Его глаза излучали тепло. – Но если хочешь, можешь заказать что-нибудь другое.
Внезапно смутившись, Кенди начала разглядывать клетчатую скатерть.
– Я… я не знаток гамбургеров.
Это прозвучало до отвращения чопорно. Казалось, она снова стала благовоспитанной дочерью знатных родителей. Кенди была ужасно недовольна собой, но не знала, как исправить положение.
А Джастин вроде бы ничего и не замечал.
– Тогда начнем обучение сегодня. – И он сделал заказ. – Насчет вина я еще подумаю.
– Минутку, – кивнула официантка. Повинуясь порыву, Кенди произнесла:
– Ты ведь тоже не похож на знатока гамбургеров.
Он оторвал глаза от списка вин и взглянул на нее.
– Что, по возрасту не подхожу или по поведению? – Ему снова было смешно.
Она улыбнулась, хотя и хотела казаться серьезной.
– Да нет. По костюму. Его лицо скривилось.
– Камуфляж для охоты в джунглях.
Он бросил взгляд на ее золотое колье с изумрудами, и она как будто ощутила его прикосновение к шее. Она инстинктивно прикрыла колье. А Джастин задумчиво произнес:
– Мой камуфляж мало чем отличается от твоего. Быть может даже, джунгли у нас одни и те же.
Его слова смутили Кенди. В его уверенном взгляде затаился вопрос. Молчание затянулось и стало невыносимым. Она опустила глаза.
Четкий ритм музыки, пульсируя, пронизывал ее и успокаивал.
Она произнесла самым светским тоном, на который была способна:
– Значит, коктейль у мамы показался тебе джунглями?
– Может быть, и нет, – пожал плечами Джастин. – Но тебе-то точно показался. Я никогда раньше не видел, чтобы девушка была в таком страхе. Зачем ты посещаешь эти сборища, если все это так тебе неприятно?
Она ахнула. Светский тон испарился.
– Что ты хочешь этим сказать?
– То, что сказал, – раздраженно произнес он. – Я не трачу времени на пустые слова.
– Это что, «Минздрав предупреждает…»? – с иронией спросила она.
Джастин еще раз испытующе посмотрел на нее.
– Допустим, – сказал он наконец. Кенди вздрогнула.
– Звучит так, будто ты мне угрожаешь. Джастин казался удивленным.
– Напротив.
Хмурясь, она подумала над этим и произнесла:
– Так ты хочешь меня переубедить?
Его странные глаза заблестели.
– Скорее по-другому.
– Как же?
– Может быть… сделать так, чтобы ты была посмелее? – предположил он.
Гремели ударные. Вдруг Кенди усмехнулась.
– А, это ты хочешь вправить мне мозги, – произнесла она наконец. – Так всегда говорила бабушка.
Джастин вскинул брови.
– Прямолинейная леди, ничего не скажешь.
– Это правда. Мне ее очень не хватает, – Кенди кусала губы. – Она была мне бабушкой по отцу. У нее никогда не хватало терпения разговаривать с моими родителями. Знаешь, можно сказать, что это она воспитывала меня.
– Я о тебе совсем ничего не знаю, – тихо сказал Джастин. – Если не считать того, что ты – дочь Лесли Нилсона. И того, что на вечеринках ты боишься быть съеденной заживо.
– Для начала недурно, – поморщившись, сказала Кенди.
Он откинулся на спинку стула и взглянул на нее. Вокруг оживленно беседовали и веселились посетители, а официанты сновали взад-вперед, профессионально сохраняя серьезное выражение лица. Звенели стаканы, упрямо бренчал оркестр – а они вдруг умолкли. Их молчание походило на паутину – непрочное, еле ощутимое. И опасное, с суеверным трепетом подумала Кенди.
За спиной у Джастина остановился официант.
– Красного испанского, – сказал Джастин, не сводя глаз с Кенди.
Официант сделал пометку в блокноте и удалился.
– Потанцуй со мной, – произнес Джастин.
Кенди чуть было не подскочила. Оркестр выводил затейливый синкопированный ритм, который словно таял в сочных звуках саксофона.
– Я не очень…
Но он уже встал, и в его глазах светилось веселье.
– В танцах ты тоже не знаток? Иди сюда – покажу несколько движений, – тихо смеясь, предложил он.
Будто загипнотизированная, Кенди встала и подала ему руку. Их пальцы сплелись, и он повел ее через равнодушную толпу.
Танцевальная площадка была больше, чем она думала. Таких танцующих она тоже не ожидала увидеть – там можно было встретить любой возраст и любой стиль. Тощие юнцы извивались, как электрические угри. Чернокожие матроны двигались в такт музыке, которая, казалось, была частью их самих. На Кенди с Джастином никто не обращал внимания.
