Камень в сапоге вклинился под подошву, заставляя ее хромать по-настоящему. Походка Джосса была спокойной и уверенной, словно ему на все наплевать, а ее сердце колотилось так громко, что она боялась, как бы пират не услышал.
– Что-то ты долго, – проворчал пират, когда Джосс подошел к нему, а Лайла приостановилась чуть поодаль. Хотя она и держала глаза опущенными, но болезненно ощущала цепкий, пристальный взгляд, которым он окинул ее. Она от всей души надеялась, что тугая повязка и свободная рубашка с жилетом достаточно надежно скрывают ее формы. Пока глаза мужчины ощупывали ее тело, она с трудом сдержалась, чтобы не съежиться.
– Подойди сюда, Реми, и постарайся не быть таким трусишкой, черт побери, – сказал Джосс с явным раздражением, схватив ее за плечо и рывком притянув поближе. Спотыкаясь, она подошла и встала рядом, не поднимая головы, чувствуя его руку на своем плече. Темнота окутывала их троих, обеспечивая ей некоторую защиту. Лайла так усиленно сосредоточилась на том, чтобы изображать слабоумного, что когда какая-то ночная птица прокричала где-то поблизости, она даже не вздрогнула. Лайла не отрывала взгляда от земли, стараясь набрать достаточно слюны, чтобы выпустить ее. Когда она потекла из уголка ее обвисшего рта и закапала на землю, Джосс издал звук отвращения, хотя она почувствовала, как его ладонь тайно одобрительно сжала ее плечо. Пират с отвращением отвел глаза. Затем, обращаясь к Берлу, Джосс сказал:
– Это мой племянник Реми. Его мать думала, что морское путешествие сделает из него мужчину, но ты видишь, что из этого вышло. Жду не дождусь, когда верну его ей. Он теперь еще хуже, чем когда уезжал, и она как пить дать обвинит в этом меня.
Лайла, понимая, что не может все время таращиться в землю, заворчала и закатила глаза, стараясь сбросить руку Джосса. Он отпустил ее, нахмурившись, когда она присела на корточки у его ног и стала бесцельно водить пальцем по пыльной тропинке.
– Придурковатый, да? – сказал Берл и покачал головой. – Ну, давай возвращаться на корабль. Капитан обрадуется, что твой племянник не доставит ему никакого беспокойства.
– Поднимайся, Реми. – У Джосса хорошо получалось изображать сдержанное раздражение. Лайла сделала вид, что не слышала, полностью сосредоточившись на рисовании кругов в пыли. В конце концов Джосс дернул ее с достаточной долей грубости и нетерпения. Как только он поднял ее на ноги, Лайла снова опустилась на корточки и вернулась к своему занятию. Берл загоготал. Джосс выругался и рывком поднял ее во второй раз. На этот раз он держал ее, ухватив за шиворот.
Берл, ухмыляясь попыткам Джосса удержать своего племянника-идиота на ногах, отступил в сторону, чтобы Лайна с Джоссом пошли впереди него по тропе. Лайла хромала, спотыкалась и пускала слюни. Джосс выпустил ее воротник и крепко ухватил за руку. Берл шел сзади, похоже, безо всяких сомнений принимая ее за того, кем она притворялась. Пока Джосс тащил ее вперед, Лайла с удивлением обнаружила, что ее страхи слегка уменьшились. Она сыграла свою роль, и сыграла хорошо. Берл, кажется, убежден, что она Реми, мальчишка-идиот. Конечно, настоящее испытание еще впереди. Ей еще предстоит показаться перед пиратами в ярком свете дня и провести с ними бог знает сколько времени.
Обмануть весь экипаж «Магдалены» будет непросто. Но она не думала, что невозможно. Больше не думала.
Глава 36
У Джосса пересохло во рту, пока он наблюдал, как Лайла взбирается по веревочной лестнице на пиратский корабль. Она устроила целое представление, безуспешно пытаясь ухватиться за веревки, держа свою якобы поврежденную ногу негнущейся, когда подтягивалась вверх. Джоссу, взбирающемуся вслед за ней, был прекрасно виден ее зад, как и другим мужчинам в лодке. Он облегченно выдохнул, ибо мешковатые бриджи полностью скрывали то, что она женщина. Талия у нее была тонкой, но такая она у большинства худощавых парней. Благодаря широкой рубашке, выпущенной поверх штанов, и безрукавке, вырезанной из платья, ее женственные формы было почти невозможно распознать. Он лишь молил Бога, чтобы ткань, стягивающая грудь, не развязалась. Если не развяжется, если она будет помнить, что надо держать глаза опущенными, хромать всякий раз, когда ходит, и не разговаривать, у них есть небольшой шанс справиться. Он надеялся.
