.. – Протянув руку, он Дотронулся до ее волос, но тут же, как будто опомнившись, повернулся и отошел к камину. Глядя на тлеющие угли, Грэм снова заговорил: – Я не смел приблизиться к вам из опасения, что мое изуродованное лицо испугает вас. Я боюсь рисковать подвергая опасности те отношения, которые у насесть, и не верю, что смогу завоевать вас.
Он замолчал, подыскивая слова. Движимая шестым чувством, которое внезапно проснулось в ней, Пенелопа медленно подошла к мужу и тронула его за руку, Он поднял голову и внимательно посмотрел на нее.
– Я никогда не вышла бы замуж за человека, который внушает мне страх, Грэм. Зачем вы причиняете себе боль, представляя меня не такой, какая я на самом деле?
Грэм полагал, что не заслужил счастья, но не мог объяснить этого Пенелопе, глядя в ее сияющие доверчивые глаза. Он отважился завести этот разговор, боясь, что будущее принесет Пенелопе одни лишь разочарования. Грэм хотел предотвратить это и сделать ее хоть немного счастливой.
Неожиданно виконт сделал то, о чем давно мечтал: нежно погладил жену по щеке, а потом намотал на палец шелковистую прядь ее золотисто-каштановых волос.
– Человек так устроен, что верит в худшее, миледи. Поэтому вы для меня – большая загадка. Вы видите в своем ближнем прежде всего хорошие качества. Скажите, мой ангел, что бы вы твердили мне, если бы я попросил вас стать моей женой? Настоящей женой...
у Пенелопы замерло сердце, а потом забилось с такой бешеной силой, словно грозя выпрыгнуть из груди. Грэм так пристально смотрел на нее, что у нее подкашивались колени и она боялась упасть. Лишившись дара речи, она как завороженная не сводила глаз с изуродованного шрамами лица мужа. Пенелопа понимала, что от ее слов зависело очень многое. Она могла нанести незаживающую рану его душе. Пенелопе не надо было долго размышлять над тем, что сказать Грэму. Ответ давно уже был готов, она не знала только, в какую форму его облечь, и прислушалась к тому, что подсказывало ей сердце. Виконтесса не привыкла выражаться велеречиво, поэтому слова прозвучали коротко и просто: – Я согласилась бы.
Глава 23
И все же лорд Тревельян не мог поверить в свое счастье. Он был до мозга костей джентльменом, несмотря на то что последние несколько лет своими поступками пытался это опровергнуть. Даже сейчас он вел себя не по-джентльменски, утаивая от жены правду. Истина иногда заставляет человека страдать, а виконт всем сердцем стремился сделать свою избранницу счастливой, поэтому он решил дать ей время подумать.
– Я не тороплю вас с ответом, Пенелопа. Умоляю вас ради моего блага не давать поспешного согласия. Великодушие и милосердие порой приносят больше вреда, чем пользы.
Грэм отошел от нее на несколько шагов. Пенелопа, не обладая искусством обольщения, не умела соблазнять мужчин и очень расстроилась тем, что не способна заставить мужа еще раз поцеловать ее. Ей казалось, что, отвечая на его поцелуй, она могла бы доказать искренность своих слов, заставить поверить в то, что она говорила правду. Не зная, что делать, она решила быть с ним до конца честной.
– Вы ошибаетесь, Грэм, если считаете меня ангелом. Я обыкновенная женщина, такая же, как все. В первую брачную ночь, еще плохо зная вас, я сказала, что не собираюсь нарушать данные у алтаря клятвы. Узнав вас лучше, я прониклась к вам уважением и теперь с еще большей убежденностью повторяю, что не нарушу данного мной слова. У меня было достаточно времени, чтобы все обдумать, Грэм. Мой ответ не изменится.
По выражению ее глаз он видел, что это правда, и у него екнуло сердце. Он хотел обладать этой женщиной и знал, что она сможет залечить его душевные раны. Грэм не мечтал о большем, внутренний голос предупреждал его, что он может потерять даже то, что имеет, если будет требовать невозможного.
Снова подойдя к жене, он припал к ее губам.
Почти лишаясь чувств от жадного поцелуя Мужа, Пенелопа знала, что отдается человеку, который никогда не сможет полюбить ее. Она обманывала себя, полагая, что ей не нужна любовь, и радость разделенной страсти омрачало чувство горечи, которое она сейчас испытывала. Ласки мужа заставили ее забыть обо всем на свете. Грэм, не веря себе, ощущал, как трепещут губы Пенелопы, а руки страстно обнимают его.
