Грохот грузовиков, въезжавших и выезжавших из Холланд-туннеля, оглушал его. Стоя на углу, он ждал зеленого сигнала светофора, чтобы перейти на противоположную сторону улицы, к зданию, где помещались офисы журнала.
Это был дом, некогда использовавшийся как склад, но теперь перестроенный и приспособленный к новым нуждам; старый грузовой лифт теперь перевозил пассажиров. Лифтер открыл перед ним проволочную решетку. Он вышел на пятом этаже и прошел через стеклянные двери к помещениям, занимаемым штатом журнала. Простая вывеска гласила: “Серчлайт комикс”.
Он пошел по длинному коридору Справа, у окон, в просторной светлой комнате работали иллюстраторы и художники. Слева находилась комната, разделенная стеклянными стенами, тем самым образуя крошечные офисы, похожие на ряд тюремных камер, только без дверей. Он остановился, потом вошел в один из таких офисов.
Мистер Хейзл, один из редакторов журнала, был почти скрыт кипой рукописей и эскизов, громоздившихся на его рабочем столе. Он выглянул из-за нее и помахал рукой, приглашая Джо.
— Входите, Джо, — сказал он. — Я как раз думал о вас.
Джо улыбнулся.
— Здравствуйте, мистер Хейзл. Надеюсь, у вас есть для меня чек.
— Будет буквально на днях, — отвечал мистер Хейзл, глядя на него из-под круглых очков совиными глазами. — Причина, по которой я хотел поговорить с вами, — то, что нам очень понравился ваш рассказ для “Спайси адвенчер”.
— Это хорошо, — сказал Джо, все еще стоявший у стола. В крошечном офисе не было места для второго стула.
— Я говорил с боссом, — сказал Хейзл. — Ему рассказ тоже понравился, но он считает, что две тысячи пятьсот слов — это слишком много. Вместе с иллюстрациями он займет десять страниц, а наш лимит для рассказа — пять страниц.
— И что же делать? — спросил Джо.
— Босс сказал, что рассказ настолько ему понравился, что он хочет, чтобы вы превратили его в сериал глав на двадцать, по одной в каждом выпуске.
Джо посмотрел на него.
— Тысяча двести слов в каждой главе, по пенни за слово — это только двенадцать долларов за главу. Я знаю, что иллюстраторы получают больше, двадцать пять долларов за страницу.
— Такой уж у нас журнал, — сказал Хейзл. — Наши покупатели не читают, они хотят смотреть на сиськи и зады.
— И все же я должен получать больше, — сказал Джо.
Хейзл уставился на него.
— Есть идея. Боссу понравился рассказ, особенно главная героиня. Душка Прелесть. Может быть, я смогу уговорить его сделать постоянный ежемесячный раздел, новое приключение с Душкой Прелестью В таком случае он будет платить вам два цента за слово, а лимит для рассказа из постоянной рубрики — семьсот пятьдесят слов. Это даст вам пятнадцать долларов в месяц, но не помешает писать и другие рассказы для нас.
— Вы думаете, он согласится?
— Я прямо сейчас пойду и спрошу его, — сказал Хейзл. — Можно?
— Конечно, — ответил Джо.
— Садитесь на один из стульев в коридоре, — сказал Хейзл — Я вернусь через пару минут.
Джо сел, а мистер Хейзл дошел до конца коридора и вошел в единственный на этаже офис с дверью. Джо достал из кармана пачку сигарет, прикурил, глубоко затянулся и посмотрел на девушку, сидевшую напротив него за машинкой. Она быстро взглянула на него и снова склонилась над машинкой. Затягиваясь сигаретой, он рассматривал ее и то, как она печатает.
Через секунду она повернулась к нему и спросила.
— Вы Джо Краун?
Он кивнул.
— Я так и думала, — сказала она. — Я читала большинство из того, что вы присылали сюда. Вы хороший писатель, наверно, лучший из тех, кто печатается здесь. Сам Хейзл это сказал.
— Это хорошо, — сказал он.
— Это вы слишком хороши для них, — заявила она — Наверно, вам следует попытаться пробиться в какие-нибудь журналы получше.
— У меня нет контактов, — сказал он. — Нужны контакты; иначе они даже не читают ваших рассказов.
— У вас должен быть агент.
— И для этого тоже нужны контакты. Агенты не желают тратить время на новичков.
Она посмотрела на него.
— Я дам вам имя агента, — сказала она. — Только не говорите мистеру Хейзлу, что это я вам сказала.
— Хорошо, я обещаю, — сказал он.
Она оглянулась, проверяя, не возвращается ли Хейзл. Потом быстро отпечатала имя на листке бумаги и отдала листок Джо.
