Вскоре после этого Лео завел разговор о том, чтобы вырастить нескольких цыплят самим, но я сразу же воспротивилась этому, сказав, что дети, которые будут есть только что бегавшую под ногами живность, могут вызвать в будущем гораздо больше беспокойств, чем мы можем себе представить.
Но что же было вначале, курица или… яйцо, из которого «вылупилась» моя младшая девочка?
Наверное, мне уже никогда не дано будет узнать об этом.
Я даже не уверена, что Лео смог бы ответить на этот вопрос.
Если вам открыта истина, недоступная мне, то вы знаете, на какой адрес мне написать.
Глава третья
Судьи
Излишек багажа
От Джей А. Джиллис
«Шебойган Ньюс-Кларион»
«Дорогая Джей,
У меня живет удав, и это почему-то очень беспокоит моих соседей по квартире. Геркулес представляет собой семь футов чистой мышечной массы. Он чистоплотный и красивый. Он ни разу не покидал своего террариума, и ни один из наших гостей не пострадал от него ни в малейшей мере. Я выпускаю его только в своей комнате, при закрытой двери. Ему нужна свобода, чтобы поиграть и размяться. Мои соседи возмущенно заявили, что им достаточно одного того, что Геркулес ест живых мышей (которых я тоже держу в клетке в своей комнате). Они требуют, чтобы я или выехал, или избавился от Геркулеса, но поскольку я заключал договор долгосрочной аренды как основной квартиросъемщик, а в объявлении четко указал, что у меня есть необычное, но гипоаллергенное и покладистое животное, то считаю, что у них нет причин жаловаться. Они угрожают мне тем, что съедут сами, но тогда мне придется ежемесячно выкладывать такую сумму за квартиру, которую я не в силах потянуть. Что же мне делать?
Раздраженный из Эпплтауна».
«Дорогой Раздраженный,
Хотя вы и идеально подходите на роль хозяина Геркулеса, тем не менее, все же не можете отказать своим соседям в праве испытывать некоторую тревогу в связи с необходимостью делить квартиру с существом, которое вы сами описали как семь футов чистой мышечной массы, да еще и поедающего живых мышей. Поставьте себя на их место. Отвечая на ваше объявление, они, вероятно, думали, что у вас живет хорек. Я бы советовала вам дать соседям оговоренный срок, на то чтобы подобрать квартиру, иначе вы поставите их в стесненные обстоятельства, а затем поместить новое объявление, в котором ясно указать, что в вашем доме живет питон. Многочисленные опыты показали, что змеи у большинства людей ассоциируются с опасностью и вызывают ужас. Желаю вам удачи.
Р. 8. Вы не задумывались над тем, почему вы считаете удава «нежным» другом, совершенно игнорируя теплокровных? Например, мышей?
Джей».
* * *
Мне тысячу раз приходило в голову, что я наказана за свое презрение. К читателям. Они часто вызывали у меня пренебрежительное отношение.
Когда я читала эти письма Кейси (так развенчивается миф о конфиденциальности информации, которой владеют доктора, юристы и журналисты, хотя в нашем случае она не покидала стен дома), мы, бывало, заваливались друг другу на плечо от приступов безудержного смеха. Взять хотя бы этого любителя пресмыкающихся. Затем был сантехник, который хотел разводить овец и спрашивал, как это лучше делать в условиях города (Кейси утирала слезы от смеха). На память мне приходит и другая история: одна женщина очень удивлялась тому, что два ее поклонника не захотели предоставлять ей свои декларации о доходах за последние два года, чтобы она могла их сравнить и окончательно определиться с выбором. Люди обращались ко мне как к авторитетному источнику, и я принимала свое положение хранителя мудрости как должное, давая советы, основанные либо на моей уверенности, либо на опыте прошлого.
— Излишек багажа — лучше не скажешь!
Я припоминаю, что Гейб перешел уже в старшую школу, а Каролина была еще ученицей средних классов, когда Лео начал беспокоиться о своем здоровье. Лео. Мужчина, который не так давно мог высмеять меня за мою «одержимость упражнениями на приседание и отжимание». Он начал с того, что пересмотрел режим сна, ибо считал, что нарушения сна могут самым негативным образом сказаться на продолжительности жизни. Я ощущала его неприятие, что бы ни делала. Когда я возвращалась после двух миль пробежки, он бросал в мою сторону такой взгляд, как будто меня пригласили на званый ужин, а я привела с собой огромного ньюфаундленда.