Сжимая жену в объятиях, Грэм осыпал поцелуями ее лицо и шею, а затем подхватил ее, словно пушинку, на руки. Пенелопа вскрикнула от неожиданности и, увидев, что полы ее атласного халата при резком движении разошлись, попыталась запахнуть их. Грэм усмехнулся и понес ее в свою комнату.
Спальню виконта освещали лишь несколько зажженных свечей, и Пенелопа обрадовалась, что здесь царит полумрак. Грэм поставил ее на ноги, и она оказалась между ним и кроватью.
Пламя бросало отсветы на блестящую ткань халата Пенелопы, но ее лицо пряталось в тени, и Грэм не видел, что она зарделась. Он вгляделся в ее глаза, в которых читалась немая мольба. Наклонившись, он вновь принялся жадно целовать ее. На этот раз, когда его язык коснулся ее губ они приоткрылись.
Пенелопа и не думала сопротивляться. Возбуждение, похожее на то, которое она испытывала, когда Чедуэлл пытался соблазнить ее, охватило все ее существо. Нежась в объятиях мужа, она запрокинула голову, чувствуя, как его руки ласкают ее обнаженную грудь. Когда сильные пальцы Грэма начали поигрывать ее сосками, Пенелопа застонала от наслаждения.
Не давая ей опомниться, Грэм развязал пояс ее халата и распахнул его. В мерцающем свете свечи он увидел обнаженную грудь Пенелопы, ее плоский живот и поросший темно-каштановыми волосами лобок. У Пенелопы перехватило дыхание, и она запахнула было халат, однако Грэм остановил ее.
– Нет, – промолвил он. – Прежде чем я погашу свечи, позвольте мне полюбоваться вашей наготой.
Сгорая со стыда, виконтесса стояла перед мужем, который пожирал ее глазами, но, когда он нежно коснулся ее груди, ее воспламенил огонь страсти и она перестала испытывать смущение. Грэм положил ее на кровать, не снимая с нее халата, в котором она чувствовала себя уверенней. Затем он погасил свечи и стал раздеваться.
Пенелопа забилась под одеяло, настороженно прислушиваясь к доносившимся до нее звукам.
Ей показалось, что Грэм слишком долго раздевается. Возможно, он давал ей время, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что сейчас она будет посвящена в тайны супружеской жизни. Если это было действительно так, то был достигнут противоположный результат, потому что Пенелопа с каждой минутой нервничала все больше. Ей казалось, что атласная ткань халата раздражает ее кожу. Тело ее разгорячилось, низ живота сводило от возбуждения. Пенелопу пугала сила проснувшейся в ней чувственности.
Наконец Грэм тяжело опустился на кровать. Им уже доводилось спать в одной постели, но Пенелопа знала, что на этот раз все будет иначе. И как будто в подтверждение ее мыслей Грэм придвинулся к жене и, опершись на локоть, наклонился над ней. Пенелопа ощущала жар, исходивший от него.
– Я постараюсь быть очень осторожным, Пенелопа, – промолвил он. – Забудь все, что ты когда-либо слышала об ужасах первой брачной ночи, и позволь мне прикоснуться к тебе.
Его голос звучал необычно мягко и нежно. Она протянула руку, чтобы погладить его по щеке, но Грэм перехватил ее, поцеловал и положил на подушку.
– Лежи спокойно, милая, и позволь мне преподать тебе первый урок любви, – мягко сказал он и, не давая ей ничего возразить, поцеловал в губы.
Пенелопе трудно было расслабиться, но постепенно жаркие поцелуи Грэма выпустили на свободу ее желание. Она начала выгибать спину стараясь теснее прильнуть к мужу, и Грэм, обняв ее, крепко прижал к себе. Только тут Пенелопа ощутила его обнаженное тело. Испугавшись, она сделала робкую попытку вырваться из его объятий, но у нее ничего не получилось.
Слабый стон вырвался из ее груди, когда рука Грэма, скользнув по ее спине, оказалась под ягодицами. Сквозь атласную ткань она ощущала его горячую ладонь. Через несколько мгновений мысли Пенелопы начали путаться.
Грэм ласкал ее грудь, а потом припал губами к затвердевшему набухшему соску. Дыхание Пенелопы стало нервным. Издав громкий крик, она забилась в руках мужа, извиваясь всем телом. От ее резких движений полы халата распахнулись. Казалось, Грэм только и ждал этого. Его рука сразу же оказалась между ее бедрами.
