Еще со вчерашнего дня Блэлок начал беспокоиться о том, что случится, когда Джо Лазер предстанет перед судом. В том, что Лазер будет признан виновным, у него не было никаких сомнений.
Все пассажиры дилижанса, включая его собственную дочь, видели лицо налетчика. А когда Лазера приговорят к тюремному заключению, ничто не удержит его от признаний. И он, наверняка, расскажет, на кого работал и какую роль Лен Блэлок играл в нападениях на «Геймбл Лайн».
Чувствуя, как у него пересыхает во рту, шериф ждал, что скажет Адамс. Он надеялся, что хозяин салуна и в этот раз выкрутится и они оба останутся в стороне. В это же время шериф пожалел о том, что вообще встретился с Адамсом. И еще он точно знал, что как бы ему ни хотелось порвать с Адамсом, он уже не сможет этого сделать.
От попыток скрыть свои мысли от Адамса у шерифа появилось чувство, что его живот набит камнями. Увидев вчера в своем офисе Джастин и Джо Лазера, Блэлок впервые со всей остротой понял, во что влип.
До этого времени он не думал о своей связи с Адамсом, как о чем-то опасном и противозаконном. Но вчера он осознал, что люди, которым он покровительствовал и которых он покрывал, могли, не задумываясь, надругаться над Джастин и даже… убить ее. Главная беда заключалась в том, что шериф не видел никакого выхода из создавшегося положения. В свое время шериф согласился смотреть сквозь пальцы на то, что Адамс будет разорять «Геймбл Лайн», пока Тедди Геймбл не продаст ее или не потеряет свой контракт с «Уэлз Фарго». Взамен Адамс обещал, что не будет никаких убийств. Но теперь Блэлок думал, что едва ли Адамс собирался держать данное слово. Шериф чувствовал себя скверно при мысли о том, кем он стал. Он продался Адамсу за каких-то несколько долларов и боится теперь сказать ему слово поперек.
Стараясь, чтобы хозяин салуна не догадался о том, что происходит у него на душе, Блэлок потер рукой лоб, словно у него все еще болела голова. Черт побери, каким же идиотом он был, когда позволил себя утопить по уши в этом вонючем болоте.
Адамс, нахмуря свои густые черные брови, сидел и наблюдал за мучениями Лена Блэлока. Ему было понятно, что происходит в голове шерифа. На его губах засветилась улыбка, он откинулся на спинку кресла и, потянувшись с хрустом, сцепил пальцы у себя на затылке.
– Зря ты беспокоишься о Лазере, – сказал Адамс, наконец. – Он не предстанет перед судом.
Шериф покачал головой:
– Не представляю, как даже ты отменишь судебное заседание. Если, конечно, ты не положил себе в карман всех судей.
– Нет еще пока, – откинулся Адамс.
– Тогда как же…
– Лазер собирается бежать – ты проследишь за этим!
– Я?! Позволить заключенному бежать?! – Не веря своим ушам, шериф в растерянности уставился на Адамса.
– Или позволишь, или пристрелишь его! Мне это все равно! Но Лазер не должен дойти до суда!
Остатки прежней гордости вновь проснулись в Лене Блэлоке.
– Я живу здесь уже много лет, Адамс! – взволнованно сказал он. – И я заслужил уважение за то, что у меня всегда был порядок!
Он оттолкнул кресло и встал. Широко расставив ноги, склонился к Адамсу и, глядя тому в лицо, отчетливо сказал:
– И я не стреляю в безоружных людей! Адамс даже не обратил внимания на протест шерифа.
– Ну, ты отыщешь какой-нибудь способ не доводить дело до суда, – сказал он, дождавшись конца гневной тирады Блэлока. А затем вдруг безмятежно спросил:
– Случайно не твоя дочка приехала в том дилижансе?
Шериф с остановившимся сердцем кивнул. Он любил Джастин больше жизни. С тех пор как десять лет назад умерла его жена, он был для дочери и отцом, и матерью.
– Хорошенькая девушка, – выражение лица Адамса стало таким зловещим, что даже у закаленного жизнью шерифа в груди похолодело.
А хозяин салуна тем же ледяным тоном продолжал:
– Вот только плохо, что она не осталась на востоке. Там намного безопаснее для молодых девушек.
От этой неприкрытой угрозы у Блэлока потемнело в глазах. Он изменил всему, во что когда-то верил, ради того, чтобы дочь имела возможность выбраться из Вишбона и поехать в такое место, где встретилась бы с лучшими людьми. Может быть, там ей удалось бы найти себе мужа, который обеспечил бы ей лучшую жизнь. Однако Джастин своевольна, она все делает по-своему. Вот бросила свою дорогую школу и без всякого предупреждения заявилась домой, утверждая, что сильно соскучилась по своему папочке. Лен Блэлок почувствовал дурноту при одной только мысли о том, что дочь узнает о его противозаконных действиях.