Он обнял ее. Прижавшись щекой к его пиджаку, она почувствовала едва уловимый лесной аромат. Джастин двигался легко, все его тело подчинялось музыке, и Кенди послушно следовала за ним. К ее удивлению, ей стало легко. Даже начало нравиться.
Джастин коснулся подбородком ее волос.
– Расскажи мне про свою бабушку.
Они в полной гармонии покачивались в такт неторопливой музыке. Кенди улыбнулась, пряча лицо у него на груди.
– Она была татарка. Страшно независимая. Никогда не хотела ничего брать у отца. Всю свою жизнь прожила в доме мужа. Говорила, что деньги для отца как лекарство от нервов – чтобы ни о чем не думать. – Она вздохнула. – Бабушка всегда хотела, чтобы я жила своей жизнью. Говорила, что я балую маму.
Джастин приблизил лицо к ее волосам. У Кенди забилось сердце.
– Ты и вправду ее балуешь? – спросил он.
Она откинула назад голову. В лучах разноцветных фонарей дым. Похоже на сотню волшебных ламп, подумала Кенди. Она чувствовала необыкновенную легкость и новые, пьянящие ощущения. Ее плечи двигались в такт заразительному ритму.
– Может быть, – мечтательно произнесла она. Джастин взглянул на нее. В пляске теней его лицо почему-то казалось мрачным.
– Отец относится к тебе так же, как к своим картинам? – резко спросил он.
Она медленно покачала головой.
– Не понимаю.
Он говорил очень тихо.
– Оберегает от воров, хотя и не любит.
– Пожалуй, так, – мгновение подумав, кивнула Кенди. – Да, наверное. – Она одарила партнера сияющей улыбкой. – Он боится воров. У нас по всему дому запоры и замки.
Подняв длинную, узкую руку, он на секунду прикоснулся ладонью к ее щеке. Они почти не двигались, но их плечи покачивались в такт негромкой мелодии.
– Не люблю запоров и замков, – сказал Джастин.
Кенди наблюдала за ним. Интересно, подумалось ей, сможем ли мы танцевать не останавливаясь, если поцелуемся? Она подняла голову и прикоснулась губами к его губам. Он улыбнулся. Это чудесно, опьяненно подумала она. Почему я раньше этого не делала?
И вдруг ее словно облило холодной водой – ведь она находилась среди множества танцующих, буквально повиснув на своем партнере точно так же, как это делали девушки на танцульках, где она бывала по настоянию матери. Раньше они всегда изумляли ее, и вот теперь… К тому же она танцевала с человеком, оказавшимся непримиримым соперником сэра Лесли, как сказала ей мать.
Она внезапно остановилась. На какое-то мгновение его легкая рука у нее на спине напряглась, продолжая увлекать за собой, но потом он отпустил ее.
– Вспомнила, что хочешь есть? – спросил он со смехом в голосе и взглянул ей в лицо.
Это могло бы ее оправдать, но Кенди не хотела уловок.
– Мозги не туда вправились, – невесело сказала она.
Поколебавшись секунду, он кивнул.
– А-а. Но все равно уже пора закругляться. Это прозвучало совершенно дружелюбно – будто ничего и не случилось. Было более чем очевидно, что для утонченного Джастина Ричмонда все это не представлялось слишком важным. Когда он вел ее обратно к столику, Кенди порадовалась полумраку – выражение лица могло ее выдать. Она чувствовала глубокое раскаяние.
Он усадил ее, а официантка принесла ужин и вино. Кенди взглянула на Джастина сквозь длинные ресницы.
Что она в нем нашла? Конечно, Джастин был очень привлекателен. Это был взрослый мужчина, в красивом, хотя и циничном лице просматривался жизненный опыт. Он был как спортсмен, умеющий рассчитывать свои силы. Вспомнить только, как он танцевал. Спортсмен, охотник, в этом нельзя было ошибиться, даже несмотря на его официальный костюм. А таких смеющихся глаз, как у него, она никогда прежде не видела. Эти теплые карие глаза полностью обезоруживали. Казалось, они приглашали вместе посмеяться над шуткой, которую остальные не в состоянии понять.
А еще это его терпеливое молчание, которым он мог без усилий выбить у нее почву из-под ног. Кенди стиснула зубы. У нее был только один способ устоять. Хотя это было и нелегко под его неотрывным задумчивым взглядом, она в свою очередь тоже хранила молчание.
Наконец Джастин Ричмонд вздохнул. Карие глаза сузились и стали холодными – как будто он сбросил маску. Такая перемена привела ее в замешательство.
