– Он снова улыбнулся, но улыбка получилась напряженной, неестественной.
– О, вы не сделаете этого, – весело сказала Элинор, наконец почувствовав свое превосходство в этом разговоре.
– Почему бы нет?
– Потому что вам нравится моя дерзость. Я вижу это по вашим глазам.
Его ответ поразил ее: он запрокинул голову и расхохотался низким, раскатистым, чисто мужским смехом В конце концов он снова посмотрел на нее изучающим взглядом.
– В какую игру вы играете со мной, Элинор Эштон? Мне начинает казаться, что вы намеренно поддразниваете меня.
Она покачала головой:
– Нисколько. Просто я констатирую факты, и ничего более. У меня нет оснований остерегаться вас в отличие от других людей.
– Что значит в отличие от других людей?
– Только то, что я не могу принимать вас всерьез.
– Ну конечно, – сказал Фредерик, пристально изучая ее. Он неплохо разбирался в женщинах, но эта ставила его в тупик. То она выглядела надменной и недоступной, то, казалось, начинала флиртовать. А сейчас ее руки дрожали, и это было заметно, хотя она старалась спрятать их в складках юбок. Щеки пылали, глаза блестели, а подбородок был высокомерно поднят кверху.
Проклятие, но, похоже, она вся сотрясается от гнева. Чем, черт возьми, он вызвал у нее такую неприязнь?
– Мы могли бы стать друзьями, – мягко сказал он.
Элинор закусила нижнюю губу, потом отвернулась и устремила свой взгляд на дорогу. Фредерик видел, как вздымаются и опускаются ее плечи, пока она обдумывала его слова. Наконец она снова повернулась к нему лицом и взволнованно посмотрела ему в глаза:
– Полагаю, мы были друзьями, правда, очень давно, в детстве. Теперь мы стали взрослыми, и я не считаю разумным, чтобы мы… ну, чтобы мы слишком много общались.
Фредерик сделал два шага к ней, желая коснуться ее руки, но потом решил, что лучше этого не делать.
– А что такого я сделал, чтобы пасть так низко в ваших глазах? Вы с самого начала заявили, что не желаете выходить за меня замуж, и я согласился, что для нас это был бы неосмотрительный шаг. Вы считаете меня распутником и нахалом, но какое значение это имеет для вас? Я не сделал вам ничего плохого, если не считать того, что я отказался от брака с вами, которым вы первая пренебрегли.
– Тогда почему вы сначала согласились на этот брак? – спросила Элинор слегка дрожащим голосом; ее показная смелость улетучилась.
Как объяснить ей? Как мог он сказать, что всегда считал ее довольно заурядной женщиной, с которой можно поддерживать только дружеские отношения? Женщиной, которую можно спокойно оставлять в загородном поместье, а самому продолжать развлекаться в городе.
Он не мог сказать ей такие обидные вещи независимо от того, что она старалась уколоть его и тем самым заслужила возмездие. Он устал пререкаться с ней, устал от напряжения, возникающего между ними, когда они начинают общаться. Ему хотелось мирами покоя, черт побери. За время, проведенное с отцом, он окончательно вымотался и чувствовал себя совершенно опустошенным.
Презирая собственную слабость, он сознавал, что в душе надеялся, переступив порог отца, хотя бы раз услышать теплые слова приветствия вместо оскорбительных замечаний и пренебрежения. Его постоянными спутниками стали разочарование и неприятие.
В этот момент его осенило. Неприятие. Именно это почувствовала Элинор. Ее женская гордость была уязвлена, когда он сказал, что не намерен жениться на ней. Тогда он действительно хотел сбить с нее спесь. Это была его естественная реакция на ее снобизм, и ничего более. Однако учитывая, что она имела полное право отказать ему, его ответный ход казался теперь несправедливым и даже грубым. Он решил наконец объяснить ей причину своего отказа.
– Я не знаю, почему согласился вначале на этот брак, Элинор. Однако, надеюсь, вы не думаете, что я решил отказаться потому, что нашел в вас какие-то изъяны?
В ответ Элинор только приподняла изящно изогнутую бровь, и Фредерик понял, что попал в точку: именно это она и подумала тогда. Он почувствовал раскаяние и протянул руку, чтобы отвести ее выбившийся темный локон за ухо.
– О Боже, все совсем наоборот. Я думал… я думал, вы поняли это.
