– Сдается, ты довела этого француза до того, что он теперь бесится, как необъезженная лошадь под седлом.
Тедди громко застонала:
– Не знаю, почему этот тип должен чувствовать себя сейчас лучше меня.
– Уверен, если ты немножко поразмыслишь, то и сама поймешь, – сказал Руп многозначительно. – Неужели ты забыла, что тут, поблизости, есть кто-то, кто готов заплатить за это любую сумму?
– А, черт! – Туман в голове Тедди рассеялся, и ее пронзила догадка: Адамс! – Она с силой ударила по жерди.
– Я и не подумала о нем!
– А надо бы подумать, потому что Адамс обо всем к утру узнает. И он будет с французом значительно ласковее тебя.
– А, дьявол! – поморщилась Тедди. – Адамс наверняка расцелует его в… – Она сердито уставила палец, словно дуло пистолета, на Рупа.
– И не вздумай говорить, что я должна это сделать!
– Да я ведь только говорю, что тебе надо быть чуть полюбезнее с этим малым. Надо посоветовать ему не глотать сразу приманку Адамса. А лучше всего вот что: отвези-ка его к себе на ранчо. Если сможешь, подержи его там. Адамсу туда не добраться!
Снова застонав, Тедди согласилась: Руп был прав! Перриш Адамс был набит деньгами по самую завязку. Он может купить любого хозяина вместе с его ранчо в округе. Нет! Адамсу, действительно, будет несложно заплатить Делмару! Она сжала зубы и почувствовала глухую ярость. Благодаря дядюшке Заку, ей придётся унижаться перед этим французом, хотя, кроме раздражения, он ничего у нее не вызывает. Адамс будет землю рыть, чтобы заполучить сорок процентов «Геймбл Лайн». Он чуть весь город не поднял на дыбы, пытаясь получить те 10 %, которые Зак поставил на кон и проиграл перед своим отъездом из Вишбона. Сейчас этими десятью процентами владел Руп, но была чистейшая случайность, что ему удалось найти того типа, который выиграл у Зака, и перекупить у него ту долю.
Тедди слышала, что Адамс до сих пор разыскивает того человека. И, конечно, когда он услышит о Делмаре, он вцепится в него руками и ногами; ведь пятьдесят процентов – это не шуточки! Не стоит и говорить о том, сколько он заплатит за такую возможность. Она почувствовала, что ей не хватает воздуха. Чтоб этого Адамса черт взял! Придется его разочаровать. Она проследит за тем, чтобы этот негодяй никогда не получил даже билет на «Геймбл Лайн». Она может рассчитывать на Рупа, и он поможет ей справиться с любыми трудностями. Но этот француз… Мысленно она выругалась самым замысловатым образом. Однако ей придется отбросить свою неприязнь ради дела.
– Ладно, отвези его на ранчо, – устало сказала она. – Скажи ему, что мы поговорим с ним за завтраком.
ГЛАВА 7
В спальне одного лондонского дома слуга подал завтрак в постель крепкому, плотному англичанину по имени Эйвери Нокс.
Хозяин, не говоря ни слова, сунул его слуге обратно. Тот от удивления едва удержал тяжелый поднос, и несколько капель кофе пролились на смятую постель прямо у ног хозяина.
– Проклятье! – воскликнул Нокс и отдернул ногу. Испуганный слуга поставил поднос на туалетный столик и начал быстро вытирать коричневые пятна от кофе.
– Ладно, потом вытрешь! – махнул Эйвери Нокс неуклюжему парню, которого нанял недавно. За последние месяцы ему пришлось отпустить всех лучших слуг в целях экономии, и перемены, происшедшие в его жизни, вовсе ему не нравились. Вот уже сколько времени он вынужден терпеть общество тупых, ленивых идиотов, подобных этому Мейгзу.
– Позови сюда Сьюарда! – приказал он. – Я хочу его видеть!
– Сию минуту, сэр!
Лакей неуклюже ринулся из комнаты, но запнулся за довольно обшарпанный ковер и чуть не упал. Нокс взорвался ругательствами, прежде чем слуга выпрямился.
– Мейгз! – загремел он. – Забери с собой этот поднос!
Когда Мейгз вернулся, Нокс поглубже зарылся в одеяло и угрюмо буркнул:
– Неужели я должен тебе говорить о всякой мелочи!
– Нет, сэр! – торопясь скрыться от хозяйского гнева, Мейгз сгреб поднос и почти рысью побежал к открытой двери.
Через несколько минут в комнату вошел кряжистый человек с пышными рыжими бакенбардами.
