Он отправился в путь сегодня утром.
У Чарльза появились сомнения в том, что китайцы смогут догнать Зака.
– Ничего, мы поедем вдоль реки и найдем его, – заверил Дэн Тан.
Ради Бена Чарльз мысленно пожелал китайцам удачи. Он тоже спешился, сунул под мышку спальный мешок Джанетты и забрал у нее саквояж.
– Нам пора, – напомнил он ей.
Джанетта кивнула и обняла Бена за шею.
– Прощай, – прошептала она. – Будь счастлив в Ганьсу.
– Нам тоже пора, – сказал Дэн Тан, озабоченный тем, что они понапрасну теряют время. – До свидания. Всего наилучшего королю Эдуарду.
Караван мулов начал спускаться по каменным ступенькам, среди них шагал и Бен.
– Зак позаботится о нем.
Чарльз как только мог пытался успокоить Джанетту.
Джанетта снова кивнула. Она понимала, что с Беном все будет в порядке. Да и после завершения экспедиции в Ганьсу Закари не бросит Бена на произвол судьбы. А вот она будет ужасно скучать по Бену.
– Первым делом нам следует нанять джонку, – сказал Чарльз, когда они поднялись к северным воротам. – Я знаю, где находится пристань, так что это не проблема. Господи, как же я ненавижу эти вонючие китайские города! Страна с тысячелетней культурой, а вот до канализации здесь не додумались.
От центра города они по узким улочкам и переулкам спустились к пристани. Там на якоре стояло несколько джонок. Чарльз переходил от одной к другой, определяя, какая из них попросторнее.
– Я не собираюсь снова плыть среди штабелей гниющего груза, – объяснил он свои действия Джанетте. – Сюда я плыл на джонке, доверху нагруженной гнилыми фруктами.
На той, которую Чарльз выбрал в конце концов, было всего лишь несколько тюков и баулов.
Благополучно переправив на борт джонки Джанетту и свою лошадь, Чарльз растянулся на одном из тюков.
– Ох, блаженство! – воскликнул он с мальчишеской улыбкой. – Это самый разумный способ любоваться красотами Китая.
– Но он не дает возможности собирать цветы, – возразила Джанетта.
Капитан дал указания своим троим подручным, и джонка начала медленно продвигаться к середине реки.
– Чепуха, – бросил Чарльз небрежным тоном. Он закрыл глаза и подставил лицо теплым лучам полуденного солнца. – Всегда можно бросить якорь, высадиться на берег и набрать цветов.
Слова Чарльза, глупые, по ее мнению, вызвали у Джанетты легкую улыбку. Джонка скользила вниз по течению, город оставался позади, а вот миссию было прекрасно видно. Маленькая, белая, окруженная цветами, за которыми с такой любовью ухаживала Элизабет, миссия выглядела очень красиво. Джанетта смотрела на дом, на часовню, в которой сутки назад обвенчалась с Закари, на веранду, где в их честь устроили праздничный обед.
Перстень Закари так и оставался на ее пальце. Джанетта дотронулась до него, и у нее защемило сердце. Она решила, что не будет снимать перстень. И пусть Закари считает их брак ненастоящим, она относится к нему как к совершенно законному и попросит Чарльза не передавать письмо Закари адвокату. Если Закари хочется оформить развод, то ему придется взяться за это самому по возвращении в Лондон.
Джонка поравнялась с миссией. Чжун Шоу подметала веранду, но ни Элизабет, ни Лайонела Дейли нигде не было видно. Джанетта не стала подниматься со скамейки, не сделала попытки окликнуть Чжун Шоу или помахать ей.
Вот и миссия осталась позади, уже нельзя было четко разглядеть ни Чжун Шоу, ни цветы, ни часовню. А Джанетта все продолжала смотреть в ту сторону, лицо ее было бледным, глаза потемнели от горя.
С наступлением сумерек джонка причалила к берегу. Вскоре все вместе уже ели вареный рис, а вокруг джонки собрались утки и цапли в ожидании объедков.
– Как вы объясните дяде и тете свое возвращение в Англию без Закари? – поинтересовался Чарльз.
– Скажу, что Закари предпочел, чтобы я вернулась в Лондон и дожидалась его там.
Чарльз кивнул. Это не будет ложью, и вряд ли сэру Артуру и леди Холлис покажется странным то, что она не стала сопровождать мужа в самый отдаленный район Китая.
– Не знаю, как вы, а я хочу спать, – сказал Чарльз.
Команда джонки тем временем собралась на корме, уселась на корточки и принялась играть в кости.