Она вздрогнула и отступила от него:
– Я… я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Только то, что я вам не пара, Элинор Эштон. Вы заслуживаете гораздо лучшего супруга. Как только я увидел вас в вашем саду, то сразу понял, что вы слишком хороши для меня.
Ее глаза удивленно расширились, но она ничего не сказала.
– Вот так-то, – шутливо заключил Фредерик. – И не возражайте.
– Я… я не знаю, что сказать, – пробормотала она, а он облегченно вздохнул.
– Вы совершенно точно обрисовали мой характер, и я не собираюсь оправдываться. Мне нравятся женщины, и мне доставляет удовольствие завоевывать их – это правда. Я люблю иногда выпить и веду неупорядоченный образ жизни. Моя репутация вполне заслуженна. Мой отец считал, что женитьба положит конец моей беспутной жизни, а я предполагал, что, даже обзаведясь женой, буду продолжать жить, как мне нравится. У меня не было причины возражать, когда отец предложил вас в качестве будущей невесты. Вы должны принять в качестве комплимента, когда, познакомившись с вами, я понял, что не заслуживаю вас.
Проклятие, он никогда не чувствовал себя таким лишенным воли, таким уязвимым, как в данный момент, признаваясь ей. Однако слезы, блестевшие в ее темно-синих глазах, свидетельствовали о том, что он поступил правильно, рассказав ей всю правду.
– Однако, – продолжил он, – леопард не может избавиться от своих пятен, а человек не может изменить свою натуру, и я не собираюсь делать это. Вы можете не одобрять мой образ жизни, но я хочу, чтобы мы заключили перемирие. Мне и так хватает сейчас забот, связанных с Марией, оказавшейся в ужасном положении. В вашем лице я хотел бы видеть друга, а не еще одного врага. Последних у меня предостаточно.
– Хорошо, – осторожно сказала Элинор тихим голосом. – Пусть будет перемирие.
Фредерик почувствовал необычайное облегчение, когда эти слова слетели с ее губ. Нет, он действительно не заслуживал ее. Она была истинным лучом света – яркая, пылкая, полная жизненной энергии. Если они поженятся, этот свет непременно погаснет.
– Значит, друзья? – сказал он, протягивая ей руку.
– Друзья, – ответила она, кивнув, и предложила свою руку, которую он поднес к своим губам.
Он коснулся легким поцелуем ее пальцев и почувствовал, как она затрепетала в ответ. Проклятие, она действительно очень мила. Плохо, что Элинор слишком невинна, потому что он был уверен – она доставила бы ему огромное удовольствие в постели, лежа под ним, обнаженная и теплая.
Однако надо, черт возьми, вести себя по-джентльменски. Он вполне может быть любезным и чутким достаточно долго.
Продолжая держать ее руку, он посмотрел ей в глаза и озорно улыбнулся:
– В качестве моего друга вы должны будете простить мои попытки… Как это вы деликатно выразились? Ах да – уложить вас на спину. Так, кажется?
Ее глаза вспыхнули, и она отдернула руку.
– Вы неисправимы, – резко сказала Элинор. С этими словами она повернулась и зашагала по полю к карете.
– Как я уже говорил, – крикнул он ей вслед, – леопард не может переменить свои пятна.
Он услышал, как она возмущенно запыхтела, и улыбнулся.
Глава 7
Элинор приняла предложенную руку лорда Хенли и с усталой улыбкой покинула карету, сойдя на землю. Путешествие в Девоншир было длительным и трудным, и она никогда прежде так не радовалась прибытию к месту назначения, как в данный момент.
Ступив на покрытую гравием дорожку, она оценивающе взглянула на дом Джорджа Уитби. Уитби-Холл – так его называли. Это был довольно красивый – как ранее утверждала Селина – особняк с белыми колоннами в греческом стиле, окруженный ухоженным парком, который простирался до самого моря. Элинор вдохнула полной грудью живительный морской воздух и посмотрела вверх, где в безоблачном небе плавно кружили птицы, перекликаясь между собой.
Снова переключив внимание на дом Уитби, Элинор увидела выстроившихся в ряд слугу основания парадного крыльца. Она сразу поняла, что хорошо одетый джентльмен, стоящий на две ступеньки выше и поправляющий свой шейный платок, и есть сам мистер Уитби. Элинор внимательно изучала его, пока ждала, когда остальные путешественники выйдут из кареты и все они будут представлены хозяину.