Раздвинув ноги Пенелопы, Грэм попытался проникнуть в самые сокровенные уголки ее тела, но она в ужасе воспротивилась этому. Быстро сломив ее вялое сопротивление, он коснулся самой чувствительной точки ее лона. Пенелопе показалось чудовищным то, что делает Грэм. Она раньше и подумать не могла, что между мужем и женой возможно нечто подобное, но от этого прикосновения кровь буквально забурлила в ее жилах. Неведомое прежде чувство охватило Пенелопу, и она устремилась навстречу его дерзким ласкам.
Щеки Пенелопы пылали от стыда, но тем не менее то, что делал Грэм, доставляло ей ни с чем несравнимое наслаждение. Его поцелуи расслабляли ее, не давая возможности что-либо возразить. Погрузившись в полузабытье, Пенелопа не придала особого значения тому, что Грэм широко раздвинул ее бедра и навалился на нее всем телом. Она ни о чем не догадалась даже тогда, когда Грэм довел ее до такого возбуждения, что она почувствовала дрожь и покалывание во всем теле. И только когда ее пронзила острая боль, Пенелопа поняла, что произошло.
Верный своему слову, Грэм был очень нежен с женой, но испытанный ею шок испортил все удовольствие. Стыд и унижение одновременно охватили Пенелопу, когда Грэм, войдя в нее, стал ритмично двигаться. Халат Пенелопы пропитался кровью, свидетельствовавшей о том, что до этой ночи она была девственницей.
Через некоторое время она заметила, что Грэм, утратив над собой контроль, вошел в экстаз. Он застонал, и его толчки стали неистовыми, но, прежде чем волна возбуждения вновь успела подхватить Пенелопу, все было кончено. Грэм выпустил из своих объятий ее измученное тело.
Переворачиваясь на спину, он увлек жену за собой и, сбросив наконец с нее распахнутый халат, прижал ее к своей груди и провел рукой по нежной коже спины.
Он вел себя как человек, имеющий полное право распоряжаться ее телом. Пенелопа понимала, что сама разрешила ему это. Теперь он мог ложиться с ней в постель всякий раз, когда ему этого захочется. Пенелопа не предполагала, что ей будет так трудно пережить их первую ночь. Она с легкостью дала согласие стать настоящей женой Грэма, не подозревая, через что ей придется пройти. Теперь она уже не будет принадлежать только себе, и ее жизнь коренным образом изменится. Утешало только то, что Грэм заронил в нее свое семя. Лишь мысль о ребенке, которого она родит, мешала ей оттолкнуть сейчас от себя мужа, встать и уйти в свою спальню.
– Следующий раз вам будет намного приятнее, Пенни, – прошептал Грэм ей на ухо. – Вы испытаете то, чего были лишены долгие годы.
– Следующий раз? – изумленно переспросила Пенелопа и, приподняв голову, попыталась разглядеть в темноте выражение лица мужа.
Она полагала, что Грэм исполнил супружеский долг и ему больше нет необходимости вступать с ней в интимные отношения по крайней мере до тех пор, пока не станет ясно, что она все же не забеременела.
Грэм тихо засмеялся и погладил ее по голове.
– Вы ведь не посеете на грядке одно семя, если хотите вырастить настоящий урожай? Так же обстоит дело и с зачатием. Если вы хотите, чтобы У вас родился ребенок, надо старательно возделать почву и засеять ее в нужное время. Проще говоря, моя дорогая, считайте, что мы всего лишь вскопали целину.
Пенелопа порывисто отвернулась. Ей хотелось больно укусить это чудовище. «Вскопали целину»! Ну и выражение! Пенелопа пришла к выводу, что ее муж – бестактный человек.
И все же она покорно позволила ему вновь ласкать себя. Прикосновения Грэма становились все легче и невесомее. Пенелопа закрыла глаза, слушая, как стучит сердце мужа, и ее дыхание стало ровным. Она крепко заснула в объятиях Грэма, и ее больше не тревожило то, что ее соски бесстыдно прижаты к мускулистой груди мужа, а нога лежит между его мощными бедрами.
Глава 24
Пенелопа проснулась, когда уже наступил день. Увидев, что находится в своей спальне, она не поверила своим глазам. Неужели все, что произошло вчера, было только сном?
