Он снисходительно отнесся к пинку, которым она наградила его, вытаскивая ступню из-под его тела, и тут же снова уселся ей на ногу. В другом конце комнаты послышались смешки и хихиканье.
– Леди Мэллори! – спокойно окликнула королева.
Девушка оглянулась, в надежде, что не слишком покраснела от смущения, будучи застигнута в момент потасовки с собакой, явно закончившейся не в ее пользу. Когда королева направилась к Бертраму де Пари, Мэллори вышла вперед, чтобы вытащить стрелу из рукава посыльного. Собачка семенила рядом и нетерпеливо заскулила, когда девушка остановилась перед гонцом.
– Вы пожалеете об этом, – пробормотал он.
– О том, что защищаю королеву от любого, кому вздумается проникнуть в ее покои, не дожидаясь разрешения войти? – Мэллори холодно улыбнулась. – Никогда!
Бертрам отвел взгляд и проворчал что-то еще. Девушка перестала обращать на него внимание и ухватила стрелу, которая застряла глубоко в дверце шкафа. Мэллори пришлось упереться в дверцу ступней и потянуть изо всех сил. Когда стрела поддалась, девушку качнуло назад, и под возбужденный лай собачки она наткнулась спиной на что-то твердое.
Сильная рука обхватила ее, такая же крепкая, как и тело позади нее. Когда она попыталась вырваться, мускулистая рука ослабила захват и обвила ее талию.
– Битва закончена. Вы победили! – прошептал Саксон.
Его теплое дыхание приятно согревало шею, теряясь в трепещущих волосах на затылке. Широкой ладонью скользнув вдоль стрелы, он сжал ее руку и, опустив вниз, вынул стрелу из внезапно онемевших пальцев. Впрочем, нет, не онемевших, потому что там, где с ними соприкасалась его кожа, девушка ощутила легкое покалывание.
Собачка с громким лаем носилась вокруг.
Саксон отпустил девушку и склонился, успокаивая собаку. Мэллори оправила платье, стараясь взять себя в руки. С тех самых пор, как она обосновалась в аббатстве Святого Иуды, она и думать забыла, как ужасно чувствуешь себя, потеряв самообладание. Это ощущение постоянно сопровождало ее, когда она жила в доме отца. Отец Мэллори никогда не упускал возможности указать ей, что она крайне неуклюжа, или неправильно выбрала еду для вечерней трапезы, или же разочаровала его, потому что не родилась мальчиком. Ее вспыльчивый характер давал себя знать, и отец снова смеялся над ней из-за того, что ему удалось довести ее до бешенства.
Теперь другой мужчина выводил ее из себя. Конечно, Саксон не вызывал у нее гнева, однако возбуждал в ее груди еще более пылкие эмоции. Она не позволит мужчине завладеть своими чувствами, как было с ее матерью! Ведь потом, когда он ее предаст – как отец предал маму, – она останется ни с чем, утратив даже самоуважение.
– Вы прибыли от короля Людовика? – нахмурившись, спросила королева, и Мэллори снова взглянула на посыльного, уже отделившегося от шкафа. – Почему он отправил мне послание сюда, в Пуатье?
Гонец смущенно поправил на плече колчан, полный стрел с белоснежным оперением, и судорожно сглотнул.
– Мне приказано вручить послание вам лично, ваше величество.
– Это не имеет значения. – Бледный лоб королевы под покрывалом пересекли тревожные линии. – Я не ожидала от него подобного поступка. Почему он послал вас сюда?
– Мне приказано только доставить послание…
– Да, да, вы уже говорили, но я все еще не могу понять, почему он послал вас сюда.
Мэллори невольно взглянула на Саксона. Лицо его было непроницаемо. Хотелось бы и ей выглядеть так же. Во всех историях, которые она слышала о королеве, Элеонора выступала как женщина решительная, умеющая найти выход из любого положения, отличающаяся проницательностью на зависть многим мужчинам.
«Но в прежние времена королева не опасалась, что кто-то хочет ее убить», – промелькнуло в мозгу у Мэллори.
Королева направилась к своему месту, и Бертрам, подняв лук, последовал за ней через просторную комнату. Он еще раз сердито взглянул в сторону Мэллори, но она в это время наклонилась, чтобы погладить собачку, продолжавшую скакать вокруг нее. Гневные взгляды не могли выбить ее из колеи, она немало натерпелась в доме отца. Грубые, жестокие слова, которыми сопровождались взгляды, – вот что ранило ей душу.
