..
- Я сказал весьма специфического, - сварливо пояснил Чолли. - А что специфического в наркотиках? - Он пожал плечами. - Наркотики - это, прости меня, рутина. Конечно, то, что ты повезешь с Террановы на Сентинеллу, может сильно расстроить таможенников. Но больших неприятностей от них ты не жди. Неприятности тебе могут доставить другие люди. Те, которым надо перехватить наш груз Поэтому от тебя потребуется гораздо больше того, что требуется от парнишек, что возят «порошок»... К тому же груз капризный.
Шишел молча вопросительно уставился на Папу,
- Речь идет о мозгах, - невозмутимо объяснил ему Чолли. - Об обычных человеческих мозгах. За некоторые из них стали хорошо платить. Для пущей сохранности ты их будешь транспортировать в их естественных контейнерах..
- Я что-то тупой стал, - озадаченно произнес Шишел. - Это что - я сопровождать кого-то должен? Или... покойников возить, что ли?
- Если бы надо было протащить на Сентинеллу покойников, я так бы и сказал. Но заказчик покупает у нас не руки и ноги. Не желудок, не печень или какой-нибудь другой ливер. Ему из всего этого комплекта нужен только мозг. Который находится у большинства из нас в голове. Вот головы-то ты и повезешь. Отделенные от туловища. Нет лучше упаковки.
Шишел открыл рот. Потом закрыл.
Убедившись, что собеседник правильно понял его слова, Чолли перешел к подробному инструктажу.
- А когда он выдал мне, - сообщил Шаленый Гаю, - что представителем заказчика на Терранове будет Перхоть - Бюсси, а работать мне придется с Фугу и с Додо, тут чуть совсем не поплохело мне... Уж больно «удачливые» это ребята. А Фугу к тому же - мокрушник известный. И вот как в лужу глядел... Но пришлось, как говорится, жрать, что дают. Потому что Карло мне выбора не оставил - мол, коли не согласен я, то он руки умывает, штаны отряхивает и оставляет меня с моими проблемами. И деваться от его работенки мне было просто некуда. Разве что сразу властям сдаваться. Ну и демон меня вконец уработал. «Дело, - говорит, - конечно, граничит с мокрухой, но ты-то сам никого кончать не будешь. А те, кому там, на Терранове, головы открутят, так они уже все равно «заказаны». Им все равно без головы быть - независимо от того, ты их бошки на Сентинеллу потащишь или кто другой..» Ну, и подписался я на это дело...
Очередной тяжелый вздох Шишела был особо выразителен.
- Вот так я здесь и очутился, - закончил он. - Таким вот образом...
***
Гай пристально вглядывался в окно. Временами он подносил к глазам болтающийся у него на шее бинокль.
- Темнеет.. - заметил он, чтобы сказать хоть что-то.
Свою историю он рассказал Шишелу менее красноречиво и гораздо более коротко, чем тот излагал хронику своих похождений. После чего на некоторое время оба они замолкли, прикидывая - не перебрали ли они по части взаимных откровений. И по части пива.
- Вот теперь... - сурово отозвался Шишел, отрываясь от благоприобретенного порока - гадания по книге. - Теперь уж можно начинать ждать гостей. Хуже нет, чем ждать да догонять... Вот что... Послушай... Сейчас вот вычитал в забавной книжке этой... - Он помахал в воздухе сборником притч о добродетельном проповеднике и злобном свистуне. И огласил очередную мудрость, которой его снабдил древний автор: - «Ожидание есть испытание, - говаривал добродетельный Бонни, раскуривая свою старую трубку. Да-да - испытание, посылаемое роду людскому чаще, чем какое-либо другое. Чаще, чем гнев или болезни. И не преодолевший искуса ожиданием не в силах преодолеть никакого другого. Научившийся же его преодолевать будет вознагражден самой жизнью своею. Ибо вся наша жизнь есть не что иное, как ожидание встречи с тем благим и вечным, что последует за нею... И благословенны ждущие, ибо -дождутся».
«Да вовсе не потому благословенны ждущие, что дождутся они, - возражал на это Злобный Свистун Грогги, оснастившись чинариком покрупнее, - Как не потому благословенны и прыгающие, что они таки допрыгаются. И вовсе не в том состоит польза ожидания, что оно учит нас такой добродетели, как терпение. Ибо терпение не всегда есть добродетель и рождается чаще из страха и безразличия, чем из благостного смирения. Нет - ожидание хорошо тем, что дарит нам надежду. Ибо ждущий надеется. А только надежда и делает нашу жизнь хоть немного сносным занятием. Но дождавшись, мы никогда не получаем того, что ждали. Разочарование - вот что дарят нам сбывшиеся ожидания. И вот теперь подумайте о том разочаровании, которое подарит вам то ожидание, которым мой благодетельный противник назвал нашу жизнь. Ждущие благословенны просто потому, что ждут и надеются», - Каково? - осведомился Шишел, захлопывая книжку.