Но нет, она лежала в постели совершенно обнаженной и, когда двигалась, ощущала легкую боль между бедер. Вспомнив о том, что делал с ней ночью Грэм, Пенелопа покраснела до корней волос и зарылась лицом в подушку. Значит, те картинки на дверях комнат в доме свиданий в котором ей довелось побывать с Чедуэллом, не лгали. Теперь Пенелопа знала, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они уединяются в спальне. Неудивительно, что об этом не принято говорить вслух! Ни одна девушка пребывающая в здравом уме, никогда не вышла бы замуж, если бы знала, что ей придется пережить в браке.
Пенелопа думала о том, что вряд ли сможет теперь смотреть Грэму в глаза, и все же не обвиняла его. Он преследовал свои цели – он стремился удовлетворить свои потребности, используя для этого ее, Пенелопу, поскольку его любовница была далеко, но не забывал и об интересах жены. Виконт хотел дать ей то, о чем она страстно мечтала, – ребенка. Возможно, им также руководило желание иметь сына. Как бы то ни было, но именно Пенелопа побудила его к активным действиям. Чувствуя себя виновницей всего происшедшего, она понимала, что должна смириться с последствиями своего опрометчивого шага.
Пенелопа положила ладонь на живот. Интересно, сколько времени потребуется на то, чтобы их усилия увенчались успехом? Вспомнив слова мужа о том, что для зачатия ребенка одного соития недостаточно, Пенелопа спросила себя, действительно ли она так безумно хочет родить? Представив себя с большим животом, она почувствовала, как ее решимость несколько поколебалась.
Увидев ее располневшую, все вокруг сразу же пойдут, чем именно они занимаются под покровом ночи. Однако не поздно ли идти на попятную?
Пора было вставать. От суровой реальности никуда не скрыться. Нельзя же всю жизнь прятаться в своей комнате! Тело казалось Пенелопе новым и чужим, тем не менее она осторожно поднялась с кровати.
Виконтесса приняла ванну, краснея при воспоминании о прошедшей ночи. Ей казалось, что запах Грэма въелся в ее кожу.
Надушившись туалетной водой, чтобы перебить все запахи, Пенелопа надела закрытое муслиновое бледно-лиловое платье. Вспомнив, как ее тело реагировало на любое прикосновение Грэма к ее груди, она поняла, почему он заставляет ее надевать платья с глубоким вырезом, и решила больше никогда не показываться на людях в столь бесстыдных нарядах.
Было уже довольно поздно, и виконтесса решила причесаться сама, не прибегая к помощи горничной. Грэм скорее всего уже уехал по делам. И Пенелопа подумала о том, что сегодня, пожалуй, не будет принимать визитеров. Зачесав волосы назад, она заколола их на затылке и, глубоко вздохнув, приготовилась выйти из своей комнаты.
Спустившись в столовую и увидев, что Грэм сидит за утренней трапезой, она чуть не убежала обратно в спальню, но тот заметил ее. Пенелопа не могла молча повернуться к нему спиной и уйти, Стараясь не встречаться с мужем взглядом, она достала тарелку из буфета и положила на нее маленький кусочек яичницы с беконом.
При ее появлении Грэм вежливо встал и теперь с улыбкой посматривал на ее низко склоненную голову и пылающие щеки.
– Вы сегодня прекрасно выглядите, леди Тревельян, – промолвил он и, прежде чем она успела сесть за другой конец стола, выдвинул стоявший рядом с ним стул. – Даже несмотря на то что пытаетесь скрыть свои прелести под муслином. – Нагнувшись, виконт поцеловал ее в губы, – Садитесь рядом со мной. Я уже заканчиваю завтрак, и мне хочется запечатлеть ваш образ в памяти, чтобы он сопровождал меня в пути.
– Ваша откровенная лесть бесполезна, – заявила Пенелопа, садясь на предложенный им стул.
От его поцелуя у нее перехватило дыхание. Она не знала, куда деться от его внимательного взгляда. Ей казалось, что он глазами раздевает ее, и у нее было такое чувство, будто она сидит за столом совершенно голая.
– Это не лесть, а чистая правда. Я обязан отучить вас от ханжества. Время, когда вы вели образ жизни старой девы, миновало, миледи. А теперь посмотрите мне прямо в.глаза и скажите, что мои ласки сегодня ночью не доставили вам – ни малейшего удовольствия.
Пенелопа собралась с духом, намереваясь сказать мужу, что передумала – пусть он прибережет свои ласки для другой женщины, которой они по вкусу. Если Грэм поймет ее чувства, он, конечно, не станет принуждать ее к супружеским обязанностям.