Каждый день я заставала его пару раз за одним и тем же занятием: он измерял пульс. Он постоянно приводил мне примеры того, как люди дожили до ста пяти лет на кофе и витамине С. Лео начал ездить через весь город на занятия йогой. Они проводились в чьем-то доме. Там было темно, потому что помещение было без окон. Лео стал напоминать мне своего отца, когда произносил:
— Я бегаю, только когда за мной кто-то гонится. Я не курю. Не употребляю наркотиков. Моим родителям уже за восемьдесят. Все мы смертны.
Я решила, что ситуация требует снисходительного отношения. Юмор — лучшее лекарство.
Мне было жаль подлеца. Я даже подумала о том, что было бы здорово иметь какое-то общее важное увлечение.
— О великолепный Лео! — встретила я его аплодисментами в первый раз, когда он, ковыляя, вошел в дом. После часа занятий он взмок до такой степени, что можно было подумать, будто он попал под ливень. Каждые несколько лет Лео покупал пару дорогих кроссовок, в которых пробегал по окрестностям от силы два раза, чтобы потом отдать их нашему жильцу Клаусу. Ничего более. Так проходили дни. Месяцы. Но в этот раз все было по-другому. Я поняла, что он всерьез увлекся.
Когда я послушно втирала арнику ему в ногу (хотя и помнила, что он отказался сделать это для меня еще несколько месяцев назад), Лео спросил, хотела бы и я присоединиться к нему.
— Хотя, честно говоря, я не знаю, получится ли у тебя. Из-за балета. Занятия сделали тебя такой напряженной.
Я действительно напряглась… от негодования и втерла арнику несколько жестче, чем требовалось. Но мне удалось взять себя в руки. Усмехнувшись, я произнесла:
— Вообще-то я довольно гибкая, Лео. И думаю, что эти две дисциплины очень похожи. Поэтому я, конечно, приеду на твои занятия.
— Кто-то пытается пойти против природы, а кто-то ищет гармонии с ней, Джули. Видела бы ты тех, кто посещает занятия вместе со мной. Там есть одна дама твоего возраста, которая вытягивает ногу вверх вдоль туловища, как если бы она делала шпагат из положения стоя.
— Наверное, и у меня могло бы это получиться. Хотя… о нет.
— Конечно, нет. И у меня уже никогда не получится. Они тренируются каждый день уже в течение многих лет.
— Все равно не надо опускать руки. Даже звезды кино только об этом и твердят. Под лежачий камень вода не течет.
— Это настоящее испытание. Это как вызов. Ты должен ощутить себя единым целым с природой. Я не знаю, удастся ли тебе сконцентрироваться. Джули, ты же относишься к особой породе человеческих существ. Хомо сапиенс прыгающий. Помнишь, ты пыталась использовать самогипноз во время потуг?
— Но я помню, что именно ты поддался моему гипнозу.
— Это говорит о том, что я умею концентрироваться.
— Лео, я тоже умею концентрироваться. — Я говорила неправду. Я не могу думать менее чем о четырех вещах одновременно. — Просто я не умею впадать в коматозное состояние. Помнишь, что я предлагала еще до того, как ты поступил на юридический факультет? Я говорила о том, что мне надо получить юридическое образование, а ты в это время все еще хотел делать карьеру великого купца. Я лучше тебя сдала тесты по юриспруденции.
Для Лео эта тема до сих пор была больной.
— Тесты по юриспруденции — это еще не учеба на юридическом факультете. В любом случае, балет не способствует духовному просветлению.
— Как и учеба в юридическом институте. Мне было всего двадцать один, когда я сдавала тесты. А ты начал учиться в тридцать пять, Лео! Во всех религиозных обрядах используется искусство танца, и это подтверждает история.
— Все дело в дыхании, Джули. Я чувствую, что впервые за много лет дышу полной грудью. Ко мне вернулось ощущение детства.
— Все эти монахи с помощью гипервентилирования легких чуть ли не на Луну улетали. Так или иначе, я всегда хотела, чтобы ты занимался вместе со мной. Мы можем добиться и гибкости, и духовного просветления вместе.
— Не надо над этим насмехаться, Джули, — остановил меня Лео. — Наши дети в этом плане много потеряли. Они не знают ни концепции иудаизма, ни основ христианства.
