– Почему ты сделал мне больно, братик?
Бобби издал какой-то странный хриплый звук, словно у него в горле застряла рыбья кость. Ствол револьвера ходил ходуном в его трясущихся руках.
– Бобби! – сказала Мэгги, приближаясь с другой стороны. – Прости меня! Когда я сказала, что ты не мужчина, я не имела в виду ничего такого! Я не смеялась над тобой, нет! – Она сделала еще один шаг вперед и, бросив взгляд на кровать, с трудом сдержала дрожь при виде избитого, истерзанного тела на окровавленном матрасе. Лицо женщины было сплошь залито кровью, пустые глазницы зияли точно отверстия, пробитые пулями в мишени.
Мэгги не чувствовала, жива Тара Джемисон или нет, и на мгновение едва не утратила контроль над собой, над своими чувствами. К счастью, пронзившая мозг острая боль заставила ее собрать остатки сил и еще плотнее отгородиться от нечеловеческого страдания, способного раздавить ее точно паровой каток.
– Бобби! – Энни снова скользнула вперед и протянула к брату руки, отвлекая его внимание от Мэгги. – Я так долго искала тебя! Я очень по тебе соскучилась. Мы все по тебе соскучились.
Бобби-Саймон вздрогнул, коротко гортанно вскрикнул и одним движением сорвал с себя маску и парик. Свет упал на его лицо, и Мэгги сразу узнала Саймона Уолша, которого не раз видела на фотографиях в доме Кристины. В его внешности не было ничего примечательного. Высокий лоб, светло-русые волосы с небольшими залысинами, чуть водянистые светло-серые глаза. Телосложение самое обычное для сорокалетнего мужчины, который старается держать себя в форме. Только непропорционально большие кисти рук выдавали незаурядную физическую силу. Сейчас Саймон Уолш был в перчатках, и от этого его руки казались еще больше.
Но в остальном он ничем не отличался от сотен и тысяч других мужчин.
– Ты… умерла! – прохрипел Бобби-Саймон, обращаясь к Энни. – Тебя нет!
Мэгги шагнула вперед и тоже оказалась в круге света.
– Мы обе умерли, Бобби. Ты убил нас. Ты убил нас давным-давно… – Ее голос звучал почти спокойно, но на самом деле она боялась, что снова допустила ошибку, снова что-то не рассчитала.
Она очень боялась умереть, боялась небытия, но другого выхода у нее не было.
Бобби-Саймон повернулся к ней и с трудом сглотнул.
– Диана? Но ведь я же убил тебя! Откуда ты взялась?! Почему вы не можете спокойно лежать в могиле, зачем вы явились за мной?!
Энни негромко рассмеялась:
– Ты сам ответил на свой вопрос. Мы явились за тобой. Мы оказались сильнее, чем ты думал, и всегда были сильнее. Разве ты этого не знал?
Два выстрела слились в один, разорвав тишину. Он выстрелил в Энни практически в упор, но пули, не причинив ей никакого вреда, с визгом срикошетировали от какого-то массивного станка, стоявшего у стены позади нее.
Энни только улыбнулась.
– Вот видишь, Бобби! Мы всегда были сильнее и всегда будем!..
– Нет! – истерически взвизгнул он. – Я сильнее! Я могу снова убить вас. Я убью вас всех!
– Ты не смог убить меня, Бобби! – спокойно сказала Холлис Темплтон, выступая из-за большого деревянного ящика в нескольких ярдах слева от Мэгги.
Бобби-Саймон взвыл и попытался отступить еще на несколько шагов, но ему мешал стол.
– Нет. Нет!!! Я могу убить тебя! Ведь я уже убил тебя!
– Нет, ты не сумел, струсил, – ответила Мэгги и вдруг добавила, словно по наитию: – Кроме того, твоя выдумка насчет глаз была совершенно лишней. Мы тебя видим. Видим всегда, везде!
– Всегда! – как эхо повторила Холлис, делая еще один шаг вперед. На ее лице все еще видны были не до конца зарубцевавшиеся шрамы, но на Бобби-Саймона смотрели ярко-голубые, ясные и спокойные глаза.
– Неужели ты думал, что сможешь отнять у меня способность видеть? – спросила Холлис и улыбнулась надменно и чуть презрительно. – Ты и вправду думал, что отнял у меня глаза?
– Да, конечно. Я же помню, – пробормотал он и внезапно расхохотался громко, как самый настоящий безумец. – Я прекрасно помню, как вырезал тебе глаза! Потом я бросил их в таз с водой и смотрел; как они плавают. Я отнял твои глаза, Одра! До сих пор мне иногда снится по ночам, как я поддел твои большие карие глаза ножом и как лопались под лезвием мышцы и нервы. Я помню, как это было. Ты не можешь меня видеть!
