– Ты с ума сошел! Когда отец и братья обо всем узнают, они тебя убьют. Но сначала они тебя свяжут и сдерут кожу, как это делают бандиты в Индии. А потом возьмут раскаленные угли…
Она умолкла на полуслове, потому что он всей тяжестью своего тела придавил ее к кровати.
– Твой язычок словно кнут. Ты, должно быть, всегда отпугиваешь им мужчин, не так ли?
Его замечание ошарашило ее. Ей всегда приходилось следить за тем, что она говорит, скрывать свое настроение и свой авантюрный характер. В противном случае она становилась предметом осуждения и сплетен, которыми развлекалось высшее общество Лондона.
– Значит, это правда, детка.
Черт бы его побрал. Все-то он замечает.
– Нет, не правда, будь проклято твое подлое, коварное змеиное сердце!
Она бешено извивалась, пытаясь сбросить его мощное тело, но это было так же бессмысленно, как черпать воду из Темзы решетом.
– Я думаю, что ты должна решить: или я козел, или у меня сердце рептилии. Но даже я, совершенно не разбирающийся в зоологии, знаю, что нельзя одновременно быть и тем и другим.
Она молча продолжала бороться, но безуспешно.
– Но ты получила ответ на свой вопрос. Тебе ответило мое тело – горячее и твердое. Детка, ты желанная женщина – во всех смыслах этого слова.
Она высвободила руку и изо всех сил заехала кулаком ему в подбородок. Когда он отшатнулся, она вскочила на ноги.
– Как же ты прекрасна, – прошептал он, но в его голосе таилась опасность.
Она проследила за его взглядом и покраснела до корней волос: пуговицы на рубашке расстегнулись и была видна ее грудь с торчащими бугорками сосков.
– Судя по виду этих прелестных бутонов, твоя кровь бурлит так же, как моя.
Ругаясь на чем свет стоит, Индия запахнула рубашку и попятилась к двери.
– Да, от злости. И от ненависти. Клянусь честью, ни от чего другого.
В серой предрассветной мгле его повязка на глазу была такой же черной, как дорога на Ватерлоо, как большие пушечные ядра на телегах, с грохотом проезжавших по булыжной мостовой в сторону фронта.
– Честью? – Он не скрывал сарказма. – Странно слышать это слово из уст женщины. А у тебя есть честь, англичанка? И ты держишь слово, если клянешься честью?
– Всегда!
– А-а. – Его пальцы слегка дрожали. – А когда ты дашь клятву верности мужчине, за которого однажды выйдешь замуж, твой ответ будет честен?
Замужество – это как раз то, о чем ее мать и бабушка не уставали повторять. И тогда Девлин Карлайл будет отодвинут в прошлое – туда, где ему и место.
– Да, будет.
Но почему ее пробирает холод, когда она произносит эти слова?
– Значит, это долг чести?
– Разумеется. Почему ты так на меня смотришь?
– Потому что ты не будешь счастлива в объятиях почтенного английского лорда. В тебе слишком много огня. А он никогда не заставит тебя вскрикивать от страсти. Если ты выйдешь замуж за такого человека, уверяю тебя, ты очень скоро сделаешь его рогоносцем.
– Никогда. Если я и выйду когда-нибудь замуж, это будет не по любви. Но я буду честной, и верной, и самой послушной, как велит долг, женой.
– Разве мужчине нужен долг в постели? – горько засмеялся он.
– Неужели в тебе нет ни капли порядочности?
– Нет. Она исчезла, когда я покинул свою страну и попытался научиться вашим холодным английским привычкам. – Он пожал плечами. – Что прикажете делать с порядочностью? Ею не наполнишь желудок, не согреешь постель. Давай больше не будем говорить о порядочности. А заодно и о чести. Будем говорить только об ослеплении. Об ударе молнии. Потому что именно это я испытал, когда увидел тебя в первый раз – прекрасную и дикую, на великолепной белой лошади, которую ты украла.
– Я ее не украла…
– Ах да. Я забыл. Ты просто взяла из конюшни герцога то, что принадлежало тебе.
– Ты не можешь держать меня здесь! И я не подчинюсь тебе, как ты того хочешь. Никогда! Даже если бы ты был единственным живым представителем мужской половины человечества.
– Боже, что за язык. Острый как бритва. Но скоро я почувствую, какой он на самом деле мягкий и бархатный.
– Ни за что! И если ты сейчас же не откроешь дверь…
– Капитан! Откройте! – В дверь барабанили, а по палубе грохотали тяжелые шаги.
Француз распахнул дверь.
– В чем дело?
На пороге стоял первый помощник.
– Это сброд с низовьев реки, капитан. Они решили, что настало время навсегда прогнать вас со своей территории. Их не меньше полусотни, и все они вооружены.