Мужчина выглядел широкоплечим, не очень высоким, с подтянутой талией и мускулистыми ногами. Он был без шляпы, и его волнистые светло-каштановые волосы, блестевшие в лучах заходящего солнца, прикрывали уши и сливались с аккуратно подстриженными широкими бакенбардами. Хотя его бежевые штаны и темно-зеленый сюртук не отвечали высокой моде, они были хорошего покроя и прекрасно сшиты. Он удобно и легко чувствовал себя в этой одежде. У ног мистера Уитби сидели две гончие собаки: одна с серыми пятнами, а другая совершенно черная; обе такие огромные, что их морды находились на уровне талии хозяина, несмотря на их сидячее положение.
– Мой дорогой мистер Уитби, – обратилась к нему Селина, присоединившаяся к Элинор на дорожке. Мужчина тотчас ожил и, широко улыбаясь, поспешил приветствовать их.
– О, леди Хенли! – сказал он, целуя протянутую руку Селины. – Рад видеть вас. Замужество явно пошло вам на пользу. Вы вся так и светитесь.
– Хватит флиртовать с моей женой, Джордж, – сказал Хенли с нарочито хмурым видом. – Надеюсь, у тебя найдется хоть одно приветливое слово для твоего брата?
– Мне всегда приятно видеть тебя, Хенли, – сказал Уитби, и мужчины тепло обнялись.
– Ну конечно, – ответил Хенли, ласково улыбаясь брату. – А теперь ты должен познакомиться с моими гостями. Позволь представить тебе ближайшую подругу моей жены, леди Элинор Эштон. Леди Элинор, это мой брат, мистер Джордж Уитби.
Элинор сделала небольшой реверанс, затем протянула руку мистеру Уитби.
– Очень приятно, – пробормотал мистер Уитби, поднося ее руку к своим губам. – Добро пожаловать в Уитби-Холл.
Стоявший рядом с ней Фредерик нетерпеливо кашлянул.
– Позволь также представить мистера Фредерика Стоунема, – добавил Хенли с веселыми нотками в голосе.
Мистер Уитби отпустил Элинор и протянул руку Фредерику:
– Друзья Хенли – мои друзья. Добро пожаловать, мистер Стоун ем.
Фредерик буркнул что-то в ответ, когда Уитби пожимал его руку.
– Прошу вас, – сказал мистер Уитби, отступая в сторону и жестом предлагая гостям направиться в дом. – Ваши слуги прибыли вчера с багажом, поэтому ваши вещи уже распакованы и ожидают вас в ваших комнатах. Пойдемте, я познакомлю вас с моим персоналом, а потом дамы могут заняться своим обустройством перед обедом.
Несколько минут спустя Элинор показали ее комнату, где личная служанка уже выложила свежее платье для обеда. Это была привлекательная комната с добротной мебелью немного в деревенском стиле. Здесь явно не хватает женской руки, заметила Элинор. Пока служанка готовила ванну, она села на толстый пуховый матрас на кровати, внезапно почувствовав желание прилечь и немного отдохнуть.
Ее веки отяжелели, и она, закрыв глаза, прислонилась спиной к мягким подушкам. По крайней мере, ее шея уже не болела. Врач, который пришел к сломанной карете, уверил всех, что ни она, ни Селина не пострадали серьезно, получив лишь небольшое растяжение мышц шеи. Похоже, он был прав, так как они обе чувствовали себя заметно лучше на следующий день, несмотря на тряску в карете и прочие неудобства. Она почти не спала на комковатых постелях в дорожных гостиницах, где им приходилось останавливаться во время путешествия, и потому ужасно утомилась.
Тем не менее, Элинор была рада, что приехала сюда. По первому впечатлению мистер Уитби оказался именно таким, как говорила Селина: привлекательным и с хорошими манерами. Элинор не могла понять, почему Хенли считал брата скучным, поскольку тот выглядел довольно веселым и оживленным. Может быть, познакомившись с ним поближе, она найдет ответ на этот вопрос.
Когда Соланж поспешно вернулась в комнату, Элинор села и потерла глаза, глядя на платье, которое служанка разложила на шезлонге в углу комнаты. Оно было из темно-красного газа, прямого покроя, со строгим декольте, которое она обычно предпочитала.
Элинор сразу поняла, что в данном случае это платье не подходит ей, если она намерена завладеть вниманием мистера Уитби в короткое время. Она должна показать себя в более эффектной одежде.