— Зато они вырастут хорошими демократами, — заметила я.
— О Джули, — со вздохом протянул Лео.
Но я-то думала, что мы воспитывали детей на Марке Твене, Роберте Фросте, Мередите Вилсоне и их произведения заложили в наших детях хорошую нравственную основу. А церковь, как мне казалось, требовала таких… усилий. Тем не менее, когда Гейб был в седьмом классе, а Кара — в шестом, мы стали посещать Унитарный молитвенный дом в Шебойгане. Мне там понравилось. Я любила Моцарта, мне нравились старые гимны, которые исполнялись во время собраний, а страстные проповеди на политические темы находили в моей душе отклик. Гейб не мог усидеть на месте и пяти минут, поэтому он посещал занятия для девятиклассников в воскресной школе, на которых им рассказывали о том, как люди в древности обожествляли огонь, раздобыть который сейчас можно тысячью способами. Им объяснили, почему нужно сажать деревья. Для Кары мы нашли детские курсы, где детям рассказывали мифы и сказки на религиозные темы (Гейб называл занятия, которые посещала Кара, Евангелием от Уолта Диснея). Однако, когда все прихожане погружались в молчание, произнося молитвы, у Лео был такой вид, словно он тужится в туалете. Мне казалось, что он концентрируется на тех грехах, которые ему не удалось искупить, на именах людей, которых он не смог простить, хотя у евреев есть для этого специальный праздник.
Однако посещений молитвенного дома (которые требовали, по выражению Кейси, мощной работы воображения) оказалось недостаточно. Лео решил отправиться в отпуск один, впервые за много лет совместного отдыха. Его не было десять дней, которые он посвятил фотографированию петроглифов. За тот час просмотра слайдов, которые привез мой муж, я уже уверовала в гипноз, как, впрочем, и дети. На слайдах были изображены различные виды, разобрать которые представлялось почти невозможным: фигуры оленей походили на сияющий лунный диск, а фигуру божества плодородия без специальных комментариев понять было весьма трудно. Лео скопировал слайды на диск и взял в аренду телевизор и DVD-плейер, чтобы показать нам свои слайды. Дети смотрели на него так, словно он купил «Харлей».
На Рождество Лео подарил Каре швейную машинку и несколько образцов, которые оказались выкройками юбок не очень модного фасона. Лео искренне полагал, что Кара будет сама себе шить одежду.
Она прибежала в слезах.
— Мамочка, — сказала она мне, — папа хочет, чтобы в меня тыкали пальцем.
Гейбу он купил пилу вместо запланированной подставки для компьютера, которую Гейб очень надеялся получить. Однако он не стал делать из этого трагедии. Они смастерили с помощью пилы рабочий стол. Мне Лео подарил жесткие стулья для веранды, которые я должна была поставить рядом с помидорными кустами, несомненно, чтобы наблюдать за тем, как растут эти самые кусты, или за тем, как наши соседи жарят шашлыки, пока мы во время домашних пикников едим исключительно вегетарианские бургеры. Сидя на этом стуле, я с тревогой думала о том, что еще приготовила мне судьба.
Мне не пришлось ждать слишком долго, так как уже в следующее воскресенье выяснилось, что Лео купил парикмахерские ножницы и книгу-самоучитель по стрижкам и укладкам. Он провел целый день, пытаясь убедить Кару стать его моделью. Она честно предупредила отца после двух его малоудачных попыток:
— Папа, я тебя ударю. Я никогда не делала ничего подобного и знаю, как некрасиво так говорить, но, если ты попытаешься, меня постричь или просто прикоснешься к моим волосам, я за себя не ручаюсь. Я тебя точно ударю.
Мы не бедствовали и могли позволить себе услуги хорошего мастера для Каролины. Более того, Лео знал, как важно для девочки ее возраста красиво выглядеть. Но он упрямо твердил, что не понимает, как можно позволять двенадцатилетней девочке тратить 22 доллара на стрижку, которую можно… сделать самостоятельно. Чтобы избежать скандала, Гейб проявил милость и сдался. На следующий день он ушел в школу с головой, похожей на плохо подстриженный газон. Лео похвалил Гейба, за то что тот проявил покладистость характера в своем стремлении быть «самодостаточным». (Гейб мне признался потом, что он не волновался, так как волосы отрастают быстро, а его одноклассники даже нашли его прическу смешной и модной.)
