– Старый солдат обладал вспыльчивым нравом. – Клянусь Богом, тебе лучше научиться хорошим манерам, иначе ты пожалеешь об этом.
Все еще пытаясь овладеть собой, Генри Морган ответил немного вежливее:
– Если бы я знал, что буду иметь дело с вами, сэр, то не стал бы так шуметь.
– Сомневаюсь, – буркнул офицер. – Роб был таким же грубияном. Кстати, он еще жив?
– Бог его знает, – последовал равнодушный ответ. -Прошло десять лет с тех пор, как я последний раз слышал о нем.
– Жаль, я любил Роба. – Полковник сэр Эдвард Морган повернулся к толпе, которая в замешательстве топталась на дворе. – Убирайтесь отсюда, оборванцы, ползите в свою конуру. Если вам есть чем заняться, в чем я сомневаюсь, то нечего тут околачиваться.
Немного успокоившийся Морган последовал за своим дядей в прохладные покои.
Дикие попугаи, свившие гнездо на пальмах в саду губернатора Модифорда, на закате перестали щебетать, а огромные летучие мыши вылетели на поиски насекомых. Сэр Томас склонил бритую голову, чтобы ее лучше обдувало ветром от веера, которым размахивал маленький негритенок.
– …Итак, вы видите, капитан, я совершенно убежден, что доны потребуют обратно те суда, которые вы привели с собой – а между нами заключен мирный договор, и закон на их стороне. Поэтому, Морган, я поступлю с вами так же, как собираюсь поступать со всеми членами вашей конфедерации.
Сжав стакан, Морган наклонился немного вперед и внимательно прислушался к следующим словам губернатора.
– Я выплачу аванс за вашу добычу.
– Это правда, вы так и сделаете?
– Да. Я заберу товар по завершении периода, в который можно выдвинуть официальные претензии. Естественно, – Модифорд приподнял изящную бровь, – если владельцы испанской баржи обратятся ко мне, то мне придется вернуть ее. – Он тонко усмехнулся и взмахнул элегантной, ухоженной рукой. – Вы меня понимаете?
Пытаясь подавить усмешку, Морган согласно кивнул. Сейчас он чувствовал себя значительно лучше, и его первоначальная догадка о том, что с этим хорошо одетым, внимательным и осторожным чиновником он провернет еще не одно дело, переросла в абсолютную уверенность. Да, в спокойной, непринужденной манере сэра Томаса вести дела было что-то внушающее доверие.
Со своей стороны Морган постепенно понял, что Модифорд совершенно не убежден в мудрости королевского указа о пресечении деятельности пиратов и что он ищет какой-то выход, который позволил бы ему удовлетворить лордов Торговой палаты и хозяев плантаций и в то же время избежать гибельного разрыва с конфедерацией. Конечно, этой колонии, отчаянно борющейся за свое существование и все еще нестабильной, требовались товары, которые могли ей предоставить только корсары, и никто другой.
В этот момент, тяжело ступая, вошел представитель губернатора, вернувшийся с осмотра батарей, контролировавших вход в гавань.
Второй раз за этот день дядя и племянник взглянули друг на друга с настороженной злостью, словно пара чудовищных бульдогов, которых держала в руках только холодная вежливость Модифорда.
Губернатор изумил Моргана, задав прямой и откровенный вопрос:
– Предположим, губернатор Тортуги завтра предложит мне купить этот остров, как бы вы ответили?
– Купил его! – отрезал сэр Эдвард, потирая похожий на сливу нос, испещренный мелкой сеткой красноватых жилок. – А что же еще? Этот проклятый остров торчит словно заноза до тех пор, пока он остается в руках французов. Ты согласен со мной, Гарри?
Модифорд с удивлением услышал, что его помощник считает мнение своего племянника заслуживающим внимания.
– Что касается того, что Тортуга – это заноза, да. А насчет покупки – нет, – ответил Морган, прихлопнув одного из мириад москитов, которые все-таки пробирались сквозь жалюзи.
– Почему вы настроены так решительно?
– Дю Россе знает, что его дни прошли; он слишком заботится о своем добре. Там, в Париже, французский король распродает акции Французской Вест-Индской компании. Дю Россе не дурак, – Морган говорил, выбирая слова и не спуская глаз с раскрасневшегося лица сэра Томаса, – и понимает, что ему не удержать такой доходный пост просто ради своих заслуг.
– Черт побери! – вмешался полковник. – Покупать его или нет, разве это не блестящая возможность захватить этот остров?