Но когда Пенелопа подняла глаза и взглянула в лицо Грэма, с нетерпением взиравшего ^а нее, слова застыли у нее на устах. Он казался таким счастливым, что Пенелопа не смогла оттолкнуть мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Он замолчал, подыскивая слова. Движимая шестым чувством, которое внезапно проснулось в ней, Пенелопа медленно подошла к мужу и тронула его за руку, Он поднял голову и внимательно посмотрел на нее.
– Я никогда не вышла бы замуж за человека, который внушает мне страх, Грэм. Зачем вы причиняете себе боль, представляя меня не такой, какая я на самом деле?
Грэм полагал, что не заслужил счастья, но не мог объяснить этого Пенелопе, глядя в ее сияющие доверчивые глаза. Он отважился завести этот разговор, боясь, что будущее принесет Пенелопе одни лишь разочарования. Грэм хотел предотвратить это и сделать ее хоть немного счастливой.
Неожиданно виконт сделал то, о чем давно мечтал: нежно погладил жену по щеке, а потом намотал на палец шелковистую прядь ее золотисто-каштановых волос.
– Человек так устроен, что верит в худшее, миледи. Поэтому вы для меня – большая загадка. Вы видите в своем ближнем прежде всего хорошие качества. Скажите, мой ангел, что бы вы твердили мне, если бы я попросил вас стать моей женой? Настоящей женой...
у Пенелопы замерло сердце, а потом забилось с такой бешеной силой, словно грозя выпрыгнуть из груди. Грэм так пристально смотрел на нее, что у нее подкашивались колени и она боялась упасть. Лишившись дара речи, она как завороженная не сводила глаз с изуродованного шрамами лица мужа. Пенелопа понимала, что от ее слов зависело очень многое. Она могла нанести незаживающую рану его душе. Пенелопе не надо было долго размышлять над тем, что сказать Грэму. Ответ давно уже был готов, она не знала только, в какую форму его облечь, и прислушалась к тому, что подсказывало ей сердце. Виконтесса не привыкла выражаться велеречиво, поэтому слова прозвучали коротко и просто: – Я согласилась бы.
Глава 23
И все же лорд Тревельян не мог поверить в свое счастье. Он был до мозга костей джентльменом, несмотря на то что последние несколько лет своими поступками пытался это опровергнуть. Даже сейчас он вел себя не по-джентльменски, утаивая от жены правду. Истина иногда заставляет человека страдать, а виконт всем сердцем стремился сделать свою избранницу счастливой, поэтому он решил дать ей время подумать.
– Я не тороплю вас с ответом, Пенелопа. Умоляю вас ради моего блага не давать поспешного согласия. Великодушие и милосердие порой приносят больше вреда, чем пользы.
Грэм отошел от нее на несколько шагов. Пенелопа, не обладая искусством обольщения, не умела соблазнять мужчин и очень расстроилась тем, что не способна заставить мужа еще раз поцеловать ее. Ей казалось, что, отвечая на его поцелуй, она могла бы доказать искренность своих слов, заставить поверить в то, что она говорила правду. Не зная, что делать, она решила быть с ним до конца честной.
– Вы ошибаетесь, Грэм, если считаете меня ангелом. Я обыкновенная женщина, такая же, как все. В первую брачную ночь, еще плохо зная вас, я сказала, что не собираюсь нарушать данные у алтаря клятвы. Узнав вас лучше, я прониклась к вам уважением и теперь с еще большей убежденностью повторяю, что не нарушу данного мной слова. У меня было достаточно времени, чтобы все обдумать, Грэм. Мой ответ не изменится.
По выражению ее глаз он видел, что это правда, и у него екнуло сердце. Он хотел обладать этой женщиной и знал, что она сможет залечить его душевные раны. Грэм не мечтал о большем, внутренний голос предупреждал его, что он может потерять даже то, что имеет, если будет требовать невозможного.
Снова подойдя к жене, он припал к ее губам.
Почти лишаясь чувств от жадного поцелуя Мужа, Пенелопа знала, что отдается человеку, который никогда не сможет полюбить ее. Она обманывала себя, полагая, что ей не нужна любовь, и радость разделенной страсти омрачало чувство горечи, которое она сейчас испытывала. Ласки мужа заставили ее забыть обо всем на свете. Грэм, не веря себе, ощущал, как трепещут губы Пенелопы, а руки страстно обнимают его.