Но я была утомлена.
Почему, подумала я, Лео не начинает с себя? Пусть перейдет на пользование приборами от солнечных батарей или на что-то в таком роде.
Затем он начал цепляться к моему макияжу и к тому, что я неэкономно пользуюсь косметикой. Его очень тревожило, что утром я наношу на кожу один увлажняющий крем, а вечером — другой.
Он попросил меня перестать пользоваться таким количеством декоративной косметики и перейти на мыло и какой-нибудь дешевенький лосьон вместо «Кларинса», которым я регулярно пользовалась. Он восстал и против подводки.
— Лео, — обратилась я к нему, — но ты не видел женщину, которая, проснувшись, не нанесла бы макияжа, наверное, класса с восьмого.
— Это не так, — возразил он мне. — Многие женщины предпочитают естественный вид. Они не молодятся, пытаясь скрыть возраст. Кроме того, ты знаешь, что Каролина пользуется тушью для ресниц? — Он сделал ударение на последних словах таким тоном, словно хотел сказать, что дочь загорает голышом.
— Но она пользуется ею только в исключительных случаях, когда встречается с другими подростками в неформальной обстановке.
— Она еще даже не подросток! А у нее уже психология потребителя…
— Нет. Это не так. Ты не знаешь, что делают другие девочки. Каролину не сравнить с Мариссой, или Джастин, или с той девочкой, которая сейчас модель.
Я была сбита с толку. Мы не тратили последних дене,г на этот чертов увлажняющий крем. Эта сумма не спасла бы страны третьего мира от кризиса.
— Ты же сама понимаешь, что платишь за баночки, бутылочки, за упаковку. Точно такой же эффект ты могла бы получить, принимая витамин С и пользуясь самым дешевым кремом, Джули.
— С каких пор ты стал косметологом?
— Это катастрофа, когда женщина не понимает очевидного: тратить 35 долларов на то, что твоей коже даже не под силу впитать, глупо и опасно.
— Мне смешно тебя слушать. Раз ты так беспокоишься об экономии, почему бы тебе не перейти на велосипед и перестать водить «ВОЛЬВО»?
— Я бы так и сделал, если бы позволяла дорога. Ты ведь знаешь, какое оживленное движение в час пик.
— О да, но только час пик обычно длится здесь пять минут, Лео…
Мы свернули тему. А я стала покупать другой лосьон, еще дороже «Кларинса». Его упаковка могла бы удовлетворить вкус самого взыскательного эстета.
Позже Лео мне заявил:
— Я решил, что могу уйти на пенсию пораньше, где-то в 52 года. Ожидаются сокращения. Я слышал, что те, кто подадут заявление об уходе по собственному желанию, получат льготы и повышенную пенсию. Думаю, что нам есть смысл продать этот дом. Найдем небольшой домик на одну комнату в каком-нибудь тихом живописном месте и заживем там в уединении, когда детям придет время отправляться в колледж.
— О Лео, желаю тебе удачи в твоих начинаниях, но только без меня, — ответила я, не поднимая головы от шитья для Каролины (могу добавить, что я не латала дыры на ее джинсах, а вышивала модный узор). — Мне вполне хватает паутины в коттедже твоих родителей.
— Верхний Нью-Йорк тоже ничего, — продолжал Лео, словно и не слыша меня. — Я как раз собирался туда. Хочу на уикенд сфотографировать кое-какие виды. Я познакомился в Сети с людьми, которые занимаются разведением маленьких садиков.
— Томатопоклонники? — поинтересовалась я.
— Нет, знайка. Они умеют превращать свои дворики в подобие прерии и сада. Выглядит потрясающе.
— Покажи мне фото, — попросила я.
— Но у меня нет его, — ответил Лео.
— Откуда же тебе известно, что это выглядит потрясающе?
— Я… о них читал.
— Лео, Каролина еще даже не закончила среднюю школу.
— Время летит быстро.
— Мы говорим о том, что произойдет не раньше чем через пять лет.
— Но мы бы могли прикупить участок земли…
— Лео! А о моей работе ты не подумал?
— Ты тоже можешь выйти на пенсию.
— То есть дети должны спать на земляном полу во время летних каникул?
— Я же как-то сумел пережить трудности студенческих лет, к тому же твой отец положил на их счета довольно внушительную сумму.
Мои глаза наполнились слезами.