– А мы будем спать здесь или на берегу?
– Здесь.
Чарльз поднялся с тюка, на котором так удобно устроился, и отправился разыскивать их спальные мешки. Вернувшись, он расстелил их на свободном пространстве палубы.
– Прошу прощения за то, что наши мешки лежат так близко, – смущенно промолвил он, – но, боюсь, тут уж ничего не поделаешь.
– Ничего страшного. И я буду спокойнее, зная, что вы рядом. Да и раздеванием я вас смущать не стану, потому что уже привыкла спать в одежде.
Чарльз широко улыбнулся, сверкнув в темноте белыми зубами.
– Я тоже. Слава Богу, что по прибытии в консульство мы сможем принять ванну!
Консульство. Мысли Джанетты были слишком заняты Закари, чтобы думать еще о предстоящем возвращении туда. Забравшись в спальный мешок, она легла на спину и посмотрела на звезды. Дядя еще не вернулся, а они прибудут в резиденцию буквально вслед за ним, так что он, тетя и Серена еще не успеют уехать в Шанхай.
У нее отлегло от сердца. Они с Сереной снова будут вместе. Вместе поедут в Шанхай, и она сможет присутствовать на свадьбе Серены и Генри Плэкстола в качестве подружки невесты.
Чарльз, которому мешала сломанная рука, с трудом забрался в спальный мешок.
– Слава Богу, спокойной ночи, – сказал он, когда наконец устроился поудобнее.
Легкая улыбка тронула уголки губ Джанетты. Их дружеские отношения переросли в нечто большее, теперь они почти как брат с сестрой.
– Спокойной ночи, – ответила она, благодарная Чарльзу за дружбу и поддержку.
Вскоре Чарльз глубоко задышал, иногда всхрапывая. С кормы доносился стук игральных костей о доски палубы.
Хотя Джанетта и очень устала, она не могла заснуть. Интересно, сможет ли она вернуться в Англию с Сереной и Генри или они перед отъездом домой проведут медовый месяц в Китае? Если так, то она поедет с Чарльзом. Тете и дяде это не очень понравится, но это уже пустяки. Теперь она замужняя женщина, так что вправе сама принимать решения.
При мысли о Закари сердце у нее снова заныло. Джанетта была совершенно уверена, что он так же, как и она сама, внезапно и страстно влюбился, а оказалось, что это совсем не так.
А где он проведет эту ночь? Возможно, опять на берегу реки. А китайцы догнали его? Если догнали, то Бен сейчас, наверное, пасется рядом с Буцефалом.
Стук костей на корме затих, посапывание Чарльза стало более ритмичным, и наконец Джанетта, как никогда измотанная эмоционально, погрузилась в глубокий сон.
Когда Джанетта проснулась, джонка уже шла под парусом.
– Завтрак подан, – с улыбкой объявил Чарльз, протягивая ей миску с сушеными абрикосами. – Чем скорее вы встанете, приведете себя в порядок и мы скатаем ваш спальный мешок, тем лучше. Капитан сказал, что мы приближаемся к первым речным порогам.
При воспоминании о небольших стремительных водопадах, которые они с Закари наблюдали во время путешествия вдоль берегов Цзялин, Джанетту охватило радостное возбуждение. Пороги-то она видела, но вот преодолевать их на джонке ей еще никогда не приходилось.
Спустя час команда спустила парус и взялась за весла.
– А вот и пороги, – сообщил Чарльз голосом, в котором чувствовалось напряжение. Он беспокоился за свою лошадь. Ох, если бы не сломанная рука! Не дай Бог случится худшее и они перевернутся, тогда он окажется практически беспомощным.
Джонку окружили мелкие водовороты, брызги летели на лица пассажиров и команды. Гребцы начали ритмично выкрикивать «ух-ух», крики их становились все громче, по мере того как капитан с помощью большого рулевого весла ловко вел лодку среди пенящихся водоворотов.
Джонка благополучно миновала пороги и выбралась на спокойную гладь воды. Джанетта была в восторге от этого приключения.
– Возможно, мы сможем организовать собственную экспедицию, – с улыбкой обратился к ней Чарльз. – Поплывем по Амазонке или отправимся на поиски истоков реки Меконг.
Джанетта рассмеялась, понимая, что его слова – всего лишь пустая бравада. Чарльз не был прирожденным исследователем и натуралистом, как Закари. И она сомневалась, что после возвращения в Лондон Чарльз отправится куда-нибудь дальше Парижа, Ниццы или Флоренции.
