Я умоляю вас. У нас он найдет самое изысканное общество!
– И мою, и мою карточку возьмите! – воскликнула мисс Стэнтон.
Capa выразительно посмотрела на непрошеных гостей. В ее глазах было столько презрения, что не заметить этого было нельзя. Обе дамы покраснели.
Пролепетав еще раз о своей искренней и верной дружбе, они поспешно выскочили за дверь. Микум, как и подобает вышколенному дворецкому, степенно закрыл ее за ними.
– А что другие посетители, Микум? Много их было? – спросила Capa.
– О да, миледи, – кашлянул Микум. – Об этом я и пытался вам сообщить. Их было… Нет, боюсь, что и не сосчитать. Лавина. Приходили джентльмены, приносили деньги за пари. Были просто посетители. Масса приглашений.
Capa только теперь как следует рассмотрела поднос в руках дворецкого.
– Что, это все – приглашения?
Микум вздохнул.
– Да, миледи. Я всем говорил, что лорд Грэй болен, но… – В глазах Микума промелькнул ужас. – Леди не желали… не желали ничего слышать.
– Вот как? Леди… – сквозь зубы повторила Capa. – Хорошо! Переставьте бульон на ваш поднос. Отнесите все это в спальню лорда Грэя. Я не лакей, чтобы разносить карточки леди Элизабет и мисс Стэнтон…
Вдруг она засмеялась. К ней вернулись чувство юмора и доброе настроение.
– Впрочем, нет. Я сама отнесу. Хочу посмотреть, какое у него будет лицо, когда он узнает, что весь Лондон желает познакомиться с ним. Если уж он меня считает невозможной, то что, хотелось бы знать, он скажет про мисс Стэнтон и леди Элизабет?
– Да, миледи, – вздохнул Микум и переставил бульон на поднос с карточками.
Capa взяла его и пошла в спальню Джеффри с ехидной усмешкой на губах. Она вывалит перед ним все эти приглашения и посмотрит, что он с ними сделает. Его отношение к светским леди было ей хорошо известно. Сороки безголовые! Обивают порог дома мужчины, которого и знать-то не знают. Просто этот мужчина – гвоздь сезона, а потому знакомство с ним считается последним криком моды. Они его не видели, но уже сходят по нему с ума. Ах, леди, леди…
Capa придала своему лицу спокойное выражение и вошла в спальню. Мелани сидела возле постели, а Джеффри полулежал, откинувшись на подушках. Сегодня он выглядел гораздо лучше.
– Ваш обед, милорд, – сказала Capa, ставя понос на прикроватный столик.
Джеффри хмуро покосился на него.
– Надеюсь, это не бульон?
– Именно он, – широко улыбнулась Capa. Лицо Джеффри на глазах осунулось и помрачнело.
– Но я не стану его есть.
– Станете, станете, сударь, – проворковала Capa. – Так доктор прописал.
– Не стану! – прорычал Джеффри. – Мне нужна настоящая еда, а не эта водичка!
Capa снова улыбнулась.
– Постыдись, Джеффри. Вспомни, как в свое время ты тоже кормил меня такой водичкой и говорил, что так велел доктор.
Джеффри насупился.
– Но если мне не изменяет память, миледи, я вас все-таки накормил потом нормальным обедом.
– Не ты меня накормил, – моргнула пушистыми ресницами Capa. – Я добилась его сама. Взяла силой.
– Ну, если так… – Джеффри сделал попытку встать с постели.
– Нет, Джеффри! – воскликнула Мелани.
– Нет! – крикнула Capa и, не подумав, сильно ухватила Джеффри за плечо, желая удержать.
Он мгновенно побледнел, застонал и откинулся на подушки. Закрыв глаза, Джеффри тяжело задышал. Capa так испугалась, что потеряла способность здраво мыслить.
– Джеффри, не уходи! – в отчаянии закричала она.
Он немедленно открыл глаза. На фоне бледных щек они казались большими и темными.
– Я никуда не ухожу, просто хочу есть. Хочу нормальной, настоящей еды. Такой же, какой кормил тебя в своем доме. – Он обиженно нахмурился. – Я даже сам накладывал ее тебе в тарелку!
Capa с облегчением вздохнула.
– Верно, верно. Ты делал это для меня. – Она присела на краешек кровати. – Я сделаю для тебя то же самое, но позже. А пока… пока это будет бульон.
Она больше не стала выслушивать возражения Джеффри и решительно опустила ложку в горшочек.
– Эту дрянь я и сам могу… – начал Джеффри.
– Нет, я помогу, – перебила его Capa. – И не говорите потом, что в моем доме вам не оказывали гостеприимство, милорд.
– Прекрати называть меня милордом, – недовольно буркнул Джеффри. – Достаточно того, что ты меня кормишь с ложечки, как младенца.
