Не состоялось и обсуждение того, чем они занимались днем. После обеда он ушел в библиотеку и долго сидел там один. Только Гаррисону – этот человек, как давно поняла Эшли, значил для Коллина гораздо больше, чем просто домоправитель, – было позволено нарушить уединение хозяина. В конце концов Эшли ушла в свою комнату. Она слышала шаги в коридоре, когда позже Коллин прошел к себе, но он не заглянул, как обычно, чтобы пожелать ей спокойной ночи.
Весь этот год после смерти Брендона, в особенности с тех пор как у нее отняли Роберта, она чувствовала себя невыносимо одинокой. Где-то в глубине души ей хотелось тепла и даже интимной близости – всего того, что давал ей муж, но в то же время не покидало ощущение, что, уступив желанию, она предаст Брендона. «Это просто смешно, – печально думала Эшли. – Блудница вавилонская – и месяц за месяцем живет монашеской жизнью».
Потом в ее жизнь вошел Коллин. Он пробудил к жизни почти уснувшие чувства, заставил ее смеяться, дал надежду, которая к тому времени полностью угасла. Их влекло друг к другу с самого начала. Ни о какой любви ни с той, ни с другой стороны, конечно, не было и речи. И все же Эшли чувствовала: займись они любовью, это был бы не просто голый секс, не окрашенный никаким чувством. Это было бы нечто почти столь же прекрасное, как любовь, и лишь совсем немного уступающее ей.
«Он прав, – подумала она, сбрасывая ночную рубашку. – Сейчас у нас с ним нет никого, кроме друг друга».
Накинув черное шелковое кимоно, Эшли решительно зашагала по коридору к спальне Коллина. Легонько постучала в дверь и открыла ее, не дожидаясь ответа.
Комната была освещена лишь тусклым светом, падающим снаружи. Коллин в халате стоял у окна, глядя в ночь.
– Что тебе нужно? – с плохо сдержанным раздражением спросил он.
Не произнеся ни слова, Эшли пересекла комнату, положила руки ему на плечи и нежно поцеловала. Коллин отпрянул и изумленно посмотрел на нее, все еще хмурясь.
– Не начинай того, чего не намерена довести до конца, – предостерегающе сказал он.
– Я намерена довести до конца, – прошептала Эшли, поглаживая его грудь и снова целуя.
Внезапно Коллин стиснул ее в объятиях, исступленно осыпая поцелуями. Протянул руку к ее красному поясу, развязал его и распахнул халат. Целуя в шею, он руками ласкал ее груди, потирая большими пальцами соски, пока они не затвердели от желания. Затем притянул ее руку к себе.
– Прикоснись ко мне, Эшли, – охрипшим голосом сказал Коллин. – Почувствуй, как сильно я хочу тебя.
Отступив назад, он опустился на край постели, потянул Эшли за собой и сорвал с нее халат, позволив ему упасть на пол. Обхватив ладонями груди, стал целовать соски, трепещущими ноздрями вдыхая их аромат, проводя по ним языком и нежно посасывая. Потом, беспрерывно лаская руками обнаженное тело, увлек ее к себе на постель.
– Ты прекрасна… – бормотал Коллин. – Эшли, ты знаешь об этом?
– Да… Благодаря тебе, – отвечала она, все теснее прижимаясь к нему.
«Теперь все, обратной дороги нет», – подумала Эшли, когда их тела слились воедино.
МОРСКОЙ УТЕС
март 1987 года
Она медленно открыла глаза и тут же прищурилась. Солнечные лучи потоком вливались через прозрачные занавески, наполняя комнату ярким светом. Не отрывая головы от подушки, Эшли медленно повернулась и увидела Коллина, крепко спящего рядом. Она долго лежала, глядя на него и пытаясь подыскать слова для определения того, что происходило – произошло – между ними. Эшли пыталась разобраться, что чувствовала сейчас, после бурной ночи, к которой их подтолкнуло неудержимое желание.
Коллин оказался прекрасным любовником. Даже сейчас Эшли хотела его, желала, чтобы он проснулся и они снова занялись любовью. И, несмотря на это, ее переполняло чувство вины. Как будто все, что она испытывала: тяга к Коллину, наслаждение, доставляемое их близостью, – было предательством по отношению к Брендону.
«Это другое, – уговаривала себя Эшли. – Это совсем другое». С Брендоном их связывала удивительная эмоциональная близость и… да, любовь. С Коллином же… Присутствовало ли тут что-то еще, кроме секса? Может быть, благодарность за то, что он сделал для нее и в особенности обещал сделать? Облегчение, вызванное тем, что пришел конец невыносимому одиночеству, терзавшему ее после смерти Брендона?