– Пошевеливайся, Реми, – прокричал он.
Лайла продолжала медленно взбираться по лестнице, словно и не слышала. Джосс покачал головой для наблюдателей.
Когда Джосс поднялся на палубу, Лайла уже стояла в окружении пиратов и ее внимательно оглядывал не кто иной, как сам капитан Логан. Они образовали беспорядочный круг перед полубаком, и четыре горящих факела освещали небольшое пространство так, что было светло почти как днем.
– Гм… как тебя зовут?
Джосс открыл было рот, чтобы ответить, когда Лайла, притворившись, что не обратила никакого внимания на вопрос или на глазеющих пиратов, присела на корточки и начала водить пальцем по палубе.
– Разрази меня гром, он что, глухой? – Судя по голосу, капитан Логан был скорее озадачен, чем рассержен, уставившись на Лайлу и недоуменно хмурясь.
– Слабоумный, как я вам говорил, – объяснил Джосс, присоединяясь к группе. – Он всегда был немного туповат, но после кораблекрушения сделался полным дурачком. Кажется, он с трудом понимает даже то, что я ему говорю, а ведь я, черт меня дери, его дядя.
– Не нравится мне иметь иждивенца на корабле. – Это было сказано задумчивым тоном, словно Логан размышлял над этим вопросом. – У нас на «Магдалене» каждый выполняет свою долю работы.
– Я буду работать и за него, и за себя, если понадобится, – резко сказал Джосс. – Но я его не оставлю. Он сын моего покойного брата, и я за него в ответе. Если хотите, чтобы я читал для вас секстант, значит, берете и его вместе со мной.
– Гм… – Логан поразмышлял еще, разглядывая Лайлу. Джосс почувствовал, как его сердце остановилось, когда этот пристальный взгляд ощупывал тонкую фигурку, сидящую на корточках у его ног. К огромной чести Лайлы, она абсолютно ничем не выдала того, что знает, что их жизни висят на волоске, пока Логан раздумывал. Перевешивает ли умение Джосса пользоваться секстантом необходимость взять на борт бесполезный рот? На взгляд Джосса, в Лайле, даже с низко повязанной косынкой, закрывающей лоб и то, что осталось от волос, со сплющенной грудью и остальными частями тела, спрятанными под мешковатой мужской одеждой и покрытыми грязью, все равно невозможно было не узнать женщину, женщину, которую он любит. Но она хорошо играла свою роль. Она даже умудрилась пустить слюни.
Если бы девушка не была леди, то вполне могла бы стать актрисой. Сердце Джосса переполняла гордость, когда Логан с отвращением отвел от нее взгляд.
– Он умеет писать? Сможет написать свое имя? Он должен будет подписать договор, как и все остальные.
– Он сможет поставить закорючку. Правда же, Реми? – На это Лайла снова пустила слюни, не прекращая рисовать пальцем узоры. Джосс чуть не зааплодировал. Ему пришлось прикусить щеку, чтобы не улыбнуться.
– Принеси-ка договор.
К облегчению Джосса, Логан отвернулся от Лайлы, чтобы отдать распоряжение мужчине слева от него. Теперь, решив позволить им двоим остаться на борту, он, казалось, утратил всякий интерес к своему слабоумному члену экипажа. Капитан переключил внимание с Лайлы на пирата, к которому обратился и который ненадолго исчез внизу, затем вернулся с потрепанным бумажным свитком. Была подтянута большая бочка, предоставлены перо и чернильница. Джосс подошел, развернул бумагу и пробежал ее беглым взглядом. Это был не более чем набор стандартных правил корабельной жизни и раздела добычи, большая часть которой отходила капитану, а остальная распределялась в процентном отношении между членами экипажа. Они с Лайлой, как он заключил, получат одну двадцать пятую того, что останется после того, как капитан и другие заберут свою долю. Что вполне устраивало Джосса. Он не собирался оставаться тут до дележки. При первой же удобной возможности, желательно возле какого-нибудь более или менее крупного порта, они спрыгнут с корабля. Их жизнь висит на волоске, и этот волосок порвется, когда Логан попадет туда, куда хочет попасть, или решит, что Джосс с его дурачком племянником больше обуза, чем ценное приобретение. Прежде чем это случится, они должны завоевать свободу. А пока должны быть очень и очень осторожны, если хотят выжить.