– Да, – пробормотал Модифорд, – почему бы нет?
Гарри поднялся, подошел к окну, откинул занавески и посмотрел на гавань, как будто что-то высматривая.
– Странно, но я не вижу здесь даже катера, который принадлежал бы королевскому флоту. Интересно было бы взглянуть хотя бы на один военный корабль, кроме кораблей братьев, которых вы в вашей беспредельной мудрости оскорбили и ограбили.
– Сначала скажи мне, где ты найдешь корабли для своих людей, если, конечно, наберешь их, чтобы захватить или атаковать Тортугу.
– Не будем хитрить. Я не против того, чтобы купить или захватить Тортугу, как только мы… э… вы сможете удержать этот стратегически важный клочок земли. Так же, как и испанцам, вам надо устранить эту вечную угрозу Порт-Ройялу.
Модифорд тихо хихикнул.
– Клянусь Богом, Эдвард, твой племянник проявляет редкостную проницательность.
– Ба. Все, что он проявляет, это редкую наглость, – буркнул старый солдат и устроил опухшую ногу на табуретке. – Ясно как белый день, что он сам приятель этого учителя танцев по имени Дуросси или как его там.
Не обращая внимания на сэра Эдварда, Морган поднялся и учтиво поклонился губернатору.
– Очень хорошо, сэр, я передам своим людям, что платежи пока задерживаются, но когда я смогу отплыть?
Сэр Томас подергал серьгу с аметистом в мочке своего длинного уха.
– Если вы будете терпеливы и доверитесь мне, – заметил он, – то будете совершенно свободны, ну, скажем, через месяц.
Капитан «Золотого будущего» остановился на пороге.
– Вы хотите сказать, что дадите нам каперские лицензии? Вы дадите нам порох и оружие?
Модифорд ответил с бледной улыбкой:
– Сейчас я ничего не могу обещать – и это все, что я могу сделать. Нет, не уходите, прошу вас. Как насчет пунша с мадерой у меня в саду? Пройдемте сюда.
Губернатор сам проводил пирата до двери и неожиданно остановился.
– Я присоединюсь к вам через минуту. Вначале я должен сказать сэру Эдварду пару слов наедине.
Морган был рад снова очутиться под открытым небом.
«Черт меня подери, – подумал он, – кто бы мог подумать, что старый боевой конь окажется здесь – и к тому же помощником губернатора? Это хороший или плохой знак?»
В благоухающем саду было чудесно, и Морган с удовольствием бродил среди цветущих кустов и виноградников.
Сделав круг по усыпанной гравием дорожке, Морган неожиданно нос к носу столкнулся с высокой молодой девушкой с корзинкой цветов страстоцвета в одной руке и парой ножниц в другой.
Почему-то никто из них не сказал ни слова, они молча стояли друг против друга в желтоватом лунном свете. И никто из них почему-то не удивился. Неожиданно Морган подумал почти вслух: «А если я женюсь на этой девушке?»
Она стояла в платье из линкольновского зеленого сатина, украшенного желтым платком, повязанным на белой, изящной шее. Девушка была лишь немного ниже его ростом. Он увидел, что ее каштановые волосы собраны в простую прическу и что ее серьги и другие украшения далеки от того, чтобы называться дорогими, – но все же в ее манере держаться он чувствовал внутреннее достоинство и мягкость, присущие ей от рождения. При слабом свете луны Морган скорее угадал, чем увидел, что у нее ясные серые глаза, но был совершенно убежден в том, что рот у нее полный и строгий.
Первой заговорила девушка:
– Извините, сэр, кто вы?
– Но… но я, – он с удивлением обнаружил, что заикается, – я… я капитан Морган, владелец барка «Золотое будущее». А… а вы, извините?
Она опустила глаза и положила ножницы в корзину, а потом ответила тихо и спокойно:
– Я Мэри Элизабет, вторая дочь сэра Эдварда Моргана. Я полагаю, вы сейчас виделись с ним?
Морган оторопело подумал: «Боже правый! Старая боевая лошадь просто не может быть отцом такого милого, прекрасного создания! Это невероятно!» Однако вслух он произнес:
– Я имел удовольствие беседовать с ним, мисс Морган. В дальнейшем я думаю, что смогу претендовать на честь называться вашим родственником.
Она взглянула на этого крепко сложенного мужчину ясными глазами и прижала к груди корзинку.
– Родство?