Коллин зашевелился, повернулся лицом к Эшли и открыл глаза. Улыбка тронула его губы.
– Я подумал, вдруг ты ушла к себе. – Он протянул руку и коснулся ее щеки. – Подумал, вдруг мне придется разыскивать тебя.
– Спорю, что ты именно так и поступил бы.
– Черт возьми, конечно! – Коллин нежно поцеловал ее. – Но на самом деле мне этого вовсе не хочется. Мне хочется, чтобы ты была здесь, со мной. Каждую ночь. – Он помолчал. – Не сожалеешь?
– Нет, – Эшли покачала головой.
– Рад слышать. – Улыбаясь, Коллин под простыней снова начал ласкать ее. – Господи, я хочу тебя. – Он поцеловал ее в шею. – Мне кажется, я хотел тебя с того самого мгновения, как увидел в аэропорту.
– А я-то думала, что тебе просто нужна сообщница, – засмеялась Эшли.
– Ох, и это правда. – Кончиком указательного пальца Коллин провел по ложбинке между ее грудями. – Я хотел, чтобы ты стала моей сообщницей во всех возможных смыслах.
Он быстро и нежно принялся осыпать ее поцелуями от подбородка до мягких холмиков грудей и ниже. Проводя языком то по одному соску, то по другому, Коллин в конце концов захватил один из них ртом и стал посасывать. Эшли вздрогнула от наслаждения, запустила пальцы в его волосы и распахнулась ему навстречу. Его руки скользнули вниз, по спине, бедрам и на мгновение замерли между ног, ощутив там влагу. Это подхлестнуло желание Коллина. Он нашел губами рот Эшли и жарко прильнул к нему, продолжая ласкать ее бедра. И потом вошел в нее, двигаясь мощными толчками. Они одновременно достигли пика, содрогаясь от наслаждения. Восстанавливая дыхание, Эшли нежно гладила его по голове.
Случись все это при других обстоятельствах, она была бы просто вне себя от счастья, обретя любовника, подобного Коллину. Любовника, который дал ей возможность вновь почувствовать себя живой, испытать потрясающее чувство единения с ним.
Но наряду с этим в душе Эшли возникло и уже овладело ею другое чувство: Коллин никогда не будет безраздельно принадлежать ни одной женщине.
К тому времени, когда порывистый мартовский ветер принес с собой обещание весны, Эшли уже значительно продвинулась в овладении новой профессией. Теперь в процессе обучения Коллин проявлял гораздо меньше нетерпения и требовательности, зато был совершенно неутомим в постели и, казалось, с каждой ночью желал ее все сильнее. Эшли уговаривала себя, что это совершенно естественно, учитывая необычную основу их взаимоотношений: их связала не любовь и даже не всепоглощающая физическая страсть, а тайная жизнь, которую они вместе вели. «Мы с ним замкнуты друг на друге, – думала она, лежа ночью без сна в его объятиях. – Ни ему, ни мне больше просто некуда деваться».
Каждый раз, когда Эшли не проявляла должного энтузиазма в овладении очередным навыком, Коллин приводил совершенно неопровержимый аргумент. Примерно так же он действовал, стараясь настроить ее на оптимистический лад в отношении того, что им предстояло.
– Все время помни свою цель. Повторяй себе снова и снова: ради Роберта, ради Роберта. Так будет легче пройти через несколько первых дел, а дальше все пойдет как по маслу. Можно сказать, войдет в привычку.
– В привычку? – повторила Эшли с сомнением в голосе. – Не думаю, что это когда-нибудь войдет у меня в привычку.
Но труднее всего оказалось переносить заточение за стенами Морского Утеса. По большей части, правда, Эшли была слишком занята или утомлена, чтобы думать об этом, но вот когда Коллин отправлялся на Манхэттен и, случалось, пропадал там весь день… Не находя себе места, она в одиночестве бродила по дорожкам поместья, полностью погрузившись в тягостные мысли.
Сейчас, сидя на широких мраморных ступенях у входа в особняк, Эшли следила взглядом за тем, как серебристый «феррари» Коллина – у него было не меньше дюжины автомобилей – приближается по длинной подъездной аллее. Едва только автомобиль остановился, она вскочила и ринулась по ступеням вниз.
– Господи, как я рада, что ты вернулся! Чертовски мерзко торчать тут целый день одной.
– Вряд ли ты будешь так радоваться моему приезду, когда услышишь новости, – ответил Коллин без улыбки. Эшли замерла. – Не волнуйся, ничего страшного, хотя… – Он помолчал, качая головой. – Роберт в больнице.
