– Ладно. Я согласна, но только в том, что действительно связано с испанцами. Теперь мы уже можем двинуться отсюда?– Только после того, как ты поцелуешь меня!
Чарльзу с самого начала не нравилась эта затея с поездкой, а узнав, что Фрэнсис решила взять с собой мальчиков, он совсем помрачнел. Чтобы доехать до Дорсета, требовалось несколько дней, да и то при условии, что они будут скакать как дьяволы, часто менять лошадей и останавливаться только для того, чтобы поспать несколько часов. Их ожидает грязь, усталость и постоянное присутствие мальчиков. А это значит, что они ни на минуту не смогут остаться наедине.По мере того как их маленькая группа скакала на юг, проблема все больше тревожила Чарльза. Впрочем, он готов был переносить все, что угодно, лишь бы чувствовать, что Фрэнсис рядом.Единственное, к чему он, как выяснилось, не был готов, – это постоянные вопросы, которые задавал ему Луи. Кстати, чем больше вопросов задавал этот мальчик, тем взрослее он казался Чарльзу. Поначалу Фрэнсис говорила, что ему лет двенадцать, но когда Чарльз самолично отмывал парня в ванне, то подумал, что он, пожалуй, старше, просто невелик ростом. Теперь же ему можно было дать все пятнадцать.Чарльз натянул поводья своей лошади и повел всю группу через небольшой ручей. Солнце приятно пригревало плечи, Фрэнсис с Орианой на руке ехала позади него, а мальчики рядом с Чарльзом, в соответствии с его строгим приказом. Они не были привычны к верховой езде, так что он хотел, чтобы они все время находились у него в поле зрения.Поглядывая на эту парочку, Чарльз неожиданно признался себе, что испытывает гордость: при виде вымытых, причесанных, прилично одетых мальчиков никто не сказал бы, что это уличные сорванцы. Впрочем, лишь до тех пор, пока они не открывали рот… Пьер, правда, вел себя сдержаннее и большей частью молчал, возможно, потому, что был младше и более послушен. А вот Луи совершенно непозволительно, по мнению Чарльза, распускал свой язык.– Итак, барон Милборн, на этот раз вы попались! – ухмылялся он. – А ведь еще совсем недавно говорили, что никогда не женитесь.– А ты, кажется, этим доволен, – покосился на него Чарльз.– Я рад за Фрэнк, – просто ответил Луи, и тут же губы его снова расплылись в насмешливой улыбке. – А я ведь говорил вам, что вы хотите поцеловать ее! И, как видите, оказался прав.«Этому парню определенно не меньше пятнадцати, – подумал Чарльз и выругался про себя. – Надо было понять это с самого начала».Он вытащил фляжку с водой и поднес ее к губам, давая понять, что не намерен продолжать этот разговор. Однако Луи не отставал:– Итак, вы сделали ее своей женой. А когда же вы собираетесь сделать меня рыцарем?Чарльз поперхнулся и выплюнул воду. Пьер, на которого попала струя, выдал длинную очередь французских ругательств.– Хватит! – закричал Чарльз на Пьера, хотя на самом деле его разозлил Луи. – И не прикидывайся, что ты не сказал ничего дурного! Я распознаю ругательства на любом языке, даже когда не могу перевести их на английский.Пьер надул губы, а Фрэнсис укоризненно покачала головой, подтверждая, что ругань была крепкой.– Когда мы приедем в Дорсет, ты будешь наказан, – заявил Чарльз.– Вы собираетесь выпороть меня, барон? – угрюмо спросил Пьер.– Нет, но всякий раз за непотребную ругань ты должен будешь выполнять не очень приятную работу.Чарльз удовлетворенно улыбнулся, думая о задании, которое даст мальчишке. Сам он, будучи мальчиком, частенько выказывал неуважение к отцу, за что бывал вынужден чистить конюшню.И снова его неприятно поразило, как явно он становится похож на отца. Уж не означает ли это близость старости? Господи боже, что за несчастная мысль!Чарльз потряс головой и вспомнил, что не ответил на вопрос Луи.– А почему, собственно говоря, ты считаешь, что достоин быть произведенным в рыцари? – обратился он к мальчику, строго взглянув на него.К его удивлению, Луи не отвел глаз.– Фрэнк говорит, что я могу этого добиться. Она говорит, что я могу добиться всего, чего захочу!