Имена подписавшихся пиратов были расположены кружком. Джосс взял перо и размашистым почерком написал свое имя в дальнем конце круга. Затем наклонился, схватил Лайлу за руку и, потянув вверх, поставил рядом с собой.
– Поставь галочку. Вот здесь, на бумаге, – велел он, всунув перо ей в руку. Она тут же уронила его, закапав чернилами бочку и доски палубы, когда перо покатилось к перилам. Со страдальческим видом Джосс поднял перо и, вернувшись, обнаружил, что Лайла уже опять сидит на корточках. Наблюдающие пираты от души веселились, хлопая друг друга по спине и гогоча над ним. Даже угрюмый Логан не сдержал усмешки.
Громко выругавшись, Джосс снова поднял Лайлу на ноги, сунул перо ей в руку, сомкнул ее пальцы вокруг него и держал, пытаясь объяснить, чего хочет. Девчонка была выше всяких похвал. Она сдвигала брови и пускала слюни, старалась сесть на корточки, вынуждая его удерживать ее, безвольно склоняла голову набок. Если бы он не знал, как обстоит дело, то подумал бы, что она и в самом деле слабоумная. Наконец он заставил ее начертить кособокий крестик, обхватив ее руку своей и водя пером туда, куда ему было нужно. Когда с этим было покончено и он отпустил ее, она тут же присела, в то время как ему осталось написать рядом с ее кривым крестиком: «Подпись: Уилл Реми».
После того как договор был подписан и унесен, Лайлу оставили чертить свои бесконечные узоры на палубе, между тем как капитан Логан приказал налить всем рома. Выпивая свою кружку, Джосс с облегчением подумал, что они прошли проверку. Если только не произойдет ничего такого, что может выдать их, пираты будут принимать Лайлу именно за того, кем она притворяется, – за слабоумного мальчишку.
Если она и дальше будет играть свою роль без сучка без задоринки; опасность им не грозит. Как он уже сказал ей однажды, она – женщина на миллион.
Кто-то сунул ему в руку еще одну кружку с ромом. Джосс быстро осушил ее, как и первую. На ближайшее время он и его слабоумный племянник – члены пиратской шайки.
Глава 37
Уже целую неделю «Магдалена» находилась в море. Лайла продолжала успешно притворяться, и ее маскарад оставался нераскрытым. Капитан Логан и другие члены команды замечали ее только тогда, когда она попадалась им на пути. У нее было такое чувство, что даже и тогда они толком не видели ее. Ее предполагаемое слабоумие делало се для них почти неодушевленным предметом.
Дневные часы она проводила, ковыляя по пятам за Джоссом либо сидя на корточках на шканцах, пока он и капитан прокладывали курс при помощи сложных расчетов. Как и говорил Спир, Логан забрал с захваченного корабля секстант с отметками, которые предположительно вели к острову, где был зарыт клад. Работа Джосса заключалась в том, чтобы привести пиратов туда, расшифровывая эти отметки. До тех пор пока это не будет сделано, они с Джоссом в относительной безопасности. После этого, когда они станут уже не нужны… ей не хотелось даже думать о том, какой может быть их судьба.
Каюты «Магдалены» были убраны с нее, фальшборт поднят, чтобы лучше скрывать пиратов во время погони за добычей. Вся команда, от капитана до самого младшего юнги, спала на раскатанных тюфяках прямо на палубе. Ночью, когда Лайла лежала, закутавшись в одеяло, рядом с Джоссом, недалеко от того места, где они спали, находился караульный. Они не могли себе позволить ни лишнего слова, ни даже жеста из опасения быть услышанными и разоблаченными.
Всего на корабле было двадцать три пирата, не считая Лайлы с Джоссом. Арман Логан был высоким и сухопарым, лет примерно сорока или чуть старше, темноволосым, с рябым лицом, неприглядность которого еще больше усиливалась багровым шрамом, идущим от правого виска к подбородку. Ярко-красный шрам был скорее всего результатом сабельной раны, сказал Джосс в ответ на вопрос Лайлы, заданный шепотом, когда они укладывались спать в свою первую ночь на борту. Единственный среди всех пиратов, Логан одевался в костюмы из отличной ткани и рубашки с пеной кружев. Элегантная одежда странно не сочеталась с его обезображенным шрамом лицом. Но несмотря на всю его уродливость, он казался человеком, во многом таким же, как любой другой, и Лайле было трудно представить его в роли кровожадного пиратского капитана. Он обращался с Джоссом с той же учтивостью, что и со всеми остальными, и не обращал на нее ни малейшего внимания, что вполне устраивало Лайлу.
