Ее голос звучал спокойно и приветливо, но Джону послышались в нем напряженные нотки. – Мой телефон был выключен. Есть какие-нибудь новости?
– Значит, ты сейчас едешь в участок? – сказал Джон, не ответив на вопрос.
– Я собиралась, но… Есть еще одна вещь, которую я должна сделать сегодня.
– Какая же?
– Я хочу побывать в доме, где нашли Саманту Митчелл. Может быть, мне повезет и я сумею почувствовать что-нибудь важное. У тебя нет под рукой адреса, или мне лучше позвонить Энди?
– Ты не должна ходить туда одна, – сразу сказал Джон. – Приезжай, я буду ждать тебя на месте через полчаса.
– О'кей, – согласилась Мэгги, немного подумав. – Так как насчет адреса?
Джон нашел на столе дело Митчелл и, продиктовав Мэгги адрес, заявил приказным тоном:
– Если приедешь раньше меня, подожди снаружи. Ни в коем случае не входи внутрь одна, хорошо?
– Хорошо. Ну, до встречи.
Джон убрал свой сотовый и, повернувшись к Квентину, повторил:
– Она не должна ездить туда одна!
– Разве я что-то сказал? – Квентин пожал плечами.
– Ты собирался.
Квентин слегка улыбнулся и проговорил тихо:
– Она должна сделать это по-своему. Помнишь, я предупреждал тебя несколько дней назад? Впрочем, сдается мне, ты это уже знал.
– Я догадался. Мне хотелось лучше узнать Мэгги, понять, что заставляет ее поступать так, а не иначе. Ты все время твердил, что в основе ее стремления разделить чужие страдания должен лежать какой-то глубокий, мощный стимул. Словом, что-то вроде тех испытаний, которые назначены каждому и которые нельзя обойти, как ни старайся. Искупление. Что бы ни думала по этому поводу, гм-м… вселенная, Мэгги продолжает считать, что существует только один способ исправить ошибку, которую она допустила когда-то. Мэгги вбила себе в голову, что должна остановить этого негодяя во что бы то ни стало. Она намерена сделать это вне зависимости от цены, которую ей придется заплатить.
Квентин вздохнул:
– Похоже, что так. Ты ничем не можешь ей помочь. Остановить ее ты тоже не можешь: Мэгги все равно сделает то, что, как ей кажется, она должна сделать.
– Ты так думаешь? Почему?
– Ты хочешь спросить, знаю ли я, что принесет нам будущее?
– Да. Именно об этом я спрашиваю тебя. Смогу ли я защитить ее?
– Нет.
Последовала долгая пауза. Наконец Джон вздохнул и сказал:
– Но ты, надеюсь, не будешь против, если я хотя бы попытаюсь?
– Ничего другого я от тебя и не ждал.
Джон, не прибавив больше ни слова, вышел, и Квентин остался в конференц-зале один. Некоторое время он смотрел на закрывшуюся за Джоном дверь, потом пробормотал вполголоса:
– И ничего другого не ждет от тебя судьба, Джон. Не знаю только, поймешь ли ты это когда-нибудь.
Несколько минут спустя в конференц-зал заглянул Энди. Квентин сидел, положив ноги на стол и сплетя пальцы на животе. Брови его были сосредоточенно сдвинуты. Энди знал Квентина еще недостаточно хорошо, но эта поза ему кое-что говорила.
– Волнуешься за Джона? – спросил он.
– Что? – Квентин поднял взгляд на Энди и несколько раз моргнул.
– Я спросил, ты о Джоне думаешь? Я встретил его, когда он выходил из участка. Мне показалось, он чем-то озабочен.
– В последнее время он не очень хорошо скрывает свои чувства, не так ли? – рассеянно проговорил Квентин.
– Он влюбился в Мэгги? – спросил Энди.
– Угу.
– И это тебя беспокоит?
Квентин снова моргнул, потом покачала головой.
– Нет. Нет никакого смысла беспокоиться о том, что определено судьбой еще до начала времен.
Энди собирался спросить, что все это означает, но потом решил – его это не касается.
– Тогда в чем дело? – спросил он.
– У тебя никогда не бывает такого чувства, что ты что-то проглядел?
– Бывает. Не часто, но бывает.
– Ну и…
– Обычно мне удается выяснить, что же я пропустил.
– Мне тоже. – Квентин задумался, глядя на заваленный бумагами стол. – Где-то здесь, среди этих монбланов и эверестов бесполезной информации, находятся сведения, на которые следовало бы обратить больше внимания.
– А поконкретнее нельзя?
