— Я знала, что вы не поленитесь приехать из Лондона, чтобы увидеть новую бойню, — ответила она дрогнувшим голосом. — Слава Богу, что вы здесь, Ян. С этим сержантом мне не справиться.
Кинлок опустился рядом с ней на колени и стал осматривать рану.
— Вам повезло, сержант. У вас две пули в руке, но кость не задета, так что в ампутации нет необходимости. Кэтрин, подержите его, пока я извлеку пули.
Он достал из сумки инструменты.
Кэтрин взяла раненого под руку. Тот судорожно вздохнул, лицо его покрылось потом, но он ни разу не дернулся, пока врач трудился над ним. Когда операция закончилась, Кэтрин протерла губкой его лицо, а Ян перевязал рану.
— Я так благодарен вам, — проговорил сержант с сильным ирландским акцентом. Здоровой рукой он помог себе сесть. — Если вы все сделали, сэр, я пойду дальше.
— Идите, сержант. Вы направляетесь в госпиталь, устроенный у ворот?
Ирландец покачал головой:
— Обо мне есть кому позаботиться. Не знаю, кто они, не понимаю их языка, но относятся там ко мне, словно к принцу.
Не успел он сделать и нескольких шагов, как его подхватил под руку пожилой священник, помогая идти.
Неожиданно потемнело, хотя вечер еще не наступил, и, подняв голову, Кэтрин увидела, что небо все в тучах. У горизонта сверкнула молния, поднялся ветер.
Сейчас начнется гроза! Господи, только этого нам не хватало!
— Пошли быстрее. Хорошо, что устроен палаточный госпиталь. — Ян собрал свои инструменты. — Этим беднягам хоть будет где укрыться.
Улица быстро пустела. Первые раненые уже получили помощь или были отправлены в госпиталь. Через полчаса вернулась Энн, едва держась на ногах от усталости.
Гром ударил совсем близко, молния ярко осветила улицу. На испачканную юбку Кэтрин упали первые крупные капли дождя.
— Вы давно здесь? — спросил Ян.
— Даже не знаю. Пожалуй, несколько часов.
— Отправляйтесь домой, — приказал он, — отдохните, а потом можете прийти в госпиталь.
— А вы останетесь?
— Да. — Он усмехнулся. — И на ночь тоже.
— Приходите лучше к нам, вон наш дом. — Кэтрин указала рукой. — Места у нас много, вам будет удобнее, чем в палатке.
— С благодарностью принимаю ваше приглашение.
Снова сверкнула молния, расколов небо, следом раздался оглушительный удар грома. Дождь грозил превратиться в ливень. Кэтрин подхватила свою медицинскую сумку и побежала за Эми.
Девочка с восхищением смотрела на небо.
— Погода Веллингтона, мама! — воскликнула Эми, стараясь перекричать гром. — Будет сражение!
— Очень похоже на то. — Кэтрин взяла дочь за руку. — А теперь пошли домой, пока не промокли до нитки.
Кэтрин отвела Эми в детскую, переоделась и спустилась в столовую выпить горячего чаю с бутербродами, которые заказала Энн. Они уже заканчивали завтрак, когда в дверь постучали и в комнату в сопровождении горничной вошел лорд Хэлдоран. С его шинели потоками лилась вода. Куда девались его элегантность и небрежно самоуверенный вид?
— Миссис Мельбурн, миссис Моубри, вы слышали последние новости? — отвесив поклон, взволнованно спросил лорд.
— Нет, не слышали, — ответила Энн. — Пожалуйста, сообщите нам.
— Вчера пруссаки потерпели тяжелое поражение у Линьи и отошли почти на двадцать миль. Веллингтону тоже пришлось отступить, чтобы сохранить коммуникации. Теперь, насколько мне известно, его штаб-квартира будет находиться в деревеньке под названием Ватерлоо.
— Боже правый, — побледнев, прошептала Энн. — Ведь это всего в десяти или двенадцати милях отсюда.
— Наполеон у ворот Брюсселя, — резко заявил Хэлдоран. — И еще неизвестно, сможет ли Веллингтон со своим сбродом, именуемым армией, остановить его. Иностранцы один за другим покидают город при первой же возможности.
Кэтрин осторожно поставила на стол свою чашку.
— Новости, конечно, плохие, но, бьюсь об заклад, победа будет за герцогом, — сказала она.
— Не хочу вас пугать, — произнес Хэлдоран уже более мягко, — но на прошлой неделе я предпринял меры предосторожности — нанял лодку, чтобы в случае необходимости переехать в Антверпен. Могу отвезти и вас с детьми и слугами, но вы должны это решить прямо сейчас.