— Положите его в карман, быстро, — явно нервничая, попросила она.
— А вас как зовут? — спросил он, пряча бумажку в карман.
— Мое имя и телефон посмотрите там же, — ответила она. — Но мне можно звонить только по воскресеньям. Это мой единственный выходной.
— О’кей, — сказал он — Я позвоню. Большое вам спасибо.
Она кивнула и снова повернулась к машинке, как раз в тот момент, когда в коридоре появился Хейзл. Джо поднял на него глаза.
— Мистер Кан хочет вас видеть, — сказал Хейзл.
Джо прошел за редактором к офису с закрытой дверью. Он не был большим, но в нем помещалось четыре окна. Стены были обшиты панелями из фанеры, имитирующей красное дерево, стол тоже был подделкой под него. На стене висели эскизы журнальных обложек.
Мистер Кан был высокий, веселый человек с пышной растительностью на голове, глаза прикрывали большие очки в черепаховой оправе Он вышел из — за своего стола и протянул вперед руку.
— Джо, — сказал он глубоким баритоном, — я всегда рад познакомиться с талантливым писателем и считаю, что вы у нас — один из лучших.
— Спасибо, мистер Кан, — сказал Джо.
— Я уже сказал Хейзлу, что это решенное дело Вы будете получать два цента за слово Как я уже сказал, мы поощряем таланты.
— Спасибо, мистер Кан.
— Не стоит благодарности, Джо, — сказал издатель. — Просто приходите в любое время, когда вам нужно будет со мной встретиться. Мы здесь все одна семья. — Он направился к своему столу. — Жаль, что сейчас мы не сможем поговорить подольше, но у меня просто завал работы.
— Я понимаю, мистер Кан. Еще раз спасибо, — сказал Джо и вышел из офиса вслед за Хейзлом.
Хейзл зашел в свой собственный крошечный офис.
— Я знал, что он пойдет на это. — Он улыбнулся.
— Почему вы были так уверены? — спросил Джо.
— Помните последнюю сцену вашего рассказа, когда араб разрезает лифчик Прелести своим ятаганом и вываливаются ее роскошные груди?
— Конечно, помню, — ответил Джо.
— Мистер Кан рассказывал, что, когда он вообразил эту сцену, у него встал, как не вставал с тех пор, как он читал “Афродиту” Пьера Луи.
— Может быть, вам нужно было запросить у него по три цента за слово? — рассмеялся Джо.
— Только дайте ему время, — сказал Хейзл. — Принимайтесь за работу. В первую очередь вам нужно превратить рассказ в две с половиной тысячи слов в три рассказа по семьсот пятьдесят.
3
Он вышел на улицу перед офисом и только тогда позволил себе посмотреть на листок бумаги, который дала ему машинистка.
Лаура Шелтон.
Агентство “Пиерсолл и Маршалл”
34 Восток 39-я улица.
Тел. Лексингтон 2200
Внизу было имя машинистки Кэти Шелтон Тел Йоркс-вилл 9831. P.S.. Не звоните моей сестре до завтра, чтобы я могла рассказать ей о вас сегодня вечером. К. Ш.
У него было отличное настроение. Это же настоящая удача, он слышал об этом агентстве — одно из лучших литературных агентств города. Он несколько раз пытался пробраться туда, но секретарь, ведущий прием посетителей, никогда не пускал его дальше передней.
Он медленно шел по Канал-стрит. Начался час пик, улица была заполнена машинами. Он посмотрел на часы, было почти пять. Он зашел в кондитерскую на следующем углу и заказал лично — шоколадный коктейль.
Человек за стойкой посмотрел на него.
— Маленький или большой?
Он все еще чувствовал себя счастливым.
— Большой, — сказал он.
— Семь центов, — сказал продавец, ставя перед ним шоколадный коктейль с белой пенной шапкой.
Он положил на стойку десятицентовик и направился к платному телефону, висевшему напротив. Неся свой стакан в дрожащей руке, он опустил жетон и набрал номер. Это был один из новых платных аппаратов, и странно было, поднимая трубку, не услышать голоса телефонистки. Он отхлебнул коктейль. Голос в трубке произнес:
— Алло.
— Лютеция? — спросил он. — Джо.
Ее голос казался тоненьким и далеким.
— Как дела, Джо? — Она казалась слегка обкуренной.
— Китти дома? — спросил он.
— Да. Но она спит.
— В отрубе? — спросил он.
— В полном, — ответила Лютеция.
— Черт, — сказал он. — Она обещала отдать мне пять долларов за работу, которую я для нее сделал. Она сказала, они будут у нее сегодня.
