– А я сделаю это возможным, – резко парировала Джанетта. – Лорд Рендлшем и мистер Картрайт джентльмены. И если тебя заботит моя добродетель, то она подвергается не большему риску, чем в Линкольншире.
– Ты не можешь этого знать. Лорд Рендлшем, похоже, очень благородный и добрый человек, но мы ничего не знаем о мистере Картрайте, за исключением того, что он известный ботаник. Он не показался мне мужчиной, с которым женщина может чувствовать себя в безопасности, особенно среди дикой природы Китая.
В глубине души Джанетта была согласна с Сереной, но она не собиралась оставаться наедине с Закари Картрайтом. С ними будет находиться лорд Рендлшем, и Джанетта была уверена, что может полностью доверять ему.
– Послушай меня, Серена. – Джанетта взяла руки Серены в свои и крепко их сжала. – Я должна это сделать. Я очень люблю тебя, но мне вовсе не хочется возвращаться в Англию и жить вместе с тобой и Генри в качестве незамужней тетушки твоих детей. И в Линкольншире я не смогу жить одна, да я и не вижу причины для этого. Сейчас тысяча девятьсот пятый год, а не тысяча восемьсот пятый. Сейчас многие женщины живут так, как хотят, и я буду в их числе. Я хочу увидеть Китай – и увижу. От тебя мне нужно только обещание, что ты не расскажешь родителям о моих планах.
– Но я обязана им рассказать, – не сдавалась побледневшая Серена. – Иначе, если с тобой что-то случится, вина полностью ляжет на меня и я не смогу простить себе этого.
– Ничего со мной не случится, – уверенно заявила Джанетта, – за исключением того, что я получу огромное удовольствие. Так ты обещаешь, Серена? Если да, то даю тебе слово, что после окончания экспедиции я вернусь в Англию и буду жить с тобой и Генри. Если ты действительно этого хочешь.
– О, конечно же, хочу!
– Значит, обещаешь молчать? Если нет, я вообще больше не буду с тобой разговаривать, – безжалостно заявила Джанетта.
– Но с тобой ничего не случится? – спросила напуганная Серена.
– Конечно, не случится, – заверила Джанетта, понимая, что битва, можно сказать, выиграна. – А теперь перестань плакать и помоги мне решить, что взять с собой. Лорд Рендлшем говорил, что климат в Ганьсу умеренный, значит, там гораздо холоднее, чем здесь. Одолжишь мне пару теплых кофт?
Румянец начал возвращаться на щеки Серены. Во время ужина она была настолько занята мыслями о Генри, что совсем не прислушивалась к разговору за столом. Поэтому имела очень смутное представление о том, где и как далеко находится провинция Ганьсу. Внезапно у нее появилось убеждение, что Джанетта решилась на столь рискованный шаг потому, что лорд Рендлшем каким-то образом дал понять ей, что влюбился в нее и хочет, чтобы она сбежала с ним, как когда-то родители Джанетты. И с этой точки зрения вся история представилась Серене не такой уж безумной, а скорее необычайно романтичной.
– Да, конечно, бери мои кофты, – охотно согласилась она, – можешь взять еще лайковые перчатки.
Джанетта поблагодарила, довольная тем, что Серена так легко стала на ее сторону. Когда необходимая одежда была уложена в саквояж, настала очередь решать вопрос с провизией.
– Мне потребуется еды хотя бы на два дня, а лучше на три. Я оставлю письмо твоей маме с просьбой вычесть стоимость того, что я возьму с собой, из моего денежного содержания.
– Но ты не можешь сейчас пойти на кухню. Там уже все закрыто.
Джанетта нахмурилась, затем пожала плечами:
– Ничего. Я не смогу отправиться сразу вслед за лордом Рендлшемом и мистером Картрайтом, иначе они заметят меня. Если они уедут на рассвете, то мне надо будет выехать часов в девять. Они отъедут на значительное расстояние, а у меня будет время запастись на кухне едой.
Серена, зевнув, сняла юбку.
– Не знаю, как ты сможешь выйти из консульства без осла с огромным саквояжем, в котором еды на три дня. – Стянув блузку, она повесила ее на спинку стула. – А ты не думаешь, что кто-то заметит тебя и найдет твое поведение несколько странным?
– Я не намерена никому попадаться на глаза, – ответила Джанетта, хотя толком не знала, как это ей удастся.