– Что? – Казалось, Эшли вот-вот упадет в обморок.
– Успокойся, прошу тебя. – Коллин обнял ее за плечи. – Я же сказал – ничего серьезного. Всего лишь удаление миндалин.
– Как ты узнал?
Коллин нахмурился.
– Есть способы… – Не вызывало сомнений, что он не собирается распространяться на эту тему. Пока, во всяком случае.
– Я должна увидеть его, – заявила Эшли. Ее тон свидетельствовал о том, что она уже полностью пришла в себя и настроена весьма решительно.
Коллин покачал головой:
– Совершенно исключено.
– Проклятие! – взорвалась Эшли. – Мы говорим о моем сыне, Коллин! Он всего лишь маленький мальчик. Один в больнице, впервые в жизни! Я его мать и нужна ему!
– Мы не можем рисковать! – запротестовал Коллин. – Все должны по-прежнему думать, что ты уехала в Калифорнию…
– Плевать мне на то, что подумают все! – С каждым мгновением Эшли заводилась сильнее. – Я должна увидеться с ним!
Коллин помолчал, начиная понимать, что вряд ли ему удастся остановить ее.
– Ладно, – сказал он в конце концов, признавая свое поражение. И кто его тянул за язык? – Дай мне немного времени, чтобы обдумать, как действовать, хорошо? Надо все сделать с умом.
Коллин приоткрыл дверь, оглянулся, желая убедиться, что их никто не увидит, и вернулся на лестничную площадку, где стояла Эшли с большой сумкой в руках.
– Все чисто, – негромко сказал он. – Только не забудь о нашей договоренности, хорошо?
– Пять минут, не больше.
– Надеюсь, Роберт не проболтается о нашем приходе.
– Нет, нет. Не беспокойся.
– Не теряй головы. – Коллин снова открыл дверь. – Давай.
Они быстро пошли по коридору, заглядывая во все палаты, пока не обнаружили нужную.
– Иди туда, – сказал Коллин. – Я скоро вернусь.
Он сделал шаг назад, но Эшли остановила его, схватив за руку.
– Куда ты? – с тревогой спросила она.
– Пойду позабочусь о средстве передвижения, которое поможет нам удрать. – Коллин поцеловал ее в лоб. – Я быстро.
Эшли вошла к палату и расстегнула молнию на куртке. Первая постель была пуста. На второй, рядом с окном, мирно спал Роберт. Эшли подошла к нему и остановилась рядом с постелью, глядя на сына и борясь с порывом материнской любви немедленно заключить его в объятия.
– Господи, как я скучаю по тебе, малыш, – негромко и нежно сказала она, коснувшись его волос.
Роберт открыл глаза, заморгал и посмотрел на нее с таким выражением, точно думал, что все еще спит.
– Мамочка? – охрипшим со сна голосом произнес он.
Эшли наклонилась и поцеловала его в лоб.
– Да, дорогой. Как ты себя чувствуешь?
– Горло болит.
– Это скоро пройдет, – нежно сказала она, взяв его маленькие руки в свои. – Ты же большой мужественный мальчик и очень быстро поправишься.
– Когда я смогу уйти домой, мамочка? – спросил Роберт. – Я имею в виду, с тобой?
– Скоро, теперь уже совсем скоро. – Эшли провела рукой по его волосам, откидывая их со лба. – Это не затянется, обещаю тебе.
Вернулся Коллин в свободном зеленом хирургическом костюме, везя рядом с собой каталку.
– Время, Эшли. – Он указал на часы.
– Еще минутку, ладно? – умоляюще попросила она.
– Кто это, мамочка? – прошептал Роберт.
– Мой друг. Он сделал так, что я смогла прийти сюда повидаться с тобой.
– Эшли… – предостерегающе сказал Коллин.
– Хорошо. – Наклонившись, она поцеловала сына. – Послушай, малыш, я хочу тебя кое о чем попросить, ладно? – Роберт удивленно посмотрел на нее широко распахнутыми глазами. Эшли оглянулась на Коллина. – Не говори никому, что мы были здесь, – с расстановкой сказала она.
– Почему?
– Просто не говори, и все. Пусть это будет наша с тобой маленькая тайна, ладно?
– Хорошо, – кивнул мальчик.
– Пошли, Эшли, – прошипел Коллин, выглянув в коридор. – Быстро! Кто-то идет!
– Помни, что я сказала, любимый. – Она на прощание поцеловала Роберта.
Он молча кивнул, сдерживая слезы.