— Если она сказала, что они у нее будут, возможно, они у нее и в самом деле есть, — сказала Лютеция. — Но тебе придется сначала ее разбудить.
— Я рассчитывал на эти деньги, — сказал он.
— В любом случае заходи, — сказала она. — Может быть, тебе повезет и она проснется.
Он секунду подумал. У него на сегодня больше не было никаких дел.
— О’кей, — сказал он. — Я буду где-то через полчаса.
* * *
Когда он поднялся по лестнице, Лютеция уже стояла в открытом дверном проеме. Свет в коридоре насквозь просвечивал ее легкую шифоновую ночную рубашку, так что было видно голое тело.
— Она еще спит, — сказала Лютеция.
Он вошел, Лютеция закрыла дверь, он повернулся к ней и увидел в ее руке бокал красного вина Она двигалась, как в замедленной съемке, ее длинные песочно-каштановые волосы рассыпались по плечам, увеличенные зрачки словно плавали посреди голубых радужек. В квартире витал запах марихуаны.
— Ты, по-моему, и сама порядком отъехала.
— Не как она, — сказала она.
Он прошел за ней в комнату, служившую одновременно гостиной и столовой. Она растянулась на кушетке, ее рубашка задралась до талии, охваченной мягким кушаком. Она посмотрела на него.
— На коктейльном столике бутылка вина и стаканы, — сказала Лютеция.
— Не для меня, — ответил он. — Я шел пешком с Канал-стрит. Жара и влажность просто доконали меня. Я бы с удовольствием выпил чего-нибудь холодного.
— В морозильнике канадский сухой и кока-кола, — сказала она. — Ты знаешь, где взять.
Когда он вернулся с кухни со стаканом имбирного зля, она прикуривала очередную сигарету с марихуаной Комнату наполнил резкий запах. Она наклонилась над коктейльным столиком, волосы упали ей на лицо. Теперь верхняя часть ночной рубашки соскользнула с плеч, открывая грудь. Она протянула ему “косяк” — набитую марихуаной сигарету.
— Хочешь затяжку?
— Не сейчас, — отказался он, садясь на стул напротив нее и отхлебывая свой эль.
Она еще два раза глубоко затянулась “косяком”, потом положила его в пепельницу и, снова откинувшись на спинку кушетки, подняла свой бокал.
— Мне скучно, — сказала она.
Он улыбнулся.
— Что еще новенького?
— Я чувствую себя возбужденной, — сказала она.
— И ты не можешь справиться с этой проблемой? — спросил он.
— Я мастурбировала весь день, — сказала она, — но это не такое уж большое удовольствие в одиночку.
— Мастурбация — сольный спорт, — сказал он.
— Не обязательно, — ответила она.
Не отвечая, он сделал еще один глоток.
Все еще откинувшись назад, она развела колени широко в стороны и, раздвинув средний и указательный пальцы в виде буквы V, раскрыла покрытые белокурыми волосами большие губы влагалища так, что показались малые, розовые и влажные. Она наблюдала, как он смотрит на нее.
— У тебя встает? — поинтересовалась она.
— Я же не мертвый, — ответил он, ощущая слабую пульсацию внизу живота.
— Хочешь попробовать эту норку? — спросила она.
— Не возражаю, — ответил он, потирая член через ткань брюк. — Но мне-то в этом какой интерес?
— Я тебя подрочу, — сказала она.
— Я сам сделаю это гораздо лучше, — рассмеялся он. — Отсоси или давай трахнемся, и то и другое пойдет.
— Ты же знаешь, что я не трахаюсь, — сказала она. — Ваши... члены, они такие безобразные.
Он расстегнул ширинку и вытащил пенис. На головке уже выступила прозрачная капля. Джо посмотрел на Лютецию.
— Вот и он, — сказал он. — От тебя требуется всего лишь немножко пожертвовать собой.
— Ой, х-й! — воскликнула она.
— Да, это он, — рассмеялся Джо. — Ему так хочется, чтобы его пососали.
Она с секунду смотрела на него, потом кивнула.
— Хорошо, подойди сюда.
Он встал, перешагнул через упавшие брюки, подошел к ней. Держа ее голову обеими руками, он притягивал ее лицо к своему члену. Она крепко сжимала губы.
— Открой свой паршивый рот, сука! — яростно выпалил он.
Она упорно отворачивалась, мотая головой из стороны в сторону. Когда ему наконец удалось притянуть ее голову к себе, было уже поздно. Его сотряс оргазм, сперма обливала ей лицо и шею.
— Это отвратительно, — шептала она дрожащим голосом, тщетно пытаясь совладать с собой. — Отвратительно.