— Да, они надеялись, что доживут до того времени, когда их внуки станут студентами.
Он сдался.
— Давай забудем об этом на время, Джули. Мои родители умерли позапрошлым летом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Но что же было вначале, курица или… яйцо, из которого «вылупилась» моя младшая девочка?
Наверное, мне уже никогда не дано будет узнать об этом.
Я даже не уверена, что Лео смог бы ответить на этот вопрос.
Если вам открыта истина, недоступная мне, то вы знаете, на какой адрес мне написать.
Глава третья
Судьи
Излишек багажа
От Джей А. Джиллис
«Шебойган Ньюс-Кларион»
«Дорогая Джей,
У меня живет удав, и это почему-то очень беспокоит моих соседей по квартире. Геркулес представляет собой семь футов чистой мышечной массы. Он чистоплотный и красивый. Он ни разу не покидал своего террариума, и ни один из наших гостей не пострадал от него ни в малейшей мере. Я выпускаю его только в своей комнате, при закрытой двери. Ему нужна свобода, чтобы поиграть и размяться. Мои соседи возмущенно заявили, что им достаточно одного того, что Геркулес ест живых мышей (которых я тоже держу в клетке в своей комнате). Они требуют, чтобы я или выехал, или избавился от Геркулеса, но поскольку я заключал договор долгосрочной аренды как основной квартиросъемщик, а в объявлении четко указал, что у меня есть необычное, но гипоаллергенное и покладистое животное, то считаю, что у них нет причин жаловаться. Они угрожают мне тем, что съедут сами, но тогда мне придется ежемесячно выкладывать такую сумму за квартиру, которую я не в силах потянуть. Что же мне делать?
Раздраженный из Эпплтауна».
«Дорогой Раздраженный,
Хотя вы и идеально подходите на роль хозяина Геркулеса, тем не менее, все же не можете отказать своим соседям в праве испытывать некоторую тревогу в связи с необходимостью делить квартиру с существом, которое вы сами описали как семь футов чистой мышечной массы, да еще и поедающего живых мышей. Поставьте себя на их место. Отвечая на ваше объявление, они, вероятно, думали, что у вас живет хорек. Я бы советовала вам дать соседям оговоренный срок, на то чтобы подобрать квартиру, иначе вы поставите их в стесненные обстоятельства, а затем поместить новое объявление, в котором ясно указать, что в вашем доме живет питон. Многочисленные опыты показали, что змеи у большинства людей ассоциируются с опасностью и вызывают ужас. Желаю вам удачи.
Р. 8. Вы не задумывались над тем, почему вы считаете удава «нежным» другом, совершенно игнорируя теплокровных? Например, мышей?
Джей».
* * *
Мне тысячу раз приходило в голову, что я наказана за свое презрение. К читателям. Они часто вызывали у меня пренебрежительное отношение.
Когда я читала эти письма Кейси (так развенчивается миф о конфиденциальности информации, которой владеют доктора, юристы и журналисты, хотя в нашем случае она не покидала стен дома), мы, бывало, заваливались друг другу на плечо от приступов безудержного смеха. Взять хотя бы этого любителя пресмыкающихся. Затем был сантехник, который хотел разводить овец и спрашивал, как это лучше делать в условиях города (Кейси утирала слезы от смеха). На память мне приходит и другая история: одна женщина очень удивлялась тому, что два ее поклонника не захотели предоставлять ей свои декларации о доходах за последние два года, чтобы она могла их сравнить и окончательно определиться с выбором. Люди обращались ко мне как к авторитетному источнику, и я принимала свое положение хранителя мудрости как должное, давая советы, основанные либо на моей уверенности, либо на опыте прошлого.
— Излишек багажа — лучше не скажешь!
Я припоминаю, что Гейб перешел уже в старшую школу, а Каролина была еще ученицей средних классов, когда Лео начал беспокоиться о своем здоровье. Лео. Мужчина, который не так давно мог высмеять меня за мою «одержимость упражнениями на приседание и отжимание». Он начал с того, что пересмотрел режим сна, ибо считал, что нарушения сна могут самым негативным образом сказаться на продолжительности жизни. Я ощущала его неприятие, что бы ни делала. Когда я возвращалась после двух миль пробежки, он бросал в мою сторону такой взгляд, как будто меня пригласили на званый ужин, а я привела с собой огромного ньюфаундленда.