Будучи человеком осмотрительным, Дерби Сьюард огляделся по сторонам, войдя в спальню, чтобы удостовериться, что они одни в комнате. Осмотр его удовлетворил. Комната, в которой он сейчас стоял, была обставлена довольно бедно, хотя и память Сьюарда, и отметки на ковре говорили о том, что она знавала лучшие времена.
Исчезло большое, роскошное бюро с ореховым комодом, ушел в небытие длинный, удобный диван, и теперь остались только широкая кровать, несколько ободранных стульев и маленький столик.
«Человек в отчаянном положении очень уязвим, – подумал Сьюард, закрывая за собою дверь на замок. – И Нокс, явно, в таком печальном положении, если уж распродает свою мебель, стараясь выручить деньги.».
– Вы хотели меня видеть? – безразлично спросил Сьюард, понимая, что Нокс без него не сможет обойтись, даже если начнет продавать собственные штаны.
– Сто лет бы мне тебя не видеть! – раздраженно ответил Нокс. – Но ты мне нужен.
– Говорите, что вам нужно! – Сьюард подошел поближе к кровати, разглаживая густые бакенбарды. Они были его гордостью, его украшением и служили ему вознаграждением за преждевременную лысину.
– Мне нужно то же самое, что и раньше! Нокс, все еще в нижнем белье, подложил пуховую подушку под спину.
– Меня интересует француз и письмо!
– Делмар исчез! – напомнил спокойно Сьюард. – И поскольку здесь ему обеспечена виселица, то едва ли он снова сунется в Лондон. Теперь о письме, – продолжал он так же монотонно и спокойно. – У женщины его не было с собой. Мы не можем с уверенностью сказать, что Делмар никогда его не получит и никогда не узнает о его содержании.
– Если только эта старуха не рассказала ему все перед смертью! – сварливо заметил Нокс.
– Невозможно! – с уверенностью ответил Сьюард. – Эта женщина умерла перед его дверью. Слуга втащил ее внутрь, когда она уже не могла слова сказать.
– Это ты так говоришь! – буркнул Нокс. – Обдумав все, я решил, что на карту поставлено слишком много, и нельзя допустить ни малейшего риска.
Сьюард пожал плечами:
– Теперь это будет слишком поздно.
– А чья это вина? – сварливо спросил Нокс. – Если бы сделал так, как я хотел…
– Я сделал так, как вы просили! – Сьюард подвинул один из стульев поближе к кровати и уселся на него, забросив ногу на ногу.
Передразнивая аристократический акцент Нокса, он повторил его приказание:
– «Упеки его! Найди способ сделать его виноватым. Сделай так, чтобы Делмар никогда не узнал о завещании! Повторить!»
– Ну, ты слишком спешишь, – сказал Нокс и поерзал на кровати, устраиваясь поудобнее. – Этого человека обвинить-то обвинили, но повесить-то не могут, пока он не найден! Ха! Лучше бы ты как следует подумал тогда и всадил бы этот нож в сердце Делмара!
– Но вы говорили…
– Да я, черт бы тебя взял, и сам знаю, что я говорил! – рявкнул Нокс. – Можешь не повторять!
Он внезапно замолчал. Ему слишком хорошо было известно, что в теперешней ситуации он должен винить только себя и больше никого, но себя-то он ни в чем не винил! Более того, себя Нокс как раз рассматривал как невинную жертву обстоятельств и как человека, которого вынудили совершить то, что он совершил. Сказать вернее, вынудил один человек. Злобно прищурившись, Нокс проворчал себе под нос вовсе не для того, чтобы услышал Сьюард, а просто, чтобы дать выйти наружу клокотавшей в нем ненависти:
– Грязный, вонючий ублюдок!
– Полагаю, вы имеете в виду вашего дядюшку? – ухмыльнулся Сьюард.
Нокс поднял глаза на сидящего у кровати мужчину и угрюмо ответил:
– Правильно полагаешь. Лорд Эндрю Нокс – сумасшедший болван. Надо же! Он хранил свой поганый секрет тридцать лет! И обрушил все это на меня уже после своей смерти. Мерзкая могильная шутка!
Нокс сцепил пальцы обеих рук и, сложив их на своем круглом животе, добавил:
– Я его никогда не любил, ты же знаешь.
– Да, так вы говорили, – кивнул Сьюард, мрачнея. У Нокса была отвратительная манера пыхтеть в промежутках между фразами. Эта привычка, а также то, что историю эту уже приходилось несколько раз выслушивать и раньше, начинало страшно раздражать Сьюарда.
