– Ваша горничная ошиблась, – сказал Александр ровным тоном. – Леди Виола, смею вас уверить, что ваш нареченный заслуживает титула героя в такой же мере, как и я.
– В самом деле? – Глаза ее округлились от возбуждения. – О лорд Брэддок! Я не имела об этом понятия. – Она снова вытянула губы в ниточку. – Я непременно отругаю Иветту за то, что она пересказала мне гадкие небылицы. – Протянув руку к своему жениху, она добавила: – Она оклеветала тебя!
Когда лорд Тернбулл бросился целовать руку леди Виолы и заверять ее в том, что обожает ее, Чайна направилась к двери. Она издала вздох облегчения, когда Александр закрыл за собой дверь. Он протянул ей руки, и она оказалась в его объятиях.
– То, что ты сказал о лорде Тернбулле, говорит о твоей доброте, – прошептала она, уткнувшись ему в китель.
– Никакой доброты, уверяю тебя.
Она отступила на шаг и подняла на него глаза, ожидая увидеть его хмурым. Однако он улыбался.
– Я сделал это для тебя, не для них.
Чайна обняла его. Она не могла думать о прошлом. Она хотела снова заснуть в его объятиях. Но у нее в мозгу звучала фраза: неужели у них впереди только три дня и три ночи?
Глава 20
Чайна ожидала в солнечной комнате Александра, нетерпеливо постукивая носком туфли. Пятое сентября. Наступил день проклятия, которое довлело над семьей Брэддока в течение многих поколений.
Александр сказал ей за завтраком, что присоединится к ней в Солнечной комнате после разговора с лордом Тернбуллом. Виконт дал понять, что хотел бы извиниться перед Александром до возвращения в Йорк. Чайна хотела пойти вместе с Александром, но знала, что двое мужчин не смогут откровенно поговорить, если в комнате будет женщина.
– Я начеку и предупрежден, – сказал ей Александр, одарив ее беглым поцелуем. – После разговора с Тернбуллом я позволю тебе опекать меня, словно наседка своего птенца.
– Я хотела бы, чтобы уже было завтра.
– Я тоже, хотя не хотел бы терять ни единого мгновения, которое мог бы провести с тобой.
Чайна засмеялась, провожая его, но с того момента она ни разу даже не улыбнулась. Минуты тянулись мучительно медленно, и она напоминала себе, что нужно глубоко дышать. Снова и снова окидывала она взглядом комнату, задаваясь вопросом, появится ли сегодня Квинт. Вчера вечером она видела длинную тень великана на пустоши, как это было и в три предыдущих вечера. Возможно, Квинт был озабочен тем, чтобы умиротворить этого старинного римского бога и увести его подальше от замка Недеркотт. Если так, она была ему благодарна.
– Мисс Чайна? – спросил слуга, заглядывая в комнату. – У вас гость. Сквайр Хейвуд.
– Проси его. – Она разгладила на коленях легкое голубое платье и поморщилась, увидев влажные пятна от потных ладоней. На мгновение она подумала, не попросить ли Палмера Хейвуда о помощи, но затем усомнилась, что он поверит рассказу о проклятии, которое длится почти две тысячи лет.
Сквайр вошел в комнату. Он приблизился к ее креслу, неся в руке корзинку. На лице его играла горделивая, словно у ребенка, улыбка. Услышав лай, Чайна захлопала от радости в ладоши.
– Собачка леди Виолы! – воскликнула она. – Где вам удалось найти ее?
– Она затаилась в моей карете. Я обнаружил ее на следующее утро после урагана в старинном лагере. Мне следовало бы раньше послать вам сообщение о том, что она найдена, но меня отвлекли многочисленные дела.
– Имеющие отношение к разбойнику?
Сквайр кивнул:
– Он не дает мне скучать. Когда я услышал, что леди Виола уезжает сегодня, я более не мог откладывать. А лорд Брэддок тоже уезжает сегодня?
В его голосе она уловила надежду.
– Нет, он останется еще на некоторое время. – Ей нужно было сменить тему, поскольку она не могла рассказать правду о проклятии. Взяв корзину, она поставила ее на пол и открыла крышку. Собачка выпрыгнула, бросив на них полный отвращения взгляд, который удивительным образом был похож на взгляд леди Виолы, и бросилась из комнаты к лестнице. Через несколько мгновений они услышали радостный визг, свидетельствовавший о том, что счастливая встреча состоялась.
– Большое вам спасибо, – с улыбкой сказала Чайна. – Вы осчастливили леди Виолу. Она очень переживала за Принцессу.