– Нельзя. – Квентин вздохнул и, сняв ноги со стола, раскрыл взятое наугад дело. – Но я все равно узнаю, что это за сведения, потому что иначе мне не будет покоя ни днем, ни ночью.
Энди потер лоб и зевнул, прикрывая рот ладонью.
– Что ж, желаю успеха. Сообщи мне, если что-то найдешь…
В окрестностях заброшенного здания, где Брейди Оливер наткнулся на тело Саманты Митчелл, было пусто и безлюдно.
Машина Мэгги уже стояла перед домом. Сама она прохаживалась рядом по замусоренному тротуару, поджидая Джона.
– Веселенькое местечко! – заметил он, вылезая из машины и подходя к ней.
– Да уж, – согласилась Мэгги, крепко прижимая к груди альбом для набросков. От холода и ветра кончик ее носа покраснел, а кудрявые рыжие волосы растрепались.
– Мне кажется, – сказала она, – Окулист нарочно оставляет женщин в подобных местах, чтобы они чувствовали себя забытыми, одинокими, никому не нужными. Знать, что ты медленно умираешь и что никто тебя не спасет, – это просто еще одна пытка, которую он придумал для всех этих несчастных…
– Наверное, ты права и это действительно важная составная часть его извращенных игр, – согласился Джон. – Можно вырвать жертве глаза, можно бросить умирать в пустом доме, все это только способы отрезать человека от мира, заставить его почувствовать свое полное одиночество и бессилие.
Мэгги вздрогнула:
– Да.
– Послушай, Мег, может, нам лучше подождать? – Джон кивнул в сторону молчаливого, мрачного здания.
– Нет, – ответила она, – нам нужна информация, ты сам это понимаешь.
– Понимаю, конечно, но даже вселенная не может требовать, чтобы ты подвергала себя таким мучениям. С ее стороны это просто нечестно!
– Тебе никогда не говорили, что жизнь сама по себе – вещь бесчестная и подлая?
Он несколько мгновений смотрел на нее, потом сказал небрежно:
– О, в этом я убеждаюсь чуть не каждый день.
Мэгги вдруг почувствовала себя неловко. Сделав шаг к своей машине, она открыла дверцу и бросила на сиденье альбом.
– Незачем брать его с собой, – объяснила она, поймав недоумевающий взгляд Джона. – Все равно я ничего не рисую, пока хожу.
Она снова подошла к нему, и Джон взял ее за руку.
– Ты уверена, что тебе это по силам? – спросил он.
– У нас слишком мало времени, – ответила Мэгги и тут же мысленно выругала себя за несдержанность.
Джон схватил ее за руку и заставил остановиться.
– Что это значит? – спросил он. – Ты что-то чувствуешь? Или… знаешь?
– И то и другое, – ответила она, глядя ему в глаза. – Быть может, Тара Джемисон уже умерла, но если нет, она сейчас страдает.
– Но это не твоя вина, Мэгги!
Она не стала спорить.
– Если я не сделаю все, что в моих силах, чтобы как можно скорее найти ее и остановить его, я буду винить себя до конца жизни.
Джон нехотя выпустил руку Мэгги. Несколько мгновений он стоял неподвижно, потом медленно, словно не в силах справиться с собой, поднял руку к ее лицу и убрал со щеки прядь рыжих волос, легко коснувшись пальцами кожи.
– Пусть я не понимаю всего остального, но это я способен понять, – сказал он. – Но и ты тоже должна понять кое-что. Этот ублюдок убил мою сестру. Энди и его детективы вот уже полгода не знают покоя. Квентин и Кендра каждый день рискуют жизнью, охотясь на подобных зверей в человеческом облике. Может быть, мы и не чувствуем боль жертв так остро, как ты, но мы ее все-таки чувствуем.
Мэгги глубоко вздохнула:
– Извини. Ты прав. Просто я не привыкла…
– Работать в команде?
– Только не говори мне, что ты привык.
Джон улыбнулся:
– Почему же? Я привык быть лидером, а любое лидерство предполагает наличие команды. Впрочем, мне действительно приходится непросто, но покуда я чувствую, что приношу какую-то пользу, я вполне способен справиться со своей привычкой руководить.
– У меня такое подозрение, что ты взял штурвал в свои руки с тех пор, как приехал в Сиэтл, – сухо сказала Мэгги. – Просто ты старался держаться в тени, но дергал за ниточки и нажимал на кнопки именно ты.
– Только не говори об этом Энди или Квентину.
– Если ты думаешь, что они ничего не знают, то ты ошибаешься.
Сообразив, что он все еще стоит с поднятой рукой, Джон поспешно опустил ее и даже отступил на полшага назад.
– В таком случае они должны быть мне благодарны. Ну что, идем? – Он кивком головы указал на зияющий в нескольких футах от них черный подъезд дома.