На корабле было три женщины, захваченные в плен на том же корабле, где был взят и секстант. В течение дня они держались взаперти внизу, а после наступления темноты передавались от пирата к пирату среди тех, у кого возникала потребность в женщине.
Были на корабле еще две женщины, которые не являлись пленницами, а плавали на «Магдалене» по собственной воле. У одной были волосы невообразимого медно-рыжего оттенка и грудь, которая заставила бы покраснеть даже взрослых мужчин. Звали ее Нелл, и она была любовницей Макафи. Теперь, когда Макафи не стало, она вознамерилась выбрать себе нового покровителя среди оставшихся членов экипажа. Судя по тому, что видела Лайла, она готова была переспать с любым, кто носит штаны.
Вторая женщина была Нэнси, сестра Нелл. Нэнси была женщиной капитана Логана и имела склонность командовать сестрой. Обе женщины питали явную неприязнь друг к другу.
К утру восьмого дня в море страх Лайлы из-за возможного разоблачения стал ослабевать. Ему на смену пришло новое беспокойство: Нелл положила глаз на Джосса и прилагала всяческие усилия, чтобы положить на него не только глаз. Похоже, она нашла замену Макафи, и этой заменой, желая того или нет, был Джосс.
Рассудком Лайла ее понимала. Джосс, чисто выбритый, за исключением усиков, которые он оставил, когда сбривал бороду в первый день в море, был, без сомнения, самым красивым мужчиной на борту «Магдалены». Вместе с задачей расшифровки секстанта ему по наследству достался гардероб Макафи, и в цветастых шелковых рубашках, которые предпочитал его предшественник, он был просто неотразим. Лайла буквально кипела от злости, когда развратная бабенка проплывала мимо всякий раз, когда Джосс работал (что случалось не меньше дюжины раз в день!), шурша юбками и хлопая ресницами. Эта шлюха даже имела наглость дотрагиваться до него – один раз она дразняще провела пальцем по его шее в открытом вороте рубашки, другой раз ухватила его за плечо, сделав вид, что споткнулась. А однажды дошла до того, что прижалась своим необъятным бюстом к его груди, притворившись, будто ей в глаз попала соринка, и попросила ее вытащить.
В своем обличье в качестве племянника Джосса Лайла не могла ничего сделать, чтобы расстроить замыслы бесстыдницы. Даже если бы она стала метать убийственные взгляды на Джосса, это могло вызвать вопросы в головах тех, кто увидел бы. Поэтому она вынуждена была притворяться глухой, немой и слепой и приберегать свою злость до того момента, когда сможет застать Джосса одного.
– Я ничего не могу поделать! – запротестовал он, когда однажды ночью она напустилась на него. Лайле показалось, она расслышала в его голосе веселье, хотя было слишком темно, чтобы как следует разглядеть выражение его лица. Мысль, что он находит ситуацию хотя бы отдаленно забавной, разозлила ее еще больше.
– Ты мог бы ходить в застегнутой рубашке, черт тебя побери! – прошипела она в ответ, и на этот раз невозможно было ошибиться в том, что он смеется. Лайла застыла и метнула в него взгляд, который, без сомнения, должен был убить его на месте.
Больше всего Лайлу тревожило, что как-нибудь ночью Нелл заберется в постель к Джоссу. Лайла не знала, как реагировать на это. Даже если Джосс отошлет женщину прочь – как, несомненно, он и поступит, – она будет в бешенстве. А если Джосс не отвергнет развратницу, она вообще не отвечает за последствия. Это она и попыталась сказать ему после нескольких дней благоразумного молчания, когда ей с большим трудом удавалось удерживать свою возрастающую злость в узде, что, казалось, не отрезвляло, а только еще больше забавляло его.