Он грубовато спросил:
– Сколько тебе лет?
– Двадцать два.
– Хмм. А почему ты не замужем?
Ее глаза метали молнии. Было так много причин, и она не собиралась рассказывать о них этому опасному, непредсказуемому человеку.
– Это необязательно.
– Так-то оно так, но ведь это хороший способ улететь из родительского гнездышка. Кроме того, таких благовоспитанных молодых девиц, как ты, это привлекает больше, чем работа, – бесстрастно произнес он.
Кенди задохнулась от возмущения, а потом выдавила из себя смешок.
– К сожалению, нелегко влюбиться по приказу. Иначе я уже давно была бы замужем, – ледяным тоном ответила она.
Его рот скривился.
– Любовь – не самое главное.
Эти слова задели ее за живое. Она старалась, очень старалась пойти навстречу матери… И это было ужасно. Единственный человек, которого она не боялась, – Дэйв. Тот, кого она любила.
Она резко произнесла:
– Любовь – это и есть самое главное. Джастин, похоже, заинтересовался.
– Ты так думаешь? Почему?
– Ну… просто… – она была не готова к этому вопросу и запуталась. – Без любви все сплошной обман.
Джастина это позабавило.
– Не понимаю, почему. Какой же это обман, если все заранее ясно и оговорено с обеих сторон?
Она медленно покачала головой.
– Это… неправильно.
Взгляд карих глаз стал острым.
– Противоречит моральным устоям? – с недоверием спросил он.
Кенди кусала губы.
– Брак – это… Ну, я не знаю, должно быть, брак слишком важный, слишком значительный шаг, чтобы превращать его в фарс.
Он поставил локти на стол и обхватил обеими руками стакан. Вино похоже на кровь, подумала она. Разговор так увлек его, будто они обсуждали цены на акции.
– Поясни.
Она собралась с мыслями и осторожно сказала:
– У многих ничего не выходит с браком. А когда он разваливается, жизнь становится адом. Но они… многие люди… женятся по доброй воле и с благими намерениями. А если бы с нами… со мной… было по-другому, я бы чувствовала себя виноватой. Не обязательно перед кем-то, кого я знаю. Перед всеми, кто пытается сохранить свой брак, даже если это у них не получается. – Она расстроенно посмотрела на него. Опять моральная проповедь! – Понимаешь?
Последовала еще одна, долгая пауза. Кенди опустила глаза. Она чувствовала, что краснеет, хоть и упрямо уверяла себя, будто все говорит правильно. Раньше Кенди ни с кем не разговаривала об этом, но она в это верила. Вот почему ей были так неприятны поцелуи Тома и…
Она подняла глаза. Джастин смотрел на нее, не отрывая взгляда. Она неловко поежилась. Но как только их глаза встретились, его лицо стало бесстрастным.
– Так, значит, тебе это кажется обманом. Что ж, понимаю, – сказал он без всякого выражения и стал смотреть в свой бокал. – Это будет нелегко…
Кенди подумала, что ослышалась.
– Что-что?
– Ешь гамбургер, – сказал он, не отвечая. – Ну, а как насчет приятелей?
– Что?
Он усмехнулся.
– Почему у тебя их нет?
– Откуда ты знаешь, что нет?
– Потому что, если бы были, сегодня вечером ты бы не стояла там, в дверях, совсем одна и напуганная до смерти.
Она вздрогнула. Если бы Дэйв понимал то, что понимал этот человек! Если бы он пошел с ней! Джастин приподнялся над столом и накрыл ее пальцы своей теплой ладонью.
– Будь ты моей, – тихо сказал он, – ты бы не боялась. И не была бы одинокой.
Кенди сидела не шелохнувшись. Перед ней как будто разверзлась пропасть. Она выдернула у него свою руку.
– Не знаю, о чем ты говоришь.
Улыбаясь, он снова сел.
– Знаешь.
Она посмотрела на него. Хоть Джастин больше не дотрагивался до нее, он как будто неодолимо тянул ее к себе. Казалось, снова повторяется то, что было с Томом: немного вина, немного музыки и странная приподнятая атмосфера, которая, как предполагалось, должна была избавить Кенди от комплексов, а потом… потом… Только он больше и сильнее Тома. И, в отличие от него, Джастин Ричмонд не боялся, что она может пожаловаться отцу. Внутри у Кенди все похолодело.
О Дэйв, почему тебя нет, когда ты так мне нужен?
Вернувшись домой, Кенди пошла в свою комнату и позвонила в Центр.
Дэйв Трезилиан подошел сразу же. Он в этот вечер дежурил, отвечал на звонки из других служб и принимал бездомных.