Когда Серена надела ночную рубашку и легла в постель, Джанетта попыталась составить план бегства, но у нее ничего не выходило. Тогда она начала раздеваться. Она устала и нуждалась в хорошем отдыхе и сне. А утро, как говорится, вечера мудренее.
Погасив лампу, Джанетта юркнула в постель и с радостным возбуждением подумала: а какова будет реакция лорда Рендлшема, когда он узнает, что им придется включить ее в экспедицию? Джанетта закрыла глаза, но в ее воображении всплыло лицо не лорда Рендлшема. Это было мужественное лицо его спутника, и Джанетта, вздрогнув от дурного предчувствия, поняла, что в момент их следующей встречи его глаза не будут светиться от удовольствия. От этой мысли ее неожиданно охватило отчаяние, и Джанетта впилась ногтями в ладони. Не надо думать о нем. Его отношение к ней не имеет никакого значения. А вот лорд Рендлшем, она была уверена в этом, поймет причины ее желания присоединиться к экспедиции и только обрадуется.
На следующее утро, еще до того как рассвело, Джанетту разбудил негромкий топот мулов, которых согнали на задний двор консульства. Она лежала тихо, дрожа от охватившей ее радости ожидания. Лорд Рендлшем и мистер Картрайт готовились к отъезду, а значит, через несколько часов и она последует за ними. И не будет больше скуки, длинных, нудных часов, проведенных в саду консульства. Жаль, конечно, что прекратятся занятия с мистером Ли, но это единственное, о чем стоило сожалеть. Полежав еще несколько минут, убежденная в правильности своих намерений, Джанетта потихоньку встала с кровати и начала одеваться, стараясь не разбудить Серену.
Караван, собравшийся на рассвете, был на удивление небольшим. Через одно из задних окон Джанетта видела лорда Рендлшема, одетого в брюки и куртку цвета хаки и высокие сапоги для верховой езды. Он стоял возле своего пони. Поклажа была погружена на десять мулов, и хотя возле них толпилось несколько десятков китайцев, только пятеро из них были одеты в потрепанные брюки и куртки и выглядели так, словно приготовились к путешествию.
Стоя сбоку от окна, Джанетта наблюдала, как экспедиция готовится отправиться в путь.
Хотя тетя настоятельно просила не спускаться вниз и не прощаться с лордом Рендлшемом и мистером Картрайтом, Джанетта не чувствовала за собой вины. Она ведь ни с кем не прощалась, а просто наблюдала.
Внезапно возле двери, прямо под окном, послышался шум, и через несколько секунд в поле зрения Джанетты появился Закари Картрайт в отороченных черным бархатом китайских сапогах для верховой езды. На нем были светло-серые брюки, темно-серая куртка, распахнутый ворот белой льняной рубашки обнажал мускулистую грудь, покрытую редкими курчавыми темными волосами.
Джанетту бросило в жар, ее охватило какое-то непонятное чувство, и она быстро отвернулась от окна. Вчера во время ужина Джанетта поняла, что этому человеку скучно, а вежливостью он просто прикрывает свое наплевательское отношение к светскому обществу. А потом убедилась, что ему вообще наплевать на все и всех и он живет так, как ему нравится. Но сейчас ей стало ясно еще кое-что. Хотя в этом человеке не было ничего привлекательного, ее почему-то тянуло к нему.
Картрайт с легкостью вскочил в седло, а слуги-китайцы выстроили мулов прямо за ним. Лорд Рендлшем тоже сел на пони, к нему подошел сэр Артур, чтобы попрощаться. Затем повернулся к Закари Картрайту. Джанетта не слышала, что он сказал, но прощание вышло очень коротким. Значит, прошлым вечером Закари Картрайт не слишком понравился консулу. Затем сэр Артур шагнул назад, вскинул руку в прощальном жесте, и Закари Картрайт вывел маленький караван со двора посольства на узкую улочку.
Джанетта оставалась возле окна даже после того, как экспедиция скрылась из виду, все слушала, пока не утих стук копыт. Она поняла, в каком направлении они отправились. Караван покинет город через северные ворота. Джанетта мысленно проехала вместе с ним по Байсянлу – улице Белого слона, главной деловой улице города, на которой располагалось множество красивых двухэтажных домов, где проживали банкиры и купцы. Когда караван достигнет конца улицы Белого слона, верхняя часть города останется позади. Они проедут через северные ворота, спустятся по извилистой лестнице из ста пятидесяти пологих каменных ступеней на плато, на котором и стоит Чунцин. Предпочтение было отдано не лошадям, а пони и мулам, потому что они более устойчиво держатся на ногах и легко спускаются вниз.