– Леди Мэллори?
Девушка подняла голову и увидела молодую женщину, одетую почти также элегантно, как королева. Волосы дамы были скрыты под расшитым золотом шелковым покрывалом, она очень походила на Элеонору. Не догадываясь, кто перед ней, Мэллори присела в реверансе.
– Ваши пылкие старания обеспечить безопасность моей матери впечатляют, леди Мэллори, – промолвила дама с легкой улыбкой.
«Матери!» Должно быть, это одна из дочерей королевы, но которая?
Саксон, казалось, прочел ее мысли.
– Мария, графиня де Шампань, – прошептал он.
Мария не являлась дочерью короля Англии Генриха, она была первенцем Элеоноры, родившись от ее брака с королем Франции.
И прежде чем Мэллори успела хотя бы кивнуть в ответ, Фицджаст повернулся и пошел вслед за королевой. Он шел легким прогулочным шагом, словно его ничто не занимало кроме того, какие стихи он собирается сочинить. Неужели он всего лишь легкомысленный кавалер, наслаждающийся в Пуатье приятной жизнью при дворе королевы? Было бы проще, если бы так оно и было, но Мэллори видела, как он дрался с людьми Жака Злодея. Девушка понимала, что он не простой трубадур, развлекающий дам игрой на лютне. Он сражался с грабителями с мастерством опытного воина. Но зачем бы такому человеку распевать здесь песенки, вместо того чтобы нести военную службу рядом со своим сувереном? Что скрывалось за его показным легкомыслием?
– Будьте осторожны! Как бы тревога и страх моей матери не направили вас по ложному пути! – продолжала графиня Мария.
Мэллори удивленно взглянула на дочь королевы.
– Разве ей не угрожает опасность?
Взгляд молодой графини посуровел.
– Нам всем угрожает опасность, пока оба короля Генриха сражаются, чтобы выяснить, кто из них вправе владеть троном Англии и управлять судьбами всех живущих в пределах их королевства. Вот почему ее величество приказала вам прибыть сюда из вашего аббатства. Бывают моменты, когда ее стража не может находиться при ней. Для таких случаев ей и нужна леди, способная ее защитить.
– Это сущая правда, почему же тревога королевы может направить меня по ложному пути?
– Я говорю вовсе не о распре короля Генриха Старшего с сыном, а о его любовнице.
Жгучая горечь наполнила рот Мэллори, и она яростно сжала кулаки. Любовница! Хотелось бы ей, чтобы этого слова не существовало. Потому что столь безобидный термин не в силах был описать го горе и боль, которые переживает семья, когда муж приводит к себе в постель другую женщину. В аббатстве Святого Иуды никогда не произносили имени Розамунды Клиффорд. Этой молодой женщине не могли простить того, что она похитила сердце короля и заняла место законной жены в его постели.
– Понимаю, – с трудом вымолвила девушка, зная, что должна что-то ответить графине.
– Меня это не удивляет. А теперь, леди Мэллори, вам следует отдохнуть после долгого путешествия. Завтра с утра вы сможете приступить к выполнению своих обязанностей при королеве. – С любезной улыбкой Мария направилась туда, где королева Элеонора беседовала с посыльным короля Людовика.
Жаркая краска стыда опалила лицо Мэллори, а сердце в груди заледенело. Графиня деликатно оказала ей снисхождение, ни словом не обмолвившись о том, что думала на самом деле. Ведь дочь лорда де Сен-Себастьяна не понаслышке знакома с нарушением супружеской верности!
Снимая тетиву с лука, Мэллори пыталась не думать об отце. Она не могла допустить, чтобы мысли о прошлом отвлекали ее теперь, когда королева нуждается в ее помощи. Взглянув в другой конец комнаты, она увидела, что Саксон и другие рыцари, побывавшие в аббатстве Святого Иуды вместе с королевой, сгрудились вокруг посыльного короля Людовика, королевы и ее дочери.
Внезапно сильная боль пронзила голову Мэллори, и ее воинственный пыл растаял, как весенняя тучка, пролившаяся обильным дождем. Она видела Саксона, стоявшего рядом с королевой, как и следовало, чтобы охранять ее. Но ведь это не он пришпилил гонца французского короля к шкафу! Не к нему обратилась королева, разрешив отпустить этого человека. Собачка снова заскулила у ее ног. Взглянув вниз, девушка рассеянно погладила щенка.