Наконец, кое-как справившись с собой, он кивнул хозяину салуна:
– Ладно, я позабочусь о том, чтобы Лазер бежал сегодня ночью.
ГЛАВА 10
К этому жесткому седлу с высокой передней лукой требовалось еще привыкнуть. Но гнедой мерин, которого Рис позаимствовал у Фелиции Геймбл, имел такую плавную походку, и им было так легко управлять, что на расстоянии полумили от ранчо Рис чувствовал себя на лошади совершенно свободно.
Однако его вряд ли можно было признать за ковбоя, несмотря даже на высокие, до колен, сапоги и удобные штаны. В сочетании с ними довольно странно выглядели черный, похожий на фрак, пиджак, который Рис одел на себя, и черная же шелковая элегантная шляпа, со знанием дела завязанная Люсьеном на шее хозяина.
Люсьен в своем костюме и ковбойской шляпе выглядел еще более странно. Не имея привычки ездить Верхом, он сейчас проклинал ту минуту, когда отважился взобраться на лошадь. Езда в седле превратилась для него в трудную борьбу за выживание, еще более тяжелую из-за его хромоты. Именно этот физический недостаток вынудил Люсьена уже на первых минутах отказаться от стремян и сосредоточиться на попытках удержаться в седле. Пожалуй, и это ему бы не удалось, и он непременно рухнул бы на землю, но на его счастье седло было слегка вогнуто, что и помогало неопытному наезднику болтаться в нем сравнительно уверенно вот уже несколько миль. Надо отметить, что и старая кобыла с сочувствием отнеслась к Люсьену и шла очень медленно и неторопливо. Вскоре Люсьена оставило терпение.
– Я вам точно говорю, месье Рис, я городской житель, я привык жить там, где есть кэбы и извозчики. А это место… – тут он в запальчивости опустил руки и чуть не свалился на землю, – это животное… я здесь никогда не привыкну.
– Мне все-таки следовало настоять, чтобы ты остался в Европе – сказал Рис. Он подумал о том, что за время путешествия из Лондона до Вишбона Люсьен как-то незаметно перестал быть слугой и стал для него верным, заботливым другом. В эту минуту Рис и решил сделать то, что уже давно собирался – внести изменения в их отношения.
– …Но уж поскольку мы тут, – продолжал Рис, – и я не думаю, чтобы ты отправился назад в одиночестве, то я считаю, что мы с тобой должны кое-что выяснить, раз я взвалил свои заботы на тебя.
– Ничего особенного, месье…
Рис не знал, как будут восприняты его слова, но знал, что обязан сказать то, что у него на душе. Открытые пространства Аризоны с ее пустынями и высокими, словно башни, голыми скалами, заставляли человека рассчитывать только на свои силы. И поэтому он считал, что обязан Люсьену дать шанс выбрать свою дорогу. Вот тут, в этот самый момент и следовало начинать.
– Думаю, будет правильно, если я освобожу тебя от твоих обязанностей, – объявил он.
Люсьен при этих словах побледнел.
– Вы увольняете меня?! Но, месье! Что же я буду делать?
– Да нет! Я тебя только освобождаю от службы – объяснил Рис. – Если хочешь, можешь оставаться со мной, но не в качестве слуги.
– Но, месье!
– Нет, Люсьен, я настаиваю, – сказал Рис. – Теперь ты сам себе хозяин. У тебя есть свой собственный разум, есть и сила воли. Мы оба знаем, что за картежным столом ты силен почти так же, как и я. Найди свою игру и сможешь обеспечить себе приличную, достойную жизнь здесь или где-нибудь еще. Воспользуйся своими талантами. Не сомневаюсь, ты сможешь сделать для себя больше, чем смог для тебя сделать я.
Прошло несколько мгновений, прежде чем Люсьен оправился от шока, в который повергло его заявление хозяина. Затем перспектива собственной независимости стала ему мало-помалу казаться заманчивой, и он спросил Риса:
– А вы, месье? Что будете делать вы? Вы же не хотите оставаться здесь дольше, чем необходимо?
Рис улыбнулся. Старые привычки еще крепко держат его бывшего слугу. А вслух он сказал:
– Ты забываешь о себе, Люсьен. Теперь я для тебя просто Рис, и давай на «ты».
