А если в Шотландии ее планы не осуществятся, лорд Уэнтворд устроит ей путешествие во Францию в обмен на нужные ему сведения. Юнис удовлетворенно улыбнулась. Она теперь без страха смотрела в будущее.
В зале стоял гул разговоров и звяканье посуды. Слуги убирали остатки дневной трапезы. За столом оставалась только Бриттани. Она крошила пальцами хлебную корку и внимательно наблюдала за мужем.
Прихватив с собой кувшин эля, Алек направился к очагу, где сидели воины. Как только Малкольм затеял беседу с лэрдом, Бриттани оставила корку и выбралась из-за стола. Малкольм, человек с суровым, невыразительным лицом, был известен немногословием, и если уж он обратился к лэрду с разговором, это означало, что он собирается сообщить что-то действительно важное. Поэтому, решила Бриттани, все внимание Алека будет устремлено на собеседника.
Бриттани выскользнула из зала, выбралась на улицу. Наступал вечер, воздух заметно посвежел, со стороны поля наползала сырая мгла. После тепла внутренних помещений на улице Бриттани показалось особенно холодно. Но промозглая погода не остановила ее, она просто пошла быстрее, размахивая на ходу руками, чтобы согреться.
Кивая тем, кто попадался по пути, она добралась до ворот, вышла за стены замка, оглянулась через плечо, чтобы удостовериться, что за ней никто не идет. Дорога оказалась пустынной. Тогда она подобрала подол и бегом пустилась по полю.
— Прости, Эндрю, я опоздала, — задыхаясь, сказала она, закрыв за собой дверь одинокого заброшенного домика на краю поля.
— Тебя задержали дела? — Эндрю вышел из темноты в полосу света, падавшего из единственного окошка.
— Какие там дела! — презрительно фыркнула Бриттани. — Алек только и делает, что пытается заставить меня играть с ним в разные игры. — Ни выражение лица, ни голос Бриттани не выдавали, что она давно разгадала намерения Алека. Это был ее секрет, и по разным причинам она ни с кем не хотела им делиться.
— Ты выучила список, который я тебе дал?
— Да. — Бриттани закрыла глаза и наизусть отбарабанила длинный список имен.
— Хорошо. Ты не теряла времени даром. Хотя ты пока незнакома с этими людьми, их имена знать полезно. Особенно те, что подчеркнуты. Это враги твоего мужа.
— Там значится и имя моего отца. — Бриттани опустила голову и отвернулась.
— Да, миледи. Ты не в силах этого изменить. Радуйся, что Алек не винит тебя в том, что совершил твой отец.
— Неужели никак нельзя прекратить эту вражду?
Эндрю положил тяжелую руку ей на плечо.
— Вражду можно начать в мгновение ока и так же быстро ее прекратить. Вот только между этими мгновениями могут пройти годы.
Бриттани прижала к груди руку, стараясь унять внезапно подступившее к сердцу ощущение ледяного холода. Превратности жизни казались ей особенно пугающими, ведь по истечении срока брачного договора ее ожидала полная неизвестность.
— Миледи, ты бледна, как призрак. — Эндрю помог ей сесть на стул. — Ты заболела?
— Нет, Эндрю, — слабым голосом ответила Бриттани. — Это, наверное, от еды. Баранина никогда не шла мне на пользу.
Бриттани попыталась улыбнуться, но желудок у нее свело, и она поняла, что ей надо как можно скорее оказаться в одиночестве. Она встала со стула, и тут комната поплыла у нее перед глазами.
Едва Эндрю успел ее подхватить, как она потеряла сознание. На бледном лице выступили мелкие, как бисер, капельки пота.
— Как же, баранина! — проворчал Эндрю себе под нос. — У моей жены то же самое случалось от рыбы, но только тогда, когда она носила под сердцем наших сыновей.
Эндрю нерешительно взглянул на дверь, потом на кровать, стоявшую в комнате. Если он понесет ее домой, пойдут разговоры. Приняв решение, он осторожно положил ее на кровать.
— Твоего мужа ждет приятный сюрприз. И тебя, я думаю, тоже. — Эндрю улыбнулся. — Ты носишь в себе тайну, о которой ни ты, ни Алек не подозреваете. Интересно, кто из вас ее узнает первым?
Алек закончил беседу с Малкольмом и оглядел большой зал в поисках Бриттани. В последнее время у нее появилась странная манера исчезать как раз тогда, когда ему хотелось с ней поговорить. С того самого неудачного вечера, когда он ни разу не сумел выиграть у нее в шахматы, ему так и не удалось втянуть ее ни в какую другую азартную игру.
