Не купишь время с единственным человеком, которому они доверяют. Неужели вы настолько глупы, что не видите этого?
– Я думаю, что эти проблемы лучше обсуждать с глазу на глаз. И тогда вы сможете объяснить, как вам пришло в голову привезти детей в такое место.
Индия побледнела и в ярости отшатнулась от Дева.
– Объяснить? Зачем, милорд? Тратить на вас хотя бы еще одно слово бессмысленно.
Мрачно улыбнувшись, Торн начал закатывать рукава рубашки.
– Мне все равно. У нас будет достаточно времени, чтобы поговорить, пока я отвезу вас обратно к вашей карете.
Лицо Индии залила краска.
– Вы не посмеете.
Она отступила еще на шаг.
Но он успел схватить ее за плечи.
– Я не собираюсь стоять здесь и слушать, как оскорбляют леди, – вступился Смитсон. – Вы слышите? Сейчас же отпустите ее!
Но с таким же успехом Смитсон мог говорить с глухонемым. Торн крепче сжал ей плечи и увидел, как гнев исказил ее лицо, как напряглось тело, как пылают ее щеки, а длинные рыжие волосы треплет ветер. Вдруг он вспомнил, как выглядела Индия, когда перегнулась через край корзины. Что, если бы она упала на землю и сломала себе шею?
Когда они были в Брюсселе, он считал ее обворожительной, дерзкой, веселой и остроумной, но сейчас он понял, что не это было в ней главным.
Индия Деламер была женщиной, которую не под силу сломать ни ему, ни какому-либо другому мужчине. И ее безрассудство странным образом находило отклик в его собственной душе. Когда-то он тоже был склонен к авантюрам. Просто война научила его холодному расчету и осторожности.
Но сейчас, в такой близости к ее мягким губам и женственным формам, он почти забыл о своем долге, об ответственности и о стране.
Он попытался возненавидеть ее за это, старался разжечь в себе огонь гнева.
Нет, на самом деле он сердился на самого себя за то, что не понял, где кроется опасность, когда еще была возможность выпутаться. Теперь он уже не мог игнорировать свои чувства. Когда она была вдали от него, он мечтал о ней – о ее искренности и жизнерадостности – и считал минуты до того мгновения, когда снова ее увидит. Он забывал о своих обязанностях, и его мозг работал небрежно, кое-как. Короче говоря, он вел себя как влюбленный юнец, приехавший в Лондон в свой первый сезон.
Он, конечно, был наслышан обо всех диких выходках Деламеров. Об этой семье говорили шепотом и с благоговением. Их состояние было огромным, а эксцентричность – сверх всяких границ, но Девлин очень скоро разглядел, что за сплетнями, циркулировавшими в свете, крылись ревность и зависть. Старший сын Деламеров исчез на пять лет, а потом вдруг появился вновь, и без всяких объяснений. Герцог и его жена были не лучше. Они разъезжали по заграницам и мало занимались воспитанием своих непослушных детей.
А Индия?
До Торна доходили слухи о наследнице-дикарке и толпах поклонников, чьи сердца разбила эта рыжеволосая красавица. Сначала он не поверил слухам, но сейчас задумался. Как бы ни были затронуты его собственные чувства, он отвечал за троих детей, которые и так хлебнули слишком много горя.
Он перекинул Индию через плечо и понес к своему коню.
– Сейчас же отпустите меня, Девлин Карлайл! – Она колотила его кулаками по спине, но он не остановился. Потом ловким движением усадил Индию в седло и вскочил на коня позади нее.
По пути обратно в Хэмпстед-Хит Индия не произнесла ни слова. При каждом шаге лошади ее спина упиралась в грудь Девлина, а когда лошадь шла галопом, его бедра прижимались к ее ногам. Она пыталась не обращать на это внимания, убеждала себя, что ее сердце остается холодным и пустым, что он чужой ей человек. Но у нее это плохо получалось.
Он никогда не будет ей чужим, как бы она ни старалась убедить себя в этом. Брюссель был в их жизни. Война была. Хочет она того или нет, но их любовь расцвела на фоне этого кровавого хаоса. И расцвела вновь в темной карете на тихой лондонской улице. Индия боялась, что никогда не сможет избавиться от этого чувства, хотя знала, что оно только сделает их обоих несчастными.
Они давно миновали рощи, позади остались крошечные деревеньки, а впереди уже был виден пригород Лондона. Ее вдруг захлестнуло горькое чувство потери. Однажды она уже теряла этого человека и долгие месяцы тосковала по нему, чувствуя, что ее жизнь кончена. Потом она его нашла, но лишь для того, чтобы снова потерять – ведь их общего прошлого для него не существует.