По мере продвижения путешественников на юг ландшафт начал меняться. Отвесные берега, утесы и ущелья сменились более ровной местностью. Плотнее стали заросли бамбука, начали появляться тщательно ухоженные апельсиновые рощи.
Днем Джанетта и Чарльз сидели на носу на мягких тюках, а вечерами Чарльз играл с командой в кости.
О Закари они почти не говорили. Чарльзу было совершенно непонятно поведение друга, а Джанетта держала свои мысли при себе.
К тому времени как показался Чунцин, Джанетта внешне снова превратилась в ту бойкую, жизнерадостную девушку, которая не так давно выехала на Бене из города. И только глаза выдавали произошедшие в ней значительные перемены и те глубокие страдания, которые она старалась скрывать.
Когда джонка стала на якорь у пристани консульства, Джанетта подумала о том, что дядя уже сообщил тете и Серене о ее замужестве. И Серену вовсе не обрадует, если она вернется в качестве невесты Чарльза.
– Господи, как я ненавижу эти крутые лестницы! – сказал Чарльз, когда они вышли на пристань и остановились в ожидании паланкинов. – Неужели не могли построить город в более подходящем месте? Почему любой, кто приплывает по реке, должен рисковать жизнью, чтобы попасть в город?
Джанетта не ответила. Покидая Чунцин, она была уверена, что не вернется сюда, пока не отыщет голубой луноцвет и не побывает на крыше мира. И вот она вернулась в Чунцин, доехав всего лишь до Пэна.
– Не грустите, – посоветовал Чарльз, когда прибыли паланкины. – Серена будет очень рада вас видеть.
– А дядя не обрадуется, – сухо ответила Джанетта. – Он надеялся, что видит меня в последний раз. А теперь ему предстоит терпеть мое общество на протяжении всей поездки в Шанхай.
Чарльз пожал плечами.
– А чтобы сесть на пароход до Шанхая, нам опять придется спускаться по этой чертовой лестнице. Даже думать об этом неприятно.
Джанетту не волновал ни подъем по лестнице, ни спуск. Ведь она мечтала о гораздо более крутых и опасных высотах. О том, чтобы перещеголять Гертруду Белл и взобраться на такую вершину, куда до нее не ступала ни одна европейская женщина.
А вот тесноту и замкнутость носилок Джанетта ненавидела. Они напомнили ей те приступы клаустрофобии, от которых она страдала в стенах консульства.
Сумерки быстро сгущались, и за занавешенными окнами гостиной Джанетта разглядела мерцание свечей. Она выбралась из носилок, радуясь тому, что сейчас она не одна, а с Чарльзом. Хорошо, если он не ошибался, когда говорил, что тетя и Серена только ждут возвращения сэра Артура, чтобы отправиться в Шанхай. Ведь она не смогла бы выдержать долгое пребывание в консульстве.
– Миссис Закари Картрайт и лорд Рендлшем, – сообщил Чарльз слуге, открывшему дверь.
И едва они успели войти в освещенный свечами холл, как новость об их приезде разлетелась по всему дому.
– Джанетта! – Серена с радостным криком пробежала к лестнице по балкону, который выходил в холл. – Боже мой! Джанетта!
Тетя Гонория появилась из гостиной в пышном платье из фиолетового атласа, на ее аристократическом лице застыло недоумение.
– Джанетта! Господи, что ты тут делаешь? Да еще с лордом Рендлшемом? Произошел несчастный случай? Мистер Картрайт получил травму?
Пока Серена торопливо спускалась по лестнице, а тетя в нетерпении ожидала объяснений, в холле появился и сэр Артур.
– Какого дьявола ты здесь делаешь? – бесцеремонным тоном спросил он. – Где Картрайт?
– Он продолжает свою экспедицию в Ганьсу, – спокойно ответила Джанетта, а затем, раскрыв объятия, устремилась навстречу Серене.
Два часа спустя, когда закончился ужин, во время которого Чарльз убедил сэра Артура и леди Холлис в том, что нет ничего странного и подозрительного в их совместном возвращении в Чунцин, Джанетта все еще продолжала доказывать Серене, что вышла замуж за Закари по любви, а Чарльза никогда не любила.
– Я совершенно ничего не понимаю, – в который уже раз повторила Серена, когда они сидели на кровати в спальне. – Лорд Рендлшем сказал мне, что любит тебя и хочет на тебе жениться.
– Но я его никогда не любила, – терпеливо втолковывала Джанетта. Ах, если бы не эта тупая убежденность Серены в том, что она влюблена в Чарльза, то Чарльз, наверное, не пустился бы в погоню за ними и они с Закари могли бы по-прежнему быть вместе!