– А вы? Осчастливил ли я так же и вас? – Он снова схватил ее за руку.
Она попыталась освободить пальцы, но он не отпускал их, и Чайна принужденно улыбнулась:
– Мы должны сейчас думать о леди Виоле. Ведь это она потеряла собачку.
– Ее сердце сейчас умиротворено. А ваше, Чайна?
– Я счастлива за нее, – ответила она, испытывая утомление от его вопросов.
Лицо у него сделалось суровым.
– Вы знаете, что это вовсе не то, что я имею в виду. У леди Виолы есть жених и собачка, скоро будет свадьба, которая станет самым знаменательным событием сезона в Йорке. Ее сердце и ее жизнь наполнены счастьем. А как у вас?
– Я тоже живу полноценной жизнью, – сказала Чайна, освобождая руку от его хватки. – Как и вы. У нас с вами есть друзья и обязанности, выполнение которых приносит нам удовлетворение.
– Я говорю не об обязанностях. Я говорю о любви.
Она всплеснула перед ним руками:
– Это не тот предмет, о котором мне удобно говорить.
– Со мной?
– С кем угодно. – Она понимала, что, возможно, допускает глупость, но тем не менее положила ладонь на его руку. – Сегодня недобрый день.
– Вы выглядите напряженной.
Она едва не рассмеялась. Напряженной – это слишком слабо сказано. Она была оцепеневшей, и ей казалось, что она могла в любой момент разрыдаться. Где Александр? Он должен был бы уже закончить разговор с лордом Тернбуллом.
– Мои гости уезжают сегодня, и я должна им кое в чем помочь. Поэтому я прошу вас извинить меня. Я должна удостовериться, что вся их одежда доставлена из прачечной.
– Чайна, могу я попросить вас о любезности, прежде чем вы отправитесь исполнять свои обязанности? Его преподобие Уайлдер говорил о книге, которую он как-то брал у вашего отца, и предложил мне, чтобы я спросил у вас, нельзя ли ее взять на время.
– Конечно. – Она улыбнулась, обрадовавшись перемене темы разговора. – Я лишь попрошу вас, чтобы вы вернули ее в хорошем состоянии, как только прочитаете. Мой отец всегда настаивал на этом условии. Если вы скажете название книги, я буду рада найти ее для вас.
– Вы так заняты. Если можно, я найду ее сам. Я знаю, где находится библиотека вашего отца.
– Да, конечно, – снова согласилась она. – Надеюсь, вы получите удовольствие от этой книги.
– Спасибо. – Он как-то натужно хмыкнул, однако его глаза заблистали, когда он добавил: – Его преподобие Уайлдер горит желанием услышать мое мнение о соображениях автора. Не сомневаюсь, что мы разойдемся во мнениях. Мы всегда обсуждаем прочитанное, но споры – это как раз то, что нам нравится. – Он взял ее руку и наклонился над ней.
Чайна села снова, после того как он покинул комнату. Она нахмурила брови, когда подумала о нем. Бедняга Палмер Хейвуд! Похоже, он так же озабочен неудачей, связанной с поимкой разбойника, как она тревожится мыслью о том, что может случиться сегодня до полуночи.
Интересно, что задерживает Александра? Он ведь знает, что она страшно переживает из-за него. Она подождет еще совсем немного, а затем пойдет выяснять, в чем причина его задержки.
– Вы что-нибудь ищете, мисс Чайна?
– Вам что-нибудь принести, мисс Чайна?
– Вам нужно кого-то найти, мисс Чайна?
На каждый вопрос слуг Чайна отвечала очень просто:
– Я ищу лорда Брэддока. Вы не видели его?
Ответ был неизменно одинаков. Не видели.
– Если увидите его, скажите, что я его ищу, – добавляла она.
Когда Чайна вышла из комнаты в башне, она стряхнула пепел со своего платья. Несколько мелких угольков хрустнули у нее под ногой, несмотря на то что миссис Мейдерс сделала все возможное, чтобы ликвидировать следы пожара.
Впереди нее возникло свечение, и она закусила губу, чтобы от возбуждения не выкрикнуть имя Квинта. Она сможет воспользоваться его помощью, чтобы найти Александра.
– Ave, Чайна, – сказал он, когда материализовался. Чайна не стала тратить время на приветствия.
– Александр исчез! – воскликнула она.
– Где ты видела его в последний раз? – Квинт сжал в руке копье. Кивнув ей, когда она объяснила ему, что собиралась встретиться с Александром в Солнечной комнате, и что прошло уже более часа, он сказал: – Подожди здесь.
– Нет, Квинт! – крикнула она, но призрак уже исчез.