– Я только что узнал, что мой отец был – или является и до сих пор – младшим братом вашего отца; поэтому нравится вам это или нет, но вы моя двоюродная сестра.
Он увидел, как ее глаза округлились от изумления, а потом на ее лице вспыхнула неожиданная сияющая улыбка.
– Но, сэр, тогда… тогда мы легко сможем поладить, верно?
Морган кивнул, хотя в душе у него копошилось сомнение в такой радужной перспективе.
Глава 12
ВРАЧ ИЗ ВИРГИНИИ
С момента первого визита в дом губернатора Морган много времени проводил на захваченном корабле. Он уже готовился к тому дню, когда снова выйдет в море, и с неожиданным раскаянием тосковал о Карлотте. Черт возьми! Как ему не хватало веселой болтовни тигрицы, ее ярких одежд, блюд, которые она готовила, не менее возбуждающих, чем ее танцы.
Он облюбовал «Бреду», потому что на корме этого торгового судна располагалась огромная каюта; она была в четыре раза больше, чем та, которую он занимал на борту «Золотого будущего». Постепенно он привык проводить на борту все утро. Он запирался в каюте и просматривал карты или вспоминал их. У него хранилось шесть огромных портфелей карт, чертежей и отчетов, которые он собрал на Тортуге. Каждый раз, когда он видел рисунок Карлотты – а их было на редкость много, – то испытывал нечто похожее на угрызения совести. Он работал, составлял планы, размышлял. Снова и снова напоминал себе, что она, без всякого сомнения, была заодно с дю Россе в его игре и пыталась отравить его; с его точки зрения, было совершенно не важно, собиралась ли она при этом сама отравиться.
Медленно тянулись дни, и Морган привык, как только наступала вечерняя прохлада, отправляться в маленький кирпичный домик, который занимал его вспыльчивый, страдающий от подагры дядя Эдвард, его жена – ее девичье имя было графиня Анна Поллинц из Эшбаха около Момберга – и трое из четверых его детей. Джек, старший сын, сейчас должен был плыть с Барбадоса, и поэтому старый солдат находился в еще более раздраженном состоянии духа, чем обычно, и нервничал.
Сегодня вечером, надев новую рубашку и нацепив более красивые серьги, Морган отклонился от привычного маршрута и поднялся в каюту баржи, где все показалось ему еще уютнее, чем раньше. При слабом ветре с берега «Бреда» лениво покачивалась, и с ее борта открывалась великолепная панорама: закругленный берег, упиравшийся с одной стороны в форт Чарльз, а с другой стороны – в Лас-Палисадас и блокгауз.
Сейчас на якоре в гавани Порт-Ройяла стояло уже около двух дюжин пиратских судов всевозможного тоннажа и оснастки, но сэр Томас оказался настолько убедительным дипломатом и так умело раздавал обещания, что практически никто из них не выказывал возмущения. Команды не роптали, потому что их кормили и, более того, из Лондона только что прибыл транспорт женщин-преступниц, приговоренных к выселению.
Когда Морган думал о тех женщинах, с которыми ему приходилось иметь дело с того момента, как он пересек тропики, то уже не удивлялся тому, что Мэри Элизабет казалась ему каким-то высшим существом; спокойная, чистая и строгая, словно греческая богиня, вышедшая из жемчужной раковины и заточенная в том самом доме в Сантьяго, который был памятен ему печальной историей с золотой розой. Именно при нападении на Сантьяго он добыл тот злосчастный цветок, который потом бросил в окошко Сьюзан. Если поразмыслить, дочь сэра Эдварда была первой действительно невинной девушкой, которую он встретил после прощания с Анни Пруэтт. Странно, но Морган обнаружил, что ему уже трудно вспомнить, как выглядела Анни. Ничего удивительного; почти десять лет прошло с того ужасного вечера в винном погребе миссис Пруэтт.
А потом он встретил Сьюзан, внешне такую невинную и скромную, но такую похотливую внутри.
Перед его мысленным взором вставали другие лица, миленькие, симпатичные и даже по-настоящему красивые, различных оттенков белого, коричневого и черного, но только Анни была действительно дорога ему.
Его беспокоило, как часто он ловил себя на тоскливых мыслях о Карлотте, ее низком и немного хрипловатом голосе, и он проклинал себя за то, что поддался неудержимому порыву ярости. Повредил его кинжал мускулы на руке или нет? Морган изо всех сил надеялся, что этого не произошло, потому что на самом деле он не хотел причинить ей вреда.