– Ты вышла замуж за мистера Картрайта, а он бросил тебя? – недоумевала Серена. – Господи, почему же он так поступил?
– Потому что женился на мне не по любви, – сказала Джанетта, уже с трудом сдерживаясь. – Он женился только для того, чтобы избавить меня от опеки твоего отца.
Серо-зеленые глаза Серены расширились.
– Но папа вовсе не тиран, – возразила она, как любящая дочь. – Почему же мистер Картрайт счел его тираном?
Джанетта вспомнила, как сэр Артур приставил револьвер к голове Бена.
– Не знаю, – солгала она, не желая причинять Серене боль. – А теперь, когда я рассказала тебе обо всем, что со мной случилось, не пора ли тебе рассказать о приготовлениях к свадьбе?
Бракосочетание Серены и Генри Плэкстола состоялось в англиканской церкви в Шанхае. Следуя позади новобрачных по проходу церкви, Джанетта горько сожалела о своем давнем обещании присутствовать на свадьбе в качестве подружки невесты.
Звуки «Свадебного марша» Генделя наполнили церковь, и нахлынувшие воспоминания о собственном бракосочетании превратились для Джанетты в почти невыносимую муку. Когда Серена и Генри произносили слова той самой клятвы, которую недавно давали она сама и Закари, Джанетте понадобились все душевные силы, чтобы сохранять спокойствие.
В планы молодоженов не входил медовый месяц в Китае, поэтому сразу после свадебного приема они отправились в порт и сели на пароход, отправлявшийся в Англию. Если некоторых гостей и удивило, что двоюродная сестра невесты, тоже недавно вышедшая замуж, следует в Англию в обществе такого завидного жениха, как молодой лорд Рендлшем, то они не выказали этого. Сэр Артур и леди Холлис пояснили, что лорд Рендлшем сопровождает миссис Картрайт в Англию по просьбе ее мужа и что он старинный и надежный друг семьи.
Оказавшись на борту судна, Джанетта поднялась на верхнюю палубу. Она смотрела на Шанхай, большой и суматошный. Однако город не шел ни в какое сравнение с прекрасными пейзажами далекого запада и севера. Джанетта до боли в глазах вглядывалась в жаркое марево на горизонте. Где-то там, за тысячу миль, среди кристальной ясности Ганьсу, Закари ищет растения, рисует их и описывает. Интересно, нашел ли он голубой луноцвет? А если нашел, то вспомнил ли при этом о ней?
Слезы навернулись на глаза Джанетты, когда огромный пароход начал медленно отчаливать от пристани. Она подумала, что в последний раз видит Китай. Не будет больше городов, заполненных уличными торговцами, цирюльниками и канатоходцами, не будет далеких лесистых холмов с маленькими храмами или пагодами на вершинах, не будет стремительных, бурных рек.
Охваченная невыносимой печалью, Джанетта оставалась на палубе, наблюдая, как Шанхай постепенно исчезает из виду. А потом, с наступлением сумерек, скрылась и земля.
Среди высоких холмов на границе провинции Ганьсу Закари в одиночестве сидел у костра. Чуть поодаль рядышком паслись Бен и Буцефал. А еще дальше, вокруг своего костра, сидели китайцы, накормленные и отдохнувшие мулы пощипывали травку.
Закари с угрюмым видом смотрел на пляшущее пламя. Джанетта и Чарльз сейчас в открытом море, направляются к белым скалам Дувра. У него не было ни малейшего сомнения в правильности своего решения отправить Джанетту с Чарльзом в Англию. По приезде Чарльз передаст письмо адвокату, и, без сомнения, когда будущей весной он, Закари, вернется в Англию, чтобы продемонстрировать свои находки в Королевском ботаническом обществе и в Королевском обществе садоводов, вопрос с расторжением брака будет фактически решен, и ему останется только подписать необходимые документы. Потом Джанетта выйдет замуж за Чарльза и уже как леди Рендлшем будет принята в высшем лондонском обществе и проведет оставшуюся жизнь в роскоши.
Дрова потрескивали, снопы искр взлетали к темному, словно бархатному небу. А что касается его, то он будет жить так, словно этой безрассудной женитьбы никогда и не было.
Из костра выкатилась головешка, Закари поднялся и пинком отбросил ее назад в костер. Он научится жить без Джанетты, заставит себя перестать думать о ней. Продолжит свое путешествие в Ганьсу, а в будущем году предпримет путешествие на запад, в Тибет. Так и будет путешествовать, как делал это всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
У Чарльза появились сомнения в том, что китайцы смогут догнать Зака.