– Да, разумеется. Не знаю только, будет ли от этого прок. Не исключено, что Окулист пробыл здесь меньше, чем в других местах. Но попытаться я обязана.
– О'кей. В таком случае подожди немного, я возьму в машине фонарики, они нам понадобятся.
Дом был очень похож на тот, где Окулист оставил Холлис Темплтон. Там было темно, грязно – отставшие от стены обои, выбитые стекла и выломанные двери. Дощатый пол протестующе скрипел под ногами, посвистывал в щелях сквозняк, в углах копошились крысы.
– Бр-р! – сказала Мэгги. – Терпеть не могу крыс!
– Я тоже от них не в восторге, – отозвался Джон и добавил: – Здесь нет кровавого следа. Согласно протоколу, Саманту Митчелл нашли в конце этого коридора в последней комнате по левой стороне.
Мэгги еще немного постояла на месте, собираясь с силами, сосредотачиваясь. Но вот ее внутреннее «я» вырвалось на свободу, и она сразу уловила запах крови. Выносить его было не легче, чем всегда – густой, липкий, он словно застревал в ноздрях, в горле, мешал дышать, но Мэгги усилием воли справилась с собой и продолжила исследовать, ощупывать пространство.
– Мэгги?
– Все в порядке, – шепотом ответила она. – Просто здесь все как-то по-другому.
– В каком смысле – по-другому?
– Не знаю. – Мэгги медленно пошла по длинному, грязному коридору.
– Жуткое место даже для человека с пятью обычными чувствами, – заметил Джон.
Мэгги уже собиралась попросить его помолчать, но в это мгновение ее внимание сосредоточилось на последнем слева дверном проеме. Ее как будто потянуло к нему. Запах крови тотчас усилился, а перед глазами поплыли черные круги – совсем как в доме, где нашли Холлис. Где-то внутри поднималась волна мрака и жгучей боли. «Почему мне так трудно дышать? – борясь с паникой, подумала Мэгги. – Почему мне кажется, что кто-то большой и тяжелый навалился на меня и душит, душит, душит…» Нет, ничего и никого. Только за спиной стоит кто-то и тянется, тянется к ней костлявыми, скрюченными пальцами, на одном из которых ярко блестит золотой перстень. Он…
Волна мрака захлестнула Мэгги, и она даже не услышала, как зазвонил сотовый телефон Джона.
17
Когда Скотт вошел в конференц-зал, он выглядел усталым и был с ног до головы покрыт пылью, но лицо его сияло торжеством. Кивнув Квентину, сидевшему в одиночестве за столом, он подошел к доске объявлений и прикрепил к ней еще две фотографии молодых женщин, погибших в тысяча девятьсот тридцать четвертом.
– Вот, – сказал он с гордостью. – Выкопал в архиве Северного полицейского участка. Жертвы номер три и шесть, если соблюдать хронологический порядок.
– Но Окулист, похоже, этот порядок не соблюдает. – Квентин отложил в сторону дело, которое листал, и, прищурившись, посмотрел на доску. – Они очень похожи на Саманту Митчелл и Тару Джемисон.
– Да. В тридцать четвертом было шесть жертв, и мы тоже имеем шесть. И пусть меня назовут идиотом, если Окулист не подражатель.
– Похоже, ты прав, – сказал и Энди, входя в комнату следом за ним.
– Но ведь вы говорили, что число погибших в тридцать четвертом может быть больше, – заметил Квентин.
Скотт кивнул.
– Так было написано в книге, которую нашла Джен. Но нам до сих пор так и не удалось обнаружить недостающие дела за тридцать четвертый – тридцать пятый годы. Впрочем, я уже знаю, где искать. В подвале мэрии находится здоровенный ящик со старыми полицейскими досье за разные годы, которые попали туда бог весть каким путем.
– Наверное, это поработали доллары, которые мы, скромные налогоплательщики, внесли в государственную казну в определенный законом срок, – пробормотал Энди. – Я не знаю, помогут ли нам чем-то эти недостающие досье или нет, но искать их надо. Возьми это на себя, Скотти, хорошо?
– Конечно, босс. – Воодушевленный успехом, Скотт лихо козырнул и быстро вышел из комнаты. Энди тяжело опустился в кресло и устало потер лицо обеими руками.
– Я всего на десять лет старше его, а кажется, что на двадцать, – сказал он. – Интересно, почему после тридцати пяти организм начинает уставать в три раза быстрее, чем раньше? Куда деваются силы?
– Никуда не деваются, – ответил Квентин. – Просто после тридцати пяти организм требует более бережного обращения. Например, очень полезно дремать по двадцать минут каждые четыре часа. Действует не хуже чашки крепкого кофе. Даже лучше.