Алек никак не мог понять Бриттани. Когда Эдгар пригласил ее ко двору, она, казалось, пришла в ужас, а теперь она вела себя так, будто встреча с самыми родовитыми людьми Шотландии была для нее самым обычным делом. Его все время терзало подозрение, что жена каким-то образом его перехитрила.
Но он, как и Бриттани, не любил отступать. Он подготовит ее к придворной жизни, даже если придется придумывать другой план. Алек отправился разыскивать жену, гадая, куда же она могла деться. Ведь в замке не так уж много укромных уголков.
— Кто-нибудь видел леди Бриттани? — спросил Алек, заглянув в кухню.
— Последний раз я видела ее за столом, — откликнулась леди Бренна, не отрывая взгляда от работы, которой занималась.
— Послушай, осталось совсем немного времени до нашего отъезда ко двору, а она не готова. — В голосе Алека слышались неуверенность и разочарование.
— Ну и что? — спросила леди Бренна.
Алека охватило раздражение.
— Похоже, что я единственный, кто озабочен появлением Бриттани при дворе.
— Алек, все будет хорошо. Перестань об этом беспокоиться и займись своими делами. — Леди Бренна продолжала перемешивать содержимое большой миски, стоявшей перед ней.
Алек сокрушенно покачал головой и ушел. Легко сказать, не беспокойся! Почему все, как один, убеждены в том, что Бриттани справится с этой трудной задачей сама, без всякого наставника?
Он вышел во двор замка, огляделся по сторонам. Казалось, здесь собрались все, кроме того единственного человека, которого он искал.
— Черт побери! Этой женщине нужно повесить колокольчик на шею или посадить ее на цепь, — пробормотал он себе под нос. — Гергес! — окликнул он проходившую мимо женщину. — Ты знаешь, где сейчас леди Бриттани?
— Нет, лэрд. Я ее видела сразу после трапезы. Она выходила за ворота замка, — с готовностью отвечала Гергес.
— А куда она направлялась, не сказала?
— Нет, милорд. Она спешила, и я не стала ее задерживать. — Гергес начала беспокоиться. — Что-нибудь случилось, милорд? Ты хочешь, чтобы я нашла миледи?
— Нет, Гергес, я сам ее найду. — Алек двинулся дальше. За ворота? Что, черт возьми, ей делать в поле, вдалеке от замка?
День был пасмурным, низко над землей висели тяжелые облака, готовые пролиться дождем. Алек шел через скошенное поле по рытвинам и колдобинам, и усиливавшийся ветер трепал его черные волосы. Он понятия не имел, где искать жену, но не мог спокойно сидеть в замке, ожидая ее возвращения.
Жена Малкольма сражалась с развешанным для просушки бельем, спасая его от надвигавшейся бури. Она указала на узкую дорогу, ведущую через деревню.
— Твоя жена прошла здесь. Похоже, она направилась к лачуге старого Мартина.
— Спасибо, Матильда. — Алек помахал ей рукой, но женщина не увидела его жеста из-за развевавшегося на ветру белья.
Алек прибавил шагу. Может, стоит проучить ее? Повернуть домой и устроиться в тепле перед очагом, предоставив ей мокнуть под ливнем. Только он успел так подумать, как первые тяжелые капли упали на землю.
Алек бегом пустился к крайнему домику на краю деревни. Жилище старого Мартина уже несколько лет стояло заброшенным. Вряд ли леди придет в голову воспользоваться таким убежищем, даже если она рискует промокнуть. Но его жена рассуждала не как леди, а как воин: покосившаяся лачуга могла служить защитой от непогоды, и этого было достаточно.
Сквозь плотную пелену дождя Алек вглядывался в очертания унылой лачуги у подножия холма, и вдруг ему показалось, что он видит мужскую фигуру, отделившуюся от домика и бегущую по тропинке вверх по склону. Он протер глаза, залитые дождем, снова взглянул на тропинку. На ней никого не было.
Когда Алек добрался до двери домика, его волосы мокрыми прядями прилипали к черепу, а одежду впору было выжимать. Он вытащил кинжал из ножен, пинком распахнул дверь и шагнул в дом. Наметанный глаз бывалого воина мигом оценил обстановку — темно, сыро и грязно, но не опасно. Он вложил кинжал в ножны, обернулся, чтобы закрыть дверь.
Дождь барабанил по крыше, и этот звук был похож на топот тысячи крохотных воинов, марширующих не в ногу. Запах сырой земли — густой и вязкий — наполнял воздух. Вдруг вспыхнула молния, сразу вслед за нею загрохотал гром, и в призрачном свете, на мгновение залившем лачугу, Алек увидел свою жену.