– Благотворительный центр. Я вас слушаю.
Она сразу почувствовала облегчение.
– Дэйв? Это Кенди.
Его голос потеплел.
– Здравствуй, моя милая. Как вечеринка?
– Так себе. Я получила приказ нейтрализовать врага, так что мне пришлось его увести. Мы ели гамбургеры и танцевали.
Он рассмеялся. Ей от этого лучше не стало. Казалось, его абсолютно не заинтересовало, с кем она была.
– Не сладко тебе приходится.
– Да уж, – с жаром согласилась Кенди. – Дэйв…
– Да?
Но она не знала, что ему сказать. Разве что «помоги мне» – а это, как он наверняка подумал бы, он уже сделал, зачислив ее в персонал. Или «люби меня» – но об этом не могло быть и речи.
Он нежно пожелал ей спокойной ночи, и его слова звучали у нее в ушах, пока она не пошла спать.
Однако самым странным было то, что, когда она уже засыпала, ей вспомнился голос Джастина Ричмонда. Он говорил:
– Это будет нелегко.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Спускаясь на следующее утро из своей комнаты, Кенди все еще обдумывала это загадочное замечание. Но то, что она увидела в кухне, так поразило ее, что Джастин Ричмонд вылетел у нее из головы.
Все было заставлено уже вымытыми после вчерашнего приема тарелками и бокалами. Мария стояла перед кофеваркой. Она так смотрела на булькавший в ней кофе, будто вся ее жизнь зависела от него. А посреди кухни сидела Джудит и невидящими глазами глядела в пространство.
Она подняла взгляд, и Кенди показалось, будто мать смотрит сквозь нее.
Джудит сказала:
– Отец ушел. – Она говорила как будто из последних сил. – Как же он разозлился…
Кенди тихо сказала Марии:
– Не беспокойся. Я послежу за кофе.
Мария, облегченно вздохнув, ушла.
– Что случилось?
Мгновение Джудит разглядывала свои руки.
– Он узнал, что я играла в рулетку, – сказала она наконец.
Кенди изумленно посмотрела на нее.
– В рулетку?! Что… Когда?!
– Сначала меня взяла с собой Молли Стэплтон. Это дневной клуб, – продолжала она с гордостью.
Кенди мрачно произнесла:
– Миссис Стэплтон богата, как Крез, и ей совершенно некуда девать время.
– А мне? – с пафосом вопросила Джудит. Кенди потрясенно смотрела на нее.
Тут мать спохватилась.
– Ой, дорогая, прости меня. Я что-то не то сказала. Просто в последние дни тебя так часто не было дома, и отец все время отсутствует, и жизнь кажется пустой. Все надоело! А играть в рулетку – это так увлекает.
Кенди была в шоке. Вот, значит, какие чувства обуревали ее мать. В Кенди заговорила совесть.
– И что, теперь старик узнал? – мягко спросила она.
– Не называй его так, – машинально произнесла Джудит. – Ты же знаешь, он этого терпеть не может.
Кенди вдруг разозлилась.
– А с какой это стати он недоволен?! Он-то всю жизнь играет в азартные игры – со всеми этими компаниями, которые он покупает и продает, и даже не знает, чем они все занимаются.
– Он за них платит, – жалобным голосом сказала мать. – А я не плачу. Под Рождество у меня кончились деньги. Я знала, что выписываю необеспеченный чек, но не могла удержаться.
– Боже мой, – сказала Кенди, осознав, что это был за удар для отца. – Ах, какой скандал!
Джудит хрипло засмеялась.
– Еще бы. Сегодня утром он получил письмо от управляющего банком. Он сказал, мол, я только и умею, что тратить деньги, и он больше не вернется. Но он еще не знает самого худшего.
Кенди закрыла глаза.
– Как, это еще не все? – спросила она деланно спокойным голосом.
– Да. Чеки отослали обратно в клуб. Мне сразу же позвонили, а я сказала, что это недоразумение. Не знаю, поверили они мне или нет. Но в офисе кто-то подумал, как здорово это будет звучать: «Жена газетного магната подделывает чеки», и…
– Не может быть, – сказала Кенди, в ужасе поднимаясь.
– …отправил это в газету Ричмонда, – заключила Джудит. И начала хохотать.
Кенди успокоила впавшую в истерику мать, а потом позвала врача. Когда он пришел, стало ясно, что ему уже обо всем известно.
– Я полагаю, что вашего отца нет дома, – произнес он, выписывая рецепт на антикварном столе восемнадцатого века.
Кенди не видела смысла притворяться.
– Мама считает, что он ушел насовсем.