Эшли сжала его руку, залезла на каталку и стянула сапоги. Послав Роберту воздушный поцелуй, она вытянулась на каталке. Коллин накрыл ее простыней, оставив на виду лишь голые ступни. Взглянув на Роберта, он сделал ему знак, подняв оттопыренный большой палец, закрыл хирургической маской лицо и выкатил каталку в коридор. На пути к лифту, сразу за сестринским постом, они разминулись с Бредли и Клаудией Холлистерами.
Оказавшись в кабине, Коллин сдернул с Эшли простыню.
– Можешь сесть. Мы тут одни.
– Чуть-чуть не влипли. – Она коротко засмеялась и принялась натягивать сапоги.
– Ты даже не представляешь, до какой степени «чуть-чуть», – усмехнулся Коллин, стаскивая хирургическую маску. – В коридоре мы едва не столкнулись нос к носу с твоими родственниками.
– Бывшими родственниками, – поправила его Эшли, застегивая молнию на куртке.
– Ну, удовлетворена? Убедилась, что с ним все в порядке? – спросил Коллин, когда лифт остановился на нижнем этаже.
– На данный момент – да.
– Ты очень хорошо держалась, – сказал он, пересекая больничный вестибюль. – И это заставило меня кое-что понять. А именно – ты готова к работе.
* * *
Эшли, держа фонарик, молча наблюдала за тем, как Коллин, достав из рюкзака стеклорез, быстрыми и точными движениями меньше чем за минуту проделал отверстие в застекленной крыше.
– Проклятие! – раздраженно пробормотал он, обнаружив паутину проводов сигнализации, преграждающую дальнейший путь.
– Что там такое?
– Не заметь я эту штуку вовремя – в два счета угодил бы в ловушку!
Коллин снова полез в рюкзак и достал оттуда большой моток проволоки с зажимами-«крокодилами» на концах. Очень медленно и осторожно провел пальцами до места, откуда выходил провод сигнализации. Обнажив его, прицепил к этому участку «крокодил», достал кусачки и осторожно перерезал провод. Эшли напряглась, ожидая, что сейчас взвоет сигнал тревоги, и снова расслабилась, когда поняла, что этого не произойдет.
– Так просто? – спросила она, в то время как он разворачивал веревочную лестницу.
Коллин покачал головой.
– Если бы незаконное проникновение и взлом были простым делом, этим занимались бы все кому не лень. К несчастью, это только начало.
Они пролезли через отверстие в застекленной крыше. Коллин достал из рюкзака две пары специальных очков ночного видения и одну протянул Эшли:
– Надень.
– Зачем? – удивилась она. Прежде Коллин подобного устройства ей не показывал.
– Ты сможешь разглядеть в них невидимые лучи. – Он надел и приладил свои очки.
– Невидимые лучи? – Ее снова охватила тревога.
– Тепловые сенсоры. – Коллин взял рюкзак. – Реагируют на изменение температуры. Когда на тебя падает такой луч, ничего не происходит. Но когда трогаешься с места и температура резко падает…
Эшли надела очки и оглянулась по сторонам. Лучи, казалось, пронизывали все помещение.
– Как же нам обойти их?
– Это вопрос ловкости. Одни лучи проходят достаточно высоко, и можно просто поднырнуть под них. Другие так низко, что через них ничего не стоит перешагнуть. Но есть и такие, увернуться от которых способен только гимнаст олимпийского класса.
– Замечательно, – пробурчала Эшли.
– Делай, как я, и все будет в порядке, – заверил ее Коллин.
Они осторожно двинулись вперед, подныривая, подползая и перепрыгивая, чтобы не пересекать невидимых лучей, крест-накрест расчертивших каждую комнату.
– Ничто не доставляет мне такой радости, как возможность достойно ответить на брошенный вызов, – заметил в какой-то момент Коллин, пытаясь снять напряжение Эшли.
– Значит, ты пребываешь в этом состоянии всю свою жизнь, – мрачно ответила она.
– Сейф вон там, в библиотеке.
Оказавшись минуту спустя внутри, Эшли чуть не упала в обморок. Перед нишей, в которой стоял сейф, дорогу им преграждали по крайней мере двенадцать перекрещивающихся под разными углами лучей.
– Вот досада! Проделать такой путь и теперь поворачивать обратно! – сокрушенно воскликнула она.
– Кто собирается поворачивать обратно? Лично я не уйду без того, за чем пришел, – упрямо заявил Коллин.
– Слушай, я понятия не имею, что именно в этом проклятом сейфе. Но вряд ли оно стоит того, чтобы садиться в тюрьму! – запротестовала Эшли.
– Я не уйду отсюда с пустыми руками, – повторил он. – И ты тоже.