Поднявшись с кровати, Элинор подошла к гардеробу и, открыв дверцы, стала перебирать платья, которые Соланж аккуратно развесила внутри. Нет, не это, не это и не это. Она покачала головой, перебрав несколько платьев почти одинакового фасона.
Затем ее взгляд упал на переливчатое вечернее платье из голубой тафты, которое она приобрела по настоянию матери в прошлом месяце в Лондоне. Элинор долго отказывалась надевать его, так как ее смущало слишком глубокое декольте. Чтобы носить такой наряд, потребовался специально скроенный корсет, который надевался под это платье.
И все-таки это был наилучший вариант, если она хотела незамедлительно привлечь внимание мистера Уитби. Ее мать, несомненно, одобрила бы этот выбор, хотя следует проявлять разумную осторожность.
– Соланж, я думаю надеть это платье вместо того, которое ты приготовила, – заявила Элинор, пока не передумала. Она достала выбранное платье и передала его служанке, которая приняла его с восторженной улыбкой.
– Конечно, мэм. Вы будете прекрасно выглядеть в нем с соответствующей шелковой лентой в волосах и со светло-коричневыми перчатками.
– Очень хорошо, – согласилась Элинор, кивнув. – А подходящие туфли у меня найдутся?
Соланж с торжествующим блеском в глазах извлекла из сундука необходимые туфли. Несомненно, Селина будет потрясена, когда увидит подругу в таком нехарактерном для нее откровенном наряде. Впрочем, это не важно, решила Элинор. Главное, как воспримет ее мистер Уитби.
А что касается Фредерика Стоунема… его мнение не имеет значения… Хотя, конечно, ей важно знать его. Еще как важно.
«Я должна перебороть это, – подумала Элинор, чувствуя, как часто забилось ее сердце, когда она подумала о Фредерике. – Я должна, и я сделаю это». Ее глупое сердце напрасно так реагирует.
Фредерик стоял на террасе дома Уитби с бокалом в руке и наблюдал, как Элинор смеялась, запрокинув голову. В лунном свете видна была впадинка у основания ее длинной изящной шеи. Мягкие звуки ее смеха неслись по ветру, насыщенному запахом моря, и пьянили его. По правде говоря, все, что касалось этой женщины, оказывало на него дурманящее воздействие.
При этом его удивлял тот факт, что она, казалось, не влияла подобным образом на Джорджа Уитби. Этот человек внешне был достаточно внимательным, говорил правильные вещи, смеялся над остроумными шутками и старался потворствовать всем прихотям Элинор. А она постоянно обращалась к нему во время обеда, и Уитби прислушивался к каждому ее слову.
Тем не менее, как ни странно, Фредерик не чувствовал, что тот испытывает влечение к ней. А какой нормальный мужчина способен удержаться от влечения к женщине в таком потрясающем платье? Помимо общества дам полусвета, он никогда не видел, чтобы женщина была так откровенно, так явно сексуально привлекательна, как Элинор в своем нескромном наряде.
Он почти готов был взбежать по лестнице наверх и наброситься на нее в тот момент, когда она стояла на верхней площадке с голубой шелковой лентой в темных волосах, уложенных в высокую прическу, и в платье такого же тона. При этом невозможно было оторвать взгляд от ее округлых грудей, выступающих из-под выреза корсажа. Странно, что при таком декольте не видно нижнего белья, и на мгновение Фредерик подумал, что, возможно, она вообще не надела его.
Однако, имея представление о женской фигуре, ему трудно было поверить, что такие сочные полные груди могли держаться так высоко и выглядеть такими округлыми без поддержки. Эта загадка не давала ему покоя в течение всего обеда. К счастью, его возбуждение оставалось незаметным под салфеткой, лежащей на коленях, и он усилием воли заставил себя подавить его, прежде чем встать и присоединиться к компании на террасе, где они наслаждались послеобеденной выпивкой.
Но даже сейчас, когда он смотрел на Элинор, его не покидало желание снять с нее платье и узнать, что находится под ним. И хотя казалось, что Уитби было приятно находиться в обществе Элинор, его взгляд ни разу не задержался на ее декольте и изящной шее. Похоже, он совершенно не замечал, что она всеми силами старается обратить на себя внимание.
Тот факт, что Элинор пытается соблазнить Уитби, больно ударил по самолюбию Фредерика. Теперь ясно, что именно с этой целью она приехала сюда. Он вспомнил, как леди Хенли превозносила приятную наружность и любезность своего деверя, перед тем как Элинор согласилась сопровождать их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– О, вы не сделаете этого, – весело сказала Элинор, наконец почувствовав свое превосходство в этом разговоре.