– Леди Мэллори?
Девушка оглянулась в надежде, что ее зовет королева. Вместо этого она увидела с полдюжины столпившихся вокруг молодых дам, с ожиданием смотревших на нее. С ожиданием? Но чего?
– Да, – промолвила Мэллори, осознав, что дамы ждали ее ответа. Она чувствовала себя неловко в сложившейся ситуации. Ей непривычно было оказаться на людях, потому что в замке отца она привыкла держаться особняком. Даже в аббатстве Святого Иуды девушка предпочитала тренироваться в одиночку на открытой местности, вместо того чтобы проводить время с другими сестрами в стенах монастыря.
– Мы никогда не встречали женщину, так искусно владеющую луком, – заявила изящная блондинка. Это она окликнула Мэллори. – Кто научил вас?
– Основам стрельбы излука я обучилась в отцовском замке; затем мне удалось усовершенствовать свои умения в…
Жаркий румянец снова опалил ее лицо. Сестры в аббатстве Святого Иуды шептались, что, только сохраняя секретность и не привлекая внимания, аббатство может должным образом служить королеве. Мэллори понятия не имела, что следует сказать, и испытывала крайнюю неловкость. Может быть, королева рассказала об аббатстве всем при своем дворе? А может быть, не сказала никому, кроме личной охраны, побывавшей с ней в аббатстве? Пока Мэллори не выяснит этого, нужно держать язык за зубами.
– Не могли бы вы обучить меня… нас? – спросила блондинка, и Мэллори невольно задумалась, всегда ли она выступает от лица всех придворных дам.
– Обучить вас стрельбе из лука? – Девушке пришлось отступить назад, когда миниатюрная дама с волнением на красивом лице бросилась к ней.
– Тому, что умеете вы! – Блондинка обернулась к остальным, и те согласно закивали, придвигаясь ближе. – Каждый день мы слушаем рассказы о дивных подвигах благородных рыцарей, и мы в восторге от этих рассказов, но насколько больше удовольствия мы сможем от них получить, если лучше поймем трудности, с которыми сталкиваются эти отважные воины на поле боя! Разве не так?
Мэллори собралась было ответить, но поняла, что вопрос задан не ей. Отступив еще немного, она невольно поморщилась, натолкнувшись на шкаф, к которому считанные минуты назад был пригвожден королевский гонец.
Высокая длинноногая брюнетка нахмурилась.
– Конечно, так, Йоланда! Мы все согласились с этим, прежде чем подойти к леди Мэллори.
– О, леди Вайолет, не относитесь ко всему так серьезно! – сказала блондинка.
Не переводя дыхания, она обернулась к Мэллори и очень удивилась, увидев, что та отодвинулась. Снова приблизившись к девушке, она спросила:
– Так вы можете нас научить?
– Да, – ответила Мэллори. Они что, собираются задушить ее своим вниманием? Ей следовало догадаться, что при дворе королевы она окажется в многолюдной компании, но она не задумывалась над этим… до настоящего момента. – Я буду рада давать вам уроки, когда мои обязанности мне это позволят.
У нее не было уверенности, что дамы расслышали ее ответ полностью, потому что они принялись возбужденно хихикать, а одна даже пронзительно взвизгнула, так что Мэллори вздрогнула. Сестры в аббатстве никогда не вели себя подобным образом.
С другого конца комнаты Саксон внимательно прислушивался к суматохе. Он уже достаточно давно перестал следить за разговором королевы с Бертрамом де Пари, чтобы проверить, не ухитрилась ли Мэллори в очередной раз попасть в затруднительное положение. Затруднительное не для нее – для него. За прошедший день она слишком часто меняла его планы, но ему следовало поблагодарить ее за то, что она обратилась именно к нему за помощью, чтобы отыскать покои королевы, где та отдыхала в кругу особо приближенных дам. Иначе он отправился бы на пристань у берегов Клэна и не услышал того, что сказал посыльный французского короля.
Фицджаст улыбнулся, увидев Мэллори в окружении стайки молодых женщин, разодетых в роскошные платья, которые они обычно носили в присутствии королевы. Мэллори была одета просто. Но все же в ней было нечто такое, что притягивало его взгляд гораздо сильнее, чем все эти пышно разряженные женщины. Возможно, уважение к ее мастерству. Или изящные движения ее рук, когда она говорила, рук, двигавшихся со скоростью молнии, вспыхивающей в небе, когда она выхватывала стрелу из колчана и пускала в цель. Или, может быть, воспоминание о том, какими нежными оказались ее губы, прильнувшие к его губам.