– Она забыла упомянуть нечто очень важное, – саркастически заметил Чарльз. – Во-первых, ты еще слишком молод, так что придется подождать. А во-вторых, хотя ты и выказал храбрость и изобретательность перед лицом опасности, для того чтобы быть произведенным в рыцари, нужно еще кое-что. Рыцарь исполняет свой долг без колебаний, готов на любой подвиг ради королевы и подает пример окружающим безупречным поведением. Если ты будешь воспитывать в себе эти качества, то сможешь стать достойным рыцарского звания. Я буду счастлив помочь тебе заработать это право.Чарльз сам не знал, зачем посеял надежду в душе мальчика, но, когда лицо Луи вспыхнуло от радости, он понял, что говорил правду, а правда всегда таит в себе надежду. Луи действительно проявил храбрость и изобретательность, рискуя собой ради спасения Фрэнсис от неминуемой смерти. Если бы еще он научился достойно себя вести, если бы избавился от дурной привычки красть, которая выработалась у него за годы жизни на улице, он и в самом деле мог бы когда-нибудь получить звание рыцаря.– Я научусь вести себя, клянусь! – крикнул Луи; глаза его сияли.Чарльз внезапно почувствовал острую боль, вспомнив, что сам был когда-то юным и полным надежд совершить нечто великое. Это было до того, как несчастья и собственное безрассудство сбили его с ног. Он потерпел поражение и долгие годы считал, что жизнь его кончена. Лишь теперь благодаря Фрэнсис перед ним снова забрезжила надежда…
Прошло еще несколько ветреных дней, прежде чем они наконец достигли Уэст-Лалуорта. По мере того как путешественники подъезжали к побережью, им все чаще встречались группы вооруженных мужчин. Чарльз пояснил своим спутникам, что генерал Джон Норрис отдал приказ о мобилизации, и теперь сотни мирных жителей обучались военному делу.Им то и дело попадались телеги, груженные продовольствием, оружием и боеприпасами. Встречались и гонцы, спешившие с важными поручениями. Многие знавшие Чарльза здоровались с ним, а один человек, ехавший им навстречу, остановился и приподнял шляпу.– Господин барон, мы очень рады снова видеть вас в родных местах. Вы не поможете в обучении моего отряда? Нам бы пригодились ваши советы.Пока они беседовали, Фрэнсис с трудом скрывала свое нетерпение. Невидимое отсюда имение Морли призывало ее, этот зов доносился до нее через поля, леса и болота.Дом! Это единственное слово звенело в голове Фрэнсис, и она желала только одного: сию же минуту увидеть Морли, хотя бы издали. Прошла, казалось, тысяча лет, прежде чем они добрались до имения Кавендишей. Фрэнсис с трудом спешилась возле конюшен, растирая спину, а Пьер и Луи ловко соскочили с лошадей и тотчас пустились обследовать новое место.Чарльз весело приветствовал конюхов и слуг, сбежавшихся со всех сторон, а потом обнял Фрэнсис за талию и повел ее к дому.– Я прикажу, чтобы тебе и мальчикам приготовили горячую ванну, – сказал он. – А я сначала должен увидеть Арктуруса и мастера Дикона. Не скучай без меня, я скоро вернусь.Фрэнсис вдруг стало грустно. Чарльз возвратился к себе домой, здесь его корни, здесь его ждут близкие люди. А ее дом – это старая развалина, и она даже не может привести его в порядок, поскольку там поселился чужой человек…Ей вдруг безумно захотелось разделить с Чарльзом его радость и немедленно познакомиться с замечательным сокольничим. Так что, когда Чарльз провел ее в дом и передал в руки домоправительницы, Фрэнсис распорядилась, чтобы мальчики принимали ванну первыми, а сама извинилась перед доброй женщиной и поторопилась выйти.Она проскользнула в заднюю дверь, испытывая недовольство собой за то, что поручила купать мальчиков незнакомой женщине. Кто знает, что им может прийти в голову? Они и подраться способны. Но все-таки Фрэнсис не сумела пересилить себя и с Орианой на руке направилась в сад, расположенный позади дома.Дом Фрэнсис рассмотреть не успела, но зато двор с многочисленными постройками и большой сад очень понравились ей. Расположенная неподалеку голубятня наполняла воздух шорохом крыльев и курлыканьем. Фрэнсис представила себе семерых смеющихся детей Кавендишей, выбегающих из кухни в сад, с играми и проказами, и у нее защемило сердце: она вспомнила свое одинокое детство, проведенное всего в нескольких милях к северу отсюда.