– Ничего, мы поедем вдоль реки и найдем его, – заверил Дэн Тан.
Ради Бена Чарльз мысленно пожелал китайцам удачи. Он тоже спешился, сунул под мышку спальный мешок Джанетты и забрал у нее саквояж.
– Нам пора, – напомнил он ей.
Джанетта кивнула и обняла Бена за шею.
– Прощай, – прошептала она. – Будь счастлив в Ганьсу.
– Нам тоже пора, – сказал Дэн Тан, озабоченный тем, что они понапрасну теряют время. – До свидания. Всего наилучшего королю Эдуарду.
Караван мулов начал спускаться по каменным ступенькам, среди них шагал и Бен.
– Зак позаботится о нем.
Чарльз как только мог пытался успокоить Джанетту.
Джанетта снова кивнула. Она понимала, что с Беном все будет в порядке. Да и после завершения экспедиции в Ганьсу Закари не бросит Бена на произвол судьбы. А вот она будет ужасно скучать по Бену.
– Первым делом нам следует нанять джонку, – сказал Чарльз, когда они поднялись к северным воротам. – Я знаю, где находится пристань, так что это не проблема. Господи, как же я ненавижу эти вонючие китайские города! Страна с тысячелетней культурой, а вот до канализации здесь не додумались.
От центра города они по узким улочкам и переулкам спустились к пристани. Там на якоре стояло несколько джонок. Чарльз переходил от одной к другой, определяя, какая из них попросторнее.
– Я не собираюсь снова плыть среди штабелей гниющего груза, – объяснил он свои действия Джанетте. – Сюда я плыл на джонке, доверху нагруженной гнилыми фруктами.
На той, которую Чарльз выбрал в конце концов, было всего лишь несколько тюков и баулов.
Благополучно переправив на борт джонки Джанетту и свою лошадь, Чарльз растянулся на одном из тюков.
– Ох, блаженство! – воскликнул он с мальчишеской улыбкой. – Это самый разумный способ любоваться красотами Китая.
– Но он не дает возможности собирать цветы, – возразила Джанетта.
Капитан дал указания своим троим подручным, и джонка начала медленно продвигаться к середине реки.
– Чепуха, – бросил Чарльз небрежным тоном. Он закрыл глаза и подставил лицо теплым лучам полуденного солнца. – Всегда можно бросить якорь, высадиться на берег и набрать цветов.
Слова Чарльза, глупые, по ее мнению, вызвали у Джанетты легкую улыбку. Джонка скользила вниз по течению, город оставался позади, а вот миссию было прекрасно видно. Маленькая, белая, окруженная цветами, за которыми с такой любовью ухаживала Элизабет, миссия выглядела очень красиво. Джанетта смотрела на дом, на часовню, в которой сутки назад обвенчалась с Закари, на веранду, где в их честь устроили праздничный обед.
Перстень Закари так и оставался на ее пальце. Джанетта дотронулась до него, и у нее защемило сердце. Она решила, что не будет снимать перстень. И пусть Закари считает их брак ненастоящим, она относится к нему как к совершенно законному и попросит Чарльза не передавать письмо Закари адвокату. Если Закари хочется оформить развод, то ему придется взяться за это самому по возвращении в Лондон.
Джонка поравнялась с миссией. Чжун Шоу подметала веранду, но ни Элизабет, ни Лайонела Дейли нигде не было видно. Джанетта не стала подниматься со скамейки, не сделала попытки окликнуть Чжун Шоу или помахать ей.
Вот и миссия осталась позади, уже нельзя было четко разглядеть ни Чжун Шоу, ни цветы, ни часовню. А Джанетта все продолжала смотреть в ту сторону, лицо ее было бледным, глаза потемнели от горя.
С наступлением сумерек джонка причалила к берегу. Вскоре все вместе уже ели вареный рис, а вокруг джонки собрались утки и цапли в ожидании объедков.
– Как вы объясните дяде и тете свое возвращение в Англию без Закари? – поинтересовался Чарльз.
– Скажу, что Закари предпочел, чтобы я вернулась в Лондон и дожидалась его там.
Чарльз кивнул. Это не будет ложью, и вряд ли сэру Артуру и леди Холлис покажется странным то, что она не стала сопровождать мужа в самый отдаленный район Китая.
– Не знаю, как вы, а я хочу спать, – сказал Чарльз.
Команда джонки тем временем собралась на корме, уселась на корточки и принялась играть в кости.
