– Ты к нам надолго? – спросил он, явно надеясь на отрицательный ответ. Квентин не обманул его ожиданий.
– Нет, – сказал он. – Как обычно. Приехал посмотреть родные места, навестить старых друзей. Как твои дела, Джоуи? Надеюсь, ты ничего не натворил?
– Конечно, нет, Квент, спроси кого хочешь!
Квентин с сомнением покачал головой.
– Пожалуй, придется спросить…
– Клянусь, Квентин, дружище, за мной нет ничего, кроме кое-какой мелочи! – Гигант с мольбой сложил на груди руки, каждая из которых была с хороший телеграфный столб толщиной.
– Ты хочешь сказать, ты никого не убил. Я правильно тебя понял?
Джоуи с энтузиазмом закивал:
– Конечно! Можешь проверить!
– Если ты лжешь, то я очень быстро об этом узнаю. – Квентин нехорошо оскалился. – Так что подумай как следует и скажи правду.
– Но я и говорю! – воскликнул Джоуи. – Честное благородное слово, Квент, я никого… Ничего такого! Спроси у парней, спроси у себя в полиции!
– Спрошу. А пока, Джоуи, мне нужна кое-какая информация.
– Выкладывай. Ты же знаешь, я всегда помогу, ежели сумею.
– Ты, конечно, слышал об исчезновении Саманты Митчелл?
Джоуи сосредоточенно нахмурился. Кендре даже показалось – она слышит, как со скрипом поворачиваются у него в голове плохо смазанные шестеренки.
Наконец лицо Джоуи просветлело.
– Ну да, – проговорил он. – В газетах писали, ее сцапал этот… Окулист.
– Я вижу, ты следишь за текущей прессой, – похвалил Квентин. – Но вот какая закавыка, Джоуи: какой-то тип прислал мужу Саманты письмо, в котором утверждает, что это он похитил женщину. Теперь он требует за нее выкуп.
Джоуи неуверенно переступил с ноги на ногу.
– Это не я, Квент!
– Тогда кто? Кто тот дешевый фраер, который решил погреть руки на несчастье Саманты и ее мужа?
– Я не знаю, Квент, честное благородное слово!
– Я хочу, чтобы ты выяснил это для меня, – сказал Квентин почти ласково. – И я хочу, чтобы ты сделал это как можно скорее. Понятно?
Джоуи кивнул.
– О'кей, Квент, будет сделано. Я порасспрошу ребят, кое-кто из них мне кое-чем обязан.
Квентин протянул ему визитку.
– Вот тебе номер моего мобильника. Позвони мне сразу же, как только что-нибудь узнаешь.
Джоуи неуверенно взял карточку толстыми, как сардельки, пальцами и засунул куда-то глубоко во внутренний карман.
– Хорошо, Квент. Думаю, через пару часов я уже смогу что-то сообщить.
– Вот и отлично. Только не заставляй меня ждать дольше, чем эти два часа, договорились?
– Конечно, Квент. Разумеется.
– Если ты отзвонишься достаточно быстро, то и у меня, возможно, не будет времени, чтобы проверять, чем ты тут занимался в мое отсутствие.
И снова шестеренки с трудом повернулись, и широкое лицо Джоуи расплылось в понимающей улыбке.
– О'кей, Квент, я понял! Заметано. Я позвоню, можешь не сомневаться.
На этом разговор закончился. Квентин с Кендрой вышли из туалета. Джоуи не выказал ни малейшего желания последовать за ними, и они оставили его там, где он стоял: в грязном углу между двумя отвратительно пахнущими засоренными писсуарами. Он не появился, даже когда они покидали бильярдную, и Кендра не преминула это отметить.
– Какой нервный парень, – задумчиво проговорила она. – Даже как-то странно при таких размерах. У него должны быть нервы, как у быка, но мне показалось, что он дрожит. Можно подумать, он тебя испугался!..
Квентин улыбнулся в ответ, но ничего не сказал. Некоторое время Кендра наблюдала за тем, как он запускает двигатель и выруливает со стоянки на проезжую часть.
– Значит, Джоуи – твой старинный друг, товарищ детских игр? – спросила она.
– Скорее просто знакомый, – пояснил Квентин. – Хороший знакомый.
– Интересное же у тебя было детство, – заметила Кендра. – Не расскажешь?
– Ничего интересного, – покачал головой Квентин. – Я бы даже сказал, самое обыкновенное детство.
– Самое обыкновенное? – недоверчиво переспросила Кендра.
– Конечно!
– Что-то мне не очень верится… – протянула она. – Впрочем, сейчас это действительно не важно. А кого Джоуи убил?