Впереди она увидела Чарльза, идущего по выложенной камнем дорожке к небольшому строению, и последовала за ним, прячась за стволами деревьев. Впрочем, она могла бы этого не делать: Чарльз был так поглощен своим стремлением поскорее увидеть друзей, что не замечал ничего вокруг.Чарльз исчез в домике, сложенном из прочных бревен. Длинный ряд окон давал прекрасную возможность расположить вдоль них клетки с птицами. Дымок из трубы в конце строения подсказал Фрэнсис, что мастер Дикон, видимо, живет здесь.Подкравшись к двери, за которой исчез Чарльз, Фрэнсис взялась за ручку. Хорошо смазанная дверь тихо отворилась – как раз настолько, чтобы пропустить Фрэнсис с Орианой. Она, как воришка, на цыпочках прокралась мимо множества насестов. Соколы и кречеты расправляли крылья, издавая хриплые крики, и Фрэнсис уговаривала их быть потише, прижимая палец к губам. В конце помещения она увидела еще одну дверь.Приложив ухо к двери, Фрэнсис стала прислушиваться. Там гудели мужские голоса. Можно было надеяться, что они целиком поглощены друг другом и не заметят ее.С великой осторожностью она приоткрыла дверь и проскользнула в комнату. 34 Сцена, открывшаяся глазам Фрэнсис, глубоко тронула ее. Чарльз опустился на одно колено перед стариком в потертом кожаном камзоле со следами когтей птиц на плечах. Лицо старика окаймляла густая лохматая борода цвета древесной коры, припорошенной снегом. Крупный самец-сокол сидел на руке у Чарльза, перья его блестели в солнечном свете. Все трое склонили головы друг к другу, и было похоже, что они ведут неторопливый разговор.Фрэнсис понравилось, как по-отечески старик погладил Чарльза по волосам. Это прикосновение и то, как воспринял его Чарльз, произвели на нее сильное впечатление. Между ними чувствовалась связь, скрепленная любовью и нежностью – эти чувства отражались на лице мастера Дикона. В его глазах светилась мудрость, добрый юмор и терпимость к порывам молодости. Фрэнсис ощутила обаяние мастера Дикона, едва успев приоткрыть дверь.– Итак, Шикра, ты уехал и женился. – Фрэнсис затрясла головой – так ее поразило необычное имя, с которым старик обратился к Чарльзу. – Ну что же, время пришло. И я вижу по твоему лицу, что это любовь.– Я не стал бы спорить с тобой в нашу первую встречу, мастер, – отозвался Чарльз, – но ты ведь знаешь, в моем сердце не осталось места для любви.– Да, ты говорил это и раньше, но в этом мире все меняется. А если нет любви, почему ты женился на ней?Фрэнсис затаила дыхание. Ей казалось, что от ответа Чарльза зависит вся ее дальнейшая жизнь. А Чарльз не торопился отвечать. Фрэнсис увидела, как огрубевшая от работы, мозолистая рука мастера коснулась головы птицы, и ей вдруг захотелось, чтобы старик так же приласкал и ее.– Потому что она нуждается в заботе, – сказал наконец Чарльз. – А кроме меня, о ней позаботиться некому.– И это все? – спросил мастер.Чарльз молча склонил голову в знак подтверждения.У Фрэнсис сжалось сердце. Она знала и раньше, что Чарльз не может дать ей то, чего она жаждет. Но его молчаливое согласие болью отозвалось в ее душе. Она крепче обняла Ориану и прижалась щекой к шелковистым перьям птицы.– Это благородно с твоей стороны – предложить ей защиту, – снова заговорил мастер Дикон. – Но будь осторожен, мой мальчик. Женщина требует не меньшего внимания, чем твой сокол. Не огорчай ее своим небрежением.– Этого никогда не будет, не сомневайся.В его голосе прозвучала страсть, и Фрэнсис с облегчением вздохнула. Пусть он испытывает к ней только вожделение, это все-таки значит, что она нужна ему.Мастер Дикон, видимо, тоже почувствовал это и положил руку на буйные каштановые волосы Чарльза, отливающие сейчас золотом в лучах солнечного света, льющегося из окон.– Прогони старые думы, Шикра. Открой место для новых.– В том-то все и дело, что не могу!Старый мастер задумался и наконец произнес:– Я знаю средство, которое принесет тебе радость и очистит душу.– Что я должен делать?В голосе Чарльза прозвучала покорность, было ясно, что он привык выполнять все указания мастера.– Пусть твоя дама возьмет на себя тренировку почтовых птиц.Чарльз вскинул голову.– Но почему я должен соглашаться на это?– А почему ты предоставляешь своей птице решать, когда ей лететь, а когда нет?