Каждый день я заставала его пару раз за одним и тем же занятием: он измерял пульс. Он постоянно приводил мне примеры того, как люди дожили до ста пяти лет на кофе и витамине С. Лео начал ездить через весь город на занятия йогой. Они проводились в чьем-то доме. Там было темно, потому что помещение было без окон. Лео стал напоминать мне своего отца, когда произносил:
— Я бегаю, только когда за мной кто-то гонится. Я не курю. Не употребляю наркотиков. Моим родителям уже за восемьдесят. Все мы смертны.
Я решила, что ситуация требует снисходительного отношения. Юмор — лучшее лекарство.
Мне было жаль подлеца. Я даже подумала о том, что было бы здорово иметь какое-то общее важное увлечение.
— О великолепный Лео! — встретила я его аплодисментами в первый раз, когда он, ковыляя, вошел в дом. После часа занятий он взмок до такой степени, что можно было подумать, будто он попал под ливень. Каждые несколько лет Лео покупал пару дорогих кроссовок, в которых пробегал по окрестностям от силы два раза, чтобы потом отдать их нашему жильцу Клаусу. Ничего более. Так проходили дни. Месяцы. Но в этот раз все было по-другому. Я поняла, что он всерьез увлекся.
Когда я послушно втирала арнику ему в ногу (хотя и помнила, что он отказался сделать это для меня еще несколько месяцев назад), Лео спросил, хотела бы и я присоединиться к нему.
— Хотя, честно говоря, я не знаю, получится ли у тебя. Из-за балета. Занятия сделали тебя такой напряженной.
Я действительно напряглась… от негодования и втерла арнику несколько жестче, чем требовалось. Но мне удалось взять себя в руки. Усмехнувшись, я произнесла:
— Вообще-то я довольно гибкая, Лео. И думаю, что эти две дисциплины очень похожи. Поэтому я, конечно, приеду на твои занятия.
— Кто-то пытается пойти против природы, а кто-то ищет гармонии с ней, Джули. Видела бы ты тех, кто посещает занятия вместе со мной. Там есть одна дама твоего возраста, которая вытягивает ногу вверх вдоль туловища, как если бы она делала шпагат из положения стоя.
— Наверное, и у меня могло бы это получиться. Хотя… о нет.
— Конечно, нет. И у меня уже никогда не получится. Они тренируются каждый день уже в течение многих лет.
— Все равно не надо опускать руки. Даже звезды кино только об этом и твердят. Под лежачий камень вода не течет.
— Это настоящее испытание. Это как вызов. Ты должен ощутить себя единым целым с природой. Я не знаю, удастся ли тебе сконцентрироваться. Джули, ты же относишься к особой породе человеческих существ. Хомо сапиенс прыгающий. Помнишь, ты пыталась использовать самогипноз во время потуг?
— Но я помню, что именно ты поддался моему гипнозу.
— Это говорит о том, что я умею концентрироваться.
— Лео, я тоже умею концентрироваться. — Я говорила неправду. Я не могу думать менее чем о четырех вещах одновременно. — Просто я не умею впадать в коматозное состояние. Помнишь, что я предлагала еще до того, как ты поступил на юридический факультет? Я говорила о том, что мне надо получить юридическое образование, а ты в это время все еще хотел делать карьеру великого купца. Я лучше тебя сдала тесты по юриспруденции.
Для Лео эта тема до сих пор была больной.
— Тесты по юриспруденции — это еще не учеба на юридическом факультете. В любом случае, балет не способствует духовному просветлению.
— Как и учеба в юридическом институте. Мне было всего двадцать один, когда я сдавала тесты. А ты начал учиться в тридцать пять, Лео! Во всех религиозных обрядах используется искусство танца, и это подтверждает история.
— Все дело в дыхании, Джули. Я чувствую, что впервые за много лет дышу полной грудью. Ко мне вернулось ощущение детства.
— Все эти монахи с помощью гипервентилирования легких чуть ли не на Луну улетали. Так или иначе, я всегда хотела, чтобы ты занимался вместе со мной. Мы можем добиться и гибкости, и духовного просветления вместе.
— Не надо над этим насмехаться, Джули, — остановил меня Лео. — Наши дети в этом плане много потеряли. Они не знают ни концепции иудаизма, ни основ христианства.
— Зато они вырастут хорошими демократами, — заметила я.
— О Джули, — со вздохом протянул Лео.