Энди внимательно посмотрел на него.
– И когда ты дремал в последний раз? – осведомился он.
– Я обязательно лягу чуть попозже, – серьезно ответил Квентин. – Просто я до сих пор не нашел того, что искал, и это меня серьезно беспокоит.
– Ты так и не вспомнил, что это могло быть?
– Пока нет, но я уверен – эти сведения где-то здесь. – Он протянул руку и взял со стола новое досье. – Может быть, какая-то фраза, оброненная кем-то из родственников или потерпевших? Или это отчет судебно-медицинской экспертизы? А может быть – фотография с места преступления? – Он тряхнул головой. – Нет, не помню!..
Прежде чем Энди успел ему посочувствовать, мобиль-ник Квентина зазвонил. Когда тот ответил, Энди расслышал чей-то возбужденный бас, похожий на рык медведя в очень маленькой берлоге.
– Квентин? Это ты, Квентин?!
– Да, Джоуи, это я. Я отлично тебя слышу. – Слегка поморщившись, Квентин отодвинул телефон от уха на добрых пять дюймов. – Что стряслось?
– Слушай, Квентин, я подумал, что, может быть, я смогу помочь тебе поймать того сукина сына насильника, которого ищут все копы. Я тут поспрошал ребят, и у меня, кажется, что-то наклевывается.
– Говори.
– Один мой кореш клянется, что примерно месяц тому назад видел припаркованный черный «Кадиллак» – вроде того, какой был у моего папаши, помнишь? Стоял недалеко от дома, где нашли одну из женщин. Он говорит, что с тех пор эта тачка попадалась ему еще несколько раз, в основном по ночам. Сечешь?..
– Очень хорошо, Джоуи, но послушай: не надо так орать, – попытался остановить его Квентин, но куда там!
Голос Джоуи продолжал греметь на весь конференц-зал.
– Он, этот мой приятель, говорит, что видел тот же старый «кадик» совсем рядом с домом, где нашли эту бедняжку Митчелл, врубаешься? Так что это даже очень может быть он, Окулист. Я хочу все проверить, Квент, может быть, я сумею найти для тебя эту тачку…
– Постой, Джоуи! Мы не можем…
– Я перезвоню, как только что-то прояснится, Квентин. И не вибрируй зазря, я буду очень осторожен, клянусь!
– Джоуи! Джоуи! – Квентин медленно опустил руку с телефоном. – Черт! – пробормотал он.
– Это и есть тот источник, который сообщил тебе о Брейди Оливере? – спросил Энди.
– Он самый.
– Ты думаешь, он действительно напал на след?
Квентин поднялся и подошел к большой карте города, висевшей на стене. На ней красными флажками были отмечены места, где Окулист оставлял свои жертвы.
– Джоуи сказал – примерно месяц назад, – проговорил он задумчиво. – Холлис Темплтон нашли почти месяц назад, верно? Вроде бы тот же автомобиль видели возле дома, где был обнаружен труп Саманты Митчелл… – Квентин показал на два флажка, которые находились друг к другу ближе всего. – Судя по масштабу карты, расстояние между этими точками составляет не более трех миль. Да, для Джоуи это действительно почти что рядом. Похоже он действительно напал на что-то серьезное.
Энди поднялся.
– Нужно справиться в Управлении автомобильного транспорта насчет черного «Кадиллака». Интересно, что это может быть за модель? Старый «Кадиллак» – понятие очень широкое.
Продолжая хмуриться, Квентин вернулся к столу.
– Отец Джоуи погиб двадцать пять лет назад. Насколько я помню, у него был «кадик» семьдесят второго года, но на всякий случай придется проверить машины выпуска с семидесятого по семьдесят шестой годы.
– Пожалуй. – Энди слегка поморщился. – Думаю, в городе найдется не слишком много тридцатилетних «Кадиллаков», которые все еще на ходу.
– Будем надеяться.
Энди собрался уйти, но остановился.
– Тебя что-то беспокоит? – спросил он.
Квентин не стал запираться:
– Да.
– Джоуи?
– Да.
– Но ведь он обещал, что будет осторожен.
– Знаю я его осторожность. Прямо по пословице про слона в посудной лавке. Иначе Джоуи просто не умеет.
– То есть, если он найдет «Кадиллак»…
– …Он на этом не остановится. И я очень боюсь, что дальнейшее окажется ему не по плечу.
– В таком случае надо попробовать найти машину раньше его.