– Потому что я уважаю ее инстинкт… Если Арктурус не хочет летать, у него на то есть свои причины. Я не могу заставлять его и не хочу.– Совершенно верно. А что получится, если ты попытаешься?– Он будет ненавидеть меня. Нельзя заставить дикое существо делать что-то против его воли. Но какое это имеет отношение к тому, кто из нас будет тренировать почтовых птиц?– Ты же сам сказал, что нельзя заставить дикое существо делать что-то против его воли. Но если ты предложишь ему то, что он любит…Его невысказанная мысль поразила Фрэнсис; судя по всему, такое же впечатление она произвела и на Чарльза. Он нахмурился и некоторое время размышлял, а потом произнес не слишком уверенно:– Но Фрэнсис мало что понимает в этом. Я знаю побережье, знаю корабли, с которыми мы будем иметь дело…Мастер Дикон добродушно усмехнулся.– Для тебя, Шикра, найдутся другие обязанности. Оставь обучение птиц кому-нибудь другому. Научи свою даму тому, что она должна знать, и доверься ее умению. Если ты не будешь доверять ей, она никогда не станет тебе хорошей женой.Чарльз удрученно покачал головой.– Я не думаю, что это может помочь. Всякий раз, когда мне кажется, что мы стали ближе друг другу, между нами возникает какая-то тень. Всегда эта проклятая тень!Фрэнсис прислонилась головой к косяку двери, испытывая горечь. Чарльз сказал правду: призраки преследуют их обоих. Он полагает, что кровь друга запятнала его руки, этот ужас не перестает мучить его. И ее прошлое тоже встает между ними тенью.Фрэнсис тихо повернулась, чтобы уйти, когда мастер Дикон внезапно произнес ее имя:– Госпожа Фрэнсис, пожалуйста, присоединяйтесь к нам.Фрэнсис вздрогнула от неожиданности и почувствовала, что ее щеки покрываются краской стыда. Подслушивать под дверью! До чего же она опустилась! Неужели мастер все время знал, что она здесь?Понимая, что дальше прятаться бесполезно, она отошла от двери и приблизилась к ним. Чарльз вскочил на ноги, и по изумленному выражению его лица Фрэнсис поняла, что он не догадывался о ее присутствии.– Ты, кажется, назвал ее застенчивым цветком? – Мастер склонил голову набок, словно изучая Фрэнсис. – Что ж, это имя ей очень подходит.– Я сказал, что она дикий цветок!Мастер Дикон не обратил внимания на раздраженный тон своего ученика.– Подойдите сюда, дорогая.Только тут Фрэнсис заметила, что Ориана опустила голову, распушила хвост и принялась раскачиваться и кудахтать. Арктурус, к изумлению Фрэнсис, вел себя точно так же.– Они приветствуют друг друга. – Широкое лицо мастера Дикона расплылось в улыбке. – Причем очень церемонно – гораздо лучше, чем это делаем мы. Меня зовут Ричард Пеннингтон, к вашим услугам, госпожа баронесса.Он поднялся с некоторым трудом, выдававшим больные суставы, и низко ей поклонился. Фрэнсис в ответ присела. Глядя на его короткие сильные ноги, широкую грудь, обтянутую кожаным камзолом, и светлые, словно выгоревшие глаза, она поняла, что ни старость, ни болезни не могут удержать этого человека от охоты с птицами.– Фрэнсис Морли, к вашим услугам. Я хочу сказать, Фрэнсис Кавендиш. – Она покраснела от своей ошибки, но все-таки не удержалась и задала ему вопрос, который давно занимал ее: – Скажите, а почему вы называете Чарльза Шикра?Мастер пригладил свои припорошенные сединой волосы, лицо его стало задумчивым.– Это слово означает «ястреб», оно пришло к нам из страны, находящейся далеко на юго-востоке, где пустыни, выжженные солнцем. Когда Чарльз был еще мальчиком, я учил его управляться с самым первым соколом, которого звали Шикра. Потом это имя перешло к Чарльзу, да так и прилипло. По-моему, оно ему очень подходит.– Шикра… – Фрэнсис произнесла это имя вслух, и ей понравилось, как оно перекатывается у нее на языке. Она вдруг увидела Чарльза таким, каким видел его учитель, каким он был когда-то – любящим и верным. Как хотелось бы ей найти ключик от замка, за которым скрывается его боль, и развеять эту боль по ветру…Фрэнсис уже открыла было рот, чтобы спросить, может ли она тоже называть мужа Шикрой, но не решилась. А мастер Дикон снова заговорил:– Я так понимаю, что у вас есть дом, который надо вернуть? – Он взял банку с маслом, окунул в нее два пальца и смазал путы Арктуруса, чтобы смягчить их. – Мне никогда не нравился человек, который живет в Морли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Чарльзу с самого начала не нравилась эта затея с поездкой, а узнав, что Фрэнсис решила взять с собой мальчиков, он совсем помрачнел. Чтобы доехать до Дорсета, требовалось несколько дней, да и то при условии, что они будут скакать как дьяволы, часто менять лошадей и останавливаться только для того, чтобы поспать несколько часов. Их ожидает грязь, усталость и постоянное присутствие мальчиков. А это значит, что они ни на минуту не смогут остаться наедине.