Выругавшись, он взял из рук Перкинса саблю и вышел из каюты.
– Вы ничего не забыли, капитан?
– Что?
– Мальчишка. Тот, который не мальчишка.
Француз обернулся.
Но было поздно. Индия Деламер выскочила из каюты, оттолкнула первого помощника так, что он отлетел в сторону, и бросилась вверх по трапу на палубу «Цыганки», откуда уже доносились крики разъяренной толпы.
Глава 25
Вся палуба была в клубах дыма, в воздухе гремела канонада – с пиратского корабля по шлюпу стреляли из пушек. Среди хаоса тел Француз, наконец, разглядел хрупкую фигурку своей пленницы, которая бежала к перилам правого борта. Кто-то из напавших преградил ей дорогу, но она ударила его коленом в пах и выхватила у него из руки пистолет. Бросив пистолет Фроггету, она махнула ему рукой, приказывая следовать за ней. На нее снова бросились два пирата, но она отогнала их, размахивая пистолетом, и они в страхе отступили.
Француз увидел, как еще четверо стали медленно ее окружать. Теперь оставался только один способ вовремя прийти ей на помощь. Схватившись за канат, он оттолкнулся, а потом спрыгнул на палубу. Он сбил с ног двух пиратов, а из рук третьего вышиб оружие.
Но было уже поздно. Его пленница уже взобралась на перила кормы и, приказав Фроггету прыгать, сама бросилась в воду.
Француз подбежал к перилам и глянул вниз, но увидел лишь маленькую фигурку на волнах.
Фроггет стоял у перил, бледный как полотно.
– Я не мог прыгнуть. Я не умею плавать. – Он посмотрел на Француза умоляющим взглядом. – Вы должны понять. Вы не можете причинить ей зло. Она…
Подбежавший Перкинс схватил его за руку.
– Успокойтесь. Француз позаботится о женщине.
Француз тоже надеялся, что ему это удастся. Правда, у него вдруг разболелось плечо, и это не сулило ничего хорошего. Он бросил пистолет помощнику и сказал:
– Проследите, чтобы эти головорезы не разнесли в щепки мой корабль, Перкинс.
С этими словами он прыгнул в воду.
От удара о воду он чуть не потерял сознание. Вынырнув, увидел женщину в двадцати ярдах от себя. Она уверенно плыла, маневрируя между тремя матросами.
Когда он почти настиг ее, она неожиданно обернулась и изо всех сил лягнула его ногой в плечо. От боли он чуть было не закричал. Хлебнув воды, он на мгновение ушел под воду. Она за это заплатит!
Конечно, лишь в том случае, если он сможет двигать рукой. Сейчас у него было такое ощущение, что мышцы отделились от сустава.
Глупо было летать на канате, подумал Француз. Он уже не тот, каким был раньше. Все же сейчас ему надо поймать свою пленницу. Но пока он приходил в себя от боли, она уже была на полпути к берегу.
Стиснув зубы и превозмогая боль, он поплыл к небольшой бухте среди скал. Он был умелым и сильным пловцом, так что выбрался из воды раньше англичанки.
Сейчас он ей задаст. Он бросился ей наперерез и в считанные минуты настиг. Но она, обернувшись, ударила его в грудь, и он, отлетев, стукнулся плечом о выступ скалы.
На сей раз боль была ослепляющей. Он побледнел и, закрыв глаза, выругался.
– Ты ушибся!
Она, казалось, была удивлена.
– Конечно, – раздраженно ответил он. – Сегодня ты уже во второй раз чуть не нанесла мне увечье. Надеюсь, ты довольна своим успехом.
Но она не торжествовала. Наоборот, ее била дрожь, а во взгляде он увидел беспокойство. Неужели она беспокоится о нем?
– Почему ты убежала?
– Чтобы ты обратил на меня внимание.
– Что?
– Чтобы ты обратил…
– Я слышал. – Он оглядел ее дрожащую фигуру с прилипшими к шее волосами. – Я обратил, что дальше? Не можем же мы стоять здесь в таком виде. Ты замерзла. Но и на корабль нам нельзя возвращаться. Одного взгляда на твою мокрую рубашку достаточно, чтобы понять, что ты вовсе не мальчик.
Индия опустила голову, чтобы взглянуть на себя. Мокрая рубашка прилипла к телу, четко обрисовав грудь. Она покраснела и, нахмурившись, посмотрела на его.
– Ты ждешь, что тебе подадут карету? Если так, то тебе не повезло. – Он покачал головой. – Идем.
Он шел впереди, чувствуя, как она сверлит его взглядом. Они миновали небольшой лесок и вышли к ручью, на берегу которого стоял старый домик, весь заросший дикой ежевикой. Раздвинув кусты, он открыл дверь в хижину.