Теперь, возможно, она потеряет его в третий раз и… окончательно. Он уже не был тем человеком, которого она знала в Брюсселе, – великодушным, умным и остроумным. Он казался ей чужим.
Когда Торн остановил коня, лицо Индии было каменным. Виконт Монктон помог ей спешиться. Дети стояли поодаль с расстроенными лицами. Индия попыталась улыбнуться, но безуспешно. Монктон смотрел то на нее, то на Торна, не понимая, как ему себя вести.
И тут появилась леди Марчмонт. Источая аромат роз, шурша шелками, в элегантной накидке и шляпе с перьями, она проворковала:
– Вот вы где, милорд. – Однако смотрела она на Индию. Злоба сверкнула из-под полуопущенных ресниц. – Я боялась, что вы отправились в путешествие и забыли про меня и про ваших смелых маленьких деток.
Торнвуд едва кивнул ей и отвернулся, чтобы передать поводья груму.
– Моя карета ждет вас. Я буду рада сопроводить вас и этих милых деток обратно в Лондон. Мое приглашение, конечно, относится и к вам, миледи, – с притворной улыбкой обратилась она к Индии и, бросив многозначительный взгляд на ее пыльное платье и растрепанные волосы, добавила: – Вам, несомненно, захочется отдохнуть и привести себя в порядок после столь трудного путешествия.
Индия вскинула подбородок. Гордость многих поколений Деламеров была уязвлена.
– Я ни за что не причинила бы вам неудобств, леди Марчмонт. Тем более что, я уверена, вам с графом надо так много обсудить. У меня есть своя карета.
– Я поеду с ней, – озабоченно сказал Коннор Макиннон Монктону. – У нее безумный взгляд, а я слишком хорошо знаю, что он означает, потому что не раз видел подобный у Люка.
– Кто вы, черт возьми, такой? – взревел Торн.
– Я – друг. Друг, который не желает смотреть, как оскорбляют леди. Советую вам помнить об этом, Торнвуд.
– Оскорбляют? Да она сама во всем виновата!
Торн взял за руки детей и повел их к карете леди Марчмонт.
Монктон покачал головой и спросил в недоумении:
– Что это с ними?
– Предполагаю, что они влюблены друг в друга, Монктон. Но все обернулось не так, как они думали. – Он глянул вслед Индии. – Но поверьте мне, она еще заставит его поплясать. А пока я лучше пригляжу за ней. Люк шкуру с меня спустит, если что-нибудь случится с его маленькой сестренкой.
Монктон взъерошил пятерней волосы, не обращая внимания на то, что испортил свою модную прическу, над которой трудился все утро.
– Поверьте, добром это не кончится. Они оба слишком упрямы.
Наблюдая, как Торн подсаживает в карету леди Марчмонт, детей и садится сам, Монктон сказал: – Поговорю с Пенном. Должны же мы как-то помочь.
По дороге в Лондон Индия несколько раз принималась плакать. Слезы жгли ей глаза, но она нетерпеливо их смахивала. Этот человек не стоит ни единой ее слезинки, убеждала она себя.
Ее девическому увлечению Девлином Карлайлом пришел конец. Сегодня она увидела его таким, каким он был на самом деле – эгоистичным, холодным и высокомерным.
Ей придется наверстать упущенное время.
И начнет она прямо сегодня вечером – в Воксхолле.
Глава 17
– Нет, не так. Если сильно натянуть волосы, она будет выглядеть совершеннейшим пугалом.
Герцогиня Крэнфорд стояла возле заваленного всевозможной косметикой туалетного столика и отдавала горничной множество взаимоисключающих приказаний.
Индия сидела с отрешенным видом, не обращая внимания на суету. Ей казалось, что она наблюдает за всем со стороны, словно наряжают, украшают и обсуждают не ее, а кого-то совершенно ей незнакомого. Она подавила вздох и погладила красивую вышивку на белой сорочке.
– Достаточно, Хокинз. Слава богу, у леди хорошие волосы, не то твоими стараниями ее прическа стала бы похожа на растрепанный парик.
Пожилая горничная пробормотала что-то себе под нос, но без обиды: она давно привыкла к вспышкам гнева герцогини. По правде говоря, обе женщины были обеспокоены странным настроением Индии по ее возвращении после запуска воздушного шара. Хокинз была уверена, что что-то там произошло, но ей ничего не удалось узнать ни у кучера, ни у кого-либо другого помимо того, что там был и граф Торнвуд.