Сколько времени должно пройти, чтобы он забыл ее рассказы, такие живописные, об огромных навьюченных караванах с сокровищами, которые под звяканье несчетных серебряных колокольчиков дважды в год отправлялись по дороге Камино Реал через перешеек от города Панамы к Порто-Бельо. В сокровищницах этого порта хранились груды золота, драгоценных камней, индиго, какао и серебра, которые дожидались прибытия из Кадиса мощной армады, отплывавшей потом на север и называвшейся флотом Тьерра Фирме.
В Гаване, как это уже было известно Моргану, этот флот объединялся с флотом из Новой Гранады – эти корабли везли богатства Мексики, – чтобы вместе преодолеть опасный путь через океан в Испанию. И оба эти флота испанцы гордо именовали Золотым флотом его католического величества.
Задумавшись, Морган вздрогнул, когда о борт стукнула причалившая лодка и голос Джадсона окликнул:
– Эй, Гарри, ты тут?
– Да, но я собираюсь на берег – какого черта тебе надо?
– У меня тут парень, который настолько глуп, что хочет подписать с тобой договор.
– Скажи ему, пусть приходит завтра…
– Постой, Гарри, это ведь не простой матрос. Это врач, по крайней мере, он так говорит.
Морган перегнулся через поручень.
– Эй ты, там, ты что – хирург?
– Да, капитан, – ответил молодой приятный голос. – Я могу отрезать вам руку или ногу так аккуратно, что вы и не заметите.
– Большое спасибо за предложение! – буркнул пират. – Ну тогда поднимайся.
Минуту спустя на широкую носовую палубу «Бреды» вскарабкалась на редкость высокая, но не тощая личность на вид лет двадцати восьми; он оказался также одним из самых красивых мужчин, которых приходилось встречать Моргану.
Врач вежливо поклонился.
– Я Дэвид Армитедж, сэр, и весь к вашим услугам. Пожалуйста, примите мою благодарность за то, что приняли меня так поздно; я рассчитал, что у меня есть время посетить ваш корабль перед тем, как дать ответ на приглашение служить в доме губернатора.
– Хорошо, что ты вначале пришел сюда. – Морган внимательно приглядывался к незнакомцу. – С моего корабля ты увидишь гораздо больше, чем из дома губернатора.
– …Так я и подумал.
Язык у него был хорошо подвешен, но сам Армитедж, похоже, был гол как сокол, потому что на его рубашке дыр было больше, чем ткани, а когда-то элегантные штаны превратились в скопище заплаток и заштопанных дыр.
– Кто ты? – спросил Морган. – Хотя плевать мне на это, если ты знаешь свое дело.
Зубы молодого врача блеснули в улыбке.
– Предположим, мое имя Армитедж, хотя на самом деле это не так. Предположим также, что я родом из колонии Виргиния и что я был там известным хирургом, – он тихо рассмеялся, – а это чистая правда.
Морган ухмыльнулся.
– А что еще?
– Допустим, пока вам не наврали обо мне чего-нибудь еще, что я убил врача, у которого учился.
– Почему?
– Чтобы спасти свою жизнь и жизнь пациента, моего друга хирурга, которого он из ревности готов был убить – дать ему истечь кровью.
– И тебя схватили? Да? Ну-ка, покажи руки.
Черты лица Армитеджа неожиданно стали жесткими, и он протянул левую руку; конечно, там была выжжена буква «У» – что значило «убийца». Как эксперт в таких делах, Морган решил, что клеймо поставлено примерно год назад.
– Почему ты хочешь плыть со мной?
– Потому что, капитан Морган, у вас репутация человека умного и более чем удачливого. Кроме того, мне говорили, что вы всегда поступаете так, как считаете нужным, а это, позвольте заметить, чертовски ценная черта в характере человека.
– У тебя язык хорошо подвешен, Армитедж. Ты можешь вылечить сифилис?
– Нет, – кратко ответил тот, – и никто не может. Но я могу ослабить его разрушительное действие.
– Как?
– С помощью африканского средства, которое обычно используют при триппере. Туда входит ртуть и…
– Садись, – прервал его Морган. – Эй, кто-нибудь, скажите Коту, чтобы принес все для подписания контракта.
И так получилось, что, прежде чем Морган спустился в гичку, человек, назвавший себя Дэвидом Армитеджем, подписал договор, по которому ему полагалось пятая часть добычи, захваченная людьми капитана Моргана у неприятеля.