– Как ты можешь позволять ей так флиртовать с тобой? Хотя флирт – неподходящее слово для обозначения того, что она делает! – Это было высказано под прикрытием плеска волн и шума ветра, когда Джосс пришел на свой тюфяк. Он стоял первую вахту, поэтому было уже далеко за полночь. Лайла считалась бесполезной в том, что касалось дежурства и большинства других корабельных обязанностей, поэтому могла ложиться спать, когда хотела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Что-то ты долго, – проворчал пират, когда Джосс подошел к нему, а Лайла приостановилась чуть поодаль. Хотя она и держала глаза опущенными, но болезненно ощущала цепкий, пристальный взгляд, которым он окинул ее. Она от всей души надеялась, что тугая повязка и свободная рубашка с жилетом достаточно надежно скрывают ее формы. Пока глаза мужчины ощупывали ее тело, она с трудом сдержалась, чтобы не съежиться.
– Подойди сюда, Реми, и постарайся не быть таким трусишкой, черт побери, – сказал Джосс с явным раздражением, схватив ее за плечо и рывком притянув поближе. Спотыкаясь, она подошла и встала рядом, не поднимая головы, чувствуя его руку на своем плече. Темнота окутывала их троих, обеспечивая ей некоторую защиту. Лайла так усиленно сосредоточилась на том, чтобы изображать слабоумного, что когда какая-то ночная птица прокричала где-то поблизости, она даже не вздрогнула. Лайла не отрывала взгляда от земли, стараясь набрать достаточно слюны, чтобы выпустить ее. Когда она потекла из уголка ее обвисшего рта и закапала на землю, Джосс издал звук отвращения, хотя она почувствовала, как его ладонь тайно одобрительно сжала ее плечо. Пират с отвращением отвел глаза. Затем, обращаясь к Берлу, Джосс сказал:
– Это мой племянник Реми. Его мать думала, что морское путешествие сделает из него мужчину, но ты видишь, что из этого вышло. Жду не дождусь, когда верну его ей. Он теперь еще хуже, чем когда уезжал, и она как пить дать обвинит в этом меня.
Лайла, понимая, что не может все время таращиться в землю, заворчала и закатила глаза, стараясь сбросить руку Джосса. Он отпустил ее, нахмурившись, когда она присела на корточки у его ног и стала бесцельно водить пальцем по пыльной тропинке.
– Придурковатый, да? – сказал Берл и покачал головой. – Ну, давай возвращаться на корабль. Капитан обрадуется, что твой племянник не доставит ему никакого беспокойства.
– Поднимайся, Реми. – У Джосса хорошо получалось изображать сдержанное раздражение. Лайла сделала вид, что не слышала, полностью сосредоточившись на рисовании кругов в пыли. В конце концов Джосс дернул ее с достаточной долей грубости и нетерпения. Как только он поднял ее на ноги, Лайла снова опустилась на корточки и вернулась к своему занятию. Берл загоготал. Джосс выругался и рывком поднял ее во второй раз. На этот раз он держал ее, ухватив за шиворот.
Берл, ухмыляясь попыткам Джосса удержать своего племянника-идиота на ногах, отступил в сторону, чтобы Лайна с Джоссом пошли впереди него по тропе. Лайла хромала, спотыкалась и пускала слюни. Джосс выпустил ее воротник и крепко ухватил за руку. Берл шел сзади, похоже, безо всяких сомнений принимая ее за того, кем она притворялась. Пока Джосс тащил ее вперед, Лайла с удивлением обнаружила, что ее страхи слегка уменьшились. Она сыграла свою роль, и сыграла хорошо. Берл, кажется, убежден, что она Реми, мальчишка-идиот. Конечно, настоящее испытание еще впереди. Ей еще предстоит показаться перед пиратами в ярком свете дня и провести с ними бог знает сколько времени.
Обмануть весь экипаж «Магдалены» будет непросто. Но она не думала, что невозможно. Больше не думала.
Глава 36
У Джосса пересохло во рту, пока он наблюдал, как Лайла взбирается по веревочной лестнице на пиратский корабль. Она устроила целое представление, безуспешно пытаясь ухватиться за веревки, держа свою якобы поврежденную ногу негнущейся, когда подтягивалась вверх. Джоссу, взбирающемуся вслед за ней, был прекрасно виден ее зад, как и другим мужчинам в лодке. Он облегченно выдохнул, ибо мешковатые бриджи полностью скрывали то, что она женщина. Талия у нее была тонкой, но такая она у большинства худощавых парней. Благодаря широкой рубашке, выпущенной поверх штанов, и безрукавке, вырезанной из платья, ее женственные формы было почти невозможно распознать. Он лишь молил Бога, чтобы ткань, стягивающая грудь, не развязалась. Если не развяжется, если она будет помнить, что надо держать глаза опущенными, хромать всякий раз, когда ходит, и не разговаривать, у них есть небольшой шанс справиться. Он надеялся.