Энди вышел, и Квентин снова остался один на один со своими тревожными мыслями. Он понятия не имел, откуда звонил Джоуи, и не тешил себя надеждой найти его, прежде чем его приятель попадет в беду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Значит, ты сейчас едешь в участок? – сказал Джон, не ответив на вопрос.
– Я собиралась, но… Есть еще одна вещь, которую я должна сделать сегодня.
– Какая же?
– Я хочу побывать в доме, где нашли Саманту Митчелл. Может быть, мне повезет и я сумею почувствовать что-нибудь важное. У тебя нет под рукой адреса, или мне лучше позвонить Энди?
– Ты не должна ходить туда одна, – сразу сказал Джон. – Приезжай, я буду ждать тебя на месте через полчаса.
– О'кей, – согласилась Мэгги, немного подумав. – Так как насчет адреса?
Джон нашел на столе дело Митчелл и, продиктовав Мэгги адрес, заявил приказным тоном:
– Если приедешь раньше меня, подожди снаружи. Ни в коем случае не входи внутрь одна, хорошо?
– Хорошо. Ну, до встречи.
Джон убрал свой сотовый и, повернувшись к Квентину, повторил:
– Она не должна ездить туда одна!
– Разве я что-то сказал? – Квентин пожал плечами.
– Ты собирался.
Квентин слегка улыбнулся и проговорил тихо:
– Она должна сделать это по-своему. Помнишь, я предупреждал тебя несколько дней назад? Впрочем, сдается мне, ты это уже знал.
– Я догадался. Мне хотелось лучше узнать Мэгги, понять, что заставляет ее поступать так, а не иначе. Ты все время твердил, что в основе ее стремления разделить чужие страдания должен лежать какой-то глубокий, мощный стимул. Словом, что-то вроде тех испытаний, которые назначены каждому и которые нельзя обойти, как ни старайся. Искупление. Что бы ни думала по этому поводу, гм-м… вселенная, Мэгги продолжает считать, что существует только один способ исправить ошибку, которую она допустила когда-то. Мэгги вбила себе в голову, что должна остановить этого негодяя во что бы то ни стало. Она намерена сделать это вне зависимости от цены, которую ей придется заплатить.
Квентин вздохнул:
– Похоже, что так. Ты ничем не можешь ей помочь. Остановить ее ты тоже не можешь: Мэгги все равно сделает то, что, как ей кажется, она должна сделать.
– Ты так думаешь? Почему?
– Ты хочешь спросить, знаю ли я, что принесет нам будущее?
– Да. Именно об этом я спрашиваю тебя. Смогу ли я защитить ее?
– Нет.
Последовала долгая пауза. Наконец Джон вздохнул и сказал:
– Но ты, надеюсь, не будешь против, если я хотя бы попытаюсь?
– Ничего другого я от тебя и не ждал.
Джон, не прибавив больше ни слова, вышел, и Квентин остался в конференц-зале один. Некоторое время он смотрел на закрывшуюся за Джоном дверь, потом пробормотал вполголоса:
– И ничего другого не ждет от тебя судьба, Джон. Не знаю только, поймешь ли ты это когда-нибудь.
Несколько минут спустя в конференц-зал заглянул Энди. Квентин сидел, положив ноги на стол и сплетя пальцы на животе. Брови его были сосредоточенно сдвинуты. Энди знал Квентина еще недостаточно хорошо, но эта поза ему кое-что говорила.
– Волнуешься за Джона? – спросил он.
– Что? – Квентин поднял взгляд на Энди и несколько раз моргнул.
– Я спросил, ты о Джоне думаешь? Я встретил его, когда он выходил из участка. Мне показалось, он чем-то озабочен.
– В последнее время он не очень хорошо скрывает свои чувства, не так ли? – рассеянно проговорил Квентин.
– Он влюбился в Мэгги? – спросил Энди.
– Угу.
– И это тебя беспокоит?
Квентин снова моргнул, потом покачала головой.
– Нет. Нет никакого смысла беспокоиться о том, что определено судьбой еще до начала времен.
Энди собирался спросить, что все это означает, но потом решил – его это не касается.
– Тогда в чем дело? – спросил он.
– У тебя никогда не бывает такого чувства, что ты что-то проглядел?
– Бывает. Не часто, но бывает.
– Ну и…
– Обычно мне удается выяснить, что же я пропустил.
– Мне тоже. – Квентин задумался, глядя на заваленный бумагами стол. – Где-то здесь, среди этих монбланов и эверестов бесполезной информации, находятся сведения, на которые следовало бы обратить больше внимания.
– А поконкретнее нельзя?
– Нельзя. – Квентин вздохнул и, сняв ноги со стола, раскрыл взятое наугад дело. – Но я все равно узнаю, что это за сведения, потому что иначе мне не будет покоя ни днем, ни ночью.