— Лесбийская сука! — выдохнул он, вытираясь подолом ее ночной рубашки. Одев брюки, он повернулся к ней.
— Куда ты собрался? — спросила она.
— Ухожу, — ответил он.
— Ты не можешь уйти сейчас, — сказала она. — Ты же обещал взять в рот.
— При том условии, что ты сделала бы то же самое.
— Я собиралась, — сказала она. — Я же не виновата, что ты не мог потерпеть, пока я приготовлюсь.
С секунду он ошарашенно смотрел на нее, потом расхохотался.
— Хорошо, ты, сучка, — сказал он. — Вытри с себя сперму и вылезай из этого дурацкого кимоно. Я буду лизать тебя, пока у тебя кишка из задницы не вывалится.
Прошло два часа. Китти все еще спала. Он взглянул на Лютецию.
— Уже почти восемь. Боюсь, она сегодня уже не проснется.
— Наверное, ты прав, — ответила Лютеция и вдруг улыбнулась. — Знаешь, для мужчины ты делаешь это очень хорошо.
— Спасибо, — сухо ответил он. — Могу я воспользоваться вашим телефоном?
Она кивнула. Он позвонил двоюродной сестре, договорившись встретиться с ней у главного входа магазина на Фултон-стрит. Положив трубку, он сказал:
— Мне пора идти.
— О’кей, — ответила она. — Что передать Китти?
— Я свяжусь с ней завтра.
— О’кей, — сказала она, беря со столика бокал. — Ты же не сердишься на меня, правда?
Он улыбнулся.
— Нет Но в следующий раз я потребую равного времени.
* * *
Когда он подошел к главному входу “Абрахама и Страуса”, стрелки больших часов показывали без пяти девять. Полисмен занял свое место у внутренних дверей; через несколько секунд у наружных встал второй. Первыми начали выходить покупатели; к девяти, когда зазвенел звонок, большинство из них уже вышло, и полисмены заперли все двери, кроме одной, маленькой. Ушли последние покупатели, и в дверях появились первые служащие.
Мотти запаздывала, когда она вышла, была уже почти половина десятого. Увидев Джо, она улыбнулась.
— Извини за опоздание, — сказала она. — Но менеджеру потребовалось внести кое — какие изменения в рекламные объявления в последнюю минуту.
— Все в порядке, — ответил он, беря ее под руку. Они завернули за угол, пройдя ресторан “Гайдж и Толлнер”. Ресторан был заполнен до отказа.
— Многие из нашей администрации обедают здесь по четвергам, — сказала она.
— Ну и как? — спросил он.
— Это дорого, — ответила она.
Боковыми улицами они шли к станции подземки на Атлантик-авеню. Это был самый короткий путь, почти на три квартала короче, чем через Фултон. Улицы были темными, по обе стороны выстроились многоквартирные дома, заполненные цветными и пуэрториканцами, живущими на пособие по безработице. Люди, которых они встречали по дороге, не казались особенно дружелюбными. Видимо, поэтому Мотти бессознательно сжимала его руку, торопливо перебирая ногами. Завидев яркие огни Атлантик-авеню, она вздохнула с облегчением. Вход в подземку был на углу.
У него были приготовлены монеты в пять центов, и они прошли через турникеты, быстро дошли до части платформы, где останавливается первый вагон, в нем обычно меньше народу; кроме того, выйдя из головного вагона, как раз попадаешь напротив выхода из станции “Нью-Лотс”, куда они направлялись.
Им повезло. Первый же подошедший поезд оказался почти пустым “Нью-Лотс-авеню экспрессом”. Они сели на длинное жесткое сиденье Он взглянул на нее.
— Все в порядке?
Она кивнула.
— Спасибо, что зашел за мной. На прошлой неделе одну из наших девушек изнасиловали на боковой улице.
— Может быть, она этого хотела, — сказал он.
— Это неправда, — рассердилась она. — Я хорошо ее знаю. Она хорошая девушка. Почему вы, парни, всегда думаете, что девушки хотят, чтобы их изнасиловали?
— Но они действительно этого хотят, — сказал он. — Только посмотри, как они одеваются, даже ты. У тебя такой вырез, что сиськи вываливаются, а платье так обтягивает задницу, что каждое движение кажется приглашением.
— У тебя и в самом деле грязный ум.
— Это нормально, — рассмеялся он. — Сиськи и задницы. У любого парня встанет.
— У тебя всегда встает, — сказала она. — Даже когда ты был маленьким.
Он не ответил.
— Ты встречался с отцом? — спросила она.
— Да.
— И что произошло?
— Ничего, — ответил он. — Все в порядке.
— Твой отец сердился?