Capa рассмеялась и зачерпнула новую порцию бульона.
– Слава богу, ты далеко не младенец, – легкомысленно сказала она, но, увидев напряженное выражение лица Джеффри, замерла. До нее только сейчас дошел смысл того, что она сказала.
Capa покраснела и принялась исправлять положение.
– Я хотела сказать, – начала она, – что было бы весьма… хлопотно иметь ребенка, который прямо с пеленок начинает требовать бифштекс с жареной картошкой.
– Ну да, конечно. Твои дети с пеленок будут разбираться в модных фасонах, – проворковал Джеффри, – и научатся кокетничать раньше, чем ходить.
– Конечно, – согласилась Capa и поднесла ко рту Джеффри очередную ложку бульона. Он тяжело вздохнул, но не сопротивлялся. Capa взяла салфетку и вытерла губы Джеффри. – А твои сыновья будут рваться в поле, на сенокос. И будут просить, чтобы на ночь им рассказывали сказки про плуги и овец.
– Зато твоя дочь начнет сразу строить глазки акушеру, и он забудет дать ей шлепка по попке, чтобы заставить кричать, – парировал Джеффри.
– Может быть… – улыбнулась Capa. Она сложила салфетку, опустила ее на колени и снова потянулась за ложкой. – Что я знаю наверняка, так это то, что наши дети будут обязательно крупными младенцами. Тебя бог ростом не обидел, меня тоже… Это будут настоящие гиганты.
– Много гигантов, – подхватил Джеффри.
– Как много? Я думаю их будет двое, а то и один, – сказала Capa, поднося ложку ко рту Джеффри.
– Нет! – быстро возразил Джеффри и сверкнул глазами. – Их будет пятеро.
– Пятеро! – Capa выронила ложку, и та упала на грудь Джеффри. Серое мокрое пятно расплылось на рубашке.
Capa взялась за салфетку:
– Ой, прости. Какая же я неуклюжая!
– Все в порядке, Capa, не волнуйся. Дай, я сам. – Он взял из рук Сары салфетку.
От его прикосновения по телу пробежал электрический разряд. Capa завороженно посмотрела на Джеффри, и тот улыбнулся в ответ.
– Пятеро. Иначе не получится, – продолжил он начатую тему. – Сама посуди, двое парней будут фермерами, две дочери – светскими красавицами, а последний, пятый… Пусть в нем будет всего понемногу.
Capa какое-то время сидела неподвижно. Затем резко тряхнула головой, отдернула руки и встала. Только теперь она вспомнила про Мелани, которая все это время сидела в углу со странным выражением лица. «Как же я забыла о ней?» – подумала Capa и смутилась.
– Мелани, – сказала Capa вслух, – может быть, ты теперь докормишь Джеффри? Боюсь, у меня это не слишком хорошо получается.
– Отчего же? – возразила Мелани. – По-моему, очень даже хорошо получается.
Capa нервно засмеялась. В спальне повисла тишина. Беспомощно оглянувшись по сторонам, Capa увидела серебряный поднос с карточками. Про них-то она совсем забыла. Желая прервать затянувшееся двусмысленное молчание, она обернулась к Джеффри.
– Между прочим, это все – тебе.
– А что это? – поднял бровь Джеффри.
– Приглашения. Как видишь, их целая куча. Так что давай-ка выполняй все предписания врача, если хочешь благополучно унести ноги из Лондона.
– Унести ноги? – озадаченно переспросил Джеффри.
– Да, именно так – унести ноги, – Capa энергично кивнула головой. – Еще раз повторяю: это – пригласительные карточки. Все аристократические семьи Лондона жаждут увидеть тебя на своих балах, вечерах и приемах.
– Что? – поразился Джеффри.
– Да, – усмехнулась Capa. – Ты сделал себе имя. Весь Лондон с замиранием сердца ждет встречи с тобой.
У Джеффри был такой растерянный вид, что Capa не выдержала и расхохоталась.
– Ешь бульон, Джеффри, – сказала она. – Набирайся сил. Они тебе пригодятся, чтобы добраться домой целым и невредимым.
Взгляд Джеффри стал вдруг лукавым.
– А если мне не захочется спасаться бегством? – спросил он.
Пришла пора удивиться Саре.
– Но, Джеффри, – покачала она головой, – как ты не понимаешь? Ведь приглашают тебя те самые леди, манерные, глупые светские леди, которых ты так ненавидишь.
– Ненавижу? – переспросил Джеффри.
– Конечно, – убежденно ответила Capa. – Разве не так? По-твоему, все они распущенные, безмозглые и пустые. И ты их интересуешь только потому, что твое имя сейчас на устах у всех в городе. Быть знакомым с тобой престижно. Вот они и бросаются на тебя, как рыбы на приманку.