Господь всемогущий! Он снова позволил ей выбить себя из колеи, хотя она находится в другом конце комнаты! Он не имеет права думать о ней! Он всего лишь второй сын, а она – безземельная леди, к тому же до недавнего времени обитавшая в монастыре.
– Младшего короля и юного Ричарда воодушевляют победы, – говорил Бертрам, когда Саксон заставил себя снова прислушаться к разговору. – Они уверены, что скоро им удастся победить своего отца.
– Другие тоже были уверены в этом, но сильно ошиблись, – ответила королева. Она нервно потирала руки – привычка, появившаяся у нее с тех пор, как ее сыновья поднялись против ее мужа. – Скажите им, что следует соблюдать осторожность и не забывать о цене поражения. То же самое передайте также королю Людовику.
– Они будут рады услышать ваш совет, ваше величество, – поспешил сказать посыльный, хотя мелькнувшее на его лице выражение свидетельствовало об обратном.
– Дважды предостерегите их, что не стоит недооценивать моего мужа! Он и прежде сражался со своими союзниками и доказал, что значительно превосходит их. Граф Ричард де Клэр, может, и получил прозвище Туголук в Ирландии, но был легко побежден моим мужем, когда возомнил себя равным королю.
Бертрам что-то невнятно пробормотал, Саксон не понял смысла сказанного. А королева если и поняла, не подала виду, повернувшись к своей дочери Марии и заговорив с ней.
– Пойдемте, – обратился Саксон к Бертраму, прежде чем кто-нибудь из охранников королевы успел открыть рот. – Я покажу вам, где вы сможете поесть, прежде чем возвратиться к королю Людовику.
– Я знаю, где расположена кухня, – холодно ответил Бертрам де Пари. – Мне приходилось бывать здесь и раньше.
– Но королева вас не узнала.
– Прежде мне не приказывали вручать послание лично ей. – Посыльный сосредоточенно наморщил лоб. – Но я уже видел вас. Вы – Саксон Фицджаст, верно?
– Да.
– Почему вы все еще здесь? Ведь ваша семья непоколебимо верна королю Генриху Старшему.
– Откуда вы знаете?
Бертрам отшатнулся, и Саксон понял, что его вопрос прозвучал слишком резко. После стольких месяцев, проведенных при Дворе Любви, ему следовало быть умнее и не задавать подобных вопросов кому бы то ни было, связанному с придворной жизнью.
Опомнившись, посыльный нахмурился:
– Мудрый человек всегда осведомлен о врагах своего короля. Думаю, вы уже заметили это, когда развлекали королеву, как менестрель. – Бертрам одарил Саксона снисходительной улыбкой, предполагавшей, что ни один настоящий мужчина не согласился бы отсиживаться под боком у королевы в качестве трубадура, услаждая ее песнями и стихами, когда на севере полыхает восстание.
– Да. – Нельзя поддаваться на провокацию, когда стараешься вытянуть нужные сведения у королевского гонца. – Полагаю, вы видели много великих событий, достойных того, чтобы их воспели в балладах.
Бертрам холодно улыбнулся:
– Да, много. Мне также довелось о многом услышать в провинции, когда я проезжал там по делам моего короля.
– Уверен, все стремятся к тому, чтобы восстание побыстрее закончилось. – Саксон нарочно говорил банальности в надежде, что посыльный проявит самонадеянность и откроет что-нибудь ценное для Саксона и его союзников.
– Далеко не все. Когда король Людовик одержит победу, некоторые земли придется разделить.
– Те земли, которые отойдут королю Генриху Младшему?
Улыбка Бертрама стала еще более холодной, когда он провел пальцем по гладкой поверхности своего лука, который держал в руке.
– И молодой король будет глубоко признателен своему суверену, королю Людовику, и его людям, состоящим у Генриха Младшего на службе. Граф дю Фресн оказывает неоценимую помощь младшему королю.
– Мы наслышаны о его подвигах даже здесь, – сказал Саксон все тем же бодрым тоном. Он повернулся туда, где королева теперь серьезно разговаривала со своей дочерью, ему не хотелось, чтобы Бертрам заметил хоть тень удивления на его лице или во взгляде.