– А мы будем спать здесь или на берегу?
– Здесь.
Чарльз поднялся с тюка, на котором так удобно устроился, и отправился разыскивать их спальные мешки. Вернувшись, он расстелил их на свободном пространстве палубы.
– Прошу прощения за то, что наши мешки лежат так близко, – смущенно промолвил он, – но, боюсь, тут уж ничего не поделаешь.
– Ничего страшного. И я буду спокойнее, зная, что вы рядом. Да и раздеванием я вас смущать не стану, потому что уже привыкла спать в одежде.
Чарльз широко улыбнулся, сверкнув в темноте белыми зубами.
– Я тоже. Слава Богу, что по прибытии в консульство мы сможем принять ванну!
Консульство. Мысли Джанетты были слишком заняты Закари, чтобы думать еще о предстоящем возвращении туда. Забравшись в спальный мешок, она легла на спину и посмотрела на звезды. Дядя еще не вернулся, а они прибудут в резиденцию буквально вслед за ним, так что он, тетя и Серена еще не успеют уехать в Шанхай.
У нее отлегло от сердца. Они с Сереной снова будут вместе. Вместе поедут в Шанхай, и она сможет присутствовать на свадьбе Серены и Генри Плэкстола в качестве подружки невесты.
Чарльз, которому мешала сломанная рука, с трудом забрался в спальный мешок.
– Слава Богу, спокойной ночи, – сказал он, когда наконец устроился поудобнее.
Легкая улыбка тронула уголки губ Джанетты. Их дружеские отношения переросли в нечто большее, теперь они почти как брат с сестрой.
– Спокойной ночи, – ответила она, благодарная Чарльзу за дружбу и поддержку.
Вскоре Чарльз глубоко задышал, иногда всхрапывая. С кормы доносился стук игральных костей о доски палубы.
Хотя Джанетта и очень устала, она не могла заснуть. Интересно, сможет ли она вернуться в Англию с Сереной и Генри или они перед отъездом домой проведут медовый месяц в Китае? Если так, то она поедет с Чарльзом. Тете и дяде это не очень понравится, но это уже пустяки. Теперь она замужняя женщина, так что вправе сама принимать решения.
При мысли о Закари сердце у нее снова заныло. Джанетта была совершенно уверена, что он так же, как и она сама, внезапно и страстно влюбился, а оказалось, что это совсем не так.
А где он проведет эту ночь? Возможно, опять на берегу реки. А китайцы догнали его? Если догнали, то Бен сейчас, наверное, пасется рядом с Буцефалом.
Стук костей на корме затих, посапывание Чарльза стало более ритмичным, и наконец Джанетта, как никогда измотанная эмоционально, погрузилась в глубокий сон.
Когда Джанетта проснулась, джонка уже шла под парусом.
– Завтрак подан, – с улыбкой объявил Чарльз, протягивая ей миску с сушеными абрикосами. – Чем скорее вы встанете, приведете себя в порядок и мы скатаем ваш спальный мешок, тем лучше. Капитан сказал, что мы приближаемся к первым речным порогам.
При воспоминании о небольших стремительных водопадах, которые они с Закари наблюдали во время путешествия вдоль берегов Цзялин, Джанетту охватило радостное возбуждение. Пороги-то она видела, но вот преодолевать их на джонке ей еще никогда не приходилось.
Спустя час команда спустила парус и взялась за весла.
– А вот и пороги, – сообщил Чарльз голосом, в котором чувствовалось напряжение. Он беспокоился за свою лошадь. Ох, если бы не сломанная рука! Не дай Бог случится худшее и они перевернутся, тогда он окажется практически беспомощным.
Джонку окружили мелкие водовороты, брызги летели на лица пассажиров и команды. Гребцы начали ритмично выкрикивать «ух-ух», крики их становились все громче, по мере того как капитан с помощью большого рулевого весла ловко вел лодку среди пенящихся водоворотов.
Джонка благополучно миновала пороги и выбралась на спокойную гладь воды. Джанетта была в восторге от этого приключения.
– Возможно, мы сможем организовать собственную экспедицию, – с улыбкой обратился к ней Чарльз. – Поплывем по Амазонке или отправимся на поиски истоков реки Меконг.
Джанетта рассмеялась, понимая, что его слова – всего лишь пустая бравада. Чарльз не был прирожденным исследователем и натуралистом, как Закари. И она сомневалась, что после возвращения в Лондон Чарльз отправится куда-нибудь дальше Парижа, Ниццы или Флоренции.