– Эта хижина у меня на тот случай, если на «Цыганке» становится небезопасно, – объяснил он. – Я сейчас разожгу огонь. – Он наклонился к камину, но сморщился от боли.
– Я могу разжечь, – вызвалась она.
Не дав ему времени возразить, она умело уложила в камин дрова и подожгла их с помощью кремня, который нашла на пыльной каминной полке. Очень скоро огонь разгорелся, и в хижине стало теплее.
Француз лег на кучу старых мешков и закрыл глаза. Да, думал он, это была явная глупость – летать на канате. Единственным оправданием было его беспокойство о ней – ведь ее окружили четверо ухмылявшихся пиратов!
– Где ты так хорошо научилась разжигать огонь?
– В Египте, Индии, Греции и еще сотне подобных мест.
– У тебя была интересная жизнь, англичанка. Даже еще интереснее, чем у меня. Но подожди подкладывать дрова. Я этим займусь.
– Почему?
– Полагается, чтобы это делал я.
– Кто это сказал?
– Природа. Общество. Я. – Он потрогал плечо. – В конце концов, я мужчина.
Она молча смотрела на его плечо.
– Но ты ударился плечом. К тому же я сделаю это не хуже тебя. – Она положила несколько поленьев на уже разгоревшийся огонь. – В моей семье принято помогать друг другу. Этим мы, Деламеры, и отличаемся. И мы помогаем друг другу на равных, независимо от пола.
– Значит, тебе повезло, дикарка. Я бы не стал спорить о вещах, в которых совсем не разбираюсь. Иди сюда и сядь. – Когда она осторожно села рядом, он накинул ей на плечи старое пальто.
Он понимал, что опасно находиться с ней в такой близости, но ему вдруг стало все равно. В комнате было тихо, лишь потрескивали поленья в камине, а тепло навевало сон. Он даже задремал, но неожиданно почувствовал, как ее рука прикоснулась к его плечу.
– Что ты делаешь?
Она водила пальцем по застарелому шраму, блестевшему в отсветах пламени.
– Смотрю. Как это случилось?
– Это… было очень давно. – Он потер подбородок, который от соленой воды почему-то стал чесаться.
– Ты не хочешь об этом рассказать?
– Нет, – отрезал он.
– Когда?
Он снял с себя мокрую рубашку и бросил ее на деревянный ящик возле камина, чтобы просушить.
– Как-нибудь потом расскажу, англичанка. Советую и тебе снять мокрую одежду.
– Вот как! Раздеться при тебе? При совершенно незнакомом мужчине? Да к тому же пирате? Это… доставит тебе удовольствие, капитан?
– Если бы я хотел поступить с тобой как варвар, я бы давно это сделал, – сухо ответил он.
– Да, мог бы. Это-то как раз меня и беспокоит. – Она провела рукой по его груди. – Так тебе нравится?
– Возможно.
– А так? – Она провела рукой по животу, и его окатила жаркая волна.
– Нет, – солгал он.
– Нуда. Конечно.
Улыбнувшись, она подняла руку к его бороде. Он резко сел и крикнул:
– Тысяча чертей! Зачем ты это делаешь?
Но Индия его не слышала. Ее тело напряглось, а пальцы впились ему в бороду.
– Это за то, что солгал мне. – Она раскрыла ладонь и показала клок густых черных волос. – Какой же ты дурак! – крикнула она человеку, фальшивая борода которого начала отклеиваться от соленой воды.
Человеку, у которого до сих пор болело плечо, как сказала Алексис. Своему мужу.
– Ты думал, что сможешь обмануть меня, Девлин Карлайл? Я помню каждый дюйм твоего тела. А теперь я хочу знать правду. Всю и до конца.
Герцогиня Крэнфорд ходила взад-вперед по освещенной солнцем оранжерее. Испуганный Бич следовал за ней.
– Куда эта невозможная девчонка отправилась на сей раз? Я уезжаю на один день, чтобы навестить подругу, а когда возвращаюсь, весь дом оказывается перевернутым вверх дном. Что произошло, Бич?
– Она не вернулась прошлой ночью, ваша светлость, и сегодня о ней ничего не известно.
Герцогиня в гневе стукнула об пол палкой.
– Если бы мы были в Норфолке, я бы не беспокоилась. Индия может разгуливать там так же свободно, как Луна. Но Лондон – другое дело…
– Ваша светлость, – дворецкий откашлялся. – Боюсь, я должен сказать еще кое-что.
– Что еще? Говори!
Дворецкий полез в карман и достал оттуда большой ком рыжих волос.