– Да чтоб тебя черти взяли с твоим упрямством! – разозлилась она. Еще бы! Поставить на карту жизнь ради каких-то документов, пусть даже способных скомпрометировать некоторых заправил преступного синдиката… – Ничего не выйдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Весь этот год после смерти Брендона, в особенности с тех пор как у нее отняли Роберта, она чувствовала себя невыносимо одинокой. Где-то в глубине души ей хотелось тепла и даже интимной близости – всего того, что давал ей муж, но в то же время не покидало ощущение, что, уступив желанию, она предаст Брендона. «Это просто смешно, – печально думала Эшли. – Блудница вавилонская – и месяц за месяцем живет монашеской жизнью».
Потом в ее жизнь вошел Коллин. Он пробудил к жизни почти уснувшие чувства, заставил ее смеяться, дал надежду, которая к тому времени полностью угасла. Их влекло друг к другу с самого начала. Ни о какой любви ни с той, ни с другой стороны, конечно, не было и речи. И все же Эшли чувствовала: займись они любовью, это был бы не просто голый секс, не окрашенный никаким чувством. Это было бы нечто почти столь же прекрасное, как любовь, и лишь совсем немного уступающее ей.
«Он прав, – подумала она, сбрасывая ночную рубашку. – Сейчас у нас с ним нет никого, кроме друг друга».
Накинув черное шелковое кимоно, Эшли решительно зашагала по коридору к спальне Коллина. Легонько постучала в дверь и открыла ее, не дожидаясь ответа.
Комната была освещена лишь тусклым светом, падающим снаружи. Коллин в халате стоял у окна, глядя в ночь.
– Что тебе нужно? – с плохо сдержанным раздражением спросил он.
Не произнеся ни слова, Эшли пересекла комнату, положила руки ему на плечи и нежно поцеловала. Коллин отпрянул и изумленно посмотрел на нее, все еще хмурясь.
– Не начинай того, чего не намерена довести до конца, – предостерегающе сказал он.
– Я намерена довести до конца, – прошептала Эшли, поглаживая его грудь и снова целуя.
Внезапно Коллин стиснул ее в объятиях, исступленно осыпая поцелуями. Протянул руку к ее красному поясу, развязал его и распахнул халат. Целуя в шею, он руками ласкал ее груди, потирая большими пальцами соски, пока они не затвердели от желания. Затем притянул ее руку к себе.
– Прикоснись ко мне, Эшли, – охрипшим голосом сказал Коллин. – Почувствуй, как сильно я хочу тебя.
Отступив назад, он опустился на край постели, потянул Эшли за собой и сорвал с нее халат, позволив ему упасть на пол. Обхватив ладонями груди, стал целовать соски, трепещущими ноздрями вдыхая их аромат, проводя по ним языком и нежно посасывая. Потом, беспрерывно лаская руками обнаженное тело, увлек ее к себе на постель.
– Ты прекрасна… – бормотал Коллин. – Эшли, ты знаешь об этом?
– Да… Благодаря тебе, – отвечала она, все теснее прижимаясь к нему.
«Теперь все, обратной дороги нет», – подумала Эшли, когда их тела слились воедино.
МОРСКОЙ УТЕС
март 1987 года
Она медленно открыла глаза и тут же прищурилась. Солнечные лучи потоком вливались через прозрачные занавески, наполняя комнату ярким светом. Не отрывая головы от подушки, Эшли медленно повернулась и увидела Коллина, крепко спящего рядом. Она долго лежала, глядя на него и пытаясь подыскать слова для определения того, что происходило – произошло – между ними. Эшли пыталась разобраться, что чувствовала сейчас, после бурной ночи, к которой их подтолкнуло неудержимое желание.
Коллин оказался прекрасным любовником. Даже сейчас Эшли хотела его, желала, чтобы он проснулся и они снова занялись любовью. И, несмотря на это, ее переполняло чувство вины. Как будто все, что она испытывала: тяга к Коллину, наслаждение, доставляемое их близостью, – было предательством по отношению к Брендону.
«Это другое, – уговаривала себя Эшли. – Это совсем другое». С Брендоном их связывала удивительная эмоциональная близость и… да, любовь. С Коллином же… Присутствовало ли тут что-то еще, кроме секса? Может быть, благодарность за то, что он сделал для нее и в особенности обещал сделать? Облегчение, вызванное тем, что пришел конец невыносимому одиночеству, терзавшему ее после смерти Брендона?
Коллин зашевелился, повернулся лицом к Эшли и открыл глаза. Улыбка тронула его губы.