Торнвуд, подумала горничная. Вот человек, который мог бы держать мисс Индию в узде, но ей придется постараться удержать его, а не быть такой пассивной, как сейчас.
Неожиданно ее осенила совершенно безумная мысль, и она подавила улыбку. Пожалуй, слишком смело, но тогда этот человек уже не сможет относиться к Индии равнодушно. Она внимательно посмотрела на сорочку, а потом глянула на герцогиню и, встретившись с ней взглядом, поняла, что леди Крэнфорд пришла в голову та же мысль.
Герцогиня постучала по полу своей посеребренной тростью.
– Вставай, дорогая, и снимай сорочку.
Индия очнулась и в недоумении посмотрела на бабушку.
– Снять? Но ведь я только что ее надела.
– А теперь ты ее снимешь. Не перечьте мне, мисс. И поторопитесь! У вас осталось всего два часа до отъезда в Воксхолл.
– За два часа, – задумчиво произнесла Индия, – я могла бы спасти жизнь двадцати человек, раздать чай и хлеб двумстам и обеспечить чистым бельем целый полк.
Герцогиня поцокала языком.
– Все это было замечательно, моя милая, но Ватерлоо уже позади. Ты теперь в Лондоне, в самый разгар сезона. И вот что я скажу тебе, Индия Деламер. Здесь по вечерам происходит более серьезная и опасная битва между молодыми девушками, которые стараются заполучить подходящего мужа.
– А мне не нужен муж, бабушка. Я думаю, что вообще никогда не выйду замуж. Мы с Луной вернемся в Норфолк, и там я постепенно превращусь в увядшую и бесстыжую чудачку, которой будут сторониться все прежние знакомые.
Герцогиня фыркнула:
– Ну, уж этого я не допущу. – Взяв Индию за плечи, она заставила ее встать. – Снимай сорочку, да поскорее!
Через двадцать минут Индия в изумлении смотрела на себя в зеркало. Ее стройную фигуру словно вторая кожа облегал полупрозрачный слой тончайшего белого шелкового крепа. Корсаж был вырезан глубоко и подчеркивал форму груди. При каждом движении под тканью то появлялись, то исчезали тени сосков.
Индия повернулась к герцогине, шокированная.
– Но, бабушка, я не могу надеть такое платье. Оно совершенно…
– …очаровательно, – закончила фразу герцогиня.
Вот будет шуму, подумала она про себя, довольная своей смелой идеей. Такие мягкие ткани были в большой моде у некоторых женщин высшего света. Они, разумеется, не подходили для шестнадцатилетних девушек, выезжавших в свет в свой первый сезон, но Индия могла себе это позволить. Благодаря безупречному воспитанию и привлекательной внешности она умела с достоинством носить любое платье. И именно это заставит графа Торнвуда взглянуть на нее более пристально.
Герцогиня махнула рукой, и Индия послушно повернулась.
– Бабушка, у меня такое ощущение, что на мне ничего нет.
И выглядит почти так же, подумала герцогиня. Она откашлялась.
– Вовсе нет, глупышка. Ты так привыкла носить мужскую одежду, что тебе кажется странным быть одетой в платье. Через час-другой ты привыкнешь и перестанешь его замечать.
Индия неуверенно потрогала ткань.
– И знаешь, некоторые женщины пропитывают свои платья водой, так что уже ничто не препятствует воображению.
– Вообще?
– Клянусь.
Хокинз тоже кивнула.
– А некоторые идут еще дальше, миледи. Моя кузина Элизабет, которая служит у леди Тиллингем, рассказывала мне, что дочь графини покрывает золотой краской ногти на ногах. Но и этого ей кажется мало! – Голос горничной задрожал от возмущения. – И тогда эта ужасная девица покрывает золотой краской и некоторые другие части тела. – Говоря это, Хокинз посмотрела на низкий вырез платья Индии.
Индия покраснела.
– Ты, должно быть, шутишь.
– Я слышала это из уст моей кузины.
– Одно могу сказать, потребуется еще что-нибудь помимо золотой краски на костлявой груди Амелии Тиллингем, чтобы приличный молодой человек сделал ей предложение, – саркастически заметила герцогиня. – Эта девица – настоящая мегера, и я слышала, что она к тому же картежница.
Герцогиня склонила набок голову и в задумчивости посмотрела на Индию.
– С другой стороны, может быть, совсем немного…
– Бабушка, – решительно заявила Индия, скрестив на груди руки. – Неужели ты серьезно?
Герцогиня пожала плечами и махнула рукой.