По мере того как их маленькая группа скакала на юг, проблема все больше тревожила Чарльза. Впрочем, он готов был переносить все, что угодно, лишь бы чувствовать, что Фрэнсис рядом.Единственное, к чему он, как выяснилось, не был готов, – это постоянные вопросы, которые задавал ему Луи. Кстати, чем больше вопросов задавал этот мальчик, тем взрослее он казался Чарльзу. Поначалу Фрэнсис говорила, что ему лет двенадцать, но когда Чарльз самолично отмывал парня в ванне, то подумал, что он, пожалуй, старше, просто невелик ростом. Теперь же ему можно было дать все пятнадцать.Чарльз натянул поводья своей лошади и повел всю группу через небольшой ручей. Солнце приятно пригревало плечи, Фрэнсис с Орианой на руке ехала позади него, а мальчики рядом с Чарльзом, в соответствии с его строгим приказом. Они не были привычны к верховой езде, так что он хотел, чтобы они все время находились у него в поле зрения.Поглядывая на эту парочку, Чарльз неожиданно признался себе, что испытывает гордость: при виде вымытых, причесанных, прилично одетых мальчиков никто не сказал бы, что это уличные сорванцы. Впрочем, лишь до тех пор, пока они не открывали рот… Пьер, правда, вел себя сдержаннее и большей частью молчал, возможно, потому, что был младше и более послушен. А вот Луи совершенно непозволительно, по мнению Чарльза, распускал свой язык.– Итак, барон Милборн, на этот раз вы попались! – ухмылялся он. – А ведь еще совсем недавно говорили, что никогда не женитесь.– А ты, кажется, этим доволен, – покосился на него Чарльз.– Я рад за Фрэнк, – просто ответил Луи, и тут же губы его снова расплылись в насмешливой улыбке. – А я ведь говорил вам, что вы хотите поцеловать ее! И, как видите, оказался прав.«Этому парню определенно не меньше пятнадцати, – подумал Чарльз и выругался про себя. – Надо было понять это с самого начала».Он вытащил фляжку с водой и поднес ее к губам, давая понять, что не намерен продолжать этот разговор. Однако Луи не отставал:– Итак, вы сделали ее своей женой. А когда же вы собираетесь сделать меня рыцарем?Чарльз поперхнулся и выплюнул воду. Пьер, на которого попала струя, выдал длинную очередь французских ругательств.– Хватит! – закричал Чарльз на Пьера, хотя на самом деле его разозлил Луи. – И не прикидывайся, что ты не сказал ничего дурного! Я распознаю ругательства на любом языке, даже когда не могу перевести их на английский.Пьер надул губы, а Фрэнсис укоризненно покачала головой, подтверждая, что ругань была крепкой.– Когда мы приедем в Дорсет, ты будешь наказан, – заявил Чарльз.– Вы собираетесь выпороть меня, барон? – угрюмо спросил Пьер.– Нет, но всякий раз за непотребную ругань ты должен будешь выполнять не очень приятную работу.Чарльз удовлетворенно улыбнулся, думая о задании, которое даст мальчишке. Сам он, будучи мальчиком, частенько выказывал неуважение к отцу, за что бывал вынужден чистить конюшню.И снова его неприятно поразило, как явно он становится похож на отца. Уж не означает ли это близость старости? Господи боже, что за несчастная мысль!Чарльз потряс головой и вспомнил, что не ответил на вопрос Луи.– А почему, собственно говоря, ты считаешь, что достоин быть произведенным в рыцари? – обратился он к мальчику, строго взглянув на него.К его удивлению, Луи не отвел глаз.– Фрэнк говорит, что я могу этого добиться. Она говорит, что я могу добиться всего, чего захочу!