Саксон вернулся во дворец лишь с восходом луны. Избегая встреч, поднялся на главную башню замка. Опустившись на корточки посреди пятна лунного света, падавшего из окна, обхватил голову руками и прошептал:
– Почему, Годард?! Почему ты ненавидел меня так сильно, хотя был любимым наследником отца?
Нежная рука коснулась его плеча.
Саксон грубо стряхнул ее.
– Оставь меня в покое!
– Саксон, я могу тебе помочь, – мягко промолвила Мэллори.
– Чем? – Саксон даже не поднял глаз.
– Ты был младенцем, когда твоя мать умерла. А моя покинула меня не так уж давно. Я знаю, как тяжело потерять изкого человека.
– Мне приходилось терять и других близких людей. Говорд принес мне известие о смерти моего молочного брата.
Мэллори опустилась рядом с ним на колени.
– Мне очень жаль! Я знаю, ты горюешь о нем, и о Говорде тоже. Вы были частью трех душ, одновременно явивишихся в этот мир. Теперь две из них покинули его, и ты почувствовал себя одиноким. – Девушка прислонилась лбом его плечу. – Но ты не одинок!
– Мэллори, я был бы счастлив остаться один прямо сейчас!
Я знаю.
Он подождал, но она не сдвинулась с места.
– Мэллори, я сказал, что хочу побыть в одиночестве! – Он поднялся, и она опрокинулась на пятки. – Если ты не уйдешь, уйду я!
– Куда? Где можно укрыться от горя?
Он пошел прочь.
– Ты не сможешь от него сбежать! – крикнула она ему вдогонку.
– Откуда ты знаешь? – огрызнулся он, продолжая идти.
– Ты страдаешь не только от горя. Ты чувствуешь, что тебя предали, а я знаю, что значит быть преданным кем-то, от кого всегда будешь зависеть!
Саксон остановился и повернулся к девушке лицом. Слезы струились по ее щекам, но глаза светились внутренней силой. Силой, рожденной болью, предательством и разочарованием. Испытанными не один раз, а множество. Она утратила веру в людей. Но вновь обрела ее. Поверила Саксону.
Мэллори подошла к нему, взяла за руки. Сжав их между ладонями, прижала их к его сердцу.
– Саксон, – прошептала она, – что бы твой брат ни сделал или ни сказал, он – это не ты. Он сделал свой выбор, а ты – свой. Мне понадобилось много лет, чтобы усвоить этот урок.
– Должно быть, это он подстроил нападение на нас людей в кольчугах. – Саксон покачал головой. – Мне следовало догадаться, когда он только слегка ушиб ногу, сражаясь с опытными воинами. – Он сжал кулаки. – Интересно, члены какой шайки предпочитают умереть, проглотив яд, чем раскрыть свои секреты?
– Возможно, этого мы никогда не узнаем.
– Но Годард был прав в одном. Он меня одурачил.
– И это ужасно – чувствовать, что тебя одурачили! – Мэллори грустно улыбнулась. – Мне тоже пришлось пройти через это, но я поняла, что лучше верить каждому на слово.
– Ты?! – Саксон усмехнулся, несмотря на свой гнев и горе. – Ты никогда не принимала на веру мои слова.
– Может, следовало сказать «почти каждому». – Лицо Мэллори снова омрачилось. – Или, может быть, это из-за того, что ты все время старался вызвать у меня неприязнь. Хотя теперь я знаю, что ты просто пытался отвлечь меня от поисков убийцы… О, Саксон, прости меня!
Он вырвал ладони из ее рук и изменился в лице. Неужели она подумала, что он собирается уйти? Неужели не поняла, что нужна ему сейчас больше, чем когда-либо? Она стала единственным светлым пятном в его жизни. Суровая стойкость воина удивительным образом сочеталась в ней с чутким терпением женщины.
Обняв девушку за талию, Саксон прижал ее к груди. Он крепко поцеловал ее, желая освободиться от всех переживаний, чтобы в душе не осталось никаких чувств, кроме его влечения к ней. Свободной рукой он нащупал ближайшую дверь. Распахнул ее, не отрываясь от нежных губ.
Оглядевшись, увидел, что комната пуста. Он собирался снова затворить дверь, когда Мэллори протиснулась мимо него внутрь, втянула его за собой, закрыла дверь, заперла на задвижку.
– Мэллори! Здесь нет кровати, нет даже соломенного тюфяка!
Девушка отвела руку за спину и распустила завязки на платье. Сняв верхнее платье, расстелила на полу.