Джеффри рассмеялся.
– Д-да, это все забавно, – нерешительно сказала Capa. – Любопытно было бы увидеть тебя среди этих леди. В их гостиных тебе пришлось бы целовать им ручки, выслушивать всякую чепуху, да еще и отвечать им. А они станут указывать на тебя веерами, смотреть, как на диковинного зверька в зоологическом саду. Впрочем, это будет продолжаться недолго – до той минуты, пока они не познакомятся с твоими «изысканными» манерами. Тут-то их интерес и угаснет.
– Ах, вот как? – В глазах Джеффри промелькнул вызов.
– Вот так, – подтвердила Capa, с удивлением ощутив укол ревности. – Могу представить выражение их лиц, когда они услышат от тебя, что ты не танцуешь. А уж когда ты примешься со своей обычной прямотой раздавать им комплименты…
Мелани, сидевшая за спиной Сары, громко вздохнула. Capa внимательно присматривалась к лицу Джеффри.
Наконец он улыбнулся и прервал молчание:
– А может быть, все будет иначе.
– Как же? – нахмурилась Capa. – Не забывай, ведь они все – самые утонченные светские дамы. Если уж я тебе не нравлюсь, то что тогда говорить о них?
– Увидим, – широко улыбнулся Джеффри.
– Ничего мы не увидим, – возмутилась Сара. – Ты для лондонского света подходишь не больше, чем я для сельской жизни.
– Я уже сказал, – твердо повторил Джеффри, – поживем – увидим.
Capa растерялась.
– А мне кажется, милорд, что вам нужно поскорее возвращаться домой.
– Это не к спеху, – с улыбкой успокоил Сару Джеффри. – Я передумал. Сначала отвечу на все приглашения, а там видно будет.
Capa прижала к груди серебряный поднос.
– Ты шутишь, – потерянно сказала она.
– Нисколько, – возразил Джеффри. – Согласись, было бы жестоко уехать из Лондона, не навестив никого из этих дам, не попрощавшись даже. Ведь ты сама учила меня правилам хорошего тона.
– Поступай, как знаешь, – сердито буркнула Capa и грохнула поднос с карточками на колени Джеффри так, что тот поморщился от боли.
– Спасибо, – многозначительно сказал он.
– На здоровье, – буркнула Capa и покраснела.
Прежде чем покинуть спальню, она взяла с подноса лежащие сверху карточки леди Элизабет и мисс Стэнтон.
– Обрати особое внимание на эти две, – сказала она, протягивая их Джеффри. – Эти дамы просто сгорают от желания познакомиться с тобой поближе.
– А они красивые? – поинтересовался Джеффри, беря карточки.
– Некоторые полагают, что да, – пожала плечами Capa. – Лично я так не считаю.
– Они не соответствуют стандарту Несравненной? – рассмеялся Джеффри. – Впрочем, я сам увижу. Не могу я уехать из Лондона сейчас, когда мои акции здесь котируются так высоко. Почти как акции самой Несравненной.
Capa высоко подняла голову, стараясь придать себе величественный и высокомерный вид.
– Вот именно – почти, – холодно сказала она и вышла из спальни, оставив Джеффри наедине с его мыслями.
Мелани неторопливо шла по галерее, увешанной портретами.
– Мисс Мелани, – послышался у нее за спиной голос Кендалла Бевингтона, – Микум сказал, что я могу найти вас здесь.
Мелани остановилась и обернулась.
– Простите, – сказала она, – я и не слышала, как вы подошли.
– Да, вы были так увлечены, – понимающе кивнул Кендалл. – Странно, но у меня такое впечатление, что вы интересуетесь моими предками больше, чем я сам.
– Я люблю историю, – ответила Мелани и отвернулась, чтобы Кендалл не заметил, как она покраснела.
Однако он заметил и мягко спросил:
– Что с вами, моя дорогая? Вас что-то тревожит?
Мелани покраснела еще сильнее.
– Capa и Джеффри снова сцепились.
– Я знаю, – ответил Кендалл.
Он осторожно взял Мелани под локоть, повернул девушку лицом к себе, заглянул ей в глаза.
– Пусть они сами разбираются, – сказал он. – Не стоит из-за этого так переживать.
– Я понимаю, – согласилась Мелани и высвободила локоть из руки Кендалла. Его прикосновение вызывало у нее странное ощущение, похожее на легкое покалывание иголочек. – У них обоих такие сильные характеры, и оба они такие несговорчивые… К тому же между ними установилась такая… страстная привязанность друг к другу.
Кендалл какое-то время молчал. Затем с пониманием посмотрел в глаза Мелани. Она поспешно отошла к ближайшему портрету.