— Ты же знаешь папу, — сказал он. — Но все сработало. Я получил работу в крутой компании.
— А что с призывом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Это был дом, некогда использовавшийся как склад, но теперь перестроенный и приспособленный к новым нуждам; старый грузовой лифт теперь перевозил пассажиров. Лифтер открыл перед ним проволочную решетку. Он вышел на пятом этаже и прошел через стеклянные двери к помещениям, занимаемым штатом журнала. Простая вывеска гласила: “Серчлайт комикс”.
Он пошел по длинному коридору Справа, у окон, в просторной светлой комнате работали иллюстраторы и художники. Слева находилась комната, разделенная стеклянными стенами, тем самым образуя крошечные офисы, похожие на ряд тюремных камер, только без дверей. Он остановился, потом вошел в один из таких офисов.
Мистер Хейзл, один из редакторов журнала, был почти скрыт кипой рукописей и эскизов, громоздившихся на его рабочем столе. Он выглянул из-за нее и помахал рукой, приглашая Джо.
— Входите, Джо, — сказал он. — Я как раз думал о вас.
Джо улыбнулся.
— Здравствуйте, мистер Хейзл. Надеюсь, у вас есть для меня чек.
— Будет буквально на днях, — отвечал мистер Хейзл, глядя на него из-под круглых очков совиными глазами. — Причина, по которой я хотел поговорить с вами, — то, что нам очень понравился ваш рассказ для “Спайси адвенчер”.
— Это хорошо, — сказал Джо, все еще стоявший у стола. В крошечном офисе не было места для второго стула.
— Я говорил с боссом, — сказал Хейзл. — Ему рассказ тоже понравился, но он считает, что две тысячи пятьсот слов — это слишком много. Вместе с иллюстрациями он займет десять страниц, а наш лимит для рассказа — пять страниц.
— И что же делать? — спросил Джо.
— Босс сказал, что рассказ настолько ему понравился, что он хочет, чтобы вы превратили его в сериал глав на двадцать, по одной в каждом выпуске.
Джо посмотрел на него.
— Тысяча двести слов в каждой главе, по пенни за слово — это только двенадцать долларов за главу. Я знаю, что иллюстраторы получают больше, двадцать пять долларов за страницу.
— Такой уж у нас журнал, — сказал Хейзл. — Наши покупатели не читают, они хотят смотреть на сиськи и зады.
— И все же я должен получать больше, — сказал Джо.
Хейзл уставился на него.
— Есть идея. Боссу понравился рассказ, особенно главная героиня. Душка Прелесть. Может быть, я смогу уговорить его сделать постоянный ежемесячный раздел, новое приключение с Душкой Прелестью В таком случае он будет платить вам два цента за слово, а лимит для рассказа из постоянной рубрики — семьсот пятьдесят слов. Это даст вам пятнадцать долларов в месяц, но не помешает писать и другие рассказы для нас.
— Вы думаете, он согласится?
— Я прямо сейчас пойду и спрошу его, — сказал Хейзл. — Можно?
— Конечно, — ответил Джо.
— Садитесь на один из стульев в коридоре, — сказал Хейзл — Я вернусь через пару минут.
Джо сел, а мистер Хейзл дошел до конца коридора и вошел в единственный на этаже офис с дверью. Джо достал из кармана пачку сигарет, прикурил, глубоко затянулся и посмотрел на девушку, сидевшую напротив него за машинкой. Она быстро взглянула на него и снова склонилась над машинкой. Затягиваясь сигаретой, он рассматривал ее и то, как она печатает.
Через секунду она повернулась к нему и спросила.
— Вы Джо Краун?
Он кивнул.
— Я так и думала, — сказала она. — Я читала большинство из того, что вы присылали сюда. Вы хороший писатель, наверно, лучший из тех, кто печатается здесь. Сам Хейзл это сказал.
— Это хорошо, — сказал он.
— Это вы слишком хороши для них, — заявила она — Наверно, вам следует попытаться пробиться в какие-нибудь журналы получше.
— У меня нет контактов, — сказал он. — Нужны контакты; иначе они даже не читают ваших рассказов.
— У вас должен быть агент.
— И для этого тоже нужны контакты. Агенты не желают тратить время на новичков.
Она посмотрела на него.
— Я дам вам имя агента, — сказала она. — Только не говорите мистеру Хейзлу, что это я вам сказала.
— Хорошо, я обещаю, — сказал он.
Она оглянулась, проверяя, не возвращается ли Хейзл. Потом быстро отпечатала имя на листке бумаги и отдала листок Джо.
— Положите его в карман, быстро, — явно нервничая, попросила она.