Кэтрин растерянно взглянула на лорда. Она, видимо, недооценивала его великодушие.
— Я… я не могу оставить мужа. — Энн невольно схватилась за свой заметно увеличившийся живот. — А вдруг Чарльза ранят и привезут сюда?
— Если все будет хорошо, через несколько дней вы сможете вернуться. — Хэлдоран переводил взгляд с Кэтрин на Энн. — Не думаю, чтобы ваши мужья возражали против вашего отъезда, зная, как здесь опасно.
Кэтрин закусила губу. Как быть? Вправе ли она подвергать риску Эми?
— Вот как мы сделаем, — произнесла наконец Кэтрин и, когда Энн и Хэлдоран вопросительно на нее посмотрели, сказала: — У меня больше опыта как у сестры милосердия, а у Энн больше детей. Поэтому я останусь помогать раненым и буду вести дом, а Энн с тремя детьми уедет в Антверпен.
Энн облегченно вздохнула:
— Что же, это прекрасно! Уезжать мне, конечно, не хочется, но неразумно отказаться от возможности увезти детей в безопасное место, когда французы так близко. Лорд Хэлдоран, нам нужно полчаса на сборы. Еще есть время?
Кэтрин заметила в глазах Хэлдорана злой огонек и поняла, что свое предложение он сделал вовсе не из благородства, как ей показалось сначала. Ему нужна была она, Кэтрин. Возможно, он рассчитывал утешить ее в это трудное время, когда муж отправился на войну. Но как бы то ни было, женщины нуждались в его помощи, и он, как истинный джентльмен, не мог им отказать только потому, что Кэтрин остается.
И Хэлдоран, взяв себя в руки, сказал:
— Полчаса — это отлично. И все же, миссис Мельбурн, советую вам не рисковать и тоже поехать.
Он поднялся.
— Я оставлю вам адрес моих банкиров в Антверпене, чтобы в случае необходимости вы могли меня разыскать.
— Спасибо. Весьма любезно с вашей стороны проделать такой долгий путь ради людей, с которыми вы едва знакомы, — вежливо, но без всяких эмоций сказала Кэтрин.
— Было бы преступлением с моей стороны не защитить вас в то время, как ваши мужья рискуют жизнью во имя родины, — торжественно произнес он.
Началась суматоха. Когда Эми сообщили, что она поедет в Антверпен, девочка взмолилась:
— Мама, пожалуйста, позволь мне остаться. Ты же сама говорила, какая я хорошая помощница.
— Это так, дорогая. Но я не могу не беспокоиться о тебе. — Кэтрин печально улыбнулась. — Ведь я мать. Будут у тебя свои дети, тогда поймешь.
Наконец Эми согласилась с условием, что, как только минует опасность, ей разрешат вернуться.
Няня Элспет Мак-Леод тоже попросила разрешения остаться. Зная, что девушка не хочет расставаться со своим возлюбленным, Энн вместо нее взяла с собой служанку Кэтрин, чтобы та присматривала за детьми.
Ровно через полчаса все собрались в центральном холле. Кэтрин крепко обняла Эми, а когда повернулась к Энн, та сказала дрогнувшим голосом:
— Если война разлучит нас, ты знаешь адрес матери Чарльза в Лондоне. А если… что-нибудь случится с тобой и Колином, я воспитаю Эми, как родную дочь.
— Я знаю. — Кэтрин проглотила комок в горле. — А если Чарльза ранят, я буду ухаживать за ним, как это сделала бы ты.
Энн глубоко вздохнула и очень спокойно проговорила:
— Нам пора.
Кэтрин смотрела из окна, как они под дождем шли к повозке, радуясь, что Хэлдорана сопровождают несколько крепких, грозного вида слуг, способных защитить Энн и детей.
Лишь когда повозка исчезла из виду, Кэтрин, вся в слезах, отвернулась от окна. Это была их первая разлука с Эми.
— Чертов Наполеон, — прошептала Кэтрин. — Будь он проклят!
Глава 11
С первых же боев Майкл усвоил одну истину: даже под огнем офицер не должен терять присутствие духа. Это было особенно важно сейчас, когда в сражении с французами полк Майкла потерял убитыми и ранеными почти четверть рядового состава и больше половины офицеров. Канонада и облака черного дыма действовали угнетающе даже на бывалых солдат.
Полк был построен в каре, чтобы держать оборону. Со всех четырех сторон стояли ряды вооруженных солдат. Командный состав, интендантские службы и раненые находились внутри квадрата. Раненые, способные двигаться, покидали поле боя, в то время как убитых безжалостно выбрасывали из каре, освобождая место для живых. Майкл обходил находившихся в центре квадрата людей, беседовал с ними, утешал, насколько возможно, раненых, перебрасывался шутками с солдатами.