Люсьен неуверенно посмотрел на него и вдруг широко улыбнулся:
– Ну, как хотите… то есть, как хочешь.
– Я тут останусь столько, сколько потребуется, – продолжил между тем Рис. – Мне надо получить то, что мое по праву. В его глазах мелькнул дьявольский огонек. Люсьен по опыту знал, что этот свет появлялся у хозяина только тогда, когда Рис точно знал, что ставки в игре очень высоки, а его противники еще не подозревают, что он сейчас будет бить все их карты.
– Играть с собой в игрушки я им не дам, – добавил Рис, криво усмехнувшись, и Люсьен понял, что он подумал о Тедди Геймбл.
– Я хочу вернуться в Лондон с полными карманами, – Рис выпрямился в седле. – Кто-то заплатил тому мерзавцу, который дал против меня показания. Если ему заплатить больше, то он забудет о своем вранье. Впрочем, плевать! Мне просто интересно узнать, что я такого совершил, что у меня появился такой враг. И за что это он меня пытался погубить.
Улыбка исчезла с его лица, глаза Риса затуманились, голос стал печальным.
– Я много ночей думал об этом, – мрачно произнес он. – Наверняка то, что произошло, было тщательно спланировано кем-то дьявольски хитрым. Более того, Дженни знала, почему ее убили. Она желала сказать мне об этом, но потеряла силы раньше, чем успела вымолвить хоть слово.
– Выходит, вы… ты блефовал, когда говорил мадемуазель Геймбл, что можешь сам вступить во владение своей доли?
Они некоторое время молчали, пока Рис раздумывал над этим вопросом. Вообще-то, при разговоре с Тедди Геймбл ему и в голову не приходило, что можно так сделать. Однако, если хорошенько подумать, перспектива перемены собственной жизни была не так уж и плоха. Если ставки в салунах окажутся достаточно высокими, то можно будет обеспечить свое возвращение в Лондон одними карточными выигрышами. Да и что ни говори, а сама «Геймбл Лайн», если ею хорошо управлять, может стать в будущем значительно больше, чем в настоящий момент.
Наконец, Рис ответил:
– Знаешь, дружище, как говорят: «Человек предполагает, а Бог располагает». Так что поживем – увидим.
* * *
Примерно через час друзья въехали в город и, привлекая любопытные взгляды прохожих, остановились посредине улицы, чтобы подсчитать наличность в своих карманах.
– Ну, вот, Люсьен, – Рис повел рукой вокруг. – Здесь два салуна. Один тебе, другой – мне. Выбирай, куда пойдешь.
Люсьен неторопливо осмотрелся и решил, что простенький фасад «Медного колокола» будет больше соответствовать его невзыскательному виду.
– Вот сюда, – показал он.
Рис подбросил монету вверх, затем ловко поймал ее.
– Ну что ж, – сказал он, – за удачное начало.
Оставив лошадей у коновязи, друзья договорились встретиться поздно вечером. Размеры их выигрыша должны были потом помочь им решить, вернутся они на ранчо или попытаются найти в городе более удобное жилье.
Рис проводил взглядом Люсьена и поклялся, что деньги, которые он сейчас взял у своего бывшего слуги, станут его последним долгом. Когда-нибудь он их вернет Люсьену сторицей. Ну а пока…
Рис повернулся и пошел через дорогу к салуну, который носил громкое название «Алмаз».
Впрочем, далеко он не ушел.
– Мистер Делмар! – раздался голос из открытой двери маленького офиса, где, по всей видимости, располагался кабинет шерифа.
Услышав за спиной позвякивание шпор и стук каблуков, Рис остановился и обернулся. К нему направлялся полный мужчина со значком на груди. На мгновение Рис испугался, что уже и в эту глушь дошел приказ о его аресте, но в следующую секунду он вспомнил, как девушка, его давешняя попутчица, говорила, что ее отец главный страж порядка в Вишбоне.
– Вы шериф Блэлок? – догадался он.
– Точно. А я вас искал. – Мужчина подошел поближе, и Рис увидел, какое у него усталое лицо.
Лен Блэлок между тем сдвинул на затылок шляпу так, что на его лбу стала видна незагоревшая полоска кожи.
– Пойдемте ко мне в офис, – предложил он Рису. – Я хочу немного поговорить с вами.
Снова подумав о возможном аресте, Рис направился за шерифом. Внутри комната, в которой они оказались, была больше, чем можно было подумать, глядя на нее с улицы. На самом деле она имела форму буквы Т, и в обоих крыльях ее располагались две камеры, устроенные в толстых стенах. Одна из них в настоящий момент пустовала, а в другой на голых нарах сидел с перевязанной головой тот самый мужчина, который участвовал в недавнем нападении на дилижанс. Взгляд, который бросил он на вошедшего Риса, не оставлял сомнений относительно будущей судьбы француза, если только пленнику удастся выбраться из-за решетки, разделявшей их.