– Но я вижу тебя. – Голос Холлис звучал спокойно и холодно. – Мы все тебя видим. Тебе больше не удастся спрятаться от нас. Мы найдем тебя везде.
– Н-нет… – забормотал Бобби-Саймон себе под нос, и револьвер в его руке вновь заплясал. – Нет-нет-нет… Пожалуйста!.. Я прошу вас!
– Мы тебя видим, – повторила Энни.
– Видим, – сказала Мэгги.
– Всегда. Везде, – закончила Холлис.
Бобби-Саймон снова захохотал. Он захохотал визгливо, громко и никак не мог остановиться. Именно в эти мгновения выражение его глаз изменилось. Мэгги ясно видела, как в глубине их что-то распадается на части, разваливается, исчезает. Растворяется. Тает. Потом ей показалось, будто мимо нее пронесся порыв ледяного ветра, но это был не ветер. У нее даже слегка заложило уши, как бывает при внезапной перемене давления.
Все это произошло в какие-то доли мгновения. Потом ствол револьвера уставился прямо ей в грудь. Он по-прежнему дрожал и подпрыгивал, но на таком расстоянии промахнуться было невозможно.
– Нет… – прохныкал Бобби-Саймон почти жалобно.
У Мэгги оставалась лишь доля секунды, чтобы снова взглянуть ему в глаза. Теперь в них не было ничего – только пустота и тупая, животная ненависть.
Сухо треснул выстрел.
Мэгги Ждала боли, была готова к ней. Но револьвер вдруг выпал из руки Саймона Уолша, а сам он пошатнулся и медленно, как в замедленной съемке, сполз на пол.
Все было кончено. Наконец-то все было кончено.
Прежде чем Мэгги успела перевести дух, рядом с ней оказался Джон. Не опуская пистолета, он крепко обнял ее свободной рукой.
– Мэгги!
– Мне уже казалось, – услышала она свой на удивление спокойный голос, – что вы никогда не придете.
– Мы едва не опоздали, – заметил Квентин, появляясь из-за большого ящика почти рядом с тем местом, где стояла Энни. Он тоже был вооружен. Продолжая держать на прицеле голову Саймона, Квентин осторожно приблизился к нему и, присев на корточки, пощупал пульс. Убедившись, что пульса нет, он выпрямился и, поставив пистолет на предохранитель, засунул оружие в наплечную кобуру.
– Мне с моего места было крайне неудобно стрелять, поэтому все зависело от него. – Он кивнул в сторону Джона. – Прекрасный выстрел!
– Тара… – начала было Мэгги, но Квентин уже подошел к кровати.
– Она жива, – сообщил он через секунду. – Но в очень плохом состоянии.
Он достал мобильник и вызвал «Скорую помощь». Хол-лис помогла ему отвязать Тару от кровати.
– Вы обе чертовски рисковали! – сердито сказал Джон, но голос его дрожал. – Господи, Мэгги, разве можно так рисковать?
Прежде чем ответить, Мэгги быстро огляделась по сторонам и, убедившись, что Энни исчезла, сказала:
– Я знаю, но я просто не могла…
– …не могла иначе. – Джон тоже спрятал пистолет и взял ее за плечи уже обеими руками. Мэгги ясно видела, что ему хочется встряхнуть ее как следует, но он сдерживается.
– С чего ты вообще взяла, что сможешь одержать над ним верх? Я еще понимаю, если бы ты взяла с собой оружие, но ведь у тебя не было даже зубочистки!
– Неправда. – Мэгги слабо улыбнулась. – У меня в кармане их целых две. И еще пилочка для ногтей!
– Целый арсенал! – Джон насмешливо хмыкнул. – Ты пытаешься уйти от ответа.
– Я не пытаюсь. У меня было преимущество. Я знала, что он чувствует себя в полной безопасности, и надеялась застать его врасплох. Кроме того, мое лицо… Мне казалось, что единственный способ победить Зло – разбить его вдребезги. Или, по крайней мере, уничтожить разум, который служил этому Злу вместилищем. И, как видишь, я была права. Встретившись с одной из своих жертв, да еще с той, которая знает все его секреты, он испытал настоящее потрясение. Поверь, Джон, это был единственный способ! Я должна была спасти Тару!
– Пожалуйста, больше так не делай. – Джон вздохнул. – Если бы ты только знала, что я пережил!
– Не буду. – Она вопросительно посмотрела на него. – Мне действительно жаль, Джон.
– Если ты боишься, что после того, как я подстрелил эту мразь, меня будут преследовать кошмары, то ты ошибаешься, – отрезал Джон. – Я только рад, что не промахнулся. Убив бешеную собаку, оказываешь услугу не только всему городу, но и ей самой.