Стараясь не вдыхать ядовитый вонючий дым, Майкл направился к центру каре, где стояли два полковых флага, именуемые штандартами. По традиции их несли два самых младших офицера в полку и охраняли опытные сержанты.
Одному из офицеров, Томасу Хасси, было всего шестнадцать, и Майкл не спускал с него глаз.
Рядом со штандартами, когда он подошел, упало пушечное ядро и медленно покатилось по мятой земле. К счастью, никто не пострадал. Том Хасси вручил свой флаг, «Юнион Джек», одному из сержантов.
— Раз уж французы послали нам мяч, может, сыграем в футбол? — весело спросил он и побежал к ядру, явно намереваясь ударить по нему ногой.
— Не трогай! — закричал Майкл. — Оно не так безобидно, как выглядит. Может оторвать ногу! Я сам это видел однажды.
Прапорщик остановился как вкопанный и, бросив на ходу «спасибо, сэр», вернулся к своему флагу. Майкл дружески кивнул ему. Совсем еще юный Том Хасси благодаря своей бесшабашной храбрости обещал стать отличным офицером, если, конечно, останется жив.
Майкл поднес к глазам, бинокль, но ничего, кроме полей ржи, не увидел. Несколькими часами раньше французская пехота атаковала левый фланг, и сейчас из-за дыма видно было лишь на расстоянии нескольких сотен футов, слышались выстрелы из мушкетов, крики и звуки военного оркестра. Одно Майкл знал точно — атака французов отбита.
От второго пушечного ядра пострадало несколько человек в задней части каре. Капитан Грэхэм, старший по чину после Майкла офицер, пошел посмотреть, насколько велик ущерб.
— Разрешите обратиться? — Хасси повернулся к Майклу.
— Разрешаю.
— Зачем мы здесь стоим? Чтобы нас разорвало на куски? Ведь на этом участке фронта бои пока не идут! Мы можем отойти на безопасное расстояние и вернуться, когда понадобимся.
— Мы уже понадобились и выполняем нашу задачу, — спокойно ответил Майкл. — Не будь нас здесь, армия Наполеона заняла бы эту территорию и мы потерпели бы поражение. Кавалерия скачет по полю боя, в этом ее назначение, а позиции держит пехота.
Он пнул ногой мягкую землю.
— Пока жив хотя бы один солдат сто пятого полка, это британская земля. Смерть ваших товарищей трагична, но не бессмысленна.
— Понял, сэр, — в раздумье кивнул прапорщик.
И все же Майкл предпочитал быстрый, энергичный бой, который обычно вела стрелковая бригада. Лучше быть движущейся целью, чем неподвижной. Доказательством тому служил этот длинный, кровавый день. Майкл не знал, как обстоят дела у Кеннета и 95-го полка. Скорее всего у них шла перестрелка с французами между оборонительных рубежей. Майкл завидовал им.
Он снова стал обходить каре внутри и, когда заговорил с лейтенантом, вдруг осознал, что слышит собственный голос, до этого заглушаемый гулом артиллерии. Беспрерывный грохот мешал не только говорить, но даже думать. Неожиданно обстрел прекратился и, понимая, что это значит, Майкл скомандовал:
— Приготовиться к атаке! Они прекратили обстрел, чтобы не попасть в своих.
Солдаты быстро пришли в состояние боевой готовности. Сержанты отдавали команды, подкрепляя их ругательствами. Напряжение все нарастало. Впервые полку предстояло проверить свои силы в рукопашном бою.
Вначале показались окутанные дымом фигуры, которые по мере приближения постепенно принимали очертания французских кирасиров. Блестящие железные каски и латы делали их похожими на средневековых рыцарей. Всадники были под стать своим лошадям, такие же рослые и могучие. Тяжелая кавалерия, призванная сметать все на своем пути, двигалась в сторону 105-го и еще двух соседних полков.
Под тяжелыми копытами рожь превращалась в грязное месиво. Кирасиры с ружьями через плечо неумолимо приближались. Увидев, что передняя линия каре дрогнула, Майкл поспешил к центру и крикнул:
— Смирно! Лошади не ударят прямо в каре, у нас больше оружия, чем у них. Стрелять только по команде, целиться в лошадей!
Подпустив всадников на расстояние сорока шагов, Майкл скомандовал:
— Ружья на изготовку! Целься. Огонь!
Раздался оглушительный грохот: его солдаты разрядили мушкеты. Пронзительно заржали раненые лошади, пули с лязгом отскакивали от металлических лат. Где-то с полдюжины лошадей и всадников рухнули на землю, ехавшие за ними разбежались.