Но я-то думала, что мы воспитывали детей на Марке Твене, Роберте Фросте, Мередите Вилсоне и их произведения заложили в наших детях хорошую нравственную основу. А церковь, как мне казалось, требовала таких… усилий. Тем не менее, когда Гейб был в седьмом классе, а Кара — в шестом, мы стали посещать Унитарный молитвенный дом в Шебойгане. Мне там понравилось. Я любила Моцарта, мне нравились старые гимны, которые исполнялись во время собраний, а страстные проповеди на политические темы находили в моей душе отклик. Гейб не мог усидеть на месте и пяти минут, поэтому он посещал занятия для девятиклассников в воскресной школе, на которых им рассказывали о том, как люди в древности обожествляли огонь, раздобыть который сейчас можно тысячью способами. Им объяснили, почему нужно сажать деревья. Для Кары мы нашли детские курсы, где детям рассказывали мифы и сказки на религиозные темы (Гейб называл занятия, которые посещала Кара, Евангелием от Уолта Диснея). Однако, когда все прихожане погружались в молчание, произнося молитвы, у Лео был такой вид, словно он тужится в туалете. Мне казалось, что он концентрируется на тех грехах, которые ему не удалось искупить, на именах людей, которых он не смог простить, хотя у евреев есть для этого специальный праздник.
Однако посещений молитвенного дома (которые требовали, по выражению Кейси, мощной работы воображения) оказалось недостаточно. Лео решил отправиться в отпуск один, впервые за много лет совместного отдыха. Его не было десять дней, которые он посвятил фотографированию петроглифов. За тот час просмотра слайдов, которые привез мой муж, я уже уверовала в гипноз, как, впрочем, и дети. На слайдах были изображены различные виды, разобрать которые представлялось почти невозможным: фигуры оленей походили на сияющий лунный диск, а фигуру божества плодородия без специальных комментариев понять было весьма трудно. Лео скопировал слайды на диск и взял в аренду телевизор и DVD-плейер, чтобы показать нам свои слайды. Дети смотрели на него так, словно он купил «Харлей».
На Рождество Лео подарил Каре швейную машинку и несколько образцов, которые оказались выкройками юбок не очень модного фасона. Лео искренне полагал, что Кара будет сама себе шить одежду.
Она прибежала в слезах.
— Мамочка, — сказала она мне, — папа хочет, чтобы в меня тыкали пальцем.
Гейбу он купил пилу вместо запланированной подставки для компьютера, которую Гейб очень надеялся получить. Однако он не стал делать из этого трагедии. Они смастерили с помощью пилы рабочий стол. Мне Лео подарил жесткие стулья для веранды, которые я должна была поставить рядом с помидорными кустами, несомненно, чтобы наблюдать за тем, как растут эти самые кусты, или за тем, как наши соседи жарят шашлыки, пока мы во время домашних пикников едим исключительно вегетарианские бургеры. Сидя на этом стуле, я с тревогой думала о том, что еще приготовила мне судьба.
Мне не пришлось ждать слишком долго, так как уже в следующее воскресенье выяснилось, что Лео купил парикмахерские ножницы и книгу-самоучитель по стрижкам и укладкам. Он провел целый день, пытаясь убедить Кару стать его моделью. Она честно предупредила отца после двух его малоудачных попыток:
— Папа, я тебя ударю. Я никогда не делала ничего подобного и знаю, как некрасиво так говорить, но, если ты попытаешься, меня постричь или просто прикоснешься к моим волосам, я за себя не ручаюсь. Я тебя точно ударю.
Мы не бедствовали и могли позволить себе услуги хорошего мастера для Каролины. Более того, Лео знал, как важно для девочки ее возраста красиво выглядеть. Но он упрямо твердил, что не понимает, как можно позволять двенадцатилетней девочке тратить 22 доллара на стрижку, которую можно… сделать самостоятельно. Чтобы избежать скандала, Гейб проявил милость и сдался. На следующий день он ушел в школу с головой, похожей на плохо подстриженный газон. Лео похвалил Гейба, за то что тот проявил покладистость характера в своем стремлении быть «самодостаточным». (Гейб мне признался потом, что он не волновался, так как волосы отрастают быстро, а его одноклассники даже нашли его прическу смешной и модной.)
Но я была утомлена.
Почему, подумала я, Лео не начинает с себя? Пусть перейдет на пользование приборами от солнечных батарей или на что-то в таком роде.