– На самом деле, я его ненавидел, – продолжал Нокс, не обращая ни на кого внимания и испытывая только настоятельную потребность в том, чтобы его слушали. – Он обращался с моим отцом, как со слугой, и довел его до преждевременной смерти. Нокс попыхтел и продолжил:
– А меня он вообще преследовал, словно волк ягненка.
– Надо же, какой вероломный человек! – счел возможным посочувствовать Сьюард.
– Хуже, – удовлетворенно кивнул Нокс, – жалкое ничтожество! Он тридцать лет придирался ко мне: «Следи за своими поступками, малыш, не то я оставлю все, что имею, церкви».
Нокс посмотрел прямо на Сьюарда.
– Признаюсь, я верил ему. Если была возможность, он даже ломаного гроша не тратил, только сидел на своих капиталах и смотрел, как они увеличиваются. И все время делал вид, что именно я его наследник. И никогда не сказал слова о…
– О жене и сыне, – добавил Сьюард, желая прервать этот утомительный поток воспоминаний.
Глядя перед собой, Нокс расцепил пальцы и начал раздраженно мять край бархатного одеяла.
– Тридцать лет хранил свою проклятую тайну! – снова забормотал он. – И ни разу даже не заикнулся об этом! Конечно, я слышал от слуг сплетни о том, что когда-то у старика была интрижка с какой-то француженкой-кухаркой. Говорили, что он вроде бы соблазнил ее и даже приблизил к себе, а потом избил чуть ли не до полусмерти. Так, что она сбежала от него и родила кого-то там.
Нокс покачал головой, чувствуя новый приступ раздражения.
– Но кто же мог предположить, что он женился на этой шлюхе еще до того, как выгнал ее! И даже не побеспокоился о разводе с ней!
Не ожидая ответа, Нокс резко выбросил руку, схватил колокольчик и позвонил.
– Ну вот, теперь; пожалуй, можно и кофе выпить. И еще надо сказать Мейгзу, чтобы он принес рому.
Настроение у Нокса было отвратительное. Он даже подумал, что лучше бы сегодня ему провести весь день в постели.
Сьюарда все-таки увлек рассказ Нокса, и он добавил:
– Думаю, это все – от гордости. Лорд Эндрю Нокс, должно быть, не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о его жене-кухарке, которую он не смог удержать при себе.
Он запустил пальцы в свою густую бороду:
– Однако, сэр, вас он поставил в совершенно безвыходное положение, так что и ума не приложишь, что теперь делать!
Нокс кивнул и прищурился так, что его маленькие глазки почти исчезли в складках жирного лица.
Согласно условиям завещания дядюшки, и его титул, и все его состояние, за исключением сущей малости, передавалось сыну, которого он даже и не знал: какому-то французу по имени Марк Андре Рис Делмар. А он, Эйвери Нокс, всю жизнь надеявшийся унаследовать дядюшкино состояние и считавший себя единственным наследником, оказывается получит все только в случае заключения сына лорда Эндрю в тюрьму или вообще в случае смерти.
Дядюшкины душеприказчики уже установили, что Делмар жив, но пока что не нашли его. А между тем время уходило, и кошелек Нокса становился все тоньше.
В довершение всех несчастий, после убийства той женщины чертовы дядюшкины адвокаты заявили ему, что судьба дядюшкиного состояния определится тогда, когда Рис Делмар будет или обвинен, или оправдан.
– Говорю тебе, я уверен, что старикан хотел, чтобы я погубил Делмара, – задумчиво произнес Нокс. – Я убежден, что моими руками лорд Эндрю хотел рассчитаться с той шлюхой, которая так одурачила его.
Тут Нокс откашлялся, чтобы прочистить горло, и повернул свои остекленевшие глаза к Сьюарду:
– Дядюшка считал всегда меня своим сыном. После этих слов его глаза заблестели.
– Он так говорил! И я должен выполнить его волю. Делмар должен умереть! Именно этого хотел от меня мой дядя – в этом нет сомнений. Старикан желал, чтобы я оказал ему эту услугу, прежде чем титул и состояние станут моими.
Тут Нокс уже в упор посмотрел на Сьюарда:
– Я же говорил, что он был сумасшедшим.
Сьюард подумал, что слушать об этих семейных дрязгах – не самое интересное занятие. Но ему-то какое дело! Его наняли, пообещав очень хорошо заплатить, после того как наследство старика попадет в руки Эйвера Нокса. А что он должен будет сделать – для него не имело никакого значения.
Немного помолчав, Сьюард сказал:
– Чтобы отыскать Делмара, мне нужны еще деньги.