Пока солдаты на передней линии перезаряжали ружья, Майкл скомандовал стрелять бойцам второй линии. Всадники не могли сдержать лошадей, которые, обходя каре с разных сторон, подставляли себя под ружейный огонь с флангов.
Кавалеристы метались вокруг каре, стреляя из пистолетов и получая пули в ответ. Наконец, поняв всю бесполезность атаки, их командир дал приказ к отступлению.
Лошади легким галопом помчались вниз по склону, лежавший на земле всадник стал отчаянно звать на помощь. Другой всадник развернулся и поехал назад. Он поднял товарища, и, когда попытался усадить его на своего коня, двое английских солдат вскинули ружья и прицелились.
— Нет! — крикнул Майкл. — Не убивайте этого храбреца! Он делает доброе дело!
После секундного замешательства солдаты опустили ружья. Даже враг, если он храбрый, заслуживал уважения.
Во время наступившего короткого затишья Майкл стал смотреть в бинокль на поле боя. Почти ничего не было видно из-за соседних полков, тоже построенных в каре, но, судя по звукам, французская кавалерия широким фронтом вела наступление.
Кто-то крикнул, что кирасиры возвращаются.
— Джентльмены, радуйтесь атакам кавалеристов, они не так опасны, как пушечная канонада, — мрачно произнес Майкл.
По каре пробежал смешок. Обстрел на этот раз оказался более серьезным. Вокруг солдат образовался барьер из раненых и убитых лошадей, мешая кавалерии подобраться ближе.
Майкл направлялся к левому флангу, где обстрел был сильнее, когда его ранило в левую руку. От удара он завертелся волчком и упал.
Над ним склонился капитан Грэхэм:
— Вы ранены, сэр?
Потрясенный, Майкл приподнялся и сел, от боли едва не лишившись сознания. Но, увидев вокруг встревоженные лица, заставил себя встать на ноги.
— Ничего страшного, — жестко проговорил он. — Позовите кого-нибудь перевязать рану.
Полкового врача убили, его помощника тяжело ранили, и первую помощь раненым теперь оказывал капрал, бывший парикмахер. Он туго перевязал рану, подвесил руку на бинт и протянул Майклу флягу:
— Выпейте, сэр, только не спеша, маленькими глотками.
Майкл поднес флягу ко рту, отпил, и на глазах у него выступили слезы, — там оказался чистый джин, зато боль немного утихла.
— Спасибо, Симмз. Так благородно с твоей стороны поделиться лекарством.
Завинчивая флягу, Симмз состроил гримасу:
— А как же, сэр, вы должны быть в порядке, теперь каждый офицер у нас на вес золота.
Пока Майклу делали перевязку, кавалерия опять отступила. 105-й полк не дрогнул, хотя ряды его сильно поредели. Майкл отдал приказ готовиться к очередной атаке.
Кэтрин с самого утра отправилась в полевой госпиталь. До полудня она работала, а потом сделала небольшой перерыв и отнесла Яну Кинлоку воды. Он стоял у операционного стола, а за холщовыми занавесками лежали на соломенных тюфяках раненые, дожидавшиеся своей очереди. Когда Кэтрин пришла, доктор тоже отдыхал. Кэтрингпро-тянула ему стакан и сказала:
— Что-то не слышно выстрелов. Может быть, бой еще не начался?
Он маленькими глотками выпил воду и покачал головой.
— Возможно, ветер дует в другую сторону. Да и вообще, мало ли что там могло произойти.
Оба погрузились в молчание. Неподалеку ударили в церковный колокол.
— Я и забыла, что сегодня воскресенье. Плохой день для боя, — мрачно сказала Кэтрин.
— Все дни плохие.
Доктор вытер пот с лица и велел ординарцам принести следующего раненого.
Кэтрин вернулась к своим подопечным, поила их водой, меняла им одежду. И хотя для каждого у нее находились нежные слова и улыбка, часть ее сердца была с теми, кто сражался, а может быть, умирал от ран всего в нескольких милях от города.
Кавалерийские атаки накатывали вновь и вновь, словно волны на скалы. Майкл потерял им счет. Десять? Двенадцать? Но его воины обрели уверенность в своих силах. И когда со стороны холма донесся грохот и началась третья атака, он услышал, как кто-то произнес с североанглийским акцентом:
— Опять эти чертовы идиоты лезут.
Третья атака была самой ожесточенной. Почти целый час кирасиры вели стрельбу из пистолетов, размахивали саблями, пытаясь окружить союзные войска и прорвать их оборону. Но потерпели поражение, были обезоружены и потеряли всех лошадей, которые в страхе разбежались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40