– А как… как вы уживались со своей женой? – прерывающимся голосом спросила она.
– С Марией? – переспросил Кендалл и негромко рассмеялся. – Ну что вам сказать? Она была очень похожа характером на Сару. Точнее сказать, Capa – точная копия своей матери.
– Мне все-таки очень хотелось бы увидеть ее портрет, – поспешно прошептала Мелани.
– Это так сильно вас занимает? – спросил Кендалл.
Мелани заглянула в глаза Кендалла.
– Я понимаю, почему здесь нет ее портрета, – сказала она, – но от этого желание увидеть ее изображение становится только сильнее.
Кендалл негромко рассмеялся.
– Если вам так этого хочется, посмотрите на Сару, и вы увидите Марию. Правда-правда. Когда я смотрю на свою дочь, я всегда вижу перед собой покойную жену. Они похожи как две капли воды. От меня Capa взяла совсем немного…
– Тогда, полагаю, ваша жена была женщиной сильной и… страстной, – вздохнула Мелани.
Кендалл внимательно посмотрел на девушку.
– И сила, и страсть у каждого проявляются по-своему, моя дорогая…
Мелани застенчиво улыбнулась и посмотрела в сторону.
– Вы, наверное, уже знаете, что мы с Джеффри знакомы с детства. Можно сказать, всю жизнь. Я всегда знала его как человека прямого и сдержанного. И надежного, несмотря на некоторую грубость и привычку командовать. Но с тех пор как в его жизни появилась Capa, он стал другим, совершенно другим человеком.
– И какой же он, по-вашему, настоящий – прежний или теперешний? – мягко спросил Кендалл.
Мелани покраснела и опустила глаза.
– Теперешний. Такой, каким он бывает рядом с Сарой.
– Понимаю, – так же мягко сказал Кендалл. – Очевидно, для того, чтобы быть самим собой, ему нужно иметь рядом сильную женщину. Это очень огорчает вас?
– Пожалуй, нет, – смущенно ответила Мелани. – Это не столько огорчает, сколько удивляет меня. Сегодня я наблюдала за ними. Capa кормила Джеффри бульоном…
– Что? – поразился Кендалл. Мелани рассмеялась в ответ.
– Да-да, именно так. Сначала они препирались… затем разговорились… и я увидела, как они… – Мелани набрала в грудь воздуха. – Как они любят друг друга. Нет, я не расстроилась. Скорее порадовалась тому, что мой друг детства наконец-то встретил свою настоящую любовь.
– Что вы намерены делать дальше? – спросил Кендалл.
– Не знаю, – снова покачала головой Мелани.
– Как и они, – вздохнул Кендалл. – Впрочем, свои проблемы пусть решают сами. Одно могу сказать вам совершенно точно: если Capa – та женщина, которая нужна Джеффри, значит, вы ему совершенно не пара. А раз так, то не пора ли вам поискать себе другого мужчину?
Не решаясь поднять глаза, Мелани сжала рукой сильную, широкую ладонь Кендалла. Она чувствовала себя слабой и растерянной.
Кендалл выдержал небольшую паузу.
– Я слышал, что Джеффри намерен задержаться в Лондоне. – Голос его был мягким, обволакивающим. – Прошу вас, воспользуйтесь и вы моим гостеприимством. Может быть, как раз здесь вы и найдете своего героя… Большой город предоставляет для этого столько возможностей…
Мелани не выпустила из руки ладонь Кендалла Бевингтона. Она молча кивнула, и на глазах у нее блеснули слезы.
12
– Добрый день, Микум, – сказала Capa дворецкому, широко распахнувшему перед нею входную дверь. В руках у Сары были какие-то коробочки и свертки. За спиной стояла служанка, тоже нагруженная разноцветными пакетами. – Пошлите, пожалуйста, слугу, чтобы принес из кареты все остальное.
Этот выезд за покупками не принес Саре обычного удовольствия. Он был больше похож на побег из дома. Однако, покинув дом, Capa тут же ощутила себя предательницей, бросившей свой пост у постели несчастного больного.
Возвращаясь домой, Capa поклялась в душе, что не покажет больше Джеффри своего неудовольствия, что бы ни случилось. В конце концов, надо держать себя в руках. Пусть поступает, как ему заблагорассудится. Пусть делает, что хочет… Она и бровью больше не поведет. У него – своя жизнь. У нее – своя. Вот так.
В эту минуту из гостиной послышался звонкий женский смех. Capa мигом забыла все свои клятвы.
– Что там происходит, Микум? – нахмурилась она.
– У милорда гости, – побледнел дворецкий.
– У отца? – уточнила Capa. Новый взрыв хохота долетел до ее ушей, и она сердито покосилась на дверь гостиной. – Столько шума! Можно подумать, что там настоящий прием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– И мою, и мою карточку возьмите! – воскликнула мисс Стэнтон.