Нокс мгновенно подсчитал, сколько у него осталось от маленького отцовского состояния. Осталось не очень много. Все это время он сорил деньгами направо и налево. Нокс не видел причин, чтобы скупиться, ведь он был наследником лорда Эндрю. И очень скоро должен был получить столько денег, что их хватило бы ему до конца дней. Однако до тех пор приходилось усмирять свои ненасытные потребности. А денег оставалось все меньше, даже слишком мало. И все же он будет тратить их на то, чтобы отыскать Делмара! Теперь, наконец, воля дядюшки стала ему ясна. Просто Эндрю Нокс всегда подвергал своего племянника проверкам. Он всегда хотел от него невозможного.
Несомненно, лорд Эндрю Нокс оставил ему свой титул и состояние как награду.
Эйвери Нокс должен завоевать ее, доказать, что он достоин столь высокой чести! Ну, что ж, он докажет! Прежде он не совсем понимал волю дядюшки. Он только пытался скрыть завещание от Делмара, хотел упрятать французика в тюрьму. Но на этот раз он больше не ошибется! Он покончит с Делмаром! Руками Сьюарда, конечно. Сам он в этом деле замешан не будет.
– Осталось не так уж много, – сказал Нокс. – Найди его! Убей его!
Дерби Сьюард улыбнулся.
* * *
Графиня Клеменсо гордилась тем, что знала и была знакома практически со всеми знатными особами Лондона, однако, она не смогла узнать джентльмена с огненно-рыжими бакенбардами, нанесшего ей визит. Если бы на его карете не было герба герцога Митфордского, она ни за что бы не согласилась принять его. Но сейчас, когда он уже сидел у нее в гостиной и им даже подали чай, она все больше склонялась к мысли, что приняла правильное решение, решив выйти к гостю. Конечно, виной всему было, главным образом, любопытство.
До настоящего времени герцог отвергал все приглашения навестить ее, и вот, наконец, перед ней сидел его адвокат.
– Видите ли, графиня, это довольно деликатное дело. – Дерби Сьюард снова разговаривал с интонациями, которые применял более образованный Эйвери Нокс, имитируя даже его произношение. – Герцог умоляет вас о снисхождении.
– О! Я с огромным удовольствием сделаю для герцога все, что в моих силах! – вежливо улыбаясь, ответила графиня. Она уже представляла, как приглашает его к себе на ближайший званый вечер.
Уж теперь-то он не сможет отказаться – услуга за услугу.
– Ах, герцог будет чрезвычайно польщен! – жизнерадостно заметил Сьюард, а затем, вновь став серьезным, продолжал:
– Он хотел бы навести справки о вашем… знакомом французе.
Даже сквозь пудру и румяна было видно, как она покраснела. Из-за Риса Делмара она стала предметом насмешек. Любое упоминание об этом человеке не допускалось в ее доме. Если бы Сьюард не был посланцем герцога, она приказала бы немедленно выставить его вон. Однако вместо этого она быстро оглянулась, чтобы убедиться, не слышат ли их слуги, затем неуверенно сказала:
– Видите ли, мистер Сьюард, я едва знала его. Но… Сьюард сделал успокаивающий жест рукой:
– Это понятно, графиня. Герцог только надеется, что вы вспомните хоть что-нибудь из того, что говорилось о нем во время ваших бесед с властями. Понимаете, вы – его последняя надежда. Француз должен герцогу некоторую сумму. Карточный долг, знаете ли.
Сьюард сделал паузу, чтобы дать возможность женщине обдумать его слова, а затем продолжил:
– Это дело принципа. Герцог всегда платит долги и требует того же от других.
– Как это мудро! – Графиня с облегчением вздохнула. Кажется, у нее появилась надежда, что ее несчастье может стать триумфом, если она вспомнит что-нибудь важное о французе и расскажет об этом адвокату герцога. К несчастью, сколько она ни напрягала свою память, ничего интересного не приходило на ум.
– Право, я в растерянности, – сказала она, наконец.
– Ну, графиня, попытайтесь вспомнить. Может, имя какого-нибудь знакомого. Может, планы на будущее, о которых он говорил перед тем, как… – Он не закончил предложения, намеренно желая напомнить графине об обстоятельствах, при которых Рис Делмар покинул дом.
Женщина нервно потянулась за чаем.
– Он никогда не говорил об отъезде, – извиняющимся тоном сказала она. – И у него не было друзей, насколько я знаю.
Притронувшись к чашке губами, она изогнула брови, и на ее лбу обозначились глубокие морщины, которые она тщательно маскировала. Ей обязательно надо что-нибудь вспомнить. Она должна помочь герцогу Митфордскому. Он очень нужен ей за столом. Скандал с убийством женщины в ее доме практически погубил ее репутацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Тедди громко застонала:
– Не знаю, почему этот тип должен чувствовать себя сейчас лучше меня.