Сжимая жену в объятиях, Грэм осыпал поцелуями ее лицо и шею, а затем подхватил ее, словно пушинку, на руки. Пенелопа вскрикнула от неожиданности и, увидев, что полы ее атласного халата при резком движении разошлись, попыталась запахнуть их. Грэм усмехнулся и понес ее в свою комнату.
Спальню виконта освещали лишь несколько зажженных свечей, и Пенелопа обрадовалась, что здесь царит полумрак. Грэм поставил ее на ноги, и она оказалась между ним и кроватью.
Пламя бросало отсветы на блестящую ткань халата Пенелопы, но ее лицо пряталось в тени, и Грэм не видел, что она зарделась. Он вгляделся в ее глаза, в которых читалась немая мольба. Наклонившись, он вновь принялся жадно целовать ее. На этот раз, когда его язык коснулся ее губ они приоткрылись.
Пенелопа и не думала сопротивляться. Возбуждение, похожее на то, которое она испытывала, когда Чедуэлл пытался соблазнить ее, охватило все ее существо. Нежась в объятиях мужа, она запрокинула голову, чувствуя, как его руки ласкают ее обнаженную грудь. Когда сильные пальцы Грэма начали поигрывать ее сосками, Пенелопа застонала от наслаждения.
Не давая ей опомниться, Грэм развязал пояс ее халата и распахнул его. В мерцающем свете свечи он увидел обнаженную грудь Пенелопы, ее плоский живот и поросший темно-каштановыми волосами лобок. У Пенелопы перехватило дыхание, и она запахнула было халат, однако Грэм остановил ее.
– Нет, – промолвил он. – Прежде чем я погашу свечи, позвольте мне полюбоваться вашей наготой.
Сгорая со стыда, виконтесса стояла перед мужем, который пожирал ее глазами, но, когда он нежно коснулся ее груди, ее воспламенил огонь страсти и она перестала испытывать смущение. Грэм положил ее на кровать, не снимая с нее халата, в котором она чувствовала себя уверенней. Затем он погасил свечи и стал раздеваться.
Пенелопа забилась под одеяло, настороженно прислушиваясь к доносившимся до нее звукам.
Ей показалось, что Грэм слишком долго раздевается. Возможно, он давал ей время, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что сейчас она будет посвящена в тайны супружеской жизни. Если это было действительно так, то был достигнут противоположный результат, потому что Пенелопа с каждой минутой нервничала все больше. Ей казалось, что атласная ткань халата раздражает ее кожу. Тело ее разгорячилось, низ живота сводило от возбуждения. Пенелопу пугала сила проснувшейся в ней чувственности.
Наконец Грэм тяжело опустился на кровать. Им уже доводилось спать в одной постели, но Пенелопа знала, что на этот раз все будет иначе. И как будто в подтверждение ее мыслей Грэм придвинулся к жене и, опершись на локоть, наклонился над ней. Пенелопа ощущала жар, исходивший от него.
– Я постараюсь быть очень осторожным, Пенелопа, – промолвил он. – Забудь все, что ты когда-либо слышала об ужасах первой брачной ночи, и позволь мне прикоснуться к тебе.
Его голос звучал необычно мягко и нежно. Она протянула руку, чтобы погладить его по щеке, но Грэм перехватил ее, поцеловал и положил на подушку.
– Лежи спокойно, милая, и позволь мне преподать тебе первый урок любви, – мягко сказал он и, не давая ей ничего возразить, поцеловал в губы.
Пенелопе трудно было расслабиться, но постепенно жаркие поцелуи Грэма выпустили на свободу ее желание. Она начала выгибать спину стараясь теснее прильнуть к мужу, и Грэм, обняв ее, крепко прижал к себе. Только тут Пенелопа ощутила его обнаженное тело. Испугавшись, она сделала робкую попытку вырваться из его объятий, но у нее ничего не получилось.
Слабый стон вырвался из ее груди, когда рука Грэма, скользнув по ее спине, оказалась под ягодицами. Сквозь атласную ткань она ощущала его горячую ладонь. Через несколько мгновений мысли Пенелопы начали путаться.
Грэм ласкал ее грудь, а потом припал губами к затвердевшему набухшему соску. Дыхание Пенелопы стало нервным. Издав громкий крик, она забилась в руках мужа, извиваясь всем телом. От ее резких движений полы халата распахнулись. Казалось, Грэм только и ждал этого. Его рука сразу же оказалась между ее бедрами.
