и смотрел на ее отражение в стекле. Сидит, щебечет… Не хочет ли он свежего чаю? Ах, ах… А то он сам не заварит. Умна, мила, красива… И ведь, главное, чувствует, что он готов, созрел для неземной любви… Ха-ха-ха! Короче, бери его голыми руками! Червяка заглотал, на крючке сидит крепко, еще чуть-чуть поводить – и можно подсекать…Мартин пошел спать, Джемма устроилась в кресле с книжкой. Блейк достал папку и сделал вид, будто знакомится с документами, подготовленными к встрече с японскими партнерами.– Ах да! – Джемма отложила книгу и с улыбкой взглянула на него. – Ты хотел мне что-то сказать или о чем-то спросить, я не поняла…Блейк смотрел на нее во все глаза. Артистка, просто профессионалка… Она не поняла, видите ли. Все прекрасно поняла, но вошла в роль, которую мамочка срежиссировала. Классный режиссер эта бедная старушка, на ярмарках в лотерею играет… Обрыдаться можно! Театр…– Да так, ничего особенного… – буркнул он, не поднимая головы.– Ничего особенного? – переспросила она с улыбкой.– Джемма, будь добра, приготовь мне в дорогу что-нибудь перекусить. Терпеть не могу заоблачные угощения.– Хорошо. Приготовлю… – сказала она бесстрастным тоном и углубилась в книжку. Глава 22 Блейк улетел в Японию в пятницу рано утром. Проводив его, Джемма долго стояла у окна, размышляя о превратностях судьбы. Пожалуй, сегодня она сообщит Мартину, что Блейк его отец. По крайней мере у ребенка будет время привыкнуть к своему новому статусу, а у нее – возможность ответить на его вопросы.За обедом Мартин спросил:– Мам, а через сколько дней вернется Блейк?Ну вот! Сейчас или никогда… От волнения у Джеммы перехватило дыхание.– Марти, – сказала она, справившись с дыханием, – я хочу сообщить тебе нечто очень важное. Мне надо было давно поговорить с тобой, но я все колебалась. В общем, хороший мой, Блейк… – она помедлила, – Блейк – твой папа.– Как это? – Мартин вскочил.– Сыночка, сядь, пожалуйста. Блейк – твой родной отец.– Вот это да! – протянул Мартин, медленно опустился на стул, прищурился и уставился в одну точку.– Сына, ты что, расстроился? Не рад? – Джемма поднесла ладонь к горлу. Стало трудно дышать.Мартин взглянул на нее, покосился на стул, на котором всегда сидел Блейк, и произнес запинаясь:– Рад… очень даже рад! Но ты… ты же знаешь… я ненавижу… всегда злюсь… когда не понимаю…– Марти, не злись, успокойся!Он нахмурился и покачал головой.– Марти, что тебе непонятно? Спроси – я отвечу. Пожалуйста! Этот разговор очень важен для нашей дальнейшей жизни.– Тогда скажи, почему Блейк… почему папа никогда не приходил ко мне, когда я был маленьким?– Марти, папа не знал, что у него есть ты…– Разве так бывает?– Бывает… Редко, но бывает.– Не зли меня! – крикнул Мартин звонким голосом. – Не хочу ничего спрашивать, сама все скажи, вот…Джемма проглотила ком в горле и быстро-быстро заморгала, прогоняя слезы.– Марти, это я во всем виновата, – сказала она охрипшим от волнения голосом и откашлялась.Бедный ребенок! Нелегко ему сейчас… Ведь неожиданная радость – это тоже стресс.– Сыночка, мы с твоим папой как-то раз сильно повздорили. Я взяла и ушла домой. Ты тогда еще не родился. Я его ждала-ждала, а он так и не пришел. И вот тогда я вышла замуж за Адриана. А с Блейком… с твоим настоящим папой… мы встретились снова только в этом году… летом.– Встретились, и что?– И он на меня ужасно рассердился за то, что я ему еще раньше не сказала, что у него есть сын.– Он что, из-за меня наш дом купил? – Мартин обвел взглядом кухню.– Ну да! – оживилась Джемма. – Из-за тебя, конечно же из-за тебя. Он сказал, что хочет жить вместе с тобой, а я сказала, что правильно, что так и надо. Я решила, пусть ты узнаешь его получше, подумаешь хорошенько и поймешь, нужен ли тебе…– Мой родной папа? – прервал ее Мартин и улыбнулся.Джемма заплакала.– Мам, ты что? – Мартин сделал протестующий жест. – Не надо, не плачь, – добавил он участливо.Джемма вышла из-за стола, подошла к сыну, обняла. По щекам у нее текли слезы и капали ему на макушку.– Прости меня, дорогой мой сынуля, – произнесла она вполголоса и всхлипнула.– За что? – Мартин заерзал, стараясь ее отстранить.– За то, что не рассказала тебе обо всем раньше.– А что тут такого, мамочка? Ты же не виновата, правда? – Он произнес эти слова с той же самой интонацией, с какой она иногда утешала его в трудную минуту. – Ты же совсем не виновата, что поженилась с другим папой, раз Блейк… – он споткнулся, – раз этот папа долго не приходил, – добавил он и сдвинул брови.– Солнце мое! – Джемма мысленно всплеснула руками и поцеловала сына в макушку. – Ты у меня самый-самый… – произнесла она шутливо их заклинание.– И ты у меня самая-самая.– Сыночка, я тебя очень люблю! – сказала она, обвила его руками, крепко прижала к себе и подумала: никогда, ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось, она не забудет это мгновение. Ее великодушный благородный сынишка только что совершил поступок, какой не всякому взрослому по плечу.Возможно, в будущем он ее в чем-то и упрекнет, хотя вряд ли… Но даже если… даже если когда-нибудь Мартин предъявит ей какие-либо обвинения, она ему все простит за то, что он понял и поддержал ее в непростой момент ее жизни.– Мам, – Мартин начал брыкаться, – я тебя тоже очень люблю, но только терпеть ненавижу, когда ты меня тискаешь, вот…Джемма разомкнула кольцо своих рук, постояла, подумала, налила воду в чайник.– Мам, а когда папа вернется? – пробасил Мартин. – Ты же так и не сказала.– В пятницу. Через неделю… А что?– Жаль, ведь каникулы уже кончаются. Мам, а давай завтра сходим в кино, а то послезавтра воскресенье, а потом в школу…– Давай! А когда?– Сразу после обеда, ладно?– Хорошо, сразу после обеда и пойдем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26