– Похоже, ваша мать раскаивается, что подвела его. И вас тоже. Говорила что-то вроде того, что всегда была обузой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Внезапно смутившись, Кенди начала разглядывать клетчатую скатерть.
– Я… я не знаток гамбургеров.
Это прозвучало до отвращения чопорно. Казалось, она снова стала благовоспитанной дочерью знатных родителей. Кенди была ужасно недовольна собой, но не знала, как исправить положение.
А Джастин вроде бы ничего и не замечал.
– Тогда начнем обучение сегодня. – И он сделал заказ. – Насчет вина я еще подумаю.
– Минутку, – кивнула официантка. Повинуясь порыву, Кенди произнесла:
– Ты ведь тоже не похож на знатока гамбургеров.
Он оторвал глаза от списка вин и взглянул на нее.
– Что, по возрасту не подхожу или по поведению? – Ему снова было смешно.
Она улыбнулась, хотя и хотела казаться серьезной.
– Да нет. По костюму. Его лицо скривилось.
– Камуфляж для охоты в джунглях.
Он бросил взгляд на ее золотое колье с изумрудами, и она как будто ощутила его прикосновение к шее. Она инстинктивно прикрыла колье. А Джастин задумчиво произнес:
– Мой камуфляж мало чем отличается от твоего. Быть может даже, джунгли у нас одни и те же.
Его слова смутили Кенди. В его уверенном взгляде затаился вопрос. Молчание затянулось и стало невыносимым. Она опустила глаза.
Четкий ритм музыки, пульсируя, пронизывал ее и успокаивал.
Она произнесла самым светским тоном, на который была способна:
– Значит, коктейль у мамы показался тебе джунглями?
– Может быть, и нет, – пожал плечами Джастин. – Но тебе-то точно показался. Я никогда раньше не видел, чтобы девушка была в таком страхе. Зачем ты посещаешь эти сборища, если все это так тебе неприятно?
Она ахнула. Светский тон испарился.
– Что ты хочешь этим сказать?
– То, что сказал, – раздраженно произнес он. – Я не трачу времени на пустые слова.
– Это что, «Минздрав предупреждает…»? – с иронией спросила она.
Джастин еще раз испытующе посмотрел на нее.
– Допустим, – сказал он наконец. Кенди вздрогнула.
– Звучит так, будто ты мне угрожаешь. Джастин казался удивленным.
– Напротив.
Хмурясь, она подумала над этим и произнесла:
– Так ты хочешь меня переубедить?
Его странные глаза заблестели.
– Скорее по-другому.
– Как же?
– Может быть… сделать так, чтобы ты была посмелее? – предположил он.
Гремели ударные. Вдруг Кенди усмехнулась.
– А, это ты хочешь вправить мне мозги, – произнесла она наконец. – Так всегда говорила бабушка.
Джастин вскинул брови.
– Прямолинейная леди, ничего не скажешь.
– Это правда. Мне ее очень не хватает, – Кенди кусала губы. – Она была мне бабушкой по отцу. У нее никогда не хватало терпения разговаривать с моими родителями. Знаешь, можно сказать, что это она воспитывала меня.
– Я о тебе совсем ничего не знаю, – тихо сказал Джастин. – Если не считать того, что ты – дочь Лесли Нилсона. И того, что на вечеринках ты боишься быть съеденной заживо.
– Для начала недурно, – поморщившись, сказала Кенди.
Он откинулся на спинку стула и взглянул на нее. Вокруг оживленно беседовали и веселились посетители, а официанты сновали взад-вперед, профессионально сохраняя серьезное выражение лица. Звенели стаканы, упрямо бренчал оркестр – а они вдруг умолкли. Их молчание походило на паутину – непрочное, еле ощутимое. И опасное, с суеверным трепетом подумала Кенди.
За спиной у Джастина остановился официант.
– Красного испанского, – сказал Джастин, не сводя глаз с Кенди.
Официант сделал пометку в блокноте и удалился.
– Потанцуй со мной, – произнес Джастин.
Кенди чуть было не подскочила. Оркестр выводил затейливый синкопированный ритм, который словно таял в сочных звуках саксофона.
– Я не очень…
Но он уже встал, и в его глазах светилось веселье.
– В танцах ты тоже не знаток? Иди сюда – покажу несколько движений, – тихо смеясь, предложил он.
Будто загипнотизированная, Кенди встала и подала ему руку. Их пальцы сплелись, и он повел ее через равнодушную толпу.
Танцевальная площадка была больше, чем она думала. Таких танцующих она тоже не ожидала увидеть – там можно было встретить любой возраст и любой стиль. Тощие юнцы извивались, как электрические угри. Чернокожие матроны двигались в такт музыке, которая, казалось, была частью их самих. На Кенди с Джастином никто не обращал внимания.