– Нет, наверно. Хотя в мое время, моя дорогая, было много такого, что сейчас вызвало бы скандал.
Хокинз заговорщически кивнула. За тридцать лет службы в семье она была свидетельницей такого поведения, что у Индии глаза на лоб полезли бы, если бы горничная ей об этом рассказала.
Но Индии не пришлось выслушивать эти рассказы, потому что в дверь постучали и в комнате появился Айан Деламер. Его мундир сидел как влитой на широких плечах. – Ты готова?
– Кажется, готова. Но ты затмишь меня своей элегантностью, дорогой братец.
На мгновение красивое лицо Айана слегка порозовело, но потом он добродушно пожал плечами:
– Не думаю, любовь моя. Господи, ты еще ни разу не смачивала водой свои платья, не так ли? Очень смело, но мне будет довольно трудно отгонять от тебя поклонников.
– Нет, ничего она не смачивала, – возразила герцогиня. – А жаль. Она вообще не хочет, чтобы ее заметили, а желает остаться старой девой.
– И что из этого, бабушка? – Глаза Индии блеснули. – Мне не надо выходить замуж ради денег. Я вполне обеспечена благодаря щедрому завещанию тети Орелии. Если захочу превратиться в эксцентричную старую деву, никто мне не помешает.
На мгновение показалось, что между братом и сестрой разгорится давний спор. Но Айан рассмеялся и, схватив шелковую шаль Индии, набросил ей на плечи.
– Времени спорить нет. Будет жуткая давка, потому что все, кто считает себя этого достойным, будут сегодня в Воксхолле, тем более что на маскарад приедет принц.
Индия бросила последний взгляд в зеркало. Сойдет, подумала она. В свете канделябров ее рыжие волосы отливали золотом, а кожа была цвета слоновой кости. А когда она улыбнулась, ее лицо так оживилось, что ни один мужчина, если он еще не впал в старческий маразм, не смог бы оторвать от нее восхищенного взгляда.
Когда они уже были внизу и Айан взял перчатки из рук Бича, из-за колонны выскользнула небольшая фигурка и обхватила ручонками талию Индии.
– Что такое? – Индия глянула на расстроенное личико Алексис. Нижняя губка девочки дрожала, но взгляд был решительным.
– Я должна была прийти. Граф был так рассержен сегодняшним происшествием, что сказал о вас много плохих слов. А вы ведь были не виноваты. Эндрю, Марианна и я обсудили все в своей комнате, когда вернулись. Мы хотели все объяснить графу, но он отказался с нами разговаривать. А эта графиня затащила его в кабинет, они закрыли дверь и пробыли там так долго, как никогда раньше. Как вы думаете, что они там делали? Марианна думает, что они, наверно, пили вино и вели себя глупо. Эндрю сказал, что я скоро узнаю о таких вещах. – Алексис посмотрела на Айана.» – Как вы думаете, это какой-то ужасный секрет?
Айан с трудом удержал улыбку.
– Думаю, ничего ужасного. Но твой брат, возможно, прав. Тебе еще расти и расти до того времени, как тебе придется беспокоиться о глупом поведении взрослых.
– Но пока мне кажется, что взрослые иногда ведут себя как дети, – возразила Алексис. – Вот, например, граф. То он счастлив и приветлив, а то вдруг становится холодным и будто нас не замечает. Сначала я думала, что это из-за его плеча. Он был ранен, и у него шрам, который он никому не показывает. Но вряд ли боль в плече заставляет его топать ногами и хмуриться. Может, он заболел какой-нибудь страшной болезнью?
«Это всего лишь случай хронического высокомерия», – с горечью подумала Индия.
– Нет, Алексис, ты зря беспокоишься. Просто у вашего опекуна много забот, которые отвлекают его от вас. Он не был в Лондоне уже несколько месяцев, и у него накопились дела.
Алексис морщила нос, обдумывая сказанное Индией.
– Вы, наверно, правы. Я бы только хотела, чтобы эта старая вдова не торчала все время в его доме. Я не хочу, чтобы она стала моей мамой. Она запрет нас в кладовку, будет морить голодом и продержит там всю жизнь.
Индия рассмеялась и взъерошила кудряшки девочки.
– Сомневаюсь, что ваш опекун ей это позволит. Мне кажется, он очень вас любит.
– Я тоже раньше так думала. Но сейчас я уже в этом не уверена. Он все время такой сердитый. Я слышала, как кухарка сказала, что он такой потому, что ему одиноко и ему нужен кто-либо, кто разделит с ним постель. – Алексис в недоумении посмотрела на Айана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Я думаю, что эти проблемы лучше обсуждать с глазу на глаз. И тогда вы сможете объяснить, как вам пришло в голову привезти детей в такое место.