Гай взял ее из его рук и повертел перед глазами.
- Не слышал о таком авторе... - пробормотал он. - Что это был за тип?
- Должно быть, это есть в предисловии, - пожал плечами Шаленый. - Только я их никогда не читаю - предисловия эти - раньше, чем прочитаю книжку насквозь.
Он, грузно ступая - словно не до конца проснувшийся после зимней спячки гризли, - прошелся вдоль широких окон, потом отыскал в незаметной нише нужное ему изваяние, затеплил огонек на алтарике и скормил пятерку баксов Линн-ул-Лаану, Унылому Богу Ожидания.
Потом подошел к окну - проверить, не принесло ли жертвоприношение хоть какой-нибудь результат. Оказалось, что принесло.
- Слушай! - окликнул он Гая.
Он ткнул пальцем в темнеющие небеса за окном. - Что это за чертовщинка там - над Перевалами?.. Гай поднес к глазам бинокль.
- Вертолет, - сообщил он. - Идет к нам...
Часть III
ЦЕНЫ НА ГАРАНТИИ
Глава 10
БОГ НЕОЖИДАННОСТЕЙ
Это действительно был вертолет. Небольшая двуместная «стрекоза» с эмблемой прокатной фирмы. Почти бесшумная в полете. Конечно, это могли быть и припозднившиеся туристы, пожелавшие с воздуха полюбоваться закатом в горах, но подобные сомнения рассеялись довольно быстро - геликоптер шел прямо к «Снежной».
- Вот что... - машинально пониженным - словно его уже могли услышать посторонние - тоном произнес Шишел. - Не торчи в окне. Присядь. Или там... И говори, что видишь.
Сам он отошел в глубь зала и примостился на уголке кресла.
- Сейчас будут над нами... - доложил Стрелок, - Так... Зависает над корпусом... Ч-черт - плохо видно... Снижается. Выбросили лестницу. Так... По лестнице спускается человек. В штатском...
- Коппер? - живо откликнулся Шишел.
- Да вроде нет... Того же роста... Но не он. Точно не он. Лицо хорошо видно - ничего похожего... Махнул пилоту. Лестницу убрали, вертушка уходит... Тип пошел к черному ходу. Для технического персонала. Похоже, у него есть ключ. Зашел. Дверь не притворил почему-то... Ч-черт - куда он теперь подастся?
Шишел перешел на хриплый шепот.
- Что ж это за мужик таинственный? - озадачился он. - Может, Коппер страхуется и человечка своего прислал? Вперед себя?
- Все может быть, - пожал плечами Гай - Он тоже сильно понизил голос: - А может, кто-то еще, кроме нас, на Коппера засаду устраивает...
- В одиночку? - усомнился Шишел. - Это вряд ли... Может, просто козел какой-то - техник дежурный или просто - дай-то бог - воришка...
- Факт только то, - подвел итог его размышлениям Стрелок, - что мы теперь здесь не одни. Здание большое. И куда этот тип заберется, непонятно.
- Да как бы не сюда... - задумчиво предположил Шишел и скривился от собственной догадки. - Отсюда обзор наилучший. И вообще... Место подходящее. - Он поскреб в затылке. - Вот что... - Он окинул взглядом уже обжитый им и Стрелком зал. - Убираем свинарник. И сидим тихо. Пусть он шумит - этот тип. Надо бы его вычислить. И побеседовать...
***
Бар отеля «Дюк» всегда раздражал Вась-Вася своей нелепой, «а-ля XX век» помпезностью. Раздражал его и не ко времени случившийся партнер, не спешивший появляться на месте действия. Видимо, тип или передумал, или со стороны присматривался к нему. Вась-Вась уже решил было опрокинуть рюмку кальвадоса и убыть восвояси, когда примостившийся на сиденье слева от него солидный господин, видом своим напоминавший рано облысевшего крокодила, осведомился:
- Что вы предпочитаете в это время суток, господин Градов?
Вась-Вась угрюмо уставился на типа, смотрел на него секунд пять и в конце концов буркнул:
- Заказывай на свой вкус и переходи к делу. У меня времени на тебя нет. Ты, что ли, со мной толковать собрался?
- Два двойных «Абсолюта», - обратился лысый крокодил к бармену. - Со льдом.
После чего удостоил собеседника приятнейшей улыбки. - Да, это именно я искал с вами встречи. Она не отнимет У вас много времени. Но может многое дать в смысле укрепления вашего финансового положения...