Он обнял ее. Прижавшись щекой к его пиджаку, она почувствовала едва уловимый лесной аромат. Джастин двигался легко, все его тело подчинялось музыке, и Кенди послушно следовала за ним. К ее удивлению, ей стало легко. Даже начало нравиться.
Джастин коснулся подбородком ее волос.
– Расскажи мне про свою бабушку.
Они в полной гармонии покачивались в такт неторопливой музыке. Кенди улыбнулась, пряча лицо у него на груди.
– Она была татарка. Страшно независимая. Никогда не хотела ничего брать у отца. Всю свою жизнь прожила в доме мужа. Говорила, что деньги для отца как лекарство от нервов – чтобы ни о чем не думать. – Она вздохнула. – Бабушка всегда хотела, чтобы я жила своей жизнью. Говорила, что я балую маму.
Джастин приблизил лицо к ее волосам. У Кенди забилось сердце.
– Ты и вправду ее балуешь? – спросил он.
Она откинула назад голову. В лучах разноцветных фонарей дым. Похоже на сотню волшебных ламп, подумала Кенди. Она чувствовала необыкновенную легкость и новые, пьянящие ощущения. Ее плечи двигались в такт заразительному ритму.
– Может быть, – мечтательно произнесла она. Джастин взглянул на нее. В пляске теней его лицо почему-то казалось мрачным.
– Отец относится к тебе так же, как к своим картинам? – резко спросил он.
Она медленно покачала головой.
– Не понимаю.
Он говорил очень тихо.
– Оберегает от воров, хотя и не любит.
– Пожалуй, так, – мгновение подумав, кивнула Кенди. – Да, наверное. – Она одарила партнера сияющей улыбкой. – Он боится воров. У нас по всему дому запоры и замки.
Подняв длинную, узкую руку, он на секунду прикоснулся ладонью к ее щеке. Они почти не двигались, но их плечи покачивались в такт негромкой мелодии.
– Не люблю запоров и замков, – сказал Джастин.
Кенди наблюдала за ним. Интересно, подумалось ей, сможем ли мы танцевать не останавливаясь, если поцелуемся? Она подняла голову и прикоснулась губами к его губам. Он улыбнулся. Это чудесно, опьяненно подумала она. Почему я раньше этого не делала?
И вдруг ее словно облило холодной водой – ведь она находилась среди множества танцующих, буквально повиснув на своем партнере точно так же, как это делали девушки на танцульках, где она бывала по настоянию матери. Раньше они всегда изумляли ее, и вот теперь… К тому же она танцевала с человеком, оказавшимся непримиримым соперником сэра Лесли, как сказала ей мать.
Она внезапно остановилась. На какое-то мгновение его легкая рука у нее на спине напряглась, продолжая увлекать за собой, но потом он отпустил ее.
– Вспомнила, что хочешь есть? – спросил он со смехом в голосе и взглянул ей в лицо.
Это могло бы ее оправдать, но Кенди не хотела уловок.
– Мозги не туда вправились, – невесело сказала она.
Поколебавшись секунду, он кивнул.
– А-а. Но все равно уже пора закругляться. Это прозвучало совершенно дружелюбно – будто ничего и не случилось. Было более чем очевидно, что для утонченного Джастина Ричмонда все это не представлялось слишком важным. Когда он вел ее обратно к столику, Кенди порадовалась полумраку – выражение лица могло ее выдать. Она чувствовала глубокое раскаяние.
Он усадил ее, а официантка принесла ужин и вино. Кенди взглянула на Джастина сквозь длинные ресницы.
Что она в нем нашла? Конечно, Джастин был очень привлекателен. Это был взрослый мужчина, в красивом, хотя и циничном лице просматривался жизненный опыт. Он был как спортсмен, умеющий рассчитывать свои силы. Вспомнить только, как он танцевал. Спортсмен, охотник, в этом нельзя было ошибиться, даже несмотря на его официальный костюм. А таких смеющихся глаз, как у него, она никогда прежде не видела. Эти теплые карие глаза полностью обезоруживали. Казалось, они приглашали вместе посмеяться над шуткой, которую остальные не в состоянии понять.
А еще это его терпеливое молчание, которым он мог без усилий выбить у нее почву из-под ног. Кенди стиснула зубы. У нее был только один способ устоять. Хотя это было и нелегко под его неотрывным задумчивым взглядом, она в свою очередь тоже хранила молчание.
Наконец Джастин Ричмонд вздохнул. Карие глаза сузились и стали холодными – как будто он сбросил маску. Такая перемена привела ее в замешательство.
Он грубовато спросил:
– Сколько тебе лет?