Во вновь наступившей темноте он, спотыкаясь, бросился к кровати.
— Бриттани, — тревожно позвал он.
На его зов никто не ответил. Алек коснулся ее одежды — она была сухой, — ощупал руками тело, боясь наткнуться на рану, но Бриттани не была ранена. Она лежала неподвижно, не отвечая на его прикосновения.
— Бриттани! — Голос не слушался Алека, и в его хриплом шепоте звучал ужас.
Его рука ощутила слабое движение, ресницы Бриттани затрепетали, глаза широко открылись.
— Эндрю? — услышал Алек ее смущенный голос.
В это мгновение вспышка молнии озарила лачугу, Бриттани узнала его, и одновременно с ударом грома, который потряс ветхое строение до основания, на ее лице появилось выражение смятения.
— Не Эндрю, а Алек.
Молчание, которое последовало за этим утверждением, было красноречивей всяких слов. Напряжение нарастало. Наконец Алек процедил сквозь зубы:
— Неужели ты так бесстыдна, миледи, что назначаешь тайные свидания у меня под носом?
— Алек, это не то, что ты думаешь. — Бриттани протянула к нему руку, но он гневно оттолкнул ее.
— Ты не знаешь, что я думаю. — Он взял ее за подбородок, повернул к себе ее лицо. — Отвечай мне, Бриттани. Я видел, что из дома выбежал мужчина. Кто это был и почему ты встречалась с ним втайне от всех?
Она обхватила его запястье, стараясь освободиться от его железной хватки.
— Я отвечу тебе, Алек, но ты пожалеешь о том, что спросил. Здесь был Эндрю. Я встречаюсь с ним каждый день вот уже три недели. — Пальцы Алека сжались еще сильнее, но она твердо сказала: — Мы не любовники.
Он посмотрел ей в глаза, блестящие в темноте. В ее сердитом взгляде не было ни вины, ни раскаяния, и в душе Алека подозрение, почти уверенность уступили место сомнению. Его жена не походила на женщину, которую уличили в супружеской неверности. Но тогда зачем нужно было прятаться и держать встречи с Эндрю в секрете?
— Жена, я требую объяснений. Зачем ты три недели подряд встречалась с чужим мужчиной? Что вы делали? Играли в шахматы?
— Нет, муж мой, мы не играли в шахматы. Каждую минуту, что мы проводили вместе, мы готовили тебе сюрприз.
— Сюрприз? — Ее ответ сразил Алека наповал. Он припомнил слова фра Джона о том, что правда сделает его свободным. Но сейчас правда заперла его в темнице. Его пальцы разжались, но Бриттани не отпустила его руки.
— Разве тебе не хочется, чтобы я сделала тебе сюрприз? Ты уже все испортил, теперь от подарка не будет никакой радости. Ты опять сделал неверный вывод, Алек. — Бриттани отбросила его руку и попыталась встать.
Он хотел помочь ей, но она закричала:
— Не прикасайся ко мне!
Она рассерженно мерила шагами тесное пространство, а взгляд Алека неотступно следовал за ней. Он обидел и унизил ее… опять! Черт возьми, неужели она не понимает, какую муку он испытал, вообразив ее с другим мужчиной?
— Бриттани, что бы ты почувствовала, если бы представила меня с другой женщиной? — тихо спросил он.
Бриттани круто обернулась к нему.
— Я не стала бы предполагать худшего, — бросила она.
— Возможно, и не стала бы, — согласился Алек, не веря, впрочем, что это может быть правдой. — Но что бы ты почувствовала?
Ответом на его вопрос было молчание. Он коснулся рукой ее волос.
— Бриттани…
Внезапно раздался громкий треск. Балка, поддерживавшая ветхую кровлю, не выдержала напора бури и проломилась прямо над Алеком. Вниз посыпались труха и обломки дерева.
— Алек! — в панике взвизгнула Бриттани, когда балка ударила Алека в плечо.
На его лице сначала отразилось ошеломление, но через мгновение оно превратилось в маску боли. Дерн и обломки дерева придавили Алека к земле, и он издал сдавленный крик. Как в кошмарном сне, когда время растягивается, в сознании замершей в неподвижности Бриттани одна за другой запечатлевались все подробности происходящего.
Опомнившись, она бросилась к Алеку и стала откапывать его из-под завала, отбрасывая обломки дерева и куски дерна.
— Милосердный господь, — шептала она, — пощади его!