– Почему бы нет?
– Потому что вам нравится моя дерзость. Я вижу это по вашим глазам.
Его ответ поразил ее: он запрокинул голову и расхохотался низким, раскатистым, чисто мужским смехом В конце концов он снова посмотрел на нее изучающим взглядом.
– В какую игру вы играете со мной, Элинор Эштон? Мне начинает казаться, что вы намеренно поддразниваете меня.
Она покачала головой:
– Нисколько. Просто я констатирую факты, и ничего более. У меня нет оснований остерегаться вас в отличие от других людей.
– Что значит в отличие от других людей?
– Только то, что я не могу принимать вас всерьез.
– Ну конечно, – сказал Фредерик, пристально изучая ее. Он неплохо разбирался в женщинах, но эта ставила его в тупик. То она выглядела надменной и недоступной, то, казалось, начинала флиртовать. А сейчас ее руки дрожали, и это было заметно, хотя она старалась спрятать их в складках юбок. Щеки пылали, глаза блестели, а подбородок был высокомерно поднят кверху.
Проклятие, но, похоже, она вся сотрясается от гнева. Чем, черт возьми, он вызвал у нее такую неприязнь?
– Мы могли бы стать друзьями, – мягко сказал он.
Элинор закусила нижнюю губу, потом отвернулась и устремила свой взгляд на дорогу. Фредерик видел, как вздымаются и опускаются ее плечи, пока она обдумывала его слова. Наконец она снова повернулась к нему лицом и взволнованно посмотрела ему в глаза:
– Полагаю, мы были друзьями, правда, очень давно, в детстве. Теперь мы стали взрослыми, и я не считаю разумным, чтобы мы… ну, чтобы мы слишком много общались.
Фредерик сделал два шага к ней, желая коснуться ее руки, но потом решил, что лучше этого не делать.
– А что такого я сделал, чтобы пасть так низко в ваших глазах? Вы с самого начала заявили, что не желаете выходить за меня замуж, и я согласился, что для нас это был бы неосмотрительный шаг. Вы считаете меня распутником и нахалом, но какое значение это имеет для вас? Я не сделал вам ничего плохого, если не считать того, что я отказался от брака с вами, которым вы первая пренебрегли.
– Тогда почему вы сначала согласились на этот брак? – спросила Элинор слегка дрожащим голосом; ее показная смелость улетучилась.
Как объяснить ей? Как мог он сказать, что всегда считал ее довольно заурядной женщиной, с которой можно поддерживать только дружеские отношения? Женщиной, которую можно спокойно оставлять в загородном поместье, а самому продолжать развлекаться в городе.
Он не мог сказать ей такие обидные вещи независимо от того, что она старалась уколоть его и тем самым заслужила возмездие. Он устал пререкаться с ней, устал от напряжения, возникающего между ними, когда они начинают общаться. Ему хотелось мирами покоя, черт побери. За время, проведенное с отцом, он окончательно вымотался и чувствовал себя совершенно опустошенным.
Презирая собственную слабость, он сознавал, что в душе надеялся, переступив порог отца, хотя бы раз услышать теплые слова приветствия вместо оскорбительных замечаний и пренебрежения. Его постоянными спутниками стали разочарование и неприятие.
В этот момент его осенило. Неприятие. Именно это почувствовала Элинор. Ее женская гордость была уязвлена, когда он сказал, что не намерен жениться на ней. Тогда он действительно хотел сбить с нее спесь. Это была его естественная реакция на ее снобизм, и ничего более. Однако учитывая, что она имела полное право отказать ему, его ответный ход казался теперь несправедливым и даже грубым. Он решил наконец объяснить ей причину своего отказа.
– Я не знаю, почему согласился вначале на этот брак, Элинор. Однако, надеюсь, вы не думаете, что я решил отказаться потому, что нашел в вас какие-то изъяны?
В ответ Элинор только приподняла изящно изогнутую бровь, и Фредерик понял, что попал в точку: именно это она и подумала тогда. Он почувствовал раскаяние и протянул руку, чтобы отвести ее выбившийся темный локон за ухо.
– О Боже, все совсем наоборот. Я думал… я думал, вы поняли это.