Раздвинув ноги Пенелопы, Грэм попытался проникнуть в самые сокровенные уголки ее тела, но она в ужасе воспротивилась этому. Быстро сломив ее вялое сопротивление, он коснулся самой чувствительной точки ее лона. Пенелопе показалось чудовищным то, что делает Грэм. Она раньше и подумать не могла, что между мужем и женой возможно нечто подобное, но от этого прикосновения кровь буквально забурлила в ее жилах. Неведомое прежде чувство охватило Пенелопу, и она устремилась навстречу его дерзким ласкам.
Щеки Пенелопы пылали от стыда, но тем не менее то, что делал Грэм, доставляло ей ни с чем несравнимое наслаждение. Его поцелуи расслабляли ее, не давая возможности что-либо возразить. Погрузившись в полузабытье, Пенелопа не придала особого значения тому, что Грэм широко раздвинул ее бедра и навалился на нее всем телом. Она ни о чем не догадалась даже тогда, когда Грэм довел ее до такого возбуждения, что она почувствовала дрожь и покалывание во всем теле. И только когда ее пронзила острая боль, Пенелопа поняла, что произошло.
Верный своему слову, Грэм был очень нежен с женой, но испытанный ею шок испортил все удовольствие. Стыд и унижение одновременно охватили Пенелопу, когда Грэм, войдя в нее, стал ритмично двигаться. Халат Пенелопы пропитался кровью, свидетельствовавшей о том, что до этой ночи она была девственницей.
Через некоторое время она заметила, что Грэм, утратив над собой контроль, вошел в экстаз. Он застонал, и его толчки стали неистовыми, но, прежде чем волна возбуждения вновь успела подхватить Пенелопу, все было кончено. Грэм выпустил из своих объятий ее измученное тело.
Переворачиваясь на спину, он увлек жену за собой и, сбросив наконец с нее распахнутый халат, прижал ее к своей груди и провел рукой по нежной коже спины.
Он вел себя как человек, имеющий полное право распоряжаться ее телом. Пенелопа понимала, что сама разрешила ему это. Теперь он мог ложиться с ней в постель всякий раз, когда ему этого захочется. Пенелопа не предполагала, что ей будет так трудно пережить их первую ночь. Она с легкостью дала согласие стать настоящей женой Грэма, не подозревая, через что ей придется пройти. Теперь она уже не будет принадлежать только себе, и ее жизнь коренным образом изменится. Утешало только то, что Грэм заронил в нее свое семя. Лишь мысль о ребенке, которого она родит, мешала ей оттолкнуть сейчас от себя мужа, встать и уйти в свою спальню.
– Следующий раз вам будет намного приятнее, Пенни, – прошептал Грэм ей на ухо. – Вы испытаете то, чего были лишены долгие годы.
– Следующий раз? – изумленно переспросила Пенелопа и, приподняв голову, попыталась разглядеть в темноте выражение лица мужа.
Она полагала, что Грэм исполнил супружеский долг и ему больше нет необходимости вступать с ней в интимные отношения по крайней мере до тех пор, пока не станет ясно, что она все же не забеременела.
Грэм тихо засмеялся и погладил ее по голове.
– Вы ведь не посеете на грядке одно семя, если хотите вырастить настоящий урожай? Так же обстоит дело и с зачатием. Если вы хотите, чтобы У вас родился ребенок, надо старательно возделать почву и засеять ее в нужное время. Проще говоря, моя дорогая, считайте, что мы всего лишь вскопали целину.
Пенелопа порывисто отвернулась. Ей хотелось больно укусить это чудовище. «Вскопали целину»! Ну и выражение! Пенелопа пришла к выводу, что ее муж – бестактный человек.
И все же она покорно позволила ему вновь ласкать себя. Прикосновения Грэма становились все легче и невесомее. Пенелопа закрыла глаза, слушая, как стучит сердце мужа, и ее дыхание стало ровным. Она крепко заснула в объятиях Грэма, и ее больше не тревожило то, что ее соски бесстыдно прижаты к мускулистой груди мужа, а нога лежит между его мощными бедрами.
Глава 24
Пенелопа проснулась, когда уже наступил день. Увидев, что находится в своей спальне, она не поверила своим глазам. Неужели все, что произошло вчера, было только сном?
Но нет, она лежала в постели совершенно обнаженной и, когда двигалась, ощущала легкую боль между бедер. Вспомнив о том, что делал с ней ночью Грэм, Пенелопа покраснела до корней волос и зарылась лицом в подушку. Значит, те картинки на дверях комнат в доме свиданий в котором ей довелось побывать с Чедуэллом, не лгали. Теперь Пенелопа знала, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они уединяются в спальне. Неудивительно, что об этом не принято говорить вслух! Ни одна девушка пребывающая в здравом уме, никогда не вышла бы замуж, если бы знала, что ей придется пережить в браке.