– Она забыла упомянуть нечто очень важное, – саркастически заметил Чарльз. – Во-первых, ты еще слишком молод, так что придется подождать. А во-вторых, хотя ты и выказал храбрость и изобретательность перед лицом опасности, для того чтобы быть произведенным в рыцари, нужно еще кое-что. Рыцарь исполняет свой долг без колебаний, готов на любой подвиг ради королевы и подает пример окружающим безупречным поведением. Если ты будешь воспитывать в себе эти качества, то сможешь стать достойным рыцарского звания. Я буду счастлив помочь тебе заработать это право.Чарльз сам не знал, зачем посеял надежду в душе мальчика, но, когда лицо Луи вспыхнуло от радости, он понял, что говорил правду, а правда всегда таит в себе надежду. Луи действительно проявил храбрость и изобретательность, рискуя собой ради спасения Фрэнсис от неминуемой смерти. Если бы еще он научился достойно себя вести, если бы избавился от дурной привычки красть, которая выработалась у него за годы жизни на улице, он и в самом деле мог бы когда-нибудь получить звание рыцаря.– Я научусь вести себя, клянусь! – крикнул Луи; глаза его сияли.Чарльз внезапно почувствовал острую боль, вспомнив, что сам был когда-то юным и полным надежд совершить нечто великое. Это было до того, как несчастья и собственное безрассудство сбили его с ног. Он потерпел поражение и долгие годы считал, что жизнь его кончена. Лишь теперь благодаря Фрэнсис перед ним снова забрезжила надежда…
Прошло еще несколько ветреных дней, прежде чем они наконец достигли Уэст-Лалуорта. По мере того как путешественники подъезжали к побережью, им все чаще встречались группы вооруженных мужчин. Чарльз пояснил своим спутникам, что генерал Джон Норрис отдал приказ о мобилизации, и теперь сотни мирных жителей обучались военному делу.Им то и дело попадались телеги, груженные продовольствием, оружием и боеприпасами. Встречались и гонцы, спешившие с важными поручениями. Многие знавшие Чарльза здоровались с ним, а один человек, ехавший им навстречу, остановился и приподнял шляпу.– Господин барон, мы очень рады снова видеть вас в родных местах. Вы не поможете в обучении моего отряда? Нам бы пригодились ваши советы.Пока они беседовали, Фрэнсис с трудом скрывала свое нетерпение. Невидимое отсюда имение Морли призывало ее, этот зов доносился до нее через поля, леса и болота.Дом! Это единственное слово звенело в голове Фрэнсис, и она желала только одного: сию же минуту увидеть Морли, хотя бы издали. Прошла, казалось, тысяча лет, прежде чем они добрались до имения Кавендишей. Фрэнсис с трудом спешилась возле конюшен, растирая спину, а Пьер и Луи ловко соскочили с лошадей и тотчас пустились обследовать новое место.Чарльз весело приветствовал конюхов и слуг, сбежавшихся со всех сторон, а потом обнял Фрэнсис за талию и повел ее к дому.– Я прикажу, чтобы тебе и мальчикам приготовили горячую ванну, – сказал он. – А я сначала должен увидеть Арктуруса и мастера Дикона. Не скучай без меня, я скоро вернусь.Фрэнсис вдруг стало грустно. Чарльз возвратился к себе домой, здесь его корни, здесь его ждут близкие люди. А ее дом – это старая развалина, и она даже не может привести его в порядок, поскольку там поселился чужой человек…Ей вдруг безумно захотелось разделить с Чарльзом его радость и немедленно познакомиться с замечательным сокольничим. Так что, когда Чарльз провел ее в дом и передал в руки домоправительницы, Фрэнсис распорядилась, чтобы мальчики принимали ванну первыми, а сама извинилась перед доброй женщиной и поторопилась выйти.Она проскользнула в заднюю дверь, испытывая недовольство собой за то, что поручила купать мальчиков незнакомой женщине. Кто знает, что им может прийти в голову? Они и подраться способны. Но все-таки Фрэнсис не сумела пересилить себя и с Орианой на руке направилась в сад, расположенный позади дома.Дом Фрэнсис рассмотреть не успела, но зато двор с многочисленными постройками и большой сад очень понравились ей. Расположенная неподалеку голубятня наполняла воздух шорохом крыльев и курлыканьем. Фрэнсис представила себе семерых смеющихся детей Кавендишей, выбегающих из кухни в сад, с играми и проказами, и у нее защемило сердце: она вспомнила свое одинокое детство, проведенное всего в нескольких милях к северу отсюда.Впереди она увидела Чарльза, идущего по выложенной камнем дорожке к небольшому строению, и последовала за ним, прячась за стволами деревьев. Впрочем, она могла бы этого не делать: Чарльз был так поглощен своим стремлением поскорее увидеть друзей, что не замечал ничего вокруг.