Граф дю Фресн! Этот человек вел двойную игру, предлагая свою поддержку обеим сторонам и меняя союзников, как только решал, что один король сильнее другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Леди Мэллори! – спокойно окликнула королева.
Девушка оглянулась, в надежде, что не слишком покраснела от смущения, будучи застигнута в момент потасовки с собакой, явно закончившейся не в ее пользу. Когда королева направилась к Бертраму де Пари, Мэллори вышла вперед, чтобы вытащить стрелу из рукава посыльного. Собачка семенила рядом и нетерпеливо заскулила, когда девушка остановилась перед гонцом.
– Вы пожалеете об этом, – пробормотал он.
– О том, что защищаю королеву от любого, кому вздумается проникнуть в ее покои, не дожидаясь разрешения войти? – Мэллори холодно улыбнулась. – Никогда!
Бертрам отвел взгляд и проворчал что-то еще. Девушка перестала обращать на него внимание и ухватила стрелу, которая застряла глубоко в дверце шкафа. Мэллори пришлось упереться в дверцу ступней и потянуть изо всех сил. Когда стрела поддалась, девушку качнуло назад, и под возбужденный лай собачки она наткнулась спиной на что-то твердое.
Сильная рука обхватила ее, такая же крепкая, как и тело позади нее. Когда она попыталась вырваться, мускулистая рука ослабила захват и обвила ее талию.
– Битва закончена. Вы победили! – прошептал Саксон.
Его теплое дыхание приятно согревало шею, теряясь в трепещущих волосах на затылке. Широкой ладонью скользнув вдоль стрелы, он сжал ее руку и, опустив вниз, вынул стрелу из внезапно онемевших пальцев. Впрочем, нет, не онемевших, потому что там, где с ними соприкасалась его кожа, девушка ощутила легкое покалывание.
Собачка с громким лаем носилась вокруг.
Саксон отпустил девушку и склонился, успокаивая собаку. Мэллори оправила платье, стараясь взять себя в руки. С тех самых пор, как она обосновалась в аббатстве Святого Иуды, она и думать забыла, как ужасно чувствуешь себя, потеряв самообладание. Это ощущение постоянно сопровождало ее, когда она жила в доме отца. Отец Мэллори никогда не упускал возможности указать ей, что она крайне неуклюжа, или неправильно выбрала еду для вечерней трапезы, или же разочаровала его, потому что не родилась мальчиком. Ее вспыльчивый характер давал себя знать, и отец снова смеялся над ней из-за того, что ему удалось довести ее до бешенства.
Теперь другой мужчина выводил ее из себя. Конечно, Саксон не вызывал у нее гнева, однако возбуждал в ее груди еще более пылкие эмоции. Она не позволит мужчине завладеть своими чувствами, как было с ее матерью! Ведь потом, когда он ее предаст – как отец предал маму, – она останется ни с чем, утратив даже самоуважение.
– Вы прибыли от короля Людовика? – нахмурившись, спросила королева, и Мэллори снова взглянула на посыльного, уже отделившегося от шкафа. – Почему он отправил мне послание сюда, в Пуатье?
Гонец смущенно поправил на плече колчан, полный стрел с белоснежным оперением, и судорожно сглотнул.
– Мне приказано вручить послание вам лично, ваше величество.
– Это не имеет значения. – Бледный лоб королевы под покрывалом пересекли тревожные линии. – Я не ожидала от него подобного поступка. Почему он послал вас сюда?
– Мне приказано только доставить послание…
– Да, да, вы уже говорили, но я все еще не могу понять, почему он послал вас сюда.
Мэллори невольно взглянула на Саксона. Лицо его было непроницаемо. Хотелось бы и ей выглядеть так же. Во всех историях, которые она слышала о королеве, Элеонора выступала как женщина решительная, умеющая найти выход из любого положения, отличающаяся проницательностью на зависть многим мужчинам.
«Но в прежние времена королева не опасалась, что кто-то хочет ее убить», – промелькнуло в мозгу у Мэллори.
Королева направилась к своему месту, и Бертрам, подняв лук, последовал за ней через просторную комнату. Он еще раз сердито взглянул в сторону Мэллори, но она в это время наклонилась, чтобы погладить собачку, продолжавшую скакать вокруг нее. Гневные взгляды не могли выбить ее из колеи, она немало натерпелась в доме отца. Грубые, жестокие слова, которыми сопровождались взгляды, – вот что ранило ей душу.
– Леди Мэллори?