– Пошевеливайся, Реми, – прокричал он.
Лайла продолжала медленно взбираться по лестнице, словно и не слышала. Джосс покачал головой для наблюдателей.
Когда Джосс поднялся на палубу, Лайла уже стояла в окружении пиратов и ее внимательно оглядывал не кто иной, как сам капитан Логан. Они образовали беспорядочный круг перед полубаком, и четыре горящих факела освещали небольшое пространство так, что было светло почти как днем.
– Гм… как тебя зовут?
Джосс открыл было рот, чтобы ответить, когда Лайла, притворившись, что не обратила никакого внимания на вопрос или на глазеющих пиратов, присела на корточки и начала водить пальцем по палубе.
– Разрази меня гром, он что, глухой? – Судя по голосу, капитан Логан был скорее озадачен, чем рассержен, уставившись на Лайлу и недоуменно хмурясь.
– Слабоумный, как я вам говорил, – объяснил Джосс, присоединяясь к группе. – Он всегда был немного туповат, но после кораблекрушения сделался полным дурачком. Кажется, он с трудом понимает даже то, что я ему говорю, а ведь я, черт меня дери, его дядя.
– Не нравится мне иметь иждивенца на корабле. – Это было сказано задумчивым тоном, словно Логан размышлял над этим вопросом. – У нас на «Магдалене» каждый выполняет свою долю работы.
– Я буду работать и за него, и за себя, если понадобится, – резко сказал Джосс. – Но я его не оставлю. Он сын моего покойного брата, и я за него в ответе. Если хотите, чтобы я читал для вас секстант, значит, берете и его вместе со мной.
– Гм… – Логан поразмышлял еще, разглядывая Лайлу. Джосс почувствовал, как его сердце остановилось, когда этот пристальный взгляд ощупывал тонкую фигурку, сидящую на корточках у его ног. К огромной чести Лайлы, она абсолютно ничем не выдала того, что знает, что их жизни висят на волоске, пока Логан раздумывал. Перевешивает ли умение Джосса пользоваться секстантом необходимость взять на борт бесполезный рот? На взгляд Джосса, в Лайле, даже с низко повязанной косынкой, закрывающей лоб и то, что осталось от волос, со сплющенной грудью и остальными частями тела, спрятанными под мешковатой мужской одеждой и покрытыми грязью, все равно невозможно было не узнать женщину, женщину, которую он любит. Но она хорошо играла свою роль. Она даже умудрилась пустить слюни.
Если бы девушка не была леди, то вполне могла бы стать актрисой. Сердце Джосса переполняла гордость, когда Логан с отвращением отвел от нее взгляд.
– Он умеет писать? Сможет написать свое имя? Он должен будет подписать договор, как и все остальные.
– Он сможет поставить закорючку. Правда же, Реми? – На это Лайла снова пустила слюни, не прекращая рисовать пальцем узоры. Джосс чуть не зааплодировал. Ему пришлось прикусить щеку, чтобы не улыбнуться.
– Принеси-ка договор.
К облегчению Джосса, Логан отвернулся от Лайлы, чтобы отдать распоряжение мужчине слева от него. Теперь, решив позволить им двоим остаться на борту, он, казалось, утратил всякий интерес к своему слабоумному члену экипажа. Капитан переключил внимание с Лайлы на пирата, к которому обратился и который ненадолго исчез внизу, затем вернулся с потрепанным бумажным свитком. Была подтянута большая бочка, предоставлены перо и чернильница. Джосс подошел, развернул бумагу и пробежал ее беглым взглядом. Это был не более чем набор стандартных правил корабельной жизни и раздела добычи, большая часть которой отходила капитану, а остальная распределялась в процентном отношении между членами экипажа. Они с Лайлой, как он заключил, получат одну двадцать пятую того, что останется после того, как капитан и другие заберут свою долю. Что вполне устраивало Джосса. Он не собирался оставаться тут до дележки. При первой же удобной возможности, желательно возле какого-нибудь более или менее крупного порта, они спрыгнут с корабля. Их жизнь висит на волоске, и этот волосок порвется, когда Логан попадет туда, куда хочет попасть, или решит, что Джосс с его дурачком племянником больше обуза, чем ценное приобретение. Прежде чем это случится, они должны завоевать свободу. А пока должны быть очень и очень осторожны, если хотят выжить.