Чарльз исчез в домике, сложенном из прочных бревен. Длинный ряд окон давал прекрасную возможность расположить вдоль них клетки с птицами. Дымок из трубы в конце строения подсказал Фрэнсис, что мастер Дикон, видимо, живет здесь.Подкравшись к двери, за которой исчез Чарльз, Фрэнсис взялась за ручку. Хорошо смазанная дверь тихо отворилась – как раз настолько, чтобы пропустить Фрэнсис с Орианой. Она, как воришка, на цыпочках прокралась мимо множества насестов. Соколы и кречеты расправляли крылья, издавая хриплые крики, и Фрэнсис уговаривала их быть потише, прижимая палец к губам. В конце помещения она увидела еще одну дверь.Приложив ухо к двери, Фрэнсис стала прислушиваться. Там гудели мужские голоса. Можно было надеяться, что они целиком поглощены друг другом и не заметят ее.С великой осторожностью она приоткрыла дверь и проскользнула в комнату. 34 Сцена, открывшаяся глазам Фрэнсис, глубоко тронула ее. Чарльз опустился на одно колено перед стариком в потертом кожаном камзоле со следами когтей птиц на плечах. Лицо старика окаймляла густая лохматая борода цвета древесной коры, припорошенной снегом. Крупный самец-сокол сидел на руке у Чарльза, перья его блестели в солнечном свете. Все трое склонили головы друг к другу, и было похоже, что они ведут неторопливый разговор.Фрэнсис понравилось, как по-отечески старик погладил Чарльза по волосам. Это прикосновение и то, как воспринял его Чарльз, произвели на нее сильное впечатление. Между ними чувствовалась связь, скрепленная любовью и нежностью – эти чувства отражались на лице мастера Дикона. В его глазах светилась мудрость, добрый юмор и терпимость к порывам молодости. Фрэнсис ощутила обаяние мастера Дикона, едва успев приоткрыть дверь.– Итак, Шикра, ты уехал и женился. – Фрэнсис затрясла головой – так ее поразило необычное имя, с которым старик обратился к Чарльзу. – Ну что же, время пришло. И я вижу по твоему лицу, что это любовь.– Я не стал бы спорить с тобой в нашу первую встречу, мастер, – отозвался Чарльз, – но ты ведь знаешь, в моем сердце не осталось места для любви.– Да, ты говорил это и раньше, но в этом мире все меняется. А если нет любви, почему ты женился на ней?Фрэнсис затаила дыхание. Ей казалось, что от ответа Чарльза зависит вся ее дальнейшая жизнь. А Чарльз не торопился отвечать. Фрэнсис увидела, как огрубевшая от работы, мозолистая рука мастера коснулась головы птицы, и ей вдруг захотелось, чтобы старик так же приласкал и ее.– Потому что она нуждается в заботе, – сказал наконец Чарльз. – А кроме меня, о ней позаботиться некому.– И это все? – спросил мастер.Чарльз молча склонил голову в знак подтверждения.У Фрэнсис сжалось сердце. Она знала и раньше, что Чарльз не может дать ей то, чего она жаждет. Но его молчаливое согласие болью отозвалось в ее душе. Она крепче обняла Ориану и прижалась щекой к шелковистым перьям птицы.– Это благородно с твоей стороны – предложить ей защиту, – снова заговорил мастер Дикон. – Но будь осторожен, мой мальчик. Женщина требует не меньшего внимания, чем твой сокол. Не огорчай ее своим небрежением.– Этого никогда не будет, не сомневайся.В его голосе прозвучала страсть, и Фрэнсис с облегчением вздохнула. Пусть он испытывает к ней только вожделение, это все-таки значит, что она нужна ему.Мастер Дикон, видимо, тоже почувствовал это и положил руку на буйные каштановые волосы Чарльза, отливающие сейчас золотом в лучах солнечного света, льющегося из окон.– Прогони старые думы, Шикра. Открой место для новых.– В том-то все и дело, что не могу!Старый мастер задумался и наконец произнес:– Я знаю средство, которое принесет тебе радость и очистит душу.– Что я должен делать?В голосе Чарльза прозвучала покорность, было ясно, что он привык выполнять все указания мастера.– Пусть твоя дама возьмет на себя тренировку почтовых птиц.Чарльз вскинул голову.– Но почему я должен соглашаться на это?– А почему ты предоставляешь своей птице решать, когда ей лететь, а когда нет?– Потому что я уважаю ее инстинкт… Если Арктурус не хочет летать, у него на то есть свои причины. Я не могу заставлять его и не хочу.