Девушка подняла голову и увидела молодую женщину, одетую почти также элегантно, как королева. Волосы дамы были скрыты под расшитым золотом шелковым покрывалом, она очень походила на Элеонору. Не догадываясь, кто перед ней, Мэллори присела в реверансе.
– Ваши пылкие старания обеспечить безопасность моей матери впечатляют, леди Мэллори, – промолвила дама с легкой улыбкой.
«Матери!» Должно быть, это одна из дочерей королевы, но которая?
Саксон, казалось, прочел ее мысли.
– Мария, графиня де Шампань, – прошептал он.
Мария не являлась дочерью короля Англии Генриха, она была первенцем Элеоноры, родившись от ее брака с королем Франции.
И прежде чем Мэллори успела хотя бы кивнуть в ответ, Фицджаст повернулся и пошел вслед за королевой. Он шел легким прогулочным шагом, словно его ничто не занимало кроме того, какие стихи он собирается сочинить. Неужели он всего лишь легкомысленный кавалер, наслаждающийся в Пуатье приятной жизнью при дворе королевы? Было бы проще, если бы так оно и было, но Мэллори видела, как он дрался с людьми Жака Злодея. Девушка понимала, что он не простой трубадур, развлекающий дам игрой на лютне. Он сражался с грабителями с мастерством опытного воина. Но зачем бы такому человеку распевать здесь песенки, вместо того чтобы нести военную службу рядом со своим сувереном? Что скрывалось за его показным легкомыслием?
– Будьте осторожны! Как бы тревога и страх моей матери не направили вас по ложному пути! – продолжала графиня Мария.
Мэллори удивленно взглянула на дочь королевы.
– Разве ей не угрожает опасность?
Взгляд молодой графини посуровел.
– Нам всем угрожает опасность, пока оба короля Генриха сражаются, чтобы выяснить, кто из них вправе владеть троном Англии и управлять судьбами всех живущих в пределах их королевства. Вот почему ее величество приказала вам прибыть сюда из вашего аббатства. Бывают моменты, когда ее стража не может находиться при ней. Для таких случаев ей и нужна леди, способная ее защитить.
– Это сущая правда, почему же тревога королевы может направить меня по ложному пути?
– Я говорю вовсе не о распре короля Генриха Старшего с сыном, а о его любовнице.
Жгучая горечь наполнила рот Мэллори, и она яростно сжала кулаки. Любовница! Хотелось бы ей, чтобы этого слова не существовало. Потому что столь безобидный термин не в силах был описать го горе и боль, которые переживает семья, когда муж приводит к себе в постель другую женщину. В аббатстве Святого Иуды никогда не произносили имени Розамунды Клиффорд. Этой молодой женщине не могли простить того, что она похитила сердце короля и заняла место законной жены в его постели.
– Понимаю, – с трудом вымолвила девушка, зная, что должна что-то ответить графине.
– Меня это не удивляет. А теперь, леди Мэллори, вам следует отдохнуть после долгого путешествия. Завтра с утра вы сможете приступить к выполнению своих обязанностей при королеве. – С любезной улыбкой Мария направилась туда, где королева Элеонора беседовала с посыльным короля Людовика.
Жаркая краска стыда опалила лицо Мэллори, а сердце в груди заледенело. Графиня деликатно оказала ей снисхождение, ни словом не обмолвившись о том, что думала на самом деле. Ведь дочь лорда де Сен-Себастьяна не понаслышке знакома с нарушением супружеской верности!
Снимая тетиву с лука, Мэллори пыталась не думать об отце. Она не могла допустить, чтобы мысли о прошлом отвлекали ее теперь, когда королева нуждается в ее помощи. Взглянув в другой конец комнаты, она увидела, что Саксон и другие рыцари, побывавшие в аббатстве Святого Иуды вместе с королевой, сгрудились вокруг посыльного короля Людовика, королевы и ее дочери.
Внезапно сильная боль пронзила голову Мэллори, и ее воинственный пыл растаял, как весенняя тучка, пролившаяся обильным дождем. Она видела Саксона, стоявшего рядом с королевой, как и следовало, чтобы охранять ее. Но ведь это не он пришпилил гонца французского короля к шкафу! Не к нему обратилась королева, разрешив отпустить этого человека. Собачка снова заскулила у ее ног. Взглянув вниз, девушка рассеянно погладила щенка.
– Леди Мэллори?