– Вот, пожалуйста! – Она села на него и поманила Саксона пальцем.
Он опустился рядом с ней на колени. Обвив ее рукой, снова привлек девушку к себе. Прильнув к ее губам, он наслаждался ощущением ее упругих грудей, прижимавшихся к его телу. С ней он мог познать радость и забыть те жестокие слова, которые его брат оставил ему в наследство. Сейчас он не будет думать о Годарде! Только о Мэллори. Будет касаться ее. Чувствовать вкус ее губ. Станет частью ее.
Он сорвал с себя тунику, не переставая целовать ее, освободился от одежды и раздел ее. Лежа на этом подобии постели из смятой одежды, усадил Мэллори верхом на свой живот и смотрел, как она наклоняется, чтобы поцеловать его, и ее груди касаются его обнаженного тела.
Обхватив их ладонями, он теснее прижал девушку к себе. Пробежавшись языком по мягкой округлости ее грудей, принялся теребить нежные соски. Когда она задрожала от предвкушения, он почувствовал кожей живота влажный жар между ее ног. Она протянула назад руку, чтобы погладить его твердую плоть, и все его чувства сосредоточились там, где ее пальцы ласкали самую чувствительную часть его тела.
Его ладони скользнули вверх, к грудям, стирая капельки пота с живота, и снова вниз, к талии, а она начала медленно двигаться. Он взглянул в ее глаза и увидел, как возрастает сила ее страсти по мере того, как он погружается в сладость ее жаркой глубины. Она запрокинула голову, и ее пышные волосы окутали их, восхитительно лаская своим прикосновением.
Саксон привлек ее к себе и завладел ее ртом. Она забилась в его объятиях, и он взорвался внутри ее, на миг испытав высочайшее наслаждение, и в этот момент напрочь забыл о предательстве, которое еще предстояло раскрыть.
Тихо напевая себе под нос, Мэллори прислонила лук к стене в своей комнате. Она потратила почти два часа, как следует натирая лук и тетиву воском, чтобы они не теряли гибкости. Саксон ушел с отцом Иларионом в Сен-Поршер, чтобы закончить приготовления к заупокойной мессе по своему брату в Пуатье перед тем, как отправить тело в Англию. Все тайны сэра Годарда Фицджаста будут похоронены вместе с ним.
Мэллори не знала, плохо это или хорошо, но догадывалась, что уцелевшие воины, служившие сэру Годарду, вернутся туда, откуда прибыли, чтобы узнать, что делать дальше. Говорить королеве, что угроза миновала, нельзя, чтобы она не узнала правды, бросающей тень на Саксона.
Или вскоре он станет уже сэром Саксоном? Теперь он – старший сын и по праву наследования преемник отца. Отвернется ли он теперь от королевы и отправится со своим отцом сражаться за короля Генриха Старшего против его сыновей? Может, он и пренебрег желаниями отца, когда отправился в Пуатье, но второму сыну позволительно делиать глупости. Наследник же обязан уважать требования отца, даже если наследник короля этого не делает.
– Миледи, – окликнула ее Руби из-за двери, – если я вам сегодня не понадоблюсь, то с вашего разрешения лягу спать.
Мэллори улыбнулась. Учтивые слова Руби имели целью выяснить, поможет ли ей Саксон раздеться на ночь. Не желая сообщать служанке, что Саксон уже помог ей один раз раздеться – и одеться – сегодня, она сказала только:
– Ложись, а я…
Раздался пронзительный женский крик. Звук ее голоса странно доносился со стороны коридора за дверью и через открытое окно. Руби тихонько вскрикнула. Мэллори схватила лук и колчан, предварительно достав из него стрелу, чтобы быть наготове, и выскочила в коридор.
Слегка задержавшись, она пыталась определить, в какую сторону бежать. Женщина снова закричала, и Мэллори побежала влево, к лестнице. Крик доносился с нижнего этажа. Рядом распахнулась дверь, едва не ударив Мэллори по лицу. Она приостановилась и бросилась вниз по винтовой лестнице. Кто-то крикнул ей вслед, но она не задержалась, чтобы ответить. Она не могла понять, кто кричит и почему.
У подножия лестницы она столкнулась с кем-то, поднимавшимся вверх по ступеням, и сильно ударилась о каменную колонну. Боль пронзила ее бедро, но она не обратила на это внимания, потому что увидела, как Саксон помогает подняться человеку, которого она сбила с ног. Это был де Мозе, один из личных охранников королевы.