– Уверен, если ты немножко поразмыслишь, то и сама поймешь, – сказал Руп многозначительно. – Неужели ты забыла, что тут, поблизости, есть кто-то, кто готов заплатить за это любую сумму?
– А, черт! – Туман в голове Тедди рассеялся, и ее пронзила догадка: Адамс! – Она с силой ударила по жерди.
– Я и не подумала о нем!
– А надо бы подумать, потому что Адамс обо всем к утру узнает. И он будет с французом значительно ласковее тебя.
– А, дьявол! – поморщилась Тедди. – Адамс наверняка расцелует его в… – Она сердито уставила палец, словно дуло пистолета, на Рупа.
– И не вздумай говорить, что я должна это сделать!
– Да я ведь только говорю, что тебе надо быть чуть полюбезнее с этим малым. Надо посоветовать ему не глотать сразу приманку Адамса. А лучше всего вот что: отвези-ка его к себе на ранчо. Если сможешь, подержи его там. Адамсу туда не добраться!
Снова застонав, Тедди согласилась: Руп был прав! Перриш Адамс был набит деньгами по самую завязку. Он может купить любого хозяина вместе с его ранчо в округе. Нет! Адамсу, действительно, будет несложно заплатить Делмару! Она сжала зубы и почувствовала глухую ярость. Благодаря дядюшке Заку, ей придётся унижаться перед этим французом, хотя, кроме раздражения, он ничего у нее не вызывает. Адамс будет землю рыть, чтобы заполучить сорок процентов «Геймбл Лайн». Он чуть весь город не поднял на дыбы, пытаясь получить те 10 %, которые Зак поставил на кон и проиграл перед своим отъездом из Вишбона. Сейчас этими десятью процентами владел Руп, но была чистейшая случайность, что ему удалось найти того типа, который выиграл у Зака, и перекупить у него ту долю.
Тедди слышала, что Адамс до сих пор разыскивает того человека. И, конечно, когда он услышит о Делмаре, он вцепится в него руками и ногами; ведь пятьдесят процентов – это не шуточки! Не стоит и говорить о том, сколько он заплатит за такую возможность. Она почувствовала, что ей не хватает воздуха. Чтоб этого Адамса черт взял! Придется его разочаровать. Она проследит за тем, чтобы этот негодяй никогда не получил даже билет на «Геймбл Лайн». Она может рассчитывать на Рупа, и он поможет ей справиться с любыми трудностями. Но этот француз… Мысленно она выругалась самым замысловатым образом. Однако ей придется отбросить свою неприязнь ради дела.
– Ладно, отвези его на ранчо, – устало сказала она. – Скажи ему, что мы поговорим с ним за завтраком.
ГЛАВА 7
В спальне одного лондонского дома слуга подал завтрак в постель крепкому, плотному англичанину по имени Эйвери Нокс.
Хозяин, не говоря ни слова, сунул его слуге обратно. Тот от удивления едва удержал тяжелый поднос, и несколько капель кофе пролились на смятую постель прямо у ног хозяина.
– Проклятье! – воскликнул Нокс и отдернул ногу. Испуганный слуга поставил поднос на туалетный столик и начал быстро вытирать коричневые пятна от кофе.
– Ладно, потом вытрешь! – махнул Эйвери Нокс неуклюжему парню, которого нанял недавно. За последние месяцы ему пришлось отпустить всех лучших слуг в целях экономии, и перемены, происшедшие в его жизни, вовсе ему не нравились. Вот уже сколько времени он вынужден терпеть общество тупых, ленивых идиотов, подобных этому Мейгзу.
– Позови сюда Сьюарда! – приказал он. – Я хочу его видеть!
– Сию минуту, сэр!
Лакей неуклюже ринулся из комнаты, но запнулся за довольно обшарпанный ковер и чуть не упал. Нокс взорвался ругательствами, прежде чем слуга выпрямился.
– Мейгз! – загремел он. – Забери с собой этот поднос!
Когда Мейгз вернулся, Нокс поглубже зарылся в одеяло и угрюмо буркнул:
– Неужели я должен тебе говорить о всякой мелочи!
– Нет, сэр! – торопясь скрыться от хозяйского гнева, Мейгз сгреб поднос и почти рысью побежал к открытой двери.
Через несколько минут в комнату вошел кряжистый человек с пышными рыжими бакенбардами.