- Ваш «Абсолют», са-а-аг, - перебил его бармен, двигая по столу кристально прозрачные емкости с позвякивающими в них льдинками.
- Давай по делу, - зло отрезал Градов. - Без «ля-ля». Сколько даешь. И подо что.
- Мы готовы урегулировать ваши финансовые проблемы с людьми с Трассы. У них, говорят, к вам есть претензии...
- Жестянщику я платить не буду, - жестко отрезал Вась-Вась. - Пусть он свои претензии заткнет себе в...
- Конечно. - Лысый крокодил жестом остановил начавшееся словоизвержение. - Конечно, вы не будете платить ему ни цента. С ним расплатимся мы. А вы получите свободу рук, и ваших людей никто не станет... э-э... беспокоить на Трассе. Я вижу полный для вас в этом профит...
Градов размышлял минуту-другую, разглядывая физиономию собеседника.
- Слушай, - наконец произнес он, - я на дешевку не покупаюсь. Принципиально... Так что, если ты из «органов»...
- Совершенно не важно, откуда я, - остановил его лысый крокодил. - Важно то, что мы готовы выложить довольно большие деньги за работу, которая не входит ни в малейшее противоречие с законом. Мы просто хотим, чтобы вы поспособствовали нашей встрече. Только и всего.
«Ушиби меня господи... - подумал Вась-Вась. - Ушиби меня господи, если это не еще один покупатель на Коппера...»
- Что за человек-то? - буркнул он, разглядывая свой стакан с «Абсолютом».
- Вы хорошо знаете его... - Лысый крокодил снова очаровательно улыбнулся. - Вы хорошо знаете этого человека. Не будем называть настоящих имен. Он остановился в отеле «Ротонда». Под именем Юрия Сатановски...
Градов окаменел. Хотя от чего каменеть-то? Ясно, что на человека с Древнего Корабля идет охота. Ну, и вот первая борзая вышла на след... Ровным счетом ничего удивительного.
- Вот и идите к нему сами... - пожал он плечами. - Заодно денежки целее будут...
Последовала очередная улыбка, достойная быть внесенной в Книгу рекордов Гиннесса.
- У вас отменное чувство юмора, господин Градов. Вы же хорошо понимаете, что шансы встретить его там у нас чрезвычайно малы. Признаюсь вам: думаю, что этот господин вовсе не ищет встречи с нами... Поэтому мы и решили прибегнуть к вашему... э-э... посредничеству в этом деле.
Вась-Вась неприязненно уставился на собеседника.
- Ладно, - наконец, постановил он. - Мне надо серьезно обдумать ваше предложение. Сегодня и сейчас я не имею для этого времени. Держите со мной связь через того человека, который нас свел...
- Вы имеете в виду господина Дольски? - Улыбка вновь расцвела на крокодильей физиономии.
- Его самого.
Градов опрокинул в глотку ледяной «Абсолют» и, не разводя особых церемоний, покинул своего собеседника. Легок на помине, у машины его ожидал Рыбак.
- Я уже навел справки, - сообщил он, - вы только что разговаривали с профессором Рональдом Мак-Аллистером. Это Спецакадемия...
Градов поморщился:
- Так я и знал... Не упускай его из виду. А сейчас мотай к «Снежной». Со всем кагалом. Что не ясно - спросишь Несфи... Он должен быть уже там. Или на подходе.
- Он здесь, шеф. Тоже имеет что-то сказать вам. - Рыбак кивнул на притулившийся рядом автомобиль. - Словом, я пошел...
Несфирату выскочил из своей машины, как чертик из коробки. Должно быть, он с нетерпением ждал, когда Рыбак удалится на достаточное расстояние.
- Такое дело, шеф... - заговорил он торопливо, просунув голову в салон градовского «найтфлайта», - Мои ребята уже потолковали там, в пансионе, с охраной... Фигня получается - в «Сакуре» какому-то япошке репу снесли. Ночью. И снес ее тип, который на входе предъявил ксиву на имя Максимова, то есть того самого парня, который на самом деле Гай Дансени... Тут нескладушки выходят Мы-то точно знаем, что ночью Дансени дрых в «Заставе». А всего хуже то, что ксива-то его у нас была. В работе...
Градов уставился в пространство перед собой. Потом спросил коротко:
- Это точно, что по той самой ксиве?
- Точно, шеф! Гадом буду...
- Мы в дерьме, ребята! - коротко оценил ситуацию Вась-Вась, - В полном дерьме!!!