– Совершенно верно. А что получится, если ты попытаешься?– Он будет ненавидеть меня. Нельзя заставить дикое существо делать что-то против его воли. Но какое это имеет отношение к тому, кто из нас будет тренировать почтовых птиц?– Ты же сам сказал, что нельзя заставить дикое существо делать что-то против его воли. Но если ты предложишь ему то, что он любит…Его невысказанная мысль поразила Фрэнсис; судя по всему, такое же впечатление она произвела и на Чарльза. Он нахмурился и некоторое время размышлял, а потом произнес не слишком уверенно:– Но Фрэнсис мало что понимает в этом. Я знаю побережье, знаю корабли, с которыми мы будем иметь дело…Мастер Дикон добродушно усмехнулся.– Для тебя, Шикра, найдутся другие обязанности. Оставь обучение птиц кому-нибудь другому. Научи свою даму тому, что она должна знать, и доверься ее умению. Если ты не будешь доверять ей, она никогда не станет тебе хорошей женой.Чарльз удрученно покачал головой.– Я не думаю, что это может помочь. Всякий раз, когда мне кажется, что мы стали ближе друг другу, между нами возникает какая-то тень. Всегда эта проклятая тень!Фрэнсис прислонилась головой к косяку двери, испытывая горечь. Чарльз сказал правду: призраки преследуют их обоих. Он полагает, что кровь друга запятнала его руки, этот ужас не перестает мучить его. И ее прошлое тоже встает между ними тенью.Фрэнсис тихо повернулась, чтобы уйти, когда мастер Дикон внезапно произнес ее имя:– Госпожа Фрэнсис, пожалуйста, присоединяйтесь к нам.Фрэнсис вздрогнула от неожиданности и почувствовала, что ее щеки покрываются краской стыда. Подслушивать под дверью! До чего же она опустилась! Неужели мастер все время знал, что она здесь?Понимая, что дальше прятаться бесполезно, она отошла от двери и приблизилась к ним. Чарльз вскочил на ноги, и по изумленному выражению его лица Фрэнсис поняла, что он не догадывался о ее присутствии.– Ты, кажется, назвал ее застенчивым цветком? – Мастер склонил голову набок, словно изучая Фрэнсис. – Что ж, это имя ей очень подходит.– Я сказал, что она дикий цветок!Мастер Дикон не обратил внимания на раздраженный тон своего ученика.– Подойдите сюда, дорогая.Только тут Фрэнсис заметила, что Ориана опустила голову, распушила хвост и принялась раскачиваться и кудахтать. Арктурус, к изумлению Фрэнсис, вел себя точно так же.– Они приветствуют друг друга. – Широкое лицо мастера Дикона расплылось в улыбке. – Причем очень церемонно – гораздо лучше, чем это делаем мы. Меня зовут Ричард Пеннингтон, к вашим услугам, госпожа баронесса.Он поднялся с некоторым трудом, выдававшим больные суставы, и низко ей поклонился. Фрэнсис в ответ присела. Глядя на его короткие сильные ноги, широкую грудь, обтянутую кожаным камзолом, и светлые, словно выгоревшие глаза, она поняла, что ни старость, ни болезни не могут удержать этого человека от охоты с птицами.– Фрэнсис Морли, к вашим услугам. Я хочу сказать, Фрэнсис Кавендиш. – Она покраснела от своей ошибки, но все-таки не удержалась и задала ему вопрос, который давно занимал ее: – Скажите, а почему вы называете Чарльза Шикра?Мастер пригладил свои припорошенные сединой волосы, лицо его стало задумчивым.– Это слово означает «ястреб», оно пришло к нам из страны, находящейся далеко на юго-востоке, где пустыни, выжженные солнцем. Когда Чарльз был еще мальчиком, я учил его управляться с самым первым соколом, которого звали Шикра. Потом это имя перешло к Чарльзу, да так и прилипло. По-моему, оно ему очень подходит.– Шикра… – Фрэнсис произнесла это имя вслух, и ей понравилось, как оно перекатывается у нее на языке. Она вдруг увидела Чарльза таким, каким видел его учитель, каким он был когда-то – любящим и верным. Как хотелось бы ей найти ключик от замка, за которым скрывается его боль, и развеять эту боль по ветру…Фрэнсис уже открыла было рот, чтобы спросить, может ли она тоже называть мужа Шикрой, но не решилась. А мастер Дикон снова заговорил:– Я так понимаю, что у вас есть дом, который надо вернуть? – Он взял банку с маслом, окунул в нее два пальца и смазал путы Арктуруса, чтобы смягчить их. – Мне никогда не нравился человек, который живет в Морли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37