Девушка оглянулась в надежде, что ее зовет королева. Вместо этого она увидела с полдюжины столпившихся вокруг молодых дам, с ожиданием смотревших на нее. С ожиданием? Но чего?
– Да, – промолвила Мэллори, осознав, что дамы ждали ее ответа. Она чувствовала себя неловко в сложившейся ситуации. Ей непривычно было оказаться на людях, потому что в замке отца она привыкла держаться особняком. Даже в аббатстве Святого Иуды девушка предпочитала тренироваться в одиночку на открытой местности, вместо того чтобы проводить время с другими сестрами в стенах монастыря.
– Мы никогда не встречали женщину, так искусно владеющую луком, – заявила изящная блондинка. Это она окликнула Мэллори. – Кто научил вас?
– Основам стрельбы излука я обучилась в отцовском замке; затем мне удалось усовершенствовать свои умения в…
Жаркий румянец снова опалил ее лицо. Сестры в аббатстве Святого Иуды шептались, что, только сохраняя секретность и не привлекая внимания, аббатство может должным образом служить королеве. Мэллори понятия не имела, что следует сказать, и испытывала крайнюю неловкость. Может быть, королева рассказала об аббатстве всем при своем дворе? А может быть, не сказала никому, кроме личной охраны, побывавшей с ней в аббатстве? Пока Мэллори не выяснит этого, нужно держать язык за зубами.
– Не могли бы вы обучить меня… нас? – спросила блондинка, и Мэллори невольно задумалась, всегда ли она выступает от лица всех придворных дам.
– Обучить вас стрельбе из лука? – Девушке пришлось отступить назад, когда миниатюрная дама с волнением на красивом лице бросилась к ней.
– Тому, что умеете вы! – Блондинка обернулась к остальным, и те согласно закивали, придвигаясь ближе. – Каждый день мы слушаем рассказы о дивных подвигах благородных рыцарей, и мы в восторге от этих рассказов, но насколько больше удовольствия мы сможем от них получить, если лучше поймем трудности, с которыми сталкиваются эти отважные воины на поле боя! Разве не так?
Мэллори собралась было ответить, но поняла, что вопрос задан не ей. Отступив еще немного, она невольно поморщилась, натолкнувшись на шкаф, к которому считанные минуты назад был пригвожден королевский гонец.
Высокая длинноногая брюнетка нахмурилась.
– Конечно, так, Йоланда! Мы все согласились с этим, прежде чем подойти к леди Мэллори.
– О, леди Вайолет, не относитесь ко всему так серьезно! – сказала блондинка.
Не переводя дыхания, она обернулась к Мэллори и очень удивилась, увидев, что та отодвинулась. Снова приблизившись к девушке, она спросила:
– Так вы можете нас научить?
– Да, – ответила Мэллори. Они что, собираются задушить ее своим вниманием? Ей следовало догадаться, что при дворе королевы она окажется в многолюдной компании, но она не задумывалась над этим… до настоящего момента. – Я буду рада давать вам уроки, когда мои обязанности мне это позволят.
У нее не было уверенности, что дамы расслышали ее ответ полностью, потому что они принялись возбужденно хихикать, а одна даже пронзительно взвизгнула, так что Мэллори вздрогнула. Сестры в аббатстве никогда не вели себя подобным образом.
С другого конца комнаты Саксон внимательно прислушивался к суматохе. Он уже достаточно давно перестал следить за разговором королевы с Бертрамом де Пари, чтобы проверить, не ухитрилась ли Мэллори в очередной раз попасть в затруднительное положение. Затруднительное не для нее – для него. За прошедший день она слишком часто меняла его планы, но ему следовало поблагодарить ее за то, что она обратилась именно к нему за помощью, чтобы отыскать покои королевы, где та отдыхала в кругу особо приближенных дам. Иначе он отправился бы на пристань у берегов Клэна и не услышал того, что сказал посыльный французского короля.
Фицджаст улыбнулся, увидев Мэллори в окружении стайки молодых женщин, разодетых в роскошные платья, которые они обычно носили в присутствии королевы. Мэллори была одета просто. Но все же в ней было нечто такое, что притягивало его взгляд гораздо сильнее, чем все эти пышно разряженные женщины. Возможно, уважение к ее мастерству. Или изящные движения ее рук, когда она говорила, рук, двигавшихся со скоростью молнии, вспыхивающей в небе, когда она выхватывала стрелу из колчана и пускала в цель. Или, может быть, воспоминание о том, какими нежными оказались ее губы, прильнувшие к его губам.