По мере продвижения путешественников на юг ландшафт начал меняться. Отвесные берега, утесы и ущелья сменились более ровной местностью. Плотнее стали заросли бамбука, начали появляться тщательно ухоженные апельсиновые рощи.
Днем Джанетта и Чарльз сидели на носу на мягких тюках, а вечерами Чарльз играл с командой в кости.
О Закари они почти не говорили. Чарльзу было совершенно непонятно поведение друга, а Джанетта держала свои мысли при себе.
К тому времени как показался Чунцин, Джанетта внешне снова превратилась в ту бойкую, жизнерадостную девушку, которая не так давно выехала на Бене из города. И только глаза выдавали произошедшие в ней значительные перемены и те глубокие страдания, которые она старалась скрывать.
Когда джонка стала на якорь у пристани консульства, Джанетта подумала о том, что дядя уже сообщил тете и Серене о ее замужестве. И Серену вовсе не обрадует, если она вернется в качестве невесты Чарльза.
– Господи, как я ненавижу эти крутые лестницы! – сказал Чарльз, когда они вышли на пристань и остановились в ожидании паланкинов. – Неужели не могли построить город в более подходящем месте? Почему любой, кто приплывает по реке, должен рисковать жизнью, чтобы попасть в город?
Джанетта не ответила. Покидая Чунцин, она была уверена, что не вернется сюда, пока не отыщет голубой луноцвет и не побывает на крыше мира. И вот она вернулась в Чунцин, доехав всего лишь до Пэна.
– Не грустите, – посоветовал Чарльз, когда прибыли паланкины. – Серена будет очень рада вас видеть.
– А дядя не обрадуется, – сухо ответила Джанетта. – Он надеялся, что видит меня в последний раз. А теперь ему предстоит терпеть мое общество на протяжении всей поездки в Шанхай.
Чарльз пожал плечами.
– А чтобы сесть на пароход до Шанхая, нам опять придется спускаться по этой чертовой лестнице. Даже думать об этом неприятно.
Джанетту не волновал ни подъем по лестнице, ни спуск. Ведь она мечтала о гораздо более крутых и опасных высотах. О том, чтобы перещеголять Гертруду Белл и взобраться на такую вершину, куда до нее не ступала ни одна европейская женщина.
А вот тесноту и замкнутость носилок Джанетта ненавидела. Они напомнили ей те приступы клаустрофобии, от которых она страдала в стенах консульства.
Сумерки быстро сгущались, и за занавешенными окнами гостиной Джанетта разглядела мерцание свечей. Она выбралась из носилок, радуясь тому, что сейчас она не одна, а с Чарльзом. Хорошо, если он не ошибался, когда говорил, что тетя и Серена только ждут возвращения сэра Артура, чтобы отправиться в Шанхай. Ведь она не смогла бы выдержать долгое пребывание в консульстве.
– Миссис Закари Картрайт и лорд Рендлшем, – сообщил Чарльз слуге, открывшему дверь.
И едва они успели войти в освещенный свечами холл, как новость об их приезде разлетелась по всему дому.
– Джанетта! – Серена с радостным криком пробежала к лестнице по балкону, который выходил в холл. – Боже мой! Джанетта!
Тетя Гонория появилась из гостиной в пышном платье из фиолетового атласа, на ее аристократическом лице застыло недоумение.
– Джанетта! Господи, что ты тут делаешь? Да еще с лордом Рендлшемом? Произошел несчастный случай? Мистер Картрайт получил травму?
Пока Серена торопливо спускалась по лестнице, а тетя в нетерпении ожидала объяснений, в холле появился и сэр Артур.
– Какого дьявола ты здесь делаешь? – бесцеремонным тоном спросил он. – Где Картрайт?
– Он продолжает свою экспедицию в Ганьсу, – спокойно ответила Джанетта, а затем, раскрыв объятия, устремилась навстречу Серене.
Два часа спустя, когда закончился ужин, во время которого Чарльз убедил сэра Артура и леди Холлис в том, что нет ничего странного и подозрительного в их совместном возвращении в Чунцин, Джанетта все еще продолжала доказывать Серене, что вышла замуж за Закари по любви, а Чарльза никогда не любила.
– Я совершенно ничего не понимаю, – в который уже раз повторила Серена, когда они сидели на кровати в спальне. – Лорд Рендлшем сказал мне, что любит тебя и хочет на тебе жениться.
– Но я его никогда не любила, – терпеливо втолковывала Джанетта. Ах, если бы не эта тупая убежденность Серены в том, что она влюблена в Чарльза, то Чарльз, наверное, не пустился бы в погоню за ними и они с Закари могли бы по-прежнему быть вместе!