– Двадцать два.
– Хмм. А почему ты не замужем?
Ее глаза метали молнии. Было так много причин, и она не собиралась рассказывать о них этому опасному, непредсказуемому человеку.
– Это необязательно.
– Так-то оно так, но ведь это хороший способ улететь из родительского гнездышка. Кроме того, таких благовоспитанных молодых девиц, как ты, это привлекает больше, чем работа, – бесстрастно произнес он.
Кенди задохнулась от возмущения, а потом выдавила из себя смешок.
– К сожалению, нелегко влюбиться по приказу. Иначе я уже давно была бы замужем, – ледяным тоном ответила она.
Его рот скривился.
– Любовь – не самое главное.
Эти слова задели ее за живое. Она старалась, очень старалась пойти навстречу матери… И это было ужасно. Единственный человек, которого она не боялась, – Дэйв. Тот, кого она любила.
Она резко произнесла:
– Любовь – это и есть самое главное. Джастин, похоже, заинтересовался.
– Ты так думаешь? Почему?
– Ну… просто… – она была не готова к этому вопросу и запуталась. – Без любви все сплошной обман.
Джастина это позабавило.
– Не понимаю, почему. Какой же это обман, если все заранее ясно и оговорено с обеих сторон?
Она медленно покачала головой.
– Это… неправильно.
Взгляд карих глаз стал острым.
– Противоречит моральным устоям? – с недоверием спросил он.
Кенди кусала губы.
– Брак – это… Ну, я не знаю, должно быть, брак слишком важный, слишком значительный шаг, чтобы превращать его в фарс.
Он поставил локти на стол и обхватил обеими руками стакан. Вино похоже на кровь, подумала она. Разговор так увлек его, будто они обсуждали цены на акции.
– Поясни.
Она собралась с мыслями и осторожно сказала:
– У многих ничего не выходит с браком. А когда он разваливается, жизнь становится адом. Но они… многие люди… женятся по доброй воле и с благими намерениями. А если бы с нами… со мной… было по-другому, я бы чувствовала себя виноватой. Не обязательно перед кем-то, кого я знаю. Перед всеми, кто пытается сохранить свой брак, даже если это у них не получается. – Она расстроенно посмотрела на него. Опять моральная проповедь! – Понимаешь?
Последовала еще одна, долгая пауза. Кенди опустила глаза. Она чувствовала, что краснеет, хоть и упрямо уверяла себя, будто все говорит правильно. Раньше Кенди ни с кем не разговаривала об этом, но она в это верила. Вот почему ей были так неприятны поцелуи Тома и…
Она подняла глаза. Джастин смотрел на нее, не отрывая взгляда. Она неловко поежилась. Но как только их глаза встретились, его лицо стало бесстрастным.
– Так, значит, тебе это кажется обманом. Что ж, понимаю, – сказал он без всякого выражения и стал смотреть в свой бокал. – Это будет нелегко…
Кенди подумала, что ослышалась.
– Что-что?
– Ешь гамбургер, – сказал он, не отвечая. – Ну, а как насчет приятелей?
– Что?
Он усмехнулся.
– Почему у тебя их нет?
– Откуда ты знаешь, что нет?
– Потому что, если бы были, сегодня вечером ты бы не стояла там, в дверях, совсем одна и напуганная до смерти.
Она вздрогнула. Если бы Дэйв понимал то, что понимал этот человек! Если бы он пошел с ней! Джастин приподнялся над столом и накрыл ее пальцы своей теплой ладонью.
– Будь ты моей, – тихо сказал он, – ты бы не боялась. И не была бы одинокой.
Кенди сидела не шелохнувшись. Перед ней как будто разверзлась пропасть. Она выдернула у него свою руку.
– Не знаю, о чем ты говоришь.
Улыбаясь, он снова сел.
– Знаешь.
Она посмотрела на него. Хоть Джастин больше не дотрагивался до нее, он как будто неодолимо тянул ее к себе. Казалось, снова повторяется то, что было с Томом: немного вина, немного музыки и странная приподнятая атмосфера, которая, как предполагалось, должна была избавить Кенди от комплексов, а потом… потом… Только он больше и сильнее Тома. И, в отличие от него, Джастин Ричмонд не боялся, что она может пожаловаться отцу. Внутри у Кенди все похолодело.
О Дэйв, почему тебя нет, когда ты так мне нужен?
Вернувшись домой, Кенди пошла в свою комнату и позвонила в Центр.
Дэйв Трезилиан подошел сразу же. Он в этот вечер дежурил, отвечал на звонки из других служб и принимал бездомных.
– Благотворительный центр. Я вас слушаю.