Господь всемогущий! Он снова позволил ей выбить себя из колеи, хотя она находится в другом конце комнаты! Он не имеет права думать о ней! Он всего лишь второй сын, а она – безземельная леди, к тому же до недавнего времени обитавшая в монастыре.
– Младшего короля и юного Ричарда воодушевляют победы, – говорил Бертрам, когда Саксон заставил себя снова прислушаться к разговору. – Они уверены, что скоро им удастся победить своего отца.
– Другие тоже были уверены в этом, но сильно ошиблись, – ответила королева. Она нервно потирала руки – привычка, появившаяся у нее с тех пор, как ее сыновья поднялись против ее мужа. – Скажите им, что следует соблюдать осторожность и не забывать о цене поражения. То же самое передайте также королю Людовику.
– Они будут рады услышать ваш совет, ваше величество, – поспешил сказать посыльный, хотя мелькнувшее на его лице выражение свидетельствовало об обратном.
– Дважды предостерегите их, что не стоит недооценивать моего мужа! Он и прежде сражался со своими союзниками и доказал, что значительно превосходит их. Граф Ричард де Клэр, может, и получил прозвище Туголук в Ирландии, но был легко побежден моим мужем, когда возомнил себя равным королю.
Бертрам что-то невнятно пробормотал, Саксон не понял смысла сказанного. А королева если и поняла, не подала виду, повернувшись к своей дочери Марии и заговорив с ней.
– Пойдемте, – обратился Саксон к Бертраму, прежде чем кто-нибудь из охранников королевы успел открыть рот. – Я покажу вам, где вы сможете поесть, прежде чем возвратиться к королю Людовику.
– Я знаю, где расположена кухня, – холодно ответил Бертрам де Пари. – Мне приходилось бывать здесь и раньше.
– Но королева вас не узнала.
– Прежде мне не приказывали вручать послание лично ей. – Посыльный сосредоточенно наморщил лоб. – Но я уже видел вас. Вы – Саксон Фицджаст, верно?
– Да.
– Почему вы все еще здесь? Ведь ваша семья непоколебимо верна королю Генриху Старшему.
– Откуда вы знаете?
Бертрам отшатнулся, и Саксон понял, что его вопрос прозвучал слишком резко. После стольких месяцев, проведенных при Дворе Любви, ему следовало быть умнее и не задавать подобных вопросов кому бы то ни было, связанному с придворной жизнью.
Опомнившись, посыльный нахмурился:
– Мудрый человек всегда осведомлен о врагах своего короля. Думаю, вы уже заметили это, когда развлекали королеву, как менестрель. – Бертрам одарил Саксона снисходительной улыбкой, предполагавшей, что ни один настоящий мужчина не согласился бы отсиживаться под боком у королевы в качестве трубадура, услаждая ее песнями и стихами, когда на севере полыхает восстание.
– Да. – Нельзя поддаваться на провокацию, когда стараешься вытянуть нужные сведения у королевского гонца. – Полагаю, вы видели много великих событий, достойных того, чтобы их воспели в балладах.
Бертрам холодно улыбнулся:
– Да, много. Мне также довелось о многом услышать в провинции, когда я проезжал там по делам моего короля.
– Уверен, все стремятся к тому, чтобы восстание побыстрее закончилось. – Саксон нарочно говорил банальности в надежде, что посыльный проявит самонадеянность и откроет что-нибудь ценное для Саксона и его союзников.
– Далеко не все. Когда король Людовик одержит победу, некоторые земли придется разделить.
– Те земли, которые отойдут королю Генриху Младшему?
Улыбка Бертрама стала еще более холодной, когда он провел пальцем по гладкой поверхности своего лука, который держал в руке.
– И молодой король будет глубоко признателен своему суверену, королю Людовику, и его людям, состоящим у Генриха Младшего на службе. Граф дю Фресн оказывает неоценимую помощь младшему королю.
– Мы наслышаны о его подвигах даже здесь, – сказал Саксон все тем же бодрым тоном. Он повернулся туда, где королева теперь серьезно разговаривала со своей дочерью, ему не хотелось, чтобы Бертрам заметил хоть тень удивления на его лице или во взгляде.
Граф дю Фресн! Этот человек вел двойную игру, предлагая свою поддержку обеим сторонам и меняя союзников, как только решал, что один король сильнее другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32