Будучи человеком осмотрительным, Дерби Сьюард огляделся по сторонам, войдя в спальню, чтобы удостовериться, что они одни в комнате. Осмотр его удовлетворил. Комната, в которой он сейчас стоял, была обставлена довольно бедно, хотя и память Сьюарда, и отметки на ковре говорили о том, что она знавала лучшие времена.
Исчезло большое, роскошное бюро с ореховым комодом, ушел в небытие длинный, удобный диван, и теперь остались только широкая кровать, несколько ободранных стульев и маленький столик.
«Человек в отчаянном положении очень уязвим, – подумал Сьюард, закрывая за собою дверь на замок. – И Нокс, явно, в таком печальном положении, если уж распродает свою мебель, стараясь выручить деньги.».
– Вы хотели меня видеть? – безразлично спросил Сьюард, понимая, что Нокс без него не сможет обойтись, даже если начнет продавать собственные штаны.
– Сто лет бы мне тебя не видеть! – раздраженно ответил Нокс. – Но ты мне нужен.
– Говорите, что вам нужно! – Сьюард подошел поближе к кровати, разглаживая густые бакенбарды. Они были его гордостью, его украшением и служили ему вознаграждением за преждевременную лысину.
– Мне нужно то же самое, что и раньше! Нокс, все еще в нижнем белье, подложил пуховую подушку под спину.
– Меня интересует француз и письмо!
– Делмар исчез! – напомнил спокойно Сьюард. – И поскольку здесь ему обеспечена виселица, то едва ли он снова сунется в Лондон. Теперь о письме, – продолжал он так же монотонно и спокойно. – У женщины его не было с собой. Мы не можем с уверенностью сказать, что Делмар никогда его не получит и никогда не узнает о его содержании.
– Если только эта старуха не рассказала ему все перед смертью! – сварливо заметил Нокс.
– Невозможно! – с уверенностью ответил Сьюард. – Эта женщина умерла перед его дверью. Слуга втащил ее внутрь, когда она уже не могла слова сказать.
– Это ты так говоришь! – буркнул Нокс. – Обдумав все, я решил, что на карту поставлено слишком много, и нельзя допустить ни малейшего риска.
Сьюард пожал плечами:
– Теперь это будет слишком поздно.
– А чья это вина? – сварливо спросил Нокс. – Если бы сделал так, как я хотел…
– Я сделал так, как вы просили! – Сьюард подвинул один из стульев поближе к кровати и уселся на него, забросив ногу на ногу.
Передразнивая аристократический акцент Нокса, он повторил его приказание:
– «Упеки его! Найди способ сделать его виноватым. Сделай так, чтобы Делмар никогда не узнал о завещании! Повторить!»
– Ну, ты слишком спешишь, – сказал Нокс и поерзал на кровати, устраиваясь поудобнее. – Этого человека обвинить-то обвинили, но повесить-то не могут, пока он не найден! Ха! Лучше бы ты как следует подумал тогда и всадил бы этот нож в сердце Делмара!
– Но вы говорили…
– Да я, черт бы тебя взял, и сам знаю, что я говорил! – рявкнул Нокс. – Можешь не повторять!
Он внезапно замолчал. Ему слишком хорошо было известно, что в теперешней ситуации он должен винить только себя и больше никого, но себя-то он ни в чем не винил! Более того, себя Нокс как раз рассматривал как невинную жертву обстоятельств и как человека, которого вынудили совершить то, что он совершил. Сказать вернее, вынудил один человек. Злобно прищурившись, Нокс проворчал себе под нос вовсе не для того, чтобы услышал Сьюард, а просто, чтобы дать выйти наружу клокотавшей в нем ненависти:
– Грязный, вонючий ублюдок!
– Полагаю, вы имеете в виду вашего дядюшку? – ухмыльнулся Сьюард.
Нокс поднял глаза на сидящего у кровати мужчину и угрюмо ответил:
– Правильно полагаешь. Лорд Эндрю Нокс – сумасшедший болван. Надо же! Он хранил свой поганый секрет тридцать лет! И обрушил все это на меня уже после своей смерти. Мерзкая могильная шутка!
Нокс сцепил пальцы обеих рук и, сложив их на своем круглом животе, добавил:
– Я его никогда не любил, ты же знаешь.
– Да, так вы говорили, – кивнул Сьюард, мрачнея. У Нокса была отвратительная манера пыхтеть в промежутках между фразами. Эта привычка, а также то, что историю эту уже приходилось несколько раз выслушивать и раньше, начинало страшно раздражать Сьюарда.