Индия побледнела и в ярости отшатнулась от Дева.
– Объяснить? Зачем, милорд? Тратить на вас хотя бы еще одно слово бессмысленно.
Мрачно улыбнувшись, Торн начал закатывать рукава рубашки.
– Мне все равно. У нас будет достаточно времени, чтобы поговорить, пока я отвезу вас обратно к вашей карете.
Лицо Индии залила краска.
– Вы не посмеете.
Она отступила еще на шаг.
Но он успел схватить ее за плечи.
– Я не собираюсь стоять здесь и слушать, как оскорбляют леди, – вступился Смитсон. – Вы слышите? Сейчас же отпустите ее!
Но с таким же успехом Смитсон мог говорить с глухонемым. Торн крепче сжал ей плечи и увидел, как гнев исказил ее лицо, как напряглось тело, как пылают ее щеки, а длинные рыжие волосы треплет ветер. Вдруг он вспомнил, как выглядела Индия, когда перегнулась через край корзины. Что, если бы она упала на землю и сломала себе шею?
Когда они были в Брюсселе, он считал ее обворожительной, дерзкой, веселой и остроумной, но сейчас он понял, что не это было в ней главным.
Индия Деламер была женщиной, которую не под силу сломать ни ему, ни какому-либо другому мужчине. И ее безрассудство странным образом находило отклик в его собственной душе. Когда-то он тоже был склонен к авантюрам. Просто война научила его холодному расчету и осторожности.
Но сейчас, в такой близости к ее мягким губам и женственным формам, он почти забыл о своем долге, об ответственности и о стране.
Он попытался возненавидеть ее за это, старался разжечь в себе огонь гнева.
Нет, на самом деле он сердился на самого себя за то, что не понял, где кроется опасность, когда еще была возможность выпутаться. Теперь он уже не мог игнорировать свои чувства. Когда она была вдали от него, он мечтал о ней – о ее искренности и жизнерадостности – и считал минуты до того мгновения, когда снова ее увидит. Он забывал о своих обязанностях, и его мозг работал небрежно, кое-как. Короче говоря, он вел себя как влюбленный юнец, приехавший в Лондон в свой первый сезон.
Он, конечно, был наслышан обо всех диких выходках Деламеров. Об этой семье говорили шепотом и с благоговением. Их состояние было огромным, а эксцентричность – сверх всяких границ, но Девлин очень скоро разглядел, что за сплетнями, циркулировавшими в свете, крылись ревность и зависть. Старший сын Деламеров исчез на пять лет, а потом вдруг появился вновь, и без всяких объяснений. Герцог и его жена были не лучше. Они разъезжали по заграницам и мало занимались воспитанием своих непослушных детей.
А Индия?
До Торна доходили слухи о наследнице-дикарке и толпах поклонников, чьи сердца разбила эта рыжеволосая красавица. Сначала он не поверил слухам, но сейчас задумался. Как бы ни были затронуты его собственные чувства, он отвечал за троих детей, которые и так хлебнули слишком много горя.
Он перекинул Индию через плечо и понес к своему коню.
– Сейчас же отпустите меня, Девлин Карлайл! – Она колотила его кулаками по спине, но он не остановился. Потом ловким движением усадил Индию в седло и вскочил на коня позади нее.
По пути обратно в Хэмпстед-Хит Индия не произнесла ни слова. При каждом шаге лошади ее спина упиралась в грудь Девлина, а когда лошадь шла галопом, его бедра прижимались к ее ногам. Она пыталась не обращать на это внимания, убеждала себя, что ее сердце остается холодным и пустым, что он чужой ей человек. Но у нее это плохо получалось.
Он никогда не будет ей чужим, как бы она ни старалась убедить себя в этом. Брюссель был в их жизни. Война была. Хочет она того или нет, но их любовь расцвела на фоне этого кровавого хаоса. И расцвела вновь в темной карете на тихой лондонской улице. Индия боялась, что никогда не сможет избавиться от этого чувства, хотя знала, что оно только сделает их обоих несчастными.
Они давно миновали рощи, позади остались крошечные деревеньки, а впереди уже был виден пригород Лондона. Ее вдруг захлестнуло горькое чувство потери. Однажды она уже теряла этого человека и долгие месяцы тосковала по нему, чувствуя, что ее жизнь кончена. Потом она его нашла, но лишь для того, чтобы снова потерять – ведь их общего прошлого для него не существует.