— А вас как зовут? — спросил он, пряча бумажку в карман.
— Мое имя и телефон посмотрите там же, — ответила она. — Но мне можно звонить только по воскресеньям. Это мой единственный выходной.
— О’кей, — сказал он — Я позвоню. Большое вам спасибо.
Она кивнула и снова повернулась к машинке, как раз в тот момент, когда в коридоре появился Хейзл. Джо поднял на него глаза.
— Мистер Кан хочет вас видеть, — сказал Хейзл.
Джо прошел за редактором к офису с закрытой дверью. Он не был большим, но в нем помещалось четыре окна. Стены были обшиты панелями из фанеры, имитирующей красное дерево, стол тоже был подделкой под него. На стене висели эскизы журнальных обложек.
Мистер Кан был высокий, веселый человек с пышной растительностью на голове, глаза прикрывали большие очки в черепаховой оправе Он вышел из — за своего стола и протянул вперед руку.
— Джо, — сказал он глубоким баритоном, — я всегда рад познакомиться с талантливым писателем и считаю, что вы у нас — один из лучших.
— Спасибо, мистер Кан, — сказал Джо.
— Я уже сказал Хейзлу, что это решенное дело Вы будете получать два цента за слово Как я уже сказал, мы поощряем таланты.
— Спасибо, мистер Кан.
— Не стоит благодарности, Джо, — сказал издатель. — Просто приходите в любое время, когда вам нужно будет со мной встретиться. Мы здесь все одна семья. — Он направился к своему столу. — Жаль, что сейчас мы не сможем поговорить подольше, но у меня просто завал работы.
— Я понимаю, мистер Кан. Еще раз спасибо, — сказал Джо и вышел из офиса вслед за Хейзлом.
Хейзл зашел в свой собственный крошечный офис.
— Я знал, что он пойдет на это. — Он улыбнулся.
— Почему вы были так уверены? — спросил Джо.
— Помните последнюю сцену вашего рассказа, когда араб разрезает лифчик Прелести своим ятаганом и вываливаются ее роскошные груди?
— Конечно, помню, — ответил Джо.
— Мистер Кан рассказывал, что, когда он вообразил эту сцену, у него встал, как не вставал с тех пор, как он читал “Афродиту” Пьера Луи.
— Может быть, вам нужно было запросить у него по три цента за слово? — рассмеялся Джо.
— Только дайте ему время, — сказал Хейзл. — Принимайтесь за работу. В первую очередь вам нужно превратить рассказ в две с половиной тысячи слов в три рассказа по семьсот пятьдесят.
3
Он вышел на улицу перед офисом и только тогда позволил себе посмотреть на листок бумаги, который дала ему машинистка.
Лаура Шелтон.
Агентство “Пиерсолл и Маршалл”
34 Восток 39-я улица.
Тел. Лексингтон 2200
Внизу было имя машинистки Кэти Шелтон Тел Йоркс-вилл 9831. P.S.. Не звоните моей сестре до завтра, чтобы я могла рассказать ей о вас сегодня вечером. К. Ш.
У него было отличное настроение. Это же настоящая удача, он слышал об этом агентстве — одно из лучших литературных агентств города. Он несколько раз пытался пробраться туда, но секретарь, ведущий прием посетителей, никогда не пускал его дальше передней.
Он медленно шел по Канал-стрит. Начался час пик, улица была заполнена машинами. Он посмотрел на часы, было почти пять. Он зашел в кондитерскую на следующем углу и заказал лично — шоколадный коктейль.
Человек за стойкой посмотрел на него.
— Маленький или большой?
Он все еще чувствовал себя счастливым.
— Большой, — сказал он.
— Семь центов, — сказал продавец, ставя перед ним шоколадный коктейль с белой пенной шапкой.
Он положил на стойку десятицентовик и направился к платному телефону, висевшему напротив. Неся свой стакан в дрожащей руке, он опустил жетон и набрал номер. Это был один из новых платных аппаратов, и странно было, поднимая трубку, не услышать голоса телефонистки. Он отхлебнул коктейль. Голос в трубке произнес:
— Алло.
— Лютеция? — спросил он. — Джо.
Ее голос казался тоненьким и далеким.
— Как дела, Джо? — Она казалась слегка обкуренной.
— Китти дома? — спросил он.
— Да. Но она спит.
— В отрубе? — спросил он.
— В полном, — ответила Лютеция.
— Черт, — сказал он. — Она обещала отдать мне пять долларов за работу, которую я для нее сделал. Она сказала, они будут у нее сегодня.
— Если она сказала, что они у нее будут, возможно, они у нее и в самом деле есть, — сказала Лютеция. — Но тебе придется сначала ее разбудить.