– На самом деле, я его ненавидел, – продолжал Нокс, не обращая ни на кого внимания и испытывая только настоятельную потребность в том, чтобы его слушали. – Он обращался с моим отцом, как со слугой, и довел его до преждевременной смерти. Нокс попыхтел и продолжил:
– А меня он вообще преследовал, словно волк ягненка.
– Надо же, какой вероломный человек! – счел возможным посочувствовать Сьюард.
– Хуже, – удовлетворенно кивнул Нокс, – жалкое ничтожество! Он тридцать лет придирался ко мне: «Следи за своими поступками, малыш, не то я оставлю все, что имею, церкви».
Нокс посмотрел прямо на Сьюарда.
– Признаюсь, я верил ему. Если была возможность, он даже ломаного гроша не тратил, только сидел на своих капиталах и смотрел, как они увеличиваются. И все время делал вид, что именно я его наследник. И никогда не сказал слова о…
– О жене и сыне, – добавил Сьюард, желая прервать этот утомительный поток воспоминаний.
Глядя перед собой, Нокс расцепил пальцы и начал раздраженно мять край бархатного одеяла.
– Тридцать лет хранил свою проклятую тайну! – снова забормотал он. – И ни разу даже не заикнулся об этом! Конечно, я слышал от слуг сплетни о том, что когда-то у старика была интрижка с какой-то француженкой-кухаркой. Говорили, что он вроде бы соблазнил ее и даже приблизил к себе, а потом избил чуть ли не до полусмерти. Так, что она сбежала от него и родила кого-то там.
Нокс покачал головой, чувствуя новый приступ раздражения.
– Но кто же мог предположить, что он женился на этой шлюхе еще до того, как выгнал ее! И даже не побеспокоился о разводе с ней!
Не ожидая ответа, Нокс резко выбросил руку, схватил колокольчик и позвонил.
– Ну вот, теперь; пожалуй, можно и кофе выпить. И еще надо сказать Мейгзу, чтобы он принес рому.
Настроение у Нокса было отвратительное. Он даже подумал, что лучше бы сегодня ему провести весь день в постели.
Сьюарда все-таки увлек рассказ Нокса, и он добавил:
– Думаю, это все – от гордости. Лорд Эндрю Нокс, должно быть, не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о его жене-кухарке, которую он не смог удержать при себе.
Он запустил пальцы в свою густую бороду:
– Однако, сэр, вас он поставил в совершенно безвыходное положение, так что и ума не приложишь, что теперь делать!
Нокс кивнул и прищурился так, что его маленькие глазки почти исчезли в складках жирного лица.
Согласно условиям завещания дядюшки, и его титул, и все его состояние, за исключением сущей малости, передавалось сыну, которого он даже и не знал: какому-то французу по имени Марк Андре Рис Делмар. А он, Эйвери Нокс, всю жизнь надеявшийся унаследовать дядюшкино состояние и считавший себя единственным наследником, оказывается получит все только в случае заключения сына лорда Эндрю в тюрьму или вообще в случае смерти.
Дядюшкины душеприказчики уже установили, что Делмар жив, но пока что не нашли его. А между тем время уходило, и кошелек Нокса становился все тоньше.
В довершение всех несчастий, после убийства той женщины чертовы дядюшкины адвокаты заявили ему, что судьба дядюшкиного состояния определится тогда, когда Рис Делмар будет или обвинен, или оправдан.
– Говорю тебе, я уверен, что старикан хотел, чтобы я погубил Делмара, – задумчиво произнес Нокс. – Я убежден, что моими руками лорд Эндрю хотел рассчитаться с той шлюхой, которая так одурачила его.
Тут Нокс откашлялся, чтобы прочистить горло, и повернул свои остекленевшие глаза к Сьюарду:
– Дядюшка считал всегда меня своим сыном. После этих слов его глаза заблестели.
– Он так говорил! И я должен выполнить его волю. Делмар должен умереть! Именно этого хотел от меня мой дядя – в этом нет сомнений. Старикан желал, чтобы я оказал ему эту услугу, прежде чем титул и состояние станут моими.
Тут Нокс уже в упор посмотрел на Сьюарда:
– Я же говорил, что он был сумасшедшим.
Сьюард подумал, что слушать об этих семейных дрязгах – не самое интересное занятие. Но ему-то какое дело! Его наняли, пообещав очень хорошо заплатить, после того как наследство старика попадет в руки Эйвера Нокса. А что он должен будет сделать – для него не имело никакого значения.
Немного помолчав, Сьюард сказал:
– Чтобы отыскать Делмара, мне нужны еще деньги.