– Завтра, Дэйв (пока судно стоит в порту, мы называем друг друга по именам), ты закупишь лекарства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Все еще пытаясь овладеть собой, Генри Морган ответил немного вежливее:
– Если бы я знал, что буду иметь дело с вами, сэр, то не стал бы так шуметь.
– Сомневаюсь, – буркнул офицер. – Роб был таким же грубияном. Кстати, он еще жив?
– Бог его знает, – последовал равнодушный ответ. -Прошло десять лет с тех пор, как я последний раз слышал о нем.
– Жаль, я любил Роба. – Полковник сэр Эдвард Морган повернулся к толпе, которая в замешательстве топталась на дворе. – Убирайтесь отсюда, оборванцы, ползите в свою конуру. Если вам есть чем заняться, в чем я сомневаюсь, то нечего тут околачиваться.
Немного успокоившийся Морган последовал за своим дядей в прохладные покои.
Дикие попугаи, свившие гнездо на пальмах в саду губернатора Модифорда, на закате перестали щебетать, а огромные летучие мыши вылетели на поиски насекомых. Сэр Томас склонил бритую голову, чтобы ее лучше обдувало ветром от веера, которым размахивал маленький негритенок.
– …Итак, вы видите, капитан, я совершенно убежден, что доны потребуют обратно те суда, которые вы привели с собой – а между нами заключен мирный договор, и закон на их стороне. Поэтому, Морган, я поступлю с вами так же, как собираюсь поступать со всеми членами вашей конфедерации.
Сжав стакан, Морган наклонился немного вперед и внимательно прислушался к следующим словам губернатора.
– Я выплачу аванс за вашу добычу.
– Это правда, вы так и сделаете?
– Да. Я заберу товар по завершении периода, в который можно выдвинуть официальные претензии. Естественно, – Модифорд приподнял изящную бровь, – если владельцы испанской баржи обратятся ко мне, то мне придется вернуть ее. – Он тонко усмехнулся и взмахнул элегантной, ухоженной рукой. – Вы меня понимаете?
Пытаясь подавить усмешку, Морган согласно кивнул. Сейчас он чувствовал себя значительно лучше, и его первоначальная догадка о том, что с этим хорошо одетым, внимательным и осторожным чиновником он провернет еще не одно дело, переросла в абсолютную уверенность. Да, в спокойной, непринужденной манере сэра Томаса вести дела было что-то внушающее доверие.
Со своей стороны Морган постепенно понял, что Модифорд совершенно не убежден в мудрости королевского указа о пресечении деятельности пиратов и что он ищет какой-то выход, который позволил бы ему удовлетворить лордов Торговой палаты и хозяев плантаций и в то же время избежать гибельного разрыва с конфедерацией. Конечно, этой колонии, отчаянно борющейся за свое существование и все еще нестабильной, требовались товары, которые могли ей предоставить только корсары, и никто другой.
В этот момент, тяжело ступая, вошел представитель губернатора, вернувшийся с осмотра батарей, контролировавших вход в гавань.
Второй раз за этот день дядя и племянник взглянули друг на друга с настороженной злостью, словно пара чудовищных бульдогов, которых держала в руках только холодная вежливость Модифорда.
Губернатор изумил Моргана, задав прямой и откровенный вопрос:
– Предположим, губернатор Тортуги завтра предложит мне купить этот остров, как бы вы ответили?
– Купил его! – отрезал сэр Эдвард, потирая похожий на сливу нос, испещренный мелкой сеткой красноватых жилок. – А что же еще? Этот проклятый остров торчит словно заноза до тех пор, пока он остается в руках французов. Ты согласен со мной, Гарри?
Модифорд с удивлением услышал, что его помощник считает мнение своего племянника заслуживающим внимания.
– Что касается того, что Тортуга – это заноза, да. А насчет покупки – нет, – ответил Морган, прихлопнув одного из мириад москитов, которые все-таки пробирались сквозь жалюзи.
– Почему вы настроены так решительно?
– Дю Россе знает, что его дни прошли; он слишком заботится о своем добре. Там, в Париже, французский король распродает акции Французской Вест-Индской компании. Дю Россе не дурак, – Морган говорил, выбирая слова и не спуская глаз с раскрасневшегося лица сэра Томаса, – и понимает, что ему не удержать такой доходный пост просто ради своих заслуг.
– Черт побери! – вмешался полковник. – Покупать его или нет, разве это не блестящая возможность захватить этот остров?
– Да, – пробормотал Модифорд, – почему бы нет?