Capa выразительно посмотрела на непрошеных гостей. В ее глазах было столько презрения, что не заметить этого было нельзя. Обе дамы покраснели.
Пролепетав еще раз о своей искренней и верной дружбе, они поспешно выскочили за дверь. Микум, как и подобает вышколенному дворецкому, степенно закрыл ее за ними.
– А что другие посетители, Микум? Много их было? – спросила Capa.
– О да, миледи, – кашлянул Микум. – Об этом я и пытался вам сообщить. Их было… Нет, боюсь, что и не сосчитать. Лавина. Приходили джентльмены, приносили деньги за пари. Были просто посетители. Масса приглашений.
Capa только теперь как следует рассмотрела поднос в руках дворецкого.
– Что, это все – приглашения?
Микум вздохнул.
– Да, миледи. Я всем говорил, что лорд Грэй болен, но… – В глазах Микума промелькнул ужас. – Леди не желали… не желали ничего слышать.
– Вот как? Леди… – сквозь зубы повторила Capa. – Хорошо! Переставьте бульон на ваш поднос. Отнесите все это в спальню лорда Грэя. Я не лакей, чтобы разносить карточки леди Элизабет и мисс Стэнтон…
Вдруг она засмеялась. К ней вернулись чувство юмора и доброе настроение.
– Впрочем, нет. Я сама отнесу. Хочу посмотреть, какое у него будет лицо, когда он узнает, что весь Лондон желает познакомиться с ним. Если уж он меня считает невозможной, то что, хотелось бы знать, он скажет про мисс Стэнтон и леди Элизабет?
– Да, миледи, – вздохнул Микум и переставил бульон на поднос с карточками.
Capa взяла его и пошла в спальню Джеффри с ехидной усмешкой на губах. Она вывалит перед ним все эти приглашения и посмотрит, что он с ними сделает. Его отношение к светским леди было ей хорошо известно. Сороки безголовые! Обивают порог дома мужчины, которого и знать-то не знают. Просто этот мужчина – гвоздь сезона, а потому знакомство с ним считается последним криком моды. Они его не видели, но уже сходят по нему с ума. Ах, леди, леди…
Capa придала своему лицу спокойное выражение и вошла в спальню. Мелани сидела возле постели, а Джеффри полулежал, откинувшись на подушках. Сегодня он выглядел гораздо лучше.
– Ваш обед, милорд, – сказала Capa, ставя понос на прикроватный столик.
Джеффри хмуро покосился на него.
– Надеюсь, это не бульон?
– Именно он, – широко улыбнулась Capa. Лицо Джеффри на глазах осунулось и помрачнело.
– Но я не стану его есть.
– Станете, станете, сударь, – проворковала Capa. – Так доктор прописал.
– Не стану! – прорычал Джеффри. – Мне нужна настоящая еда, а не эта водичка!
Capa снова улыбнулась.
– Постыдись, Джеффри. Вспомни, как в свое время ты тоже кормил меня такой водичкой и говорил, что так велел доктор.
Джеффри насупился.
– Но если мне не изменяет память, миледи, я вас все-таки накормил потом нормальным обедом.
– Не ты меня накормил, – моргнула пушистыми ресницами Capa. – Я добилась его сама. Взяла силой.
– Ну, если так… – Джеффри сделал попытку встать с постели.
– Нет, Джеффри! – воскликнула Мелани.
– Нет! – крикнула Capa и, не подумав, сильно ухватила Джеффри за плечо, желая удержать.
Он мгновенно побледнел, застонал и откинулся на подушки. Закрыв глаза, Джеффри тяжело задышал. Capa так испугалась, что потеряла способность здраво мыслить.
– Джеффри, не уходи! – в отчаянии закричала она.
Он немедленно открыл глаза. На фоне бледных щек они казались большими и темными.
– Я никуда не ухожу, просто хочу есть. Хочу нормальной, настоящей еды. Такой же, какой кормил тебя в своем доме. – Он обиженно нахмурился. – Я даже сам накладывал ее тебе в тарелку!
Capa с облегчением вздохнула.
– Верно, верно. Ты делал это для меня. – Она присела на краешек кровати. – Я сделаю для тебя то же самое, но позже. А пока… пока это будет бульон.
Она больше не стала выслушивать возражения Джеффри и решительно опустила ложку в горшочек.
– Эту дрянь я и сам могу… – начал Джеффри.
– Нет, я помогу, – перебила его Capa. – И не говорите потом, что в моем доме вам не оказывали гостеприимство, милорд.
– Прекрати называть меня милордом, – недовольно буркнул Джеффри. – Достаточно того, что ты меня кормишь с ложечки, как младенца.