Нокс мгновенно подсчитал, сколько у него осталось от маленького отцовского состояния. Осталось не очень много. Все это время он сорил деньгами направо и налево. Нокс не видел причин, чтобы скупиться, ведь он был наследником лорда Эндрю. И очень скоро должен был получить столько денег, что их хватило бы ему до конца дней. Однако до тех пор приходилось усмирять свои ненасытные потребности. А денег оставалось все меньше, даже слишком мало. И все же он будет тратить их на то, чтобы отыскать Делмара! Теперь, наконец, воля дядюшки стала ему ясна. Просто Эндрю Нокс всегда подвергал своего племянника проверкам. Он всегда хотел от него невозможного.
Несомненно, лорд Эндрю Нокс оставил ему свой титул и состояние как награду.
Эйвери Нокс должен завоевать ее, доказать, что он достоин столь высокой чести! Ну, что ж, он докажет! Прежде он не совсем понимал волю дядюшки. Он только пытался скрыть завещание от Делмара, хотел упрятать французика в тюрьму. Но на этот раз он больше не ошибется! Он покончит с Делмаром! Руками Сьюарда, конечно. Сам он в этом деле замешан не будет.
– Осталось не так уж много, – сказал Нокс. – Найди его! Убей его!
Дерби Сьюард улыбнулся.
* * *
Графиня Клеменсо гордилась тем, что знала и была знакома практически со всеми знатными особами Лондона, однако, она не смогла узнать джентльмена с огненно-рыжими бакенбардами, нанесшего ей визит. Если бы на его карете не было герба герцога Митфордского, она ни за что бы не согласилась принять его. Но сейчас, когда он уже сидел у нее в гостиной и им даже подали чай, она все больше склонялась к мысли, что приняла правильное решение, решив выйти к гостю. Конечно, виной всему было, главным образом, любопытство.
До настоящего времени герцог отвергал все приглашения навестить ее, и вот, наконец, перед ней сидел его адвокат.
– Видите ли, графиня, это довольно деликатное дело. – Дерби Сьюард снова разговаривал с интонациями, которые применял более образованный Эйвери Нокс, имитируя даже его произношение. – Герцог умоляет вас о снисхождении.
– О! Я с огромным удовольствием сделаю для герцога все, что в моих силах! – вежливо улыбаясь, ответила графиня. Она уже представляла, как приглашает его к себе на ближайший званый вечер.
Уж теперь-то он не сможет отказаться – услуга за услугу.
– Ах, герцог будет чрезвычайно польщен! – жизнерадостно заметил Сьюард, а затем, вновь став серьезным, продолжал:
– Он хотел бы навести справки о вашем… знакомом французе.
Даже сквозь пудру и румяна было видно, как она покраснела. Из-за Риса Делмара она стала предметом насмешек. Любое упоминание об этом человеке не допускалось в ее доме. Если бы Сьюард не был посланцем герцога, она приказала бы немедленно выставить его вон. Однако вместо этого она быстро оглянулась, чтобы убедиться, не слышат ли их слуги, затем неуверенно сказала:
– Видите ли, мистер Сьюард, я едва знала его. Но… Сьюард сделал успокаивающий жест рукой:
– Это понятно, графиня. Герцог только надеется, что вы вспомните хоть что-нибудь из того, что говорилось о нем во время ваших бесед с властями. Понимаете, вы – его последняя надежда. Француз должен герцогу некоторую сумму. Карточный долг, знаете ли.
Сьюард сделал паузу, чтобы дать возможность женщине обдумать его слова, а затем продолжил:
– Это дело принципа. Герцог всегда платит долги и требует того же от других.
– Как это мудро! – Графиня с облегчением вздохнула. Кажется, у нее появилась надежда, что ее несчастье может стать триумфом, если она вспомнит что-нибудь важное о французе и расскажет об этом адвокату герцога. К несчастью, сколько она ни напрягала свою память, ничего интересного не приходило на ум.
– Право, я в растерянности, – сказала она, наконец.
– Ну, графиня, попытайтесь вспомнить. Может, имя какого-нибудь знакомого. Может, планы на будущее, о которых он говорил перед тем, как… – Он не закончил предложения, намеренно желая напомнить графине об обстоятельствах, при которых Рис Делмар покинул дом.
Женщина нервно потянулась за чаем.
– Он никогда не говорил об отъезде, – извиняющимся тоном сказала она. – И у него не было друзей, насколько я знаю.
Притронувшись к чашке губами, она изогнула брови, и на ее лбу обозначились глубокие морщины, которые она тщательно маскировала. Ей обязательно надо что-нибудь вспомнить. Она должна помочь герцогу Митфордскому. Он очень нужен ей за столом. Скандал с убийством женщины в ее доме практически погубил ее репутацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43