– Если тебя это действительно интересует…
– Очень. Перестань вилять и отвечай на вопрос!
– Джоуи убил своего отца. Выстрелил ему из дробовика прямо в лицо.
– Господи Иисусе! Почему в таком случае он не в тюрьме?! Я была лучшего мнения о нашей судебной системе.
– В данном случае все не так просто. Когда это случилось, Джоуи было одиннадцать лет… Его отец в тысяча первый раз избил до бесчувствия мать Джоуи, и это стало последней каплей. Внутри у Джоуи словно что-то сломалось. Он как раз пришел из школы, увидел мать в луже крови, спокойно вышел в другую комнату и зарядил отцовское ружье. Потом он вернулся и выстрелил в папашу из обоих стволов. В упор. Снес ему буквально полголовы.
Кендра с интересом повернулась к Квентину.
– Все действительно произошло именно так?
– В полицейских протоколах говорится, что Джоуи взял ружье, чтобы защитить мать от побоев. А когда отец бросился на него с кухонным ножом, он случайно нажал на курок. Чистой воды самозащита, так решил суд.
– И улики подтвердили эту версию?
– Во всяком случае, они не противоречили рассказу Джоуи. К тому же у него оказался свидетель, который все подтвердил.
– Свидетель?
– Да. Одноклассник Джоуи, который в тот день зашел к нему после школы, чтобы взять взаймы учебник. Видишь ли, в те далекие времена еще существовала возможность, что Джоуи станет лучше, чем его старик. Словом, свидетель все подтвердил, и Джоуи отделался условным сроком и курсом реабилитационной психотерапии.
– Похоже, терапия так ему и не помогла, – вздохнула Кендра.
Квентин невесело хохотнул.
– Увы, нет. Как только он подрос настолько, что школьный надзиратель уже не мог с ним справиться, Джоуи бросил школу, что, впрочем, не удивительно, учитывая окружение, в котором он рос, и дурную наследственность. Его отец был настоящим злобным чудовищем, а я слышал, что дед был еще хуже. К счастью, Джоуи унаследовал кое-что и от матери. Это сделало его более или менее управляемым. Он не постесняется смошенничать или обобрать пьяного, вывернуть карманы у трупа, если уж на то пошло, но он слишком хорошо знает свою силу и свой буйный нрав. Знает и боится стать таким, каким был его папаша. К его чести нужно сказать, что, как правило, Джоуи удается удержать себя в рамках и обойтись без насилия.
Кендра кивнула.
– А почему он так, гм-м… уважает тебя? Неужели он боится, что после стольких лет ты расскажешь правду?
Квентин слабо улыбнулся.
– Я, конечно, этого не сделаю, но Джоуи этого не знает. И это помогает держать его в узде. Благодаря мне Джоуи ведет себя более или менее пристойно.
– Благодаря тебе? – удивилась Кендра. – Уж не хочешь ли ты сказать, что Джоуи продолжает бояться тебя, даже когда ты находишься на другом конце страны?
– Ну, я стараюсь приезжать в Сиэтл по крайней мере раз в год, – объяснил Квентин. – И в каждый свой приезд я обязательно встречаюсь с Джоуи и выясняю, что он поделывает. С тех пор, как я поступил на работу в ФБР, Джоуи ведет себя тише воды, ниже травы. Я думаю, он просто насмотрелся голливудских фильмов, в которых возможности нашей конторы сильно преувеличены, но факт остается фактом.
– Значит, дело не только в том, что ты о нем знаешь, – сказала Кендра. – Похоже, Джоуи всерьез уважает твой значок. – Она пожала плечами. – Вот никогда бы не подумала!
– И тем не менее Джоуи совершил только одно убийство, причем в состоянии аффекта. Я хочу, чтобы все так и осталось. Да, его трудно назвать порядочным человеком в буквальном смысле слова, но ведь есть же разница между «плохим парнем» и преступником. Джоуи пока не перешел эту грань, и я стараюсь удержать его от рокового шага.
– Вот как? – Кендра внимательно посмотрела на своего партнера. – Почему-то мне кажется, что твое загадочное детство богато подобными историями. Признайся, ведь Джоуи не единственный, кого ты выручил?
– У тебя слишком богатое воображение, Кендра.
Он по-прежнему не хотел говорить о своем прошлом, и Кендра, вздохнув, сдалась.
– Может быть, и так, – сказала она и, отвернувшись, стала смотреть в окно машины. – Кстати, – добавила она после паузы, – вовсе не обязательно было встречаться с Джоуи в таком мерзком месте. Вся эта вонь и грязь…
– Извини, но мне хотелось застать его врасплох.