Теперь, возможно, она потеряет его в третий раз и… окончательно. Он уже не был тем человеком, которого она знала в Брюсселе, – великодушным, умным и остроумным. Он казался ей чужим.
Когда Торн остановил коня, лицо Индии было каменным. Виконт Монктон помог ей спешиться. Дети стояли поодаль с расстроенными лицами. Индия попыталась улыбнуться, но безуспешно. Монктон смотрел то на нее, то на Торна, не понимая, как ему себя вести.
И тут появилась леди Марчмонт. Источая аромат роз, шурша шелками, в элегантной накидке и шляпе с перьями, она проворковала:
– Вот вы где, милорд. – Однако смотрела она на Индию. Злоба сверкнула из-под полуопущенных ресниц. – Я боялась, что вы отправились в путешествие и забыли про меня и про ваших смелых маленьких деток.
Торнвуд едва кивнул ей и отвернулся, чтобы передать поводья груму.
– Моя карета ждет вас. Я буду рада сопроводить вас и этих милых деток обратно в Лондон. Мое приглашение, конечно, относится и к вам, миледи, – с притворной улыбкой обратилась она к Индии и, бросив многозначительный взгляд на ее пыльное платье и растрепанные волосы, добавила: – Вам, несомненно, захочется отдохнуть и привести себя в порядок после столь трудного путешествия.
Индия вскинула подбородок. Гордость многих поколений Деламеров была уязвлена.
– Я ни за что не причинила бы вам неудобств, леди Марчмонт. Тем более что, я уверена, вам с графом надо так много обсудить. У меня есть своя карета.
– Я поеду с ней, – озабоченно сказал Коннор Макиннон Монктону. – У нее безумный взгляд, а я слишком хорошо знаю, что он означает, потому что не раз видел подобный у Люка.
– Кто вы, черт возьми, такой? – взревел Торн.
– Я – друг. Друг, который не желает смотреть, как оскорбляют леди. Советую вам помнить об этом, Торнвуд.
– Оскорбляют? Да она сама во всем виновата!
Торн взял за руки детей и повел их к карете леди Марчмонт.
Монктон покачал головой и спросил в недоумении:
– Что это с ними?
– Предполагаю, что они влюблены друг в друга, Монктон. Но все обернулось не так, как они думали. – Он глянул вслед Индии. – Но поверьте мне, она еще заставит его поплясать. А пока я лучше пригляжу за ней. Люк шкуру с меня спустит, если что-нибудь случится с его маленькой сестренкой.
Монктон взъерошил пятерней волосы, не обращая внимания на то, что испортил свою модную прическу, над которой трудился все утро.
– Поверьте, добром это не кончится. Они оба слишком упрямы.
Наблюдая, как Торн подсаживает в карету леди Марчмонт, детей и садится сам, Монктон сказал: – Поговорю с Пенном. Должны же мы как-то помочь.
По дороге в Лондон Индия несколько раз принималась плакать. Слезы жгли ей глаза, но она нетерпеливо их смахивала. Этот человек не стоит ни единой ее слезинки, убеждала она себя.
Ее девическому увлечению Девлином Карлайлом пришел конец. Сегодня она увидела его таким, каким он был на самом деле – эгоистичным, холодным и высокомерным.
Ей придется наверстать упущенное время.
И начнет она прямо сегодня вечером – в Воксхолле.
Глава 17
– Нет, не так. Если сильно натянуть волосы, она будет выглядеть совершеннейшим пугалом.
Герцогиня Крэнфорд стояла возле заваленного всевозможной косметикой туалетного столика и отдавала горничной множество взаимоисключающих приказаний.
Индия сидела с отрешенным видом, не обращая внимания на суету. Ей казалось, что она наблюдает за всем со стороны, словно наряжают, украшают и обсуждают не ее, а кого-то совершенно ей незнакомого. Она подавила вздох и погладила красивую вышивку на белой сорочке.
– Достаточно, Хокинз. Слава богу, у леди хорошие волосы, не то твоими стараниями ее прическа стала бы похожа на растрепанный парик.
Пожилая горничная пробормотала что-то себе под нос, но без обиды: она давно привыкла к вспышкам гнева герцогини. По правде говоря, обе женщины были обеспокоены странным настроением Индии по ее возвращении после запуска воздушного шара. Хокинз была уверена, что что-то там произошло, но ей ничего не удалось узнать ни у кучера, ни у кого-либо другого помимо того, что там был и граф Торнвуд.