Де Мозе обругал ее, ковыляя вверх по лестнице. Мэллори не придала этому значения и побежала на крик. Услышав позади шаги, она не остановилась. Надеялась, что Саксон не отправился с де Мозе охранять королеву. Ей могла понадобиться его помощь там, куда она направлялась.
Женщина продолжала кричать, на этот раз явно от боли.
Мэллори остановилась возле открытой двери и увидела посреди комнаты женщину на коленях, согнувшуюся почти вдвое. Осторожно толкнув дверь концом лука, девушка оглядела комнату. Там больше никого не было. Но, приблизившись к женщине, она на всякий случай держала стрелу наготове.
Леди Элита, поняла Мэллори с удивлением, но залитое слезами лицо, которое дама подняла при ее появлении, мало напоминало элегантную леди, которую она знала. Вокруг глаз блондинки виднелись красные круги, а щеки были испещрены дорожками слез. Губы дрожали, и она вытирала нос рукавом.
– Что случилось? – спросил Саксон.
– Не знаю. – Мэллори поставила лук у двери и сняла с плеча колчан, убрав туда стрелу, прежде чем подойти к скорчившейся на полу, рыдавшей леди Элите.
Саксон закрыл за собой дверь, а Мэллори неловко обняла леди Элиту, шепча ей ласковые слова сочувствия. Она редко пыталась кого-нибудь утешить, и меньше всего себя. Она старалась, но это было трудно после того, как ей не удалось утешить свою мать, когда отец снова ее унизил. Точно так же, как леди Элита пыталась унизить ее.
Но все это теперь не имело значения. Мэллори уговаривала женщину сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Саксон направился было к ним, но Мэллори кивнула на дверь. Кто-то довел леди Элиту до слез, и, если этот кто-то вернется, они должны быть начеку. Пока он будет сторожить, она должна выяснить, что так расстроило леди Элиту и заставило взбудоражить криками весь дворец.
– Миледи, – спокойно, как и прежде, сказала она, – дышите медленнее. Это поможет вам превозмочь рыдания.
Леди Элита зарылась лицом в колени Мэллори. Со вздохом девушка принялась гладить леди Элиту по голове, словно та была ребенком.
– Он бросил меня! – пробормотала леди Элита.
– Он?
Мэллори не услышала ничего, кроме искреннего участия, в голосе Саксона и подумала, что леди Элита тоже, потому что блондинка подняла голову и впервые взглянула на них.
– Филипп, – прошептала леди Элита.
– Граф дю Фресн? – спросила Мэллори.
Леди Элита энергично закивала:
– Он говорил, что любит меня, а теперь покидает, даже не подарив драгоценности, которые обещал! – Мэллори ощутила легкую тошноту, подумав, что отказ графа подарить что-нибудь блондинке и есть истинная причина ее рыданий. – Он покинул двор королевы! Уехал и ничего мне не оставил!
– Уехал? – спросил Саксон, закрыв дверь и направляясь к ним. – Куда?
– В свои поместья. Узнал, что король Людовик готов отвести свои войска с поля битвы.
– Дю Фресн оставил что-нибудь здесь?
– Только какие-то бумаги. Ничего, что я бы могла надеть, чтобы подчеркнуть свою красоту. Он сказал, что вернется ко мне, но я ему не верю, потому что видела, как он помчался во весь опор, чтобы добраться до французского короля. – Она вытерла глаза и нос рукавом и улыбнулась Саксону: – Ведь вы это просили меня выяснить, Саксон, не правда ли?
Мэллори была поражена. Хоть и не следовало, но она очень удивилась почти мгновенному превращению. Разбитая горем женщина исчезла, вновь появилась искусная соблазнительница. Хотя глаза ее все еще были красны, она кокетливо взмахивала ресницами, искоса поглядывая на Саксона.
Саксон с угрюмым видом смотрел мимо блондинки на Мэллори. Не зная, что он пытается ей сказать, девушка решила, что он просит ее хранить молчание. Мог бы и не трудиться, потому что, наблюдая разительные перемены в облике леди Элиты, Мэллори потеряла дар речи. Ее вдруг охватило непреодолимое желание смеяться. Неужели леди Элита считает себя настолько неотразимой, что думает, будто ни один мужчина не способен заметить, насколько фальшивы резкие перемены в ее настроении и постоянные капризы?
– Леди Мэллори нет нужды оставаться здесь, – сказала блондинка, устремив взгляд на Саксона. – Разве я не права?
– Похоже, вы больше не нуждаетесь в ее утешении, – ответил он.
– В ее утешении – нет! – Элита бросилась к Саксону и повисла у него на шее.
– Мэллори? – попросил Саксон, снова взглянув на нее.