– У тебя не было выбора, – на всякий случай сказала она.
– Я знаю. – Джон неожиданно прижал ее к себе. – С тобой все в порядке, родная? В этом мрачном логове даже я чувствую боль!
Мэгги улыбнулась:
– Когда ты прикасаешься ко мне, я чувствую только тебя!
– Я рад, – ответил Джон, крепко целуя ее.
Прошел час. Они все еще ждали приезда бригады экспертов-криминалистов, Энди сказал:
– Так вот, значит, как выглядит космическое Зло? Признаться, я разочарован.
– Нет, – ответила Мэгги коротко.
– Что это значит? – Энди слегка приподнял брови.
– Это не Зло, а просто оболочка, в которой оно жило.
– Ты говоришь так, потому что он мертв?
– Я говорю так потому, что на этот раз Зло было уничтожено раньше тела.
Энди озадаченно хмыкнул, потом поглядел на Джона и Квентина и покачал головой.
– Ладно, замнем, – сказал он. – Меньше знаешь – лучше спишь.
– Очень мудрое решение, – подтвердил Квентин.
Энди хотел добавить еще что-то, но тут к ним подошел Скотт.
– Черный «Кадиллак» стоит в сарае за складом. Похоже, это действительно модель семьдесят второго года. Твой друг Джоуи не ошибся, – сказал он.
Квентин слабо улыбнулся.
– Джоуи неплохо разбирался в машинах.
– А как сюда попала Холлис Темплтон? – поинтересовалась Дженнифер. Холлис вернулась в больницу с той же машиной «Скорой», которая увезла Тару, и вопрос Дженнифер, что называется, повис в воздухе. Квентин и Джон переглянулись, Мэгги пожала плечами:
– Она сказала, внутренний голос велел ей приехать сюда как можно скорее. Вот она и приехала. А на чем – я не спросила.
– Вот это да! – пробормотал Скотт.
Энди внимательно посмотрел на него, словно собираясь что-то сказать, но потом передумал. Выпрямившись, он расправил плечи с видом человека, который пришел к какому-то решению.
– Итак, – с нажимом сказал он, – мы установили, что именно Саймон Уолш был Окулистом – маньяком-убийцей, который насиловал и убивал женщин. Так?
– Никто с тобой не спорит, – мягко ответил Квентин.
– Нет?
– Нет.
– Вот и хорошо. – Энди вздохнул. – А теперь пусть кто-нибудь скажет мне, что я должен написать в своем рапорте.
Квентин ухмыльнулся:
– Попытайся написать правду. Но предупреждаю сразу: объяснить, как здесь очутились Мэгги и Холлис, действительно будет трудновато. Кроме того, тебе придется написать и про Энни.
– Энни?!
– Внутренний голос, который слышала Холлис, – пояснил Квентин. – Она тоже была здесь.
Джон пристально посмотрел на него:
– Значит, ты тоже ее видел?
– А то как же?
– А я-то боялся, что она мне почудилась!
Энди некоторое время смотрел на них раскрыв рот, потом покачал головой.
– Напишу-ка я, что в результате комплексных оперативно-розыскных и агентурных мероприятий следственной группе удалось… и так далее, и тому подобное, – сказал он и еще раз вздохнул, прислушиваясь к раздавшемуся вдали вою полицейских сирен. – Ох, чувствую я, что меня либо наградят медалью, либо уволят без пенсии!
– Чему быть, того не миновать, – философски заметил Квентин и засмеялся.
Эпилог
10 ноября 2001 года, суббота
Сев на кровати, чтобы удобнее было разговаривать с посетителями, Кендра повернулась к Холлис:
– Значит, Энни была родной сестрой Роберта Грэма и его первой жертвой?
– Видимо, да. Я слышала ее голос у себя в голове с тех самых пор, как пришла в себя после нападения, но, кто она такая, Энни рассказала мне буквально три или четыре дня тому назад. И объяснила, что я должна сделать.
– Я очень рада, что ты тоже оказалась там, – вставила Мэгги. – Мне кажется, его доконало именно твое появление. Ведь он твердо знал, что ослепил тебя, и вдруг ты появляешься перед ним и глядишь на него своими прекрасными голубыми глазами! Этого он уже не выдержал.
– Честно говоря, у меня не было никакого плана, – призналась Холлис. – Я просто говорила, что в голову взбредет! Энни сказала мне, что я должна приехать на склад и что это единственный способ помочь тебе. Конечно, мне было страшно. К тому же я не представляла, как я, слепая, туда доберусь и что я смогу сделать, но Энни сказала – я должна прозреть, иначе он будет убивать снова и снова. И тогда что-то случилось. Я стала видеть! Все остальное было достаточно просто. Я отвлекла копа, который меня охранял, и потихоньку выскользнула за дверь. Энни направляла меня, поэтому я знала, куда ехать.