В огромную дыру в крыше хлынули потоки воды, на глазах превращавшие дерн в жидкую грязь. Бриттани охватил ужас, потому что она поняла, что через несколько минут Алек задохнется. По ее щекам катились слезы, но она даже не замечала, что плачет. Она старалась как можно быстрее освободить голову мужа, чтобы он мог дышать.
— Алек, — взмолилась Бриттани, боясь, что ее усилия тщетны.
В ответ она услышала только рев ветра и шум дождя. Похолодев от страха, она склонилась ниже, ища в лице Алека признаки жизни. Его лицо было неподвижно, как маска.
— Не смей умирать, Алек! — закричала она, ногтями разрывая толстый слой грязи, прикрывавший его шею. Снова вспыхнула молния, и она увидела, что глаза Алека на миг приоткрылись и снова закрылись.
Сердце Бриттани подпрыгнуло от радости. Он был жив! С удвоенной энергией она принялась освобождать его грудь, разбрасывая во все стороны куски дерна, пока не обнажилась балка, пригвоздившая его к земле. Все ее усилия хоть чуть-чуть приподнять тяжелый деревянный брус ни к чему не привели.
Вдруг Алек застонал, и она оставила балку, склонилась над ним.
— Я здесь, Алек, — нежно выдохнула она ему в лицо.
Его глаза открылись. При вспышке молнии он увидел над головой дыру в крыше, из которой хлестала вода, и его лицо исказилось от усилия понять, что происходит. Через мгновение его взгляд стал осмысленным, он посмотрел на Бриттани.
— Выбирайся отсюда поскорее, жена. — Хотя голос Алека прерывался, в нем звучали знакомые повелительные нотки. От очередного раската грома лачуга содрогнулась до самого основания. — Делай, что я сказал, Бриттани. Здесь слишком опасно.
Бриттани с таким облегчением слушала его голос, что не обратила особого внимания на приказ.
— Мне ничто не угрожает, Алек. Крыша-то уже обвалилась, — сообщила она.
Раздался оглушительный треск. Ветхое строение стонало и дрожало, словно оно было живым существом, бьющимся в предсмертных судорогах. Бриттани замерла. Тот же звук она услышала перед тем, как рухнула балка.
— Господи боже! — вскричала она, падая на Алека, чтобы своим телом защитить его лицо и грудь.
Через мгновение остатки крыши рухнули на пол, не задев ни Алека, ни Бриттани.
— Ты когда-нибудь научишься подчиняться моим приказам? — прорычал Алек, когда Бриттани выпрямилась.
— Если бы я подчинилась твоему приказу, муж мой, я бы уже лежала рядом с тобой, придавленная обломками, — нарочито спокойным тоном ответила Бриттани. Она огляделась по сторонам, в изумлении покачала головой и мысленно поблагодарила господа за свое чудесное спасение. Потом она вернулась к Алеку и принялась за дело.
Через некоторое время Бриттани сумела освободить ему руки, так что он смог ей помогать. Наконец им вместе удалось сдвинуть балку, прижимавшую его к полу.
— Алек, ты ранен? — Она ощупывала его тело, ища повреждения.
— Нет, маленький воин, кажется, у меня все цело, — ответил он.
Бриттани обхватила его обеими руками, прижала к себе.
— Я не смогу пережить такой ужас во второй раз. Ты мне очень дорог, Алек. Постарайся никогда больше не подвергать меня таким мукам.
Алек с облегчением обнял ее.
— Так ты меня простила?
Бриттани отстранилась и посмотрела ему в глаза. Всего несколько минут назад ей казалось, что она никогда больше не увидит его лица. Она нежно провела рукой по его щеке.
— Тебя спас господь, Алек. Ты мог бы погибнуть. — Голос изменил ей, она умолкла, но потом взяла себя в руки. — Прощение — слишком ничтожная цена за твою жизнь.
— Я недостоин тебя, Бриттани. Обещаю, я никогда больше не подвергну сомнению твою верность. — Он привлек ее к себе, ища губами ее губы.
Бриттани с облегчением потянулась к нему навстречу. Да, конечно, она простила его, но если бы она не услышала от Алека того, что услышала сейчас, болезненное воспоминание о его недоверии сохранилось бы в ее душе на всю жизнь. Алек дал слово, и она знала, что он никогда его не нарушит.
Его губы были бесконечно нежны. Никогда еще он не обнимал ее так бережно, словно она представляла для него величайшую ценность. В этих объятиях она познавала истинную сущность любви. Сейчас Бриттани не ощущала в нем страсти и вожделения, он не хотел ее тела, а любил ее самое, и ее душа радостно откликалась на его чувство.
Бриттани ощущала тепло новой близости, близости, которой раньше между ними не существовало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37