– Я подумал, вдруг ты ушла к себе. – Он протянул руку и коснулся ее щеки. – Подумал, вдруг мне придется разыскивать тебя.
– Спорю, что ты именно так и поступил бы.
– Черт возьми, конечно! – Коллин нежно поцеловал ее. – Но на самом деле мне этого вовсе не хочется. Мне хочется, чтобы ты была здесь, со мной. Каждую ночь. – Он помолчал. – Не сожалеешь?
– Нет, – Эшли покачала головой.
– Рад слышать. – Улыбаясь, Коллин под простыней снова начал ласкать ее. – Господи, я хочу тебя. – Он поцеловал ее в шею. – Мне кажется, я хотел тебя с того самого мгновения, как увидел в аэропорту.
– А я-то думала, что тебе просто нужна сообщница, – засмеялась Эшли.
– Ох, и это правда. – Кончиком указательного пальца Коллин провел по ложбинке между ее грудями. – Я хотел, чтобы ты стала моей сообщницей во всех возможных смыслах.
Он быстро и нежно принялся осыпать ее поцелуями от подбородка до мягких холмиков грудей и ниже. Проводя языком то по одному соску, то по другому, Коллин в конце концов захватил один из них ртом и стал посасывать. Эшли вздрогнула от наслаждения, запустила пальцы в его волосы и распахнулась ему навстречу. Его руки скользнули вниз, по спине, бедрам и на мгновение замерли между ног, ощутив там влагу. Это подхлестнуло желание Коллина. Он нашел губами рот Эшли и жарко прильнул к нему, продолжая ласкать ее бедра. И потом вошел в нее, двигаясь мощными толчками. Они одновременно достигли пика, содрогаясь от наслаждения. Восстанавливая дыхание, Эшли нежно гладила его по голове.
Случись все это при других обстоятельствах, она была бы просто вне себя от счастья, обретя любовника, подобного Коллину. Любовника, который дал ей возможность вновь почувствовать себя живой, испытать потрясающее чувство единения с ним.
Но наряду с этим в душе Эшли возникло и уже овладело ею другое чувство: Коллин никогда не будет безраздельно принадлежать ни одной женщине.
К тому времени, когда порывистый мартовский ветер принес с собой обещание весны, Эшли уже значительно продвинулась в овладении новой профессией. Теперь в процессе обучения Коллин проявлял гораздо меньше нетерпения и требовательности, зато был совершенно неутомим в постели и, казалось, с каждой ночью желал ее все сильнее. Эшли уговаривала себя, что это совершенно естественно, учитывая необычную основу их взаимоотношений: их связала не любовь и даже не всепоглощающая физическая страсть, а тайная жизнь, которую они вместе вели. «Мы с ним замкнуты друг на друге, – думала она, лежа ночью без сна в его объятиях. – Ни ему, ни мне больше просто некуда деваться».
Каждый раз, когда Эшли не проявляла должного энтузиазма в овладении очередным навыком, Коллин приводил совершенно неопровержимый аргумент. Примерно так же он действовал, стараясь настроить ее на оптимистический лад в отношении того, что им предстояло.
– Все время помни свою цель. Повторяй себе снова и снова: ради Роберта, ради Роберта. Так будет легче пройти через несколько первых дел, а дальше все пойдет как по маслу. Можно сказать, войдет в привычку.
– В привычку? – повторила Эшли с сомнением в голосе. – Не думаю, что это когда-нибудь войдет у меня в привычку.
Но труднее всего оказалось переносить заточение за стенами Морского Утеса. По большей части, правда, Эшли была слишком занята или утомлена, чтобы думать об этом, но вот когда Коллин отправлялся на Манхэттен и, случалось, пропадал там весь день… Не находя себе места, она в одиночестве бродила по дорожкам поместья, полностью погрузившись в тягостные мысли.
Сейчас, сидя на широких мраморных ступенях у входа в особняк, Эшли следила взглядом за тем, как серебристый «феррари» Коллина – у него было не меньше дюжины автомобилей – приближается по длинной подъездной аллее. Едва только автомобиль остановился, она вскочила и ринулась по ступеням вниз.
– Господи, как я рада, что ты вернулся! Чертовски мерзко торчать тут целый день одной.
– Вряд ли ты будешь так радоваться моему приезду, когда услышишь новости, – ответил Коллин без улыбки. Эшли замерла. – Не волнуйся, ничего страшного, хотя… – Он помолчал, качая головой. – Роберт в больнице.
– Что? – Казалось, Эшли вот-вот упадет в обморок.
– Успокойся, прошу тебя. – Коллин обнял ее за плечи. – Я же сказал – ничего серьезного. Всего лишь удаление миндалин.