Она испытывала настоятельную потребность броситься на поиски Александра. Шагая от окна к лестнице и обратно, она решила дать Квинту пять минут. Она принялась отсчитывать секунды и ахнула, когда свечение появилось еще до истечения первой минуты.
Лицо Квинта было перекошено.
– Я думаю, что он еще жив.
– Ты думаешь?
– Я не мог дотрагиваться до него, чтобы найти пульс. Он не шевелится.
– Веди меня к нему!
Квинт вприпрыжку понесся по коридору. Чайна побежала за ним, стараясь не отставать. Студеный ветер обтекал ее, но на сердце у нее было еще холоднее от страха.
Когда призрак привел ее на верхнюю площадку лестницы, ведущей в редко используемую часть дома, Чайна в ужасе закричала, увидев внизу лежащее тело. Не взирая на ледяной холод, она оттолкнула Квинта и бросилась вниз по лестнице.
Александр лежал лицом вниз. Вокруг него валялось разбросанное белье из прачечной. Возле правого уха виднелась красная полоса, волосы склеились от высохшей крови. Чайна лихорадочно добралась до его шеи и едва не задохнулась от рыданий, почувствовав пульс. Должно быть, стопа белья смягчила удар при падении и тем самым спасла ему жизнь.
– Он жив, Квинт! – сказала она, подняв взгляд на центуриона, стоявшего на лестнице. – Должно быть, это произошло по меньшей мере полчаса назад, потому что кровь запеклась в его волосах. – Она не сомневалась, что человек, который нападал, кто бы он ни был, давно ушел. – Мне нужна помощь, чтобы перенести его.
– Проверь, нет ли переломов костей. А я доставлю тебе помощь.
– Каким образом?
– Позволь мне самому позаботиться об этом. – Он с горестью посмотрел на Александра: – Сохрани ему жизнь.
Встав на колени, Чайна наклонилась над Александром и ощупала его руки, ноги и бока. Он застонал, когда ее пальцы прошлись по его ребрам с правой стороны, однако не пошевелился.
– Кто сделал это? – спросила она, не ожидая ответа.
– Я не знаю, – едва слышно прошептал он.
– Александр! – Она хотела обхватить его руками, но боялась причинить ему еще большую боль.
– Спокойнее, Чайна, пожалуйста.
Она понизила голос:
– Ты можешь двигаться?
Когда он оперся руками о пол и попытался приподняться, ей захотелось зарыдать от радости. И пусть он даже стонал от боли, главное было то, что он жив. Оставалась надежда, что они оба доживут до конца дня.
Александр морщился от боли при каждом шаге, пока они не дошли до столовой. Он всегда ворчал на Чайну и считал глупостью ее рассказы о призраках, а сам оказался глупцом, каких мало. Он уклонился от ее вопроса о том, как он оказался в этой части дома. Как бы она отреагировала, если бы он сказал ей, что увидел какой-то непонятный свет и пошел за ним, надеясь увидеть Квинта и, возможно, задать ему несколько вопросов?
Вероятно, это было всего лишь необычное солнечное отражение, потому что он затем потерял его. Когда он остановился на верхней площадке лестницы, пытаясь определиться, в каком месте замка он оказался, его ударили сзади. Он помнил, что услышал какой-то шелест за спиной и повернул голову, чтобы посмотреть в ту сторону, но в этот момент ощутил страшный удар по голове. Если он и успел увидеть нападавшего, то сейчас он не мог это вспомнить.
У него раскалывалась голова и болели ребра при каждом вздохе. Ему приходилось испытывать и более сильные удары во время тренировок с солдатами, но тем не менее сейчас он каждое движение совершал, соблюдая осторожность.
Оглядевшись вокруг, он словно в первый раз понял, почему каждый, выросший в этом доме, начинал легко верить в призраков. Память о былом буквально наполняла эти стены.
Высокий потолок был украшен фризами. Эмблемы креста королевы Елизаветы переплетались с геральдическими символами семейства Недеркоттов. Он видел несущие знание книги. Вставшие на дыбы грифоны с когтями, нацеленными на лебедей, казалось, не реагировали на зверей, охотившихся за ними. В центре потолка, прямо над длинным дубовым столом, находился разделенный на четыре части щит. Колокольчики спускались с дельфина над припавшим к земле львом и раскинувшим крылья лебедем. До сих пор были видны следы краски.
– В геральдике черный цвет называется чернядью, – сказала Чайна, входя в комнату, – голубой–лазурью, багряный–пурпуром.
Чайна была в розовом платье, и Александр залюбовался ею. Великолепие комнаты тускнело в сравнении с этой нежной красотой.