– Ты знала. И Мэгги тоже, – едко заметил Квентин. – Огромное вам спасибо, леди, что вы так своевременно информировали нас о местонахождении преступника и о ваших намерениях.
– Пожалуйста, не сердись! – Мэгги просительно улыбнулась. – Я уже наслушалась упреков от Джона и от Энди. Сейчас я понимаю, мне следовало рассказать вам все, что мне известно, но я боялась, что, если я поделюсь с вами своими соображениями и ошибусь, ситуация может стать еще хуже.
– Думаю, мы с Квентином в состоянии тебя понять, – ободряюще сказала Кендра. – Мы все бывали в подобном положении, и не раз. Граница, которая отделяет то, что мы думаем, от того, что есть на самом деле, слишком тонка и переменчива.
Мэгги кивнула.
– Да, понять, что к чему, действительно было не просто. Время от времени у меня в голове мелькали какие-то мысли, воспоминания, но я не могла сказать, насколько они соответствуют действительности. Единственное, что я знала наверняка, это то, что в конце концов мне придется сойтись с ним лицом к лицу и либо победить, либо…
– Однажды ты уже проиграла, – сказал Джон. – Это было в восемьсот девяносто четвертом году, когда ты воплощалась в его жену. Тогда ты не сумела его остановить.
Мэгги слегка приподняла брови и поглядела на остальных.
– Бедный Джон, – вздохнула она. – Нелегко ему с нами!
– Ничего подобного! – возмутился Джон, но, наткнувшись на скептические взгляды и недоверчивые улыбки, потупился и вздохнул: – Ладно, согласен, мне действительно трудновато.
– Ничего, он привыкнет, – уверил Мэгги Квентин. – Должен сказать по секрету, он уже почти готов расстаться с привычкой мыслить рационально и логично. Вот увидите, не пройдет и нескольких месяцев, и Джон возьмет в штат своей корпорации пару астрологов и цыганку, которая будет гадать ему на картах, в какие акции стоит вкладывать деньги, а в какие – не стоит.
Холлис посмотрела на Джона.
– Это правда?
Джон поморщился:
– Я бы не стал так утрировать, но в чем-то Квентин прав. Могу сказать одно – вся эта история сильно повлияла на мой образ мысли.
– По-моему, ты должен быть нам только благодарен!
– А я благодарен! – Джон хмыкнул. – Еще немного, и я буду воспринимать мир, стоящий на голове, как нормальный.
– Все дело в равновесии, – напомнила Мэгги.
– Да. – Джон решительно взял ее за руку. – Надеюсь, вы нас извините, но нам с Мэгги нужно еще кое-что обсудить.
– Спасибо, что навестили меня, – улыбнулась Холлис.
– Мы зайдем к тебе завтра, – пообещала Мэгги.
– Приходите, я буду рада.
Когда Мэгги и Джон выходили из палаты, они услышали, как Квентин сказал Холлис:
– Послушай, сюда вот-вот приедет наш босс. Он очень хотел с тобой познакомиться.
– Как ты думаешь, – спросила Мэгги у Джона, когда они сели в лифт, – Холлис согласится поступить на работу к Бишопу?
В ответ Джон только пожал плечами.
– Ты знаешь ее лучше, чем я. По-моему, Холлис Темплтон хорошо понимает, ей представился уникальный шанс начать все сначала. И я очень сомневаюсь, что ей захочется снова погрязнуть в заурядности, предсказуемости и рутине.
– Я бы сказала, потрясающе тонкий анализ, – заметила Мэгги.
– Спасибо.
– Я говорю совершенно серьезно. В жизни бывает так, что, выбрав однажды ту или иную дорогу, человек уже не может и не хочет вернуться назад. Мир предстает перед ним совсем другим: новым, неожиданным, интересным.
– Не мир, – поправил Джон. – Мир остается прежним, просто человек сам меняется и начинает смотреть даже на давно известное, привычное совсем другими глазами.
Мэгги улыбнулась.
– Я вижу, ты много об этом думал. Уж не хочешь ли ты создать какую-нибудь свою организацию, которая была сходна с подразделением Бишопа? Разумеется, сугубо гражданскую и финансируемую из твоих собственных средств.
– Вообще-то у Квентина была подобная идея, – нехотя признался Джон. – Но я еще ничего не решил.
Мэгги пожала плечами:
– Не обманывай себя, Джон. Мир, стоящий вверх ногами, начинает тебе нравиться.
– Тебя-то я все равно обмануть не смогу, – проворчал Джон. – Ты права, мне нравятся новые возможности, новые перспективы. Кроме того, есть еще ты сама. Я подозреваю, что ты не бросишь свою работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40