***
Некоторое время инспектор Руттен молча созерцал шляпу комиссара Роше - мокрую и понурую. Шляпу проклятый лягушатник водрузил прямо на его письменном столе. Насладившись созерцанием этого предмета в полной мере, он поднял взгляд на самих виновников предстоящего действа.
Сами эти виновники виноватыми, впрочем, не выглядели. Роше, как всегда, смотрелся добродушно-рассеянным моржом, а Дорн сохранял на украшенной здоровенным синячищем физиономии выражение преисполненного достоинством внимания к вышестоящему начальству.
- Я не хочу заниматься сейчас вопросом о вашем страннейшем упущении, господа, - начал он со сдержанным укором в голосе. - Тем более что вы клятвенно обещали исправить сложившуюся ситуацию в течение суток. Сейчас не время для детальных разборок совершенных ошибок. Я вынужден был срочно оторвать вас от дел для того, чтобы ознакомить с поступившим к нам распоряжением высшей инстанции. Оно касается непосредственно операции, проводимой нами. Извольте ознакомиться.
Он протянул Роше листок распечатки. Тот, по своему обыкновению, проделал всю, положенную по сценарию, серию магических действий с трубкой и очками и углубился в чтение довольно короткого текста. Покончив с этим занятием, он молча передал листок Дорну.
Тот реагировал на прочитанный текст куда более бурно.
- Я п-прошу, - напряженно произнес он, возвращая бумагу инспектору, - дать мне б-бумагу и п-перо.
- Зачем это? - удивленно воззрился на него Руттен.
- П-по старой традиции заявления об отставке пишут на бумаге, инспектор. От руки.
Дорн был бледен так, что «фонарь» его стал казаться совсем черным.
Брови инспектора полезли вверх
- Потрудитесь, однако, объясниться... Почему вы вдруг собираетесь сделать столь... э-э... радикальный шаг?
- Да п-потому, что это, - Дорн указал на прочитанный листок, - бесчестье. Было бы бесчестьем с моей стороны выполнять подобные распоряжения. Мы обещали этому человеку, что не выдадим его ни федеральным структурам, ни... На других условиях он не пошел бы на сотрудничество с нами.
Руттен смотрел на Дорна довольно оторопело.
- Я... - возмущенно произнес он, - Я уж и не знаю, как назвать вашу выходку... Прежде всего, о каком сотрудничестве с Дмитрием Шаленым может теперь идти речь?! Да, я дал согласие на невыдачу этого взломщика, хотя и был изначально против этого. На Квесте по нему тюрьма плачет, но Квесте мы его не выдали. Мы его даже не содержали под арестом. И каков же результат? Он - он, а не мы - нарушил нашу договоренность и, фигурально выражаясь, «расписался» в этом на вашей физиономии...
- Простите, инспектор, но делать такое заключение еще рано! - запальчиво возразил Дорн. - Кроме того, как же нам быть с юридической автономией Террановы?
- Знаете... - развел руками инспектор. - Вы удивляете меня сверх всякой меры. Что до юридической автономии, то вам лучше меня должно быть известно, что она не распространяется на прямые распоряжения Федерального Директората. - Руттен встал из-за стола и прошелся взад-вперед по тесноватому кабинету. - Поистине не понимаю, - пожал он плечами, - причину вашей... э-э... симпатии к этому уголовнику. Но, принимая ее во внимание, попрошу вас учесть, что мы сдаем его не для предания суду и не для немедленного заточения. Этот человек интересует научные и военные круги Федерации главным образом в связи с его участием в экипаже того самого звездолета Предтечей, о котором...
- Ничего хорошего ни ему, ни его друзьям по экипажу от этих кругов не перепадет, - возразил Дорн. - Кроме того, речь идет не о том, что ждет Шаленого после выдачи его федералам, а о цене нашего слова. Я повторяю свою просьбу - мне необходимо написать...
Физиономия Руттена побагровела.
- Свое вздорное заявление вы напишете после того, как посадите потерянного вами арестанта за решетку! - резко отрубил он, - А сейчас извольте исполнять свои обязанности! Вы ведь, кажется, были недовольны, что я вас задержал на пару минут?
- Да, мы очень торопимся... - признал Роше, поднимаясь со стула. - Нас ждет вертолет.
Он было уж повернулся к двери, но вовремя вспомнил про свою шляпу. Подхватив ее со стола, он описал своим головным убором некую кривую, означавшую прощальный жест.
Дорн ограничился тем, что отчеканил «Честь имею!» и отвесил шефу короткий поклон-кивок.
Руттен некоторое время смотрел на захлопнувшуюся за Роше и Дорном дверь. Потом он покачал головой, вздохнул и, усаживаясь за стол, пробормотал себе под нос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52