– Она отрезала волосы? Боже милостивый, что эта девчонка задумала?
Нет, в своем желании быть похожей на мужчину Индия вряд ли могла зайти так далеко. Герцогиня отказывалась это понимать. С другой стороны, с тех пор как лорд Торнвуд вернулся в Лондон, она ведет себя очень странно.
Между этими двумя явно проскакивала какая-то искра. А там, где искра, недалеко и до огня.
– Прошу прощения, ваша светлость, но я нашел это в ящике письменного стола мисс Индии. – Дворецкий протянул герцогине мятый клочок бумаги.
Старая леди расправила листок и побледнела.
«Не ездите в Воксхолл, или вы об этом пожалеете».
– Эту записку я нашел за шторой в ее комнате час назад. Второе послание было еще хуже. И написано оно было почерком разгневанного человека.
«Или уезжай из Лондона, или умрешь».
Герцогиня схватилась за спинку стула и глянула на своего дворецкого и друга.
– Ах, Бич! В какую еще историю впуталась эта глупышка?
– Дело сделано.
Мужчина поднял голову, и пламя в камине осветило его сердитое лицо.
– А груз в безопасности?
– Да, как вы велели.
– И где он? В каком месте?
– Там, где… груз не привлечет внимания. – Элена Марчмонт нахмурилась. – Но как насчет Торнвуда? Что, если…
Мужчина холодно улыбнулся.
– Торн не представляет для нас угрозы. Ведь он потерял память. Я уничтожу его задолго до того, как она к нему вернется.
– Но что, если он…
– Забудьте о Торне, – приказал мужчина у камина. – А теперь идите ко мне, – властно потребовал он.
Вдова поиграла кистями пояса.
– Но прошел всего час с тех пор, как…
Он встал и, подойдя, задрал ей юбку, прежде чем она успела закончить фразу.
Через минуту в полумраке комнаты раздался ее сладострастный смех.
Глава 26
Человек с наполовину отклеившейся бородой, человек, который был мужем Индии, замер.
– Как ты узнала? – наконец произнес он.
– Сначала я тебя не узнала. Твой маскарад был чертовски удачен. Но шрам на плече навел меня на мысль… и тут все рассыпалось. Но ты хорошо разыгрывал из себя пирата.
– У меня в этом деле была большая практика.
– Но зачем, Дев? Почему ты мне ничего не сказал? Какая тебе грозит опасность?
Девлин процедил сквозь зубы:
– По-моему, в камин надо подбросить дров.
– Не думай, что тебе удастся избежать моих вопросов, Дев. Ты взял в заложники меня и моего грума Фроггета, и я очень сильно подозреваю, что косвенно ты подверг опасности своих детей. Я хочу знать зачем.
Девлин смотрел на пляшущее в очаге пламя и думал о бриллианте, который мог бы повлиять на судьбу всей Европы.
– Ради огромного состояния, Индия, или, лучше сказать, ради огромного выкупа. Если я позволил бы этим камням проскользнуть у меня между пальцев, один сумасшедший смог бы с помощью оружия вернуть себе власть.
– Ты имеешь в виду бриллиант, который я нашла в Воксхолле?
– Да, этот и еще много других. Я дал клятву молчать и не должен был тебе ничего рассказывать, но ты теперь тоже замешана, и нравится мне это или нет, но и дети – тоже. Эти бриллианты были частью личной коллекции Наполеона, но после Ватерлоо они пропали, хотя моей обязанностью было проследить, чтобы этого не случилось. Теперь у нас есть сведения, что очень скоро бриллианты будут переправлены в Англию. Я должен найти камни и их похитителей.
– И для этого Девлин Карлайл превратился в пресловутого головореза, известного как Француз. – Индия кивнула. – Здорово придумано, Девлин. Поздравляю.
– Неужели? Большинство женщин, узнав такое, содрали бы с меня шкуру, а потом устроили бы истерику. И ты не сердишься?
– Еще как сержусь! Сержусь за то, что ты мне лгал и подверг опасности несчастных детей. А как пират ты был очень правдоподобен. Даже слишком.
– Иди ко мне, моя дорогая.
Индия почувствовала, как по телу разливается тепло, но покачала головой:
– Нет. До тех пор, пока я не узнаю всей правды…
– Правда бывает разная, Индия. Есть та, что идет от сердца к сердцу, от тела к телу. А слова очень легко переиначить.
– У тебя на все есть ответ. Не имеет значения, кто ты – Девлин Карлайл, вернувшийся с войны герой, или одноглазый пират с Темзы. – Она подошла к единственному окошку и стала смотреть на воду. – Они все еще дерутся, – сказала она, увидев, как маленькие фигурки прыгают за борт «Цыганки».
– Они будут биться до утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30