Имена подписавшихся пиратов были расположены кружком. Джосс взял перо и размашистым почерком написал свое имя в дальнем конце круга. Затем наклонился, схватил Лайлу за руку и, потянув вверх, поставил рядом с собой.
– Поставь галочку. Вот здесь, на бумаге, – велел он, всунув перо ей в руку. Она тут же уронила его, закапав чернилами бочку и доски палубы, когда перо покатилось к перилам. Со страдальческим видом Джосс поднял перо и, вернувшись, обнаружил, что Лайла уже опять сидит на корточках. Наблюдающие пираты от души веселились, хлопая друг друга по спине и гогоча над ним. Даже угрюмый Логан не сдержал усмешки.
Громко выругавшись, Джосс снова поднял Лайлу на ноги, сунул перо ей в руку, сомкнул ее пальцы вокруг него и держал, пытаясь объяснить, чего хочет. Девчонка была выше всяких похвал. Она сдвигала брови и пускала слюни, старалась сесть на корточки, вынуждая его удерживать ее, безвольно склоняла голову набок. Если бы он не знал, как обстоит дело, то подумал бы, что она и в самом деле слабоумная. Наконец он заставил ее начертить кособокий крестик, обхватив ее руку своей и водя пером туда, куда ему было нужно. Когда с этим было покончено и он отпустил ее, она тут же присела, в то время как ему осталось написать рядом с ее кривым крестиком: «Подпись: Уилл Реми».
После того как договор был подписан и унесен, Лайлу оставили чертить свои бесконечные узоры на палубе, между тем как капитан Логан приказал налить всем рома. Выпивая свою кружку, Джосс с облегчением подумал, что они прошли проверку. Если только не произойдет ничего такого, что может выдать их, пираты будут принимать Лайлу именно за того, кем она притворяется, – за слабоумного мальчишку.
Если она и дальше будет играть свою роль без сучка без задоринки; опасность им не грозит. Как он уже сказал ей однажды, она – женщина на миллион.
Кто-то сунул ему в руку еще одну кружку с ромом. Джосс быстро осушил ее, как и первую. На ближайшее время он и его слабоумный племянник – члены пиратской шайки.
Глава 37
Уже целую неделю «Магдалена» находилась в море. Лайла продолжала успешно притворяться, и ее маскарад оставался нераскрытым. Капитан Логан и другие члены команды замечали ее только тогда, когда она попадалась им на пути. У нее было такое чувство, что даже и тогда они толком не видели ее. Ее предполагаемое слабоумие делало се для них почти неодушевленным предметом.
Дневные часы она проводила, ковыляя по пятам за Джоссом либо сидя на корточках на шканцах, пока он и капитан прокладывали курс при помощи сложных расчетов. Как и говорил Спир, Логан забрал с захваченного корабля секстант с отметками, которые предположительно вели к острову, где был зарыт клад. Работа Джосса заключалась в том, чтобы привести пиратов туда, расшифровывая эти отметки. До тех пор пока это не будет сделано, они с Джоссом в относительной безопасности. После этого, когда они станут уже не нужны… ей не хотелось даже думать о том, какой может быть их судьба.
Каюты «Магдалены» были убраны с нее, фальшборт поднят, чтобы лучше скрывать пиратов во время погони за добычей. Вся команда, от капитана до самого младшего юнги, спала на раскатанных тюфяках прямо на палубе. Ночью, когда Лайла лежала, закутавшись в одеяло, рядом с Джоссом, недалеко от того места, где они спали, находился караульный. Они не могли себе позволить ни лишнего слова, ни даже жеста из опасения быть услышанными и разоблаченными.
Всего на корабле было двадцать три пирата, не считая Лайлы с Джоссом. Арман Логан был высоким и сухопарым, лет примерно сорока или чуть старше, темноволосым, с рябым лицом, неприглядность которого еще больше усиливалась багровым шрамом, идущим от правого виска к подбородку. Ярко-красный шрам был скорее всего результатом сабельной раны, сказал Джосс в ответ на вопрос Лайлы, заданный шепотом, когда они укладывались спать в свою первую ночь на борту. Единственный среди всех пиратов, Логан одевался в костюмы из отличной ткани и рубашки с пеной кружев. Элегантная одежда странно не сочеталась с его обезображенным шрамом лицом. Но несмотря на всю его уродливость, он казался человеком, во многом таким же, как любой другой, и Лайле было трудно представить его в роли кровожадного пиратского капитана. Он обращался с Джоссом с той же учтивостью, что и со всеми остальными, и не обращал на нее ни малейшего внимания, что вполне устраивало Лайлу.