Capa рассмеялась и зачерпнула новую порцию бульона.
– Слава богу, ты далеко не младенец, – легкомысленно сказала она, но, увидев напряженное выражение лица Джеффри, замерла. До нее только сейчас дошел смысл того, что она сказала.
Capa покраснела и принялась исправлять положение.
– Я хотела сказать, – начала она, – что было бы весьма… хлопотно иметь ребенка, который прямо с пеленок начинает требовать бифштекс с жареной картошкой.
– Ну да, конечно. Твои дети с пеленок будут разбираться в модных фасонах, – проворковал Джеффри, – и научатся кокетничать раньше, чем ходить.
– Конечно, – согласилась Capa и поднесла ко рту Джеффри очередную ложку бульона. Он тяжело вздохнул, но не сопротивлялся. Capa взяла салфетку и вытерла губы Джеффри. – А твои сыновья будут рваться в поле, на сенокос. И будут просить, чтобы на ночь им рассказывали сказки про плуги и овец.
– Зато твоя дочь начнет сразу строить глазки акушеру, и он забудет дать ей шлепка по попке, чтобы заставить кричать, – парировал Джеффри.
– Может быть… – улыбнулась Capa. Она сложила салфетку, опустила ее на колени и снова потянулась за ложкой. – Что я знаю наверняка, так это то, что наши дети будут обязательно крупными младенцами. Тебя бог ростом не обидел, меня тоже… Это будут настоящие гиганты.
– Много гигантов, – подхватил Джеффри.
– Как много? Я думаю их будет двое, а то и один, – сказала Capa, поднося ложку ко рту Джеффри.
– Нет! – быстро возразил Джеффри и сверкнул глазами. – Их будет пятеро.
– Пятеро! – Capa выронила ложку, и та упала на грудь Джеффри. Серое мокрое пятно расплылось на рубашке.
Capa взялась за салфетку:
– Ой, прости. Какая же я неуклюжая!
– Все в порядке, Capa, не волнуйся. Дай, я сам. – Он взял из рук Сары салфетку.
От его прикосновения по телу пробежал электрический разряд. Capa завороженно посмотрела на Джеффри, и тот улыбнулся в ответ.
– Пятеро. Иначе не получится, – продолжил он начатую тему. – Сама посуди, двое парней будут фермерами, две дочери – светскими красавицами, а последний, пятый… Пусть в нем будет всего понемногу.
Capa какое-то время сидела неподвижно. Затем резко тряхнула головой, отдернула руки и встала. Только теперь она вспомнила про Мелани, которая все это время сидела в углу со странным выражением лица. «Как же я забыла о ней?» – подумала Capa и смутилась.
– Мелани, – сказала Capa вслух, – может быть, ты теперь докормишь Джеффри? Боюсь, у меня это не слишком хорошо получается.
– Отчего же? – возразила Мелани. – По-моему, очень даже хорошо получается.
Capa нервно засмеялась. В спальне повисла тишина. Беспомощно оглянувшись по сторонам, Capa увидела серебряный поднос с карточками. Про них-то она совсем забыла. Желая прервать затянувшееся двусмысленное молчание, она обернулась к Джеффри.
– Между прочим, это все – тебе.
– А что это? – поднял бровь Джеффри.
– Приглашения. Как видишь, их целая куча. Так что давай-ка выполняй все предписания врача, если хочешь благополучно унести ноги из Лондона.
– Унести ноги? – озадаченно переспросил Джеффри.
– Да, именно так – унести ноги, – Capa энергично кивнула головой. – Еще раз повторяю: это – пригласительные карточки. Все аристократические семьи Лондона жаждут увидеть тебя на своих балах, вечерах и приемах.
– Что? – поразился Джеффри.
– Да, – усмехнулась Capa. – Ты сделал себе имя. Весь Лондон с замиранием сердца ждет встречи с тобой.
У Джеффри был такой растерянный вид, что Capa не выдержала и расхохоталась.
– Ешь бульон, Джеффри, – сказала она. – Набирайся сил. Они тебе пригодятся, чтобы добраться домой целым и невредимым.
Взгляд Джеффри стал вдруг лукавым.
– А если мне не захочется спасаться бегством? – спросил он.
Пришла пора удивиться Саре.
– Но, Джеффри, – покачала она головой, – как ты не понимаешь? Ведь приглашают тебя те самые леди, манерные, глупые светские леди, которых ты так ненавидишь.
– Ненавижу? – переспросил Джеффри.
– Конечно, – убежденно ответила Capa. – Разве не так? По-твоему, все они распущенные, безмозглые и пустые. И ты их интересуешь только потому, что твое имя сейчас на устах у всех в городе. Быть знакомым с тобой престижно. Вот они и бросаются на тебя, как рыбы на приманку.