— Я рассчитывал на эти деньги, — сказал он.
— В любом случае заходи, — сказала она. — Может быть, тебе повезет и она проснется.
Он секунду подумал. У него на сегодня больше не было никаких дел.
— О’кей, — сказал он. — Я буду где-то через полчаса.
* * *
Когда он поднялся по лестнице, Лютеция уже стояла в открытом дверном проеме. Свет в коридоре насквозь просвечивал ее легкую шифоновую ночную рубашку, так что было видно голое тело.
— Она еще спит, — сказала Лютеция.
Он вошел, Лютеция закрыла дверь, он повернулся к ней и увидел в ее руке бокал красного вина Она двигалась, как в замедленной съемке, ее длинные песочно-каштановые волосы рассыпались по плечам, увеличенные зрачки словно плавали посреди голубых радужек. В квартире витал запах марихуаны.
— Ты, по-моему, и сама порядком отъехала.
— Не как она, — сказала она.
Он прошел за ней в комнату, служившую одновременно гостиной и столовой. Она растянулась на кушетке, ее рубашка задралась до талии, охваченной мягким кушаком. Она посмотрела на него.
— На коктейльном столике бутылка вина и стаканы, — сказала Лютеция.
— Не для меня, — ответил он. — Я шел пешком с Канал-стрит. Жара и влажность просто доконали меня. Я бы с удовольствием выпил чего-нибудь холодного.
— В морозильнике канадский сухой и кока-кола, — сказала она. — Ты знаешь, где взять.
Когда он вернулся с кухни со стаканом имбирного зля, она прикуривала очередную сигарету с марихуаной Комнату наполнил резкий запах. Она наклонилась над коктейльным столиком, волосы упали ей на лицо. Теперь верхняя часть ночной рубашки соскользнула с плеч, открывая грудь. Она протянула ему “косяк” — набитую марихуаной сигарету.
— Хочешь затяжку?
— Не сейчас, — отказался он, садясь на стул напротив нее и отхлебывая свой эль.
Она еще два раза глубоко затянулась “косяком”, потом положила его в пепельницу и, снова откинувшись на спинку кушетки, подняла свой бокал.
— Мне скучно, — сказала она.
Он улыбнулся.
— Что еще новенького?
— Я чувствую себя возбужденной, — сказала она.
— И ты не можешь справиться с этой проблемой? — спросил он.
— Я мастурбировала весь день, — сказала она, — но это не такое уж большое удовольствие в одиночку.
— Мастурбация — сольный спорт, — сказал он.
— Не обязательно, — ответила она.
Не отвечая, он сделал еще один глоток.
Все еще откинувшись назад, она развела колени широко в стороны и, раздвинув средний и указательный пальцы в виде буквы V, раскрыла покрытые белокурыми волосами большие губы влагалища так, что показались малые, розовые и влажные. Она наблюдала, как он смотрит на нее.
— У тебя встает? — поинтересовалась она.
— Я же не мертвый, — ответил он, ощущая слабую пульсацию внизу живота.
— Хочешь попробовать эту норку? — спросила она.
— Не возражаю, — ответил он, потирая член через ткань брюк. — Но мне-то в этом какой интерес?
— Я тебя подрочу, — сказала она.
— Я сам сделаю это гораздо лучше, — рассмеялся он. — Отсоси или давай трахнемся, и то и другое пойдет.
— Ты же знаешь, что я не трахаюсь, — сказала она. — Ваши... члены, они такие безобразные.
Он расстегнул ширинку и вытащил пенис. На головке уже выступила прозрачная капля. Джо посмотрел на Лютецию.
— Вот и он, — сказал он. — От тебя требуется всего лишь немножко пожертвовать собой.
— Ой, х-й! — воскликнула она.
— Да, это он, — рассмеялся Джо. — Ему так хочется, чтобы его пососали.
Она с секунду смотрела на него, потом кивнула.
— Хорошо, подойди сюда.
Он встал, перешагнул через упавшие брюки, подошел к ней. Держа ее голову обеими руками, он притягивал ее лицо к своему члену. Она крепко сжимала губы.
— Открой свой паршивый рот, сука! — яростно выпалил он.
Она упорно отворачивалась, мотая головой из стороны в сторону. Когда ему наконец удалось притянуть ее голову к себе, было уже поздно. Его сотряс оргазм, сперма обливала ей лицо и шею.
— Это отвратительно, — шептала она дрожащим голосом, тщетно пытаясь совладать с собой. — Отвратительно.
— Лесбийская сука! — выдохнул он, вытираясь подолом ее ночной рубашки. Одев брюки, он повернулся к ней.