Энди потер лоб и зевнул, прикрывая рот ладонью.
– Что ж, желаю успеха. Сообщи мне, если что-то найдешь…
В окрестностях заброшенного здания, где Брейди Оливер наткнулся на тело Саманты Митчелл, было пусто и безлюдно.
Машина Мэгги уже стояла перед домом. Сама она прохаживалась рядом по замусоренному тротуару, поджидая Джона.
– Веселенькое местечко! – заметил он, вылезая из машины и подходя к ней.
– Да уж, – согласилась Мэгги, крепко прижимая к груди альбом для набросков. От холода и ветра кончик ее носа покраснел, а кудрявые рыжие волосы растрепались.
– Мне кажется, – сказала она, – Окулист нарочно оставляет женщин в подобных местах, чтобы они чувствовали себя забытыми, одинокими, никому не нужными. Знать, что ты медленно умираешь и что никто тебя не спасет, – это просто еще одна пытка, которую он придумал для всех этих несчастных…
– Наверное, ты права и это действительно важная составная часть его извращенных игр, – согласился Джон. – Можно вырвать жертве глаза, можно бросить умирать в пустом доме, все это только способы отрезать человека от мира, заставить его почувствовать свое полное одиночество и бессилие.
Мэгги вздрогнула:
– Да.
– Послушай, Мег, может, нам лучше подождать? – Джон кивнул в сторону молчаливого, мрачного здания.
– Нет, – ответила она, – нам нужна информация, ты сам это понимаешь.
– Понимаю, конечно, но даже вселенная не может требовать, чтобы ты подвергала себя таким мучениям. С ее стороны это просто нечестно!
– Тебе никогда не говорили, что жизнь сама по себе – вещь бесчестная и подлая?
Он несколько мгновений смотрел на нее, потом сказал небрежно:
– О, в этом я убеждаюсь чуть не каждый день.
Мэгги вдруг почувствовала себя неловко. Сделав шаг к своей машине, она открыла дверцу и бросила на сиденье альбом.
– Незачем брать его с собой, – объяснила она, поймав недоумевающий взгляд Джона. – Все равно я ничего не рисую, пока хожу.
Она снова подошла к нему, и Джон взял ее за руку.
– Ты уверена, что тебе это по силам? – спросил он.
– У нас слишком мало времени, – ответила Мэгги и тут же мысленно выругала себя за несдержанность.
Джон схватил ее за руку и заставил остановиться.
– Что это значит? – спросил он. – Ты что-то чувствуешь? Или… знаешь?
– И то и другое, – ответила она, глядя ему в глаза. – Быть может, Тара Джемисон уже умерла, но если нет, она сейчас страдает.
– Но это не твоя вина, Мэгги!
Она не стала спорить.
– Если я не сделаю все, что в моих силах, чтобы как можно скорее найти ее и остановить его, я буду винить себя до конца жизни.
Джон нехотя выпустил руку Мэгги. Несколько мгновений он стоял неподвижно, потом медленно, словно не в силах справиться с собой, поднял руку к ее лицу и убрал со щеки прядь рыжих волос, легко коснувшись пальцами кожи.
– Пусть я не понимаю всего остального, но это я способен понять, – сказал он. – Но и ты тоже должна понять кое-что. Этот ублюдок убил мою сестру. Энди и его детективы вот уже полгода не знают покоя. Квентин и Кендра каждый день рискуют жизнью, охотясь на подобных зверей в человеческом облике. Может быть, мы и не чувствуем боль жертв так остро, как ты, но мы ее все-таки чувствуем.
Мэгги глубоко вздохнула:
– Извини. Ты прав. Просто я не привыкла…
– Работать в команде?
– Только не говори мне, что ты привык.
Джон улыбнулся:
– Почему же? Я привык быть лидером, а любое лидерство предполагает наличие команды. Впрочем, мне действительно приходится непросто, но покуда я чувствую, что приношу какую-то пользу, я вполне способен справиться со своей привычкой руководить.
– У меня такое подозрение, что ты взял штурвал в свои руки с тех пор, как приехал в Сиэтл, – сухо сказала Мэгги. – Просто ты старался держаться в тени, но дергал за ниточки и нажимал на кнопки именно ты.
– Только не говори об этом Энди или Квентину.
– Если ты думаешь, что они ничего не знают, то ты ошибаешься.
Сообразив, что он все еще стоит с поднятой рукой, Джон поспешно опустил ее и даже отступил на полшага назад.
– В таком случае они должны быть мне благодарны. Ну что, идем? – Он кивком головы указал на зияющий в нескольких футах от них черный подъезд дома.