Она сразу почувствовала облегчение.
– Дэйв? Это Кенди.
Его голос потеплел.
– Здравствуй, моя милая. Как вечеринка?
– Так себе. Я получила приказ нейтрализовать врага, так что мне пришлось его увести. Мы ели гамбургеры и танцевали.
Он рассмеялся. Ей от этого лучше не стало. Казалось, его абсолютно не заинтересовало, с кем она была.
– Не сладко тебе приходится.
– Да уж, – с жаром согласилась Кенди. – Дэйв…
– Да?
Но она не знала, что ему сказать. Разве что «помоги мне» – а это, как он наверняка подумал бы, он уже сделал, зачислив ее в персонал. Или «люби меня» – но об этом не могло быть и речи.
Он нежно пожелал ей спокойной ночи, и его слова звучали у нее в ушах, пока она не пошла спать.
Однако самым странным было то, что, когда она уже засыпала, ей вспомнился голос Джастина Ричмонда. Он говорил:
– Это будет нелегко.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Спускаясь на следующее утро из своей комнаты, Кенди все еще обдумывала это загадочное замечание. Но то, что она увидела в кухне, так поразило ее, что Джастин Ричмонд вылетел у нее из головы.
Все было заставлено уже вымытыми после вчерашнего приема тарелками и бокалами. Мария стояла перед кофеваркой. Она так смотрела на булькавший в ней кофе, будто вся ее жизнь зависела от него. А посреди кухни сидела Джудит и невидящими глазами глядела в пространство.
Она подняла взгляд, и Кенди показалось, будто мать смотрит сквозь нее.
Джудит сказала:
– Отец ушел. – Она говорила как будто из последних сил. – Как же он разозлился…
Кенди тихо сказала Марии:
– Не беспокойся. Я послежу за кофе.
Мария, облегченно вздохнув, ушла.
– Что случилось?
Мгновение Джудит разглядывала свои руки.
– Он узнал, что я играла в рулетку, – сказала она наконец.
Кенди изумленно посмотрела на нее.
– В рулетку?! Что… Когда?!
– Сначала меня взяла с собой Молли Стэплтон. Это дневной клуб, – продолжала она с гордостью.
Кенди мрачно произнесла:
– Миссис Стэплтон богата, как Крез, и ей совершенно некуда девать время.
– А мне? – с пафосом вопросила Джудит. Кенди потрясенно смотрела на нее.
Тут мать спохватилась.
– Ой, дорогая, прости меня. Я что-то не то сказала. Просто в последние дни тебя так часто не было дома, и отец все время отсутствует, и жизнь кажется пустой. Все надоело! А играть в рулетку – это так увлекает.
Кенди была в шоке. Вот, значит, какие чувства обуревали ее мать. В Кенди заговорила совесть.
– И что, теперь старик узнал? – мягко спросила она.
– Не называй его так, – машинально произнесла Джудит. – Ты же знаешь, он этого терпеть не может.
Кенди вдруг разозлилась.
– А с какой это стати он недоволен?! Он-то всю жизнь играет в азартные игры – со всеми этими компаниями, которые он покупает и продает, и даже не знает, чем они все занимаются.
– Он за них платит, – жалобным голосом сказала мать. – А я не плачу. Под Рождество у меня кончились деньги. Я знала, что выписываю необеспеченный чек, но не могла удержаться.
– Боже мой, – сказала Кенди, осознав, что это был за удар для отца. – Ах, какой скандал!
Джудит хрипло засмеялась.
– Еще бы. Сегодня утром он получил письмо от управляющего банком. Он сказал, мол, я только и умею, что тратить деньги, и он больше не вернется. Но он еще не знает самого худшего.
Кенди закрыла глаза.
– Как, это еще не все? – спросила она деланно спокойным голосом.
– Да. Чеки отослали обратно в клуб. Мне сразу же позвонили, а я сказала, что это недоразумение. Не знаю, поверили они мне или нет. Но в офисе кто-то подумал, как здорово это будет звучать: «Жена газетного магната подделывает чеки», и…
– Не может быть, – сказала Кенди, в ужасе поднимаясь.
– …отправил это в газету Ричмонда, – заключила Джудит. И начала хохотать.
Кенди успокоила впавшую в истерику мать, а потом позвала врача. Когда он пришел, стало ясно, что ему уже обо всем известно.
– Я полагаю, что вашего отца нет дома, – произнес он, выписывая рецепт на антикварном столе восемнадцатого века.
Кенди не видела смысла притворяться.
– Мама считает, что он ушел насовсем.
– Похоже, ваша мать раскаивается, что подвела его. И вас тоже. Говорила что-то вроде того, что всегда была обузой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17