Именно через северные ворота Джанетта с Сереной проезжали во время их редких выездов в англиканскую миссию. Джанетта знала, что там можно проехать только в один ряд, поскольку обе стороны улицы загромождали торговые палатки и лотки. Затем ступени выведут караван на дорогу, окаймленную прекрасными старыми смоковницами. Бурные воды реки останутся слева, а справа потянутся крутые холмы, покрытые низкорослой растительностью. Не успеет утро перейти в день, как она отправится вслед за ними.
Джанетта отвернулась от окна. Надо было запастись провизией и позаимствовать из конюшни седло и пони. С провизией проблем не предвиделось, а с пони тем более.
Ее дядюшка был страстным игроком в поло, поэтому на заднем дворе консульства имелась огромная конюшня. Пробравшись в конюшню, Джанетта в тусклом свете раннего утра разглядела сильных стройных пони, предназначенных для игры в поло, и поняла, что, если уведет одного из них, ее за это никогда не простят. В конюшне также имелось множество мулов, слегка удивленных тем, что их потревожили так рано. Но поскольку Джанетта видела, что и лорд Рендлшем, и мистер Картрайт отправились в путь на пони, она решила, что лучше всего последовать их примеру.
Джанетта с сожалением снова посмотрела на пони для игры в поло, кое-кто из них начал тихонько ржать и капризно вертеть головой. Джанетта отвернулась. Отличные пони, но очень возбудимые – в ее положении это будет не преимуществом, а скорее помехой.
И вдруг ее взгляд встретился с немигающими глазами. Маленький китайский пони, стоявший в стойле в дальнем конце конюшни, разглядывал ее с явным интересом. Джанетта торопливо подошла к стойлу, пони тоже двинулся навстречу, и она почувствовала на руке его теплое дыхание.
– О, ты просто прелесть! – прошептала Джанетта, открывая дверцу стойла и входя внутрь.
Пони был маленьким и лохматым, однако ладно сложенным и вел себя дружелюбно.
– Хочешь поехать в Ганьсу? – ласково спросила Джанетта, гладя ладонью густую гриву. – Хочешь поискать голубой луноцвет?
Пони ткнулся в Джанетту носом.
– Тогда поехали! – радостно воскликнула Джанетта. Она еще раз ласково потрепала пони по загривку, вышла из стойла и обратилась к одному из мальчиков-китайцев, прислуживавших на конюшне: – Оседлай его, пожалуйста. Я хочу прокатиться на нем. – Глаза ее засверкали. – Далеко-далеко!
– Да, мисс. – Мальчик кивнул.
Он не все понял из того, что сказала Джанетта, но уловил суть. Английская леди хочет, чтобы ей оседлали пони для прогулки. И не его дело, если она желает отправиться на прогулку без сопровождения. Английские леди вообще неразумные существа. Это всем известно. Мальчик снял с крючка деревянное седло. Оно было покрыто густым слоем лака и стеганой подушкой. Закрепив его, мальчик надел на шею пони ошейник с колокольчиками, чтобы при их звуках пешеходы уступали дорогу. Пони нетерпеливо помотал головой, желая поскорее выйти из конюшни, и колокольчики зазвенели.
Мальчику стало любопытно, куда это собралась английская леди. Два английских джентльмена, уехавшие раньше, по слухам, отправились на север, в Ганьсу и Тибет. Тибет – это крыша мира, он такой далекий и такой недоступный, что ни он сам, ни его отец, ни дед не знали никого, кто побывал бы там. Может, английская леди тоже собралась на крышу мира? Мальчик посмеялся про себя над нелепостью этого намерения и продолжил свою работу: стал насыпать свежий корм пони для игры в поло.
Джанетта быстро вернулась в спальню, стараясь не попадаться на глаза слугам. Серена все еще спала, ее белокурые локоны разметались по подушке. Джанетта заколебалась. Ей хотелось разбудить Серену и попрощаться, но было страшно, что в холодном свете дня Серена может снова посчитать ее затею не романтической, а безумной и расскажет все матери.
Яркие лучи утреннего солнца пробивались сквозь закрытые ставни. Джанетта отвернулась от Серены. Нет, она не станет будить ее: риск слишком велик. Сев за туалетный столик, написала письмо тетушке и другое – Серене. Затем с радостно бьющимся сердцем взяла саквояж с одеждой и провизией, бросила последний взгляд на спящую Серену и на цыпочках вышла из комнаты.