Она вздрогнула и отступила от него:
– Я… я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Только то, что я вам не пара, Элинор Эштон. Вы заслуживаете гораздо лучшего супруга. Как только я увидел вас в вашем саду, то сразу понял, что вы слишком хороши для меня.
Ее глаза удивленно расширились, но она ничего не сказала.
– Вот так-то, – шутливо заключил Фредерик. – И не возражайте.
– Я… я не знаю, что сказать, – пробормотала она, а он облегченно вздохнул.
– Вы совершенно точно обрисовали мой характер, и я не собираюсь оправдываться. Мне нравятся женщины, и мне доставляет удовольствие завоевывать их – это правда. Я люблю иногда выпить и веду неупорядоченный образ жизни. Моя репутация вполне заслуженна. Мой отец считал, что женитьба положит конец моей беспутной жизни, а я предполагал, что, даже обзаведясь женой, буду продолжать жить, как мне нравится. У меня не было причины возражать, когда отец предложил вас в качестве будущей невесты. Вы должны принять в качестве комплимента, когда, познакомившись с вами, я понял, что не заслуживаю вас.
Проклятие, он никогда не чувствовал себя таким лишенным воли, таким уязвимым, как в данный момент, признаваясь ей. Однако слезы, блестевшие в ее темно-синих глазах, свидетельствовали о том, что он поступил правильно, рассказав ей всю правду.
– Однако, – продолжил он, – леопард не может избавиться от своих пятен, а человек не может изменить свою натуру, и я не собираюсь делать это. Вы можете не одобрять мой образ жизни, но я хочу, чтобы мы заключили перемирие. Мне и так хватает сейчас забот, связанных с Марией, оказавшейся в ужасном положении. В вашем лице я хотел бы видеть друга, а не еще одного врага. Последних у меня предостаточно.
– Хорошо, – осторожно сказала Элинор тихим голосом. – Пусть будет перемирие.
Фредерик почувствовал необычайное облегчение, когда эти слова слетели с ее губ. Нет, он действительно не заслуживал ее. Она была истинным лучом света – яркая, пылкая, полная жизненной энергии. Если они поженятся, этот свет непременно погаснет.
– Значит, друзья? – сказал он, протягивая ей руку.
– Друзья, – ответила она, кивнув, и предложила свою руку, которую он поднес к своим губам.
Он коснулся легким поцелуем ее пальцев и почувствовал, как она затрепетала в ответ. Проклятие, она действительно очень мила. Плохо, что Элинор слишком невинна, потому что он был уверен – она доставила бы ему огромное удовольствие в постели, лежа под ним, обнаженная и теплая.
Однако надо, черт возьми, вести себя по-джентльменски. Он вполне может быть любезным и чутким достаточно долго.
Продолжая держать ее руку, он посмотрел ей в глаза и озорно улыбнулся:
– В качестве моего друга вы должны будете простить мои попытки… Как это вы деликатно выразились? Ах да – уложить вас на спину. Так, кажется?
Ее глаза вспыхнули, и она отдернула руку.
– Вы неисправимы, – резко сказала Элинор. С этими словами она повернулась и зашагала по полю к карете.
– Как я уже говорил, – крикнул он ей вслед, – леопард не может переменить свои пятна.
Он услышал, как она возмущенно запыхтела, и улыбнулся.
Глава 7
Элинор приняла предложенную руку лорда Хенли и с усталой улыбкой покинула карету, сойдя на землю. Путешествие в Девоншир было длительным и трудным, и она никогда прежде так не радовалась прибытию к месту назначения, как в данный момент.
Ступив на покрытую гравием дорожку, она оценивающе взглянула на дом Джорджа Уитби. Уитби-Холл – так его называли. Это был довольно красивый – как ранее утверждала Селина – особняк с белыми колоннами в греческом стиле, окруженный ухоженным парком, который простирался до самого моря. Элинор вдохнула полной грудью живительный морской воздух и посмотрела вверх, где в безоблачном небе плавно кружили птицы, перекликаясь между собой.
Снова переключив внимание на дом Уитби, Элинор увидела выстроившихся в ряд слугу основания парадного крыльца. Она сразу поняла, что хорошо одетый джентльмен, стоящий на две ступеньки выше и поправляющий свой шейный платок, и есть сам мистер Уитби. Элинор внимательно изучала его, пока ждала, когда остальные путешественники выйдут из кареты и все они будут представлены хозяину.