– Как ты узнал?
Коллин нахмурился.
– Есть способы… – Не вызывало сомнений, что он не собирается распространяться на эту тему. Пока, во всяком случае.
– Я должна увидеть его, – заявила Эшли. Ее тон свидетельствовал о том, что она уже полностью пришла в себя и настроена весьма решительно.
Коллин покачал головой:
– Совершенно исключено.
– Проклятие! – взорвалась Эшли. – Мы говорим о моем сыне, Коллин! Он всего лишь маленький мальчик. Один в больнице, впервые в жизни! Я его мать и нужна ему!
– Мы не можем рисковать! – запротестовал Коллин. – Все должны по-прежнему думать, что ты уехала в Калифорнию…
– Плевать мне на то, что подумают все! – С каждым мгновением Эшли заводилась сильнее. – Я должна увидеться с ним!
Коллин помолчал, начиная понимать, что вряд ли ему удастся остановить ее.
– Ладно, – сказал он в конце концов, признавая свое поражение. И кто его тянул за язык? – Дай мне немного времени, чтобы обдумать, как действовать, хорошо? Надо все сделать с умом.
Коллин приоткрыл дверь, оглянулся, желая убедиться, что их никто не увидит, и вернулся на лестничную площадку, где стояла Эшли с большой сумкой в руках.
– Все чисто, – негромко сказал он. – Только не забудь о нашей договоренности, хорошо?
– Пять минут, не больше.
– Надеюсь, Роберт не проболтается о нашем приходе.
– Нет, нет. Не беспокойся.
– Не теряй головы. – Коллин снова открыл дверь. – Давай.
Они быстро пошли по коридору, заглядывая во все палаты, пока не обнаружили нужную.
– Иди туда, – сказал Коллин. – Я скоро вернусь.
Он сделал шаг назад, но Эшли остановила его, схватив за руку.
– Куда ты? – с тревогой спросила она.
– Пойду позабочусь о средстве передвижения, которое поможет нам удрать. – Коллин поцеловал ее в лоб. – Я быстро.
Эшли вошла к палату и расстегнула молнию на куртке. Первая постель была пуста. На второй, рядом с окном, мирно спал Роберт. Эшли подошла к нему и остановилась рядом с постелью, глядя на сына и борясь с порывом материнской любви немедленно заключить его в объятия.
– Господи, как я скучаю по тебе, малыш, – негромко и нежно сказала она, коснувшись его волос.
Роберт открыл глаза, заморгал и посмотрел на нее с таким выражением, точно думал, что все еще спит.
– Мамочка? – охрипшим со сна голосом произнес он.
Эшли наклонилась и поцеловала его в лоб.
– Да, дорогой. Как ты себя чувствуешь?
– Горло болит.
– Это скоро пройдет, – нежно сказала она, взяв его маленькие руки в свои. – Ты же большой мужественный мальчик и очень быстро поправишься.
– Когда я смогу уйти домой, мамочка? – спросил Роберт. – Я имею в виду, с тобой?
– Скоро, теперь уже совсем скоро. – Эшли провела рукой по его волосам, откидывая их со лба. – Это не затянется, обещаю тебе.
Вернулся Коллин в свободном зеленом хирургическом костюме, везя рядом с собой каталку.
– Время, Эшли. – Он указал на часы.
– Еще минутку, ладно? – умоляюще попросила она.
– Кто это, мамочка? – прошептал Роберт.
– Мой друг. Он сделал так, что я смогла прийти сюда повидаться с тобой.
– Эшли… – предостерегающе сказал Коллин.
– Хорошо. – Наклонившись, она поцеловала сына. – Послушай, малыш, я хочу тебя кое о чем попросить, ладно? – Роберт удивленно посмотрел на нее широко распахнутыми глазами. Эшли оглянулась на Коллина. – Не говори никому, что мы были здесь, – с расстановкой сказала она.
– Почему?
– Просто не говори, и все. Пусть это будет наша с тобой маленькая тайна, ладно?
– Хорошо, – кивнул мальчик.
– Пошли, Эшли, – прошипел Коллин, выглянув в коридор. – Быстро! Кто-то идет!
– Помни, что я сказала, любимый. – Она на прощание поцеловала Роберта.
Он молча кивнул, сдерживая слезы.
Эшли сжала его руку, залезла на каталку и стянула сапоги. Послав Роберту воздушный поцелуй, она вытянулась на каталке. Коллин накрыл ее простыней, оставив на виду лишь голые ступни. Взглянув на Роберта, он сделал ему знак, подняв оттопыренный большой палец, закрыл хирургической маской лицо и выкатил каталку в коридор. На пути к лифту, сразу за сестринским постом, они разминулись с Бредли и Клаудией Холлистерами.