– Да, разумеется. Не знаю только, будет ли от этого прок. Не исключено, что Окулист пробыл здесь меньше, чем в других местах. Но попытаться я обязана.
– О'кей. В таком случае подожди немного, я возьму в машине фонарики, они нам понадобятся.
Дом был очень похож на тот, где Окулист оставил Холлис Темплтон. Там было темно, грязно – отставшие от стены обои, выбитые стекла и выломанные двери. Дощатый пол протестующе скрипел под ногами, посвистывал в щелях сквозняк, в углах копошились крысы.
– Бр-р! – сказала Мэгги. – Терпеть не могу крыс!
– Я тоже от них не в восторге, – отозвался Джон и добавил: – Здесь нет кровавого следа. Согласно протоколу, Саманту Митчелл нашли в конце этого коридора в последней комнате по левой стороне.
Мэгги еще немного постояла на месте, собираясь с силами, сосредотачиваясь. Но вот ее внутреннее «я» вырвалось на свободу, и она сразу уловила запах крови. Выносить его было не легче, чем всегда – густой, липкий, он словно застревал в ноздрях, в горле, мешал дышать, но Мэгги усилием воли справилась с собой и продолжила исследовать, ощупывать пространство.
– Мэгги?
– Все в порядке, – шепотом ответила она. – Просто здесь все как-то по-другому.
– В каком смысле – по-другому?
– Не знаю. – Мэгги медленно пошла по длинному, грязному коридору.
– Жуткое место даже для человека с пятью обычными чувствами, – заметил Джон.
Мэгги уже собиралась попросить его помолчать, но в это мгновение ее внимание сосредоточилось на последнем слева дверном проеме. Ее как будто потянуло к нему. Запах крови тотчас усилился, а перед глазами поплыли черные круги – совсем как в доме, где нашли Холлис. Где-то внутри поднималась волна мрака и жгучей боли. «Почему мне так трудно дышать? – борясь с паникой, подумала Мэгги. – Почему мне кажется, что кто-то большой и тяжелый навалился на меня и душит, душит, душит…» Нет, ничего и никого. Только за спиной стоит кто-то и тянется, тянется к ней костлявыми, скрюченными пальцами, на одном из которых ярко блестит золотой перстень. Он…
Волна мрака захлестнула Мэгги, и она даже не услышала, как зазвонил сотовый телефон Джона.
17
Когда Скотт вошел в конференц-зал, он выглядел усталым и был с ног до головы покрыт пылью, но лицо его сияло торжеством. Кивнув Квентину, сидевшему в одиночестве за столом, он подошел к доске объявлений и прикрепил к ней еще две фотографии молодых женщин, погибших в тысяча девятьсот тридцать четвертом.
– Вот, – сказал он с гордостью. – Выкопал в архиве Северного полицейского участка. Жертвы номер три и шесть, если соблюдать хронологический порядок.
– Но Окулист, похоже, этот порядок не соблюдает. – Квентин отложил в сторону дело, которое листал, и, прищурившись, посмотрел на доску. – Они очень похожи на Саманту Митчелл и Тару Джемисон.
– Да. В тридцать четвертом было шесть жертв, и мы тоже имеем шесть. И пусть меня назовут идиотом, если Окулист не подражатель.
– Похоже, ты прав, – сказал и Энди, входя в комнату следом за ним.
– Но ведь вы говорили, что число погибших в тридцать четвертом может быть больше, – заметил Квентин.
Скотт кивнул.
– Так было написано в книге, которую нашла Джен. Но нам до сих пор так и не удалось обнаружить недостающие дела за тридцать четвертый – тридцать пятый годы. Впрочем, я уже знаю, где искать. В подвале мэрии находится здоровенный ящик со старыми полицейскими досье за разные годы, которые попали туда бог весть каким путем.
– Наверное, это поработали доллары, которые мы, скромные налогоплательщики, внесли в государственную казну в определенный законом срок, – пробормотал Энди. – Я не знаю, помогут ли нам чем-то эти недостающие досье или нет, но искать их надо. Возьми это на себя, Скотти, хорошо?
– Конечно, босс. – Воодушевленный успехом, Скотт лихо козырнул и быстро вышел из комнаты. Энди тяжело опустился в кресло и устало потер лицо обеими руками.
– Я всего на десять лет старше его, а кажется, что на двадцать, – сказал он. – Интересно, почему после тридцати пяти организм начинает уставать в три раза быстрее, чем раньше? Куда деваются силы?
– Никуда не деваются, – ответил Квентин. – Просто после тридцати пяти организм требует более бережного обращения. Например, очень полезно дремать по двадцать минут каждые четыре часа. Действует не хуже чашки крепкого кофе. Даже лучше.