Гарри поднялся, подошел к окну, откинул занавески и посмотрел на гавань, как будто что-то высматривая.
– Странно, но я не вижу здесь даже катера, который принадлежал бы королевскому флоту. Интересно было бы взглянуть хотя бы на один военный корабль, кроме кораблей братьев, которых вы в вашей беспредельной мудрости оскорбили и ограбили.
– Сначала скажи мне, где ты найдешь корабли для своих людей, если, конечно, наберешь их, чтобы захватить или атаковать Тортугу.
– Не будем хитрить. Я не против того, чтобы купить или захватить Тортугу, как только мы… э… вы сможете удержать этот стратегически важный клочок земли. Так же, как и испанцам, вам надо устранить эту вечную угрозу Порт-Ройялу.
Модифорд тихо хихикнул.
– Клянусь Богом, Эдвард, твой племянник проявляет редкостную проницательность.
– Ба. Все, что он проявляет, это редкую наглость, – буркнул старый солдат и устроил опухшую ногу на табуретке. – Ясно как белый день, что он сам приятель этого учителя танцев по имени Дуросси или как его там.
Не обращая внимания на сэра Эдварда, Морган поднялся и учтиво поклонился губернатору.
– Очень хорошо, сэр, я передам своим людям, что платежи пока задерживаются, но когда я смогу отплыть?
Сэр Томас подергал серьгу с аметистом в мочке своего длинного уха.
– Если вы будете терпеливы и доверитесь мне, – заметил он, – то будете совершенно свободны, ну, скажем, через месяц.
Капитан «Золотого будущего» остановился на пороге.
– Вы хотите сказать, что дадите нам каперские лицензии? Вы дадите нам порох и оружие?
Модифорд ответил с бледной улыбкой:
– Сейчас я ничего не могу обещать – и это все, что я могу сделать. Нет, не уходите, прошу вас. Как насчет пунша с мадерой у меня в саду? Пройдемте сюда.
Губернатор сам проводил пирата до двери и неожиданно остановился.
– Я присоединюсь к вам через минуту. Вначале я должен сказать сэру Эдварду пару слов наедине.
Морган был рад снова очутиться под открытым небом.
«Черт меня подери, – подумал он, – кто бы мог подумать, что старый боевой конь окажется здесь – и к тому же помощником губернатора? Это хороший или плохой знак?»
В благоухающем саду было чудесно, и Морган с удовольствием бродил среди цветущих кустов и виноградников.
Сделав круг по усыпанной гравием дорожке, Морган неожиданно нос к носу столкнулся с высокой молодой девушкой с корзинкой цветов страстоцвета в одной руке и парой ножниц в другой.
Почему-то никто из них не сказал ни слова, они молча стояли друг против друга в желтоватом лунном свете. И никто из них почему-то не удивился. Неожиданно Морган подумал почти вслух: «А если я женюсь на этой девушке?»
Она стояла в платье из линкольновского зеленого сатина, украшенного желтым платком, повязанным на белой, изящной шее. Девушка была лишь немного ниже его ростом. Он увидел, что ее каштановые волосы собраны в простую прическу и что ее серьги и другие украшения далеки от того, чтобы называться дорогими, – но все же в ее манере держаться он чувствовал внутреннее достоинство и мягкость, присущие ей от рождения. При слабом свете луны Морган скорее угадал, чем увидел, что у нее ясные серые глаза, но был совершенно убежден в том, что рот у нее полный и строгий.
Первой заговорила девушка:
– Извините, сэр, кто вы?
– Но… но я, – он с удивлением обнаружил, что заикается, – я… я капитан Морган, владелец барка «Золотое будущее». А… а вы, извините?
Она опустила глаза и положила ножницы в корзину, а потом ответила тихо и спокойно:
– Я Мэри Элизабет, вторая дочь сэра Эдварда Моргана. Я полагаю, вы сейчас виделись с ним?
Морган оторопело подумал: «Боже правый! Старая боевая лошадь просто не может быть отцом такого милого, прекрасного создания! Это невероятно!» Однако вслух он произнес:
– Я имел удовольствие беседовать с ним, мисс Морган. В дальнейшем я думаю, что смогу претендовать на честь называться вашим родственником.
Она взглянула на этого крепко сложенного мужчину ясными глазами и прижала к груди корзинку.
– Родство?
– Я только что узнал, что мой отец был – или является и до сих пор – младшим братом вашего отца; поэтому нравится вам это или нет, но вы моя двоюродная сестра.