На корабле было три женщины, захваченные в плен на том же корабле, где был взят и секстант. В течение дня они держались взаперти внизу, а после наступления темноты передавались от пирата к пирату среди тех, у кого возникала потребность в женщине.
Были на корабле еще две женщины, которые не являлись пленницами, а плавали на «Магдалене» по собственной воле. У одной были волосы невообразимого медно-рыжего оттенка и грудь, которая заставила бы покраснеть даже взрослых мужчин. Звали ее Нелл, и она была любовницей Макафи. Теперь, когда Макафи не стало, она вознамерилась выбрать себе нового покровителя среди оставшихся членов экипажа. Судя по тому, что видела Лайла, она готова была переспать с любым, кто носит штаны.
Вторая женщина была Нэнси, сестра Нелл. Нэнси была женщиной капитана Логана и имела склонность командовать сестрой. Обе женщины питали явную неприязнь друг к другу.
К утру восьмого дня в море страх Лайлы из-за возможного разоблачения стал ослабевать. Ему на смену пришло новое беспокойство: Нелл положила глаз на Джосса и прилагала всяческие усилия, чтобы положить на него не только глаз. Похоже, она нашла замену Макафи, и этой заменой, желая того или нет, был Джосс.
Рассудком Лайла ее понимала. Джосс, чисто выбритый, за исключением усиков, которые он оставил, когда сбривал бороду в первый день в море, был, без сомнения, самым красивым мужчиной на борту «Магдалены». Вместе с задачей расшифровки секстанта ему по наследству достался гардероб Макафи, и в цветастых шелковых рубашках, которые предпочитал его предшественник, он был просто неотразим. Лайла буквально кипела от злости, когда развратная бабенка проплывала мимо всякий раз, когда Джосс работал (что случалось не меньше дюжины раз в день!), шурша юбками и хлопая ресницами. Эта шлюха даже имела наглость дотрагиваться до него – один раз она дразняще провела пальцем по его шее в открытом вороте рубашки, другой раз ухватила его за плечо, сделав вид, что споткнулась. А однажды дошла до того, что прижалась своим необъятным бюстом к его груди, притворившись, будто ей в глаз попала соринка, и попросила ее вытащить.
В своем обличье в качестве племянника Джосса Лайла не могла ничего сделать, чтобы расстроить замыслы бесстыдницы. Даже если бы она стала метать убийственные взгляды на Джосса, это могло вызвать вопросы в головах тех, кто увидел бы. Поэтому она вынуждена была притворяться глухой, немой и слепой и приберегать свою злость до того момента, когда сможет застать Джосса одного.
– Я ничего не могу поделать! – запротестовал он, когда однажды ночью она напустилась на него. Лайле показалось, она расслышала в его голосе веселье, хотя было слишком темно, чтобы как следует разглядеть выражение его лица. Мысль, что он находит ситуацию хотя бы отдаленно забавной, разозлила ее еще больше.
– Ты мог бы ходить в застегнутой рубашке, черт тебя побери! – прошипела она в ответ, и на этот раз невозможно было ошибиться в том, что он смеется. Лайла застыла и метнула в него взгляд, который, без сомнения, должен был убить его на месте.
Больше всего Лайлу тревожило, что как-нибудь ночью Нелл заберется в постель к Джоссу. Лайла не знала, как реагировать на это. Даже если Джосс отошлет женщину прочь – как, несомненно, он и поступит, – она будет в бешенстве. А если Джосс не отвергнет развратницу, она вообще не отвечает за последствия. Это она и попыталась сказать ему после нескольких дней благоразумного молчания, когда ей с большим трудом удавалось удерживать свою возрастающую злость в узде, что, казалось, не отрезвляло, а только еще больше забавляло его.
– Как ты можешь позволять ей так флиртовать с тобой? Хотя флирт – неподходящее слово для обозначения того, что она делает! – Это было высказано под прикрытием плеска волн и шума ветра, когда Джосс пришел на свой тюфяк. Он стоял первую вахту, поэтому было уже далеко за полночь. Лайла считалась бесполезной в том, что касалось дежурства и большинства других корабельных обязанностей, поэтому могла ложиться спать, когда хотела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35