– Я чувствую себя значительно лучше, – сказал Александр. – Лишь слегка шумит в голове.
– Я не спрашивала тебя об этом, – сказала Чайна, подходя ближе.
– Но ты обязательно спросила бы. Судя по твоему выражению, ты, с одной стороны, готова выговорить мне за то, что я не отдыхаю, а с другой – рада видеть меня. – Он провел пальцами по ее щеке. – Я еще не поблагодарил тебя за то, что ты спасла меня.
– В этом нет необходимости, тем более что мне нравится мысль о том, что ты в долгу у меня. Тебе придется каким-то образом оплатить его.
– Я могу предложить несколько способов.
– Не сомневаюсь, что можешь. – Она улыбнулась на сей раз широкой улыбкой, и в ее глазах блеснул огонек желания.
Когда она выдвинула кресло, он не протестовал. Он был рад, что способен сидеть.
– Проводы позади? – спросил он.
– Да. – Она села рядом с ним. – Я рада, что лорд Тернбулл не стал настаивать на том, чтобы уехать сразу же после бедствия в Римском лагере. И сквайр смог вернуть собачку леди Виолы.
– А мисс Аптон, вероятно, хотела бы побыть еще три дня, прежде чем возвращаться в Йорк со своей кузиной, Тернбуллом и этой глупой собачонкой.
– Я не думаю, что это так. Леди Виола обращается с кузиной с такой же степенью презрения, как и раньше. Я думаю, что она давным-давно знает, что ее жених влюблен в кузину, но воспринимает это как плату за то, чтобы выйти замуж за мужчину, который, как она считает, открывает ей двери в светское общество. Титул лорда Тернбулла древний, титул ее отца – недавний и подозрительный, поскольку он занимался торговлей. – Озорная улыбка тронула ее губы. – И мы все знаем, каким героем был лорд Тернбулл.
– Ты полагаешь, что она умнее, чем я считал?
– Она знает, что ей требуется, и не собирается уклоняться от достижения цели, даже если лорд Тернбулл будет содержать ее кузину в качестве любовницы в ее собственном доме. – Она грустно улыбнулась. – По крайней мере до тех пор, пока у нее не появятся другие планы. Я не удивлюсь, если услышу, что мисс Аптон обручена с кем-то, кто живет далеко от имения виконта. Возможно, это именно то, на что мисс Аптон всегда надеялась. Я не привыкла думать о людях плохо, но, имея дело с ними, от этого трудно удержаться.
Александр подождал, не скажет ли Чайна что-либо еще. Она провела пальцем по гладкой столешнице. Появились следы влаги, и ее палец начертил на ней абстрактные узоры. Наклонившись к Чайне, Александр притянул ее к своим губам. Он встал, приподнял ее, его поцелуй обрел крепость, и трепет пробежал по ее телу.
– Все почти позади, Чайна, – шепотом сказал он, оторвав от нее губы. – День клонится к вечеру, а мы с тобой живы.
– Я очень рада, что это так, но я не перестаю думать о Квинте и о том, что над ним висит проклятие.
– Но почему? Ты спасла меня снова. Неужели этого недостаточно, чтобы разрушить проклятие?
– Наверное, достаточно, но что-то меня тревожит.
– Не ищи беды там, где ее нет.
Она улыбнулась:
– Хороший совет, хотя я не могу отделаться от тревожного чувства.
– В эту минуту я хочу поцеловать тебя.
Засмеявшись, она прижала губы к его губам. Но, обнимая ее и наслаждаясь поцелуем, он чувствовал, что она не в силах всецело отдаться желанию. Он будет счастлив, когда в полночь пробьет последний удар часов.
Чайна сидела в библиотеке у окна и смотрела на сад, наполненный золотыми красками закатного солнца. Ее наполняла радость от того, что день подходил к концу без новых трагических происшествий. Однако беспокойство полностью не покидало ее. Почему Квинт не появился, чтобы сообщить им, что проклятие снято? Он не появился даже для того, чтобы узнать, как Александр себя чувствует. А она ожидала, что он будет рядом ежечасно в этот судьбоносный день.
– Я подумала, что ты, должно быть, здесь. – Шиан пододвинула стул и села рядом. – Я удивилась, потому что считала, что ты не оставишь Александра одного в течение всего этого дня.
– Он одевается к ужину, и один из слуг находится рядом с ним. Я сказала Александру, что встречу его здесь.
– Я удивлена, что он позволил тебе оказаться вне его поля зрения. – Она подогнула колени и обхватила их руками. Положив на них подбородок, она сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26