Торнвуд, подумала горничная. Вот человек, который мог бы держать мисс Индию в узде, но ей придется постараться удержать его, а не быть такой пассивной, как сейчас.
Неожиданно ее осенила совершенно безумная мысль, и она подавила улыбку. Пожалуй, слишком смело, но тогда этот человек уже не сможет относиться к Индии равнодушно. Она внимательно посмотрела на сорочку, а потом глянула на герцогиню и, встретившись с ней взглядом, поняла, что леди Крэнфорд пришла в голову та же мысль.
Герцогиня постучала по полу своей посеребренной тростью.
– Вставай, дорогая, и снимай сорочку.
Индия очнулась и в недоумении посмотрела на бабушку.
– Снять? Но ведь я только что ее надела.
– А теперь ты ее снимешь. Не перечьте мне, мисс. И поторопитесь! У вас осталось всего два часа до отъезда в Воксхолл.
– За два часа, – задумчиво произнесла Индия, – я могла бы спасти жизнь двадцати человек, раздать чай и хлеб двумстам и обеспечить чистым бельем целый полк.
Герцогиня поцокала языком.
– Все это было замечательно, моя милая, но Ватерлоо уже позади. Ты теперь в Лондоне, в самый разгар сезона. И вот что я скажу тебе, Индия Деламер. Здесь по вечерам происходит более серьезная и опасная битва между молодыми девушками, которые стараются заполучить подходящего мужа.
– А мне не нужен муж, бабушка. Я думаю, что вообще никогда не выйду замуж. Мы с Луной вернемся в Норфолк, и там я постепенно превращусь в увядшую и бесстыжую чудачку, которой будут сторониться все прежние знакомые.
Герцогиня фыркнула:
– Ну, уж этого я не допущу. – Взяв Индию за плечи, она заставила ее встать. – Снимай сорочку, да поскорее!
Через двадцать минут Индия в изумлении смотрела на себя в зеркало. Ее стройную фигуру словно вторая кожа облегал полупрозрачный слой тончайшего белого шелкового крепа. Корсаж был вырезан глубоко и подчеркивал форму груди. При каждом движении под тканью то появлялись, то исчезали тени сосков.
Индия повернулась к герцогине, шокированная.
– Но, бабушка, я не могу надеть такое платье. Оно совершенно…
– …очаровательно, – закончила фразу герцогиня.
Вот будет шуму, подумала она про себя, довольная своей смелой идеей. Такие мягкие ткани были в большой моде у некоторых женщин высшего света. Они, разумеется, не подходили для шестнадцатилетних девушек, выезжавших в свет в свой первый сезон, но Индия могла себе это позволить. Благодаря безупречному воспитанию и привлекательной внешности она умела с достоинством носить любое платье. И именно это заставит графа Торнвуда взглянуть на нее более пристально.
Герцогиня махнула рукой, и Индия послушно повернулась.
– Бабушка, у меня такое ощущение, что на мне ничего нет.
И выглядит почти так же, подумала герцогиня. Она откашлялась.
– Вовсе нет, глупышка. Ты так привыкла носить мужскую одежду, что тебе кажется странным быть одетой в платье. Через час-другой ты привыкнешь и перестанешь его замечать.
Индия неуверенно потрогала ткань.
– И знаешь, некоторые женщины пропитывают свои платья водой, так что уже ничто не препятствует воображению.
– Вообще?
– Клянусь.
Хокинз тоже кивнула.
– А некоторые идут еще дальше, миледи. Моя кузина Элизабет, которая служит у леди Тиллингем, рассказывала мне, что дочь графини покрывает золотой краской ногти на ногах. Но и этого ей кажется мало! – Голос горничной задрожал от возмущения. – И тогда эта ужасная девица покрывает золотой краской и некоторые другие части тела. – Говоря это, Хокинз посмотрела на низкий вырез платья Индии.
Индия покраснела.
– Ты, должно быть, шутишь.
– Я слышала это из уст моей кузины.
– Одно могу сказать, потребуется еще что-нибудь помимо золотой краски на костлявой груди Амелии Тиллингем, чтобы приличный молодой человек сделал ей предложение, – саркастически заметила герцогиня. – Эта девица – настоящая мегера, и я слышала, что она к тому же картежница.
Герцогиня склонила набок голову и в задумчивости посмотрела на Индию.
– С другой стороны, может быть, совсем немного…
– Бабушка, – решительно заявила Индия, скрестив на груди руки. – Неужели ты серьезно?
Герцогиня пожала плечами и махнула рукой.