Затем он начал цепляться к моему макияжу и к тому, что я неэкономно пользуюсь косметикой. Его очень тревожило, что утром я наношу на кожу один увлажняющий крем, а вечером — другой.
Он попросил меня перестать пользоваться таким количеством декоративной косметики и перейти на мыло и какой-нибудь дешевенький лосьон вместо «Кларинса», которым я регулярно пользовалась. Он восстал и против подводки.
— Лео, — обратилась я к нему, — но ты не видел женщину, которая, проснувшись, не нанесла бы макияжа, наверное, класса с восьмого.
— Это не так, — возразил он мне. — Многие женщины предпочитают естественный вид. Они не молодятся, пытаясь скрыть возраст. Кроме того, ты знаешь, что Каролина пользуется тушью для ресниц? — Он сделал ударение на последних словах таким тоном, словно хотел сказать, что дочь загорает голышом.
— Но она пользуется ею только в исключительных случаях, когда встречается с другими подростками в неформальной обстановке.
— Она еще даже не подросток! А у нее уже психология потребителя…
— Нет. Это не так. Ты не знаешь, что делают другие девочки. Каролину не сравнить с Мариссой, или Джастин, или с той девочкой, которая сейчас модель.
Я была сбита с толку. Мы не тратили последних дене,г на этот чертов увлажняющий крем. Эта сумма не спасла бы страны третьего мира от кризиса.
— Ты же сама понимаешь, что платишь за баночки, бутылочки, за упаковку. Точно такой же эффект ты могла бы получить, принимая витамин С и пользуясь самым дешевым кремом, Джули.
— С каких пор ты стал косметологом?
— Это катастрофа, когда женщина не понимает очевидного: тратить 35 долларов на то, что твоей коже даже не под силу впитать, глупо и опасно.
— Мне смешно тебя слушать. Раз ты так беспокоишься об экономии, почему бы тебе не перейти на велосипед и перестать водить «ВОЛЬВО»?
— Я бы так и сделал, если бы позволяла дорога. Ты ведь знаешь, какое оживленное движение в час пик.
— О да, но только час пик обычно длится здесь пять минут, Лео…
Мы свернули тему. А я стала покупать другой лосьон, еще дороже «Кларинса». Его упаковка могла бы удовлетворить вкус самого взыскательного эстета.
Позже Лео мне заявил:
— Я решил, что могу уйти на пенсию пораньше, где-то в 52 года. Ожидаются сокращения. Я слышал, что те, кто подадут заявление об уходе по собственному желанию, получат льготы и повышенную пенсию. Думаю, что нам есть смысл продать этот дом. Найдем небольшой домик на одну комнату в каком-нибудь тихом живописном месте и заживем там в уединении, когда детям придет время отправляться в колледж.
— О Лео, желаю тебе удачи в твоих начинаниях, но только без меня, — ответила я, не поднимая головы от шитья для Каролины (могу добавить, что я не латала дыры на ее джинсах, а вышивала модный узор). — Мне вполне хватает паутины в коттедже твоих родителей.
— Верхний Нью-Йорк тоже ничего, — продолжал Лео, словно и не слыша меня. — Я как раз собирался туда. Хочу на уикенд сфотографировать кое-какие виды. Я познакомился в Сети с людьми, которые занимаются разведением маленьких садиков.
— Томатопоклонники? — поинтересовалась я.
— Нет, знайка. Они умеют превращать свои дворики в подобие прерии и сада. Выглядит потрясающе.
— Покажи мне фото, — попросила я.
— Но у меня нет его, — ответил Лео.
— Откуда же тебе известно, что это выглядит потрясающе?
— Я… о них читал.
— Лео, Каролина еще даже не закончила среднюю школу.
— Время летит быстро.
— Мы говорим о том, что произойдет не раньше чем через пять лет.
— Но мы бы могли прикупить участок земли…
— Лео! А о моей работе ты не подумал?
— Ты тоже можешь выйти на пенсию.
— То есть дети должны спать на земляном полу во время летних каникул?
— Я же как-то сумел пережить трудности студенческих лет, к тому же твой отец положил на их счета довольно внушительную сумму.
Мои глаза наполнились слезами.
— Да, они надеялись, что доживут до того времени, когда их внуки станут студентами.
Он сдался.
— Давай забудем об этом на время, Джули. Мои родители умерли позапрошлым летом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44