Мэллори направилась к двери, открыла ее и взяла свой лук. Забросив колчан на плечо, она остановилась в дверях и подмигнула Саксону, который усмехался ей над головой блондинки. Девушка украдкой указала ему в сторону своей комнаты, и он кивнул.
Она успела закрыть дверь прежде, чем тихий смех сорвался с ее губ. Мэллори и представить себе не могла, что будет испытывать чувство вины, оставляя Саксона наедине с другой женщиной.
На исходе ночи Саксон отворил дверь и на мгновение залюбовался Мэллори, спящей в своей постели, омываемой лунным светом. Ее платье сбилось, открывая взгляду соблазнительное зрелище ее стройных ног.
Хотелось бы ему, чтобы он мог выбросить из головы все мысли, кроме одной – заняться с ней любовью. В особенности теперь, когда он понятия не имел, придется ли ему хоть когда-нибудь снова обнять ее в постели.
Ему казалось, что он закрыл дверь бесшумно, но Мэллори села и окликнула:
– Саксон? Это ты?
– Да. – Он пересек комнату. Мэллори зажгла лампу и поставила на стол.
– Прости, что разбудил тебя, но мне хотелось с тобой попрощаться.
– Попрощаться? – Девушка отбросила распущенные волосы за спину. – Куда ты отправляешься?
– В лагерь короля Генриха Старшего.
– Значит, леди Элита сказала правду? Король Людовик выводит армию с поля боя?
– Он готов вести переговоры о перемирии.
– И оставить младшего короля воевать в одиночестве? – спросила она. – Что заставило Людовика отвернуться от короля Генриха Младшего?
– Ничего, кроме того, что его рыцари сражаются с войсками короля Генриха Старшего уже почти сорок дней. Если битва продлится больше сорока дней, король Людовик должен будет заплатить рыцарям из своих собственных доходов, потому что по закону вассалы не обязаны поставлять ему воинов свыше этого срока. – Выглянув из окна, откуда были видны поля по ту сторону реки к северу, он сказал: – Поверь, король Людовик нашел самый удобный предлог выйти из боя, когда стало ясно, что король Генрих Старший более умелый военачальник и гораздо лучший воин.
– Значит, сыновья королевы проиграли. – Мэллори вздохнула и сложила руки на коленях. – Отец прощал им прежде их мятежные выходки, может быть, простит и на этот раз.
– Я беспокоюсь не о сыновьях, а о королеве! – Саксон достал из-под туники единственный листок пергамента со сломанной печатью и протянул девушке.
Она посмотрела на него с недоумением, но взяла листок и принялась вчитываться в витиеватую цветистую латынь. Он снова подошел к окну и выглянул наружу. Может быть, прочтя эту страницу, она не станет задавать вопросы, на которые он не сможет ответить, не открывая, что в кармане под его туникой скрыты еще и другие страницы. Переписка королевы с королем Людовиком. Письма, способные погубить королеву, потому что доказывают ее участие в заговоре с целью свержения короля Генриха Старшего.
Саксон не имел представления, каким образом дю Фресну удалось завладеть этими письмами, но подозревал, что граф украл их и привез в Пуатье в надежде, что королева хорошо заплатит ему, чтобы письма не попали в руки ее мужа. Изменения в ходе войны насторожили его, и он понял, что золото не спасет ему жизнь и земли, если откроется, что он вел переговоры с королевой. Он бежал, чтобы заявить о своей нерушимой преданности старшему королю, бросив позади доказательства своих преступлений.
Саксон пристально смотрел на узкий серп луны. Король Генрих Старший послал его в Пуатье, чтобы добыть явные доказательства предательских планов королевы. У него не было никаких причин медлить с возвращением в лагерь короля, чтобы передать ему эти письма.
Никаких, кроме… Он повернулся к Мэллори и увидел, что лицо ее стало бледнее пергамента. Если король обрушит свой гнев на Пуатье, всем обитателям дворца грозит смертельная опасность, в особенности Мэллори, которая готова ради королевы пожертвовать жизнью.
– Скажи мне, король Людовик действительно собирается покинуть королеву и ее сыновей? – прошептала она.
– Да. Он решил, что у него нет выбора.
– Он мог бы пожертвовать часть своего золота.
– Ради чего?
– Чтобы оказать младшему королю поддержку, которую обещал. Ведь если король Генрих Младший один воцарится на троне, дочь короля Людовика станет королевой Англии!
– Англии, раздираемой на части. С восстаниями на востоке и набегами шотландцев на севере весь остров может оказаться в руинах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32