Мужчина выглядел широкоплечим, не очень высоким, с подтянутой талией и мускулистыми ногами. Он был без шляпы, и его волнистые светло-каштановые волосы, блестевшие в лучах заходящего солнца, прикрывали уши и сливались с аккуратно подстриженными широкими бакенбардами. Хотя его бежевые штаны и темно-зеленый сюртук не отвечали высокой моде, они были хорошего покроя и прекрасно сшиты. Он удобно и легко чувствовал себя в этой одежде. У ног мистера Уитби сидели две гончие собаки: одна с серыми пятнами, а другая совершенно черная; обе такие огромные, что их морды находились на уровне талии хозяина, несмотря на их сидячее положение.
– Мой дорогой мистер Уитби, – обратилась к нему Селина, присоединившаяся к Элинор на дорожке. Мужчина тотчас ожил и, широко улыбаясь, поспешил приветствовать их.
– О, леди Хенли! – сказал он, целуя протянутую руку Селины. – Рад видеть вас. Замужество явно пошло вам на пользу. Вы вся так и светитесь.
– Хватит флиртовать с моей женой, Джордж, – сказал Хенли с нарочито хмурым видом. – Надеюсь, у тебя найдется хоть одно приветливое слово для твоего брата?
– Мне всегда приятно видеть тебя, Хенли, – сказал Уитби, и мужчины тепло обнялись.
– Ну конечно, – ответил Хенли, ласково улыбаясь брату. – А теперь ты должен познакомиться с моими гостями. Позволь представить тебе ближайшую подругу моей жены, леди Элинор Эштон. Леди Элинор, это мой брат, мистер Джордж Уитби.
Элинор сделала небольшой реверанс, затем протянула руку мистеру Уитби.
– Очень приятно, – пробормотал мистер Уитби, поднося ее руку к своим губам. – Добро пожаловать в Уитби-Холл.
Стоявший рядом с ней Фредерик нетерпеливо кашлянул.
– Позволь также представить мистера Фредерика Стоунема, – добавил Хенли с веселыми нотками в голосе.
Мистер Уитби отпустил Элинор и протянул руку Фредерику:
– Друзья Хенли – мои друзья. Добро пожаловать, мистер Стоун ем.
Фредерик буркнул что-то в ответ, когда Уитби пожимал его руку.
– Прошу вас, – сказал мистер Уитби, отступая в сторону и жестом предлагая гостям направиться в дом. – Ваши слуги прибыли вчера с багажом, поэтому ваши вещи уже распакованы и ожидают вас в ваших комнатах. Пойдемте, я познакомлю вас с моим персоналом, а потом дамы могут заняться своим обустройством перед обедом.
Несколько минут спустя Элинор показали ее комнату, где личная служанка уже выложила свежее платье для обеда. Это была привлекательная комната с добротной мебелью немного в деревенском стиле. Здесь явно не хватает женской руки, заметила Элинор. Пока служанка готовила ванну, она села на толстый пуховый матрас на кровати, внезапно почувствовав желание прилечь и немного отдохнуть.
Ее веки отяжелели, и она, закрыв глаза, прислонилась спиной к мягким подушкам. По крайней мере, ее шея уже не болела. Врач, который пришел к сломанной карете, уверил всех, что ни она, ни Селина не пострадали серьезно, получив лишь небольшое растяжение мышц шеи. Похоже, он был прав, так как они обе чувствовали себя заметно лучше на следующий день, несмотря на тряску в карете и прочие неудобства. Она почти не спала на комковатых постелях в дорожных гостиницах, где им приходилось останавливаться во время путешествия, и потому ужасно утомилась.
Тем не менее, Элинор была рада, что приехала сюда. По первому впечатлению мистер Уитби оказался именно таким, как говорила Селина: привлекательным и с хорошими манерами. Элинор не могла понять, почему Хенли считал брата скучным, поскольку тот выглядел довольно веселым и оживленным. Может быть, познакомившись с ним поближе, она найдет ответ на этот вопрос.
Когда Соланж поспешно вернулась в комнату, Элинор села и потерла глаза, глядя на платье, которое служанка разложила на шезлонге в углу комнаты. Оно было из темно-красного газа, прямого покроя, со строгим декольте, которое она обычно предпочитала.
Элинор сразу поняла, что в данном случае это платье не подходит ей, если она намерена завладеть вниманием мистера Уитби в короткое время. Она должна показать себя в более эффектной одежде.