– Нет, наверно. Хотя в мое время, моя дорогая, было много такого, что сейчас вызвало бы скандал.
Хокинз заговорщически кивнула. За тридцать лет службы в семье она была свидетельницей такого поведения, что у Индии глаза на лоб полезли бы, если бы горничная ей об этом рассказала.
Но Индии не пришлось выслушивать эти рассказы, потому что в дверь постучали и в комнате появился Айан Деламер. Его мундир сидел как влитой на широких плечах. – Ты готова?
– Кажется, готова. Но ты затмишь меня своей элегантностью, дорогой братец.
На мгновение красивое лицо Айана слегка порозовело, но потом он добродушно пожал плечами:
– Не думаю, любовь моя. Господи, ты еще ни разу не смачивала водой свои платья, не так ли? Очень смело, но мне будет довольно трудно отгонять от тебя поклонников.
– Нет, ничего она не смачивала, – возразила герцогиня. – А жаль. Она вообще не хочет, чтобы ее заметили, а желает остаться старой девой.
– И что из этого, бабушка? – Глаза Индии блеснули. – Мне не надо выходить замуж ради денег. Я вполне обеспечена благодаря щедрому завещанию тети Орелии. Если захочу превратиться в эксцентричную старую деву, никто мне не помешает.
На мгновение показалось, что между братом и сестрой разгорится давний спор. Но Айан рассмеялся и, схватив шелковую шаль Индии, набросил ей на плечи.
– Времени спорить нет. Будет жуткая давка, потому что все, кто считает себя этого достойным, будут сегодня в Воксхолле, тем более что на маскарад приедет принц.
Индия бросила последний взгляд в зеркало. Сойдет, подумала она. В свете канделябров ее рыжие волосы отливали золотом, а кожа была цвета слоновой кости. А когда она улыбнулась, ее лицо так оживилось, что ни один мужчина, если он еще не впал в старческий маразм, не смог бы оторвать от нее восхищенного взгляда.
Когда они уже были внизу и Айан взял перчатки из рук Бича, из-за колонны выскользнула небольшая фигурка и обхватила ручонками талию Индии.
– Что такое? – Индия глянула на расстроенное личико Алексис. Нижняя губка девочки дрожала, но взгляд был решительным.
– Я должна была прийти. Граф был так рассержен сегодняшним происшествием, что сказал о вас много плохих слов. А вы ведь были не виноваты. Эндрю, Марианна и я обсудили все в своей комнате, когда вернулись. Мы хотели все объяснить графу, но он отказался с нами разговаривать. А эта графиня затащила его в кабинет, они закрыли дверь и пробыли там так долго, как никогда раньше. Как вы думаете, что они там делали? Марианна думает, что они, наверно, пили вино и вели себя глупо. Эндрю сказал, что я скоро узнаю о таких вещах. – Алексис посмотрела на Айана.» – Как вы думаете, это какой-то ужасный секрет?
Айан с трудом удержал улыбку.
– Думаю, ничего ужасного. Но твой брат, возможно, прав. Тебе еще расти и расти до того времени, как тебе придется беспокоиться о глупом поведении взрослых.
– Но пока мне кажется, что взрослые иногда ведут себя как дети, – возразила Алексис. – Вот, например, граф. То он счастлив и приветлив, а то вдруг становится холодным и будто нас не замечает. Сначала я думала, что это из-за его плеча. Он был ранен, и у него шрам, который он никому не показывает. Но вряд ли боль в плече заставляет его топать ногами и хмуриться. Может, он заболел какой-нибудь страшной болезнью?
«Это всего лишь случай хронического высокомерия», – с горечью подумала Индия.
– Нет, Алексис, ты зря беспокоишься. Просто у вашего опекуна много забот, которые отвлекают его от вас. Он не был в Лондоне уже несколько месяцев, и у него накопились дела.
Алексис морщила нос, обдумывая сказанное Индией.
– Вы, наверно, правы. Я бы только хотела, чтобы эта старая вдова не торчала все время в его доме. Я не хочу, чтобы она стала моей мамой. Она запрет нас в кладовку, будет морить голодом и продержит там всю жизнь.
Индия рассмеялась и взъерошила кудряшки девочки.
– Сомневаюсь, что ваш опекун ей это позволит. Мне кажется, он очень вас любит.
– Я тоже раньше так думала. Но сейчас я уже в этом не уверена. Он все время такой сердитый. Я слышала, как кухарка сказала, что он такой потому, что ему одиноко и ему нужен кто-либо, кто разделит с ним постель. – Алексис в недоумении посмотрела на Айана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30