Пенелопа думала о том, что вряд ли сможет теперь смотреть Грэму в глаза, и все же не обвиняла его. Он преследовал свои цели – он стремился удовлетворить свои потребности, используя для этого ее, Пенелопу, поскольку его любовница была далеко, но не забывал и об интересах жены. Виконт хотел дать ей то, о чем она страстно мечтала, – ребенка. Возможно, им также руководило желание иметь сына. Как бы то ни было, но именно Пенелопа побудила его к активным действиям. Чувствуя себя виновницей всего происшедшего, она понимала, что должна смириться с последствиями своего опрометчивого шага.
Пенелопа положила ладонь на живот. Интересно, сколько времени потребуется на то, чтобы их усилия увенчались успехом? Вспомнив слова мужа о том, что для зачатия ребенка одного соития недостаточно, Пенелопа спросила себя, действительно ли она так безумно хочет родить? Представив себя с большим животом, она почувствовала, как ее решимость несколько поколебалась.
Увидев ее располневшую, все вокруг сразу же пойдут, чем именно они занимаются под покровом ночи. Однако не поздно ли идти на попятную?
Пора было вставать. От суровой реальности никуда не скрыться. Нельзя же всю жизнь прятаться в своей комнате! Тело казалось Пенелопе новым и чужим, тем не менее она осторожно поднялась с кровати.
Виконтесса приняла ванну, краснея при воспоминании о прошедшей ночи. Ей казалось, что запах Грэма въелся в ее кожу.
Надушившись туалетной водой, чтобы перебить все запахи, Пенелопа надела закрытое муслиновое бледно-лиловое платье. Вспомнив, как ее тело реагировало на любое прикосновение Грэма к ее груди, она поняла, почему он заставляет ее надевать платья с глубоким вырезом, и решила больше никогда не показываться на людях в столь бесстыдных нарядах.
Было уже довольно поздно, и виконтесса решила причесаться сама, не прибегая к помощи горничной. Грэм скорее всего уже уехал по делам. И Пенелопа подумала о том, что сегодня, пожалуй, не будет принимать визитеров. Зачесав волосы назад, она заколола их на затылке и, глубоко вздохнув, приготовилась выйти из своей комнаты.
Спустившись в столовую и увидев, что Грэм сидит за утренней трапезой, она чуть не убежала обратно в спальню, но тот заметил ее. Пенелопа не могла молча повернуться к нему спиной и уйти, Стараясь не встречаться с мужем взглядом, она достала тарелку из буфета и положила на нее маленький кусочек яичницы с беконом.
При ее появлении Грэм вежливо встал и теперь с улыбкой посматривал на ее низко склоненную голову и пылающие щеки.
– Вы сегодня прекрасно выглядите, леди Тревельян, – промолвил он и, прежде чем она успела сесть за другой конец стола, выдвинул стоявший рядом с ним стул. – Даже несмотря на то что пытаетесь скрыть свои прелести под муслином. – Нагнувшись, виконт поцеловал ее в губы, – Садитесь рядом со мной. Я уже заканчиваю завтрак, и мне хочется запечатлеть ваш образ в памяти, чтобы он сопровождал меня в пути.
– Ваша откровенная лесть бесполезна, – заявила Пенелопа, садясь на предложенный им стул.
От его поцелуя у нее перехватило дыхание. Она не знала, куда деться от его внимательного взгляда. Ей казалось, что он глазами раздевает ее, и у нее было такое чувство, будто она сидит за столом совершенно голая.
– Это не лесть, а чистая правда. Я обязан отучить вас от ханжества. Время, когда вы вели образ жизни старой девы, миновало, миледи. А теперь посмотрите мне прямо в.глаза и скажите, что мои ласки сегодня ночью не доставили вам – ни малейшего удовольствия.
Пенелопа собралась с духом, намереваясь сказать мужу, что передумала – пусть он прибережет свои ласки для другой женщины, которой они по вкусу. Если Грэм поймет ее чувства, он, конечно, не станет принуждать ее к супружеским обязанностям.
Но когда Пенелопа подняла глаза и взглянула в лицо Грэма, с нетерпением взиравшего ^а нее, слова застыли у нее на устах. Он казался таким счастливым, что Пенелопа не смогла оттолкнуть мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43