Поднявшись с кровати, Элинор подошла к гардеробу и, открыв дверцы, стала перебирать платья, которые Соланж аккуратно развесила внутри. Нет, не это, не это и не это. Она покачала головой, перебрав несколько платьев почти одинакового фасона.
Затем ее взгляд упал на переливчатое вечернее платье из голубой тафты, которое она приобрела по настоянию матери в прошлом месяце в Лондоне. Элинор долго отказывалась надевать его, так как ее смущало слишком глубокое декольте. Чтобы носить такой наряд, потребовался специально скроенный корсет, который надевался под это платье.
И все-таки это был наилучший вариант, если она хотела незамедлительно привлечь внимание мистера Уитби. Ее мать, несомненно, одобрила бы этот выбор, хотя следует проявлять разумную осторожность.
– Соланж, я думаю надеть это платье вместо того, которое ты приготовила, – заявила Элинор, пока не передумала. Она достала выбранное платье и передала его служанке, которая приняла его с восторженной улыбкой.
– Конечно, мэм. Вы будете прекрасно выглядеть в нем с соответствующей шелковой лентой в волосах и со светло-коричневыми перчатками.
– Очень хорошо, – согласилась Элинор, кивнув. – А подходящие туфли у меня найдутся?
Соланж с торжествующим блеском в глазах извлекла из сундука необходимые туфли. Несомненно, Селина будет потрясена, когда увидит подругу в таком нехарактерном для нее откровенном наряде. Впрочем, это не важно, решила Элинор. Главное, как воспримет ее мистер Уитби.
А что касается Фредерика Стоунема… его мнение не имеет значения… Хотя, конечно, ей важно знать его. Еще как важно.
«Я должна перебороть это, – подумала Элинор, чувствуя, как часто забилось ее сердце, когда она подумала о Фредерике. – Я должна, и я сделаю это». Ее глупое сердце напрасно так реагирует.
Фредерик стоял на террасе дома Уитби с бокалом в руке и наблюдал, как Элинор смеялась, запрокинув голову. В лунном свете видна была впадинка у основания ее длинной изящной шеи. Мягкие звуки ее смеха неслись по ветру, насыщенному запахом моря, и пьянили его. По правде говоря, все, что касалось этой женщины, оказывало на него дурманящее воздействие.
При этом его удивлял тот факт, что она, казалось, не влияла подобным образом на Джорджа Уитби. Этот человек внешне был достаточно внимательным, говорил правильные вещи, смеялся над остроумными шутками и старался потворствовать всем прихотям Элинор. А она постоянно обращалась к нему во время обеда, и Уитби прислушивался к каждому ее слову.
Тем не менее, как ни странно, Фредерик не чувствовал, что тот испытывает влечение к ней. А какой нормальный мужчина способен удержаться от влечения к женщине в таком потрясающем платье? Помимо общества дам полусвета, он никогда не видел, чтобы женщина была так откровенно, так явно сексуально привлекательна, как Элинор в своем нескромном наряде.
Он почти готов был взбежать по лестнице наверх и наброситься на нее в тот момент, когда она стояла на верхней площадке с голубой шелковой лентой в темных волосах, уложенных в высокую прическу, и в платье такого же тона. При этом невозможно было оторвать взгляд от ее округлых грудей, выступающих из-под выреза корсажа. Странно, что при таком декольте не видно нижнего белья, и на мгновение Фредерик подумал, что, возможно, она вообще не надела его.
Однако, имея представление о женской фигуре, ему трудно было поверить, что такие сочные полные груди могли держаться так высоко и выглядеть такими округлыми без поддержки. Эта загадка не давала ему покоя в течение всего обеда. К счастью, его возбуждение оставалось незаметным под салфеткой, лежащей на коленях, и он усилием воли заставил себя подавить его, прежде чем встать и присоединиться к компании на террасе, где они наслаждались послеобеденной выпивкой.
Но даже сейчас, когда он смотрел на Элинор, его не покидало желание снять с нее платье и узнать, что находится под ним. И хотя казалось, что Уитби было приятно находиться в обществе Элинор, его взгляд ни разу не задержался на ее декольте и изящной шее. Похоже, он совершенно не замечал, что она всеми силами старается обратить на себя внимание.
Тот факт, что Элинор пытается соблазнить Уитби, больно ударил по самолюбию Фредерика. Теперь ясно, что именно с этой целью она приехала сюда. Он вспомнил, как леди Хенли превозносила приятную наружность и любезность своего деверя, перед тем как Элинор согласилась сопровождать их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27