– Все равно теперь ты мой должник, – убежденно сказала Кендра. – Этот визит обойдется тебе в пару сотен, партнер.
– Это еще почему? – удивился Квентин.
– Мне придется купить себе новые туфли, – объяснила Кендра. – Боюсь, что эти мне уже никогда не отмыть.
Джон и Мэгги так и не получили ответа ни на один из своих вопросов. Смириться с этим было нелегко. Оба буквально сгорали от нетерпения; хотелось поскорее сделать хоть что-нибудь. Энди предложил им немного задержаться, чтобы помочь Скотту и Дженнифер просмотреть документы, которые только что привезли из центрального архива. Спустя какое-то время в конференц-зале не осталось ни одного квадратного дюйма пространства, где бы не лежали извлеченные из ящиков пожелтевшие папки и фотографии. Воздух потемнел от пыли, но все их усилия оказались тщетны. Ничего напоминавшего известные им случаи они не нашли.
В час пополудни Скотт и Дженнифер вышли за сандвичами и кофе. Джон решил воспользоваться этой возможностью, чтобы рассказать Энди о Квентине и Кендре.
– Вот черт!.. – воскликнул Энди, выслушав его. Он, однако, был скорее удивлен, чем раздосадован. – В первый раз в жизни слышу, чтобы агенты ФБР работали неофициально. Я считал, у них там дисциплина получше.
– Квентин и Кендра работают в специальном отделе и пользуются несколько большей свободой, чем обычные сотрудники Бюро, – нашелся Джон. – Но главное не в этом. Оба заслуживают всяческого доверия – и как профессионалы, и просто как люди, которые умеют держать язык за зубами. Кроме того, для них не важно, кто раскроет преступление и получит медаль… или сядет в губернаторское кресло. Я ясно выражаюсь?
– И все равно с твоей стороны это было не по-товарищески, Джон.
– Я знаю и прошу у тебя прощения, но вовсе не за то, что пригласил их, а за то, что не сказал тебе сразу.
– Что ж, лучше поздно, чем никогда.
Джон неопределенно хмыкнул. Энди, однако, вовсе не собирался уступать так скоро. Состроив недовольную мину, он повернулся к Мэгги:
– А ты? Ты тоже знала?..
Мэгги, не дрогнув, встретила его взгляд.
– Мне тоже все равно, кого погладят по головке, Энди, – сказала она. – Я хочу только одного – чтобы Окулист как можно скорее отправился за решетку. И мне совершенно безразлично, кто его туда отправит. Я готова принять любую помощь, лишь бы она была действенной.
Энди вздохнул:
– Драммонд под себя будет ходить, если узнает. Между прочим, Джон, один раз мне уже за тебя попало, так что в следующий раз будь добр – постарайся, чтобы твой благородный профиль больше не попадал на первые полосы газет. Договорились?
– Сделаю, что смогу, – сухо ответил Джон. – Что касается Драммонда, то уверяю тебя – никто из нас не собирается посвящать его в, так сказать, интимные подробности. Ну а если он что-то пронюхает, мы постараемся сделать так, чтобы лейтенант думал, будто фэбээровцев пригласил я. Я, а не ты.
Энди насмешливо посмотрел на него:
– А завещание ты написал?
Джон улыбнулся:
– Не беспокойся, с Драммондом я справлюсь. Вот уже почти пятнадцать лет я чуть не каждый день сталкиваюсь с подобными типами. До сих пор всегда удавалось заставить их делать то, что хочется мне.
– Так-то оно так, – с сомнением покачал головой Энди, – но в Сиэтле Драммонд пользуется изрядным влиянием…
– Я тоже, – коротко ответил Джон. – Просто я еще не пускал его в ход, но в случае необходимости я нажму на все рычаги. Уверяю тебя, Драммонд отлично понимает, что со мной лучше не ссориться. А если не понимает, тем хуже для него.
– Что ж, если ты гарантируешь, что никто из моих людей не пострадает…
– Никто, даю слово.
– Придется поверить на слово… – Энди хмыкнул. – И когда я увижу этих твоих Джеймс Бондов? Я люблю знать людей, с которыми работаю.
– Мы можем встретиться у них в отеле, когда тебе будет удобно. – Джон бросил взгляд на часы. – Но только не сейчас. Сейчас они пытаются выяснить все, что только возможно, об авторе этой странной записки. Квентин и Кендра тоже сомневаются, что Саманту Митчелл похитили ради выкупа, но тот, кто прислал письмо, может что-то знать о ней, о ее местонахождении. Короче говоря, этот человек нам нужен.