Оказавшись в кабине, Коллин сдернул с Эшли простыню.
– Можешь сесть. Мы тут одни.
– Чуть-чуть не влипли. – Она коротко засмеялась и принялась натягивать сапоги.
– Ты даже не представляешь, до какой степени «чуть-чуть», – усмехнулся Коллин, стаскивая хирургическую маску. – В коридоре мы едва не столкнулись нос к носу с твоими родственниками.
– Бывшими родственниками, – поправила его Эшли, застегивая молнию на куртке.
– Ну, удовлетворена? Убедилась, что с ним все в порядке? – спросил Коллин, когда лифт остановился на нижнем этаже.
– На данный момент – да.
– Ты очень хорошо держалась, – сказал он, пересекая больничный вестибюль. – И это заставило меня кое-что понять. А именно – ты готова к работе.
* * *
Эшли, держа фонарик, молча наблюдала за тем, как Коллин, достав из рюкзака стеклорез, быстрыми и точными движениями меньше чем за минуту проделал отверстие в застекленной крыше.
– Проклятие! – раздраженно пробормотал он, обнаружив паутину проводов сигнализации, преграждающую дальнейший путь.
– Что там такое?
– Не заметь я эту штуку вовремя – в два счета угодил бы в ловушку!
Коллин снова полез в рюкзак и достал оттуда большой моток проволоки с зажимами-«крокодилами» на концах. Очень медленно и осторожно провел пальцами до места, откуда выходил провод сигнализации. Обнажив его, прицепил к этому участку «крокодил», достал кусачки и осторожно перерезал провод. Эшли напряглась, ожидая, что сейчас взвоет сигнал тревоги, и снова расслабилась, когда поняла, что этого не произойдет.
– Так просто? – спросила она, в то время как он разворачивал веревочную лестницу.
Коллин покачал головой.
– Если бы незаконное проникновение и взлом были простым делом, этим занимались бы все кому не лень. К несчастью, это только начало.
Они пролезли через отверстие в застекленной крыше. Коллин достал из рюкзака две пары специальных очков ночного видения и одну протянул Эшли:
– Надень.
– Зачем? – удивилась она. Прежде Коллин подобного устройства ей не показывал.
– Ты сможешь разглядеть в них невидимые лучи. – Он надел и приладил свои очки.
– Невидимые лучи? – Ее снова охватила тревога.
– Тепловые сенсоры. – Коллин взял рюкзак. – Реагируют на изменение температуры. Когда на тебя падает такой луч, ничего не происходит. Но когда трогаешься с места и температура резко падает…
Эшли надела очки и оглянулась по сторонам. Лучи, казалось, пронизывали все помещение.
– Как же нам обойти их?
– Это вопрос ловкости. Одни лучи проходят достаточно высоко, и можно просто поднырнуть под них. Другие так низко, что через них ничего не стоит перешагнуть. Но есть и такие, увернуться от которых способен только гимнаст олимпийского класса.
– Замечательно, – пробурчала Эшли.
– Делай, как я, и все будет в порядке, – заверил ее Коллин.
Они осторожно двинулись вперед, подныривая, подползая и перепрыгивая, чтобы не пересекать невидимых лучей, крест-накрест расчертивших каждую комнату.
– Ничто не доставляет мне такой радости, как возможность достойно ответить на брошенный вызов, – заметил в какой-то момент Коллин, пытаясь снять напряжение Эшли.
– Значит, ты пребываешь в этом состоянии всю свою жизнь, – мрачно ответила она.
– Сейф вон там, в библиотеке.
Оказавшись минуту спустя внутри, Эшли чуть не упала в обморок. Перед нишей, в которой стоял сейф, дорогу им преграждали по крайней мере двенадцать перекрещивающихся под разными углами лучей.
– Вот досада! Проделать такой путь и теперь поворачивать обратно! – сокрушенно воскликнула она.
– Кто собирается поворачивать обратно? Лично я не уйду без того, за чем пришел, – упрямо заявил Коллин.
– Слушай, я понятия не имею, что именно в этом проклятом сейфе. Но вряд ли оно стоит того, чтобы садиться в тюрьму! – запротестовала Эшли.
– Я не уйду отсюда с пустыми руками, – повторил он. – И ты тоже.
– Да чтоб тебя черти взяли с твоим упрямством! – разозлилась она. Еще бы! Поставить на карту жизнь ради каких-то документов, пусть даже способных скомпрометировать некоторых заправил преступного синдиката… – Ничего не выйдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44