Он увидел, как ее глаза округлились от изумления, а потом на ее лице вспыхнула неожиданная сияющая улыбка.
– Но, сэр, тогда… тогда мы легко сможем поладить, верно?
Морган кивнул, хотя в душе у него копошилось сомнение в такой радужной перспективе.
Глава 12
ВРАЧ ИЗ ВИРГИНИИ
С момента первого визита в дом губернатора Морган много времени проводил на захваченном корабле. Он уже готовился к тому дню, когда снова выйдет в море, и с неожиданным раскаянием тосковал о Карлотте. Черт возьми! Как ему не хватало веселой болтовни тигрицы, ее ярких одежд, блюд, которые она готовила, не менее возбуждающих, чем ее танцы.
Он облюбовал «Бреду», потому что на корме этого торгового судна располагалась огромная каюта; она была в четыре раза больше, чем та, которую он занимал на борту «Золотого будущего». Постепенно он привык проводить на борту все утро. Он запирался в каюте и просматривал карты или вспоминал их. У него хранилось шесть огромных портфелей карт, чертежей и отчетов, которые он собрал на Тортуге. Каждый раз, когда он видел рисунок Карлотты – а их было на редкость много, – то испытывал нечто похожее на угрызения совести. Он работал, составлял планы, размышлял. Снова и снова напоминал себе, что она, без всякого сомнения, была заодно с дю Россе в его игре и пыталась отравить его; с его точки зрения, было совершенно не важно, собиралась ли она при этом сама отравиться.
Медленно тянулись дни, и Морган привык, как только наступала вечерняя прохлада, отправляться в маленький кирпичный домик, который занимал его вспыльчивый, страдающий от подагры дядя Эдвард, его жена – ее девичье имя было графиня Анна Поллинц из Эшбаха около Момберга – и трое из четверых его детей. Джек, старший сын, сейчас должен был плыть с Барбадоса, и поэтому старый солдат находился в еще более раздраженном состоянии духа, чем обычно, и нервничал.
Сегодня вечером, надев новую рубашку и нацепив более красивые серьги, Морган отклонился от привычного маршрута и поднялся в каюту баржи, где все показалось ему еще уютнее, чем раньше. При слабом ветре с берега «Бреда» лениво покачивалась, и с ее борта открывалась великолепная панорама: закругленный берег, упиравшийся с одной стороны в форт Чарльз, а с другой стороны – в Лас-Палисадас и блокгауз.
Сейчас на якоре в гавани Порт-Ройяла стояло уже около двух дюжин пиратских судов всевозможного тоннажа и оснастки, но сэр Томас оказался настолько убедительным дипломатом и так умело раздавал обещания, что практически никто из них не выказывал возмущения. Команды не роптали, потому что их кормили и, более того, из Лондона только что прибыл транспорт женщин-преступниц, приговоренных к выселению.
Когда Морган думал о тех женщинах, с которыми ему приходилось иметь дело с того момента, как он пересек тропики, то уже не удивлялся тому, что Мэри Элизабет казалась ему каким-то высшим существом; спокойная, чистая и строгая, словно греческая богиня, вышедшая из жемчужной раковины и заточенная в том самом доме в Сантьяго, который был памятен ему печальной историей с золотой розой. Именно при нападении на Сантьяго он добыл тот злосчастный цветок, который потом бросил в окошко Сьюзан. Если поразмыслить, дочь сэра Эдварда была первой действительно невинной девушкой, которую он встретил после прощания с Анни Пруэтт. Странно, но Морган обнаружил, что ему уже трудно вспомнить, как выглядела Анни. Ничего удивительного; почти десять лет прошло с того ужасного вечера в винном погребе миссис Пруэтт.
А потом он встретил Сьюзан, внешне такую невинную и скромную, но такую похотливую внутри.
Перед его мысленным взором вставали другие лица, миленькие, симпатичные и даже по-настоящему красивые, различных оттенков белого, коричневого и черного, но только Анни была действительно дорога ему.
Его беспокоило, как часто он ловил себя на тоскливых мыслях о Карлотте, ее низком и немного хрипловатом голосе, и он проклинал себя за то, что поддался неудержимому порыву ярости. Повредил его кинжал мускулы на руке или нет? Морган изо всех сил надеялся, что этого не произошло, потому что на самом деле он не хотел причинить ей вреда.