Джеффри рассмеялся.
– Д-да, это все забавно, – нерешительно сказала Capa. – Любопытно было бы увидеть тебя среди этих леди. В их гостиных тебе пришлось бы целовать им ручки, выслушивать всякую чепуху, да еще и отвечать им. А они станут указывать на тебя веерами, смотреть, как на диковинного зверька в зоологическом саду. Впрочем, это будет продолжаться недолго – до той минуты, пока они не познакомятся с твоими «изысканными» манерами. Тут-то их интерес и угаснет.
– Ах, вот как? – В глазах Джеффри промелькнул вызов.
– Вот так, – подтвердила Capa, с удивлением ощутив укол ревности. – Могу представить выражение их лиц, когда они услышат от тебя, что ты не танцуешь. А уж когда ты примешься со своей обычной прямотой раздавать им комплименты…
Мелани, сидевшая за спиной Сары, громко вздохнула. Capa внимательно присматривалась к лицу Джеффри.
Наконец он улыбнулся и прервал молчание:
– А может быть, все будет иначе.
– Как же? – нахмурилась Capa. – Не забывай, ведь они все – самые утонченные светские дамы. Если уж я тебе не нравлюсь, то что тогда говорить о них?
– Увидим, – широко улыбнулся Джеффри.
– Ничего мы не увидим, – возмутилась Сара. – Ты для лондонского света подходишь не больше, чем я для сельской жизни.
– Я уже сказал, – твердо повторил Джеффри, – поживем – увидим.
Capa растерялась.
– А мне кажется, милорд, что вам нужно поскорее возвращаться домой.
– Это не к спеху, – с улыбкой успокоил Сару Джеффри. – Я передумал. Сначала отвечу на все приглашения, а там видно будет.
Capa прижала к груди серебряный поднос.
– Ты шутишь, – потерянно сказала она.
– Нисколько, – возразил Джеффри. – Согласись, было бы жестоко уехать из Лондона, не навестив никого из этих дам, не попрощавшись даже. Ведь ты сама учила меня правилам хорошего тона.
– Поступай, как знаешь, – сердито буркнула Capa и грохнула поднос с карточками на колени Джеффри так, что тот поморщился от боли.
– Спасибо, – многозначительно сказал он.
– На здоровье, – буркнула Capa и покраснела.
Прежде чем покинуть спальню, она взяла с подноса лежащие сверху карточки леди Элизабет и мисс Стэнтон.
– Обрати особое внимание на эти две, – сказала она, протягивая их Джеффри. – Эти дамы просто сгорают от желания познакомиться с тобой поближе.
– А они красивые? – поинтересовался Джеффри, беря карточки.
– Некоторые полагают, что да, – пожала плечами Capa. – Лично я так не считаю.
– Они не соответствуют стандарту Несравненной? – рассмеялся Джеффри. – Впрочем, я сам увижу. Не могу я уехать из Лондона сейчас, когда мои акции здесь котируются так высоко. Почти как акции самой Несравненной.
Capa высоко подняла голову, стараясь придать себе величественный и высокомерный вид.
– Вот именно – почти, – холодно сказала она и вышла из спальни, оставив Джеффри наедине с его мыслями.
Мелани неторопливо шла по галерее, увешанной портретами.
– Мисс Мелани, – послышался у нее за спиной голос Кендалла Бевингтона, – Микум сказал, что я могу найти вас здесь.
Мелани остановилась и обернулась.
– Простите, – сказала она, – я и не слышала, как вы подошли.
– Да, вы были так увлечены, – понимающе кивнул Кендалл. – Странно, но у меня такое впечатление, что вы интересуетесь моими предками больше, чем я сам.
– Я люблю историю, – ответила Мелани и отвернулась, чтобы Кендалл не заметил, как она покраснела.
Однако он заметил и мягко спросил:
– Что с вами, моя дорогая? Вас что-то тревожит?
Мелани покраснела еще сильнее.
– Capa и Джеффри снова сцепились.
– Я знаю, – ответил Кендалл.
Он осторожно взял Мелани под локоть, повернул девушку лицом к себе, заглянул ей в глаза.
– Пусть они сами разбираются, – сказал он. – Не стоит из-за этого так переживать.
– Я понимаю, – согласилась Мелани и высвободила локоть из руки Кендалла. Его прикосновение вызывало у нее странное ощущение, похожее на легкое покалывание иголочек. – У них обоих такие сильные характеры, и оба они такие несговорчивые… К тому же между ними установилась такая… страстная привязанность друг к другу.
Кендалл какое-то время молчал. Затем с пониманием посмотрел в глаза Мелани. Она поспешно отошла к ближайшему портрету.