Было около восьми, уже гораздо больше слуг расхаживало по дому. Они равнодушно наблюдали за тем, как Джанетта направилась к конюшне. Никто из слуг толком не говорил по-английски, и Джанетта знала, что никто из них не посмеет разбудить тетю или дядю, чтобы рассказать о ее раннем отъезде. Китайцы отличались замечательной способностью ничего не видеть и ничего не слышать.
Войдя в конюшню, Джанетта быстро прошла к последнему стойлу. Маленький китайский пони смотрел на нее с таким видом, словно ждал ее. Она поставила саквояж на землю, открыла дверцу стойла и уставилась на седло с испугом. Ей и в голову не приходило, что это может быть не английское дамское седло.
– Черт побери! – выпалила Джанетта самое крепкое ругательство, какое только знала. – Что же нам теперь делать?
Пони потянулся к Джанетте, как бы подбадривая ее. Она погладила его и нахмурилась в задумчивости. Можно попросить мальчика поменять седло на английское дамское или же сменить юбку на более подходящую одежду для этого седла. В конце конюшни появилась одна из китайских девушек, работавших на кухне. На ней была обычная одежда слуг: синяя стеганая закрытая куртка и узкие брюки. Если одеться точно так же и заплести длинные волосы в косу, это не только облегчит путешествие, но и в какой-то мере обезопасит ее, потому что издали она будет выглядеть китаянкой, а не иностранкой.
– Сейчас вернусь, – сказала Джанетта, обращаясь к пони, оставила саквояж на полу возле его ног и побежала в ту часть дома, где жили слуги.
– Мне надо пройти в комнату, где хранится одежда для слуг, – заявила она изумленному мальчику-слуге. – Где она находится?
– Леди там нечего делать, – ответил мальчик, пятясь от нее, как от сумасшедшей.
– А это уж мне решать, – возразила Джанетта строгим тоном школьной учительницы. – Покажи мне, где эта комната.
Джанетта понятия не имела, найдет ли она там чистую одежду, но, зная приверженность тетушки к чистоте и аккуратности, надеялась на лучшее.
Мальчик-слуга, решивший, что эта неожиданная инспекция грозит неприятностями, кивнул на дверь и с опаской отошел в сторону.
– Спасибо.
Джанетта вошла в комнату и мысленно поблагодарила тетушку за прекрасное ведение хозяйства. Грязная одежда была сложена в большие корзины, а на полке лежала чисто выстиранная и тщательно отглаженная. Сняв юбку, Джанетта натянула брюки, оказавшиеся на удивление удобными. Затем, понимая, что не сможет вернуться в конюшню незамеченной, она надела юбку поверх брюк, а потом и куртку.
Время уже приближалось к девяти, и Джанетта понимала, что с каждой минутой возрастает опасность натолкнуться на тетю или дядю. Она торопливо вернулась в конюшню. Там никого не оказалось, даже мальчика-конюха. Но все равно рисковать не стоило. Джанетта решила, что поведет пони в поводу, пока они не выйдут за территорию консульства. А там, в подходящем месте, где не будет привлекать внимания, она снимет юбку и сядет на пони.
– Готов? – спросила она у нетерпеливо приплясывавшего пони. – Я не буду садиться на тебя, пока мы не выйдем на улицу.
Пони тихо заржал, как бы в знак согласия, и Джанетта подумала: а как же его зовут? На дверце стойла не было таблички с именем, но ведь надо же было как-то называть его.
– Ты не возражаешь, если я буду звать тебя Бен? – спросила Джанетта.
Это имя подходило ему, пони выглядел добродушным и надежным. Он снова заржал, в его карих глазах появился блеск. С учащенно бьющимся от волнения сердцем Джанетта вывела пони из конюшни и повела к воротам консульства.
Глава 3
По обе стороны ворот росли густой кустарник и смоковницы. Там Джанетта быстро стащила юбку, свернула ее и сунула в уже забитый доверху саквояж. В брюках и куртке она чувствовала себя непривычно, словно собралась на маскарад. В кармане куртки лежала маленькая круглая шапочка, какие носили большинство китайцев. Джанетта вытащила ее, но надеть не решилась. Если она не изменит прическу, то никакой китайский наряд не поможет ей сойти за китаянку. Отбросив прочь все сомнения, Джанетта торопливо вынула шпильки из волос, помотала головой, чтобы рассыпались ее длинные волосы, а затем проворно заплела их в длинную косу и перевязала, чтобы не расплелась, выдернутой из куртки ниткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25