Сколько времени должно пройти, чтобы он забыл ее рассказы, такие живописные, об огромных навьюченных караванах с сокровищами, которые под звяканье несчетных серебряных колокольчиков дважды в год отправлялись по дороге Камино Реал через перешеек от города Панамы к Порто-Бельо. В сокровищницах этого порта хранились груды золота, драгоценных камней, индиго, какао и серебра, которые дожидались прибытия из Кадиса мощной армады, отплывавшей потом на север и называвшейся флотом Тьерра Фирме.
В Гаване, как это уже было известно Моргану, этот флот объединялся с флотом из Новой Гранады – эти корабли везли богатства Мексики, – чтобы вместе преодолеть опасный путь через океан в Испанию. И оба эти флота испанцы гордо именовали Золотым флотом его католического величества.
Задумавшись, Морган вздрогнул, когда о борт стукнула причалившая лодка и голос Джадсона окликнул:
– Эй, Гарри, ты тут?
– Да, но я собираюсь на берег – какого черта тебе надо?
– У меня тут парень, который настолько глуп, что хочет подписать с тобой договор.
– Скажи ему, пусть приходит завтра…
– Постой, Гарри, это ведь не простой матрос. Это врач, по крайней мере, он так говорит.
Морган перегнулся через поручень.
– Эй ты, там, ты что – хирург?
– Да, капитан, – ответил молодой приятный голос. – Я могу отрезать вам руку или ногу так аккуратно, что вы и не заметите.
– Большое спасибо за предложение! – буркнул пират. – Ну тогда поднимайся.
Минуту спустя на широкую носовую палубу «Бреды» вскарабкалась на редкость высокая, но не тощая личность на вид лет двадцати восьми; он оказался также одним из самых красивых мужчин, которых приходилось встречать Моргану.
Врач вежливо поклонился.
– Я Дэвид Армитедж, сэр, и весь к вашим услугам. Пожалуйста, примите мою благодарность за то, что приняли меня так поздно; я рассчитал, что у меня есть время посетить ваш корабль перед тем, как дать ответ на приглашение служить в доме губернатора.
– Хорошо, что ты вначале пришел сюда. – Морган внимательно приглядывался к незнакомцу. – С моего корабля ты увидишь гораздо больше, чем из дома губернатора.
– …Так я и подумал.
Язык у него был хорошо подвешен, но сам Армитедж, похоже, был гол как сокол, потому что на его рубашке дыр было больше, чем ткани, а когда-то элегантные штаны превратились в скопище заплаток и заштопанных дыр.
– Кто ты? – спросил Морган. – Хотя плевать мне на это, если ты знаешь свое дело.
Зубы молодого врача блеснули в улыбке.
– Предположим, мое имя Армитедж, хотя на самом деле это не так. Предположим также, что я родом из колонии Виргиния и что я был там известным хирургом, – он тихо рассмеялся, – а это чистая правда.
Морган ухмыльнулся.
– А что еще?
– Допустим, пока вам не наврали обо мне чего-нибудь еще, что я убил врача, у которого учился.
– Почему?
– Чтобы спасти свою жизнь и жизнь пациента, моего друга хирурга, которого он из ревности готов был убить – дать ему истечь кровью.
– И тебя схватили? Да? Ну-ка, покажи руки.
Черты лица Армитеджа неожиданно стали жесткими, и он протянул левую руку; конечно, там была выжжена буква «У» – что значило «убийца». Как эксперт в таких делах, Морган решил, что клеймо поставлено примерно год назад.
– Почему ты хочешь плыть со мной?
– Потому что, капитан Морган, у вас репутация человека умного и более чем удачливого. Кроме того, мне говорили, что вы всегда поступаете так, как считаете нужным, а это, позвольте заметить, чертовски ценная черта в характере человека.
– У тебя язык хорошо подвешен, Армитедж. Ты можешь вылечить сифилис?
– Нет, – кратко ответил тот, – и никто не может. Но я могу ослабить его разрушительное действие.
– Как?
– С помощью африканского средства, которое обычно используют при триппере. Туда входит ртуть и…
– Садись, – прервал его Морган. – Эй, кто-нибудь, скажите Коту, чтобы принес все для подписания контракта.
И так получилось, что, прежде чем Морган спустился в гичку, человек, назвавший себя Дэвидом Армитеджем, подписал договор, по которому ему полагалось пятая часть добычи, захваченная людьми капитана Моргана у неприятеля.
– Завтра, Дэйв (пока судно стоит в порту, мы называем друг друга по именам), ты закупишь лекарства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58