– А как… как вы уживались со своей женой? – прерывающимся голосом спросила она.
– С Марией? – переспросил Кендалл и негромко рассмеялся. – Ну что вам сказать? Она была очень похожа характером на Сару. Точнее сказать, Capa – точная копия своей матери.
– Мне все-таки очень хотелось бы увидеть ее портрет, – поспешно прошептала Мелани.
– Это так сильно вас занимает? – спросил Кендалл.
Мелани заглянула в глаза Кендалла.
– Я понимаю, почему здесь нет ее портрета, – сказала она, – но от этого желание увидеть ее изображение становится только сильнее.
Кендалл негромко рассмеялся.
– Если вам так этого хочется, посмотрите на Сару, и вы увидите Марию. Правда-правда. Когда я смотрю на свою дочь, я всегда вижу перед собой покойную жену. Они похожи как две капли воды. От меня Capa взяла совсем немного…
– Тогда, полагаю, ваша жена была женщиной сильной и… страстной, – вздохнула Мелани.
Кендалл внимательно посмотрел на девушку.
– И сила, и страсть у каждого проявляются по-своему, моя дорогая…
Мелани застенчиво улыбнулась и посмотрела в сторону.
– Вы, наверное, уже знаете, что мы с Джеффри знакомы с детства. Можно сказать, всю жизнь. Я всегда знала его как человека прямого и сдержанного. И надежного, несмотря на некоторую грубость и привычку командовать. Но с тех пор как в его жизни появилась Capa, он стал другим, совершенно другим человеком.
– И какой же он, по-вашему, настоящий – прежний или теперешний? – мягко спросил Кендалл.
Мелани покраснела и опустила глаза.
– Теперешний. Такой, каким он бывает рядом с Сарой.
– Понимаю, – так же мягко сказал Кендалл. – Очевидно, для того, чтобы быть самим собой, ему нужно иметь рядом сильную женщину. Это очень огорчает вас?
– Пожалуй, нет, – смущенно ответила Мелани. – Это не столько огорчает, сколько удивляет меня. Сегодня я наблюдала за ними. Capa кормила Джеффри бульоном…
– Что? – поразился Кендалл. Мелани рассмеялась в ответ.
– Да-да, именно так. Сначала они препирались… затем разговорились… и я увидела, как они… – Мелани набрала в грудь воздуха. – Как они любят друг друга. Нет, я не расстроилась. Скорее порадовалась тому, что мой друг детства наконец-то встретил свою настоящую любовь.
– Что вы намерены делать дальше? – спросил Кендалл.
– Не знаю, – снова покачала головой Мелани.
– Как и они, – вздохнул Кендалл. – Впрочем, свои проблемы пусть решают сами. Одно могу сказать вам совершенно точно: если Capa – та женщина, которая нужна Джеффри, значит, вы ему совершенно не пара. А раз так, то не пора ли вам поискать себе другого мужчину?
Не решаясь поднять глаза, Мелани сжала рукой сильную, широкую ладонь Кендалла. Она чувствовала себя слабой и растерянной.
Кендалл выдержал небольшую паузу.
– Я слышал, что Джеффри намерен задержаться в Лондоне. – Голос его был мягким, обволакивающим. – Прошу вас, воспользуйтесь и вы моим гостеприимством. Может быть, как раз здесь вы и найдете своего героя… Большой город предоставляет для этого столько возможностей…
Мелани не выпустила из руки ладонь Кендалла Бевингтона. Она молча кивнула, и на глазах у нее блеснули слезы.
12
– Добрый день, Микум, – сказала Capa дворецкому, широко распахнувшему перед нею входную дверь. В руках у Сары были какие-то коробочки и свертки. За спиной стояла служанка, тоже нагруженная разноцветными пакетами. – Пошлите, пожалуйста, слугу, чтобы принес из кареты все остальное.
Этот выезд за покупками не принес Саре обычного удовольствия. Он был больше похож на побег из дома. Однако, покинув дом, Capa тут же ощутила себя предательницей, бросившей свой пост у постели несчастного больного.
Возвращаясь домой, Capa поклялась в душе, что не покажет больше Джеффри своего неудовольствия, что бы ни случилось. В конце концов, надо держать себя в руках. Пусть поступает, как ему заблагорассудится. Пусть делает, что хочет… Она и бровью больше не поведет. У него – своя жизнь. У нее – своя. Вот так.
В эту минуту из гостиной послышался звонкий женский смех. Capa мигом забыла все свои клятвы.
– Что там происходит, Микум? – нахмурилась она.
– У милорда гости, – побледнел дворецкий.
– У отца? – уточнила Capa. Новый взрыв хохота долетел до ее ушей, и она сердито покосилась на дверь гостиной. – Столько шума! Можно подумать, что там настоящий прием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32