– Ты вышла замуж за мистера Картрайта, а он бросил тебя? – недоумевала Серена. – Господи, почему же он так поступил?
– Потому что женился на мне не по любви, – сказала Джанетта, уже с трудом сдерживаясь. – Он женился только для того, чтобы избавить меня от опеки твоего отца.
Серо-зеленые глаза Серены расширились.
– Но папа вовсе не тиран, – возразила она, как любящая дочь. – Почему же мистер Картрайт счел его тираном?
Джанетта вспомнила, как сэр Артур приставил револьвер к голове Бена.
– Не знаю, – солгала она, не желая причинять Серене боль. – А теперь, когда я рассказала тебе обо всем, что со мной случилось, не пора ли тебе рассказать о приготовлениях к свадьбе?
Бракосочетание Серены и Генри Плэкстола состоялось в англиканской церкви в Шанхае. Следуя позади новобрачных по проходу церкви, Джанетта горько сожалела о своем давнем обещании присутствовать на свадьбе в качестве подружки невесты.
Звуки «Свадебного марша» Генделя наполнили церковь, и нахлынувшие воспоминания о собственном бракосочетании превратились для Джанетты в почти невыносимую муку. Когда Серена и Генри произносили слова той самой клятвы, которую недавно давали она сама и Закари, Джанетте понадобились все душевные силы, чтобы сохранять спокойствие.
В планы молодоженов не входил медовый месяц в Китае, поэтому сразу после свадебного приема они отправились в порт и сели на пароход, отправлявшийся в Англию. Если некоторых гостей и удивило, что двоюродная сестра невесты, тоже недавно вышедшая замуж, следует в Англию в обществе такого завидного жениха, как молодой лорд Рендлшем, то они не выказали этого. Сэр Артур и леди Холлис пояснили, что лорд Рендлшем сопровождает миссис Картрайт в Англию по просьбе ее мужа и что он старинный и надежный друг семьи.
Оказавшись на борту судна, Джанетта поднялась на верхнюю палубу. Она смотрела на Шанхай, большой и суматошный. Однако город не шел ни в какое сравнение с прекрасными пейзажами далекого запада и севера. Джанетта до боли в глазах вглядывалась в жаркое марево на горизонте. Где-то там, за тысячу миль, среди кристальной ясности Ганьсу, Закари ищет растения, рисует их и описывает. Интересно, нашел ли он голубой луноцвет? А если нашел, то вспомнил ли при этом о ней?
Слезы навернулись на глаза Джанетты, когда огромный пароход начал медленно отчаливать от пристани. Она подумала, что в последний раз видит Китай. Не будет больше городов, заполненных уличными торговцами, цирюльниками и канатоходцами, не будет далеких лесистых холмов с маленькими храмами или пагодами на вершинах, не будет стремительных, бурных рек.
Охваченная невыносимой печалью, Джанетта оставалась на палубе, наблюдая, как Шанхай постепенно исчезает из виду. А потом, с наступлением сумерек, скрылась и земля.
Среди высоких холмов на границе провинции Ганьсу Закари в одиночестве сидел у костра. Чуть поодаль рядышком паслись Бен и Буцефал. А еще дальше, вокруг своего костра, сидели китайцы, накормленные и отдохнувшие мулы пощипывали травку.
Закари с угрюмым видом смотрел на пляшущее пламя. Джанетта и Чарльз сейчас в открытом море, направляются к белым скалам Дувра. У него не было ни малейшего сомнения в правильности своего решения отправить Джанетту с Чарльзом в Англию. По приезде Чарльз передаст письмо адвокату, и, без сомнения, когда будущей весной он, Закари, вернется в Англию, чтобы продемонстрировать свои находки в Королевском ботаническом обществе и в Королевском обществе садоводов, вопрос с расторжением брака будет фактически решен, и ему останется только подписать необходимые документы. Потом Джанетта выйдет замуж за Чарльза и уже как леди Рендлшем будет принята в высшем лондонском обществе и проведет оставшуюся жизнь в роскоши.
Дрова потрескивали, снопы искр взлетали к темному, словно бархатному небу. А что касается его, то он будет жить так, словно этой безрассудной женитьбы никогда и не было.
Из костра выкатилась головешка, Закари поднялся и пинком отбросил ее назад в костер. Он научится жить без Джанетты, заставит себя перестать думать о ней. Продолжит свое путешествие в Ганьсу, а в будущем году предпримет путешествие на запад, в Тибет. Так и будет путешествовать, как делал это всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25