— Куда ты собрался? — спросила она.
— Ухожу, — ответил он.
— Ты не можешь уйти сейчас, — сказала она. — Ты же обещал взять в рот.
— При том условии, что ты сделала бы то же самое.
— Я собиралась, — сказала она. — Я же не виновата, что ты не мог потерпеть, пока я приготовлюсь.
С секунду он ошарашенно смотрел на нее, потом расхохотался.
— Хорошо, ты, сучка, — сказал он. — Вытри с себя сперму и вылезай из этого дурацкого кимоно. Я буду лизать тебя, пока у тебя кишка из задницы не вывалится.
Прошло два часа. Китти все еще спала. Он взглянул на Лютецию.
— Уже почти восемь. Боюсь, она сегодня уже не проснется.
— Наверное, ты прав, — ответила Лютеция и вдруг улыбнулась. — Знаешь, для мужчины ты делаешь это очень хорошо.
— Спасибо, — сухо ответил он. — Могу я воспользоваться вашим телефоном?
Она кивнула. Он позвонил двоюродной сестре, договорившись встретиться с ней у главного входа магазина на Фултон-стрит. Положив трубку, он сказал:
— Мне пора идти.
— О’кей, — ответила она. — Что передать Китти?
— Я свяжусь с ней завтра.
— О’кей, — сказала она, беря со столика бокал. — Ты же не сердишься на меня, правда?
Он улыбнулся.
— Нет Но в следующий раз я потребую равного времени.
* * *
Когда он подошел к главному входу “Абрахама и Страуса”, стрелки больших часов показывали без пяти девять. Полисмен занял свое место у внутренних дверей; через несколько секунд у наружных встал второй. Первыми начали выходить покупатели; к девяти, когда зазвенел звонок, большинство из них уже вышло, и полисмены заперли все двери, кроме одной, маленькой. Ушли последние покупатели, и в дверях появились первые служащие.
Мотти запаздывала, когда она вышла, была уже почти половина десятого. Увидев Джо, она улыбнулась.
— Извини за опоздание, — сказала она. — Но менеджеру потребовалось внести кое — какие изменения в рекламные объявления в последнюю минуту.
— Все в порядке, — ответил он, беря ее под руку. Они завернули за угол, пройдя ресторан “Гайдж и Толлнер”. Ресторан был заполнен до отказа.
— Многие из нашей администрации обедают здесь по четвергам, — сказала она.
— Ну и как? — спросил он.
— Это дорого, — ответила она.
Боковыми улицами они шли к станции подземки на Атлантик-авеню. Это был самый короткий путь, почти на три квартала короче, чем через Фултон. Улицы были темными, по обе стороны выстроились многоквартирные дома, заполненные цветными и пуэрториканцами, живущими на пособие по безработице. Люди, которых они встречали по дороге, не казались особенно дружелюбными. Видимо, поэтому Мотти бессознательно сжимала его руку, торопливо перебирая ногами. Завидев яркие огни Атлантик-авеню, она вздохнула с облегчением. Вход в подземку был на углу.
У него были приготовлены монеты в пять центов, и они прошли через турникеты, быстро дошли до части платформы, где останавливается первый вагон, в нем обычно меньше народу; кроме того, выйдя из головного вагона, как раз попадаешь напротив выхода из станции “Нью-Лотс”, куда они направлялись.
Им повезло. Первый же подошедший поезд оказался почти пустым “Нью-Лотс-авеню экспрессом”. Они сели на длинное жесткое сиденье Он взглянул на нее.
— Все в порядке?
Она кивнула.
— Спасибо, что зашел за мной. На прошлой неделе одну из наших девушек изнасиловали на боковой улице.
— Может быть, она этого хотела, — сказал он.
— Это неправда, — рассердилась она. — Я хорошо ее знаю. Она хорошая девушка. Почему вы, парни, всегда думаете, что девушки хотят, чтобы их изнасиловали?
— Но они действительно этого хотят, — сказал он. — Только посмотри, как они одеваются, даже ты. У тебя такой вырез, что сиськи вываливаются, а платье так обтягивает задницу, что каждое движение кажется приглашением.
— У тебя и в самом деле грязный ум.
— Это нормально, — рассмеялся он. — Сиськи и задницы. У любого парня встанет.
— У тебя всегда встает, — сказала она. — Даже когда ты был маленьким.
Он не ответил.
— Ты встречался с отцом? — спросила она.
— Да.
— И что произошло?
— Ничего, — ответил он. — Все в порядке.
— Твой отец сердился?
— Ты же знаешь папу, — сказал он. — Но все сработало. Я получил работу в крутой компании.
— А что с призывом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29