Рис невозмутимо повернулся спиной к бандиту и сел на стул возле письменного стола шерифа.
– Так почему же вы меня искали, шериф Блэлок? – спросил он.
– Позвольте мне сначала от всего сердца поблагодарить вас, – торжественно ответил хозяин кабинета. – Дочка рассказывала мне, что вчера, во время налета, вы были настоящим героем.
– Право, я ничем не заслужил такой оценки, – искренне сказал Рис. – Уж если говорить правду, так это именно ваша дочь спасла нас. Одному дьяволу известно, что эти негодяи собирались с нами со всеми сделать. Но только она произнесла ваше имя, как бандиты тут же бросились бежать.
Человек в камере при этих словах фыркнул, но Рис не обратил на это внимания, как не обратил он внимания и на беспокойное выражение лица шерифа, приняв его за простую тревогу о судьбе дочери.
– Да, она храбрая девочка, – кивнул Лен Блэлок, – глупая, но смелая. Я отправил ее учиться в Филадельфию… – в этом месте он вдруг горько засмеялся.
– Хотел, знаете ли, чтобы она осталась там, чтобы у нее была другая, лучшая жизнь.
– Может, она еще вернется туда, – попытался успокоить шерифа Рис, видя, что тот расстроен нежеланием дочери оценить предоставленный ей родителем шанс.
– Может… – безнадежно кивнул Лен Блэлок. – Как бы то ни было, я бы хотел, чтобы вы знали, что я считаю себя обязанным вам за помощь, оказанную моей дочери. Если вам в Вишбоне что-нибудь понадобится, дайте мне знать.
Они немного помолчали, и когда Рис уже собирался уходить, шериф внезапно спросил:
– Кстати, а что привело вас в наш город?
– Деловые интересы, – без тени колебания ответил француз.
– Бизнес?! – изумился Блэлок. – Откровенно говоря, я вас посчитал просто авантюристом… в хорошем смысле, конечно.
– Отчасти вы правы. Мой… э-э-э… бизнес начался за картежным столом, – объяснил Рис. – В Лондоне я повстречался с человеком, которого звали Зак Геймбл.
– Ага, выходит, старина Зак решил совсем убраться с нашего континента, – шериф кивнул, зная, как обрадуется Адамс, когда узнает, где теперь обитает Геймбл. – Ну, и как поживает этот старый шулер?
– А он умер. Поэтому я и приехал, собственно, сюда.
Затем он пояснил, как кончина Зака привела к тому, что остались неоплаченными карточные долги Геймбла, и как ему достались ненужные акции «Геймбл Лайн». И хотя его доля оказалась большей, чем он ожидал, все же Рис хотел продать ее. – Ух ты! Чтоб я сдох!
Лен Блэлок почувствовал себя как человек, которому отменили смертный приговор. Это было как раз то, что нужно Адамсу. Способ зажать мертвой хваткой «Геймбл Лайн», не прибегая к помощи таких идиотов, как братья Смиты или Лазер. Люди вроде этой «святой» троицы всегда опасны, потому что в любой момент найдется такой из них, который с удовольствием продаст, если цена будет выгоднее у другого. А этот француз будет, похоже, легкой добычей для человека с такой хваткой, как Адамс. Немного настойчивости – и этого парня можно будет купить с потрохами. С долей Зака Геймбла Адамс так глубоко запустит свои когти в Тедди Геймбл, что ей волей-неволей придется продать ему все остальное. Может быть, тогда Адамс будет благодарен ему и на радостях хорошо заплатит за то, что он, Лен Блэлок, нашел Делмара. И тогда шериф заберет Джастин и уедет вместе с нею подобру-поздорову.
Все это пронеслось в голове шерифа, но он все-таки испытывал муки совести. Тедди была на несколько лет старше Джастин, но они росли вместе и были подругами. Конечно, у него со стариком Геймблом были определенные разногласия, но…
И все-таки шериф, уже в который раз, заглушил в себе чувство вины и приглушил гордость. Плевать! Сейчас он должен думать о себе и о Джастин! Все остальное не в счет!
ГЛАВА 11
Запах виски и табака, теплое мерцание позолоченных рам с соблазнительными картинками, блеск зеркал – все это было намного приятнее казенного воздуха и помятых плакатов с физиономиями разыскиваемых преступников, которыми был обклеен офис шерифа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43