– Ты действительно уверен, что они сумеют разыскать его быстрее, чем мы? – спросил Энди. В его голосе прозвучал неприкрытый вызов, но Джон только улыбнулся.
– Не знаю, быстрее или нет, – сказал он, – но я давно знаком с Квентином и успел убедиться: рано или поздно он обязательно находит то, что ищет.
11
Из предосторожности («чтобы не ранить чувствительную душу лейтенанта, а также ради сохранения в неприкосновенности собственной шкуры», как замысловато выразился Энди) решено было строго ограничить число лиц, которым можно сообщить об участии в расследовании двух агентов ФБР. Для начала решили посвятить в тайну только Скотта и Дженнифер.
– Все мои люди работают над этим делом не покладая рук, – объяснял Энди, – но только эти двое проявили инициативу и способность мыслить по-настоящему широко. Кроме того, я уверен, что в отличие от остальных Скотт и Дженнифер будут рады услышать такую новость.
И действительно, двое младших детективов были очень довольны, особенно когда Джон рассказал им, что агенты ФБР могут свободно подключаться почти к любым общенациональным базам данных.
– Может быть, им удастся выяснить, какое значение имеет тысяча восемьсот девяносто четвертый год, – мечтательно сказала Дженнифер. – Если, конечно, это вообще что-то значит. Ну а сейчас, если ты, Энди, не имеешь ничего против, – я должна съездить в участок Центрального района. Парень, который отвечает там за архивы, утверждает, что где-то в подвале должны быть какие-то по-настоящему старые дела. Стоит в них покопаться.
Энди покосился на груды документов на столе и вздохнул.
– Поезжай, – кивнул он. – Все равно здесь нет ничего полезного.
– Хочешь, я поеду с тобой, Джен? – спросил Скотт.
Она улыбнулась.
– О нет, приятель. Прости, но судьба к тебе жестока. Тебе предстоит сначала отнести всю эту макулатуру на место, а потом отправиться в участок Северного района и попытаться выяснить, что случилось с двумя коробками, которые, как утверждает их архивариус, потерялись во время переезда в новое здание.
Скотт страдальчески сморщился.
– Плохо быть детективом третьего класса, – проворчал он. – Все тобой помыкают. И никто не скажет: «Скотта, друг, ты отлично поработал. Ступай домой, отдохни!» – Впрочем, когда он со стопкой папок в руках вышел из комнаты, вид у него был не слишком недовольный. Провожая его взглядом (Дженнифер ушла еще раньше), Энди сказал со вздохом:
– Им нравится ездить, рыться в архивах, вообще быть занятыми… К сожалению, они пробыли детективами недостаточно долго и не успели свыкнуться с мыслью, что три четверти работы следователя – это работа за столом, когда в сотый раз читаешь одну и ту же бумажку или перебираешь в уме факты, пытаясь сложить из них более или менее стройную картину происшедшего.
– Иногда мне кажется, что жизнь – это своеобразная головоломка, – отозвался Джон. – Кто как сложил кусочки, тот так и живет…
– А я их понимаю, – вставила Мэгги, продолжая разглядывать доску с прикрепленными к ней фотографиями. – Очень тяжело просто сидеть и ждать, пока зазвонит телефон и…
Она не договорила. Телефон действительно зазвонил, и Энди, удивленно приподняв бровь, взял трубку.
– Детектив Бреннер… – Он немного послушал, потом пробормотал: – О господи!..
Новости явно были не самые приятные, и как только Энди положил трубку, Джон спросил:
– Это по поводу Саманты Митчелл? Ее нашли?..
– Нет. – Энди покачал головой. – Ее пока не нашли.
– Что же тогда?
– Похоже, Окулист пошел вразнос. Только что получено сообщение: пропала еще одна женщина.
В хранилище Центрального полицейского участка Дженнифер обнаружила довольно много старых дел, показались и датированные девяностыми годами девятнадцатого века. Но ничего интересного, относящегося к восемьсот девяносто четвертому году, она так и не нашла. В этом году в Сиэтле произошло всего несколько убийств, и ни одно из них даже отдаленно не напоминало преступление сексуального маньяка. Что касалось недостающих досье за вторую половину тридцать четвертого года, то Дженнифер не обнаружила никаких их следов. Впрочем, в хранилище отсутствовали дела начиная с тридцать первого и заканчивая сорок первым годом.
За полтора часа бесплодных поисков Дженнифер как следует надышалась пылью, трижды порезалась старинной плотной бумагой и заработала сильнейшую головную боль. Кроме того, она была зла как черт и начинала склоняться к мысли, что, несмотря на вредное излучение, компьютеры, пожалуй, все же лучше бумажных досье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40