Энди внимательно посмотрел на него.
– И когда ты дремал в последний раз? – осведомился он.
– Я обязательно лягу чуть попозже, – серьезно ответил Квентин. – Просто я до сих пор не нашел того, что искал, и это меня серьезно беспокоит.
– Ты так и не вспомнил, что это могло быть?
– Пока нет, но я уверен – эти сведения где-то здесь. – Он протянул руку и взял со стола новое досье. – Может быть, какая-то фраза, оброненная кем-то из родственников или потерпевших? Или это отчет судебно-медицинской экспертизы? А может быть – фотография с места преступления? – Он тряхнул головой. – Нет, не помню!..
Прежде чем Энди успел ему посочувствовать, мобиль-ник Квентина зазвонил. Когда тот ответил, Энди расслышал чей-то возбужденный бас, похожий на рык медведя в очень маленькой берлоге.
– Квентин? Это ты, Квентин?!
– Да, Джоуи, это я. Я отлично тебя слышу. – Слегка поморщившись, Квентин отодвинул телефон от уха на добрых пять дюймов. – Что стряслось?
– Слушай, Квентин, я подумал, что, может быть, я смогу помочь тебе поймать того сукина сына насильника, которого ищут все копы. Я тут поспрошал ребят, и у меня, кажется, что-то наклевывается.
– Говори.
– Один мой кореш клянется, что примерно месяц тому назад видел припаркованный черный «Кадиллак» – вроде того, какой был у моего папаши, помнишь? Стоял недалеко от дома, где нашли одну из женщин. Он говорит, что с тех пор эта тачка попадалась ему еще несколько раз, в основном по ночам. Сечешь?..
– Очень хорошо, Джоуи, но послушай: не надо так орать, – попытался остановить его Квентин, но куда там!
Голос Джоуи продолжал греметь на весь конференц-зал.
– Он, этот мой приятель, говорит, что видел тот же старый «кадик» совсем рядом с домом, где нашли эту бедняжку Митчелл, врубаешься? Так что это даже очень может быть он, Окулист. Я хочу все проверить, Квент, может быть, я сумею найти для тебя эту тачку…
– Постой, Джоуи! Мы не можем…
– Я перезвоню, как только что-то прояснится, Квентин. И не вибрируй зазря, я буду очень осторожен, клянусь!
– Джоуи! Джоуи! – Квентин медленно опустил руку с телефоном. – Черт! – пробормотал он.
– Это и есть тот источник, который сообщил тебе о Брейди Оливере? – спросил Энди.
– Он самый.
– Ты думаешь, он действительно напал на след?
Квентин поднялся и подошел к большой карте города, висевшей на стене. На ней красными флажками были отмечены места, где Окулист оставлял свои жертвы.
– Джоуи сказал – примерно месяц назад, – проговорил он задумчиво. – Холлис Темплтон нашли почти месяц назад, верно? Вроде бы тот же автомобиль видели возле дома, где был обнаружен труп Саманты Митчелл… – Квентин показал на два флажка, которые находились друг к другу ближе всего. – Судя по масштабу карты, расстояние между этими точками составляет не более трех миль. Да, для Джоуи это действительно почти что рядом. Похоже он действительно напал на что-то серьезное.
Энди поднялся.
– Нужно справиться в Управлении автомобильного транспорта насчет черного «Кадиллака». Интересно, что это может быть за модель? Старый «Кадиллак» – понятие очень широкое.
Продолжая хмуриться, Квентин вернулся к столу.
– Отец Джоуи погиб двадцать пять лет назад. Насколько я помню, у него был «кадик» семьдесят второго года, но на всякий случай придется проверить машины выпуска с семидесятого по семьдесят шестой годы.
– Пожалуй. – Энди слегка поморщился. – Думаю, в городе найдется не слишком много тридцатилетних «Кадиллаков», которые все еще на ходу.
– Будем надеяться.
Энди собрался уйти, но остановился.
– Тебя что-то беспокоит? – спросил он.
Квентин не стал запираться:
– Да.
– Джоуи?
– Да.
– Но ведь он обещал, что будет осторожен.
– Знаю я его осторожность. Прямо по пословице про слона в посудной лавке. Иначе Джоуи просто не умеет.
– То есть, если он найдет «Кадиллак»…
– …Он на этом не остановится. И я очень боюсь, что дальнейшее окажется ему не по плечу.
– В таком случае надо попробовать найти машину раньше его.
Энди вышел, и Квентин снова остался один на один со своими тревожными мыслями. Он понятия не имел, откуда звонил Джоуи, и не тешил себя надеждой найти его, прежде чем его приятель попадет в беду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40